Предисловие
Редактировать книгу «По духовным просторам Сибири» я согласилась не без раздумий: очень большая занятость, а рукопись требовала немало труда. И в процессе работы были разные сомнения. Временами мне казалось, что я будто ворочаю тяжелые камни, так нелегко, с препятствиями, внутренними и внешними, шла работа. Но в один момент ощутила удивительную легкость и радость. Это часто бывает при осуществлении дела богоугодного, и я надеюсь, Господь сподобил меня стать причастной такового.
Итак, не робей, читатель, нас ждет сложное, но увлекательное путешествие по страницам духовной и социальной истории. В нем мы встретимся и с семьей последнего русского царя Николая II, прославленной в лике святых как страстотерпцы, и с Григорием Распутиным, и, конечно, с Ермаком и его храбрыми казаками. Язык книги неоднороден, ведь в ней переплетаются тексты XIX–XX веков, летописные повествования XVII–XVIII веков и авторский рассказ о событиях, относящихся к XXI веку. Орфография и пунктуация старых текстов частично адаптированы для современного читателя. При этом некоторые особенности, в частности грамматические, сохранены для передачи языкового и ментального колорита.
Автор книги – не историк и не писатель. Вероятно, со стороны профессиональных сообществ к тексту может быть немало претензий. Но у книги есть достоинство, которым могут похвастать немногие исторические труды. Это любящий взгляд горячего христианского сердца, пропустившего через себя историю Ермака и желающего вызвать благодарность и расшевелить память современников. И если после прочтения книги читатели задумаются о далеких, но не потерявших значения события, а в помянниках верующих появятся имена Василия (имя Ермака в Крещении) и его товарищей, значит, автор трудился не зря.
Ну что ж, открываем и читаем. С Богом!
Марина Боровикова,
редактор и корректор книги
;
Благодарю всех, кто принимал участие в подготовке, публикации всех исторических материалов. Особая благодарность Сергею Рождественскому: без него бы не получилось узнать о многих событиях в истории России. А также выражаю большую благодарность супруге Сергея Ольге Николаевне, председателю фонда «Возрождение Тобольска» Аркадию Григорьевичу Елфимову, писателю Сергею Ивановичу Панфилову, поэту, композитору Сергею Ивановичу Попову-Ладанову, Галине Ивановне Старовойтовой, внукам Ивану Яблокову, Андрею Максимову за помощь в оформлении, печати и другим, кто помогал, поддерживал. Спаси, Господи, за поддержку, понимание, терпение, за любовь к нашей истории, ее памяти. Это важно знать, чтить, помнить, благодарить всех, кто вел подвижнический образ жизни, прожил в благочестии, был примером для других, для подрастающей молодежи, любил свою Родину, свою землю, свой народ. Не будем забывать всех тех, кто прожил в подвиге, кто молился за Россию, отдал свою жизнь, не думая о себе, тех, кто ценой своей жизни покорил Сибирь, огромное пространство, землю, на которой мы живем и не помним, не благодарим, не чтим.
Александра Шмараева (Чайникова).
ПО БЛАГОСЛОВЕНИЮ МИТРОПОЛИТА
БАРНАУЛЬСКОГО И АЛТАЙСКОГО СЕРГИЯ
ПО ДУХОВНЫМ ПРОСТОРАМ СИБИРИ
ЧАСТЬ 1
БЛАГОСЛОВЕННАЯ ЗЕМЛЯ
Однажды пришла такая мысль: мы – неблагодарные потомки, не знаем своей истории, не чтим покорителей Сибири, благодаря кому мы живем на этой богатой, красивой земле: атаману Ермаку и его товарищам-казакам, воинам, положившим начало покорения этого необъятного края, освободив его от безбожного царя Кучума. Как сказано Аркадием Григорьевичем Елфимовым, председателем фонда «Возрождение Тобольска», бывшим мэром г. Тобольска, написавшим многие труды о своем благодатном крае и Сибири: «Ермак стал первым равноапостольным русской Сибири, ибо он был прежде витязем православия и от него «Солнце Евангельское землю Сибири осия». Здесь ключ к пониманию миссии Ермака и тайна всех тайн Сибири».
Неблизкое расстояние от мест, где проходила дружина Ермака до Алтая, и наша поездка выстраивалась к месту гибели его и казаков не за один день и даже месяц и от нашего желания не зависела.
Сергей Рождественский просил у Господа «дело всей его жизни». И дал ему Господь летопись о Ермаке Тимофеевиче – Ремезовскую, самую правдивую, потому что она составлялась казаками, друзьями Ермака, первым архиепископом Тобольским Киприяном и семьей Ремезовых (по соседству с ними жили и служили у них предки Аркадия Григорьевича Елфимова) спустя 40 лет после гибели Ермака. И решил Сергей строить деревянный корабль-струг «Атаман Ермак, князь Сибирский» для похода по местам покорения Сибири до места гибели Ермака и его дружины, заходить в храмы, монастыри, часовни по Оби, Иртышу, Вагаю, благословляясь на этот крестный ход. А нам через Сергея пришел синодик на многих погибших воинов ермаковского казачества, и начали молиться за убиенных: келейно и подавать в алтарь. Так выстраивалась поездка в Сибирь. Получив несколько благословений от священнослужителей, поездку наметили на 12 января 2011 г. Но выезд после многих искушений состоялся 13 января. Такова была воля Божия, позднее мы поняли почему. Все, что нас ожидало, было звеньями одной цепочки, не от нас зависимой, а от небожителей. Они нас вели ежечасно, что было ощутимо на всем протяжении нашей поездки.
ЛОЖОК
По новосибирской трассе есть станция Ложок, где святой ключ. Святой источник на станции Ложок хорошо известен многим верующим Новосибирской области и далеко за ее пределами. История святого источника на Ложочке такова: здесь во времена гонений был самый жестокий Сиблаг, один из многочисленных лагерей Сибирского управления особого назначения (СибЛОН). Кто сюда поступал, знал, что здесь места не для выживания, а скорой гибели. Заключенные добывали известняк для строек города Новосибирска. Известковая пыль забивала все дыхательные пути, укорачивая жизнь мученикам. Множество священнослужителей и мирян приняли здесь мученическую кончину. Некоторые умирали от непосильной работы, некоторые от побоев и издевательств, некоторые от болезней, холода, другие были расстреляны. В Ложочке, где сейчас истекает источник, расстреляны шесть священников, сохранился до сих дней старенький деревянный крестик, что был установлен на месте убиения. Сохранились свидетели, что поведали о том, как топили печи телами мучеников, а на золе, пепле строили дома, они до сих пор стоят. И мало кто знает об этом. После войны лагерь был закрыт, хотя колючая проволока и сломанные охранные вышки до сих пор напоминают людям о тех страшных временах.
Но самым главным напоминанием является родник, который чудным образом начал бить из-под земли на месте захоронения расстрелянных священников. Уже не один десяток лет православные христиане совершают паломнические поездки к святому ключу, чтобы помолиться святым новомученикам и получить исцеление от своих душевных и телесных недугов. Мы молимся новомученикам и просим их помощи в пути.
МИТРОПОЛИТ ВАРФОЛОМЕЙ (ГОРОДЦЕВ, также ГОРОДЦОВ)
Проезжая Новосибирск, не могли не заехать в кафедральный собор, чтобы получить покровительство владыки Варфоломея (Городцева). Нас встретили наши знакомые, сопроводили до собора, где покоятся в раке мощи владыки.
Митрополит Варфоломей (в миру Сергей Дмитриевич Городцев) выдающийся иерарх Русской Православной Церкви XX века. Родился 5 (18) июля 1866 года в день обретения честных мощей преподобного Сергия, игумена Радонежского, в Рязанской губернии в семье священника. С детства впитал любовь к молитве, к храму Божию и церковной службе. Мать – большая подвижница и постница, лечила местных жителей травами. Отец привозил русскую классическую литературу, привил детям вкус к чтению и музыке. Семья сельского священника воспитала незаурядных культурных деятелей. Сергей после семинарии поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, в 1890 году окончил кандидатом богословия. Учился вместе с иеромонахом Сергием (Страгородским), будущим патриархом. Дружба их продолжалась, пока последний не почил. До 1892 года – Могилевская семинария, 1892 год – в Тифлисе рукоположен во дьякона, затем в пресвитера. Здесь же он был настоятелем Казанского храма в течение 26 лет. Много здесь трудился. После 1918 года отец Сергий из Грузии переселился в Азербайджан, затем в Уфу. Служил в Воронежской епархии, в Клинском районе Московской области. Когда протоиерей Сергий овдовел, 29 мая 1942 года в Казанском cоборе Ульяновска был пострижен в монахи в честь апостола Варфоломея, а 31 мая хиротонисан во епископа Можайского. До ноября 1942 года владыка Варфоломей совершал богослужения в московских храмах, часто сослужа митрополиту Николаю (Ярушевичу). До июля 1943 года управлял Ульяновской епархией. Способствовал восстановлению утраченного в 1917 году молитвенного общения Русской и Грузинской Православных Церквей. 26 июля 1943 года – назначение на Новосибирскую кафедру. Побывал, несмотря на преклонный возраст, в Томске, Омске, Тюмени, Тобольске, Барнауле, Бийске, Красноярске, Иркутске, Семипалатинске, Петропавловске. Везде говорил о том, о чем болела душа.
8 сентября 1943 года – участник Собора, где Патриархом Московским избран единогласно митрополит Сергий. Имел государственную награду – медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
В 1947 году владыка посетил Тобольск и перенес честные мощи святителя Иоанна (Максимовича) в Покровский собор для всеобщего почитания, где они почивают и поныне. Им составлена служба святителю. Владыка Варфоломей любил слагать акафисты. Читаются его акафисты апостолу Варфоломею, святителю Филиппу Московскому, святому праведному Иову. Почитался как прозорливый у православных.
В 1949 году удостоен сана митрополита. 1954 год – получил степень доктора богословия, стал членом Московской духовной академии. 1952 год – награжден правом носить две панагии. 1956 год, март – побывал на Алтае, а 1 июня почил. Погребен в Новосибирске в приделе преподобного Серафима Саровского Вознесенского кафедрального собора, им же устроенного в 1947 году. На вечернем богослужении по пятницам совершается лития. Просим владыку молитв: управить все в пути. Не оставляет нас и Серафимушка Саровский преподобный. Попросили помолиться за путешествующих и блаженного Михаила у врат храма. И, конечно же, не проехали мимо Заельцовского кладбища, где покоится старица-инокиня Мастридия. Помолились у ее могилочки, несмотря на позднее время, в девятом часу вечера, в канун старого Нового года, 13 января.
ИНОКИНЯ МАСТРИДИЯ
Матушка Мастридия родилась в 1884 году, неподалеку от Тобольска. Родители ее – православные христиане, истинно верующие. После смерти отца, когда девочке было 6 лет, мать благословила дочек Марфу и слепенькую меньшую в Абалацкий мужской монастырь в честь иконы Божией Матери «Знамение Абалацкая», перекрестив их, приложившись к иконе Царицы Небесной. А дорогу они знали. «Идите с Богом», – сказала мать. Ангелы незримо шли рядом. У монастыря их встретил игумен, прозорливо знавший уже, что они придут. Так с младенчества сестры жили в мужском монастыре, посвятили свою жизнь Господу, став невестами Христовыми, ходили на службы, пели на клиросе. Однажды к ним пришла монахиня Фотиния. Это была их мать, принявшая постриг. Игуменья Иоанна-Введенского монастыря благословила забрать их к себе. Слава Тебе, Господи! Прошли годы, Марфа приняла постриг с именем Мастридия. Матушка была чиста сердцем. Господь призрел милостивым оком на верную рабу свою, в нее вселилась благодать Божия.
Пела она на клиросе, читала Апостол, подавала кадило. А когда собирала сборы по селам, то привозила на лошадке большие пожертвования, богатые милостинки для монастыря.
Прошли годы… Матушка Мастридия пережила Гражданскую войну, раскол Русской Православной Церкви. Монастырь был закрыт. Она ушла в мир странствовать, видя много горя, слез, кощунства. Не унывала, молилась, помогая другим. Кто-то донес на нее органам НКВД. Арестовали, этапировали в Новосибирск – в Сиблаг. И здесь потерпела много за черные монашеские одежды. Бросили в камеру крыс-людоедов, чтобы избавиться. Обычно к утру от человека оставались только косточки. Ужасный холод, писк крыс, злобные горящие глаза. «Сожрут! Смерть!» Но переборов страх, взмолилась ко Господу: «Я готова пострадать за Тебя, Господи, если есть на то Твоя воля», зная, что без Его воли ни один волос с головы не упадет. Творила Иисусову молитву, замерзая, едва шевеля губами. Подбежала к ногам крыса, своей тушкой укрыла ноги, потом другие стали согревать ее. Ночь прошла, дверь открыли. «Да она живая! Видно, не простая эта баба!» Доложили начальству, начальник тюрьмы очень удивился.
Нудные дни тюрьмы, но не было тоски, уныния, ведь она, невеста Христова, ощущала присутствие Божие. Тюремная камера стала пещерой, затвором, веригами. Она не боялась смерти, хотела пострадать за Христа, принять мученичество. Кроткая, смиренная, молилась, творя Иисусову молитву, храня душевный мир. Бесы ненавидели ее. Ночь. Открывалась дверь. «Выходи, монашка, тебе пора умирать!» Уведут в подвал, пахнущий затхлой сыростью. Матушка смиренно встает к стенке, смиренно ждет, молясь. Раздается выстрел, другой рядом, выше головы, осыпая матушкин платок кирпичной пылью. Смех пьяных садистов. «Пошли, поживешь еще». На следствии обличала следователя, называя его грехи. На суде приговорили к большому сроку, за что инокиня Мастридия, встав на колени, благодарила Господа за милость к ней, грешной, что благословляет пострадать за Имя Его святое. Было так: конвоиры вдруг увидели матушку вне камеры при закрытой двери. Они открывали дверь, вталкивали ее, начиная орать: «Как ты, подлая, вышла, кто тебя выпустил?» У Господа затворов нет, Ангел выводил. Все вытерпела матушка с Божьей помощью.
Позднее матушка, молясь, помогла начальнику тюрьмы, исцелив тяжело больную, умирающую дочь. За что ей убавили срок.
Летом 1943 года в Новосибирск приехал архиепископ Варфоломей (Городцев), в праздник Успения Пресвятой Богородицы совершил первое богослужение в Свято-Успенском храме. Матушка, освободившись, стала служить у владыки. Прозорливый старец мудро управлял Новосибирской епархией, в состав которой входил Тобольск, где кощунственно хранились в музее благоуханные мощи святителя Иоанна (Максимовича) – митрополита Тобольского, великого чудотворца. Владыка Варфоломей почитал его память, сердце болело, что мощи находятся в пленении. В 1947 году хорошо помолившись, обратился к партийному начальству, чтобы вернуть мощи в храм. Прошение владыки удовлетворили.
Мощи перенесли в Покровский собор Тобольского кремля. Очевидцы слышали ангельское пение. Владыка Варфоломей однажды сказал матушке Мастридии, чтобы она послужила владыке Иоанну Тобольскому. «Благослови, владыка Высокопреосвященнейший!» Господь благословил.
Приехала матушка в Тобольск – старинный сибирский город на берегу Иртыша. Половина Кремля – лагерная зона, куда ссылались многие знаменитые люди из России. Где Покровский собор – свободная площадь. Помолилась матушка об умягчении злых сердец, вошла в храм, поклонилась земно перед ракой с мощами владыки: «Принимай грешную, владыченька, прими на послушание…» Находилась постоянно в молитве, видела прозорливо всех, кто шел к раке с мощами, открывала причины страдания. И помогала советами, молитвой, вразумлением. Шли годы…
1 июня 1956 года умер митрополит Варфоломей. Однажды матушка видит владыку в сиянии, ласково говорившего ей: «Потрудилась ты, старица, у мощей владыки Иоанна, послужи теперь у моих мощей». Не придала значения его словам. Затем еще раз просьба повторилась. Заснув однажды, видит, как, опираясь на посох, подходит митрополит Иоанн Тобольский, светлый благообразный старец: «Мать Мастридия! Зовет тебя митрополит Варфоломей. Поезжай в Новосибирск. Благословляю». «Владыченька, как мне жить там?» – «Живи дурочкой. Благословляю». Встала на путь юродства. Уезжая, простилась с Тобольском. Прихрамывая, шла на вокзал: никто не знал тогда, что для смирения она вбила себе в большой палец ноги гвоздь – своеобразные вериги. Приехав в Новосибирск, она служила у раки с мощами владыки Варфоломея. Его очень хорошо знал игумен Паисий (Олексюк), который жил в Барнауле, но на службы каждое воскресение приезжал в Новосибирск: по долгу службы ему нельзя было ходить в храм своего города. Игумен Паисий (в миру Михаил Данилович Олексюк) очень хорошо был знаком с владыкой Варфоломеем, дружили крепко, приезжал к нему как домой. Когда владыка почил, Михаил Данилович изготавливал раку для мощей его. Власти позволили это с условием, что будет рака изготовлена за сутки, иначе хоронили бы владыку на кладбище. Смогли договориться с органами власти. Но предстояло самое сложное: из гипса сделать раку. Не было времени кушать, спать. Уложились по времени. Тело владыки поместили в раку. Он покоится в приделе преподобного Серафима Саровского в кафедральном соборе. Отец Паисий помнит матушку Мастридию, которая служила у раки владыки по приезде в Новосибирск. Людям давала советы духовные, молилась за болящих, изгоняла бесов. Жила на квартирах. И сюда к ней шли и ехали люди со своими бедами, проблемами. Почти не спала, молилась, имела дар прозорливости. Так жила, спасаясь, дивная подвижница, помогая людям, угодница Божия, приходя в Вознесенский собор на богослужения. Архимандрит Иннокентий предлагал надеть мантию, на что она ответила: «Не надо, если заслужу, там наденут», указав на небо. Умерла матушка на Пасхальной седмице, 17 апреля 1969 года, когда в храмах раскрыты Царские врата и верные радуются Воскресению Христову.
Мы же, грешные, распрощались с друзьями у могилочки матушки Мастридии, испросили ее святых молитв за путешествующих. Путь освещала огромная луна. Ушли в ночь на Омск, отдыхая в машине короткое время. Давали возможность Сергею поспать, подремав немного, снова молились весь путь. 650 км до Омска. Рождественские морозы сменились теплом до –10-12 градусов. С 13 на 14 января встретили Новый год святой водой, пошутили по этому поводу. Угостились мандаринами.
ОМСК. СВЯЩЕННОМУЧЕНИК СИЛЬВЕСТР
Утро в Омске, рассвет едва брезжит розовой полоской у горизонта. Едем наугад, не зная город, но у Сергея особая интуиция, умеет ориентироваться в сложной обстановке, и мы ему доверяем. Один из поворотов, и мы у кафедрального собора города. Успенский храм на большой площади встречает нас звоном колоколов после ранней литургии. Великолепен. Войдя, подаем записочки о здравии и упокоении за родных и близких. В нижнем храме – рака с мощами священномученика Сильвестра Омского. В престольный праздник в монастыре с. Кислуха 2 января сестра во Христе, с которой путешествуем, в стопочке иконочек в лавке увидела священномученика, их было всего две. Таким образом, нам был указан путь епископом к его мощам.
Священномученик Сильвестр (в миру Иустин Львович Ольшевский) родился 1 июня 1860 года в селе Косовка Сквирского уезда Киевской губернии в семье дьякона Льва Ольшевского. Детство было наполнено впечатлениями от богослужения. Подрос, родители определили в Киевскую духовную семинарию, где удивлял всех прилежанием к богословским наукам, добрым нравом, молитвенным настроением души. Определили к знаменитому знатоку догматического богословия профессору академии архимандриту Сильвестру (Малеванскому), позднее епископу Каневскому, викарию Киевской епархии, ректору духовной академии, чтецом. В 1883 году окончил духовную семинарию, затем Киевскую духовную академию. В 1887 году – учитель церковно-приходской школы с. Липовка Киевского уезда. В 1888 году преподает закон Божий в с. Шпона, где процветала секта штундистов. В 1889 году – миссионер Киевской епархии. 80-90-е годы XIX века – тяготение к монашескому образу жизни, посещение Киево-Печерской лавры, ее святынь, монашеской братии и ее наместника. С 1890 года стал миссионером Полтавской епархии, затем Киевской, встав на путь борьбы со штундой и баптизмом. 1892 год – рукоположен в сан пресвитера. 1902 год – священник Иустин возведен в сан протоиерея Священным Синодом. 1910 год – дал согласие на возведение в сан епископа. 1910 год – викарий Полтавской епархии, пострижен в мантию с нареченным ему именем Сильвестр в память преподобного Сильвестра Печерского. 25 декабря возведен в сан архимандрита, 1911 год – епископ Прилукский, 1914 год – епископ Челябинский, викарий Оренбургской епархии, 1915 год – епископ Омский и Павлодарский. Прежде чем приступить к трудам, он ехал в Иркутск, просил помощи святителей Тобольских и Иркутских, молился, чтобы укрепили его дух, даровали силу, мужество. Ведь шла война. 8 августа 1915 года в Омске в кафедральном соборе Преосвященнейший Сильвестр сказал: «Христов мир степной стране сей, Богом врученной пастве омской! Христов мир богоспасаемому граду сему! <…> Уста глаголют от избытка сердца. Нельзя не говорить прежде всего о том, что ныне на душе у всех. Напряжение жизни страшное, потери великие. Множество семейств оплакивают потерю своих кормильцев. И степной край наш разделяет общую судьбу скорбей и тягостей. Потребен, дорог мир исстрадавшемуся сердцу, но мир Христов, а не мир вражеский…».
В начале 1918 года в Омске пришли к власти большевики. По призыву Поместного собора прошли крестные ходы. 4 февраля крестный ход в Омске по приходам возглавил Преосвященнейший Сильвестр. С 5 на 6 февраля к дому, где жил архиерей, подошел карательный отряд из матросов – начали стучать, грозить, что будут стрелять и взорвут двери. Им не открыли. Тогда ударили в набат на соборной колокольне. Каратели бежали. Сбежался народ, вышел владыка, каратели стали грабить дом кафедрального протоиерея, часть людей ушла туда. А здесь снова появились каратели. Преосвященного Сильвестра схватили, приставили к виску револьвер, не дав одеться, пешком повели по сибирскому морозу в помещение совета депутатов, где беспрестанно издевались над владыкой. Главарь банды в архиерейском доме выстрелил из револьвера, разрывной пулей убил эконома владыки Николая Цикуру. Весь город пришел в движение, требовали освободить владыку. Все учреждения и магазины были закрыты. В городе разгоняли людей, шла стрельба. 8-го числа владыку освободили. 22 апреля Святейший Патриарх Тихон возвел епископа Сильвестра в сан архиепископа. Вскоре началась Гражданская война. Большая часть Сибири была занята белыми. В1918 году Высокопреосвященнейший Сильвестр возглавил в Томске Соборное совещание архипастырей Сибири, которое сыграло важную роль в церковном возрождении. Церкви были возвращены земля, собственность, возобновились занятия в школах, духовных семинариях. 29 января 1919 года владыка привел к присяге адмирала Колчака как Верховного Правителя России. В августе 1919 года съезд казачьих войск России в Омске призвал защищать веру православную. Владыка Сильвестр благословил воинов хоругвями с изображением Креста и надписью: «Сим победиши».
Конец 1919 года – белая армия отступила, оставив Омск. Захватив город, большевики арестовали мужественного святителя, заключили в тюрьму. Два месяца истязали, требуя покаяния. Ничего не добившись, безбожники подвергли святителя жестокой и мучительной смерти. Прибив его руки квадратными гвоздями к полу, распяв, раскаленными шомполами прожигали его тело, затем раскаленным докрасна шомполом пронзили его сердце. Архиепископ Сильвестр принял мученическую кончину 26 февраля 1920 года. В 1998 году – архиепископ Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский) причислен к святым в Омско-Тарской епархии как священномученик. В 2000 году на Архиерейском соборе в Москве был прославлен в сонме новомучеников Российских. Успенский кафедральный собор в 1935году был взорван. Археологи, проводя раскопки, обрели сильно поврежденную икону Черниговскую Божией Матери – всплыла из нижней южной части, остатка собора, заполненного грунтовыми водами. Виднелась надпись: «Епископу Сильвестру от почитателей», подпись, дата – 16.07.14 год. Затем стали всплывать кусочки ткани, останки тела. После откачки воды был обнаружен гроб, вмонтирован над гробом в стену крест с иконой Киево-Братской Божией Матери над ним. На кресте надпись: «1918 год». Захоронение было под мраморной плитой под лестницей и было замаскировано под пол в комнате, где проводились заупокойные богослужения. 21 июля гроб с большей частью мощей был поднят, были обнаружены остатки архиерейского облачения, четки, орлец, находящиеся в ногах. На спине был найден монашеский параман, на дне гроба четырехгранный гвоздь, как орудие пыток и казни священномученика, что подтверждает принадлежность мощей архиепископу Сильвестру. Открылась тайна мученической кончины и погребения мощей сщмч. Сильвестра, до конца исполнившего свой христианский и пастырский долг служения Богу и своему Отечеству. Реставрация кафедрального собора началась в 2005 году. 15 июля 2007года святые мощи сщмч. Сильвестра перенесены в восстановленный Свято-Успенский Собор и был завершен чин великого освящения храма. Священномучениче Сильвестре, моли Христа Бога нашего спастися душам нашим.
В Омске еще задерживаемся. Встреча с председателем губернского яхт-клуба Сергеем Щербаковым. У него в этом году начало путешествия из Сочи до Владивостока через юг. Прошлый год – «кругосветка» через cевер была. Рассказал, как задвигало льдами яхту. На вопрос: «Как выходили?», ответил: «Как задвигались льдины, так и раздвигались».
Нашей машине нужно техобслуживание. Крутимся по городу, ищем мастерскую. То с одной стороны, то с другой объезжаем храм Николушки Угодничка. Видимо, святитель Николай не выпускает нас без своего благословения. Идем в храм, подаем записочки, благословляемся у настоятеля отца Василия, прикладываемся к святыням, молимся. Святитель Николай благословил нас. Путь открыт, выезжаем за Омск.
ВАРВАРИНА ПУСТЫНЬ
В пятидесяти километрах женский монастырь Свято-Серафимов. Сергей уже был здесь, но дорогу подзабыл. Еще покрутились, наматывая километры. Но с Божьей помощью мы у обители. Глазам открывается сказочная картина: над забором деревянный храм, взметнувший купол с крестом в небеса.
«Варварина пустынь» – так в народе прозвали омский Свято-Серафимовский женский монастырь. Статус обители присвоили ему в 2006 году. Так как игуменью Варвару знают и любят многие, сюда едут за молитвенной помощью и советом. Матушка Варвара более 30 лет назад ушла из мирской жизни и суеты в Марьяновские леса, собственноручно поставила здесь часовню в честь вмч. Варвары. Подвиг ее не остался незамеченным, сюда стали стекаться люди и началось строительство обители. А начинала с землянки, где волосы примерзали к стенкам.
Выйдя из машины, огляделись. Вечерняя заря разливалась желто-красным закатом у горизонта, прячась за белоствольной березовой рощей, украшенной шапками искрящегося инея такой чистоты (очарование!), что не хотелось взгляд отвести. В каждой капельке светился жемчужный отблеск уходящей вечерней зорьки. За воротами – сказочный городок, игрушечные келейки под куполками вокруг храма разбросаны по территории, все из дерева, окон не видно, видимо, летний вариант для моления. Идем в келейный корпус по благословению игуменьи, которая нас встретила на улице. Здесь же трапезная и домовая церковь – зимний вариант. Разместили на ночлег после трапезы. Прибывают еще гости. Мы сподобились приехать в Свято-Серафимов монастырь на престольный праздник в честь преподобного Серафимушки. Промысл Божий. Вот как управил небесный покровитель. Пригласили в трапезную. Затем вечернее богослужение, помазание, благословились на дальнейшую поездку. Во время трапезы немного пообщались с матушкой Варварой. Она немощна, но трудится, спасается сама, спасает других, кто оказывается рядом с ней. Заметили молоденьких послушниц, которые несут строгое послушание, пребывают в молчании и в молитве. Такая здесь тихая пристань спасения. Приезжающие ждут от настоятельницы шлепка в лоб с радостью и облегчением. Многое меняется в жизни от этого. Во всем Промысл Божий. На трапезе матушка говорит о руках, кто кладет на стол: «Стол – это престол, хлеб – тело Христово, руки нельзя держать на столе». О мандаринах: подала одному рабу Божьему три мандарина, а он в ответ сказал, что у него двое детей. Матушка ему: «Бери, бери, будет третий». Домой приехал, жена обрадовала, что ждет ребенка. О рабе Божией, которая долго, медленно ела, а ее все ждали, чтобы помолиться. Как вразумить? Все поели, встали на молитву, а раба Божия осталась на целый день голодная. В следующий раз ела быстрее других. О болезнях: в миру кто болен, должен лечиться, в монастыре – подлечиваться только немного, должен претерпевать. Так вразумляла игуменья Варвара во время трапезы гостей. Она в преклонном возрасте, немощна, не могла с каждым поговорить и как бы извинялась за свою немощь. Спаси ее Господь.
Ночь. Кому как удалось, отдохнули. Нам главное, чтобы Сергей поспал. Он водитель и один за рулем. Надо отдать ему должное, с ним легко в дороге и надежно. Удивительно, как он ориентируется в пути без навигатора в незнакомых местах. Те, кто приехал на праздник в монастырь, были недовольны тем, что мужчины храпели. Но мы их не беспокоили. Можно что-то перетерпеть.
В 7 часов утра выезжаем, благословясь. Из одной сказки, как в детстве, переходим в другую. Раннее зимнее утро, густой туман, трассу почти не видно. Едем так несколько часов, пока солнце озарило рассветом. Вдоль трассы выстроились с обеих сторон березовые лесополосы и колки: белоствольные русские красавицы под покровом серебра в кружевном узорчатом наряде. Солнце поднялось над горизонтом, а в деревьях крупные бриллианты, отражающие лучи солнца, будто рассыпанные драгоценности. На самом деле оно так и есть: Россия – такая красавица, ценили бы это наши люди и берегли. Такая сказка на солнечной стороне. А с другой стороны лес покрыт сединой. Днем солнечная сторона снимает свой покров, а под солнцем – в том же наряде. Так молясь, не отрываясь взглядом от зачарованного пейзажа, версту за верстой оставляем позади, приближаемся к намеченной цели. С утра небольшие искушения: уехали дважды в другом направлении, километров 13, вернулись. Иногда молиться сложновато: братья разговаривают или Сергей включает громко музыку, чтобы не уснуть. В ночном небе самолеты прочерчивают кресты уже не в первый раз.
После обеда – Тюмень. Встречаемся с казаком-хоругвеносцем, участником крестного хода в Горном Алтае. Должны были ночевать, встречаться с казачеством Тюмени, но решили отложить, ехать до Тобольска, время до ночи еще позволяло.
СЕЛО ПОКРОВСКОЕ – РОДИНА Г. Е. РАСПУТИНА
В 80 километрах от Тюмени на левом берегу реки Тура – село Покровское. Старое село, ему 360 лет. В 1642 году поставили здесь острожек и церковь во имя Покрова Пречистой Богородицы, которая дала название слободе. В селе две большие широкие улицы с разномастными сибирскими домами. Одна из улиц – Советская, бывший Тобольский тракт. По нему уже не ездят, а едут по новому, который обходит село слева. Дом культуры на месте разрушенной в 1953 году церкви. В прошлом в Покровском было до десятка постоялых дворов. За околицей – место ночлега каторжников. В начале XX века село вдруг стало знаменитым благодаря Григорию Распутину, который родился и вырос здесь и прослыл «сибирским пророком», отправился завоевывать столицу, став одной из самых загадочных в российской истории фигур. Каждое лето Распутин приезжал в Покровское, даже находясь в зените своей скандальной славы, так своеобразно называли агонию российского самодержавия. В свой последний путь прошла через Покровское и Царская семья. Известно, что незадолго до убийства Распутин сказал: «Вы побываете на моей родине, но уже без меня».
У Покровского окончился жизненный путь и епископа Гермогена Тобольского, который был вначале другом, а затем ярым врагом Распутина. В июле 1918 года отступающие из Тобольска красноармейцы захватили узника с собой, а затем утопили в реке у села Покровского. На месте его гибели установлен большой крест, а осенью 2005 года в Софийском соборе Тобольска были обретены мощи епископа Гермогена.
В сентябре 2005 года Покровское посетила правнучка Григория Распутина мадам Лоранс Ио-Соловьефф, которая сейчас живет во Франции. В селе ничего не осталось, «чтобы что-то напоминало о Григории Распутине». На прежнем месте стоит здание почты, с которой Распутин отправлял телеграммы в Царское Село с коротким адресом «Дворец». Дом, в котором жила его семья, находился рядом с центром. Этот дом Распутин купил (помогла фрейлина Анна Вырубова, дав 1500 рублей) у лоцмана Зубова. Дом двухэтажный, сложенный на века. Таких домов даже в Тюмени было мало. В апреле 1917 года проезжие солдаты учинили в доме разгром, похитили ценные вещи. Наивная вдова кинулась к новым властям, умоляла принять меры. Она еще не знала, что их ждет. Сначала забрали граммофон и «пианину», затем дом, купленный на средства бывшей Царицы Александры. Распутиных уплотнили в дом бежавшего гражданина Свистунова, а в их доме устроили больницу. Сын Распутина просил разрешить остаться в одной комнате родного дома, обещая ремонтировать надворные постройки бесплатно. Не дали. А в 1930 году вдова Распутина Параскева Федоровна, сын Дмитрий с супругой Феоктистой и две приживалки были арестованы органами НКВД, сосланы в Салехард на поселение, где сгинули один за другим. Дом – сначала больница, затем школа-восьмилетка, хозяйственный магазин, КБО, а в 1980 году по примеру Ипатьевского дома – разрушен. Позже на фундаменте построен совхозный дом – барак, где живут жильцы. На Советской улице, 79 стоит двухэтажный деревянный дом-музей, один из старейших в Покровском, ему 160 лет. Напротив него стоял дом Распутина.
Мы, заехав в село, встретили человека, который указал, где музей. Валерий Емельянович Миронов рассказал о своем селе. Ныне музей – новое здание, сделанное на средства правнучки. Мы не вошли в здание, было уже поздно, закрыто.
Григорий Распутин (1869–1916) родился в этом селе 9 января 1869 года. В 18 лет совершил первое паломничество в Верхотурье, в монастырь. В 18 лет после возвращения сочетался законным браком с крестьянской девицей Параскевой Федоровной Дубравиной, родился сын Дмитрий (1897 год) и две дочери, Матрена (1898 год) и Варвара (1900 год). После женитьбы посещал святые места, дошел до монастыря Атос в Греции и до Иерусалима. К 1902 году стал известен, как «сибирский пророк» и «святой старец». По его словам, когда пахал поле, к нему явилась Богоматерь, сказала о болезни Царевича Алексея и приказала ехать в Петербург, чтобы спасти наследника престола. В 1905 году он приехал в Петербург, а спустя два года его пригласили к Императорскому двору. Он смог убедить Царя Николая II и Александру Федоровну, что своими молитвами спасет больного гемофилией наследника и обеспечит «Божественную» поддержку царствования Николая II. Бывая при Царском дворе, Распутин приобрел много знакомых в высших слоях петербургской аристократии. Элита стала стремиться к сибирскому знахарю, но за глаза звали «Гришка Распутин» и распускали всякие сплетни. Мужик пользовался большим авторитетом у Императорской четы, стал мешать многим, у многих были мотивы для его устранения. Убили Распутина 17 (30) декабря 1916 года. В музее находятся кое-какие вещи, которые были розданы людям села, семейные фото, стул, икона Симеона Верхотурского и др. Перед домом слева – большой камень из черного мрамора с надписью: «В селе Покровском была перепряжка, долго стояли как раз против дома Григория Распутина. 14 апреля 1918 года, из дневника Императора Николая II». На этом месте организовали перепряжку лошадей, где Царская семья долго ждала. Сбылись предсказания Григория Распутина: «Побываете и на моей родине, только без меня. Меня уже не будет».
Нам суждено было побыть на этом месте. Помолиться, уйти мыслями в те далекие годы, ощутить все, что произошло с Царской семьей, постоять здесь на святом местечке, у памятного камня.
ОКЛЕВЕТАННЫЙ СТАРЕЦ
(Правда о Григории Распутине. Составлено по трудам О. Платонова, изданных по благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна)
«Терновый венец России» – серия архивных исследований по истории масонских преступлений против России, где рассказывается о ритуальном зверском убийстве Царя Николая II и его семьи и о жизни и смерти Григория Распутина – как бы прологе заговора цареубийц. Много архивных документов изучено об этих людях. Сколько времени нам внушали представление о Распутине как исчадии ада, человеке абсолютно аморальном и корыстном. И до сего дня народ не знает правды, идет ложь, потому что многим она нужна, выгодна. Этот страшный образ не вписывался в обстановку высшей духовности, нравственности, семейного лада, согласия, в котором жила семья последнего русского Царя. С октября 1905 года, когда Царская семья познакомилась с Распутиным, вплоть до самой трагической кончины Царь, Царица и их дети по-настоящему любили Григория и верили в него, как в Божьего человека. Никто не мог поколебать их доверия, хотя везде трубили, что он плохой человек. Царь и Царица не были наивными и обманутыми людьми.
Они иногда делали негласные проверки достоверности фактов, информации… и убеждались в клевете. Миф о Распутине как о развратнике, пьянице, хлысте использовали провокаторы – двойники Распутина (их было 13 человек, которых подготавливали в Харькове), наживавшиеся и устраивающие дебош в разных местах. Кому это было нужно? Прежде всего левым. Он нужен был для того, чтобы обесславить, замарать, скомпрометировать то время, ту жизнь. Его именем хотели заклеймить Россию. Ложь и клевета имели целью опорочить самодержца Николая II, в его лице весь монархический строй, очернить русский народ, крестьянство, духовное начало которого олицетворил собой Распутин. Миф о Распутине жив до сих пор, значит, живы и процветают те силы, что заинтересованы в его сохранении.
Но пришло время убрать эти преграды…
«Много скорбей было мне, где бы какая сделалась ошибка, будто как я, а я вовсе ни при чем». Так говорил о всех нападках Григорий.
Григорий Ефимович Распутин родился в с. Покровском Тюменцевского уезда Тобольской губернии 10 января 1869 года. У родителей, Ефима Григорьевича и Анны Васильевны, было четверо детей, все умирали рано. Гриша рос в семье один, был слаб здоровьем, ничем не выделялся. Школы не было, и Гриша грамоты не знал. Жил до 28 лет в миру, любил мир, был справедлив, искал утешение с мирской точки зрения. Много ходил в обозах, много ямщичил и ловил рыбу, пашню пахал. Часто подвергался наветам. Господь его готовил к смирению, терпению, чтобы мог достойно переносить ложь, клевету, которые обрушатся на него в будущем. В артелях переносил разные насмешки. Пахал усердно, мало спал. А в сердце мыслил, как найти место спасения. Стал посещать монастырь, меняя образ жизни. Не стал есть мясо, пить вино, курить. Начал странствовать по отдаленным монастырям, святым местам России. Странники на Руси считались Божьими людьми, им везде давали приют, кормили, поили. Считалось: поможешь странствующим, участвуешь в Божьем деле. Сам Григорий Распутин ежегодно ходил по святым местам, затем возвращался домой к крестьянскому хозяйству.
В паломничестве его не оставляли искушения наветами и клеветой, бедами и напастями и убийцы нападали. На все была Божия милость. Обвинят в чем-то, пошлют погоню, а виновник тотчас же найдется. Григорий никогда не забывал о молитве. В конюшне выкопал небольшую пещерку и восемь лет уходил туда между обеднями и заутренями молиться. Уходил туда, там было приятно, в тесном месте не разбегались мысли. И ночи часто проводил там: три года учился духовности у монаха, который жил на дереве.
В начале 1900-х годов он – духовно зрелый человек, опытный странник. Полтора десятка лет странствования и духовных поисков превратили его в человека умудренного опытом, который мог дать духовный совет. Отовсюду издалека принимал, устраивал на ночлег. Он стал писать, читать, осваивать Священное Писание, знал почти наизусть, толковал желающим слушать. Духовно-нравственные взгляды соответствовали мировоззрению русского народа, когда духовное преобладало над материальным, целью жизни у православных было не потребление, а преображение души, стремление приобрести не земные богатства, а Царствие Небесное. Главное место занимала любовь. «Где любовь, тут и Бог» – одна из самых распространенных духовных народных пословиц XIX века. «Любовь – это такая златница, что ей никто не может цены описать. Она дороже всего, созданного Самим Господом», – говорил Григорий Ефимович. Когда он прекратил носить на теле вериги, он нашел «вериги любви», по его выражению. Он стремился жить по совести, как велят Священное Писание и жития святых. «Как не мудри, а совесть не перемудришь». «Совесть – волна, но какие бы не были на море волны, они утихнут, а совесть только от доброго дела погаснет» – его слова.
«Чтобы достигнуть спасения, нужны только уважение и любовь, в том и радость заключается. Всегда нужно себя унижать и считать себя низким, но не на словах, а духом действительно. В душевной простоте огромное богатство и залог спасения. Если не будешь искать корысти нигде и стремиться, как бы утешить, призовешь Господа душевно, – учит Григорий, – то бесы вострепещут от тебя и больные выздоровеют, только бы все делать не от гнусной корысти».
Житейской, бытовой, хозяйственной основой Святой Руси было отношение к труду как добродетели, проявлению духовной жизни, нравственному деянию, богоугодному делу… Григорий возвеличивал крестьянский труд. Сам трудился до конца жизни, хотя мог этого не делать. Духовные ценности Святой Руси венчала идея Царской власти. Образ Царя олицетворял собой Родину, Отечество. «На Родине надо любить Родину и поставленного батюшку Царя – помазанника Божия», – пишет Григорий Распутин. «Царь – народный разум, народная совесть, народная воля». Могли ли эти идеи быть по вкусу российскому образованному обществу того времени, которое воспринимало духовные ценности Святой Руси как признак реакционности, отсталости, мракобесия?
В отторжении идеалов Святой Руси – была главная трагедия русского общества XX века. Поэтому Григорий Распутин как духовный и общественный деятель был исторически обречен. «Все следят за тем, кто ищет спасения, как за каким-то разбойником».
В 1903–1904 годах Григорий надумал построить в с. Покровском новый храм. Денег не было. Решил найти благодетелей. В 1904 году с одним рублем решил отбыть в Санкт- Петербург. Усталый, голодный пришел в Александро-Невскую Лавру поклониться мощам. На последние 5 копеек заказал сиротский молебен за 3 копейки и свечку за 2 копейки. Отстоял молебен, воспрянул духом, отправился к ректору духовной семинарии епископу Сергию (с 1942 года – Патриарх Московский и всея Руси).
Но начались искушения. К епископу не пустила полиция, задними дворами разыскал швейцара – тот его побил. Православная готовность к самоунижению помогла Григорию. Упав на колени, он рассказал швейцару о цели приезда, упросил встречи с владыкой. Епископ призвал, и стали они беседовать. Рассказал Григорию о Петербурге, знакомил с улицами, затем с высокопоставленными лицами, дошло до батюшки Царя, который оказал милость, понял и дал денег на храм. Из предосторожности о Распутине наводятся подробные справки. Но сведений, порочащих его, не было.
В 1904–1906 годах российская знать благосклонно относилась к Распутину. Многие обращались к нему за духовными советами, многие верили в силу его молитв. В августе 1906 года террористы взорвали дачу председателя Совета министров П. А. Столыпина. Столыпин пригласил Распутина помолиться о здоровье его раненой дочери. Тот предупредил, что дочь будет здорова, а сам он погибнет. Так позднее все и случилось.
Сибирский странник познакомился с Царской четой в 1905 году, он произвел на Царицу глубокое впечатление. Для семьи Царя он был олицетворением надежд и молитв. Встречи были не часты. Григорий рассказывал о жизни, нуждах сибирских крестьян, о святых местах, где был. Царь с Царицей рассказывали о своих бедах, тревогах за жизнь сына и наследника, больного неизлечимой болезнью несворачиваемости крови (гемофилией), который сидел и слушал, если мог. Лучшие доктора часто были бессильны помочь цесаревичу Алексею. По молитвам Григория болезнь отступала от наследника престола. Этому есть много свидетельств. Если доктора были бессильны, посылались телеграммы в Покровское, состояние улучшалось, боли проходили, температура падала, наследник выздоравливал. Однажды носом шла кровь, он лежал восковой, доктора ничего не могли сделать. Мать стояла на коленях у кровати, ломая голову, что делать. Пригласили Григория Ефимовича, он приехал, прошел к ребенку, перекрестил наследника, сказал, что ничего серьезного нет, им нечего беспокоиться, и ушел. Кровотечение прекратилось. Доктора не понимали, как это произошло. Но это факт.
Распутин ободрял, утешал сына Царя, находил слова, вселяющие в него силу и надежду. В ноябре 1913 года Григорий пишет ему: «Дорогой мой маленький, посмотри-ка на Боженьку, какие у него раночки. Он одно время терпел, а потом так стал силен и всемогущ – так и ты, дорогой, так и ты будешь весел, а вместе будем жить и погостить…»
У Распутина были теплые, трогательные отношения с Царскими детьми, они тянулись к нему душой, любили беседовать, писали письма, открытки, просили молитв об успехах в учебе. По совету Григория Царица и ее дочери стали работать сестрами милосердия и помогали раненым воинам.
Распутин – самый близкий друг семьи. Они были глубоко верующими православными, но их жизнь проходила во время духовного кризиса в обществе, отказа от национальных традиций и идеалов. Дружба с сибирским странником носила глубоко духовный характер. В нем они видели старца, продолжавшего традиции Святой Руси, умудренного духовным опытом, духовно настроенного, способного дать добрый совет, настоящего русского крестьянина, представителя многочисленного сословия России с развитым чувством здравого смысла, народного понимания полезности, по своей житейской интуиции знавшего твердо, что хорошо, что плохо, где свои, где чужие. Распутин влиял на государя, который прислушивался к его советам и нередко принимал их. Время показывало, что это были правильные решения. Особые отношения Распутина с Царской семьей использовали враги самодержавия. Ложь, клевета обрушились на него, как в свое время на Иоанна Кронштадтского, находящегося в дружеских отношениях с Александром III, и его обвиняли в преступлениях: еретичестве, стяжательстве, корысти и других грехах.
Распутин – независимый человек, не склонял головы перед сильными мира сего, не подобострастничал. Мог отказаться от встречи с князем, графом, уйти пешком на окраину города к ремесленнику или крестьянину, за независимость «простого мужика» и невзлюбили. Началось злословие, в этом замечен дядя Николая II – великий князь Николай Николаевич, который хотел повлиять на Царя через Распутина в своих целях, но поддержки не нашел. Григорий разгадал двуличного, неискреннего человека. Произошла размолвка, и поползли слухи о распутном поведении Григория. Эти слухи бросали тень на Царицу.
Ощущается давление враждебных сил. «Трудно в миру приобрести спасение, наипаче в настоящее время», – говорит он. Начинается фабрикация дел против Григория. Одно – расследование Тобольской консистории о принадлежности Григория к секте хлыстов. Время, когда Распутин в мае 1907 года на церковном сходе прихожан села предложил пять тысяч рублей на постройку храма. Но враги восстали. «Батюшка царь... оказал мне милость, понял меня и дал денег на храм. Я с радостью поехал домой и обратился к священникам о постройке нового храма. Враг же, как ненавистник добрых дел, еще не успел я доехать, всех соблазнил. Я сам оказываю помощь в постройке храма; а они ищут меня в пагубной ереси обвинить и такую чушь порют, даже нельзя высказать и на ум не идет. Вот сколь враг силен яму копать человеку и добрые дела ни во что ставить; обвиняют меня как поборника самых низких и грязных дел, и архиерей всячески восстает».
Дело начато в октябре 1907 года, закончено 7 мая 1908 года, утверждено епископом Антонием. Обвиняли в грязных делах, к сожалению, участвовали священники Православной Церкви, с которыми Григорий конфликтовал. Причиной было понимание того, что Распутин почитал служение Богу высоким призванием и не принимал формального отношения к священническому сану, он восстал против тех, кто считал Церковь организацией, дававшей им пропитание и службу. Григорий обличал нередко, при этом к сану священнослужителя относился с почитанием.
Дело Распутина, сфабрикованное великим князем Николаем Николаевичем, было наполнено слухами, домыслами, сами создатели не давали делу хода, были намеки, распускались самые грязные сплетни. Через архивные данные выяснены организаторы, активные участники распространения клеветы: Гучков, Львов, Чхеидзе, Некрасов, Амфитеатров, Джунковский, Маклаков, Керенский, Дмитрий Рубинштейн, Арон Симанович.
Согласно рассекреченным документам Особого архива все эти люди являлись членами масонской организации. Перед началом организационной травли Распутина в Брюсселе на Всемирной ассамблее этой организации вырабатывается идея расшатывания императорской власти путем организованной кампании против Распутина. Об этом свидетельствуют воспоминания современников и председатель Госдумы М. В. Родзянко. Участие масонов в антиимператорском заговоре с целью свержения самодержавия, разрушения национальной православной России исследователи игнорировали или иронизировали на эту тему. К началу 1917 года масонские ложи были почти во всех крупных городах России.
Их представители проникали во все жизненно важные государственные, политические и общественные центры страны. Масонами были великие князья Николай Николаевич и Александр Михайлович, сотрудничали постоянно с масонами Николай Николаевич и Дмитрий Павлович. Масоном был генерал Мосолов, начальник канцелярии министра царского двора, среди царских министров и их замов было восемь членов масонских лож – Поливанов (военный министр), Наумов (министр земледелия), Кутлер и Барк (министерство финансов), Джунковский и Урусов (министерство внутренних дел), Федоров (министерство промышленности и торговли).
В Госсовете сидели масоны Гучков, Ковалевский, Меллер-Закомельский, Гурно, Поливанов. Измена проникла и в военное ведомство, которое возглавил масон Поливанов. В масонских ложах были начальник генштаба России Алексеев, представители офицерского корпуса генералы Рузский, Гурко, Крымов, Кузьмин-Караваев, Теплов, адмирал Вердеревский, офицеры Самарин, Головин, Полковников, Маниковский, а также дипломаты Гулькевич, фон Мекк (Швеция), Стахович (Испания), Поплевский-Козелл (Румыния), Кондауров, Панченко, Нольде (Франция), Мандельштам (Швейцария), Лорис-Меликов (Швеция, Норвегия), Кудашев (Китай), Щербацкий (Латинская Америка), Забелло (Италия), Иславин (Черногория).
Во главе администрации Москвы бессменно стояли масоны – городские головы Н. И. Гучков (брат А. И. Гучкова), Астров, Челноков. Предпринимательская среда – братья Рябушинские и Коновалов. Под их контролем находились средства массовой информации, издательства «Россия», «Утро России», «Биржевые ведомости», «Голос Москвы». Российское масонство действовало по указаниям из-за рубежа. Многие члены были связаны клятвой с Великим Востоком Франции. Главной их целью было свержение государственного строя и разрушение Православной Церкви. Всеми возможными путями готовились заговоры против Царя и его близких. Травля Распутина стала самым крупным делом масонов после первой антирусской революции 1905 года.
Клеветническая кампания против Григория Ефимовича велась подло, попирая все морально-нравственные нормы, ибо по своему уставу масоны имели право на клевету, ложь, фальсификацию и даже преступления ради интересов своей тайной организации.
Именно преступлением закончилась антираспутинская деятельность масонов.
«БОГ ПРЕДНАЧЕРТАЛ»
Бог предначертал мне высокий подвиг погибнуть для спасения моих дорогих Государей и Святой Руси.
Г. Распутин
Его пытались убить дважды. В 1912 году градоначальник Ялты генерал Думбадзе пытался привезти Распутина в железный замок, стоявший за Ялтой над морем, и сбросить его оттуда. По каким-то причинам покушение сорвалось. Другое произошло в с. Покровском, в три часа дня 29 июня 1914 года. Исполнительницей была мещанка Хиония Кузьминична Гусева, науськанная монахом-расстригой, политическим заговорщиком, позднее сотрудником большевистcкой ЧК Илиодором (С. М. Труфановым). Гусева тяжело ранила Распутина кинжалом около его собственного дома. На помощь подоспели крестьяне, задержали преступницу. Ранение было серьезное, врачи не исключали смертельного исхода. Были самые нелепые слухи через масонские газеты.
Покушение на убийство всколыхнуло всю Россию. Православная часть общества молилась о выздоровлении тяжелораненого Григория Распутина. Молебны о здравии служились во многих местах. В Москве – у Иверской иконы Божией Матери, в Чудовом, Новодевичьем монастырях и др. Со всей страны шли письма, телеграммы с сочувствием и поддержкой.
Но левая, либеральная, бульварная печать делает свое черное дело, распространяя клеветнические мифы. К 1916 году видела в Распутине источник зла большая часть общества.
«Гришка-дьявол» заменил в сознании русских людей истинный образ сибирского старца. Даже родная сестра Царицы великая княгиня Елисавета Федоровна поверила в образ «дьявола». Почва к физическому устранению Распутина была подготовлена. К организации убийства приступают высокопоставленные особы: В. А. Маклаков, руководитель российского масонства и кадетской партии (он достал яд и разработал план убийства); В. М. Пуришкевич, правый радикал, экстремист, позер и краснобай, князь Ф. Ф. Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович, двуличный, подлый, раздираемый политическими амбициями, доктор Лизаверт и поручик Сухотин.
Зверское преступление 16 декабря по ст. ст. (29 декабря по н. ст.) 1916 года в доме князя Юсупова.
Распутина заманили под предлогом того, чтобы он помог жене Юсупова Ирине. Там его угостили отравленными продуктами.
Время шло, а яд не срабатывал. Тогда Юсупов предлагает ему помолиться. В комнате находилось распятие. Распутин подходит к распятию, становится на колени, чтобы поцеловать его, и в это время Юсупов стреляет ему в спину... Распутин падает.
После этого князь уходит в кабинет, где его ждали напившиеся к этому времени соучастники преступления: Пуришкевич, Дмитрий Павлович, Лизаверт, Сухотин. Через некоторое время ушел в ту комнату, где лежал Распутин. А чуть погодя Пуришкевич пошел в ту сторону, вдруг раздался истерический крик: «Пуришкевич, стреляйте, стреляйте, он жив! Он убегает». Пуришкевич с пистолетом кинулся догонять убегающего Распутина. Первые два выстрела – промах. Третий выстрел попал в спину. «Четвертый выстрел попал ему, кажется, в голов, – пишет Пуришкевич. – Он снопом упал ничком в снег и задергал головой. Я подбежал к нему и изо всей силы ударил его ногой в висок». Через некоторое время при переносе тела Распутина на него накинулся князь Юсупов и с диким остервенением стал бить тяжелой резиновой гирей, целясь в висок. Во все стороны брызнула кровь. И когда Юсупова оттащили, он был забрызган кровью.
После зверских мучений Распутин был брошен в прорубь возле Крестовского острова. Как выяснилось позже, он был брошен в прорубь еще живым. После того как начались поиски Распутина, «у проруби нашли его галошу». Обследовав прорубь, водолазы нашли и тело замученного старца. «Руки и ноги были запутаны веревкой, правую руку он высвободил, чтобы перекреститься, уже в воде, пальцы сложены для молитвы».
Таким образом было совершено одно из самых злодейских преступлений начала XX века. Незадолго до своей гибели Григорий Ефимович пророчествовал: «Я скоро умру в ужасных страданиях, но что делать? Бог предначертал мне высокий подвиг погибнуть для спасения моих дорогих Государей и Святой Руси».
Распутина отпевали в Царском Селе, в полной тайне. На похоронах никого, кроме Царской четы с дочерьми, подруги Царицы фрейлины Анны Вырубовой и еще двух-трех человек, не было. Но после смерти он тревожил умы злодеев. Всего через два месяца совершился Февральский переворот. С приходом к власти масон Керенский отдал приказ выкопать тело Распутина и «тайно зарыть в окрестностях Петрограда, чтобы замести следы немыслимого зверства, ибо предстояло расследование. По дороге испортился грузовик, на котором везли гроб. Тогда исполнители приняли решение: тело Распутина уничтожить. Натаскали деревьев на большой костер, облили бензином и подожгли. Когда костер прогорел, останки закопали в землю… Произошло это 11 марта 1917 года, между 7-ю и 9-ю часами, в лесу около большой дороги из Лесного в Пискаревку». Сохранились свидетельства того, как во время Великой Отечественной войны в этом месте было большое сражение, после которого было столько погибших, что машины не могли разъехаться.
После этого начала работать следственная комиссия Временного правительства. Но при всем влиянии масонов на работу комиссии, созданный мифотворцами образ Распутина на поверку оказался не соответствующим действительности. И принадлежность Распутина к хлыстам, и слухи о его богатстве, и приписываемый ему разврат, в частности с Анной Вырубовой, – все оказалось ложью. Следственная комиссия пришла к выводу, что напечатанные ранее брошюры, компрометирующие Распутина, оказались грубой фальшивкой. И тем не менее мифы о старце распространялись до нашего времени.
Трагедия Распутина не сводится целиком к масонскому заговору. Миф о нем имеет политические и идеологические причины. Антирусские силы и сегодня поддерживают его. Они хотят, чтобы русский народ не возвращался к своему историческому прошлому, очерненному стараниями мифотворцев. А когда ведется разговор о Царе Николае II, они приводят клевету на Распутина в качестве доказательства порочности самодержцев. Миф о старце очерняет единственно приемлемое для России государственную устройство – монархию. Но да не будет так, ибо по слову апостола Иоанна, «и свет во тьме светит, тьма не объяла его».
Из дневника Царя-мученика Николая II (за 1915–1918 гг.), который сохранился чудом до наших дней:
«21-го декабря. Среда.
В 9 час. поехали всей семьей мимо здания фотографий и направо к полю, где присутствовали при грустной картине: гроб с телом незабвенного Григория, убитого в ночь на 17-е декабря извергами в доме Ф. Юсупова, который стоял уже опущенным в могилу. О. Александр (Васильев) отслужил литию, после чего мы вернулись домой…»
Ф. Юсупов с матерью выехал за границу, жили на деньги от тех драгоценностей, что смогли вывести из России. Все богатство, оставленное в России, было спрятано. Долгие годы их искали власти, но не находили. Были тщательно замурованы под лестницей 15 сундуков дорогих вещей. В здании, принадлежащему Ф. Юсупову и его матери, были обнаружены в подвале останки людей, которых пытали здесь. Семья не жила в этом доме, а жила во флигеле во дворе, а в этом здании устраивались балы. Был еще дом у семьи, его советская власть передала под музей. При жизни Феликс Юсупов подробно описал, как убивали Григория Распутина. Эта книга сохранилась. Найдена после смерти Юсупова и матери его.
В 2017 г. создана народная комиссия общественной реабилитации Григория Ефимовича Распутина-Нового и сбору свидетельств о его благодатной помощи. В ее состав вошли священнослужители, ученые, общественные деятели Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. Члены комиссии ставят своей задачей собрать и обобщить объективные материалы, основанные на исторических и архивных исследованиях, о жизни и мученической кончине Григория Ефимовича Распутина с целью его реабилитации. Также будет осуществляться сбор свидетельств благодатной помощи по молитвенному обращению к мученику Григорию.
Фильм «Григорий Распутин» основан на исторических документах. За основу сценария взяты настоящие дневники Анны Александры Вырубовой и материалы дела следователя Владимира Руднева, который помог выехать за границу дочери Распутина Матроне и Анне А. Вырубовой, которая приняла за рубежом монашество с именем Мария.
ИМПЕРАТРИЦА И РАСПУТИН
Глубокая неприязнь к Императрице со стороны «прогрессивного общества» вызвала многочисленные злословия и о дружбе ее с Распутиным, и о его предполагаемом влиянии на нее и Императора. Описываемый здесь портрет составлен, насколько это возможно, на основании достоверных источников, но даже при всем этом полная правда о нем ускользает от нас. Тот, кто попытается по-своему собственному предубеждению либо реабилитировать Распутина, либо предать его проклятию, вынужден будет не принимать во внимание множество противоположных мнений.
Григорий Распутин не был ни священником, ни монахом; он был почти неграмотным странником, родом из Сибири. С согласия жены он уходил из своей деревни странствовать по святым местам – в то время это было распространенным явлением среди русских крестьян. Как свидетельствует дочь Григория Распутина Мария (Матрона), он еще ребенком обнаружил в себе природный дар прозорливости. Когда Григорий стал старше, исцеления по его молитвам сделали его известным в родных местах. В 1903 году Распутин появился в Санкт-Петербурге и был представлен в аристократических кругах благодаря своей известности как странника и прозорливца. Затем, в 1905-м, его представили Императору и Императрице в доме одного из родственников Царской семьи, а позднее пригласили в Царское Село – рассказать о странствиях.
Великая княгиня Ольга Александровна, сестра Николая II, рассказывает: «Он не был ни святым, ни дьяволом. Для Ники и Алекс он оставался тем, кем был он на самом деле – крестьянином с крепкой верой в Бога и даром исцеления. В его встречах с Императрицей не было ничего мистического – все это плод воображения людей, никогда не встречавших Распутина во Дворце. Некоторые даже превратили его в приближенное лицо. Другие называли его то монахом, то священником. Он же не занимал никакого положения при Дворе или в Церкви, и не было в нем ничего привлекательного или захватывающего, как считали люди, кроме несомненного дара исцеления. Он был простой странник».
Распутин сознавал греховную свою природу, говорил, что ему есть в чем каяться на исповеди. С самого начала его появления в обществе отец Иоанн Кронштадтский и архимандрит Феофан (Быстров), духовник Царской семьи, говорили, что чувствовали его искренность.
Ольга Александровна добавляет: «Важно не забывать, что Ники и Алекс были полностью осведомлены о прошлом Распутина. Абсолютная неправда, что они почитали его за святого, неспособного на зло. Повторяю снова, я имею право говорить это; не дурачил их Распутин, и не было у них никаких иллюзий насчет него. Беда в том, что люди не знали правды, а положение Ники и Алекс не позволяло им пускаться в оправдания по поводу обрушившейся на них лжи».
Великая княжна Ольга Александровна лично была далека от благорасположения к Распутину. Ей он никогда не нравился, но она чувствовала, что «интересам истории нельзя служить с пристрастной позиции». Она редко его видела.
Когда стало известно, что Распутин принят во дворце, его репутация сильно возросла, и многие стали пытаться использовать его для удовлетворения собственных амбиций. Его засыпали просьбами походатайствовать перед высокими покровителями, поскольку считалось, что он имеет на них влияние, предлагали подарки, чтобы достичь ответной милости, но Распутин ничего не просил и не брал для себя. Даже мебель в небольшой квартире, которую он снял для себя и двух дочерей, была взята в аренду. Через его руки проходили огромные суммы денег, но доподлинно известно, что большую часть он отдавал бедным. Свидетельством тому тот факт, что Распутин умер нищим, что у него ничего не осталось, кроме Библии, одежды и нескольких маленьких подарков от Императрицы. Это было недавно оспорено одним автором, он сообщает, что у Распутина на счету в тюменском банке было 150 000 рублей. Это обвинение безосновательно: семья Распутина не получала денег со счетов банков, разве что для них была пожалована какая-то сумма после его смерти.
Отношения Распутина и Царской семьи не шли дальше вечерних его рассказов, если не считать периодических приступов болезни Алексея. Однажды в 1907 году в Царском Селе во время особенно тяжелого приступа Алексей упал в саду. Как и в прежних случаях, нога в месте удара сильно распухла, удар при падении вызвал внутреннее кровотечение, и через несколько часов наследник корчился от невыносимой боли. К полуночи врачи не оставили родителям никакой надежды: кровотечение остановить не удавалось. Александра Федоровна, отчаявшись спасти жизнь сына, попросила молитв Распутина.
Ольга Александровна пишет:
«Он приехал во Дворец около полуночи или позднее. Я к этому времени ушла к себе, а рано утром Аликс позвала меня к Алексею. Я глазам своим не поверила. Мальчик был не только жив – у него был здоровый вид. Он сидел в постели, температура нормальная, глаза ясные, и следа опухоли на ноге нет. Вчерашний ужас стал бесконечно далеким кошмаром. Позже я узнала, что Распутин даже не дотронулся до ребенка, а просто стоял рядом у постели в ногах и молился. Конечно, тут нашлись люди, утверждавшие, что молитва Распутина просто совпала случайно с выздоровлением моего племянника. Но прежде всего – любой доктор подтвердит, что такие сильные приступы не проходят за какие-то несколько часов. Во-вторых, такое совпадение могло быть, скажем, раз или два, но я даже не могу сосчитать, сколько раз повторялись такие случаи».
Подобный случай – второе, почти смертельное кровотечение, произошел в Спале, в Польше. Приехать Распутин не мог, но прислал телеграмму: «Господь услышал твои молитвы и видел твои слезы. Не печалься, не умрет дитя». Вопреки приговору медиков Алексей поправился вскоре после получения телеграммы.
Ольга Александровна с горечью вспоминает, какой вал клеветы поднялся вокруг Александры Федоровны из-за того, что она верила в увиденное своими собственными глазами: «Все они накинулись на мою бедную невестку сначала за то, что по ее вине наследник родился больным, а потом за то, что она пыталась найти средство от его болезни. Справедливо ли это? Ни мой брат, ни Аликс не верили, что этот человек наделен сверхъестественной силой. Они видели в Распутине крестьянина, чья глубокая вера обратила его в инструмент воли Божией, который мог быть использован только в случаях болезни Алексея. Аликс сама страдала невралгией и болезненным ущемлением нерва, но я никогда не слышала, чтобы он помогал ей».
Не только Алексею помогали молитвы Распутина. И маленький сын Лили Ден, подруги Царицы, и Анна Вырубова были на краю смерти из-за опасных болезней; он приходил, молился об их исцелении, и они были исцелены. Согласно свидетельству баронессы Буксгевден, премьер-министр Столыпин, проницательный, умный государственный деятель, призывал Распутина помолиться у постели своей дочери, когда взрывом бомбы террориста, метившего в самого Столыпина, она была тяжело ранена и искалечена. При этом личная антипатия Столыпина к Распутину была общеизвестна. (Предсказание Григория о том, что он исцелит дочь, но сам Столыпин погибнет, свершилось.)
Но не исцеления Распутина волновали общественное мнение: словно осиное гнездо, оно было растревожено слухами о его пьянстве и развратничестве, необоснованно примешивая сюда даже самих Царя и Царицу. О Распутине и Александре Федоровне, а иногда даже и о самом Царе, ходили нелепейшие слухи. Те, кто близко знал Царицу, полностью игнорировали все это, – к несчастью, таких было меньшинство.
Мария (Матрона) Распутина, дочь Григория Ефимовича: «Мой отец не обращал внимания на тех, кто прославлял его «чудеса», ставя его в один ряд со святыми. Он считал все, что он делает, совершенно естественным. «Надо только Бога просить, молитва, она все может», – говорил он. Никогда, повторяю, никогда отец не лечил никого иными средствами, кроме молитв, и никогда не впадал он в грех гордости, воображая себя наделенными какими-то сверхъестественными силами, не называл он себя и «избранником Божиим». «Нет святых на земле, – говорил он, – пока живет человек, он и грешит».
Частые посещения дворца Распутиным – явное преувеличение. Согласно свидетельствам тех, кто знал это наверняка, великой княгини Ольги Александровны, баронессы Буксгевден, Лили Ден, Пьера Жильяра и Анны Вырубовой, он на самом деле бывал во дворце редко; в первые годы после своего представления ко двору примерно раз в месяц, потом и того реже. Баронесса Буксгевден пишет: «Я жила в Александрийском дворце с 1913 по 1917 год, моя комната была рядом по коридору с детской. Ни разу я не видела Распутина в обществе Великих княжон». Месье Жильяр, который тоже жил во дворце несколько лет, напишет в своих мемуарах, что видел Распутина во дворце только один раз.
О пресловутой аморальности Распутина написано множество книг – возможно, больше, чем вообще о дебошах какого-нибудь человека. Насколько это правда – трудно судить; слишком все переплелось в клубах сплетен, клеветы, нездорового интереса, которые окружали трон. Самые злобные ненавистники Распутина обладали столь же дурной репутацией, что и та, которую они создавали ему, но это были люди, словам которых верили: князь Юсупов, которого мы уже упоминали, Труфанов, поврежденный умом расстрига, который после убийства Распутина пытался очернить Александру Федоровну своими безосновательными утверждениями о связи Царицы с крестьянином, который на самом деле так горячо молился об исцелении ее сына. Царица никак на это не реагировала, и тогда он нашел в Нью-Йорке издателя, опубликовавшего его записки и столь же мало заинтересованного в истине, как и сам Труфанов. (После революции Труфанов представил большевикам план предания Церкви в их руки в обмен на обещание сделать его «русским папой». Большевики не обратили на него внимание, и он окончил свою жизнь привратником баптистской церкви в Нью-Йорке.)
Третьим основным источником негативных свидетельств о Распутине был Рене Фюлоп Миллер. Сам он не был враждебно настроен по отношению к Распутину, но неразборчиво цитировал свидетельства о нем безотносительно причин поступков и характеров свидетелей. С тех пор этот метод стал называться в литературе «распутинизм» – то есть как бы беспристрастное справедливое изложение материала при полном игнорировании достоверности источников.
Принимая во внимание сложности русского Двора и общества, трудно проследить начало массового интереса к личности Распутина. Столь же трудно определить и причину такого внимания к нему. Основной фактор – его предполагаемое влияние на Царя и Царицу. Это сделало Распутина козлом отпущения за все – от бед в стране до мелочной ревности и амбиций высшего сословия. Одни слухи порождали другие, разжигая пожар, угли которого тлеют до сих пор.
Многие из компрометирующих свидетельств дошли до нас из досье тайной полиции, которая следила за его квартирой ежедневно в течение многих лет. Подобным образом они поступали со многими видными деятелями. Когда один такой особо непристойный доклад принесли на рассмотрение Николаю II, он обнаружил, что один из отчетов был фальсифицирован полицией и велел прекратить дело. Другие он рассматривал, затем вызывал Распутина для объяснения и по крайней мере дважды настоятельно требовал, чтобы он возвратился в Сибирь или вообще покинул страну на время. Некоторые уважаемые общественные деятели из духовенства и видные государственные деятели, такие как Петр Аркадьевич Столыпин, открыто презирали Распутина, не скрывая своего отвращения.
При всем том, что у Распутина не было явных защитников, были те, кто видели его совсем другим. Анна Вырубова дает ему свою оценку. Когда он появился у нее и Императрицы, это был проницательный благочестивый крестьянин, который не только имел дар молитвы, но и представлял мнение крестьян, а именно это мнение и хотели услышать Николай Александрович и Александра Федоровна. Лили Ден добавляет: «Возможно, многое из личной жизни Распутина было не таким, как должно, но я торжественно заявляю, что ни разу мы не видели чего-либо неподобающего в его поведении и манерах, не слышали ни одного дурного слова, когда он был с нами в Царском Селе.
Мария Распутина, естественно, старается преподнести в лучшем свете отца в книге, которую она написала. Это и понятно. Но, допуская, что в последние годы своей жизни Распутин пристрастился к вину и, возможно, любовным интрижкам, она настаивает на том, что в их маленькой комнатке никогда не происходило ничего компрометирующего и что причиной выпивок было напряжение, вызванное негативным общественным мнением.
Есть еще несколько разрозненных голосов в защиту Распутина. Один из них – Жерард Шелли, автор мемуаров «Пестрые купола». Англичанин, путешествовавший по России, Шелли из любопытства сам познакомился с Распутиным, а потом пошел на званый вечер, где, как он знал, будет и Распутин. Как пишет Шелли, это были, по всей видимости, проводы офицеров, снова возвращавшихся на фронт, – событие, к которому Распутин относился с сочувствием. Шелли говорит, что он видел, как Распутин отказался от вина и вообще от спиртного, затем встал и с отвращением вышел, когда пришли цыгане, которых пригласили танцевать для развлечения. Шелли тоже вышел и спросил, можно ли с ним пройтись немного. В ответ Распутин говорит: «Господин! Грустно! Как печально! Как грустно за Россию! Вера и благочестие покинули душу. И воет она как волк у ворот вымершей зачумленной деревни, пугая честных людей. Россия гибнет».
Шелли добавляет: «Живя недалеко от Распутина, я имел много возможностей, чтобы изучить его взгляды, наблюдать его манеры. Он часто приглашал меня на чай. Из всех безобразных историй, которые рассказывали о нем, я не верил ни одной, потому что не было ни единого доказательства в поведении этого человека, чтобы оправдать подозрения в его злых делах. Стоит только вспомнить подлые, вероломные, гнусные россказни об Императрице и ее дочерях, которые изобретало испорченное общество из чистой злобы, а также целый сонм выдумок, чтобы понять, как низко пало это общество».
Тем не менее некоторые из самых ярких свидетельств против Распутина исходят от великой княгини Елисаветы Федоровны, сестры Императрицы, и архимандрита Феофана, одного из духовников Царской семьи, глубоко почитаемого православными ректора Санкт-Петербургской Духовной академии: известны их попытки предостеречь Александру Федоровну. После того как муж Великой княгини Елизаветы Федоровны был убит политическим террористом, она создала и возглавила сестричество милосердия.
Имеется, по крайней мере одно свидетельство о том, что она лично предостерегала Александру Федоровну, насколько серьезны слухи о влиянии Распутина на Императора и Императрицу. То ли были серьезные доказательства относительно искренности этих слухов, то ли она просто опасалась их последствий – неизвестно. Императрицу и епископа Феофана связывала духовная дружба, и есть сведения о том, что Распутин был причиной охлаждения их отношений. Как и любой церковный человек, епископ Феофан поначалу верил в искреннее раскаяние Распутина в прошлых грехах и в то, что его проникновенные поучения были простыми и шли от всего сердца. Позже он подумал, что Распутину не удалось жить трезвой и благочестивой жизнью в столице, где его окружило множество соблазнов.
До этого епископ Феофан, по просьбе Императрицы, ездил за сотни километров в село Покровское в Сибирь, на родину Распутина, чтобы узнать о его прошлом. Отчет о поездке был доброжелательным, однако через несколько лет его взгляд на Распутина изменился, и в 1911 году он обратился к Синоду с официальной жалобой Императрице на поведение Распутина. Епископы Синода отказали в рассмотрении прошения, сославшись на то, что считают это его личным делом как духовника Царицы. Живя в Крыму, во время летнего пребывания там Царской семьи, он навестил Александру Федоровну в ее летнем дворце в Ливадии, осенью 1911 года. Они говорили полтора часа. Императрица его выслушала, но убедить ее он не мог. Полгода спустя епископа Феофана направили в Астрахань, и многие думают, что причиной тому послужило недовольство Александры Федоровны из-за его доклада, хотя прямых доказательств нет.
Как и в случае с великой княгиней Елизаветой Федоровной, можно задать вопрос, не был ли епископ Феофан просто обеспокоен растущими сплетнями и скандалом, – вряд ли человек его положения поверил бы во все это, не убедившись в достоверности слухов, распространяемых по столице, коли уж он в свое время ездил в далекую Сибирь за информацией из первых рук.
После падения Царской власти в 1917 году комиссия Временного правительства допрашивала епископа Феофана об отношениях Императрицы и Григория. Он отвечал: «У меня никогда не было и нет никаких сомнений относительно нравственной чистоты и безукоризненности этих отношений. Я официально об этом заявляю, как бывший духовник Государыни. Все отношения у нее сложились и поддерживались исключительно только тем, что Григорий Ефимович буквально спасал от смерти своими молитвами горячо любимого сына – наследника Цесаревича, в то время как современная научная медицина была бессильна помочь. И если в революционной толпе распространяются иные толки, то это ложь, говорящая только о самой толпе и о тех, кто ее распространяет, но отнюдь не об Александре Феодоровне... Он (Распутин) не был ни лицемером, ни негодяем. Он был истинным человеком Божиим, явившимся из простого народа. Но под влиянием высшего общества, которое не могло понять этого простого человека, произошла ужасная духовная катастрофа, и он пал. Окружение, которое хотело, чтобы это случилось, оставалось равнодушным и считало все происшедшее чем-то несерьезным».
На все нападки у Александры Федоровны был один ответ: «Они его ненавидят за то, что он любит нас». И это замечание не было лишено основания. Императрица видела, что многие друзья клеветали на Распутина именно потому, что они были ее друзьями. В. Н. Воейков, последний комендант Царскосельского дворца, добавляет: «Трудно найти ответ на эти доводы, потому что и Император, и Императрица все больше убеждались – и не без оснований, – что любой приближенный к ним человек, пользующийся их доверием, обязательно должен пасть жертвой лжецов и завистников».
Княгиня Екатерина Радзивилл, не питавшая симпатий ни к Императрице, ни к Распутину, писала после революции: «Будь то не Распутин, все равно кто-то или что-то другое нашлось бы, чтобы дискредитировать Царя и его Супругу. Революция витала в воздухе задолго до того, как она разразилась».
Октябрьский манифест 1905 года отменил цензуру российской прессы, что должно было привести к «славной эре» свободы слова, но она превратилась в журналистскую помойную яму. Для многих центральных газет чистота речи перестала являться предметом, достойным внимания.
Почти каждый день в газетах стали появляться вымышленные злобные истории о мнимых встречах Императрицы и Распутина. В какой-то момент Николай II приказал газетам прекратить печатать эту клевету под угрозой штрафа, но стремясь удовлетворить разгоревшийся аппетит публики, который они сами возбудили, издатели продолжали печатать эти непристойные выдумки, охотно выплачивая штрафы из своих огромных прибылей. Верный своему обещанию, Император не сделал ни одной попытки закрыть газеты.
И не только по отношению к Императорской семье газеты были безответственны. Многие из них, спекулируя на внимании общества к событиям в стране и к военным действиям, беззаботно печатали непроверенные факты или, что того хуже, умышленно искажали их для того, чтобы повысить спрос. Вспомним, что Николай Александрович и Александра Федоровна раньше справедливо боялись поднять планку свободы, поскольку честно пользоваться ею люди не умеют. Уровень понимания не позволял отличать реальную информацию от провоцирующих скандал сенсаций, когда писали о высшем обществе. И неудивительно, что такие статьи ложились в основу революционных идей в умах обманутых русских людей.
Однако остается вопросом, почему же Николаю Александровичу и Александре Федоровне постоянно приходилось сомневаться в том, что писали те, кому они доверились?
Может быть, дело было в их взглядах на дружбу и на Царское достоинство. В личной жизни Александры Федоровны были особые области, которые никогда она не уступала общественному мнению: семья, вера, друзья. Ее часто критиковали за дружелюбное отношение к людям иного класса. К тем, чья искренность завоевала ее любовь, Александра Федоровна относилась с неизменной преданностью. И она, и Николай Александрович уже привыкли к тому, что все, к кому они проявляли доброе отношение, сразу становились жертвами сплетен и клеветы. Чем фантастичнее были россказни, тем больше Царь и Царица считали, что на Григория клевещут из-за его общения с ними. До тех пор, пока они сами не почувствуют, что друзья предали их, они не оставляли их первыми.
Лили Ден в своих заметках утверждает вещи, явно противоположные басням о связи Распутина с Царской семьей, описывающие зависимость Царицы от него.
В 1916 году Императрица прислала телеграмму. В ней она приглашала Лили приехать в Царское Село: «Я нашла ее печальной, одинокой и явно встревоженной. Она не сразу стала говорить о том, что наболело у нее на сердце, а потом вдруг рассказала, как трудно ей переносить все то неприятное, что говорят о ней люди. «Я знаю все, Лили, – сказала она. – Зачем Григорию останавливаться в Петрограде? Император не хочет этого. Я не хочу. Но не можем же мы вот так просто бросить его – он же ничего плохого не сделал. Ну почему он сам не видит свое безумие?» – «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить его это сделать», – ответила я».
Лили рассказывала, как она пришла к Распутину домой и попросила уехать из Санкт-Петербурга ради Императора и Императрицы. Он сначала согласился, но потом изменил свое решение по настоянию присутствующей там женщины – некоей Акилины – она, хоть и была одета в форму сестры милосердия, оказалась, скорее всего, шпионкой, подосланной через Распутина подрывать устои Трона. Лили добавляет, что через несколько дней после революции Акилину видели в качестве гостьи в семье одного из самых видных революционеров в Санкт-Петербурге. Ясно, что хотя Александра Федоровна и чувствовала, что большинство обвинений против Распутина основывались на злобной зависти, она понимала, что все эти слухи направленно расшатывали веру страны в основы монархии.
Неправда и то, что Распутина похоронили около дворца в Царском Селе по просьбе Императрицы, как об этом обычно пишут. Александра Федоровна, хотя и была очень опечалена его смертью, все же отвергла это предложение как «невозможное», зная какой это вызовет отклик в общественном мнении. Когда после убийства Распутина министр внутренних дел Протопопов позвонил Императрице с просьбой разрешить временно похоронить Распутина в Санкт-Петербурге, пока не утихнут страсти и можно будет перевести тело в Сибирь, она неохотно согласилась. И Распутина похоронили на участке земли, выбранном Анной Вырубовой в Царском Селе.
Анализируя загадку жизни Распутина, редко принимают во внимание очень важную вещь. Что знаем, мы, образованные люди, об уме русского крестьянина? Любая попытка построить из его побуждений, добродетелей или пороков какой-то цельный образ, практически обречена на провал. А пытаться объяснить его жизненные поступки на основе противоречивых свидетельств – это уже все равно, что строить дом на песке: ему суждено рухнуть.
Что можно сказать о натуре Распутина? То же, что и обо всех: смесь хорошего и плохого, подвластная жизненным тяготам и бедам. Судьба его была отягощена развращающим влиянием общества, под бременем которого пали многие из самых почтенных людей. Несомненно, контрасты в его поведении были разительны, и, будучи высвечены на сцене истории, они стали величайшей драмой.
Распутин мертв. Его нашли убитым подо льдом Малой Невки, и, по словам некоторых свидетелей, его рука была сложена для крестного знамения. Тот, Кто знал его лучше, уже свершил над ним Свой Суд, и не нам судить его снова. Но есть что-то неприличное в этой литературной возне вокруг его могилы, будь то отвратительное смакование тайны беззакония или же попытка защитить память Николая Александровича и Александры Федоровны, обеляя жизнь Распутина. Нас здесь интересует лишь его влияние на судьбу Царской семьи и монархии. И если события частной жизни еще можно проследить, то вопрос его влияния на государственную политику – вряд ли.
Курируя работу министров в отсутствие Николая II, Александра Федоровна сначала попыталась дать несколько робких советов своему мужу. Она знала свою неопытность и, чтобы быстрее войти в курс дела, пыталась узнать о сложностях деятельности государственного аппарата от тех министров, которым доверяла. Передавая их советы Николаю Александровичу, она также стала полагаться на мнение и сообщения Распутина. Понятно было ее доверие к нему в этих делах, ведь она только начинала в политике. Он был не только крайне преданным Трону и Церкви, но и получал ответ от Бога на молитвы о выздоровлении ее сына. Советы Распутина были ценны для нее, потому что исходили от крестьянина, а она всегда защищала крестьянство.
Хотя Александра Федоровна порою высказывала недоумение по поводу слухов о поведении Распутина, близкие к ней люди говорили, что у нее не было ни одного прямого повода, который мог бы убедить ее отстранить Распутина из-за каких-то крупных недостатков его характера. Григорий соответствовал ее идеалам долга, преданности и веры, и она долго не признавала всю серьезность общественного мнения, направленного против них.
Неумение Александры Федоровны разбираться в ситуации, бесспорно, способствовало ослаблению Царской власти. И все же это не было врожденным недостатком – скорее, «роковая слабость», проявляющаяся в трагические времена: такие добродетели, как преданность, доброта и доверие обратились против нее самой из-за отсутствия уравновешивающего их свойства характера, которое, несомненно, помогло бы правильно разглядеть ход событий.
Распутин предостерегал Царя с самого начала не ввязываться в войну, боясь, что «потекут реки крови». Но когда Россия вступила в конфликт, он постоянно посылал Царю на фронт весточки с духовной поддержкой. Он пронес чувство бесполезности войны через всю свою жизнь. На упреки французского посла Мориса Палеолога в отсутствии патриотизма, Распутин отвечал: «Слишком много мертвых и раненых. Слишком много вдов и сирот, – ничего, кроме слез и разрушений! Подумайте только о тех беднягах, которые никогда не вернутся домой, – и вспомните, что за каждым из них – пять, шесть, десять человек, которые заплачут по нему. Я знаю деревни, где у всех горе. А те, что все же вернулись! На что они похожи! Безногие, безрукие, слепые. Как страшно! Больше двадцати лет будем пожинать лишь печальные плоды на Русской земле».
Война разгоралась, и советы Распутина стали другого характера. От простых ободряющих слов в посланиях он перешел к непосредственным предложениям по части военных маневров и назначений министров правительства, а иногда давал удивительно практические и полезные советы по организации военных перевозок или доставке в города провизии. Часто он просил самого Царя избегать лишних опасностей на фронте, искренне тревожился за крестьян и солдат России. Он не то чтобы пытался править Россией через Николая Александровича и Александру Федоровну – скорее, он излагал Царю свои непосредственные взгляды крестьянина на дела страны, коли уж он мог себе это позволить.
Великая княжна Ольга Александровна добавляет: «Хорошо зная Ники, я настаиваю на том, что Распутин не имел ни малейшего влияния на него».
Анна Вырубова: «Я знаю два случая, когда он давал Царю советы по ведению государственной политики. Его Величество отверг их с негодованием и раздражением».
Александра Федоровна, желая выправить положение, стала полагаться на свои собственные чувства и здравый смысл. Ее расположение к Распутину накладывало отпечаток на назначение министров, и отчасти их отношение к Распутину влияло на будущее назначение. Распутин в свою очередь считал недоброжелателями Трона тех, кто относился к нему плохо, вероятно, искренне веря в это, и боролся против общественного мнения единственным оружием, которое имел, – расположением Императрицы.
Ни она, ни Царь не были слепыми приверженцами его «власти». Это видно из письма Государя, написанного Александре Федоровне в сентябре 1916 года, за несколько месяцев до революции. В основных источниках это письмо не цитируется: «Мнение нашего друга о людях весьма странное, как ты и сама знаешь, поэтому надо быть очень осторожным, особенно при назначении на высокие посты. Здесь надо все тщательно обдумывать. А с кого начинать? Голова идет кругом от этих перемен. По-моему, они слишком часты. В любом случае для внутренних дел страны это нехорошо, поскольку любой новый человек приносит с собой перемены в управление делами».
Через полтора года, последовавших после лета 1915 года, смена министров Императорского кабинета стала слишком частой. За 15 месяцев сменились три военных министра, пять министров внутренних дел и четыре премьер-министра. И хотя Царь понимал хорошо, что такой постоянный круговорот чреват нестабильностью обстановки в стране, еще хуже было оставлять на посту людей, которые проявили себя некомпетентными или нелояльными. Изменения же, по крайней мере, давали надежду на лучшее.
Баронесса Буксгевден вспоминает: «Подыскивая людей для назначения на посты и зная все интриги, которые за этим последуют, Императрица сообщала в письмах Царю все имена людей, отмеченных министрами, и тех, о ком хорошо отзывались в связи с ее благотворительной деятельностью. В разговоре со мной она однажды сказала, что одно из самых больших испытаний, выпадающих на ее долю как Императрицы, – видеть людей, постоянно плетущих интриги друг против друга, и так трудно распознать, кто из них искренен в своих советах. Она шла наощупь, не имея возможности проверить достоверность получаемой информации, потому что она не знала этих людей сама и встречалась с ними только при избранных обстоятельствах. Ее единственный критерий был: преданны ли люди Императору? Верят ли они ему? Она считала, что надо прислушиваться и к общественному мнению, а не только к мнению Двора. Сама того не сознавая, она часто ошибалась, ее сбивали с толку люди, которым она доверяла. Она ведь сама никого не «открывала» – все имена кандидатов, которые она сообщала Императору, были имена известных чиновников, прежде занимавших высокие посты. Часто их рекомендовали Николаю II и другие – выбор среди консервативных государственных чиновников был невелик.
Император назначал на пост того человека, о котором он слышал благоприятные отзывы в различных кругах и которого рекомендовала Императрица, предпочитая его малознакомому лицу, но это не значило, что мнение Императрицы было решающим. Когда он не соглашался, то не давал ей прямого отказа, а молча поступал по своему усмотрению».
К 1915 году стали распространяться упорные слухи о том, что Распутин и Александра Федоровна «контролируют» правительство. Ей бросали обвинения в приверженности к Германии, в предательстве, – и это говорили те, кто должен был бы знать ее лучше, а также революционеры и немецкие агитаторы, использовавшие любой предлог для ниспровержения Царской власти.
Вот как пишет о таких обвинениях Анна Вырубова: «Распространять сплетни об Императрице, настраивать умы простых рабочих против государства было самым популярным развлечением аристократии. Вот типичный пример этой мании, его рассказала мне моя сестра. Однажды утром к ней неожиданно зашла ее свояченица, дочь очень видной дамы из аристократического общества. Ворвавшись в комнату, она с радостью выпалила: "Как ты думаешь, чем мы сейчас занимаемся? Распространением известия по всем заводам, что Императрица постоянно спаивает Императора. И все верят"».
Пьер Жильяр, наставник детей Царя, пишет: «Как это случилось, что никто в России не сознавал, а в Германии это знал каждый, – что революция неизбежно отдаст страну ее врагам? Широкая публика неосознанно стала послушным орудием германской интриги. Принимались и распространялись самые тревожные слухи, в тылу создавались антимонархическая пораженческая атмосфера недоверия и подозрения, которая тут же влияла на настроения людей на фронте. Было сделано все, чтобы ускорить революцию, и ничего, чтобы предотвратить ее последствия».
Баронесса Буксгевден: «В 1916 году политическая обстановка в столице и во всех больших городах становилась все более и более угрожающей. Перемены 1916 года взбудоражили умы людей, и, естественно, начались волнения. Русскому характеру присущи колебания от крайнего оптимизма до глубокого пессимизма, и сейчас в ходу был самый мрачный взгляд на будущее. Ответственность за все несчастья ложилась на правительство, без скидок на крайне трудную ситуацию. В тылу критиковали все происходящее на линии фронта. Революционные организации, притихнув на время, со своей стороны подливали масло в огонь. Особое усилие они направляли на обличение Царствующей четы. Революционное движение 1905 года было приостановлено в основном искренними приверженцами Трона. В поведении Императора не могли найти ничего такого, что поколебало бы его престиж, и тогда начались скрытые нападки на Императрицу в надежде через это ослабить его положение. Помимо постоянного использования преувеличенных россказней о влиянии Распутина на Императрицу, больше всего доставалось ее немецкому происхождению. Прилежно распространялись вымыслы о ее прогерманских симпатиях. Ходили слухи о сепаратном мире, которого она якобы добивалась – тут надо совсем не знать характер Александры Федоровны, если верить им. И их никогда не стали бы слушать, но страна находилась в столь высоком нервном напряжении, что любой самый нелепый вымысел принимали за истину. Меня лично со всею серьезностью спрашивали – правда ли, что Великого князя Гессенского (брата Императрицы) прячут в подвалах Дворца!»
К 1916 году Александра Федоровна уже не могла не принимать во внимание враждебности общественного мнения и попросила Лили Ден сказать Распутину, чтобы он уезжал в Сибирь. Но эта безуспешная попытка из благого намерения была предпринята слишком поздно.
Лили добавляет: «Она знала и читала все, что о ней писали, но хотя анонимные письма и стремились очернить ее, а журналисты поливали ее грязью, ничто не могло запятнать ее светлую душу. Я видела, как покрывалось бледностью ее лицо, я видела, как ее глаза наполнялись слезами, когда до нее доходили особенно мерзкие слухи. Но Александра Федоровна умела видеть сияющие звезды высоко в небе над грязью улиц».
ДЕСНИЦА ГОСПОДНЯ
Где раньше в бег – теперь волочишь ноги и падаешь под ношею забот
На лестнице, что круто вверх ведет через алтарь, сквозь тьму и вечность к Богу.
Альфред Теннисон
22 февраля (7 марта н. ст.) 1917 года Царь выехал на фронт после недолгого пребывания дома с семьей. И хотя повсюду начинались забастовки, он чувствовал лояльность армии и народа, а также и то, что все волнения были следствием работы экстремистов, которые нельзя было назвать большинством его подданных.
Современникам, описывающим события того времени, уже тогда было ясно, что волнения были вызваны не только нехваткой продовольствия в стране и действиями революционных комитетов, пытавшихся сыграть на трудностях военного времени, но также и усилиями немецких агитаторов, надеявшихся путем дестабилизации Трона ослабить положение России в войне. Пьер Жильяр говорит: «Я сам мог удостовериться в этом в конце 1915 года. В доме моих друзей я однажды встретил молодого офицера, чьи политические убеждения были благоприятны для Двора. Он с негодованием сказал, что по повелению Царицы кто-то преподнес подарки и деньги немецким офицерам, лечившимся с ним в одном госпитале, и этот посланник даже не вошел в палаты русских офицеров. Меня это удивило, и я попросил узнать об этом поподробнее. Навели справки. История полностью подтвердилась, но найти человека, который действовал по подложным документам якобы с официальной миссией, не удалось. Так я оказался свидетелем непреложного факта – одной из множества провокаций, организованных немецкими шпионами на немецкие деньги».
Когда Царь был в ставке, министры, напуганные смертельным ухудшением политической обстановки в стране и нехваткой продовольствия, скрыли от него картину волнений в России.
Александра Федоровна пыталась прояснить ситуацию, но Протопопов, министр внутренних дел, уверил ее, что провианта на зиму достаточно, – скорее всего, он пытался таким образом спасти себя и выйти из затруднительного положения. В декабре Распутин через Александру Федоровну предупредил Царя о нехватках и просил Николая II сократить военные перевозки, чтобы в города поступило больше провизии. Николай Александрович терзался: он понимал, что нужны армии эти 400 ежедневных обозов с военными припасами и провиантом. А министры и высшее военное командование уверяли его в своих посланиях из Санкт-Петербурга (переименованного в Петроград в начале войны), что свежих поставок для городов, на которые рассчитывало правительство, будет вполне достаточно, чтобы облегчить там ситуацию без ущерба для военных действий.
Будучи главнокомандующим, Николай II был вынужден проверять поступающую информацию на достоверность, отфильтровывать мнения и амбиции окружающих его приближенных. И его, и Александру Федоровну долгое время усиленно потчевали преувеличенными сведениями и необъективными докладами о действиях экстремистов и угрозе приближающейся революции.
Когда в Санкт-Петербурге произошли серьезные волнения, Дума направила Царю на рассмотрение в штаб-квартиру фронта послание, содержащее призыв к срочным конституционным уступкам. Хотя окружающие лица советовали Николаю II рассматривать эти доклады как преувеличение, он немедленно стал готовиться к отъезду в Царское Село. К понедельнику 28 февраля (12 марта) войска подняли мятеж. В Москве и Санкт-Петербурге началась неразбериха. Утром в четверг Николаю представили петицию об отречении в пользу Царевича; левое крыло давило на него, предлагая установить Временное правительство, а правое (куда входили и его родственники) надеялось установить собственное правление через регентство при Царевиче.
Загнанный в угол Император подписал акт об отречении в пользу брата Михаила. Слабое здоровье Царевича Алексия и возможность того, что сына могут отделить от семьи при отречении в его пользу, повлияли на решение Царя, и он передал бразды правления брату.
Текст отречения дает понять мотивы решения Николая II.
МАНИФЕСТ ОТРЕЧЕНИЯ
Ставка, начальнику штаба
В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думой, признали мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату Великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том нерушимую присягу. Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним повиновением Царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ему, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.
Николай
Великий князь Михаил, мужественный человек и чуткий политик, провел в армии много лет и имел офицерские награды. Перед лицом революционных антимонархических настроений он согласился принять правление государством, но лишь в том случае, если ему будет предоставлено прошение от конституционного органа. Прошения так и не последовало.
Как пишет Жильяр, это была не просто смена правительства. Последствия были намного страшнее: «Когда пала старая система, естественно, образовалась такая пустота в политическом и религиозном сознании русского народа, что если не предпринять мер, это могло привести к гибели всего организма. Для простого крестьянина Царь был олицетворением мистических чаяний и, в каком-то смысле, ощутимой реальностью; его нельзя было заменить политической формулой, это была бы непостижимая абстракция. И в том вакууме, что образовался в результате падения царского режима, революция со своими крайностями и склонностью к экстремизму неизбежно должна была втянуть страну в насилие, которое никакое правительство не смогло бы контролировать».
Тем временем Александра Федоровна была в полуизоляции в Царском Селе, хотя частично ее информировали о беспорядках в городе. Анна Вырубова и все дети, за исключением великой княжны Марии, заразились корью от юного друга Царевича. С самого начала болезни Александра Федоровна была в одежде медсестры, ухаживая за детьми и Анной круглосуточно. Болезнь Ольги Николаевны осложнилась перикардитом; у Татьяны Николаевны и Анастасии Николаевны образовались болезненные абсцессы в ушах, и на время они потеряли слух. За Царевичем нужен был специальный уход: его болезнь давала серьезные осложнения.
Вечером 28 февраля (12 марта) Родзянко, председатель Государственной думы, приказал Царице уехать из Царского Села вместе с детьми. Она отказалась, сказав, что дети слишком больны и что она не хочет делать ничего такого, что может быть истолковано как побег. А двадцать четыре часа спустя, даже если бы детям было лучше, она уже не смогла бы вывезти их: революционеры захватили железнодорожные пути.
Родзянко согласился оставить Царицу с приближенными во дворце под домашним арестом до приезда Императора. Как всегда, Александра Федоровна боялась не за себя. Когда прибыла депутация от Думы осмотреть дворец и предпринять меры безопасности, ее спросили, нуждаются ли они в чем-либо. Она ответила, что у детей есть все необходимое, но она просит не закрывать военные госпитали.
В следующую пятницу Лили Ден ждала Александру Федоровну в ее комнате. Царица вошла только что после свидания с великим князем Павлом, дядей Николая Александровича, который сообщил ей известие об отречении. «Лицо ее было искажено болью, глаза полны слез. Я бросилась к ней, чтобы поддержать ее, пока она не дойдет до письменного стола у окна. Она тяжело прислонилась к нему, взяла меня за обе руки и сказала прерывистом голосом: "Отрекся! Бедный мой, – один там и страдает. О Боже, как ему тяжело – и нет никого утешить"». Несколько минут спустя она скажет баронессе Буксгевден: «Все к лучшему. Это воля Божия. Бог допустил это для спасения России. Только так и нужно сейчас».
Через несколько дней великие княжны, все еще больные, попросили Лили спать в комнате рядом с Царицей, чтобы ей не быть одинокой: слухи о зверствах толпы достигли дворца. Но даже в этой тревожной обстановке Александра Федоровна не переставала быть милосердной: «Когда я вошла, спотыкаясь, в будуар со своей кучей простыней и одеял, она улыбалась немного горькой нежной улыбкой. Она смотрела, как я пытаюсь застелить себе постель. Потом подошла с той же улыбкой: «Ну, Лили, вы, русские дамы, совсем не знаете, как это делается. Когда я была маленькая, моя бабушка, королева Виктория, показывала мне, как стелют постель. Давай, научу тебя». И она ласково постелила, говоря при этом: «Смотри, не ложись вот на эту сломанную пружину. Я всегда думала, что эта кушетка не в порядке». Вскоре постель «в стиле Виндзор» была застелена, Императрица нежно меня поцеловала и пожелала спокойной ночи. «Я оставлю дверь в спальню открытой, – сказала она, – чтобы тебе не было одиноко».
Я не могла уснуть. Лежала на розовато-сиреневой кушетке и никак не могла осознать, что все случившееся – правда. Должно быть, мне все это снится, и когда я проснусь у себя в постели в Петрограде, окажется, что революция – это только ночной кошмар! Но покашливание из комнаты Императрицы говорило мне, что это – увы – не сон. Она ворочалась, как и я, без сна. Дорожка света от лампадки у святой иконы проникала из ее спальни в мой будуар; и тут Императрица встала и подошла ко мне со стеганым пуховым одеялом. «Ужасно холодно, – сказала она, – хочу, чтобы тебе было уютнее, Лили, вот тебе еще одеяло». Несмотря на мои протесты, она укрыла меня одеялом, подтолкнула его и опять пожелала мне спокойной ночи».
Телеграф был захвачен, и лишь несколько дней спустя Александра Федоровна смогла получить весточку от Императора. После отречения ее телеграммы к Николаю Александровичу возвращались обратно с издевательской надписью на конверте: «Адресат неизвестен».
Ситуация во дворце быстро ухудшалась. Воду теперь таскали вручную из пруда в парке. Электричество отключили, лифт не работал, и Александре Федоровне с больным сердцем было все труднее взбираться по ступенькам к своим больным. Она задыхалась и часто была на грани обморока. Лили приходилось поддерживать ее, пока она поднималась по лестнице.
Александра Федоровна ожидала приезда Николая Александровича; ее все более тревожила возрастающая враждебность солдат дворцовой охраны и радикально настроенных членов Временного правительства. Несколько дней подряд она и Лили жгли личные бумаги: частные письма от бабушки – королевы Виктории, от отца, многие из писем Николая Александровича, которые он писал в период ухаживания за нею, – все пошло в огонь. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел эти дорогие для нее записи, и оставила ту часть переписки между нею и Николаем Александровичем, которая могла бы понадобиться в качестве защиты на суде, если таковому суждено быть.
Вечером 29 февраля (13 марта), за два дня до отречения ее супруга от престола, Александра Федоровна услышала, что войска подняли мятеж и что ко дворцу движется огромная толпа. Она накинула пальто на свое сестринское одеяние, взяла Царевну Марию Николаевну и спустилась к солдатам, охраняющим дворец. Был сильный мороз, но она подходила к каждому по очереди и благодарила за верность. Она не хотела, чтобы из-за нее пролилась кровь и просила не делать ничего, что спровоцировало бы убийц, начать переговоры с толпой, чтобы избежать драки. Драки не было, но через два дня она увидела спущенный флаг полка дворцовой охраны, а от дворца, по приказу Временного правительства, уходила охрана – люди, которых она знала столько лет. Софи Буксгевден говорит: «Она смотрела на все это со слезами; никакая личная угроза не могла ее заставить плакать – но сейчас она плакала». Для Александры Федоровны спуск флага означал потерю ее любимой России.
Баронесса добавляет: «Офицеры полков, составляющих дворцовую охрану, были верны до конца. Когда им приказали уходить, они все пришли попрощаться с Императрицей, некоторые казаки рыдали. Нас потряс один случай, особенно характеризующий трагичность момента. Это было сразу после известия об отречении Царя. Я выглянула из окна и сквозь пелену падающего снега увидела небольшую группу всадников, разговаривающих с охраной у главных ворот дворца. Лошади и всадники были забрызганы грязью, смертельно уставшие, понурые кони опустили шеи в полном изнеможении, хотя всадники пытались держаться с подобающей военной выправкой. Некоторое время они о чем-то говорили, потом я увидела, что они медленно уходят. Это оказался эскадрон резервного кавалерийского полка, который был расквартирован в муравьевских бараках близ Новгорода примерно в 150 верстах от Царского Села. Услышав, что происходит в Петрограде, молодой офицер отправился со своим эскадроном в Царское Село. Они ехали двое суток, почти не останавливаясь, по жуткому морозу, по заснеженным дорогам. Изнуренные, они достигли цели. У ворот дворца им сказали, что они пришли слишком поздно. Монархии, которую надо защищать, не существует. Они поехали прочь, сраженные известием, а Императрица не могла даже послать им весточку благодарности, хотя верность их она будет помнить до конца жизни».
Когда наконец 9 (22) марта Николай Александрович вернулся, Александра Федоровна, вне себя от радости, «ринулась навстречу к нему, как девчонка». По иронии судьбы, когда он ехал домой через Могилев, город был разукрашен флагами и бантами, и каким контрастом этому проявлению революционного пыла была многотысячная толпа, вдруг неожиданно бросившаяся на колени, когда появился царский поезд.
В тот же день Джордж Бьюкенен, английский посол, писал, что услышал, как один солдат сказал: «Да, республика нужна, но во главе ее должен стоять хороший царь». Керенский говорил об отправке Царской семьи в Европу или в какую-нибудь отдаленную часть России, но оба они – и Николай Александрович и Александра Федоровна – были решительно против отъезда за границу, даже если бы им грозила ссылка в Сибирь.
Вскоре после возвращения Николая Александровича Керенский допрашивал во дворце Александру Федоровну о ее предполагаемых симпатиях к Германии. Они говорили больше часа. Николай Александрович в соседней комнате ходил взад-вперед; семья и приближенные хорошо понимали, что эта беседа может закончиться заключением. По окончании допроса Керенский вышел, утирая лоб платком, и сказал Николаю Александровичу: «Ваша жена не лжет». Император спокойно ответил, что всегда это знал.
После отречения Императора от престола семью его официально заключили под арест. Некоторых придворных и приближенных попросили остаться и разделить с ними заключение. Среди них были Лили Ден и Анна Вырубова (обеих вскоре арестовали), баронесса Буксгевден, наставники Алексея Пьер Жильяр и Чарльз Гиббс и горсточка других лиц. Александра Федоровна, как и Император, не проявляла никакого страха. Она подбадривала всех домашних, особенно если видела кого-то обеспокоенным или в угнетенном состоянии.
К заключению в Царском Селе мало-помалу привыкли, и жизнь потекла своим чередом. Продолжались занятия – взрослые поделили между собой уроки: Император преподавал историю и географию, Александра Федоровна – Закон Божий, мадемаузель Шнайдер – математику, баронесса Буксгевден – английский (Гиббсу тогда не разрешили быть с Царской семьей), а Жильяр – французский.
Их жизнь была полна ограничений. Телефонные провода обрезаны, все приходящие и отсылающиеся письма проверялись, и даже гулять по парку разрешалось только на небольшом участке. И хотя офицеры охраны были доброжелательны, они находились под начальством тех, кто выбирал правила для дворцовых узников. Новые же охранники были безжалостны и грубы. Они говорили гадости, отобрали игрушки у Царевича, совали палки в спицы велосипеда Николая Александровича, когда он ездил по дорожке парка, – злоба сквозила в каждом их действии. За всеми разговорами вне дома тщательно следили – велено было говорить только по-русски. Рядом находился небольшой огород, и когда домочадцы работали на грядках, Александра Федоровна сидела рядом со своим рукоделием. Охранники часто обменивались грубыми шутками, чтобы посмотреть на ее реакцию, а то и пускали папиросный дым прямо ей в лицо, говорили о царях свысока и небрежно. Солдаты наслаждались этим, считая, что таким образом Александра Федоровна получает свое возмездие.
Но вот один из светлых эпизодов, по воспоминаниям баронессы Буксгевден: «Однажды, когда Императрица сидела на коврике под деревом и уронила что-то, я встала со своего места рядом с ней, чтобы поднять это. Тут же на мое место сел солдат, заявив на мое возражение: «чур, теперь мой черед». Императрица слегка отодвинулась, сделав мне знак молчать, потому что она боялась, что тогда всем не разрешат гулять и дети будут лишены свежего воздуха. Ей показалось, что у солдата не такое уж злое лицо, и вскоре она начала с ним разговор. Сначала он устроил ей допрос, обвиняя ее в «презрении к людям», иначе почему она не ездила по России познакомиться со страной. Александра Федоровна спокойно объяснила, что у нее пятеро детей, что она растила их сама, что ездить по стране у нее просто нет времени и что, ко всему прочему, ей мешало слабое здоровье. Казалось, он был ошарашен этими доводами и мало-помалу становился все дружелюбнее. Он стал расспрашивать Императрицу о ее жизни, о детях, отношении к Германии и т. д. Она очень просто отвечала ему, что с детства росла в Германии, но это было давно. Ее муж, ее дети – русские, и она русская тоже. Когда я вернулась с офицером, к которому я рискнула обратиться, боясь, что солдат может досадить Царице, я обнаружила, что они мирно обсуждают религиозные вопросы. Солдат встал, увидев нас, затем взял руку Императрицы со словами: «Знаете, Александра Федоровна, а я о вас совсем по-другому думал, и я ошибался». Самым потрясающим было то, что этот солдат был депутатом Советов. Когда он пришел на дежурство в следующий раз, он был отменно вежлив.
Часто случалось, что после разговоров с Императрицей или детьми враждебность солдат исчезала. Они видели, что это не свирепые монстры, как их учили верить. Но по отношению к Императрице они все же были более недружелюбны – и по их поведению можно было видеть, какая пропаганда ведется среди них».
Коалиция представителей Думы, в которой не было единства и последовательности убеждений, вместе с радикальными и либеральными фракциями составляли взрывчатую смесь. Германия тем временем тайно организовывала приезд Ленина в Россию частным поездом. Уинстон Черчиль замечает: «Они перевозили его в запечатанном вагоне как бациллу чумы». После его приезда большевики постепенно стали захватывать власть.
К середине августа Царскую семью перевезли в Тобольск, город с 20 тысячами жителей. Романовых сопровождали несколько домочадцев и более трехсот солдат верховой охраны.
В Тобольске им отвели двухэтажный дом губернатора, а через дорогу в маленьком домике разместились домочадцы и учителя. Дом губернатора сразу обнесли высоким забором. Членам Царской семьи строго-настрого было запрещено уходить из дома; им разрешали только ходить в церковь, куда их сопровождала усиленная охрана. Жители Тобольска, в большинстве своем потомки сибирских ссыльных, были, как правило, очень доброжелательны. Когда семья шла к ранней Литургии, люди на улице становились на колени, пока они не пройдут, и стояли около дома, осеняя себя крестным знамением, в надежде хоть краем глаза увидеть кого-нибудь в окошке. Одно время монахиням из монастыря разрешали передавать им яйца и сахар, а местные торговцы поставляли другие продукты.
Так же как и в Царском Селе, младшие дети занялись учебой. Александра Федоровна учила их, читала, вышивала. Она и девочки связали теплую шерстяную одежду к Рождеству и подарили каждому из домочадцев. Николай Александрович, привыкший к физической работе, колол дрова в маленьком дворике, построил лестницу на крышу дома к маленькой теплице, где они всей семьей и со слугами грелись на скудном сибирском солнышке.
Вечером читали вслух, играли в разные игры, шили. Потом организовали домашний театр. В течение недели они разучивали короткие русские, английские, французские пьесы и показывали их в воскресные вечера.
Гиббс, учитель английского языка, вспоминает, как они поставили однажды пьесу времени Эдуардов – несколько простонародную и очень забавную. Анастасия Николаевна играла мужскую роль, Мария Николаевна – жену, Алексей Николаевич – швейцара: «В конце сценки муж должен повернуться спиной, распахнуть халат, будто собираясь снять его – на Анастасии был мой старый халат, – и воскликнуть: «Но я не могу идти: я уже упаковал мои брюки». Одобрительные аплодисменты зрителей взволновали маленькую Царевну. Пьеса шла «на ура», ход событий развивался так быстро, что сначала никто не заметил, как сквозняк задрал полы халата до пояса, показав ее крепкие ножки и задик, одетые в нижнее белье Императора.
Мы все ахнули. Император, Императрица, все слуги и свита разразились хохотом. Бедняжка Анастасия не могла ничего понять. Все просили исполнить пьесу еще раз – но на этот раз она была более осмотрительна. Да, я навсегда запомню этот вечер; в последний раз я слышал такой неудержимый сердечный смех Императрицы».
Начался Великий пост, и пьесы прекратились. Гиббс, учитель английского языка, пишет: «В первые четыре дня Великого поста читали чудный канон Андрея Критского, и скрупулезная, как всегда, Императрица сделала каждому копию Канона на русском языке». «Сделать копию» – это значит от руки переписать 25 страниц канона.
В Царском Селе большинство старых офицеров, охранявших Царскую семью, просили отправить их на фронт: они не могли вынести грубости молодых охранников. В Тобольске же отряд охраны состоял из нескольких разных подразделений, некоторые из них были недружелюбны, тогда как другие даже добры к Царской семье.
Пьер Жильяр вспоминает: «Тем временем большевики начали свою разрушительную работу среди солдат, охранявших нас, которые до сих пор не поддавались их агитации. Охрана состояла из различных подразделений: люди 1-го, 4-го подразделений были более всего расположены к Царской семье и особенно к детям. Царевны со своею простотой, которая придавала им такое очарование, любили поговорить с этими солдатами, которые, казалось, связывали их с прошлым. Они расспрашивали солдат о семьях, о деревнях, о сражениях, в которых они принимали участие в этой великой войне. Алексей Николаевич, который по-прежнему был для них Наследник, также завоевал их сердца, им хотелось доставить ему удовольствие, развлечь его.
Один отряд 4-го подразделения целиком состоял из пожилых солдат, и они особенно были привязаны к Царской семье, поэтому все любили, когда они заступали на дежурство. В такие дни Царь с детьми тайно ходил к ним в казармы, где они говорили или играли в шашки, и отношение к ним солдат всегда сугубо было корректным. Однажды в такое время к ним зашел комиссар Панкратов – он так и замер в дверях, уставившись сквозь очки на эту неожиданную картину. Царь, увидев общее замешательство, кивнул ему, предлагая пройти и сесть за стол. Но комиссар, видимо, подумал, что не туда попал; выругавшись, резко повернулся на каблуках и вышел в растерянности».
В дневнике Государыни за декабрь 1917 года есть малозаметное и смиренное свидетельство о том, что в Сочельник, будучи под арестом уже год, она сама лично наряжала елку и приготовила угощение для охранников и, войдя к ним, дала каждому из двадцати по Евангелию и по закладке, изготовленной собственноручно.
К Рождеству 1917 года всю охрану сменили, сочувствующих не осталось. Настроенные крайне враждебно, новые караулы солдат стали во всем ограничивать узников. Им не разрешали приглашать священника. Урезали паек: ни сметаны, ни сливок, ни масла, ни кофе; только Царевичу давали немного молока и яиц. В комнатах было страшно холодно (5 °С), семье давали совсем немного дров. Александра Федоровна говорила, что писать письма было очень трудно: пальцы мерзли.
Однажды Царю прислали в подарок ящик вина – новый комендант вылил все вино в реку. Случайно две бутылки остались, и Гиббс описывает их судьбу: «Унести их было невозможно, и мы подумали, что единственный выход – выпить их. Пока мы пили, послышались крадущиеся шаги нового коменданта. Мы только успели спрятать бутылки и стаканы под стол, покрытый длинной скатертью, как он вошел. Он встал у двери, подозрительно оглядывая комнату, и вдруг мы почувствовали себя как маленькие школьники, которых застали за шалостью в классе. Ситуация была настолько нелепой, что когда наши глаза встретились, мы уже не могли больше сдержаться и разразились неудержимым хохотом. Комендант постоял, заинтригованный, но он не знал, что ему делать, поскольку смех обычно не входит в рамки инструкций содержания узников, – он оставил все как есть, и удалился».
Хотя газет почти не разрешалось, те, что достигали Царя, были все более угнетающими. Когда Временное правительство уступило в октябре 1917 года власть большевикам, газеты писали об общем хаосе и попытках правительства заключить сепаратный мир с Германией; это буквально опустошило Николая Александровича.
Жильяр пишет: «Впервые тогда я услышал, что Царь жалеет о своем отречении. Он сделал этот шаг в надежде, что желающие устранить его деятели могут успешно закончить войну и спасти Россию. Он боялся, что сопротивление с его стороны вызовет гражданскую войну в стране, где уж и так находился враг, и он не хотел, чтобы хоть один русский погиб из-за него. Но вслед за его отречением сразу же появился Ленин со своими помощниками – платными агентами мировой закулисы, и кто же, как не они, развалил армию и разрушил страну? Ему теперь было больно видеть, что его отречение было напрасным и что своим уходом в интересах страны он на самом деле вверг ее в беду. Эта мысль все чаще преследовала его и в конце концов переросла в тяжелую внутреннюю тревогу».
В марте 1918 года, когда новое правительство заключило сепаратный мир с Германией в Брест-Литовске, оно отдало за это огромные территории в Польше, Финляндии и Восточной Европе. Это был тот самый шаг, в подготовке которого революционеры постоянно обвиняли Императрицу.
Александра Федоровна пишет Вырубовой: «Объявлен мир, а немцы продвигаются все дальше и дальше. Когда все это кончится? Когда Бог дозволит. Как я люблю мою страну, со всеми ее недостатками. Она мне все дороже и дороже, и я каждый день благодарю Господа за то, что Он позволил нам остаться здесь, а не послал нас далеко отсюда. Я чувствую себя старой, о, такой старой, но я все еще мать этой страны, и ее боль для меня то же, что и боль моего ребенка, я люблю ее, несмотря на ее грехи и ужасы. Никто не может оторвать дитя от сердца матери, равно как и страну нельзя отделить, хотя черная неблагодарность России к своему Императору разбивает мне сердце. И все же – это еще не вся страна. Господи, помилуй и спаси Россию».
К Лили Ден: «Я вспоминаю прошлое. На все надо взглянуть спокойно. Что делать? Если Он послал нам такие испытания, очевидно, Он думает, что мы к этому полностью готовы. Это как экзамен – необходимо доказать, что мы не напрасно прошли все это. Во всем можно найти и хорошее, и полезное, через какие бы страдания мы не прошли – пусть будет так; Он даст нам силы и терпение и не покинет нас. Он милостив. Надо только склониться перед Его волей без ропота и ждать – там, в другом мире, Он готовит для всех, кто любит Его, неописуемую радость.
Ты молода, и молоды наши дети – вон сколько их у меня – вы еще увидите здесь хорошие времена. Я верю, что пройдет злой рок и небо станет чистым и безоблачным. Но гроза все еще не прошла, поэтому так душно, но я знаю, что потом будет лучше. Надо только иметь чуточку терпения – разве это так трудно? За каждый спокойно проведенный день я благодарю Бога. Месяцы прошли уже (с тех пор как произошла революция)! Людям обещали, что у них будет больше тепла и еды, а все становится хуже и дороже. Всех обманули – мне так всех жалко. Мы столь многим помогали – но теперь все кончено.
Как ужасно думать обо всем этом! Как много людей зависело от нас. А теперь? Никто не смеет говорить о таких вещах, но я пишу об этом, потому что я страдаю за тех, которым придется жить еще труднее».
Хотя ходили слухи об освобождении Царской семьи Белой армией, и сами узники имели надежду на это, но попытки были неорганизованными и не привели к существенным результатам. По просьбе Александры Федоровны Чарльз Гиббс написал за нее письмо ее старой гувернантке мисс Маргарет Джексон; это была тонко завуалированная мольба о помощи – она надеялась, что это письмо будет передано королевской семье Великобритании. Несколькими месяцами раньше Англия «для пробы» предложила Царской семье убежище, но позднее предложение было тихонько изъято перед лицом всеобщего приветствия новой эры советской «свободы». 10 апреля представитель Министерства иностранных дел Великобритании заявил: «Правительство Ее Величества не настаивает на своем прежнем предложении об оказании гостеприимства Императорской семье». Европейские родственники и союзники оставили их. Крик о помощи, который мог бы предотвратить гибель Царской семьи, был задушен дипломатическими соображениями и трусливым страхом воинствующего общественного мнения.
Письмо, написанное преподобным Серафимом Саровским за несколько десятилетий до рождения Николая Александровича, – «Царю, который прославит меня», было вручено нераспечатанным Императору за много лет до революции духовным сыном преп. Серафима. Оно, вероятно, содержало пророчество о гибели Царской семьи; Николай Александрович и Александра Федоровна никому не раскрывали содержания письма. И явные надежды Царской семьи на спасение в письмах из Тобольска, а также воспоминания тех, кто был с ними в ссылке и выжил, – говорят об их надежде на избавление, об их вере, что время еще не пришло.
Позже, когда наступала Белая армия, Николай Александрович писал в своем дневнике о возможных планах их вызволения. Ему передавали записки в бумажных крышках, которыми закрывали бутылки с молоком для Царевича Алексея.
Условия заключения все ухудшались, а Царская семья не только не озлобилась, но проявляла щедрое милосердие к своим тюремщикам и к России. В это время Великая княжна Ольга, старшая дочь Николая Александровича и Александры Федоровны, написала: «Отец просил передать всем, кто оставался верен ему, чтобы за него не мстили, что он простил всех и молится за них, и не надо возмездия, только нужно помнить, что зло, которое сейчас есть в мире, станет еще сильнее, но зло побеждается не злом, а любовью».
К апрелю дела приняли критический оборот. Местные власти большевиков Екатеринбурга и Омска хотели захватить Царскую семью. Они уже поехали в Тобольск, но вернулись только потому, что ЦИК в Москве не одобрил их план.
Наконец 9 (22) апреля прибыл из Москвы новый комиссар, Василий Яковлев. Он привез приказы перевезти Царскую семью к неизвестному месту назначения. Сначала Яковлев хотел забрать только Николая Александровича, но его внезапно остановил резкий отказ Царя разлучаться с семьей, и он согласился взять с собой тех, кого Николай Александрович захочет.
Переезд был не вовремя, у Алексея Николаевича начался коклюш, и он страдал внутренними кровотечениями из-за приступов кашля, он уже было выздоравливал, хотя и был слаб, но упал и ушибся, и снова кровотечение, на сей раз в паху и ниже в ноге. Жильяр говорит, что это было даже хуже, чем в Спале: ногу совсем парализовало.
Доктор Деревянко, сопровождающий семью, был в ужасе. У него не было лекарств и не было возможности их приобрести. Помочь мальчику он не мог, и тот очень страдал. Наконец решили, что Александра Федоровна и Мария Николаевна поедут с Николаем Александровичем, а остальные останутся с Алексеем Николаевичем, пока он не будет в состоянии ехать.
Путешествие было ужасным. Путникам дали голые, без рессор и без тентов телеги. Постелили соломы на дно телеги и матрацы для Александры Федоровны. На их пути были реки, покрытые тонкой корочкой льда, они переходили их по тонким дощечкам. В одном месте им пришлось вброд переходить ледяную реку, где вода была по колено, и Николай Александрович нес Александру Федоровну на руках. Тем не менее, когда проезжали Тюмень, Александра Федоровна попросила послать детям телеграмму, что они «прибыли благополучно».
В Тюмени их ждал поезд, который был остановлен омскими властями. Проезжали через Екатеринбург, центр ярых советских экстремистов. Солдаты окружили поезд. Уступив требованиям толпы, Яковлев передал Царя и Царицу и Великую княжну Марию, доктора и трех слуг властям Екатеринбурга.
Их поместили в доме около центра города, в условиях худших, чем в Тобольске. Грубая, плохо приготовленная пища, которую приносили один раз в день в разное время. Второй раз в день можно было поесть только оставшееся от первой трапезы. Новый комендант часто проходил через столовую во время трапезы, отталкивал Николая Александровича от стола, брал что-нибудь с тарелки из еды и говорил, что им и так хватает. Двери в комнатах были сняты, чтобы охрана могла видеть, что там делается. Солдаты входили без предупреждения и даже поставили у туалета часового, который провожал женщин отвратительными и похотливыми замечаниями. Протесты были бесполезны, это только приносило новые тревоги и ограничения.
Когда наступила Страстная седмица, Царь с домочадцами попросили дать им возможность поститься, но им отказали в этом, как и в посещении церкви. Николай Александрович и доктор Боткин читали по очереди главы из Евангелия по вечерам вместо служб Страстной седмицы.
Хотя Алексей Николаевич был еще недостаточно здоров, комендант решил перевезти детей и всех остальных в Екатеринбург. Радость встречи сначала затмила тревоги, но затем начались неприятности. Солдат зашел однажды в комнату Алексея Николаевича и увидел цепочку с иконками, свешивающуюся со спинки кровати. Желая забрать ее себе, охранник потянулся за нею. Матрос Нагорный, дядька Алексея Николаевича в течение многих лет, возмутился и хотел остановить солдата. Его немедленно арестовали, заключили в тюрьму и через четыре дня расстреляли.
Охрана была подобрана из экстремистов с расчетом на их враждебность и презрительное отношение к семье русского Царя. Но и они не всегда оставались бесчувственными.
Анатолий Якимов, один из охранников, позднее арестованный Белой армией, вспоминал: «Впечатление о них останется в моей душе на всю жизнь. Царь не молод, борода его начинала седеть. Глаза у него были добрые, и выражение лица всегда приветливое. Мне кажется, что это был человек добрый, простой, честный и разговорчивый. Иногда мне казалось, что он вот-вот заговорит со мной. Всегда казалось, что он готов заговорить.
Все мои мысли по поводу Царя исчезли после того, как я некоторое время побыл у них охранником. Мои чувства к ним изменились. Мне стало их жалко. Я их просто жалел как людей. Я говорю вам чистую правду. Можете верить, можете нет, но я все время повторял про себя: «Дай им сбежать. Сделай что-нибудь, чтобы дать им сбежать»».
Ленин, однако, думал по-другому и вынашивал свои планы.
2 (15) июля без всяких объяснений привели местного священника, чтобы совершить Литургию. Вся семья и домочадцы исповедались и причастились. Когда дошли до заупокойных молитв, вся семья неожиданно встала на колени, а одна из Великих княжон зарыдала. Догадывались ли они о своей судьбе, этого никогда не узнать.
Ночью 4 (17) июля их разбудили около полуночи и повели в подвал дома, где велели ждать; подступала Белая армия, и надо было их куда-то перевезти. Внесли три стула. На один села Александра Федоровна, на другой – Николай Александрович, он взял на колени Алексея Николаевича, и тот положил ноги на третий стул.
Через некоторое время в комнату вошли комендант и охрана. Комендант Янкель Юровский быстро сказал: «Мы должны расстрелять вас». Николай Александрович поднявшись, чтобы заслонить Александру Федоровну и Алексея Николаевича, только и успел сказать: «Что?» – как пуля попала ему в голову – он был убит наповал. Первый выстрел был сигналом для охраны открыть огонь, и спустя минуту все были мертвы, кроме 16-летней Анастасии, которая упала в обморок, и служанки Анны Демидовой – обе были заколоты штыками и забиты до смерти. Александра Федоровна умерла, осеняя себя крестным знамением.
Так закончилась жизнь последней Императрицы России.
Стремительный поток событий нашего века унес прочь помазанных монархов и упорно, безжалостно подмывает устои нашего мира. Бастионы монархии пали. Мы стоим словно обнаженные, неловкие, лишенные подлинных традиций и помазанных монархов, которые предстояли пред Богом как сердце своего народа.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Когда она прошла – казалось, смолкли звуки музыки чудесной.
Лонгфелло
В 1981 году Русская Православная Церковь Заграницей канонизировала Царскую семью как мучеников вместе со многими погибшими в результате гонений от рук коммунистов. Хотя Александра Федоровна и ее семья не являются мучениками в том значении, что и те, кто пострадал исключительно за веру во Христа, Царская семья принадлежит к лику святых, именуемых страстотерпцами. Ими часто становились помазанные монархи или наследники престола, убитые по политическим мотивам. Поскольку они давали клятву предстоять перед Богом за свой народ, их почитают как о Господе почивших помазанниках Его. Эта судьба не распространяется на тех правителей, которые проявили себя жестокими тиранами, недостойными титула помазанника, ни звания христианина. Слово «страстотерпец» имеет двойное значение: это тот, кто разделил со Христом страдания неправедно убиенного и претерпел на себе злобную страсть убийц.
«Одними из первых русских страстотерпцев просияли князья Борис и Глеб, и вот Александра Федоровна и ее семья своею кровью прославили имя Божие. Сюзанна Мэйси пишет о страстотерпцах: «Эта кротость и смиренное принятие судьбы в подражание подвигу Христа есть насущная, неотъемлемая часть русского идеала, который золотой нитью проходит через жизнь России вплоть до нашего времени».
Повествование о жизни, незапятнанной человеческими недостатками и ошибками, является обычной агиографической практикой. Назначение ее то же, что и у иконы, изображающей, каким стал человек в другом мире, освобожденный от греха и примиренный с Богом покаянием.
Но жизнь Николая II Александровича и Царицы Александры Федоровны – не только агиографический рассказ, это и современная история, отделенная от нас лишь несколькими десятилетиями. Игнорировать их политические неудачи из страха, что это затуманит сияние их жизни – не только нечестно, но и может дать повод для реальных сомнений в достоверности их добродетелей. Душа человека знает, что живет в падшем мире и что сам человек несовершенен. Идеализированный рассказ о монархе, который жил в очевидно совершенном Царстве, приближает нас к опасному хилиазму. Он только внешне затрагивает наши чувства, но, честно говоря, ум и душа наши остаются неудовлетворенными.
Сегодня многие русские оглядываются назад, чтобы в прошлом отыскать ключ к будущему. Прилив монархических настроений стал символом времени. С точки зрения возвращения к традиционным религиозным ценностям и культуре это хорошо. Однако слезливая сентиментальность, часто питающая иллюзорный взгляд на историю, является не только нездоровой, но и опасной. Это форма прелести: беспочвенные ожидания, ведущие к экономической, социальной и, может быть, духовной катастрофе. Почти всю свою сознательную жизнь Николай Александрович и Александра Федоровна старались объективно оценивать нужды своей страны; именно им суждено развенчать театральные искажения о себе и своей роли в истории России.
Нельзя забывать, что именно эти искажения, но под политической маской, привели к свержению монархии в 1917 году.
Долго было модным критиковать недостатки правления Николая II и Александры Федоровны. Нет сомнения, были недостатки, но важно было сознавать, что монарх занимает особое место. Все мы крепки задним умом и часто беремся безжалостно судить, не задумываясь, как повели бы себя мы сами в подобной ситуации. Конечно, внешне последствия наших неудач – всего лишь мелкая рябь на водах истории, в то время как монарх в своем положении законодателя может вызвать наводнение; и тем не менее остается привкус лицемерия, когда мы обвиняем правителей в том, что они не лучше нас. Правитель дается людям в благословение или в наказание за грехи.
Николай Александрович и Александра Федоровна – совершенно очевидно – лучше нас. Их личная жизнь была примером самопожертвования и героизма; даже враги признавали в них доброту, милосердие и благородство духа. Недостатки их правления – и некоторые из них, несомненно, ускорили падение трона, – не были следствием корыстных амбиций. Они пытались решить общечеловеческую дилемму борьбы, чтобы проложить путь через тьму истории и времени. Если порою мы не можем разобраться в движущих мотивах нашей собственной жизни, что говорить о целой нации и тем более о том, что происходит в невидимом мире Царствия Духовного – благодать бесконечно милостивого Бога, злобные козни диавола, да и наше собственное слово, которое неизвестно – убьет или исцелит.
Душа наша жаждет справедливости, которую в полной мере можно обрести лишь в вечности, и душа заставляет нас попытаться выправить земные пути, даже если наша собственная борьба за добродетель может только отдаленно отобразить сияние Божиего совершенства. Мы делаем, что можем. Говоря словами святителя Иоанна Златоуста, «Владыка принимает дела, и намерения приветствует, и делание почитает, и рассуждения хвалит».
Сам Бог является неведомой основой, которая остается вне нашей исторической хроники, и все повествование сводится только к действию свободной воли человека. Может быть, так лучше и, конечно, безопаснее, потому что, если мы не признаем Всевышнего вечного Творца, мы склонны придерживаться любимой теории, применяя действия Бога по нашему собственному «образу и подобию». Единственной честной альтернативой между непризнанием Бога и, напротив, возложением на Него всей полноты ответственности, является принятие того, что Он Сам таинственно предопределяет, вдохновляет и попускает – акт, особенно трудный для понимания людей, которые, привыкнув быть вовлеченными в работу своих правительств, не хотят исключить своего влияния и в делах невидимого Неба.
Признание Промысла Божия в истории – удел православных христиан. Православные христиане восприняли революцию в России как наказание, которое страна навлекла на себя собственными грехами. Это было не просто осознанием тяжких последствий революции, которая с ее жестокостью и кровопролитием была предсказана за десятки лет русскими святыми.
В тот момент, когда Александра Федоровна получила известие об отречении Царя, она сказала: «Это к лучшему. Бог дал нам то, что спасет Россию». Пассивный фатализм? Для светского ума – да. Но, с другой стороны, это – бескомпромиссный акт для женщины, которая видела, что жизнь ее еще не кончена, и приняла без колебания невыразимый Промысл Божий, открыто заявляя, что это Его милость.
Что можно сказать об Александре Федоровне и ее семье или, скорее, что можно увидеть в них с точки зрения истории? Они хранили терпение, веру и надежду в самых чрезвычайных ситуациях. Им не суждено было насладиться радостью и покоем безоблачной семейной жизни: гемофилия Алексея Николаевича держала их на краю трагедии. Богатство и статус давали им все возможности для дел милосердия, и они охотно несли эту ношу как необходимую обязанность свыше, и за всем этим стояла забота о благоденствии России. Те, кто сомневается в этом, не должны забывать, что у них была немалая возможность избежать смерти. Их нежелание покинуть страну привело в конце концов к заключению и смерти, хотя даже в заточении они благодарили Бога за то, что их не выслали насильно из страны.
Прошедшие десятилетия позволяют нам понять их жизнь как она есть, и ключ к пониманию – само христианство, с которым они сообразовывали свои поступки. Святое Евангелие – это лишь скупое повествование о событиях, связанных с Боговоплощением. И те, которых будут почитать как величайших святых, показаны в их слабости, страхе, амбициях, сомнениях, даже в предательстве, и, как в случае апостола Павла, в убийственном недопонимании. Все становится на свои места в скупой евангельской реальности – без пространной мечтательности апокрифических текстов: человеческие ошибки апостолов, которые ни в коей мере не ослабляют их подвигов; ведь от них и не ожидалось совершенства, а только – чтобы они стойко верили в совершенство Христа. Их слабости – это наши собственные слабости, и Христос отвечает на них не иллюзорной мечтой о совершенстве на земле, а тем, что спасает нас.
Мы должны воздать Александре Федоровне должное как праведной женщине и простить ей и ее мужу все ошибки, о которых они скорбели в ссылке и проявить такое же благородство характера, какое они показали своим тюремщикам, веря, как верили и они, что в конце их ошибки и добродетели «все пойдут на пользу тем, кто любит Бога».
Немного времени отделяет ее жизнь от нас, и мы имеем драгоценную возможность ощутить ее переживания как наши собственные: ее ошибки отображают наши недостатки, ее добродетели – наше скрытое совершенство. Святость делает Александру Федоровну дороже и ближе к нам – ведь через доброту ее жизни мы соприкасаемся с нашей собственной человеческой природой и устремлениями к небу.
«Дивный свет: дневниковые записи, переписки, жизнеописание». Издательский дом
«Русский Паломник», Валаамское Общество Америки, 2010 год
Помолились мысленно, выехали на трассу, уже смеркалось. За селом поле, небольшие болота, заросшие кустарником, лес только у горизонта. Местность ровная, недалеко от тракта огромное Торманское болото, вдоль левого берега Туры. Тракт пересекает несколько раз древнее русло реки с многочисленными старицами.
ТОБОЛЬСК, ТЮМЕНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Впереди Тобольск. От Тюмени до Тобольска – 253 километра, на слиянии рек Иртыша и Тобола. «Если хочешь увидеть что-то чудесное, поезжай в Тобольск», – так говорили в старину. Писать не переписать: все чудесное, легендарное, сказочное, что связано с Тобольском в народной старожильной памяти, а тут лишь немногое из слышанного, читанного, передаваемого из века в век…
Город стоит на пяти горах: Троицкий мыс, Чувашский, Чукманский, Киселевская гора и Панин бугор. В окрестностях Тобольска есть еще Алемосовская сопка, Саусканский мыс, Сузгунская сопка.
Тобольск – старинный город Сибири, «стольный град Тобольск», отец городов сибирских, уникальный город-памятник. Единственный в Сибири каменный кремль, жемчужина которого первый каменный храм Сибири –Софийско-Успенский кафедральный собор.
Тобольск основан летом 1587 года как острог на древнем важнейшем пути из Европейской России в Сибирь. Плато татары называли Алфеевой горой. После победы Ермака татары ушли отсюда, позднее вернулись. В 1587 году сюда пришли 500 казаков во главе с Данилой Чумсовым, выбрали дальний мыс Алфеевой горы у реки Курдюмка, где и «поставиша град и нарекоша имя ему Тобольск реки ради Тобол». Возникли две части: Верхний и Нижний город. Вверху крепость и Софийский двор, позднее кремль – единственный в Сибири; нижний развивался хаотично, подчиняясь речкам.
В 1590 году – столица Сибири, через него шла дорога на восток, в Китай, Среднюю Азию. Купцы из Великого Устюга, Вятки, Казани и Москвы были частыми гостями Тобольска. Бухарцы и хивинцы доставляли в Сибирь шелковые, бумажные, шерстяные ткани, разноцветную парчу, сушеные фрукты, мерлушку, войлок.
В 1708 году, согласно реформе Петра I, Тобольск стал городом и административным центром громадной Сибирской губернии, включавшей Урал (до нынешней Кировской области), Сибирь и Дальний Восток. Однако Тобольск не стал крупным промышленным центром Сибири, хотя этот город продолжает хранить много промышленных и ремесленнических традиций. Большинство ремесел развивалось в течение XVIII века и носило традиционный характер. Задачей их являлось удовлетворить бытовые запросы населения, изготовить орудия труда для сельского хозяйства, специальные орудия, приспособленные для северных охотничьих промыслов. Крупное предприятие – оружейный двор, где работали оружейники из Тулы, Суздаля и местные; открытие связано с реформой труда Петра I в 1701 году. Затем появились казенный завод, писчебумажная и стеклянная фабрика (мануфактуры), кожевенный и свечной, салотопленный заводы, косторезная фабрика. XVIII век для Тобольска – «золотой век». В 1701 году открылись духовная и первая светская школа. Здесь положено начало летописанию и просвещению.
В 1743 году открыта духовная семинария. В 1870 году создан музей, покровителем которого позднее стал Император Николай II, посетивший город в 1891 году, будучи Цесаревичем. С конца XVIII века город утратил центральное значение. Сибирский тракт прошел южнее, торговые обороты упали. XIX – начало XX веков – строительство Великой транссибирской магистрали, минуя Тобольск, тогда развитие города замерло. Дорога Тюмень – Тобольск построена в 1960-х годах при освоении Севера.
В военной истории России особой строкой отмечен героический путь Тобольского полка, сформированного в 1703 году, который участвовал во всех значимых военных кампаниях Российской Империи, служил 13 императорам, совершил 20 больших военных походов, участвовал в 35 больших сражениях (Полтавском, Бородинском, взятии Парижа, Лейпцига, Данцига, защите Севастополя и многих других). При обороне Севастополя не покинули поле боя, потеряли большинство товарищей, обороняясь против сил противника, превосходящих в 10 раз. В музее города многие могут найти среди отличившихся офицеров, солдат полка фамилии своих предков. Интересно узнать об участии полка в победах над Карлом ХII, Фридрихом Прусским, Наполеоном Бонапартом.
Тобольску удалось сохранить архитектурно-ландшафтные памятники, элементы традиционного жизненного уклада. С 1960 года Тобольск – важное транспортное звено, связывающее промышленные центры Сибири, добывающие нефть, газ. С 1967 года – железнодорожная станция, часть магистрали Тюмень – Тобольск – Сургут – Новый Уренгой. Строится грузовой порт – сообщение по Обь-Иртышскому бассейну. С 1971 года – рост населения, вызванный строительством нефтехимического комбината.
Увеличение населения имело негативные последствия: «временщики» не ценили культуру, историю города. 1990-е годы – кризисные явления. Но в это время многие осознавали значение Тобольска как важнейшего духовного и культурного центра Сибири. Восстанавливаются храмы, монастыри, духовные учебные заведения с помощью Тобольско-Тюменской епархии. Возрождается былая слава города как одного из самых красивых в Сибири, несущего высочайшие образцы духовной культуры. Здесь проживали многие выдающиеся люди: великий химик Д. И. Менделеев, композитор А. А. Алябьев, энциклопедист, картограф, архитектор, строитель, историк, писатель, С. Х. Ремцов, художник В. Г. Перов, в гимназии учился и преподавал автор сказки «Конек-горбунок» П. П. Ершов, историк Словцов и многие знаменитые люди. С 13 августа 1917 года по 13 апреля 1918 года пребывал с семьей последний российский Император Николай II.
Тобольск – уникальный город, памятник каменного и деревянного зодчества Сибири: более 300 памятников истории и культуры, 16 соборных, приходских и монастырских храмов. Культурный и духовно-нравственный потенциал города выделяет его как ярчайший объект культурного наследия Сибири и России в целом. В 1969 году возобновила работу единственная на тот момент в Сибири духовная семинария, открытая еще в 1743 году, а в 1990-х годах –Тобольско-Тюменская епархия. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II дважды побывал в этом городе. Тобольск называют «сибирской Меккой». Город состоит из двух частей. В верхней, за кремлем, новый безликий город, а у подножия кремля – старый город, где большинство исторических памятников. Основной архитектурной и духовной достопримечательностью города является Тобольский кремль, единственный за Уралом. Фасадом кремль, как и его московский брат, выходит на Красную площадь.
Главная площадь Тобольска, как и главная площадь столицы России, носит название Красной, т. е. красивой. Как главная площадь города она возникла в XVII веке, создавалась до XIX века. Примыкает с восточной стороны к сохранившейся части Тобольского кремля, включая Софийско-Успенский кафедральный собор, соборную колокольню и меновый двор (гостиный), а также здание губернской судебной управы. С южной стороны площадь ограничена дворцом наместника. С западной – губернская типография, сиропитательный дом и архитектурный комплекс тюремного замка. Красная площадь имеет огромную ценность, т. к. сохранила историко-культурный и архитектурный облик до настоящего времени.
Памятник Семену Ульяновичу Ремезову, историку, писателю, географу, создателю кремля, установлен в 1993 году московским скульптором О. Комовым. Управитель, исследователь бескрайних таежных краев, он преуспел во многих науках – его называют «сибирским Ломоносовым». Им составлен чертеж всей Сибири, первый географический атлас малоизученной части России. Умер он в нищете, могила его потеряна. Долгое время на карте не было его имени.
В ансамбле Тобольского кремля – более 30 объектов культурного наследия, гражданского и религиозного назначения, Софийско-Успенский собор с ризницей, колокольня, архиерейский дом, башня и стены, рентерея, Покровский собор, комплекс зданий бывшего дворца наместника, гостиный двор, тюремный замок, подпорные стены Прямского взвоза.
Троицкий мыс, на котором стоит кремль, как бы состоит из двух частей: собственно кремль (малый Вознесенский город) на левой его части, где в разные годы находился острог, воеводская изба, приказная палата (до наших дней не сохранилась, на ее фундаментах построен дворец наместника), а в XVIII веке построен дворец наместника и губернская судебная палата, большой Софийский собор по правой части мыса (когда-то личное подворье духовного владыки Сибири). На Софийском дворе построены четыре архиерейских дома (здесь сохранившийся, построен в 1775 году), здание консистории, беседка в саду, домик садовника, каменная баня, архиерейские конюшни, монашеский корпус, просфорня, епархиальная гостиница. Разделяет Троицкий мыс деревянная лестница Прямского взвоза, которая имеет 198 ступеней из верхнего города в нижний. В шутку ее называют «лестница мытарств». А соединяет их торжественным переходом рентерея. До строительства Тобольского кремля (первая половина XVIII века) на территории Троицкого мыса возводились восемь деревянных острогов. Первые деревянные стены поставлены в 1594 году. В 1620 году создана Сибирская епархия, началось становление традиционной христианской культуры в этой части России. В 1621 году прибыл сюда первый Сибирский архиепископ Киприан (Старорусенин). На месте старого кремля построен архиерейский двор, рядом был храм Святой Софии. История города в XVII веке сопровождалась многочисленными пожарами, начались перестройки города. После пожара 1643 года был перестроен весь город. В 1644 году возведен новый девятибашенный кремль рядом с обыкновенным архиерейским домом, тринадцатиглавый Софийский собор, но и он существовал недолго: в 1677 году был уничтожен пожаром. Перестраивался кремль шесть раз. В конце XVII века появилось каменное строительство. В 1697 году Семен Ремезов составил проект и смету каменного кремля. Сложной задачей было объединить все строения на Троицком мысу в единую архитектурно-градостроительную и военно-оборонительную систему. В 1698 году Ремезов с сыновьями Леонтием и Семеном выехал в Москву учиться сложному мастерству столичного строительства. В 1700 году строится двухэтажная приказная палата, затем гостиный двор, двухэтажная Вознесенская церковь и рентерея. В 1714 году Петр I запретил строительство каменных зданий во всех городах, кроме Санкт-Петербурга, с 1740 года строительство возобновилось. В конце XVIII века строится архиерейский дом, монашеский корпус и консистория. Затем – соборная колокольня, дошедшая до наших дней. В XIX веке кремлем стали называть все строения на горе и Софийский двор и «каменный град». На Троицком мысу есть смотровая площадка, откуда весь нижний город как на ладони. На этом месте письменный голова (глава) Данила Чулков в июне 1587 года заложил первый ладейный острог (ладейный потому, что из ладейного, корабельного леса).
СОФИЙСКО-УСПЕНСКИЙ ХРАМ – самое старое каменное здание Сибири, построен при митрополите Павле I (до Тобольска был архимандритом московского Чудова монастыря в Кремле, заведовал делами по постройке церквей, монастырей, был духовником Царевны Софии. 1680 год – послана царская грамота, где Государь Феодор Алексеевич указал: «класть каменную церковь на казенные деньги, чтобы соборная церковь не стояла денежной скудностью». Строить было велено против образца в Кремле в девичьем Вознесенском монастыре. Собор Вознесенского монастыря в XVI–XVII веке представлял монументальный четырехстолпный храм с закомарным покрытием и пятью симметрично расставленными главами. Рвы по летописи начали рыть под фундамент 3 июля 1681 года. Два года ждали строителей-каменщиков. 1683 год – закладка собора. К июню 1684 года собор почти построен, выложен большой барабан. Но не выдержали опорные столбы, свод рухнул ночью 27 июня. 27 октября 1686 года освящен каменный собор «в память Успения Божией Матери». Слово «Софийский» в названии сохранилось по традиции. Был готов иконостас, где был образ Софии – Премудрости Божией и образ Успения древнего письма. В это время уже писались при архиерейском доме иконы. Внутри пространство его громадно, столбы утолщены, массивны. В 1704 году пристроены к собору придел во имя Антония и Феодосия Киево-Печерских. Зимой из-за холодов богослужений не было. Позднее построена ризница. В 1710 году новый иконостас, «дивный за свое великолепие» писали украинские мастера. Сентябрь 1733 года – пожар, сгорели крыша главы собора (деревянная). После ремонта сделали металлическую кровлю. 1751 год – придел во имя Иоанна Златоуста. 1783 год – угроза обрушения, фундамент дал посадку, появились трещины в стенах. Ремонт за счет населения и казны по велению Екатерины II. Укреплены стены cобора, новая западная паперть, на Прямском взвозе – подпорные стены из кирпича, железные стропила под кровлю. Вызолочены кресты, выполнена роспись большого барабана «Христос и 12 апостолов». Эти меры предотвратили пожар 28 апреля 1788 года, истребивший почти весь город. 1859–1860 годы – иконостас Филофея (Лещинского) заменен на трехъярусный (пожертвования гражданина Попова). Придел перестроен в 1896 году, сохранился до наших дней. 1930 годы – все церкви города ликвидированы. Черная страница истории собора – содержание ссыльных и раскулаченных семей. В это время исчез бесследно иконостас и церковная утварь, сняты кресты. Собор используется под зерносклад. 1939 год – отдел искусств при Совете народных комиссаров выявляет памятники архитектуры и берет на учет. С 1940-х годов памятники истории и культуры взяты на баланс музея. Сохранение их начинается после войны, а в 1953 году – восстановление. В 1991 году передается епархии, освящен в 1995 году. Нет в Сибири более древнего здания, чем Софийский собор. Почти 300 лет был кафедральным собором архиереев и митрополитов Тобольских и всея Сибири и их усыпальницей, под полом находятся семь захоронений.
СОБОРНАЯ РИЗНИЦА. К югу-восточному углу собора примыкает каменное двухэтажное строение ризницы (дарохранительницы). С 1796 года на этом участке вначале находились Святые ворота с часовней во имя Сергия Радонежского. В 1840 году здание стало ризницей, одной из богатейших в Сибири, использовалось для хранения оружия и знамен, затем дарохранительницей. Здесь была собрана различная церковная утварь, произведения прикладного искусства – вклады царей, высокопоставленных особ, духовенства, купечества. В годы Гражданской войны разграблено. Уцелевшее хранится в музее. В ризнице – уникальная библиотека. Здесь хранились подлинные сибирские рукописи, подборка книг церковного и светского содержания. Фасад ризницы несет в себе черты изысканности, тонкой грации, изящества, красиво выполненных деталей. Сохранились первоначальные железные двери, кованые решетки на окнах. Долгое время кровля была тесовая, затем – железная.
СОБОРНАЯ КОЛОКОЛЬНЯ. К югу от ризницы – памятник архитектуры классицизма, построенный с 1794 по 1797 год на месте разобранной в середине XVIII века древней шатровой звонницы. Проект составил губернский архитектор А. Гучев в1785 году. Строилась с 1791 года. 10 июля 1792 года возведена на 11 саженей, но неожиданно развалилась. После катастрофы проект корректировал геодезист Ф. Уткин (они раньше работали вместе), строительство шло под его присмотром. Фундамент заложен в 1794 году. 14 октября 1797 года строительство успешно завершилось. Масштаб и пропорции этого сооружения дают ощущение постепенного облегчения архитектурных масс снизу вверх, чему способствует графическая ордерная декорация ее фасадов, подчеркивающая их поэтапное построение. Уступчивость ярусов колокольни не столь выражена по сравнению с ее горизонтальными членениями, наиболее нагруженные опорные пилоны нижних ярусов зрительно акцентированы горизонтальным рустом, а середина фасада с входной аркой, широкими гладкими лопатками, увенчана строгим классическим фронтом, что еще более усиливает ощущение массивности и монументальности основания колокольни. В обработке арочных пролетов, звонов использованы сдвоенные пилястры тосканского ордера, облегчающие массив пилонов. Верхний ярус колокольни венчает широкая полоса антаблемента, на котором покоится широкий восьмидольный купол, несущий легкую фонарную надстройку с крестом. В упругости линий его силуэта видна некоторая барочная напряженность. Толщина стен – 2 метра в основании, массивные устои сдерживают распор сводчатых потолков ярусов. В одном из устоев – винтовая кирпичная лестница на первый ярус звона. Затем – деревянная лестница на площадку второго яруса. Колокольня отличалась редким подбором колоколов, которые сливались мелодичным звоном. На двух ярусах до 15 колоколов. На первом ярусе – самый большой, изготовленный в 1738 году на Тагильском заводе, вес свыше тысячи пудов. За зычный голос прозван сибирским Царь-колоколом. Остальные отлиты в XVII веке московским мастером Федором Моториным. Вес 500 и 300 пудов. Здесь четыре колокола, подаренных царями Алексеем Михайловичем и Петром Алексеевичем. Некоторое время висел Угличский колокол. В 1809 году верхотурский ямщик Илья Баянов устроил в куполе часы, отбивавшие каждые четверть часа. Нижний ярус имел входные арки со всех сторон с железными створками.
ПОКРОВСКИЙ СОБОР. Теплый храм построен на казенный счет митрополитом Тобольским Антонием II (Нарожницким) в 1743–1746 годах, освящен во имя Антония и Феодосия Печерских, чудотворцев. В 1848 году cобор внутри был расписан, расширены окна, двери, устроены хоры, опущены полы. 1860 год – реконструкция здания. 1867 год – построен северный придел во имя Антония и Феодосия, а cобор назван во имя Покрова Богородицы. Сейчас он – Покровский cобор Тобольско-Тюменской епархии. Здесь-то и находятся мощи святителя Иоанна, митрополита Тобольского и всея Сибири, а также священномученика Германа Тобольского. Сюда едут тысячи паломников поклониться святым мощам и попросить заступничества у святых.
АРХИЕРЕЙСКИЙ ДОМ. Четыре предыдущих здания возникли в разных местах и исчезали бесследно. Нижнее здание построено в 1773–1775 годах в стиле классицизма и сохранилось до наших дней. С 1925 года – краеведческий музей. Здесь находятся подлинные вещи Царской семьи Романовых, портреты Ермака, археологические находки древнего городища Искер и многое другое.
КОЛОКОЛЬНЯ УГЛИЧСКОГО КОЛОКОЛА. Рядом со зданием бывшего архиерейского дома находится маленькая колоколенка для знаменитого Угличского колокола, в который в 1593 году мятежно бил в набат дьяк Огурец, когда в Угличе Царевич Дмитрий «наткнулся на ножик». За несанкционированный звон и призыв к бунту колокол был бит плетьми и с урезанным «языком и ухом» сослан в Тобольск. (Что случилось с Огурцом, можно только догадываться, а угличане, возмутившиеся от его звона, во множестве, кто с отрезанным языком, кто с рваными ноздрями, были отправлены в след в Пелым, за Тобольском). Колокол называют первым ссыльным Сибири. Воевода Лобанов-Ростовский, принявший ссыльного, не знал, что с ним делать, решил поднять его на выстроенную церковь Спаса. 300 лет слушал Тобольск голос бунтаря. В 1892 году его «амнистировали», запросили в Углич. Чтобы сохранить память о необычном колоколе в Тобольске, отлили точную копию, для нее отстроили в кремле колокольню.
СТЕНЫ И БАШНИ КРЕМЛЯ возвели за 10 лет в 20 метрах каменного пояса с 4 метра высотой. Девять башен – после окончания строительства Софийского собора.
ПАВЛИНСКАЯ БАШНЯ, приземистая, круглая – единственное сооружение первоначальной крепостной ограды. Она давно лишилась верха с ярусами навесных бойниц, а деревянная кровля – позднего происхождения. На стенах заметны следы заложенных бойниц.
КРУГЛАЯ БАШНЯ сохранилась с самого начала, приспособлена для ведения боя. Имела три яруса настилов и бойницы. Форма представляла типичное явление русской крепостной архитектуры XVII века.
КРЕПОСТНЫЕ СТЕНЫ восстановлены в 1970 году, также приспособлены для ведения боя. Имели внутри арки, где располагались бойницы и места для установки орудий. Из-за оползневых явлений древние части ограды разрушились, заменены, отодвинуты внутрь двора, сохранилась старая часть с волнообразной линией зубцов.
СЕВЕРО-ВОСТОЧНАЯ УГЛОВАЯ БАШНЯ несет на своем шпиле государственную эмблему – двуглавого орла. Квадратная башня построена в 1699 году, использовалась как «сушила», внизу кладовая.
СВЯТЫЕ ВОРОТА – самые старые северные, 1748 год.
ПРОСФОРНЯ, МОНАШЕСКИЙ КОРПУС – с XIX по XX век.
ПОДЗЕМНЫЕ ХОДЫ предположительно уходили в подгорную часть, в Иоанно-Введенский монастырь, за город. Раскопки выявили подземные сооружения у зданий дворца наместника, губернской типографии, тюремного замка. Ширина ходов – 1,8 м со сводчатыми перекрытиями, много разветвлений.
РЕНТЕРЕЯ возведена на арке Дмитриевских ворот над Прямским (базарным) взвозом, соединяет обе части кремля – Софийский двор и Малый (Вознесенский) город в единую композицию. Имеет триумфально-мемориальное значение. Рентерея (Дмитриевские ворота, Шведская палата, казенная палата) построена при генерал-губернаторе М. П. Гагарине по проекту Семена Ремезова плененными во время войны шведами (человек 300), 1747 год, название дано Ремезовым. Дмитриевские ворота возведены в честь победы Ермака над Кучумом в день вмч. Димитрия – 26 октября 1581 года. Ворота служили торжественным въездом в Тобольский кремль из Нижнего города. Через них проходили главные артерии города: Большая Московская и Воскресенская улицы. Использовали рентерею для хранения казны и ясака, пушнины. Позднее – архив. Сейчас – музей древнейшей истории Сибири.
ПРЯМСКОЙ ВЗВОЗ – 198 ступеней связывает нижнюю и верхнюю часть города.
ДВОРЕЦ НАМЕСТНИКА – трехэтажные здания с 1780–1782 годов. Пожар оставил только стены. Восстановлен в 1831 году. Ныне здание реставрируется под музей истории Тобольской губернии, будет воссоздан тронный зал наместника с троном, подаренным ему Екатериной II.
ГОСТИНЫЙ ДВОР КРЕМЛЯ задуман Ремезовым как торговый центр Сибири. Бухарским и китайским купцам из уважения к их богатству разрешали квартировать в кремле. Эти постройки дошли до нашего времени от Ремезовых. Древнерусская архитектура с элементами восточной напоминают бухарский караван-сарай XVII века. Использовался в другом назначении: «татарская комиссия», словесный суд, тюрьма, казенная аптека, губернские учреждения, артиллерийский склад, архив, присутственные места.
ЦЕРКОВЬ ПЕТРА И ПАВЛА
1769–1774 годов. Три престола: Петра и Павла, святителя Алексия, преподобного Нила Столобенского. В приходе было 286 дворов, деревень, деревянная часовня во имя Возрождения Животворящего Креста в деревне Анисимовке. Здесь сейчас идут богослужения.
ТЮРЕМНЫЙ ЗАМОК. 30 апреля 1838 года началась постройка тюремного замка на 250 подсудимых и 500 арестантов. Тобольск благодаря своей отдаленности был идеальным местом для содержания заключенных. В районе Курдюмского оврага и был заложен острог (пересыльно-каторжная тюрьма № 1). Пять зданий строили с 1839 по 1855 год. Облик здания напоминал дворец. В середине – церковь с готическими окнами. Смотрительный корпус вмещал до 2000 человек, замок повидал не только опасных преступников, уголовников, но и людей, оказавших влияние на культурно-политическую жизнь страны. Большой корпус вмещал заключенных, не выдержавших тяготы длительного пути. Пешее передвижение заключенных заменено в XIX веке перевозками в арестантских баржах, затем в железнодорожных вагонах. В больнице лечились и каторжане, следующие по этапу в Восточную Сибирь.
При замке построена церковь в честь святого Александра Невского. В 1930 году здесь проводили расстрелы. В 1990 году случился пожар в корпусе № 1, обрушилась кровля и перекрытия между этажами. Восстанавливается. Корпус № 3 был этапный. Корпус № 1 содержал особо опасных уголовных преступников. С 1875 года в здании расположены производственные мастерские по изготовлению мебели, бондарных изделий, шитью одежды и другие. С 1950-х годов – перепланировка помещений, число камер увеличилось с 28 до 55. Отпетый контингент сидел здесь до перестройки. Теперь заключенных вывозят в Приморье, а замок гостеприимно распахивает свои камеры туристам.
ОБЕЛИСК ЕРМАКУ. Сад Ермака с 1830 года расположен в исторической части города на вершине Панина бугра. 23 августа 1838 года на изумительном по красоте Чукманском мысу открыт обелиск Ермаку. Распоряжение о строительстве было дано Императором Николаем I. 16-метровый мраморный монумент весом 192 т изготовлен на Горнощицком заводе под Екатеринбургом. На гранях обелиска плоским рельефом выбиты пальмовые ветви, а на цоколе – венки с датами прихода в Сибирь Ермака (1581 год) и его гибели (1584 год). Установлен монумент прибывшим из Екатеринбурга капитаном корпуса инженера путей сообщения Биркиным, при помощи «разных чугунных снарядов». В городе не нашлось специалистов, способных поставить его.
НИЖНИЙ ГОРОД. Здесь речной порт, отсюда идут по Иртышу корабли в Салехард. В подгорной части находятся основные памятники истории и культуры. Летом здесь подземные воды поднимаются так, что затапливают весь город из-за плохой дренажной системы, деревянные дома подтапливаются, подгнивают, утыкаются в грязь (не избежал этой участи дом Петра Павловича Ершова, автора сказки «Конек-Горбунок»), а витающие над городом запахи часто отбивают желание прогуляться.
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ, 1744–1761 годы. В церкви три престола: Рождества Христова, святых Зосимы и Савватия Соловецких, чудотворной иконы Пресвятой Богородицы Смоленской. В приходе было 47 домов. Большая трапезная, теплое зимнее помещение. Руководил строительством «церковный уставщик» ямщик Косьма Черепанов, известный своей ученостью и знанием разных искусств. Иконостас сделан на средства тобольского купца В. Башмакова.
ГУБЕРНАТОРСКИЙ ДОМ недалеко от пристани, с 1828 по 1917 год — резиденция западносибирских генерал-губернаторов и гражданских губернаторов, после окончания Гражданской войны здесь разместилась администрация района. В 1917–1918 годы в этом здании пребывала Царская семья. Николай II был в Тобольске дважды. В 1890–1891 годах предпринял экспедицию по странам Азии, возвращаясь в Санкт-Петербург. Его торжественно встречали делегации Тюмени и Тобольска в Сургуте на пристани. Через два дня Цесаревича приветствовали в Тобольске. Царский наследник посетил музей, учебные заведения, посмотрел парад войск, беседовал с чиновниками. Второй раз Николай I был уже в другом качестве. В начале августа 1917 года семья отрекшегося от престола Императора отправлена в Тобольск. Это решение было принято Временным правительством ввиду опасений, связанных с активизацией большевистского движения в Петрограде. Англия отказала в пристанище семейству, а в мятежной столице опасно было оставаться. 31 июля 1917 года в 6.10 Августейшие пленники покинули Царское Село. Премьер-министр, глава Временного правительства А. Керенский лично контролировал отъезд двух вагонов с Романовыми и их свитой. Николай Романов ехал не под своим флагом-штандартом в Сибирь, а под флагом Красного Креста. До Тюмени доставлены специальным поездом с охраной из 300 гвардейцев Павловского полка и многочисленной прислугой. В Тюмени – пересадка Царской семьи на пароходы «Кормилец» и «Тюмень». Когда проходили мимо с. Покровского, камердинер Волков слышал, как бывшая Императрица сказала: «Здесь жил Григорий Ефимович. В этой реке он ловил рыбу и привозил ее нам в Царское Село». Известно, что незадолго до своего убийства в 1916 году Распутин предсказал Царской семье, что они побывают в местах, где он родился и вырос. Семья Романовых прибыла в Тобольск 6 августа на пароходе «Русь». Во всех церквях звонили колокола, но уже не по поводу приезда Царя. Город праздновал Преображение Господне. Семью Николая II и всех сопровождающих разместили в доме губернатора. Семья занимала 2-й этаж, на первом была столовая, комнаты для прислуги. Пребывание Царской семьи напоминало ссылку. Охраняли их 336 солдат и 7 офицеров. Здание было огорожено высоким двойным забором, окна здания закрашены известью так, чтобы семья не видела город. Семье было запрещено появляться в городе, только однажды в большой праздник разрешили посетить храм в Нижнем городе в сопровождении конвоя. До наших дней дошли дневники Николая II. Император сохранял спокойствие, смирение. Читал много книг, журналов, занимался физическим трудом, пилил дрова, колол. Дети учились. Отец читал им курс истории России. Иногда устраивали спектакли. В марте 1918 года в Тобольской губернии установлена советская власть. В апреле 1918 года в город прибыл спецуполномоченный комиссар В. В. Яковлев с заданием Совнаркома и ВЦИК вывезти семью Романовых в Екатеринбург. До Тюмени добирались на лошадях. 14 апреля 1918 года бывший Император записал в дневник: «перешли Тобол пешком по доскам. Только у другого берега пришлось переехать сажень 10 на пароме». В Покровском была перепряжка, долго стояли как раз напротив дома Григория Распутина и видели всю семью, глядевшую в окно. Так пророческие слова Григория Ефимовича: «Вы дважды побываете на моей родине, но уже без меня. Меня не будет» – сбылись.
Последний перегон сделали медленно и со всякими мерами военных предосторожностей, прибыли в Тюмень… «при красивой луне с целым эскадроном, окружившим наши повозки при въезде в город!» В ночь с 16 на 17 июля 1918 года самого Николая II, его жену, детей и даже оставшихся при них слуг без суда и следствия расстреляли в особняке инженера Ипатьева в Екатеринбурге. Тобольск вошел в историю, как «город, не убивший Царя».
На втором этаже губернаторского дома восстановлен рабочий кабинет-музей Николая II (голубая гостиная). На момент нашего посещения здание администрации было полностью отдано под музей Царской семьи. На стене дома установлена мемориальная доска, посвященная пребыванию здесь Императорской семьи. Причисленные к лику святых убиенные представители царской династии, как и связанные с их последними днями события, вещи, места имеют не только историческую ценность, но и высокую духовную значимость. Губернаторский дом остается единственным и последним мемориалом событий, когда вместе с казнью Императора были прерваны многовековые традиции российской государственности и культуры. В Александрийском саду сохранилась часовня, в которой проходили службы для семьи Романовых.
АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ ЧАСОВНЯ. В центре Александрийского сада к 300-летию Тобольска и в честь 50-летия со дня пребывания в городе в 1837 году наследника, позднее Императора, освободителя Александра II. Разработанный местным архитектором проект был безвкусен и получил резолюцию «архитектура невозможная». Вторичный проект поручен строителю храма Спаса на Крови в Петербурге академику Портланду. Освятили часовню 2 июля 1887 года.
ЦЕСАРЕВИЧ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ В СИБИРИ был первым из Романовых, кто почтил в 1837 году своим присутствием этот далекий край. Николай I, желая завершить образовательный курс своего первенца практикой, запланировал для 19-летнего наследника два путешествия: по России и за границу. 14 апреля1837 года Самодержец вручил сыну «инструкцию для путешествия по России». Он придавал этому большое значение. «Предпринимаемое тобой путешествие, любезный Саша, составляет важную эпоху в твоей жизни. Расставаясь первый раз с родительским кровом, ты некоторым образом как бы самому себе предан, на суд будущим подданным в испытании твоих умственных способностей».
Все путешествие длилось с 1 мая по 12 декабря 1837 года. 31 мая Августейший путешественник вступил в пределы Сибири, ночь с 1 на 2 июня Александр Николаевич провел в Тюмени, в следующую ночь, переправившись через Иртыш, достиг Тобольска. «Пишу тебе, милый, бесценный Папа, и сам не верю своим глазам, что из Тобольска все это кажется мне сном, и весьма приятным. Восторг, с которым меня здесь везде принимали, меня точно поразил, что радость была искренняя, во всех лицах было видно чувство благодарности своему Государю за то, что он не забыл своих отдаленных, душею ему преданных, и прислал к ним сына своего». Царский наследник характеризовал Сибирь как край чрезвычайно любопытный и сожалел, что не смог поехать далее. В Тобольске гость беседовал с отцами церкви, генерал-губернатором, военными и гражданскими членами. К нему попали на аудиенцию даже киргизские султаны и вогульские старшины. В сибирской столице XIX века и других городах была устроена промышленная выставка. Сибирь на Цесаревича произвела благоприятное впечатление. В центральных губерниях он не видел такого доброго, настоящего русского народа, как по Сибирскому тракту. Даже женщины показались красивее, здоровее ярославских, костромских. 4 июня он оставил гостеприимный город, переночевал в Тюмени, 6-го переехал Урал. «Я с каждым днем вижу, чувствую всю важность моего путешествия», – писал Александр Николаевич, возвращаясь домой, – «постараюсь извлечь всю возможную пользу, чтобы быть полезным нашей Матушке России. Видя землю русскую вблизи, более и более привязываюсь к ней и считаю себя счастливым, что Богом предназначено всю жизнь ей посвятить».
В часовне Александра Невского мы помолились, вычитали акафист Царственным мученикам, познакомились с местными казаками благодаря игумену, земляку с Горного Алтая. Часовня в это время реставрировалась.
ЗДАНИЕ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ. С 1893 года, в духе казенного ампира. В ранние годы здесь преподавал химик Д. И. Менделеев. Во время ВОВ здесь были учительские курсы. Сейчас здесь два факультета Тобольского пединститута им. Д. И. Менделеева: исторический и биолого-химический.
ДОМ КОРНИЛОВА с 1900 года принадлежал купцу. Архитектура середины XIX века. Здесь жил в разное время химик Дмитрий Иванович Менделеев. В августе здесь был штаб 51-й дивизии под командованием В. К. Блюхера.
ЦЕРКОВЬ ЗАХАРИИ И ЕЛИСАВЕТЫ. Строили почти 20 лет, освятили в 1776 году. Шестипрестольная церковь не имела по красоте равных во всей Сибири. В июле 1796 года ударом молнии снесло 5 глав с крестами, отреставрированы. Знаменита церковь своей чудотворной иконой «Всех скорбящих Радосте». В настоящее время идет ремонт.
КРЕСТОВОЗДВИЖЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ за Абрамовым мостом, почти на берегу Иртыша. Возводилась с 1753 года по 1792 год. На подходе к церкви ощущается празднично-ликующий образ, созданный торжественным башнеобразным построением композиции, тяготением всей архитектуры ввысь. Единственная церковь, где сохранился крест. Нижний придел в честь Покрова Пресвятой Богородицы, верхний – Воздвижения Креста Господня. Трехчастная схема: храм, трапезная, колокольня. Церковь – памятник эпохи барокко.
ЦЕРКОВЬ МИХАИЛА АРХАНГЕЛА построена семейством местных ямщиков Черепановых в 1754 году.
ЗДАНИЕ БЫВШЕЙ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ в 1770 году построил купец Корнилов. В 1780 году оно было передано городской управе, горело. В 1788 году здание стало резиденцией наместника А. В. Алябьева, отца известного композитора, который родился в этом доме. С 1797 года – главное народное училище, с 1810 года – четырехклассная школа, где работал И. П. Менделеев: до 1818 года – учителем, с 1827 по 1835 год– директором. Здесь учился П. П. Ершов, стал учителем. С 1857 по 1862 год – директор школы. У него учился 14-й ребенок семьи Менделеевых, Д. И. Менделеев, открывший Периодическую систему элементов. Это здание посещали многие знаменитые люди того времени.
ЗНАМЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ был основан в начале XVII века с переносом сюда мужского нагорного монастыря Зосимы и Савватия, новое название в честь Знаменской церкви. Дважды случались пожары, в 1659 и в 1677 году вновь построены Знаменская и Казанская церкви. Посреди монастыря строилась Спасо-Преображенская, с 1685 по 1691 год. С 1767 по 1768 год вместо деревянной построена каменная Казанская церковь.
С 1770 года переведена славяно-латинская школа. Монастырь стал учебным центром. В 1784 году было большое наводнение, в 1788 году – большой пожар, в 1794 году – вновь наводнение. Фундамент Преображенской церкви размыт, он был из глины. Стены осели, дали трещины. Затем пожар, сгорели кровля, купола. 13 лет церковь была в руинах. В 1800 году хотели разобрать и вновь построить, но опытный архитектор смог отремонтировать и построил новые корпуса для семинарии и столовой. Сейчас нет Преображенского Собора, разобран в советское время. Здесь размещались зооветеринарный техникум, затем сельхозколледж.
КНЯЖИЙ ЛУГ в двух километрах от кремля. Разыгравшиеся события на этом месте сыграли не последнюю роль в ликвидации Тайбугидского княжества. В «Летописной повести» Черкаса Александрова сказано, что вскоре после возведения Тобольской крепости князь Сейдяк в сопровождении пяти сотен человек выехал на Княжий луг, расстилавшийся внизу, в двух верстах от Алафейской горы, «и нача тешитеся ястребы на птицы». В этой охотничьей забаве принимали участие племянник казахского хана Тевкеля Ураз- Мухаммеда, сын Ондан-султана и бывший Карача Кучума Кадыр-Али-бек. Увидев их сверху из крепости, воевода Данила Чулков через своих посланников пригласил князя и его гостей приехать в город «советовать о мирном постановлении». Те согласились и, взяв с собой около ста человек охраны, поднялись в горы. У городских ворот их охранников разоружили. Во время переговоров, которые проходили за пировальным столом, Чулков, обративший внимание на то, что Сейдяк не пьет, не ест, принудил его поднять заздравную чашу, дабы доказать, что он не мыслит на «государственных людей никакого зла». Сейдяк начал пить и «поперхнув в гортани». Вслед за ним поперхнулись казахский Царевич и Карача (себе воевода наливал «вина простого», татарским же гостям подносил «матового вина», то есть чаши с крепкой водкой). Это и стало поводом к тому, что по взмаху руки Чулкова русские служивые люди, заранее готовые к такому повороту событий, «начаша поганых побивать». Пытавшихся бежать через окно Сейдяка, Царевича и Карачу схватили и связали. Узнав о случившемся, остальные татары, находящиеся под горой, ударились в бегство. После этого Искер покинули все его жители…
Все, о чем вам поведала выше, дорогие читатели, не могла не рассказать, чтобы каждый мог почувствовать те времена со дня основания города и доныне, узнать жизнь людей, что жили в те четыреста тридцать лет. И это не сказка, а настоящее прошлое, которое волнует души, погружает в те далекие незабываемые годы. В этом городе все дышит прошлым, и, может, каждому захочется побывать в этом совсем не сказочном мире.
Сергей, не зная города, а он небольшой, выехал в центр к кремлю. По телефону (здесь нашего приезда ждал бывший мэр Аркадий Григорьевич Елфимов) пояснили, где гостиница. На двое суток нам предоставили ее бесплатно. На всех этажах в коридорах, номерах – картины, старые фото, вещи. В нашем номере – старые фото в трех рамках. В коридоре – три сундука, окованные металлом, старинный резной буфет, диван. На других этажах в номерах, в вестибюле – такие же старинные вещи далеких времен. Разместились, покушали. Спаси, Господи, этого человека, А. Г. Елфимова. Чувствуются его труды большие. Его предки служили у Ремезовых, тех, кто трудились над летописью Ермака с дружиной, составляли карты городов и рек Сибири, и это все в те далекие годы. Он хранит все, что связано с прошлым. Ныне А. Г. Елфимов – председатель фонд «Возрождение Тобольска». Делает огромную работу по восстановлению исторической памяти. Пишет книги и издает их в Италии: красочные, иллюстрированные. Благодаря ему Сергей имеет Ремезовскую летопись и другие книги, материалами которых пользуюсь. Город Тобольск – город-музей. Через А. Г. Елфимова мы ближе познакомились с материалами о Ермаке и побывали на местах, где проходил Ермак. Таким образом мы узнали об этом святом крае.
В 7 часов утра решили обойти вокруг кремля, он на высоком Троицком мысу. Ранней Литургии не было, нам с Галиной не спалось, у нас до утренней службы было целых два часа. Слева – стены с башенками, на одной Архангел с трубой, справа по краю холма – металлический заборчик, внизу старый город высвечивается огнями до горизонта с взметнувшимися в небеса куполами, крестами храмов. Осенью 1620 года в Тобольск направлялся архиепископ Тобольский и Сибирский, преподобный Киприан. Задремал, «явился ему Ангел Божий, накрыл своей ладонью светящийся Нижний город и повелел строить храмы: Крестовоздвиженскую, Пятницкую, Рождественскую, Благовещенскую, церковь Захарии и Елисаветы, Архангела Михаила, Богоявленскую». Все это было построено. В годы гонений два храма, где молились Царственные мученики, уничтожены, разобраны до фундамента. От храма, в котором был крещен Менделеев, остался угол»; после того как в годы гонений храм решили приспособить под гараж, он разрушился.
В храме Покрова Богородицы в 8 часов молебен святителю Иоанну, митрополиту Тобольскому. Литургию служил владыка Димитрий. После службы владыка, идя от алтаря до выхода из храма по красной дорожке, благословляет всех прихожан, идущих к нему. В храме покоятся мощи святителя Иоанна Тобольского и священномученика Гермогена.
Подходим к ковчежцу с частицами мощей многих святых. Заказали молебен свт. Иоанну Тобольскому, подали синодики, помолились у раки святых, приложились к кресту. Здесь же узнали, где человек, который знает о месте гибели Ермака. Это наш земляк с Горного Алтая, игумен, иконописец. Мы его еще в пути пытались разыскать, узнать телефон. Но нам и думать-то не нужно ни о чем, нам все свыше подавалось, все как в сказке свершалось каждый час. Спросили у батюшки, где нам найти игумена, а он рядом стоит, молится. Пригласил на трапезу, но у нас запас продуктов, поели. Затем идем с игуменом в Нижний город в часовню Александра Невского на акафист святым Царственным мученикам. Здесь нас ждут казаки, знакомимся с атаманом, с которым мы остальные дни будем проводить вместе в путешествии. Часовня находится рядом с двухэтажным домом, где жили узники Царственные. 19 августа 1917 года по решению Временного правительства в Тобольск прибыли бывший Император Николай II и его семья. С этого дня начался тобольский период ссылки семьи Романовых. На пристани толпился народ, который доброжелательно встретил Царственных особ. Свидетели помнят, как путь был устлан красными дорожками. Первое время они жили на пароходе. Спустя неделю Царская семья поселилась в губернаторском доме. Жизнь здесь протекала ровно, спокойно. Семья посещала Богоявленский храм. Бывший Император вел дневники, много читал, пилил дрова, занимался с сыном маршировкой по правилам воинского устава. 9 месяцев Тобольск был ангелом-хранителем Царской семьи. Всем казалось, что они здесь в безопасности. Слуги жили напротив в доме Корнилова.
Царская семья была большая и дружная. Российская семья с патриархальными традициями. До последних дней они горячо любили друг друга. В результате Октябрьского переворота Тобольск наводнили отряды красноармейцев. Для семьи Романовых вводились жесткие ограничения, был урезан продуктовый паек. В эти дни горожане не оставили их без поддержки. Со всего города приносили продукты, помогали и насельники Иоанно-Введенского женского монастыря.
13 апреля Николая Александровича, Александру Федоровну и дочь Марию увезли в Екатеринбург. 20 мая туда же увезли великих княжон и наследника Алексея. Сегодня тоболяки бережно хранят память о пребывании Романовых в Тобольске. В бывшем губернаторском доме открыт кабинет-музей Николая II, в котором мы побывали. Местные говорят, что Тобольск – единственный город, который не убил Царя и его семью.
В городе имеется завальное кладбище, старейшее кладбище, являющееся памятником федерального значения. Расположено за стенами старого земляного вала. Тобольский некрополь – место захоронения людей, составивших славу города и России. С момента основания кладбища здесь построен деревянный храм во имя Семи отроков Эфесских, который в 1776 году перестроен в каменный по указу Тобольского губернатора Д. И. Чечерина. Это один из немногих храмов, которых не закрывал своих дверей перед верующими.
В 16 часов в Покровском храме – акафист святителю Иоанну Тобольскому, вечернее богослужение в кремле.
Здесь приостанавливаюсь, расскажу о житии святителя.
«ТЫ ЕСИ СЛАВА ГРАДОВ ЧЕРНИГОВА И ТОБОЛЬСКА»
(стихира из службы святителю Иоанну)
Святитель Иоанн, митрополит Тобольский (Максимович), выдающийся иерарх, церковный писатель, миссионер (1651–1715). Родился в городе Нежине. В семье его родителей Максима Васильевича и Евфросиньи было семеро сыновей, Иоанн старший. Окончив Киево-Могилянскую коллегию, был там учителем латинского языка. 1680 год – принял в Киево-Печерской лавре монашество, неся подвиг внутреннего делания. Поручено ему было послушание проповедника, где раскрылся талант красноречия и благодатные дарования служителя Слова. В 24 года избран послом от лавры в Москву к Царю Феодору Ивановичу: просить помощи лавре. Существовала опасность нападения турок на Киев. Посольство увенчалось успехом. Царь отправил для защиты лавры сильное войско и предоставил ей Брянский монастырь, управлял им Иоанн Максимович. 10 января 1697 года Патриарх Московский и всея Руси Андриан хиротонисал его во епископа Черниговского. Управление Елецким монастырем, которым он управлял с 1695 года, передано святителю Димитрию, будущему Тобольскому, а позднее Ростовскому митрополиту. 14 лет владыка Иоанн управлял паствой, снискал любовь. Чудесное исцеление его от тяжелой болезни по предстательству предшественника по кафедре святителя Феодосия связало его имя с именем святого Феодосия. Об этом чуде сообщили всему народу, в честь святителя Феодосия владыка Иоанн составил «похвалу». Ученый и писатель, святитель Иоанн был покровителем просвещения, издал много трудов. Духовно связан со Святой Горой Афон, оказывал помощь русским насельникам в тяжелые годы. В русском Пантелеимоновом монастыре сохранилась его архиерейская грамота. Будучи в Чернигове, предрек победу Петру Великому над Карлом ХII. В 1711 году Преосвященнейший Иоанн назначен на кафедру Сибирской епархии с титулом митрополита Тобольского и всея Сибири. Существует предание, что святитель получил назначение в Сибирь не без участия знаменитого временщика петровского времени князя Меншикова, который посчитал, что архипастырь оскорбил его, назначив день для освящения храма в княжеских имениях, не посовещавшись с ним. Говорили, что святитель произнес то, что стало для Меншикова пророчеством: «Да, далеко мне ехать, но будет далее меня». Да, действительно, Меншиков окончил жизнь в далекой ссылке в Березове.
В Сибирской рукописной летописи о святителе Иоанне говорят, что он был тих, смирен, благорассудлив, к бедным сострадателен, милостив. Еще сказано: «едино у него увеселение было писать душеполезные сочинения», (было 10 таких сочинений). За четыре года ни у кого не был в гостях, только один раз у сибирского губернатора по усиленной просьбе. А где были горе, нужда, ходил пастырь Христов к заключенным в тюрьмы, которых в Тобольске было много, утешал скорбящих, вразумлял по-отечески, заботился лаской, гостинцами. Делал добро тайно, через доверенных лиц посылал деньги, пособия в богадельни (их было более двадцати), в дома бедных, в приюты для сирот. Переодевшись, подходил к окну, стучал, говоря: «Примите во имя Иисуса Христа», и быстро уходил. Особо заботился о бедных духовного состояния.
Усовершенствовал школу, открытую митрополитом Филофеем (Лещинским, 1727 год), память 10 июня, в день Собора сибирских святых. Продолжал издательскую деятельность, используя созданную в Чернигове типографию. Предчувствуя близкую смерть, стал готовиться к ней: исповедался, причастился Святых Таин. 10 июня 1715 года отслужил Литургию, устроил обед в своих покоях для городского духовенства и нищих, где прислуживал сам за столом, простился с духовенством, ушел во внутренние комнаты, стоя на коленях в молитве, почил. Митрополит Филофей, бывший в этот день в Кондинском крае, сказал: «Брат наш Иоанне успе. Прейдем отсюда»! Тотчас возвратился в Тобольск.
Святитель погребен, согласно его желанию, в Успенском соборе, в приделе преподобных Антония и Феодосия Печерских. В 1826 году архиепископ Тобольский Евгений (Казанцев) писал: «Митрополиту Иоанну (Максимовичу) здесь так велика вера, что многие носятся чудеса, и что даже самый придельный храм в честь святителя Иоанна Златоуста построен в честь его будто бы исцелившимся от него». И говорили, что его предстательством больной выздоравливал или наступала легкая, тихая, бесстрадальная смерть. Мощи святителя почивают в соборе Покрова Божией Матери. Служба Иоанну, митрополиту Тобольскому, была переиздана по благословению Святейшего Патриарха Алексия митрополитом Варфоломеем (Городцевым) в 1947 году в г. Новосибирске. Ввиду многочисленных чудес и давнего местного почитания святителя Иоанна в 1916 году Церковь установила празднование памяти святителя совершать 10 июня, в день его преставления ко Господу.
ТРОПАРЬ, ГЛАС 8-й
Наставниче благочестия, сиротствующих питателю, скорбящих утешителю, недугующих врачу безмездный, душею страждующих скорый помощнице, теплый молитвенниче о всех ко Господу, святителю отче Иоанне, моли Христа Бога спастися душам нашим.
КОНДАК, ГЛАС 2-й
Явился еси во тьме неведения пребывающим просветитель, вдов и сирот утешитель, дивный врач немощствующих, младенцев и отроков наставник, родителем же пресветлое радование, святителю отче Иоанне, моли Христа Бога подати стране нашей в вере утверждение, воинству нашему на враги победу и одоление, людям же своим велию милость.
СВЯЩЕННОМУЧЕНИК ГЕРМОГЕН, епископ Тобольский и Сибирский (в миру Георгий Ефремович Долганов), родился 25 апреля 1858 года в семье единоверческого священника Херсонской епархии, в последствии принявшего монашество.
Образование Георгий получил в родной епархии в духовной школе, поступил в Новороссийский университет Одессы, окончил юридический факультет, здесь же прошел математический и слушал лекции на историко-филологическом факультете. Был глубоко религиозным с детства. По окончании университета поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, принял монашество с именем Гермоген, был посвящен в сан диакона, 15 марта 1892 года рукоположен во иеромонаха, был проповедником. В 1893 году окончил академию, стал инспектором, затем ректором Тифлисской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита. Был миссионером своего края. 14 января 1901 года в Санкт-Петербурге в Казанском соборе хиротонисан во епископа Вольского, викария Саратовской епархии. Чин совершили митрополиты Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский) и Московский Владимир (Богоявленский), епископ Гдовский Вениамин (Казанский).
Высшему разуму жизни – Христу и Его Церкви священномученик Гермоген служил всю жизнь, терпя гонения от начала архиерейского служения до своей мученической кончины. 1903 год – епископ Саратовский. Его программа: трудиться, трудиться и трудиться на благо паствы, в союзе мира и любви. Миссионер. Строились церкви, житы, молитвенные дома, часовни для церковных служб и пения, выписывались братия с Афона и других обителей. Службы по приходам проходили так, что крестьяне говорили: «Деды и прадеды не видали такого. Нам не забыть этого светлого торжества, но из рода в род, от отцов к детям, от детей ко внукам перейдут наши рассказы о приезде владыки Гермогена к нам в село»». В кафедральном соборе многие во время службы плакали от умиления и духовной радости, так благоговейно и трепетно молился владыка в алтаре перед престолом Божиим.
Во время беспорядков 1905 года владыка не оставил без помощи потерпевших рабочих, разъяснил происшедшее. 06.02.1905 – святитель отслужил панихиду по убиенному Великому Князю Сергею Александровичу, объясняя, кто повинен в кровавой его смерти. С большой любовью и уважением к нему относился праведный Иоанн Кронштадтский, говоря, что за судьбу Православия спокоен и может умереть, зная, что епископы Гермоген и Серафим (Чичагов) продолжали его дело борьбы за Православие. Отец Иоанн предрек мученичество святителю, писал в 1906 году: «Вы в подвиге, Господь отверзает небо, как архидиакону Стефану, и благословляет Вас». Владыка препятствовал постановщикам пьес «Анатомия» и «Анфиса», где проповедовалось безбожие и разврат, обращался к губернатору, но получил отказ. Многие восстали на него за его защиту христианских истин и нравственности. «Театр погашает веру и христианскую жизнь», – говорил отец Иоанн Кронштадтский, – научая рассеянности, лукавству (или умению жить в миру), смехотворству, он воспитывает ловких сынов века сего, но не сынов Света. Театр – противник христианской жизни, он – порождение духа мира сего, а не Духа Божия. Истинные чада Церкви не посещают его». «Театр – школа мира сего и князя мира сего – дьявола, а он иногда преобразуется в Ангела света (см. 2Кор. 11:14), чтобы прельщать удобнее недальновидных».
На сессии Святейшего Синода в 1911 году епископ резко разошелся во мнениях с обер-прокурором Синода по поводу попытки введения в Православной Церкви корпорации диаконисс и чина заупокойного моления об инославных, после чего 15 декабря 1911 года послал телеграмму Государю как верховному защитнику и охранителю устоев православного государства. После чего обер-прокурор Синода Саблер подал Царю доклад с просьбой уволить епископа Гермогена от присутствия в Святейшем Синоде. 7 января указ об увольнении был объявлен. 12 января члены Синода осудили этот поступок, это решение.
Узнав, что архиерей не уехал в свою епархию, Саблер просил Императора уволить Преосвященного Гермогена из Саратовской епархии и сослать в Жировицкий монастырь. Император подписал указ об увольнении с местопроживанием в монастыре. Подъезжая сюда, владыка издали услышал колокольный звон, настоятель с братией встречали его. «Я не считаю себя сосланным, но человеком, желающим всецело отдаться служению Господу Богу». Несколько лет спустя, находясь под стражей, Государь Николай II просил настоятеля кафедрального собора передать епископу Гермогену земной поклон и просьбу простить его, Государя, за отстранение от кафедры. В ответ владыка передал ему земной поклон и просил прощения.
Скорбел святитель за будущее Православной Церкви, России и Царской семьи. Бывало плакал, закрыв лицо руками: «идет, идет девятый вал, сокрушит, сметет всю гниль, всю ветошь, совершится страшное, леденящее кровь: погубят Царя, непременно погубят». В монастыре обнаруживается дар прозорливости.
В 1915 году епископа перевели в Николо-Угрешский монастырь Московской епархии. После Февральской революции 1917 года переведен в Тобольск. Временное правительство не желало этого, но епископ прибыл туда. За что благодарил Господа: «Это поистине город-скит, окутанный тишиной, спокойствием». Особой заботой были фронтовики, призывал помогать им, что привело большевиков в бешенство. Начались угрозы, началась подготовкае к аресту епископа. За всенощной владыка произнес проповедь. Власти побоялись его арестовывать, так как много было людей. В Вербное воскресенье приобщил служителей Святых Таин, помолился, объявил, что устраивает крестный ход, где присутствует все духовенство, произнес проповедь, призывая всех помолиться о спасении погибающей Родины.
Прошли из собора в подгорную часть города, обойдя все приходские храмы. Их сопровождали на всем пути пешие и конные красногвардейцы в полном вооружении. У архиерейских покоев епископа ждали солдаты. На колокольне ударили в набат, но стрельба согнала народ. Монахиня побежала вверх, но ее сбили прикладами, народ разгоняли. Солдаты стали грубы, понеслась площадная брань. Владыка переоделся, исповедался у иеромонаха Германа, вышел, где на улице его ждали лошади, под конвоем был доставлен в штаб Красной армии. Эконом, войдя в дом архиерея, увидел двух незнакомых людей, один прятал под полу футляр с панагией епископа, ему угрожали. Большевики реквизировали 8 лошадей у крестьян деревни Анисимовки и тайно увезли владыку Гермогена по испорченной весенней распутицей дороге в Тюмень. В Екатеринбург его увезли 18 апреля, поместили в тюрьму на Сенной площади, рядом с Симеоновской церковью. Через сторожа, старика Семена Боржова, наладил связь со многими священнослужителями, которые пытались освободить его и взять на поруки. Запросили залог 100 тысяч. Деньги нашли, передали властям, но делегацию арестовали, их ждала мученическая кончина.
В День Святаго Духа его причастили Святых Таин. На следующий день его увезли из тюрьмы. С ним несколько человек. Ночью 13 июня в Тюмень прибыл поезд, узников доставили на пароход «Ермак». 15 июня епископа и священника перевели на пароход «Ока», который пошел в сторону Тобольска. Ночью вывели отца Петра Карелина на палубу, привязали два гранитных тяжелых камня и сбросили в воду. В половине первого ночи епископа Гермогена вывели из трюма, он творил молитву. Палачи перевязали веревкой камень, убийцы столкнули владыку в воду. Всплеск воды заглушил дикий хохот озверевших людей. Позднее честные его останки были вынесены на берег реки, подобно гробу апостола и евангелиста Матфея в Эфиопии. 13 июля были обнаружены крестьянами села Усольского, на другой день захоронены Алексеем Егоровичем Маряновым на месте обретения. Заступом перерубив веревку, он положил в могилу и камень. Тело епископа оставалось до 21 июля. Был произведен осмотр судебными властями Сибирского правительства. Захоронено в селе Покровском на кладбище. 23 июля осмотрено комиссией и перезахоронено в церковной ограде, перенесено крестным ходом. 27 июля тело вынули из земли, перенесли в Покровский храм, где облачили в архиерейские одежды, перенесли крестным ходом на пароход «Алтай».
На месте первой могилы священномученика поставлен большой деревянный крест с надписью: «Здесь 3 июля 1918 года обретены честные останки мученика – епископа Гермогена, убиенного 16 июня 1918 года за Веру, Церковь и Родину». Вечером встречали гроб с телом святителя крестным ходом всех городских церквей и многотысячной толпой народа, который поместили в Софийский Успенский собор. Запаха от останков не было, хотя они простояли пять суток.
2 августа священномученик Гермоген Тобольский погребен в склепе, устроенным в Иоанно-Златоустовском приделе на месте первой могилы святого Иоанна, митрополита Московского.
Память сщмч. Гермогена в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских и в день преставления – 15 июня.
Утром едем в Абалакский мужской монастырь, Свято-Знаменский. Вначале здесь был татарский городок, затем русское село. В краткой Сибирской летописи (Кунгурской) сообщается, что вскоре после битвы под Абалаком было явление атаману Ермаку святителя Николая, в котором он возвестил, что этому месту суждено стать жилищем Бога. В 1783 году здесь возник Абалакский монастырь, который получил начало от великой святыни Западной Сибири – чудотворной иконы Божией Матери «Знамение», на поклонение к которой уже более 300 лет идут и едут паломники со всего мира в поисках душевного мира и физического исцеления. Здесь – важнейший духовный центр Сибири. В конце 80-х годов ХХ века началось возрождение монастыря, необъяснимая духовная сила которого в сочетании с удивительным природным ландшафтом, его окружающим, притягивает к себе многих верующих людей. Выйдя из машины, мы осмотрелись: крутой берег реки изгибом рассек степь. С берега реки виден другой храм – Преображенский километрах в семи, Абалакский на берегу реки, над обрывом. На территории три храма: святителя Николая Угодника (не реставрируется), святой Марии Египетской (начали реставрировать) и Знаменский, куда мы и заходим. Слева на окне икона Царственных мучеников, два послушника или монашествующие читают им акафист. Присоединились. По окончании брат Геннадий благословляет нам иконочки бумажные Спасителя, приложенные к мироточивой иконе Страстотерпцев. Идем к иконе «Знамение» и другим святыням. Храм еще не восстановлен. Помоги им, Господи! Подали записочки за родных и близких, молились везде, где были в храмах, за атамана Ермака Тимофеевича (в крещении Василия) и его дружину. Кое-где подавали за них синодики поименно, сохранившиеся до наших дней с тех далеких времен.
СЕЛО АБАЛАК. Старинное село в 30 километрах от Тобольска. Крутой высокий берег Иртыша, его безбрежная, до самого Тобольска уводящая взгляд пойма с озерами, прудами, старицами, небольшие рощицы елей и пихт по краю обрыва. Это редкое по красоте место не случайно уже в древности было обжито татарами. Название от имени татарского князя Абалака. Во время освоения Сибири Ермаком здесь была крепость, с двух сторон обнесенная рвами, земляными валами, с четвертой стороны обрыв берега реки Иртыш. В Абалаке Кучум скрывал одну из своих жен – Самбулу, а после поражения под Чувашским мысом сам пришел сюда с остатками войск.
Через 40 дней после Кашлыка 5 мая 1582 года Кучум с несколькими тысячами человек двинулся на освобождение города. Ермак узнал о приближении неприятельской рати, когда она достигла озера Абалак. Сделав бросок, казаки атаковали кучумлян и в многочасовом бою одержали новую победу. Закрепив первый успех, Ермак нанес противнику столь мощный удар, что тот долго не мог от него оправиться. Как известно, у Ермака с татарами было две решающие битвы. Одна – под Тобольском, другая – под Абалаком. И оба раза татары, имея огромное численное превосходство, упускали победу. Но не занятие Кашлыка, а победа под Абалаком определила успех экспедиции Ермака. Победа Ермаку досталась чудесным образом и дает ключ к разгадке тайны Абалака и его духовного родства с Тобольском. После прихода в Сибирь государственных войск здесь стали селиться русские бок о бок с татарами, мирно уживаясь с ними. Наспех был построена деревянная Преображенская церковь, которая, обветшав, была заменена на новую деревянную Знаменскую в 1636 году «по повелению Божией Матери, в чудном Ее явлении». Вскоре из сплавного леса срубили еще одну церковь, Никольскую. В 1680 году Знаменская сгорела от удара молнии, и на ее месте по указу Царя Федора Алексеевича в 1683 году была заложена каменная Знаменская церковь. Построена в 1691 году.
Абалакскую икону Божией Матери «Знамение» народ почитает как чудотворную, подающую исцеление от всех болезней. Летом 1665 года в Тобольске и окрестностях шли проливные дожди, урожаи хлеба и овощей погибли. По благословению архиепископа Корнилия 8 июля икона перенесена в Тобольск. С молебным пением понесли в собор. Литургия еще не закончилась, к удивлению и радости всех, мгла рассеялась, дождь прекратился, облака исчезли, и на небе засияло солнце. В память об этом икону ежегодно приносят из Абалака в Тобольск 8 июля (ст. ст.) и оставляют до 20 июля (ст. ст.), дня памяти пророка Илии. На иконе Божией Матери изображение как на Новгородской, отличие лишь в том, что справа и слева изображены святитель Николай, архиепископ Мирликийский, Чудотворец, и преподобная Мария Египетская. С подлинной иконы сделаны списки. Один находится в монастыре, именуется «Наместница». Местонахождение оригинала иконы неизвестно. Предполагалось, что в Австралии или Новой Зеландии, но стало ясно, что там список.
Знаменский храм монументален, неповторим. Имена строителей неизвестны. С 1747 по 1750 год строился Никольский каменный храм. С 1752 по 1759 год – церковь Марии Египетской. На территории был вырыт глубокий, на всю высоту горы колодец для разведения рыбы. 38-метровая церковь-колокольня. С 1752 по 1759 год приход был закрыт на Абалаке. Перенесен в с. Преображенское, где построена большая церковь. В 1783 году в Абалаке открыт мужской монастырь, основанием чего послужила икона Божией Матери. Он стал быстро развиваться и богатеть, застраиваться. 1784 год – Богоявленская церковь, простояла полвека. 1803 год – ограда каменная. В 1900 году прибыли 57 иноков с Валаама с иеромонахом Антонием для укрепления сибирского монашества. В 1919 году пришли большевики. Долго отстаивал архимандрит Аркадий (Гусев) обитель от закрытия. В 1923 году изъяты монастырские ценности. Насельники арестованы. В 1924 году монастырь закрыт. Монахи получили разные сроки, ложно обвиненные. С 1926 года здесь был пересыльный пункт НКВД. В 1927 году содержится под стражей сщмч. Петр (Полянский), митрополит Крутицкий, Местоблюститель Патриаршего Престола.
В советское время – ремонтные мастерские, кузница, склады колхоза, позднее школа, интернат для детей и общежитие. С 1993 года – реставрация.
Вот какой Промысл Божий. Инокиня Мастридия привела нас и в этот святой уголок России нашей, куда она пришла шестилетней со слепенькой сестрой примерно в 1890 году.
А история Абалакского монастыря началась, когда Русским царством правил благочестивый Государь Михаил Федорович Романов, а в Тобольске был архиепископ Нектарий. Жила в Абалаке бездетная благочестивая бедная вдова Мария. Ходила в церковь, усердно молилась. В 1636 году Марии снится сон: перед ней три иконы, стоящие на воздухе, в середине «Знамение» Божией Матери, справа – икона святителя Николая Чудотворца, слева – преподобная Мария Египетская. Услышала сладкозвучный голос: «Мария, объяви об этом видении народу, скажи, чтобы на Абалацком погосте строили по правую сторону от ветхой Преображенской церкви новую, во имя «Знамения» Пресвятой Богородицы, с приделами во имя святителя Николая Чудотворца и Марии Египетской». Через некоторое время явление повторилось: Мария шла по дороге, на нее опустилось прозрачное облако, голова закружилась, и она потеряла сознание! Очнулась, снова видит иконы, предупреждающие о том, чтобы строили храм. Если не сделают так: лес рубить самим, сплавлять по реке, вынести на берег (а берег очень крутой), своими руками, если не послушают – постигнет гнев Божий. Видение исчезло, святитель Николай замолчал. Мария, как и в первый раз, не знала, что делать. Ангел-хранитель подсказал, что надо сказать народу, а лукавый шепчет: не говори. Опять решила молчать. Через несколько дней в доме разлился благоуханный запах, словно ладан из кадила. И снова появились иконы, грозно взглянул святитель Николай: «Почему не исполняешь веление, не говоришь правды народу? Ты наводишь гнев Божий на себя». У Марии руки повело назад, кости захрустели, упала от боли. От иконы Царицы Небесной глас: «Это тяжело. Мне ее жаль». Мария побежала к духовному отцу, который решил, что ей все кажется.
Через несколько дней она идет в Тобольск по делам, 25 верст (30 км). Перед городом снова перед ней иконы. Святитель гневно сказал ей: «Зачем же ты не объявляешь народу, о чем тебе повелено? Если еще помедлишь, будешь расслаблена телом. Если объявишь и тебя не послушают, то гнев Божий падет на них». Видение снова исчезло. Мария в слезах бежала, чтобы рассказать архиепископу Тобольскому Нектарию. Владыка выслушал плачущую женщину. Собралось духовенство в кафедральном соборе, пришел воевода Темкин-Ростовский, начальники, почетные жители города. Все владыка рассказал и стал Марии иконы показывать. Когда увидела «Знамение» Божией Матери (раньше ее не видела), узнала: «Эта икона Царицы Небесной являлась». Тогда владыка благословил строить церковь, и все, оставив свои дела, приняли участие в строительстве.
В поселке близ Тобольска жил крестьянин Евфимий. Жил зажиточно, в достатке, трудился, не ленясь. Господь его труды благословлял. Однажды он заболел, отнялись руки, ноги, был в тягость, обузой ближним. Господь такое попустил. Но не роптал, не унывал, молился Господу, Божией Матери, чтобы не оставили его в беде, укрепили, просил помощи, заступления. Пришел к нему знакомый Павел, который жил в нищете, просил милостыню. Молился за благодетелей. Перекрестился, поздоровался, сказал, что на Абалаке строится храм в честь иконы Божией Матери «Знамение», Николая Угодника и Марии Египетской. «Дай обет написать храмовую икону в ту церковь. Может, Господь освободит тебя по вере от болезни». Он ушел, Ефим задумался над словами Павла, решил, что через него Господь призвал к богоугодному делу. Перекрестился, со слезами обратился к Богу, обещая, что порадеет о написании храмового образа. Вскоре почувствовал, что руки, ноги укрепились, появилась сила, заплакал.
Владыка Нектарий через посыльного от Ефима получает прошение о написании образа для церкви, благословляет на доброе дело.
Искусный иконописец Матфей, протодьякон тобольского Софийского кафедрального собора, начал трудиться над иконой. А Ефим, лежа у себя в избе, молился усердно Господу, Божией Матери, прося помощи. И выздоровел. Однажды почувствовал, что здоров. Поднялся с постели, упал перед образами, со слезами благодарил Господа и Царицу Небесную за исцеление. Икона в это время была готова, получилась удивительно прекрасной. Закончил работу протодьякон Матфей. Дверь открылась, здоровый Ефим зашел в мастерскую, увидел икону, упал перед образом в земном поклоне. Расцеловал, обнимая Матфея, благодаря. Вышел из мастерской с иконой в руках, идя в Софийский кафедральный собор. Плакал, слезы текли по щекам. Люди спрашивали, что с ним, он же идя, рассказывал о чуде исцеления, и продолжали путь вместе с ним.
Священники, взяв икону из его рук, поставили на аналой, услышали удивительный рассказ. Владыка Нектарий, удивляясь не меньше, совершил молебен, освятил образ Божией Матери. По благословению икону несли крестным ходом в Абалак под молитвенное пение, много людей шли и, меняя друг друга, несли на руках образ. Курился кадильный дым.
Крестный ход шел через село Шанталык. Здесь жила слепая девица. Подвели ее к иконе, молясь, проливая слезы. Совершилось чудо: девушка прозрела. В 1653 году в честь чуда от иконы Божией Матери здесь был основан Иоанно-Введенский монастырь. А когда будущая инокиня Мастридия (Марфа) с сестрой Евдокией пошли в Абалак, чудотворная икона Божией Матери «Знамение – Абалакская» уже пребывала здесь.
Мы помолились в Абалаке в монастыре, возвращаемся в Тобольск. По трассе справа село Преображенское, оно стоит на бывшем Иркутском тракте посреди полей на плоской, как стол, местности. Село старинное, возникло в 1590 году между Иоанновским монастырем и Абалаком. До 1782 года являлось волостным центром. В 1761 году построена большая каменная церковь Спасо-Преображенская, куда перевели приход из Абалака. Эта церковь видна с берега от Абалака. В штате церкви было два священника, дьякон и два псаломщика. Этот храм был назван в честь Преображения Господня, в этот день погиб Ермак, его тело несло водами Иртыша с Вагая до Бегишевских юрт восемь суток. В 1930-х годах церковь была частично разрушена, сейчас реставрируется. Везде, где проезжали, поразило одно: маленькие поселки-городища, а церкви удивительной красоты и величия. Какая духовность была до переворота на Руси!
Когда возвращались в Тобольск из Абалака по старой Иркутской трассе по левую сторону – Иоанно-Введенский женский монастырь. Как не заехать? Тем более что расстояние небольшое, у дороги. Правый берег Иртыша вверх по течению очень живописен: изрезан оврагами, густо зарос лесом. Однако чем дальше, тем чаще встречаются обширные луга и пашни с отдельными деревьями и небольшими рощицами. Самое красивое и живописное место находится в 8 км от Чувашского мыса. Глубокая долина речки Шанталыки с очень высокими лесистыми склонами создает почти горный пейзаж. Крутая стена леса открывается с дороги неожиданно, и так же неожиданно внизу, у подножия этой стены, возникает Иоанно-Введенский междугорский монастырь – «пленительная Междугорская пустыня», как называл его исследователь Сибири П. А. Словцов. Некогда монастырская долина была любимым местом отдыха жителей Тобольска. Основан монастырь Сибирским архиепископом Симеоном. Около татарской деревни Шанталык, где с 1620 года размещалась архиерейская дача, он заложил в 1653 году первую постройку мужского монастыря, деревянную церковь во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи. Церковь обнесли оградой, построили кельи настоятеля и монахов, хозяйственные постройки. Через сто лет церковь сгорела, а в 1758 году на ее месте были сооружены каменный храм и монашеский корпус. В 1770 году построили капитальные настоятельские кельи и два монашеских корпуса, между которыми в 1782 году поставили кухню. Через полвека было завершено строительство монастырской каменной ограды с четырьмя воротами и двумя башнями. Обветшавший каменный храм в 1808 году был разобран. На его месте Тобольский архиепископ Амвросий заложил новый каменный храм в 1812 году, подрядчики ямщики А. Мильзин и И. Колин закончили его строительство. Его основной кубический объем увенчан высоким восьмидольным куполом со световым барабаном, несущим главку, а фасады завершены простыми треугольными фронтонами. Церковь не имела трапезной, к ее западной стене примыкает паперть с невысокой колокольней. Каменная ограда вокруг церкви не сохранилась, но осталась большая подгорная стена (церковь стоит на уклоне), которая по существу является большим подножием: стилобатом – и придает всей церкви дополнительную внушительность.
Иоанно-Введенский (Ивановский) монастырь всегда был небогат, с самого начала был приписан к архиерейскому дому, состоял на содержании его и лишь в 1807 году получил статус штатного вместо Рафаиловского монастыря в Ялутоярском уезде. В 1864 году монастырь стал женский, были организованы золотошвейные мастерские. Древнейшей из сохранившихся построек является корпус напротив южного фасада церкви, вернее его первый этаж. Это здание заложено в 1752 году, а в 1811 году надстроен второй этаж, в восточной части которого устроили теплую церковь Казанской Божией Матери (Введенскую), в другой половине настоятельские келии.
В 1827 году и 1852 году здание горело, но восстанавливали. В 1853 году к восточному фасаду пристроили алтарь, через 14 лет он был надстроен и увенчан куполом. Это простое с полукруглым торцом здание архитектурно связалось с массивным объемом каменной церкви. Образовались своеобразные пропилы, за которыми расположились остальные постройки монастыря. Монашеский корпус (1780), здание кухни (1782), завозни (1834), духовной школы (1866), первый этаж, где разместились монашеские келии в 1774 году. В 1805–1806 годах вокруг монастыря поставлена ограда с четырьмя воротами и двумя угловыми башнями в восточной стене. На территории с юга сохранился Святой колодец, над которым небольшой каменный павильон, увенчанный куполом. В 1900 году напротив храма у самой ограды небольшая Троицкая церковь, однокупольная, восьмиугольная в плане, с прямоугольной апсидой. После Ивановского монастыря Иркутский тракт круто поднимается в гору, за поворотом сплошные лесные массивы, кое-где просветы полян. Этот монастырь до революции был центром золотошвейного дела. Вышитые работы монахинь были известны далеко за пределами Сибири. В годы русско-японской войны привозили сюда раненых воинов.
В 1917–1918 годах монахини обеспечивали продуктами семью последнего Императора Николая II. В годы советской власти здесь размещался детский дом, затем воинская часть. Сейчас монастырь возобновил свою деятельность.
А нам, грешным, Господь указал дорожку сюда не без помощи Божией, Пречистой Богородицы и многих святых да инокини Мастридии. Она провела нас теми дорогами, которыми ходила сама, где продолжила свой молитвенный подвиг после Абалака, куда своих деток взяла монахиня Фотиния. Где и приняла благодать Святаго Духа. Стала прозорливой. Здесь она подвизалась до закрытия монастыря. Отсюда ушла в мир, взяв узелок с пожитками, простилась со всеми, в слезах ушла в житейское море, где безбожие, глумление над Господом, Матерью Божией, святыми угодниками Божьими. Странствуя, много горя и слез видела, пока на нее не донесли в органы НКВД.
ДАЛЕЕ ОКУНЕМСЯ В ИСТОРИЮ ДАЛЕКИХ ЕРМАКОВСКИХ ЛЕТ, события, которые происходили вблизи этих мест, вверх по Иртышу. В общем наша поездка и сложилась волей Божией. Будто сам Ермак нам путь прокладывал. Чудны Твои дела, Господи! Тобольск, Чувашский мыс, Иоанновский монастырь, Искер, Преображенское, Абалак, Вагай – места, где ступала нога Ермака и его дружины.
По бывшему Иркутскому тракту, проходящему по правому берегу Иртыша, у села Абалак с левого берега в мутные воды Иртыша вливается темный поток Тобола. Иртыш несет много песчаных и глинистых частиц, отчего вода кажется белесой. Тобол и его притоки собирают воду из многочисленных болот, она окрашена гуминовыми веществами в темный цвет. Тобол долго не смешивается с Иртышем, настолько силен напор воды. Крутые, высокие (до 60–70 метров над уровнем воды), поросшие лесом, урезанные оврагами горы вдоль правого берега реки называют Иртышскими. Они тянутся на сотни километров и производят сильное впечатление. Вот как описывал Иртышские горы Н. Спафарий: «И тот яр начинается из далека степи, из пустого и неведомого места, и потом приближается к реке Иртышу и иногда при береге реки, а иногда отдаляется… И идет все по правую сторону реки Иртыша… А сибиряне сказывают простым речением, что идет тот яр по всей земле, а именуют тот яр – Кряж… И по истинне тот яр есть так будто гора, потому во многих местах есть превысокой».
На восточной окраине Тобольска над рекой нависает Чувашский мыс, участок гигантской правобережной пойменной террасы Иртыша. Сюда можно попасть из нижнего города, поднявшись через ближайшую расщелину оврага или прямо с нагорного плато, двигаясь от Паниного бугра. Могучая река в этом месте круто, почти под прямым углом поворачивает свое русло, грозя унести с собой непокорный утес. Но вот уже сколько веков длится этот поединок великанов. Вся примыкающая к мысу пойма называется Подчеваш или Подчуваш (по-хантыйски «олений городок»). Название мыса до сих пор представляет загадку, ибо никаких подтверждений о поселении древних чувашей здесь нет. К моменту прихода сюда Ермака мыс был сильно укреплен татарами. Здесь в 15 км от Кашлыка (Искера) 23 октября 1582 года был решающий бой дружины Ермака с войсками Кучума.
Кучум знал о приближении отряда Ермака и подготовился к бою. Он не мог собрать здесь все свои войска, ибо часть из них отправил со старшим сыном Алеем под Чердынь в Пермскую землю. Командовал войсками племянник Кучума Маметкул. При виде многочисленного войска казаки дрогнули, некоторые даже убеждали вернуться назад. Но сильная воля Ермака победила. На рассвете казаки начали штурм Чувашского мыса. Кучум наблюдал за боем с горы. Маметкул оборонял засеку, за которой татары были почти неуязвимы для ружейного огня. Поэтому Ермак пошел на хитрость: дал сигнал к отходу, а когда татары, сделав в засеке проходы, бросились вслед отступающим, повернул свое войско им навстречу, подкрепив его резервной сотней со стругов. Это был переломный момент сражения. К тому же Маметкул был ранен, едва избежал плена и с трудом был перевезен на другой берег. Лишившись полководца, побежали под защиту крепостных стен ханты и манси, за ними – татары. «Царь же Кучум, виде свою погибель и Царства своего и богатства лишение, рече ко всем своим с горьким плачем… И прибеже окаянный во град Сибирь и взя себе мало нечто от сокровищь своих, и вдашася невозвратному бегству, а град Сибирь оставиша пуст». В этом бою пало 107 казаков. В этот же день войско Ермака захватило Кашлык, где их ждала богатая добыча: брошенная казна, мягкая рухлядь (меха).
Летописи и сказания передают немало подробностей чувашского боя, но достоверность большинства из них доказать невозможно. Зато совершенно реальны наконечники стрел, костные ножи и другие свидетельства битвы, во множестве добытые раскопками на мысу. Время давно сгладило остатки когда-то существовавших здесь оборонительных укреплений, сейчас это историческое место покрыто лесом и мало что скажет непосвященному путнику. Сюда стоит подняться не только из-за почтения к нашей древней истории, но и ради великолепного вида на Тобольск, излучину Иртыша и бескрайние просторы его левого берега. На мысу находится городище Потчевашской культуры VI–IX веков, могильник из 17 курганов (IV–I веков до н. э.) и святилище раннего железного века.
ИСКЕР (КАШЛЫК). Дороги к историческому месту нет. О нем помнят только историки. Редко кто вспомнит и о Сузге, красавице-жене Кучума. Ориентиром может служить бывшее русло речки Сибирки, подходившей у Искера к Иртышу, от которой остался теперь только один урман. Располагается Искер на крутом берегу Иртыша в 19 километрах от современного Тобольска.
Это красивое название (Искер означает «древняя земля») носило средневековое поселение до ХII века, а с середины XV века столица Сибирского ханства (в русских летописях город чаще называется Кашлыком). При татарском хане Махмете появились более мощные укрепления и новое название крепости: Сибирь-Тура. Название Искер вернулось при Кучуме, который, придя в Сибирь из Кайсацкой степи, в 1563 году захватил городок. Тогда в битве за город погибли ханы местной династии Эдигер и Бекбулат. Почти 20 лет правил Кучум Сибирью из Искера. Археологические находки говорят о торговых связях Сибирского ханства с Бухарой, Китаем, Казахстаном, Ногайской Ордой.
По сведениям археологов и историков, Искер времен Кучума был хорошо укрепленной земляной крепостью, окруженной глубоким тройным рвом с почти отвесными скатами. Крепость была сравнительно небольшой, ибо служила главным образом для проживания хана и его приближенных. Посреди крепости размещалась площадь с ханской ставкой. Город располагался с наружной стороны крепости на той же сопке, состоял из мазанковых полуземлянок и соединялся с крепостью мостом через ров. Небольшие размеры крепости и отсутствие воды (путь к колодцу, лежащему вне крепости, и к речке Сибирка легко мог быть перекрыт неприятелем) делали крепость непригодной для длительной осады. Поэтому после поражения под Чувашским мысом 26 октября 1582 года Кучум не стал задерживаться в Искере, а забрав богатства, ушел дальше в другую резиденцию, на мыс Абалак. В столице Сибири обосновался отряд Ермака. Три зимовки в Искере были очень трудными для гарнизона. Во время первой же зимы в стычке с татарами погибли двадцать казаков. Но зато с продовольствием поначалу больших затруднений не было: вассалы Кучума признали власть Ермака и исправно привозили ясак. У казаков даже появились татарские жены. В 1583 году Ермак снарядил в Москву двадцать пять человек во главе с Иваном Кольцо. Казаки повезли в Москву пушнину и донесение Ермака «о Сибирском взятии». Посольство было принято Иваном Грозным. «Упавшая с неба Сибирь» (выражение Н. М. Карамзина) как бы уравновесила трехлетние военные неудачи в Ливонской войне. Некоторые историки говорят, что перед возвращением в Сибирь Ивану Кольцо была вручена похвальная царская грамота, где Царь прощал прошлые грехи атамана и его дружины. Кроме грамоты, взяли с собой и царские подарки: казакам – сукно и деньги, а лично Ермаку – два панциря, серебряный кубок и шубу с царского плеча. Вряд ли это было так, ибо в той же грамоте Царь Иоанн Грозный приказывал Ермаку: «быть в Москве», а сибирским воеводой был назначен государев человек князь Семен Болховский, который должен был прибыть вскоре в Сибирь. Ермак ослушался указа и остался в Сибири.
Осенью 1584 года в Искер прибыл наконец воевода Семен Болховский с тремястами стрельцами. Казаки получили жалованье, а прибывшие – меха в подарок. Казалось, дело освоения Сибири с этого времени пойдет успешнее, но события, однако, развернулись трагически. Зимой 1584–1585 годов Карача сумел прервать подвоз продовольствия русским. А прибывшие стрельцы лишь усилили голод в Искере и Карачине. Весной почти все прибывшие стрельцы умерли, в том числе и сам Болховский. Из пятисот казаков в живых осталось не более двухсот. Для окончательного уничтожения русских 12 марта 1585 года огромное татарское войско под руководством Карачи окружили Искер. Больше месяца продолжалась осада. И слишком малы были силы у казаков, чтобы прорвать ее. Но талант Ермака выручил и на этот раз. Он послал Матвея Мещеряка с группой наиболее крепких воинов обезглавить татарское войско. 9 мая ночью эта группа сумела пробраться в стан Карачи (в 7 км от Искера). Бывший визирь едва успел спастись бегством. Узнав об этом, татарское войско бросилось к стану, а в это время, прикрываясь обозами, воины Ермака ударили с тыла. Зажатые с двух сторон татары бежали на север. Летом Ермак вновь выступил в военный поход, на этот раз на юг, где в степях еще кочевал Кучум. На обратном пути покоритель Сибири и часть его отряда погибли в водах притока Иртыша Вагая.
Весть об этом мгновенно облетела всю Сибирь. Старший сын Кучума Алей стал готовить новый поход на Искер. Опять прекратилась выплата ясака. Оставшиеся в Искере 150 воинов приняли решение покинуть Сибирь. И 15 августа 1585 года Искер опустел. Казаки на судах спустились вниз по Иртышу и старым Печерским путем вернулись в Россию. Почти два года правил Алей из Искера Сибирью, но после того как в 1587 году был основан Тобольск, татары ушли из Искера и остатки города были сожжены. Опустевший городок, построенный из дерева и земли, необожженного кирпича, стал быстро разрушаться. Бывшая столица Сибирского царства совершенно опустела.
Шли годы, и она зарастала травой, забывала людские голоса. Никто не хотел селиться на ханском пепелище: ни татары, ни русские, ни югра. Теперь только неровности почвы да остатки трехъярусных скатов напоминают об этом городке. Постоянно подмываемый Иртышом берег съедает остатки территории города. За 500 лет от него осталась площадка в 20 м;. Археологические находки из Искера находятся в Тобольском музее.
ВАГАЙ
Накануне Крещения Господня, 18 января 2011 года в 7 утра, группа в составе тобольского атамана, казака Николая, Сергея, водителя и нас, двух сестер во Христе, благословилась выехать на место гибели Ермака, предполагаемого захоронения его и дружины. Наступил самый ответственный день, ради которого мы преодолели 4350 км общего пути, цель всей поездки. День строгого поста. Заезжаем в Абалакский монастырь, благословляемся у Матушки Пречистой Богородицы «Знамение-Абалацкая», у Царственных мучеников, мироточивой иконы, просим помощи все управить. Еще раз смотрим с крутого берега Иртыша окрест до горизонта, представляя события тех далеких лет на месте второго сражения: как татарские стрелы летели в казаков, идущих на стругах.
Пора в путь. Николаю знакомы все места. Немножко волнуемся, еще на Алтае нас предупредили, что Ермак захоронен на татарском кладбище, куда русских стараются не пускать, а женщинам вообще запрещено быть там. 70 км от Тобольска. Татарские поселки частые, небольшие, с мечетями. От края одного поселка виден другой поселок. Указатель: Юрты Бегишевские. Остановились, представили картину: здесь на берегу найдено тело погибшего Ермака, описанное Ремезовым в летописи. Через 8 дней после гибели Ермака (со слов калмыцкого Тайши Аблая). 13 августа на Иртыше у Епанчинских юрт, примерно в сорока верстах от устья Вагая, «Яныш Бегишев внук ловил у берега рыбу и вдруг заметил в воде человека. В те дни течением Иртыша к юртам пригоняло немало трупов татар и казаков. Надеясь, вероятно, на добычу, на одежду и сапоги утопленников, Яныш петлею переметною… за ноги извлече казака на берег, тут увидел, что перед ним непростой воин. Панцыри были по средствам людям состоятельным. И такой роскошной саблей тоже не мог владеть рядовой казак, только предводитель».
Среди татар, сбежавшихся по зову Яныша на берег Иртыша, находился Мурза Кайдаул. Он сразу признал Ермака в утопленнике. Эта радостная весть мгновенно разнеслась среди татар. Из окрестных поселков и далеких улусов приходили в этот день и последующие дни ордынцы, чтобы полюбоваться на поверженного врага. Каждый вонзал в Ермака, лежащего на возвышении, стрелу…
Татары, говорится у Ремезова, решили снять панцирь и поделить, но «пошла кровь… как из живого человека. И (Кайдаул), понял, что это человек Божий, положил его нагого на лабаз и послал послов по окрестным городкам, пусть приходят увидеть нетленного Ермака, источающего кровь живую и отдал, проклиная, во отмщение рода своего. И это удивительно, что знают христианского Бога, пребывающего в веках и дарующего славу Бога… Птицы же летали вокруг, не смея прикоснуться к нему. И лежал на лабазе шесть недель до первого дня (ст. ст. – прим. авт.) ноября… И называли его богом и погребли по своему обычаю на Баишевском кладбище…» Многие кажущиеся невероятными факты оцениваются с точки зрения местных обычаев того времени.
Пускали стрелы в поверженного Ермака не потому, что в своем упоении победой мстили мертвому. Нет, стрелы у народов Сибири были своего рода дарами могущественным духам гор и пещер. Ермак стал для врагов объектом поклонения, как их шейхи. На лабазе помещали умерших, почитали, наделяли чудотворными качествами, считали людьми необыкновенной судьбы. А на Баишевском кладбище хоронили людей знатных, известных своей набожностью, таких как ученый шафиитского законоведения шейх Хаким. Позднее с вещами Ермака, которые были поделены между татарами, стали происходить чудеса: «И были Ермаково тело и [его] платье чудотворными: исцеляющими больных, отгоняющими недуги от рожениц и младенцев, на войне и на охоте [приносящими] удачу». Тогда татары решили предать имя Ермака забвению и скрыть могилу. Спустя годы, о чудесах от мощей Ермака рассказывал калмыцкий князь Аблай в подробном описании жизни и смерти атамана. Согласно их преданиям: «Когда был я еще мал и утробой болен, то дали мне пить с земли, взятой с его могилы, и здоров стал до сих пор. Когда же еду на войну с землей, взятой с этой могилы, – побеждаю; если же нет земли – почти пустой возвращаюсь, без добычи».
После погребения Ермака, татары поминая его, говорили: «Если бы ты жив был, избрали бы своим царем, а то видим тебя умершим, забытого русского князя».
Несмотря на летописные описания и многочисленные исторические исследования фактов гибели и погребения Ермака Тимофеевича, местонахождение его останков до сих пор остается тайной, но молва о происходивших после смерти атамана чудесах еще долго не утихала по всей Руси. Истинная судьба атамана Ермака навсегда останется для нас Божией тайной. Известно только одно: великий князь Сибирский от Бога пришел, Богом был веден и Бога после себя оставил в сердце русского народа, открыв нам силу веры и силу духа.
Итак, мы через недолгое время у татарского погоста. Он расположен между двумя поселками: Инжура и Баишевское. Удивительно то, что тропа хорошо проторенная, тревожно. Пробираемся быстрым шагом к обрыву Иртыша, метров 500 от дороги. Солнце играет как на Пасху – яркое, веселое. У края берега читаем литию по усопшим, стоим с горящими свечами. Братья идут к соснам, их три, крона хвойная только вверху. Не утерпели, подошли к захоронению шейха (сейчас исследователи предполагают, что именно здесь захоронение Ермака). На небольшой площадке, предполагаемом месте захоронения Ермака, здоровые, пушистые, усыпанные зелеными густыми иглами, сосны. А вокруг по всей территории кладбища обломанные сосны, обрубленные, срезанные, голые, без хвои, будто ураганом снесенные. Братия немного задержались, захватили кору сосны на память. Мы с сестрой быстро уходим к машине. Слава Господу! Помог! Сестра, возвращаясь, слышит пение птиц. Долго не задерживаемся. Едем в обратный путь, до парома. Слава Богу, дорога очищена, она намного короче до Вагая, место памятное всем сибирякам, место гибели легендарного Ермака на реке Вагай.
РЕКА ВАГАЙ. Один из значительных притоков Иртыша. Протянулась на 250 км между двумя одноименными поселениями. В устье – крупный районный центр с. Вагай, расположен в 70 км от Тобольска, 282 км от Тюмени. Село возникло в начале XVII века на месте древнего татарского поселения Вагайские Юрты, в 8 километрах выше впадения Вагая в Иртыш, там пересекаются пойменные террасы обеих рек. В 1631 году здесь был уже острог, куда из Тобольска посылали служилых людей для наблюдения за перемещениями татар и калмыков. В 1637 году его перенесли вверх по Вагаю в урочище Ат-Баш и назвали Атбашским острогом. Село стоит одним краем на береговом обрыве реки. Здесь сохранилась большая двухэтажная церковь во имя Иоанна Богослова, построенная в 1779 году. Музей по-своему интересен, особенно раздел истории края, посвященный ермаковскому периоду. С двух сторон село окружают поля, с третьей стороны – хвойные леса, а четвертая выходит на реку. Вагай здесь широкий, противоположный берег низкий, весной разливается так, что не поймешь, где русло. Вот здесь, в водах Вагая, назад четыре века с лишком, утонул Ермак и погибли 94 (по другим сведениям – 50) воина, его друзья. Исследования историков позволяют установить место и подробности этой трагедии и событий, предшествовавших ей. Конечная цель нашей поездки – эти знаменитые места. Храм несложно найти, он виден еще издали по куполу с крестом.
Ищем иерея Андрея, местного священника. Он в заботах. В трудах. Праздник, канун Крещения Господня. Готовится иордань на реке Вагай. Едем на реку. Николаю здесь все знакомо – замечательный гид. Встреча с батюшкой, благословляемся. Идем в храм к святыням. Затем – встреча с местными казаками. Братьев благословили переночевать в храмовой гостинице, а мы с сестрой у р. Б. Анны в доме. Подаем синодики за Ермака, дружину, за родных и близких. Молимся за своих прихожан и за многих других. Идем на вечернее богослужение, исповедь. Пора причаститься Святых Таин. Подготовка к Причастию, вычитывание правил. Утром – праздничное богослужение, Причастие. Крестный ход идет на иордань. Казаки впереди с хоругвями, Сергей наш с фонарем. Колонна с молитвой идет на расчищенную площадку реки, где отец Андрей служит водосвятный молебен, освящая купель, воды реки. Отец Андрей, казаки, Сергей погружаются в купель. На улице мороз крепкий, все деревья в инее, даже бороды седые от мороза. Купель обустроена, поставлены кабинки для переодевания, на лед толстым слоем наброшена солома, чтобы ноги не примерзли ко льду. Мечта Сергея сбылась – искупаться в водах Вагая. Вот как управляет Господь. Большое желание было у Сергея погрузиться в купель Вагайскую, где Ермак утонул. На праздник Крещения, ни днем раньше, ни днем позже, ни в другое время года, именно в этот день нам благословлено было быть здесь свыше. Это ли не чудо Божие, о чем в самом начале было сказано. Каждый час, каждый день был нам подан свыше, вся поездка была не от нас, нами руководили небесные покровители, и ничего нашего не было. Мы это чувствовали ежеминутно.
Общаемся с местными жителями о Ермаке – не каждый знает о нем. Наш приезд был для них неожиданным. И, конечно же, никто не молится здесь за ермаковцев. Даем синодик казакам и батюшке. Трапезничаем. Впереди еще одно знаменитое место, куда мы отправляемся. Это остров Вагайский (место гибели дружины Ермака). На левом береговом яру Иртыша стоит село Карелино. Около него находится Вагайская протока, она образовалась в послевоенные годы, когда Вагай размыл берег и сделал себе короткий путь к Иртышу. Однако значительная масса воды идет по старому руслу.
Село Карелино в 8 км от Вагая. За ним Иртыш поворачивает вправо, это место называют Вагайской лукой или изгибом. Через километр от устья Вагая Иртыш обширным островом разделяется на два рукава; считают, что на этом острове и погибла дружина Ермака. Остров называют Вагайским, его площадь более 300 га. Правый рукав Иртыша глубже, левый – Вагайская протока – шире, мельче. Остров зарос ивняком, есть на нем луг, болотца, со стороны правого рукава, широкий пляж. Берег, обращенный к Вагайской протоке, обрывист. Вот к этим местам наш гид Николай и проводил. От Карелина до острова километра три, мы в мыслях представили, что будем добираться до острова пешком по сугробам, немного подготовились, запаслись валенками. Но все было промыслительно. Вагайские казаки, спаси их, Господи, к нашему удивлению, потрудились, расчистили дорогу. А это не близко. Долго бы пришлось ползти по сугробам, как предполагали. Машина легко прошла по извилистой, гладкой дороге до самого острова, кургана. На что мы обратили внимание, что вагайские, тобольские казаки принимают участие в церковной жизни, увидели их на службе в храмах, в крестных ходах. И место гибели Ермака и дружины ими почитаемо. Местные нефтяники свято хранят память покорителей Сибири, мы увидали на острове их трудами установленный семиметровый крест с памятной табличкой, а рядом установлена гранитная плита на выложенных клумбой камнях с надписью.
Ермак не сомневался, что Кучум не откажется от новых попыток разделаться с ними. Он принял решение опередить кучумлян, нанести им превентивный удар. В конце июля, оставив в Кашлыке за старшего М. Мещеряка, он с отрядом в 150 казаков отправился на юг, вверх по течению Иртыша. Поднялись до устья реки Шиш (недалеко от будущего города Тары), однако следов Кучума обнаружить не удалось. Отряд повернул обратно. В пути Ермак получил ложное известие о том, что в верховьях Вагая Кучум задержал бухарских купцов, которые следовали с товаром в Кашлык. Поверив слухам, Ермак часть своих людей отправил с собранным ясаком в Кашлык, а сам поспешил на поиски каравана и повернул на Вагай. Дошли до места пересечения реки с караванной дорогой, постояли здесь несколько дней, произвели разведку. Когда окончательно убедились, что никаких купцов на Вагае нет, решили спуститься в Иртыш, идти в Кашлык. Путь до устья Вагая был неблизкий. Добрались до него к ночи. Разбили на небольшом островке лагерь, разожгли костры. Кашевары быстро приготовили горячий ужин. Прошло немного времени, и в лагере все стихло, сон сморил даже караульных. Казаки не знали, что враг рядом и зорко следит за ними. Около полуночи татары вброд добрались до лагеря и напали на спящих. Сабли косили спящих людей, по выражению летописца, «аки снопие». Некоторые ратники, разбуженные криками и стонами раненых товарищей, бросились бежать. Однако спастись почти никому не удалось. По словам летописца: «един только утече». Сам Ермак сумел отбиться от наседавших на него кучумлян и добраться до стругов. Он попытался запрыгнуть в один из них, но промахнулся, упал в воду и утонул. Видимо, атаман был ранен в ночном бою. Случилось это с 5 на 6 августа (ст. ст.) 1585 года, 19 августа по новому стилю, на праздник Преображения Господня.
Когда печальная весть пришла в Кашлык, «здесь бысть плач неутешим и рыдание горькое». Встал вопрос о дальнейших действиях. Матфей Мещеряк и И. Глухов, с которыми оставались не более 150 человек, приняли решение покинуть Кашлык и уйти «к Руси». Тайна гибели Ермака послужила поводом для создания множества легенд и народных песен.
Здесь на неприметной Вагайской земле нам суждено было постоять, пройти по святому месту. На краю острова-холма установлен крест, который виден издалека. Надпись гласит: «На этом месте, в ночь с 5 на 6 августа 1585 года, при отражении ночного нападения вражеской орды под предводительством тогдашнего феодального владетеля Сибири хана Кучума на казачий полевой лагерь, погиб атаман Ермак Тимофеевич со товарищи… СВОЕЙ И ВРАЖЬЕЙ / КРОВЬЮ СМЫВ / ВСЕ ПРЕСТУПЛЕНЬЯ / БУЙНОЙ ЖИЗНИ / И ЗА ПОБЕДЫ ЗАСЛУЖИВ / БЛАГОСЛОВЕНИЕ ОТЧИЗНЫ / К. РЫЛЕЕВ». Рядом две мемориальные плиты от чтущих Ермака. Надпись на одной из них, размещенной на большом камне, гласит: «Первому атаману Сибири Ермаку Тимофеевичу и его товарищам от благодарных потомков. Казаки станицы Вагайской и Краснодаравтодорсервис».
Помолились, прочитали литию.
А на правом высоком берегу Иртыша село Бегишево, укрепленный городок князя Бегиша, который в бою взял Ермак в 1585 году. И по рассказам татарского князя Аблая, татары именно на этом кладбище захоронили Ермака.
ПАНЦИРИ ЕРМАКА. Существует легенда, что за великую заслугу покорения Сибири Иван Грозный наградил Ермака шубой, кубком и двумя панцирями (кольчугами). Когда отряд Ермака 6 августа 1585 года подвергся нападению татар, то Ермак пытался спастись «бежа в струг и не може скочити: бе одеян двема царскими пансыри»… «Тяжелый панцирь – дар царя, стал гибели его виною» (К. Ф. Рылеев «Смерть Ермака»).
Среди татар распространились слухи о чудесах, происходящих на могиле Ермака. Однажды татарский князь сильно заболел и ему дали щепотку земли с могилы Ермака. Аблай съел ее и быстро выздоровел. Он решил, если будет у него панцирь Ермака, то будет непобедим. Поскольку Аблай был весьма ценным союзником, то в Москве решили удовлетворить прихоть. И начались розыски знаменитых панцирей. Один был у татарина Кайдалы, или Кайдаула, который снял его с Ермака и берег как святыню, умирая, завещал детям беречь как зеницу ока. Другой татары подарили главному обскому «шайтану». На высоком берегу Оби, напротив устья Иртыша, было главное святилище многих обских народов. В 1586 году Иван Мансуров разгромил святилище, а панцирь Ермака забрал обской князь Алач. Потомки Кайдаула отказались добровольно или за деньги отдать панцирь, и тогда тобольский воевода велел забрать его силой. Вот этот панцирь и передал князю Аблаю отец Семена Ремезова Ульян в 1660 или 1661 году. Семен видел этот панцирь. «Панцирь же кован искусно в 5 колец, длиной в 2 аршина, в плечах – аршин с четвертью, на груди и на спине – печати царские, золотые орлы, по подолу и рукавам – опушка медная на 3 вершка».
Аблай так был благодарен русским, что раскрыл им тайну нахождения могилы Ермака. По его словам, он был похоронен на кладбище Баишево. Позже Аблай встретил Мамета Кайдаулова и тот сказал, что панцырь, который носит князь, не Ермаков. Возможно, подменил его тобольский воевода И. Хилков или кто другой из его окружения. Всем хотелось иметь чудодейственный панцирь.
«СЛАВА НАША ВЕЧНО БУДЕТ»
Более четырех веков назад, осенью 1582 года дружина Ермака, перевалив каменный пояс, двинулась на восток к Иртышу. С этого года и начинается историческое обозримое освоение Российской Сибири, освоение государственное, стихийно народное и, конечно же, культурное. Когда, в какое время Сибирь перестала быть для России «чужой землей», когда русский человек почувствовал единство великого организма, раскинувшегося от Днестра до Амура? Когда он ощутил право называть Сибирь Родиной? Сколько сил положил для этого? Российскую империю, по сути, создали казаки. Позднее вслед за казаками, после того как они оставили остроги и крепости в Сибири, рядом селились пашенные крестьяне, посадские и жилецкие люди. Всего за полвека была присоединена территория от Камня (Уральских гор) до Тихого океана. Какие же это были люди, овладевшие таким пространством и сумевшие удержать его! Это были безусловно сильные духом и телом казаки, подлинные пассионарии, «актив» русской нации. Сибирь не упала к нам с неба. Она добыта кровью и потом, небывалым героизмом, терпением, мужеством и умением. Такой случай: 13 казаков за изгородью острожком отбились от 300 противников.
У казаков были пищали, но они не давали преимущества (при скорострельности один выстрел за три-четыре минуты, наличие огнестрельного оружия не давало особого преимущества). Пуля казака летела 50 метров, а стрела противника – 200 метров. От огненного боя никто не разбегался. За ловкость и изворотливость халхасцы называли русских «лоча», это значит «черт». Жизнь служилых людей Сибири была трудной и опасной. С приходом русских прекратились войны между племенами. Русские много раз ходили в Сибирь, но в духовной памяти народа запечатлелся Ермак.
ЧАСТЬ 2
АТАМАН ЕРМАК – КНЯЗЬ СИБИРСКИЙ
Ермак еще не родился, может быть, а Господь уже готовил эту землю для христианского просвещения. И верующему человеку понятно, что Господь явил о земле Сибирской знаками волю Свою.
Желая с христианской точки зрения осмыслить сказания о Ермаке и его дружины, конечно, помимо летописей, нужно обратиться к Священному Писанию и поучениям святых отцов. Библия – это богодухновенный и исторический документ, в котором описаны истинные чудеса Божии, духовные взлеты и падения и большой духовный опыт людей, верующих в Бога. Одной из задач Церкви испокон веков было не сочинение чудес и подвигов святых (ведь каждый Божий день несет что-то удивительное), а открытие и прославление их для человека. В наши дни, богатые на лжеверие, люди часто видят НЛО. Это не вызывает сомнений и удивления, более того, многие ищут встречи и даже пытаются изучать НЛО. А явления святителя Николая Чудотворца и Царя Небесного со множеством воинов, описанные в летописях, воспринимаются порой как фольклор, необходимый атрибут того времени. Современные историки обходят подчас эти места стороной, оставляя для размышления читателю. Но разве Г. Ф. Миллер, С. У. Ремезов, Н. М. Карамзин были фольклористами? Если отрицать реальность таких событий, тогда и явление иконы Абалацкой Божией Матери благочестивой вдове Марии – вымысел? И свеча у митрополита Алексия перед отъездом в Орду не загоралась в знак его укрепления? И прозревшая по его молитвам Тайдула, жена хана Ордынского, не основывала в благодарность за исцеление митрополиту Алексию Чудов монастырь? Православная Церковь учит, что есть Церковь Небесная (в ней Господь, Божия Матерь, Ангелы и все святые) и церковь земная, основанная Господом на Своей крови. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16). И Сам Спаситель сказал: «Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих, восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин 1:51).
Но даже не явления Ангелов особо прославляет Церковь, а чудо обращения падшего человека к Богу. Евангелие говорит, что заблудшая овца дороже и что радость на небе бывает не о девяносто девяти праведных, а об одном грешнике кающемся. «Чаще же всего и более всего Господь употребляет самый обыкновенный естественный путь для обращения грешных к раскаянию – это неумолкавший голос Божий в человеке, т.е. совесть, которая постоянно напоминает ему о необходимости обратиться к Богу с раскаянием и оставить жизнь греховную. Притом никто не должен отчаиваться в своем спасении, как бы глубоко ни пал, только принеси чистосердечное раскаяние, и если Бог продлит твою жизнь, то не возвращайся к прежним грехам и заглаживай их молитвою и добрыми делами» (архимандрит Трифон «Я раскаиваюсь» // «Новая книга России», 2004, № 5).
Святитель Дмитрий Ростовский в Четьях-Минеях за 6 мая пишет о разбойнике по имени Варвар. В стране Луганской жил великий разбойник Варвар. Имя Варвара, как атамана разбойнической шайки, не только приводило в трепет окрестных жителей, но и было известно далеко за пределами этой области. Однажды, сидя в своей пещере и смотря на награбленные им богатства, он подумал о покаявшемся разбойнике на кресте. Как ни был Варвар суров и жесток, все же его сердце отозвалось на голос Божий, и он прислушался к нему. «Для чего мне эти сокровища? Не ныне, так завтра я должен буду с ними расстаться. Кому достанутся после моей смерти и что будет с моей душой бедной? Ведь все это награбленное добро не принесло мне никакой пользы, а напротив, как свидетель, будет обличать меня в беззаконных деяниях. Милостивый Господь не отверг покаявшегося на кресте разбойника, примет он и мое чистосердечное раскаяние по Своей любви к нам грешным».
С этими мыслями Варвар, не сказавшись никому из товарищей, вышел из пещеры, взяв только меч, с ним пошел в ближайшее селение, в котором была церковь. Когда он вошел в храм, то там совершалось утреннее богослужение. По окончании службы он подошел к священнику, пал перед ним на колени и сказал: «Отче святый, я окаянный грешник и хочу раскаяться в своих злых делах, не гони меня от себя». Священник велел ему встать, повел его к алтарю и сказал: «Раскайся, чадо, перед Господом Богом во всем, что ты сделал дурного, я же, смиренный, буду свидетелем твоего раскаяния». «Я Варвар-разбойник, о котором, я думаю, ты, отче, слышал, много зла совершил, грабежом и убийством более трехсот человек, в том числе и двух пресвитеров, отказавшихся принять мое раскаяние, я лишил жизни. Если Господу Богу будет угодно принять мое раскаяние, то наложи на меня, отче, такой подвиг, который соответствовал бы моим злым делам. Если же отвергнет и не примет Бог моего раскаяния, то возьми этот меч и вели им меня убить». – «Чадо, нет того греха, которого Бог при чистосердечном раскаянии, по своему бесконечному милосердию, не простил бы, всяк грех и хулу отпустит человекам (Мф 12:31), сказал Иисус Христос, когда был на земле, а Его слово непреложно. Пойдем в мой дом, и что я тебе скажу, то и исполняй и будь уверен, что Господь простит тебе все прегрешения твои», – сказал пресвитер.
С этими словами он вышел из храма и пошел домой. Дорогою оглянулся и увидел, что Варвар не идет, а ползет за ним на локтях и коленях. Священник с удивлением спросил его, зачем он это делает? Варвар отвечал: «Так как я поверг себя на землю перед Господом Богом со всеми своими грехами, то и не встану до тех пор, пока они не будут прощены».
В продолжение 12 лет он питался одними растениями и жил в лесу, как животное, т. е. ползал по земле на локтях и коленях. Одежда вся на нем износилась, и он оставался нагим. От солнечного зноя кожа его вся почернела, как уголь, а от холода ночного потрескалась. За такое самопроизвольное мучение Господь не только простил ему все грехи, как о том было свыше возвещено, но и прославил его после смерти. Однажды купцы проезжали мимо того леса, в котором жил Варвар. Во время отдыха они увидели его и сочли за животное, так как он был без одежды и ползал на руках и ногах. Чтобы защитить себя от нападения этого, как они думали, животного, натянули луки и пустили в него три стрелы, от которых он упал. Тогда они подошли и с ужасом увидели, что стреляли в человека. Еще живой Варвар просил их не скорбеть и известить о его смерти священнику. После этого он предал дух свой Богу. Пресвитер, извещенный о его кончине, пришел на это место и совершил погребение, предал земле тело его на том месте, где он скончался.
За такое самоунижение и за те скорби и подвиг, который он претерпел добровольно, Богу угодно было прославить его по смерти. На могиле его стали совершаться многочисленные чудеса: больные, в какой бы болезни не были, получали исцеления, хромые ходили, слепые прозревали. Пресвитер услышал о чудесах, бываемых на его могиле; сопровождаемый толпой народа, отправился на это место и велел откопать из могилы тело Варвара. Когда откопали, то нашли тело самопроизвольного мученика нетленным и источающим благоуханное миро. С великой почестью взяли честные мощи его на рамена и перенесли в храм.
Святой это был человек, но, как в обличение за прошлую жизнь, имя его в веках осталось нарицательным. Хотим мы оценить злой поступок человека, восклицаем: «Ты что, варвар, что ли?» Или характеризуя злую душу человека, называем варваром.
Так и Ермак Тимофеевич, имея в прошлом славу злого разбойника, «но совесть не до конца умершую, покаялся, променял имя смелых грабителей на имя добрых воинов, но, как в обличение за прошлую жизнь Варвара, и ему дал Бог умереть насильственной смертью, как и их невинным жертвам. Имя разбойника осталось в истории, что и смущает современников. Но ярлык разбойника получил от советских исследователей. А М. В. Ломоносов говорил: «...Помянутому Ермаку в рассуждении завоевания Сибири разбойства не приписывать!» Хотим мы этого или не хотим, но избрание Ермака есть и называется Промысл Божий. На это обращает внимание потомков летописец Савва Есипов: «Послал Бог место это освятити и победить басурманского Царя Кучума и разорить их богомерзкие капища… Избрал Бог не от славных мужей, ни Царского повеления, ни воевод. Вооружил Бог славою и ратоборством атамана Ермака Тимофеева сына и с ним атаманов казаков 540 человек» (С. Есипов. Есиповская летопись (далее сокращенно ЕЛ, гл.7).
Есиповская летопись говорит о духовном состоянии войска следующее: «Забыли они света этого честь и славу, смерть в жизнь себе вменили и взяли щит истинныя веры, и утвердились мужеством, и показали храбрость перед нечестивыми. Не скорбели (они) о суетных пищах, сладкое и спокойное житие не возлюбили, а жестокое избранное дело, оружия и щиты возлюбили, и не подали покоя своим стараниям, не ведомые дреманием и помощь Божию получили на окаянных бесермен. Обильное излитие крови своей претерпевали, украшаемые ранами от стрел, и окаянным агарянам отдали тело свое на раны. Они окаянные яростию противились им. Они ж, атаманы и казаки, хранились Божиими дланьми (руками)… И сии воины положили упование на Бога твердое, и все сказали: «умрем за истинную веру христианскую, пострадаем за православие, и благочестивому Царю послужим, не от многих войск бывает победа, но от Бога свыше… истинные слова эти немногим войском победили шатание поганых… и гордые смирили. И по всей Сибирской земле свободными стопами ходили, не имея препятствия» (ЕЛ, гл.7).
Летопись повествует о том, что такое великое дело совершили люди, не отягощенные мирскими делами, домами, званиями, интригами, заботами века сего, смирившие и поправшие свою гордыню и славолюбие. Люди, отрекшиеся от мира и от себя. Только такие люди могли получить великую помощь от Бога. Летописцы и историки объективно пишут и о многих слабостях казаков, для того чтобы мы поняли, что без Бога они, люди несовершенные, не исполнили бы такого совершенного дела.
Пришел Ермак в Сибирь, как историки пишут, «яко генерал с хоругвями, знаменами, полковым устроением и полевой музыкой». Он над сею небольшой армией был яко генерал, по нем знатнейшие считались двое его сверстников в чине атаманов: Иван Кольцов да Иван Гроза, которых по нынешнему военному расположению с полковниками сравнить можно. К сим можно еще причесть пятидесятника Богдана Брягу или Брязгу, который хотя чином ниже, однакож у Ермака состоял не в меньшей против прежних милости и дружбе. После сих следовали есаулы, которые были выбраны из рядовых казаков… Они служили вместо адъютантов и секретарские дела отправляли. По сих сотники или начальники над сотнями потому, что все войско разделено было на роты, из которых каждая по сто человек состояла… В каждой роте или сотне было еще по два пятидесятника и по одному знаменьщику, который носил знамя, а у всяких десяти человек был свой десятник» («Описание Сибирского царства», далее – ОСЦ, гл. 2, § 35). Подтверждение такого устройства мы находим и в Кунгурской летописи, но с дополнением: «3 попа да старец бродяга ходил без черных риз, а правило правил» (КЛ, с. 8). То есть это было настоящее войско своего времени.
Летопись говорит, что не сразу Господь славою и дерзновенным, стремительным, удивительным ратоборством благословил Ермака и его дружину (таким, что никто не мог им противостоять). Многоскорбный путь испытаний пришлось вынести Ермаку и его сподвижникам. Стоит призадуматься. Имея местных проводников, Ермак фактически два года не мог войти в Сибирь, в реку Тобол и Туру, а позже за одно лето покорил главную часть Сибири. Г. Ф. Миллер: «Ермак будучи еще у Строганова через тамошних жителей, а особливо чрез пришедших к Строгановым от Вычегоцкой соли зырян, которые за звериным промыслом прежде хаживали в Сибирь, получил достоверное известие, как туда рекою Чусовою способно пройти можно, что ему подало надежду хотя не о совершенном взятии той земли, однако ж по крайней мере, чтоб набегами получить оттуда столько богатства, сколько впредь как ему, так и людям потребно будет» (ОСЦ, гл. 2, § 27).
В СИБИРЬ ЗА БОГАТСТВОМ
Достоверно никто не знает, с какой целью спешили казаки в Сибирь. В начале летописи больше говорится о том, что они хотели заслужить прощение Царя. Когда войско Ермака двинулось в поход, случилось и первое испытание: «Чего ради едва только один день по Чусовой вверх шли, то не зная дороги в правую сторону в реку Сылву поворотили… а именно 26 числа сентября 1578 года запримечен. Ежели Ермак свое заблуждение узнал заблаговременно, то может быть он назад возвратился, и производил бы настоящий путь по реке Чусовой, а он все шел вверх по реке Сылве, пока наступающая зима от того его не удержала. То место, где он тогда зимовал, называется и поныне Ермаково городище… В зимнее время посылал он в разъезд против вогуличей 300 человек казаков, которые с богатою добычею возвратились (ОСЦ, гл. 2, §§ 28–29). Миллер замечает, что в эту экспедицию Строгановы не дали знающих проводников: «ибо не пишут, чтоб он им в то время дал знающих людей в проводники, которым Сибирския земли и путь по реке Чусовой от бывших туда прежде проездов знаемы были» (ОСЦ, гл. 2, § 28).
Вначале Ермак принужден был претерпевать немалые трудности, однако он не привык за каким-нибудь препятствием от сего намерения своего отставать» (ОСЦ, гл. 2, § 38). «Весною как Ермак назад поехал, то многие казаки получили позволение остаться и там завесть непременные свои жилища. Сие было первое поселение русских людей в тамошних местах, которое после более умножилось. Таких людей немалое число было; ибо после 5000 человек не упоминается (в начале похода было около 6000 человек), которые с Ермаком во второй поход по реке Чусовой отправились» (ОСЦ, гл. 2, § 31).
Современное мнение всех без исключения казаков обобщило в закоренелых разбойников. Действительно, Г. Ф. Миллер пишет: «Весьма изрядно было, ежели казаки одними съестными припасами довольствовались, и не брали бы более ничего у вогуличей кроме того, что у них было излишеством. Но склонной к грабежу дух долго таить себя не мог. Казаки брали, что бы ни нашлось, не токмо съестные припасы но и весь скарб и пожитки до самого платья, и так сей бедной народ в их жилищах нагих и голодных оставили» (ОСЦ, гл. 2, § 41). Но с Ермаком все же многие были единомышленники. Не все увлекались безнаказанным разбоем, многие соблюдали обеты целомудрия, молились, верили своему атаману. Имевшие цель с Ермаком идти в Сибирь на смерть пороки, присущие их душам, старались исправить. Ведь чем отличается верующий от неверующего? Неверующий лжет, пьет, блудит, не осознавая и не желая осознавать грех. Верующий совершает те же грехи, но осознает, кается и, если хоть один раз из десяти находит силы перебороть себя, благодарит Бога. И старается совсем избавиться от грехов.
«Хотя сии люди безбожным образом житие свое провождали, да еще в ту пору от того отстать не могли, однако же не можно сказать, чтобы они страха Божия в себе совсем не имели. Ермак думал молитвою и священными действиями Бога себе милостивым учинить… Для большей способности приказал он весною построить часовню во имя святителя Николая, и оная к маю 9-му числу, то есть к празднику сего святителя, совсем была готова. При том же крепко наблюдали, чтобы никто блудодеянием или иными грехами до нечистоты касающимися не наводил на себя гнева Божия. Преступников сего при всех людях мыли и на три дня в железо сажали (да дух спасется – прим. авт.). Иное наказание положено было у них по примеру прочих донских казаков на ослушников и на беглецов. На иных преступников, смертной казни достойных, надевали мешки, которые наполняли песком и каменьями, и так бросали в воду, а тем, которых преступления не столь важны были, насыпали песку в платье, и так несколько времени в воду сажали. Больше 20 человек, которые из зимнего стану вздумали уйти назад в Россию, помянутою казнью в реке Сылве живот свой скончали» (ОСЦ, гл. 2, § 30). Вот без прикрас противостояние друг с другом, противостояние внутри себя. Невидимая брань. Диавол с одной стороны – с желанием разбойной жизни, Господь и Ангел-хранитель с другой – с внушением исполнить обет и очиститься от грехов.
Построив часовню свт. Николаю, часть казаков «поплыша с Ермаком вниз по Сылве (обратно) до устья Чусовой: овми жь, остався на городище том с женами и детьми вечно оселишася» (КЛ, с. 6). Есть еще предположение, что это поселение отвечало планам Ермака, который, как оказалось в последующем, был человеком и великого государственного рассуждения.
По возвращении к Строгановым Ермак готовится к новой экспедиции. Но Максим Строганов отказывается выдать им запас пищи и оружия со снаряжением. Дело в том, что во время первого похода Ермака он получил письмо от Царя Иоанна Грозного, хотя и обнадеживающее, но с угрозой: «вниде в слух к Самодержцу Государю Ивану Васильевичу, что Максим Строганов тех пресловущих воров Ермачка Поволскаго с товарищи, с запасы и с оружием отпустил, и о том к Максиму об отпуске воров слово писано в грамоте сице: «мужик, помни да как ты с таким великим и полномочным соседом ссоришь? И какая несостоятельная спона меж нами учинится, и не ведаешь, что я тебе за то учиню; а ежели доброе что в таком случае учинится беспорочно, не ведаешь, чем ты со своими пожалован будешь в твоем опасении» (КЛ, с. 7). Максим был напуган и не хотел искушать судьбу. Есть еще мнение, что Строганова устраивали набеги казаков, приносившие ему доход. Он вкладывал в поход средства, а взамен получал проценты в виде добычи. «А хлебом кормилися от Максима Строганова, и в поход ходиша на вогуличей 300 человек, возвратишася с богатством в домы своя и на подъем в Сибирь и тому приправиша вдоволь легких стругов с припасы» (КЛ, с. 5). Удерживая дружину около себя, Строганов убивал двух зайцев: казаки охраняли его владения и приносили ему прибыль. Поэтому дальний поход его планам не отвечал.
Диавол, играя на корыстолюбии Строганова, хотел сорвать экспедицию, но казаки вышли с честью из этого испытания. Запасы и оружие у «Максима взымая с пристрастием, а не вовсе в честь или взаймы, но убити хотеша и жита его разграбить и дом его и при нем живущих разорити вконец, и приступити к Максиму гызом. Максим увещеваше их Богом и государем, что числом им запасов дати, и о том прося у них кабалы» (КЛ, с. 7). Грозя Строганову грабежом, казаки посягали на государева человека, навлекая еще больший гнев Царя Иоанна Грозного. Но твердость Ермака, непоколебимое желание идти в неизведанный край, сложить головы, получить прощение государя вселяли в них такую уверенность. Ничего не могло их вернуть с пути воина-первопроходца на путь разбойника. Казаки, показав презрение к корыстолюбию, обличили с угрозой Максима. Иван Кольцо с есаулы крикнуша: «О, мужик! Не знаеши ли ты и теперь мертв (душой мертв – прим. авт.), возьмем и расстреляем тебя по клоку. Дай на расписку по именам на струги на 5000... на всякого человека по 3 фунта пороху и свинца и ружья и 3 полковые пушки, по 3 пуда муки ржаной, по пуду сухарей… и знамена полковые с иконами, всякой сотне по знамени» (КЛ, с. 7). Разве это обличение разбойников? Это духовное обличение, гнев и негодование на тех, кто тянет их в то прошлое, которое они возненавидели. Не важно, пришлось ли им бежать с Волги или они воспользовались приглашением, главное, они решились оставить прежнее ремесло, но не так, как хотели от них люди, а как желали они сами, давшие обет жить в целомудрии и при необходимости умереть всем вместе. Ермак рвался в Сибирь и чуждался узаконенного разбоя.
В итоге «Ермак с казаками весьма благодарно со своим благодетелем Максимом Строгановым простился с таким обещанием, ежели Господь Бог с желаемою добычею благополучно их возвратит (видя немощь, великодушно успокаивали и утешали его – прим. авт.), то они ему не только за полученное заплатят, но и сверх того еще и иным чем благодарить будут, в противном же случае, когда по нещастию будут побиты, то обязуются, за милость его на том свете Бога молить, причем они и поручили себя его заступлению» (ОСЦ, гл.2, § 34). Оставшись духовно непонятными, зная только одно, что Бог их поймет, они отплыли в неизвестность. Поистине «лучше смерть в подвиге, чем жизнь в падении» (св. Исаак Сирский). «Для предосторожности взял Ермак с собою из Строгановых людей и из живущих там зырянцев несколько искусных проводников, чтоб от прямой и ближайшей дороги опять не сбиться» (ОСЦ, гл.2, § 34).
«Таким образом происходил поход сей тогда с лучшею надеждою» (ОСЦ, гл.2, § 35). Казаки вдохновились… и снова сбились с пути. Поистине человек предполагает, а Бог располагает. Пройдя по реке Чусовой, Ермак по небольшим рекам хотел выйти на реку Туру и Тобол. «Проводники, проведши Ермака до реки Межевой Утки, уверили, что сия река к судовому ходу способна: однако при исследовании оной найдено, что в том ошиблись, и не весьма далеко по оной идти можно было» (ОСЦ, гл.2, § 39). «Для таких причин принужден был Ермак назад воротиться и искать иной реки» (ОСЦ, гл.2, § 40). «Ему предложили по реке Серебренке… но за многотрудным по оной реке ходом и за употребленною по Межевой Утке напрасно дорогою во времени опоздали, и пришли уже с наступившею зимой к тому месту, где Серебренку оставить и сухим путем уйти надлежало. Для сей причины поставили там опять зимовье, которое Ермак велел несколько укрепить и палисадником огородить, как и поныне остатки того видны...» (там же). Также «людей много разбежалось от тяжелой работы, которую они все лето отправлять принуждены были, либо от болезней их много померло. Ибо у Ермака при приходе в сие зимовье не осталось больше 3000 человек от 5000, которые с ним в путь отправились» (там же). Впору отчаяться – столько испытаний, страданий, нравственных мук, душевного смятения пришлось им пережить. Ведь если одни из них убежали, то другие в тяжелой работе свою жизнь скончали, но остались верными. Безымянные могилы… Помяни их, Господи, во Царствии Твоем! Вечная им память – воинам-первопроходцам. Ермак видел тяготы своего войска, разделял их, но ничего предложить не мог, кроме как идти дальше. Казаки были приучены жить в спартанских условиях, жизнь разбойника не была легкой. И раньше приходилось им скрываться, терпеть лишения. Это, конечно, особый был род людей. Сильные духом, телом, готовые к любым экстремальным условиям: одним словом, вольные казаки. Они могли бы спокойно жить под «крышей» Строганова долгое время, это выгодно было и Строгановым и Царю, но всю свою могучую энергию направили именно в Сибирь. Почему? Они шли, хоронили товарищей, терпели голод, холод, нужду, кровь проливали и шли. Неужели из страха только или из стремления получить прощение Царя? Со стороны меркантильного интереса не выгоден был этот поход. Можно было ходить вокруг Строгановых 3-4 месяца в год, гонять зырян, вогуличей, татар, собирать дань, завести жену и детишек, когда-нибудь бы и пришло прощение от Царя, а Сибирь взял бы кто-нибудь другой. К тому же, узнав о походе, возврата казаков требовал и Царь: «Иоанн писал к ним (Строгановым), что они, как доносил им чердынский наместник Василий Перепелицин, не умеют или не хотят оберегать границы, самовольно призвали опальных казаков (подтверждение того, что умные Строгановы воспользовались тяжелым положением казаков и пригласили их самовольно, – прим. авт.), известных злодеев, и послали их воевать Сибирь, раздражая тем и князя Пелымского и салтана Кучума; что такое дело есть измена, достойная казни. «Приказываю вам, – писал он далее, – немедленно выслать Ермака с товарищами в Пермь и в Усолье Камское, где им должно покрыть вины свои совершенным усмирением остяков и вогуличей, а для безопасности ваших городков можете оставить у себя казаков сто, не более. Если же не исполните нашего указа, если впредь что-нибудь случится над Пермскою землею от Пелымского князя и сибирского салтана, то возложим на вас большую опалу, а казаков-изменников велим перевешать» (Н. М. Карамзин «История государства Российского» (далее ИГР, т. 9, гл. 6).
Почему же они шли? Ермак, безусловно, не был фанатиком, иначе казаки сами бы его утопили. Только человек уверенный и знающий, что он на правом пути, мог твердо переносить скорби и испытания.
Верующему человеку во всяком деле важно знать, есть ли на это дело воля Божия. Это дает ему силы и уверенность, что он поступает правильно… Почему они шли? Они знали, что есть на это воля Божия (другого ответа на этот вопрос не нахожу), – это объединило и укрепило братство. И не строгановский страх руководил казаками, не царские угрозы, а внутренний зов, великая мечта и цель присоединить Сибирь. Не удалось разбить ногайскую орду в Поволжье, а уж здесь никто не мог им связать руки.
ЗАВОЮЮТ СИБИРЬ ИЛИ ПОГИБНУТ ВСЕ
Ермак укреплял войско, был его связующим звеном доверия в руководстве, в общем деле. Но кто укреплял самого Ермака? Ведь Ермак также нуждался в поддержке и наставлении, как смириться, вынести испытания, что отвечать людям. И он получал такую поддержку, иначе бы не устоял. Сколько предательства и испытаний вытерпел Ермак Тимофеевич от части своего войска, непонимания Строгановых и т. д. и т. п. Был некто советчик духовный (старец-бродяга или кто-то из священников, неотступно бывших с отрядом), помогавший укрепиться. Это очень укрепляло авторитет Ермака. Есть такая христианская традиция. Так, Сергий Радонежский благословил Димитрия Донского на Куликовскую битву. Иринарх Ростовский благословил Василия Шуйского, предсказав победу над поляками. Г. К. Жуков посещал последнего оптинского старца Нектария, и тот ему предсказал, что он будет великим полководцем. А великий старец земли русской батюшка Николай Гурьянов! Кто посещал батюшку, тот знает, что один вид его просветлял душу, а молитвы спасали от смерти.
Священное Писание состоит из духовных законов: «не судите, да не судимы будете», «чти отца и мать и благо тебе будет и долго жить будешь на земле…» Если Бог сказал, так и будет. В подтверждение того, что духовные люди были в войске Ермака, приведу закон для человека, желающего оставить прошлую жизнь и встать на путь исправления и жизни с Богом. «Когда хотим выйти из Египта и бежать от фараона (диавола), то мы имеем нужду в некоем Моисее, то есть ходатае по Богу и по Боге, который, стоя посреди деяния и видения, воздевал бы за нас руки к Богу, чтобы наставляемые им перешли море грехов и Амалика Страстей. Итак, прельстились те, которые возложив упование на самих себя сочли, что не имеют нужды ни в каком путеводителе (духовном), ибо исшедшие из Египта имели наставником Моисея, а избежавшие из Содома – Ангела. И одни из них, то есть исшедшие из Египта, подобны тем, которые с помощью врачей исцеляют душевные страсти, а другие подобны желающим совлечься нечистоты окаянного тела: потому они и требуют помощником – Ангела, т.е. равноангельского мужа; ибо по гнилости ран потребен для нас и врач весьма искусный» (Иоанн Лествичник, 1, 17). Есть еще такой духовный закон: «Если вы желаете иметь совесть мирну и дела по Бозе, то во всем затруднительном деле, во всяком недоумении просите помощи от Господа или от человек, по Богу живущих, ибо писано есть, всякая вещь силу свою от совета имеет. Тако поступая и так жительствуя, обращаете милость пред Богом и будете Ему приятны, и благословение Его будет в дому вашем» («Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев», прп. Лев, с. 215).
С духовной точки зрения, испытания нужны были казакам, чтобы окончательно высветилась чистота и верность их идеи. Как пшеницу от плевел, отделял Господь людей друг от друга и, как плевелы из души, скорбями и испытаниями вычищал разбойничий дух казаков. По всему описанию этого пути у Г. Ф. Миллера и С. У. Ремезова видим, какой великий труд взвалили на свои плечи казаки. С. У. Ремезов в начале описания сибирского похода Ермака называет его дружину «пресловущими ворами Ермачка Поволского…» Далее, описав, хоть и кратко, мытарства, выпавшие на долю казаков, преклоняясь перед их твердой христианской безотвратностью к прошлому и выстраданными казацкими верстами, пишет: «1 день. Видя раб Божий Герман с предоброю и единодушною дружиною своею пребываше в посте». В Послании к Римлянам (8:30–31) апостол Павел говорит: «А кого он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил. Что же сказать на это? Если Бог за нас, то кто против нас?»
Вот какие люди пришли в Сибирь! Столько выстрадать не по-рабски, нет, добровольно, одно слово: народные герои. Потому их Бог и прославляет, и народ любит. Твердая воля русского казака и Божие призвание – вот что открывает летопись.
По описанию Г. Ф. Миллера: «В наступающую весну учинил Ермак опять смотр своему войску, в котором нашлось, что минувшую зимою почти до половины его войска убыло; иные убежали, иные побиты, а иные своею смертью померли. У Ермака осталось 1636 человек, с которыми он по вскрытым рекам мая 1 дня 7080 г. (1580 г.) опять в путь отправился» (ОСЦ, гл. 2, § 44). «Пройдя несколько рек и дойдя по р. Туре до того места, где ныне г. Туринск Ермак с войском прошел владения тамошнего князя Епанчи, у которого не только тамошние татаре, но и живущие около его вогуличи в подданстве были, успешно отразили сего князя. Во отмщение его нападения Ермак приказал остановиться у жилищ Епанчиных, и по разграблении оных все велел обратить в пепел». «Августа 1 дня пришел Ермак к татарскому городку Цимги или Тюменю, и овладел им без всякого сопротивления» (ОСЦ, гл. 2, §§ 46, 47). Именно от Тюмени начинается великое противостояние, которое так ярко отразилось в истории и увековечило подвиг Ермака. Перезимовав в Тюмени, «…мая 9 числа (в день свт. Николая – прим. авт., плыл он вниз по р. Туре с великою осторожностью, что весьма нужно было: ибо шесть татарских князцов со своими людьми соединившись, чинили поиски над казаками при устье реки Туры, где она в Тобол впала. Трое из их князцов назывались Кашкара, Варвара и Майтмас… Сражение было весьма жестокое и продолжалось несколько дней с переменным щастием» (ОСЦ, гл. 2, § 51). «Напоследок Ермак одержал над ними совершенную победу…» «После сего бою у Ермака не осталось больше 1060 человек, с которыми он продолжил путь по р. Тоболу» (ОСЦ, гл. 2, § 52). И дальше бои не прекращались, противостояние было настолько сильным, что временами «от неприятелей (Ермак) едва защищаться мог».
После стольких боев, жестоких и кровопролитных, казакам вновь было попущено смущение, искушение, они снова встали перед выбором уйти в Россию или же идти дальше в самое логово Кучума. Не пойди казаки до конца, покорения Сибири могло бы не состояться.
Г. Ф. Миллер: «Помянутые разные сражения и впредь опасаемые неприятельские нападения причинили такожде некоторое сумнение у казаков, рассуждая, что сила их ежедневно умаляется, так что они действительно потеряли несколько своей храбрости. Того ради, как они пришли к устью р. Тавды, о которой, может быть, сказали зырянские проводники, что по оной реке вверх, а оттуда через Югорский камень лежит обыкновенная дорога в Россию: то стояли они на том месте неделю, и советовали, что делать» (ОСЦ, гл. 2, § 54).
Не было битвы, никто казаков не беспокоил, они стояли станом и держали совет. Казаки решали свою судьбу: с одной стороны – дорога в Россию, с другой – продолжение похода и, судя по прошедшим боям, верная смерть. Или умереть всем вместе, искупить вину за грехи перед Богом, Царем и Отечеством, или забыть о величии обета, о совершенном и пережитом вместе и уйти в Россию. По сути дела, возвращение было бы падением. Но и из этого испытания казаки вышли с честью. «Число голосов, кои имели охоту к дальнейшему проведанию своего щастья в Сибири, превзошло число тех, которые от боязни назад в Россию возвратиться желали» (ОСЦ, гл. 2, § 54). С этого времени Десница Божия, невидимо укрепляющая, испытывающая и приуготовляющая к великому предназначению своих избранных, уже явно помогала казакам. Очевидно, Богу угодно было, чтобы к решающей битве подошли люди перерожденные, христиане усердные, укрепленные духовно через страдания и испытания. Чтобы в решающий час сам Господь мог на них положиться, а они на Господа.
Здесь можно подвести некоторый итог. Наступил день, к которому казаки, сами того не зная, шли два с половиной года. День, когда Господь видимо открыл им, что они, казаки, в Сибири по Его воле. Он испытывал, очищал через страдания, проводил через горнило искушений. Какая же нужна вера, целеустремленность, чтобы идти в неизвестность. Постоянные ужасы и предательство, голод, холод, гибель товарищей. Как объяснить эту внутреннюю твердость? Феномен, тайна. Только человек, укрепленный Богом или имеющий связь с Богом, может вынести трехлетнее испытание оторванности от внешнего мира, неопределенности конечной цели. Завоюют они Сибирь или погибнут все...
В поход ушло около 6000 человек, до основания Югорского камня дошли 1060. Главные битвы были еще впереди. Г. Ф. Миллер не без основания удивляется: «А потому поминается, коим образом число сих людей помалу умалялось, при чем еще надлежит тому случаю и судьбине дивиться, как Ермак с оставшимся малым числом людей такое важное предприятие мог к благополучному концу привести» (ОСЦ, гл. 2, § 26). В поход казаки вышли в 1578 году. Максим Строганов сию разбойничью артель снабдил хлебом на дорогу. А к Югорскому камню в 1581 году пришла уже малая дружина, но крепкая духом. До Югорского камня мы могли сказать, что разбойники они все. От Югорского камня уже и невооруженным глазом видно, что не на разбой шагнули они в неизвестность с самоотречением, а с готовностью на смерть, к славным подвигам, к прославлению имени Божия. Казаки боролись с разбойничьим своим духом и особо почитали свт. Николая Чудотворца. Через день после Югорского камня он, видимо, явился им возле места Бабасан и укрепил их. К тому же отрезанность от внешнего мира накладывала отпечаток забвения всего прошлого, отпечаток неотмирного состояния. И только сплоченность в воинстве, связанном не просто клятвой, обетом, а единым духом, объединяла их.
До Югорского камня Г. Ф. Миллер и другие историки подчеркивают, что смысл похода был отчасти в грабеже, после Югорского камня более пишут о молитве, посте, необыкновенной храбрости казаков и явлении Божьих сил. Семь дней внутренней борьбы и смущения. Но сразу, видимо, после решения идти дальше в Сибирь на душе стало легче, сомнения рассеялись. И уже через день одержавшие над собой победу духовную Ермак со своими казаками, «с превеликого смелостью и храбростью вступают в битву и, не меньшим щастьем и удовольствием одерживая победу, заканчивают ее».
Господь как будто ждал решения казаков возле Югорского камня и сразу явил им свою помощь. С «июня 29 дня» была трехдневная битва на Тоболе. После нее: потеря решимости, храбрости, часть войска деморализована, часть войска в унынии и видит бесперспективность дальнейшего похода.
Семь дней стояния, возможно, говорят о некотором сомнении и потери храбрости, но более об укреплении временно малодушных, тех, кто сомневался в целесообразности и смысле похода вообще. Но уже через неделю, «июля 8 дня», это совсем другие люди, львы, и сам святитель Николай приходит явно на помощь во время битвы и укрепляет казаков. Было что-то важное, пост, молитва, выбор, имеющий для казаков глубокий духовный смысл, сделавшие их одним телом и одной душой. Югорский камень – это понятие образное. По летописцу, казаки стояли в устье реки Тавды, по которой можно было прийти к Югорскому камню, т. е. по эту сторону камня, отделявшего их, казаков, от России. Югорский камень как разделительная черта: по одну сторону смерть и слава, по другую – вечное падение и вечная смерть.
«С устья р. Тавды Ермак отправился июля 8 дня. Но едва он 30 верст отплыл и доехал до татарской деревни, которая по тогдашнему владетелю Мурзе Бабазане называется Бабазанские нарты, то встретила его татарская сила под предводительством царевича Маметкула» (ОСЦ, гл. 2, § 57). «Приплыла вся казацкая сила к тому месту, то началось прямое сражение. Ермак со своими в оное вступил с превеликой смелостью и храбростью, и с не меньшим щастием и удовольствием оное окончал. Татарская кровь в некоторых местах текла ручьями; и множество лежащих по дороге мертвых трупов было самим неприятелям помешательством, так что им за оными на лошадях пробиться было трудно; однако ж дело продлилось им до 5 дней, пока татары совсем с поля сбиты. Маметкул царевич обратился в бег, и казакам в походе не чинил больше препятствия…» «В том же летописце, который наполнен весьма чудными случаями, еще и сие прибавляется, что св. Николай чудотворец во время войны казакам явившись, их ободрял, чтоб они бились храбро и путь свой на судах продолжали. Потом приводятся еще два другие явления, которые не только русскими, но и татарами были видны» (ОСЦ, гл. 2, § 58). «Ермак с единомышленниками надеясь на Божью помощь, поплыв вниз по Тоболу, в 8 день, и доплыл до Бабасана мурзы, и тут Ермаков ертаульный струг передний (шел) и напали басурманы на это судно, шедшее за версту впереди; казаки сильно грянули и ударили так предивно, так что противников многих за один раз убили, и остальные вскоре разбежались в различные места» (КЛ, с. 41).
Человек верующий увидит духовную логику во всех летописях и высказываниях историков: постепенное восстание падшего, но покаявшегося грешника, трудность его духовного восхождения, и на пике побед духовных и внутренних – победы над врагом внешним… Если бы в летописях говорилось о видениях наряду с грабежом (как в начале похода), то можно предположить, что это ложь для оправдания разбойников. Но обет, испытания, трудности пути и видимая Божия помощь доказывают, что поход в Сибирь – это не побег бандитов, а проникнутая целеустремленностью, хорошо организованная экспедиция. Сегодня мы не видим глубокой духовной тайны, вот и боимся говорить о Ермаке открыто. Но если отбросить должность судии истории, пропустить через свое сердце жизнь и труды Ермака и его товарищей, хоть чуть-чуть, кем были и кем стали, что пережили, то как не восторгаться тем, сколь много они в себе исправили, какой великий внутренний подвиг совершили, из страстных разбойников став людьми целостными, обновленными. Благодаря великому напряжению, великому труду. Потому-то и Бог пришел на помощь. Вот какие великие люди, выстрадавшие всеми частичками души и тела, добровольно пожертвовали собой и победили в этой земле. Они заложили кладезь Великого Духа в эту землю! Чтобы мы пользовались им и хранили Сибирь.
«Июля 26 дня на рассвете дошли до устья реки Турбы, которая с правой стороны впала в реку Тобол, то собравшаяся опять там татарская сила грозила им конечным разорением, ежели они далее идти осмелятся. Не в дальнем расстоянии ниже р. Турбы по правую стороны р. Тобола находится высокий крутой берег, который далеко вниз по реке простирается, и от того Долгим яром прозван. С сего места неприятели способно могли казаков непрестанно обеспокоивать… Предвидя то, Ермак остановился не в дальнем расстоянии повыше Долгого яра у острова, и по имевшимся с казаками советом отправлял с ними теплые к Богу молитвы. В то будто время приключилось, что поставленное на одном судне знамя, на котором написан Спасителев образ, а казаки оное паче прочих почитали, само с собою с своего места поднявшись, шло по левой стороне по берегу вниз реки Тобола. От сего Ермак с казаками, якобы вновь ободрившись, за помянутым знаменем следовали: причем защищение Божеское было так явно, что из несчетных неприятельских стрел, которые беспрестанно на них пусканы были, ни одна казакам вреда не учинила. А как они сие опасное место благополучно миновали, то будто знамя само собою стало на прежнее место» (ОСЦ, гл. 2, § 59). «Явление, которое в то же время татарам приписывается, было следующее, а именно им казалось, будто по левую сторону по берегу р. Тобола над казаками по воздуху носится на престоле царь в великом сиянии, а престол несли множество вооруженных и крылатых воинов на плечах своих. Царь держал в руке обнаженный меч, которым он непрестанно грозил татарам, а из сих некоторые были столь дерзновенны, что они в сие видение стреляли, от чего тотчас руки у них отнялись, а луки их разорвались. Сей случай привел их в такой страх, что они на ход казаков более смотреть не смогли, но поспешили подать хану о том ведомость, который от того также пришел в великий ужас» (ОСЦ, гл. 2, § 60). «Августа в 1 день, видя раб божий Герман с предоброю и единодушною дружиною своею. Пребывая в посте, и с Божией помощью, устремишася на град Карачин, думного Кучумова боярина Карачи; и в той час сражения их снова видели басурманы и сам Герман и казаки самообразно Спаса помогающа и отвращающа летящие стрелы в них, усердней вооружишася, секуще в конец басурман умертвляше, видевшее на себя явную Божию милость и помощь тверду» (КЛ, с. 48).
ЗА ВЕРУ ХРИСТИАНСКУЮ
В августе 7089 (1581) года казаки взяли городок Карачин. «Он получил там в добычу богатое сокровище, состоящее в золоте, серебре, жемчуге и дорогих камнях, также множество хлеба, скота и меду, так что оных припасов казакам на пищу весьма довольно было. В то же время настал Успенский пост, который обычно 14 дней продолжается. А Ермак приказал по особливому своему обещанию оной постить 40 дней, чтоб чрез то от Господа Бога в будущих его предприятиях испросить щастия и благополучного успеха. Во время сего поста сидя он в городке Карачинском в покое, без всяких ни с той, ни с другой стороны воинских действий» (ОСЦ, гл. 2, § 75). «Кучум же, от великого ужаса, с басурманами по всем дорогам до Карачина караулы несводные поставил, чтоб никто из казаков ни птицею мимо них не пролетел, думая увидят твердость казаки, возвратятся на Русь, боясь многой силы» (КЛ, с. 54). Но в это время сами татары, «видевшие на пути отъезжий казачий караул крылатых воинов, боящихся их» (КЛ, с.54). Кучум пытался навести животный страх на казаков, и в это время татарам и Кучуму снова было видение. «Где ныне град Тобольск и соборная церковь, виделось образно во облаке светлом, и звуки, и звоны, и видение многое, и побитых кучумлян, видели своих из огненного столпа, и сильно боялись русских воинов, первых предсказателей, их же сам казнил. Понял напрасно и без вины, не слушал их знамения, видевшись теперь вседневно пред приходом Ермака, не так как до этого только в праздники и сборы» (КЛ, с. 55). «...и перед приходом Ермаковым незадолго видел поставленный караул на устье Тобола, снова по обычаю в полдень звери вышли от реки на остров. И сильно устремились драться, так что тела их изорваны были сильнее перваго. И умертвил малый зверек белого зверя и, видя умершим, побежал от него на стрелку в луг и не виден был» (КЛ, с. 56).
А Ермак Тимофеевич, получив столько богатства, изобилие пищи и зная уже, что сам Бог ему помогает, предается не гулянию и веселию, а молитве и посту. Ведь это тоже победа Духа над плотью. Все говорит о том, что Ермак духовное делание своего похода поставил выше плотоугождения, молитву, пост и покаяние предпочел легкомыслию, безрассудству и наслаждению. Это уже не разбойник, а воин Христов, имеющий цель и осознанное послушание Богу. И не он один, а «предобрая дружина» показала великую силу духа и непоколебимую веру. (Это, может, кому-то покажется просто, а это величайшее самоотречение, и не он один, а и «предобрая дружина». Попробуйте поститься, зная, что у вас в холодильнике колбаса, тортик и т. д. Мелко, конечно, думаем. А там просто во всем великая сила духа, непоколебимая вера.). Ведь о посте святые отцы говорят: «Очищенный постом – смирен духом, целомудрен, скромен, молчалив, тонок по чувствам сердечным и мыслям, легок по телу, способен к духовным подвигам и умозрениям, способен к принятию Божественной благодати» (свт. Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Том 1).
«Страх Божий есть начало добродетели», – говорит Исаак Сирский. Преподобный Иоанн Кассиан: «Он (страх Божий), когда проникает в сердце человеческое, рождает в нем презрение ко всему вещественному, забвение родственников и принадлежит не себе, не земным благам». Увидев в пылу битвы свт. Николая Чудотворца, укрепляющего их, знамя с образом Спасителя, идущие по воздуху впереди войска, самого Спасителя, отводящего от них стрелы, казаки исполнились страха Божия, умиления и благодарности: «Сам Господь заступил к нам, недостойным». Мытарства, скорби и решимость идти вперед вознаграждены Божиим чудом и явлением свт. Николая. Разве может человек до конца отобразить такую встречу? Вот как описывается видение Господа Иисуса Христа старцу Силуану Афонскому в его житии: «В тот день во время вечерни, в церкви св. пророка Илии, что на мельнице, направо от Царских врат, где находится местная икона Спасителя, он увидел живого Христа. Господь непостижимо явился ему, молодому послушнику, и все существо и самое тело его исполнилось огнем благодати Святого Духа, тем огнем, который Господь низвел на землю Своим пришествием (Лк 12: 49)… Кроткий взор всепрощающего, безмерно любящего, радостного Христа привлек к себе всего человека». После того как казаки видели Господа и святых, они не стали святыми, потому, что «несть человек, иже жив будет и не согрешит». Но образ Божий запечатлелся в душе, укреплял изнутри. После такой встречи душа не могла думать о земном, но искала поста и молитвы, уединения, желая продлить эти встречи с Господом в своем сердце, побыть с Ним. Думается, такие встречи оставляют неизгладимый и глубокий след в душе…
Насколько явил Себя Господь казакам мы не знаем, но в жизнеописании св. Силуана Афонского есть такие слова: «Для человека, видевшего Свет безначального бытия, испытавшего полноту, радость и невыразимую сладость любви Божией, в мире сем не остается уже ничего могущего его прельстить…» Это откровение помогает хотя бы отчасти понять тайну душевных переживаний Ермака Тимофеевича в г. Карачи.
Летописи и историки рисуют глыбу могучего человека, на которого призрел Бог и который пошел за Богом. В. М. Шукшин писал о Разине и плакал: «Такого человека сгубили, гады», – и, как великий человек, хотел показать его душу сильную. Но история говорит о том, что Степан Разин поставил свои духовные качества на службу злу, а Ермак – на службу благу, Богу.
«Ермак, окончивший положенный сорокадневный пост, надеялся на свои к Богу заслуги (уповал на Бога), что он теперь смело против татар выступить может. Того ради сентября 14 дня 7090 (1581) году отправился опять на судах» (ОСЦ, гл. 2, § 77). «Ермаку же пребывающу в Карачинском городке во всегдашнем посте и с дружиною сентября до 40 дней 7090 (1581) году и с Воздвиженьева дни пустишася по явлению на градъ Кучумовъ (КЛ, с. 58).
«Приплыша до р. Иртыша, погании же на брег придоша, овии на конях, овии же пешии. Казацы же на брег взыдоша и ратоборство и храбрость показуют, и мужески на нечистивых наступают. И в то время бысть смертное поражение поганым, и вдашася погани невозвратному бегству» (ЕЛ, с. 9). «Атаман же Ермак и казаки пойдоша по Иртышу вверх и взяша городок Аттик мурзы, седоша в нем» (ЕЛ, с. 10). Здесь, на берегу Иртыша, происходит важное и удивительное событие: битва на Чувашском мысу. Сила татар была настолько велика, что многие казаки усомнились в победе. Перед особыми, тяжелыми испытаниями мнения казаков всегда разделялись. Летописи говорят скупо об этом, но видно, как одна часть казаков убеждает, как бы вдыхает силы в другую, исполняя заповедь Святого Писания: «Умоляем также вас, братия, вразумляйте бесчинных, утешайте малодушных, поддерживайте слабых, будьте долготерпеливы ко всем» (2Фес. 5: 14). «Мы сильные, должны сносить немощи немощных и не себе угождать» (Рим. 15: 1). Так по-христиански, без буйства и упреков поступали казаки.
«Опасаясь неприятельского нападения, казаки следующую ночь не спавши проводили... Вскоре опять вопрос предложен был и в рассуждении принят, не лучше ли заблаговременно назад в Россию возвратиться, нежели подвергнуть себя очевидной опасности, чтоб от неприятелей быть всем побитыми. Желающие в Россию возвратиться предлагали, что каждому из них придется биться по крайней мере с 10 или 20 человеками татар... А другие представляли сему противное, что все однако неодинаково, где бы им умереть. Ежели они в Россию возвратятся, то нет иного способа к их пропитанию как по-прежнему на Волге чинить разбои. И тогда должно им убивать своих братьев христиан, и через них также живота своего лишиться: а здесь им убивать придется только басурман, и хотя они при том и сами убиты будут, то такой их рок не хуже будет того, который их в России ожидает. При этом взяли и в рассуждение также и позднее осеннее время, за которым никакой надежды нет, чтоб можно было невозвратно дойти до российских пределов; которое последнее мнение наипаче. Ермак подтвердил, представляя казакам, ежели они так боязливы будут и получаемое по это время ни во что поставят, а напротив, того неприятеля таким своим беспечным побегом обрадуют, то иного ожидать и нечего, как что от морозу, голоду и многих на пути случающихся затруднений всем погибнуть. Напротив же того здесь можно надеяться продолжением до сего времени оказанной храбрости не токмо жизнь свою пробавить (т. е. продлить – прим. авт.), но взятием такого сильного государства показать отечеству славные и безсмертные заслуги. А когда Всевышний Бог определил им смерть, то будет сие отечеству полезнее, и им честнее, чтоб оную сыскать с уроном неприятельским» (ОСЦ, гл. 2, § 79). «И той ночью все безо сна пребывали, в великом размышлении были: одни хотели и уже решались бежать на Русь, иные решили иначе: «Мы воровали на Руси, своих христиан убивали на Волге, за это умереть в наказании хотели, и единодушно умирали: и ныне как идем, если зима близко». Ермак и старейшины: «Надлежит нам умереть христиански храбро за веру христианскую, да прославит Бог и впредь род наш» (КЛ, с. 60).
Н. М. Карамзин: «В сию ночь атаманы советовались с товарищами, что делать, – и голос слабых раздался: «Мы удовлетворили мести, – сказали они. – Время идти назад. Всякая новая битва для нас опасна, ибо скоро некому будет побеждать». Но атаманы ответствовали … Нет, братья, нам путь только вперед! Уже и реки покрываются льдом: обратив тыл, замерзнем в глубоких снегах, а если и достигнем Руси, то с пеплом клятвопреступников, обещав смирить Кучума или великодушною смертию загладить вины наши пред государем. Мы долго жили худою славою, умрем же с доброю! Бог дает победу, кому хочет: нередко слабым мимо сильных, да святится имя Его. Дружина сказала: «Аминь» (ИГР, т. 9, гл. 5). «…И городок той вкруг облежала аки облак темный на городовом месте, идеже ныне церковь соборная. Тут видеша Ермак же и сущим с ним видение ее видели огненный столб, и град и звон до облак, и указующего перстом на место. И разумеша яко хощет Бог прославити место се именем своим святым и славным» (КЛ, с. 60).
«По сему увещеванию приняли все казаки единодушное намерение впредь о своем возвращении в Россию не думать, ниже ослабевать в храбрости, но по прежнему наступать на неприятеля везде храбро и в нужном случае умирать одному за другого» (ОСЦ, гл. 2, § 80).
Вскоре решительная битва состоялась: «…октября 23 числа большая неприятельская сила, в верху на Чувашскому мысу и в низу онаго при засеке появилась, и тогда казаки с лозунгом (во время написания «Описания Сибирского царства» это слово обозначало воинский сигнал – прим. авт.) «с нами Бог» из городка Аттика к нападению спешили. Царевич Маметкул, который татарами командовал в низу при реке, хотя и храбро защищался (10–15 тыс. чел. защищались от 500–700 – прим. авт.), а та партия, которая вверху на Чувашском мысу была под предводительством самого хана, так же старались безпрестанным из лука стрелянием нижним подать вспоможение: однако все сие недовольно было, чтоб против казаков устоять и к отступу их принудить. Щастие служило казакам очевидно: и они одержали над неприятелем такую совершенную победу, что Кучум и царевич Маметкул только о собственной безопасности имели попечение. Сколько казаков тогда было побито, о том в летописях ничего не объявляется. Только находится известие о том в синодике соборной церкви в Тобольске, где упоминается, что на сем бою 107 человек казаков побито, которым и поныне в первую неделю великого поста вечная память поется» (ОСЦ, гл. 2, § 81).
В первую неделю Великого поста церковь прославляет Вселенское торжество Православия, победу над всеми ересями и расколами. Именно в этот день возглашалась память погибшим казакам. Это великая честь! Имена казаков поминались в день прославления святых, установивших торжественные дни Православия, святого равноапостольного царя Константина и святой царицы Елены. Так чтили и прославляли наши предки память о казаках в истории, а мы-то рот на полуслове закрываем (из-за того, что кто-то внушает нам ложный стыд за покорение Сибири, – прим. авт.). Мы должны прославлять и гордиться и памятник поставить Ермаку. Освоение Сибири – Божие дарование, поэтому всегда Сибирь воспринималась как национальная гордость. Вспомним великие слова М. В. Ломоносова: «Россия будет прирастать Сибирью». Мы, нынешнее поколение, страдаем стыдливостью и малодушием. Стыдно за нашу власть, духовно и исторически необразованную, присягнувшую золотому тельцу. Сибирь у нас забирают, китайцам землю отдаем, заселяем инородцами, одобряем заграничные инвестиционные проекты. Но ведь русским людям дал Бог эту землю. Конечно, такое предательское отношение к своей земле до добра не доведет. Бог поругаем не бывает. Бог дал, Бог и взял. Только страшно оказаться недостойными такого дара и потерять родную землю.
Вот что повествует Кунгурская летопись о битве на Чувашском мысу: «Кучум же стоял на горе и с сыном своим Маметкулом у засек, когда же казаки, по воле Божией, пошли из городка единогласно восклицая: с нами Бог, разумейте языцы и покоряйтесь, яко с нами Бог. И бились все дружно, и была битва великая октября в 23 день, хватались за руки, секли врагов своих. Кучум же с горы стрелял. Казаки же огнем поганых множество побили, без исцеления убивали. Поганые же принуждаемые Кучумом, от казаков сильно оскудевали, плакали, невольно бившись, умирали» (КЛ, с. 63).
Во время битвы был ранен Маметкул и едва не попал в плен, но был отбит и увезен от битвы. В будущем он попытается отомстить казакам, но потерпит при Абалаке еще более жестокое поражение, попадет в плен, в последующем станет верным воеводой Иоанна Грозного, а затем и Бориса Годунова.
Победа клонилась в пользу казаков, и Кучум «видя своих падение», велел муллам и сеитам и абызам своим кричать скверную свою молитву и призывать на помощь скверных своих богов. Но не было ему ни помощи, ни поспешения. «Царь же Кучум, видя царство своего лишения, сказал бывшим с ним: «Побежим и не медлим, сами видели всего лишение. Сильные изнемогли, храбрые побиты были. О горе мне! О люте мне! Увы, увы мне, что сотворили! От кого бегу! Покрыла срамота лицо мое! Кто меня победил и легко из царства меня изгнал? От простых людей Ермак, не со многим войском пришел и столько зла сотворил, войско мое избил и меня посрамил». А того беззаконник не понимал, что скверны сам творил непрестанно, и вернулось горе, сделанное тобою чужим на главу твою, неправда же твоя на тебя снизошла! Так как и сам на себя говорил: "Я пришел во град Сибирь, убил князей Едигера и Бекбулата и многое богатство приобрел. И пришел, и победил, никем не послан был, но корысти ради и величия"» (ЕЛ, гл. 12).
Летописец делает справедливый укор Кучуму. Князья Едигер и Бекбулат просили помощи и защиты Царя Иоанна Грозного, признали себя частью государства Российского, в знак этого платили дань. Кто знает, что было бы, не вмешайся Кучум в наши отношения с cибирскими народами… Ведь они развивались в довольно мирном русле. Христианское просвещение этого края могло быть более спокойным, но ворвался Кучум в историю, перевернул отношения двух государств, пролил много крови, огнем и мечом стал насаждать мусульманство, чуждую для тех народов идеологию, и успел, конечно, во многом. Вот Господь через меч христианский его и наказал. А, к примеру, св. Филофей Лещинский не убивал, но твердой верой и смирением покорил сердца 40 тысяч инородцев. Шел в самые безвестные края, не боялся ни тягот, ни трудностей, ни смерти, неся свою первосвятительскую проповедь, и Господь невидимо хранил его. Сколько этот великий святитель вытерпел бед от тогдашних чиновников, одному Богу известно. Так и, предвидя великое просвещение народов Сибири, диавол бросил все силы на противостояние. Ведь что ему надо, лукавому? Поклонения и жертв. И тьмы побольше. Что он через Кучума и сеял. Но Господь просто и решительно выбрал, кто Ему нужен, и вымел Кучума метлой из этих мест.
После битвы на реке Калке в 1223 году и последующего нашествия на Русь между монголо-татарами, которые были язычниками, и Русью стали развиваться экономические и духовные отношения. Монголы-татары стали присматриваться к нашему образу жизни. Александр Невский с митрополитом Кириллом основал в Орде особую епархию. Священство окормляло пленных русичей, крестило иноверцев, которые невольно сравнивали свою духовную нищету с нашей христианской духовной полнотой, видели, как мы веровали, как умирали за свою веру и поневоле покорялись Духу. Но, как Кучум, ворвался в историю хан Узбек, побил много людей, включая и Царевичей чингизидов. Порвал завязавшиеся духовные отношения между язычниками и христианами и ввел ценой великой крови мусульманство. Сегодня могло быть и так, что они с нами общались бы, будучи христианами. А в целом Бог так устроил, что мы оказали друг другу в истории неоценимые услуги. Русь, будучи разрозненной, обескровленной междоусобицами, только во время монголо-татарского ига стала объединяться. А впоследствии, став единым мощным государством, не уничтожила эти народы по частям в Казани, Крыму, Астрахани, Сибири и т. д., а взяла их под свою опеку. И служила им опорой в их спокойствии.
Если бы в XVII–XVIII веке стояла цель уничтожения татар, то взял бы каждый казачок по татарочке в жены, и сегодня все были бы русские. Однако нынешние народы Сибири могут гордиться тем, что они татары, ханты и т. д. Благодаря тому, что мы всегда жили с ними на равных, прощая их, как неразумных детей, за превозношение.
ЕРМАК – МИЛОСТИВЫЙ ГОСУДАРЬ.
«Ноября 25, Кучум от труда и печали возлежащу на постели своей ночью, и видение от Бога видел, внезапно открылись небеса, и с четырех краев вселенной пошли на него истребити воини светли, вооружении, крылатые и страшные; дойдя до урги его, окружил его весь полк говоря: поганые сыны темного демона Бахмета! Отступи от земли этой: Господня бо земля и исполнение ея и вси живущие на ней христиане: ты же беги в жилища свои, поблизости пропасти треклятого демона Бахмета. И восстав Кучум, трепеща всем телом и всем глаголющу: бежим отсюда, сильно страшно на этом месте, да не умрем. И Ангел Господень погонял их, т.к. путь их (духовный) во тьме и скользок» (КЛ, с. 66). Противился Кучум Богу, и посрамил (наказал) его Бог. Вот почему укрепленный город Искер казаки взяли без боя. Казаки же «по утру восстали, помолились Богу и прославили явившегося им в заступление во град их вел. Димитрия Солонского и пошли без боязни во град Искер, и вошли во град 7090 (1581), октября 26 день» (КЛ, c.69). «Когда же вошли (казаки) во град Искер, и видев оставленные имения и богатство множество и хлеба, восклицали «с нами Бог»…Тогда напало на них веселие и тайная радость, т. к. сохранены Богом Живым (были) и пристанища достигли и желаемое получили (в г. Аттике они уже испытывали недостаток продуктов – прим. авт.). И слышали самообразно во услышание всем великий звон, как во время Светлаго Христова Воскресения, радость всего мира и ликование» (КЛ, с.70). Да, это поистине было торжество их духа. Поэтому и здесь, в Искере, как и в городке Карачи, казаки не предались разгулу и пьянству. Это уже им было чуждо. И как повествует летопись: «Все они единодушные друзья мирное друг другу вещали и полезное (духовное) говорили, на многие дни славили и молили Бога!» (КЛ, с.70).
Еще вчера казаки ломали свой страх, толкавший их бежать без оглядки на Русь. Но Ермак и многие его сподвижники рассудили так: «Мы воровали на Руси, своих христиан убивали на Волге, единодушно (в наказание) умереть хотели вместе и умрем». Такое у них было самообвинение и самосуд… При видимой Божией поддержке осознавали себя еще большими грешниками. Потому-то над воинством Христовым стоял в Искере колокольный звон пасхальный, награда от Господа и похвала небесная. Отец Небесный радовался вместе с ними их победе, как отец успехам своих послушных детей.
«Промчался слух о Ермаке и о казаках во всю Сибирскую страну и нападе Страх Божий на всех живущих басурман в стране той. В 4 день по взятии Сибири, Демьянский князь Бояр со многими дарами пришел к Ермаку и потребные запасы принес и ясак дал» (КЛ, с. 71). «Когда Ермак начал себя показывать не как ненасытный разбойник, но как милостивый Государь, который доволен, что подданные безобидно (ясак) приносить могут. Он принял остяков весьма ласково, и отпустил их назад со всяким удовольствием» (ОСЦ, гл. 2, § 90).
«После него начали приходить всегда вблизи живущие татары с женами и с детьми, и родичами, дающие дань. И велел Ермак им в домах своих жить по-прежнему, как жили при Кучуме» (КЛ, с. 71), «оказывая татарам такое благорасположение в надежде положить основание спокойному владению. И обещал им Ермак помощь и защиту от неприятелей, если они его указам добровольно повиноваться будут.
Это склонило их державе Российской покориться и в знак подданства ясак принести. «Тем учинилось, что Сибирь несколько времени желанным покоем наслаждалась, казаки в малом количестве часто разъезжали по татарским деревням не чувствуя никакого озлобления. Но т. к. они из-за этого очень смелы и неосторожные стали, и нужную предосторожность о Кучумовых происков позабыли, то вскоре произошел случай, который снова повод для большей предосторожности дал» (ОСЦ, гл. 2, § 92).
«Ноября 5 дня выехала артель казаков в 20 человек… на Абалак для рыбной ловли... ночью легли они спать, ничего не опасаяся, как царевич Маметкул, который в близости тайным образом примечал прилежно все казацкие поступки, напал на них неожиданно и сонных побил. Один только из них ушел, чрез которого еще той же ночью об этом неблагополучном случае Ермак получил известие» (ОСЦ, гл. 2, § 92). Когда Ермак узнал о смерти казаков, «великая его ярость о неповинном кровопролитии и природная его храбрость не оставили его в покое, пока он неприятелю не учинил отмщения. Он того же часа с довольным числом казаков собрался в путь, чтоб за Маметкулом гнаться, и имел щастье его настичь не в дальнем разстоянии, где ныне находится татарская деревня Шамшинские юрты при р. Иртыше, с таким поспешением, что царевич никак того не надеялся. Тут неприятелю за учиненное от него озлобление, учинено довольное отмщение. Великое число татар было побито, и осталось весьма немного, которые с царевичем живот свой спасли бегством. При возвращении взял Ермак мертвые тела казаков с собою и похоронил их на Саусканском мысу Восточного берега реки Иртыша» (ОСЦ, гл. 2, § 93). «На том деле убиенным вечная память средняя» (ЕЛ, гл. 37).
«При таких случаях, как сии и прежде означенные были (участие в битве на Чувашском мысу – прим. авт.), употребил Ермак предосторожность, всех помянутых народов по их вере и обыкновению в обещанном послушании и подданстве утвердить присягою. В то же время положил он и дань на них, которую им ежегодно давать должно, а оноя по обстоятельствам мест состояла (т.е. с рассуждением кому что по силам – прим. авт.) в разной мелкой рухляди и по большей части в соболях. Таким образом Ермак находился владетелем небольшого государства, где он не имел иных недостатков, кроме что в людях своего народа» (ОСЦ, гл. 2, § 95).
После взятия Искера Ермак проявил недюжинный государственный ум, с христианским терпением организовал и налаживал жизнь приобретенных народов. И он имел успех в мирном присоединении земель. «Между тем владения казаков распространились мирным подданством двух князей вогульских, Ишдербея и Суклема: первый господствовал за Эскальбинскими болотами, на берегах Конды, или Тавды, а второй в окрестностях Тобола: оба вызвались добровольно платить ясак, или дань, соболями, и присягнули России в верности, которой Ишдербей приобрел особенную любовь казаков, служа им добрым советником и путеводителем в местах незнакомых» (ИГР, т. 9, гл. 6).
По взятии в 1581 году «марта 5 день послаша Ермак вниз по Иртышу реке в Демьянские и Казымские городки и волости пятидесятника Богдана Брязгу с пятьюдесятью человеки все Казымские волости пленить и привести к шерти (присяге) и собрать ясак вдоволь, раскладом поголовно» (КЛ, с. 73).
«И при устье реки (Аридзянки – прим. авт.) нашел татар весьма упорных, которые в небольшом городке крепко обгородились палисадником, и ни о какой сдаче слышать не хотели, так что Брязга принужден был брать сие место приступом. Тогда нужда требовала, чтоб над сими непокоривыми для страху прочих, которых впредь к послушанию привесть долженствовало, показать образец казни. Чего ради Брязга велел к себе привесть начальников и главных заводчиков, кои народ привели к сопротивлению и приказал оных повесить за ноги, а иных разстрелять, или иным каким образом умертвить» (ОСЦ, гл. 3, § 11). «И ясак собрал за саблею, и положил на стол кровавую и велел верно целовати за государя царя, чтоб им служить и ясак платить во все годы, а не изменить» (КЛ, с. 73). Миллер пишет, что с того времени названы были татары Аримдзянскою волостью. «По вышеуказанному образцу присяги довольно явствует, что они в магометанском законе тогда еще не были» (ОСЦ, гл. 3, § 11).
Иногда нужда требовала поступать так жестко для устрашения татар сообразно их пониманию, т. к. они были в то время язычниками. В отряде Богдана Брязги было 50 человек и пока они шли по Оби, они воевали всегда с численно превосходящими силами противника (до двух тысяч человек – прим. авт.). Оставить в тылу непокорных – значило увеличить сопротивление тех, с кем предстояло еще встретиться. Казаки были окружены врагами со всех сторон. И, зная нравы местного населения, они выбирали из двух зол меньшее. И «все иные жители, смиренные ужасом, клялися быть подданными России, целуя омоченную кровию саблю. Нынешние волости Наццинская, Карбинская, Туртасская не смели противиться» (ИГР, т. 9, гл. 6).
Богдан Брязга с казаками с 5 марта по 29 мая, пройдя Туртаскую, Уватскую волости дошел до Оби, выдержал много битв, а 29 мая двинулся в обратный путь.
«Тогда по реке Иртышу уже не было более неприятельского сопротивления. Куда казаки не приходили, тут они от остяков и татар принимаемы были с великой честию и с добровольным приношением положенного на них ясака. Знатнейшие каждого места (в знак мира) выезжали к ним навстречу как к победителям с покорностию и провожали их от места до места с такой же униженностию. При сем казаки вели себя не низко. Они старались язычникам о себе и российском народе вложить подобострастное почтение. Того ради не оставляли они при каждом приеме или собрании надевать на себя лучшее праздничное платье... А наибольше достойно примечания то, что они по возвращении своем в городок Сибирь по произшедших столь многих сражениях…ни одного человека не потеряли. Неприятельские стрелы не были столь действительны, чтоб они вредить могли их животу, только на их телах осталось от них знаков довольно» (ОСЦ, гл. 3, § 30). Впоследствии Аримдзянская волость приняла мусульманство по той причине, что мусульманским проповедникам не чинили препятствий. Проповедовали и христиане, и мусульмане, но с подачи российской власти уже не огнем и мечом, как это делал Кучум.
ИВАН КОЛЬЦО ЕДЕТ К ЦАРЮ ИОАННУ
Очень знаменательно решение казаков отправить письмо о Сибирском взятии. «В то же лето Ермак с товарищами послал письмо ко благочестивейшему…царю и великому князю Иоанну Васильевичу… что изволением Всемилостиваго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и славныя Владычицы нашея Богородицы, и за молитв российских чудотворцев Петра, Алексия, Ионы и всех святых, и праведными молитвами его…царя Иоанна Васильевича, всея России самодержца, щастьем царство Сибирское взяли и бесерменского царя Кучума с войском победили, под его высокодержавную руку покорили и привели живущих там татар, остяков, вогулов и прочие народы по вере их к присяге, чтобы быть им под его государевой рукою до веку, пока Бог изволит вселенней стоять и ясак ему давати во вся лета, а на российских людей зла никакого не мыслить» (ЕЛ, гл. 16). Тот, кто сегодня из татар мыслит зло на русских, преступает клятву предков и навлекает на себя Божий гнев. И по Н. М. Карамзину: Ермак «написал и к Иоанну, что его бедные, опальные казаки, угрызаемые совестию, исполненные раскаяния, шли на смерть и присоединили великую державу к России, во Имя Христа и великого государя, на веки веков, доколе Всевышний благоволит стоять миру: что они ждут указа и воевод его: сдадут им Царство Сибирское, и без всяких условий, готовые умереть или в новых подвигах чести, или на плахе, как будет угодно ему и Богу. С сею грамотою поехал в Москву второй атаман, первый сподвижник Ермака Тимофеевича, первый с ним в думе и сечах, Иван Кольцо, не боясь своего торжественного осуждения на лютую казнь преступника» (ИГР, т. 9, гл. 6). Вот какой неиссякаемой внутренней духовной силы люди брали Сибирь. И смотрели на покорение Сибири как на дело рук Божиих. И понимали, что Промыслу Божию угодно было дать землю Сибирскую обетованную России, что их воля сочеталась с волей Божией. И в память об этом великом соработничестве имена их остались для нас в истории.
«Егда государь услыша Божию помощь и силу, яко снабдит Господь царство и пространство дарует, и покоряет непокорливыя, и повинныя творит враги его [и] [подручны сопостаты его], тогда же прослави Бога и Пречистую Его Матерь, яко [яви] такову свою милость: не от многих вои такова победа бысть. Ермака же своим царским жалованием заочьным словом пожаловал. Казаков же государь пожаловал своим царьским жалованьем, денгами и сукнами. И паки государь отпусти их в Сибирь к Ермаку с товарыщи. Ермаку же, и прочим атаманом, и казаком посла государь свое государьское жалованье многое за их к нему, государю, службу и за пролитие их крови». (ЕЛ, гл. 16). Это пример для всех нас, как должно для Отечества трудиться.
«Давно, как пишут, не бывало такого веселья в Москве унылой (шла Ливонская война). Государь и народ воспрянули духом. Слова: «Новое царство послал Бог России!» – с живейшей радостию повторялись во дворце и на Красной площади. Звонили в колокола, пели молебны благодарственные. Молва увеличивала славу подвига, чтобы тем более славить Ермака.
Опала сменилась честию: оглашенный преступник Иван Кольцо, смиренно поклоняя повинную свою голову пред царем и боярами, слышал милость, хвалу, имя доброго витязя и со слезами лобызал руку Иоаннову.
Иоанн же в ласковой грамоте объявил казакам вечное забвение старых вин и вечную благодарность России за важную услугу; назвал Ермака «Князем Сибирским»; велел ему распоряжать и начальствовать как было дотоле, чтобы утвердить порядок в земле и верховную Государеву власть над нею» (ИГР, т. 9, гл.6).
Так тепло и проникновенно описал Алексей Константинович Толстой встречу казаков в Москве, передав сам дух этого исторического события в историческом романе «Князь Серебряный», так представил эту встречу:
«В палату вошли, предшествуемые шестью стольниками, посланные Ермака, а за ними Максим и Никита Строгоновы с дядею их Семеном. Позади несли дорогие меха, разные странные утвари и множество необыкновенного, еще не виданного оружия.
Иван Кольцо, шедший во главе посольства, был человек лет под пятьдесят, среднего роста, крепкого сложения, с быстрыми, проницательными глазами, с черною, густою, но короткою бородой, подернутою легкою проседью.
– Великий государь! – сказал он, приблизившись к ступеням престола, – казацкий твой атаман Ермак Тимофеев, вместе со всеми твоими опальными волжскими казаками, осужденными твоею Царскою милостью на смерть, старались заслужить свои вины и бьют тебе челом новым царством. Прибавь, великий государь, к завоеванным тобою царствам Казанскому и Астраханскому еще и это Сибирское, доколе всевышний благоволит стоять миру!
И, проговорив свою краткую речь, Кольцо вместе с товарищами опустился на колени и преклонил голову до; земли.
– Встаньте, добрые слуги мои! – сказал Иоанн. – Кто старое помянет, тому глаз вон, и быть той прежней опале не в опалу, а в милость. Подойди сюда, Иван!
…В этот день Кольцо вместе со Строгановыми обедал у Бориса Федоровича за многолюдным столом. После обычного осушения кубков во здравие царя, царевича, всего царского дома и высокопреосвященного митрополита Годунов поднял золотую братину и предложил здоровье Ермака Тимофеевича и всех его добрых товарищей.
– Да живут они долго на славу Русской земли! – воскликнули все гости, вставая с мест и кланяясь Ивану Кольцо.
– Бьем тебе челом ото всего православного мира, – сказал Годунов с низким поклоном, – а в твоем лице и Ермаку Тимофеевичу ото всех князей и бояр, ото всех торговых людей, ото всего люда русского! Прими ото всей земли великое челобитие, что сослужили вы ей службу великую!
Атаман встал из-за стола, чтобы благодарить за честь, но выразительное лицо его внезапно изменилось от душевного волнения, губы задрожали, а на смелых глазах, быть может первый раз в жизни, навернулись слезы.
– Да живет Русская земля! – проговорил он тихо и, поклонившись на все стороны, сел опять на свое место, не прибавляя ни слова.
Годунов попросил атамана рассказать что-нибудь про свои похождения в Сибири, и Кольцо, умалчивая о себе, стал рассказывать с одушевлением про необыкновенную силу и храбрость Ермака, про его строгую справедливость и про христианскую доброту, с какою он всегда обходился с побежденными
– На эту доброту, – заключил Кольцо, – Ермак Тимофеевич взял, пожалуй, еще более, чем на свою саблю. Какой острог или город ихний, бывало, ни завоюем, он тотчас всех там обласкает, да еще одарит… И прошла про Ермака молва по всему краю, что под его руку сдаваться не тяжело, и много разных князьков тогда же сами к нему пришли и ясак принесли.
(А. К. Толстой. Князь Серебряный, гл. 40).
Признание на государственном уровне и поставление казаков в число государевых людей отныне узаконивало их статус. Царь и Россия простили их. Они же сами себя простили в последнюю очередь. А мы сегодня подчас стыдимся таких прославленных людей, вместо того чтобы увековечить их славу. Оплеванная история не служит назиданием потомкам. Так ведь и растут потом наши дети с установкой «на рационализм, прагматизм, компьютеризацию духа», развратный образ жизни. А того, как умели русские люди жертвовать собой ради Родины, ради Царствия Небесного, не знают. А там, в Царствии Небесном, с нашими великими предками мы встретимся – не поймут они нас, не примут в свои объятия. Врагам России на руку, что мы становимся равнодушными к родным ценностям. Ведь теряя связь с православной историей, мы теряем связь и с Небом.
«Верный же человек Царев аки слуга Христов и пернат (птицей) прелетев к Ермаку того же 7090 (1581) году, марта 1 день, принесе от Государя радостные и похвальные грамоты Ермаку и атаманом 5 человеком и протчей дружине. Ермак же прият Царское жалование, 2 панцыря, кубок, шубу и сукно, прославлив Бога и вельми возвеселился, такожь атаманы и казаки сукна и деньги, радовашеся, ликующие похвально» (КЛ, с. 86).
ТАЙНА ЖИВУЧЕСТИ КАЗАКОВ В БОЯХ
У многих людей «великая живучесть вызывает недоверие, но нельзя забывать о том, что казаки были люди иного мышления и иного духовного состояния. Мы судим мирским, рациональным сознанием, а они были христиане. Ведь их неуязвимость стала открываться после того, как в устье реки Тавды казаки стояли неделю и наконец преодолели очередной соблазн возврата к прежней жизни. А до этого потери в войске были большими. Только после этого испытания силы Небесные открыто пришли на помощь Ермаку и его дружине. С христианской точки зрения неуязвимость и живучесть казаков говорит об их набожности и благочестии, а не только о мужестве и силе. Татары также были сильными и искусными воинами, воинскому делу обучались с раннего детства. Несмотря на это, немногочисленная дружина Ермака (менее 1000 человек), пребывая в голоде и холоде, непрестанных битвах с превосходящими силами противника, не погибла и ушла из Сибири только после смерти атамана своего. Состояние внутренней собранности было такое: «Забыша бо сии света сего честь и славу, но смерть в живот (жизнь) себе преложиша»… и «положиша упование на Господа твердо».
Священное Писание открывает тайну такой живучести людей в бою. Сирийский военачальник Сирон решил сразиться с Иудой – предводителем народа израильского.
«Сия горсть людей отважных могла бы двумя, тремя залпами разогнать тысячи дикарей, но, влекомые судьбою на гибель, казаки шли к мнимым друзьям безо всякого опасения и мирно стали под нож убийц, первый герой Ермаков и воины его, львы в сечах, пали как агнцы в Тарском Улусе» (ИГР, т. 9, гл. 6). Так по летописи трижды побеждали татары, всегда через коварство, обман и неожиданность. Это убиение сонных казаков на Абалаке после рыбной ловли, убийство Ивана Кольцо с отрядом казаков, смерть атамана Ермака от Кучума.
«Убийство казаков послужило началом к всеобщему возмущению. Т. к. Карача везде между татарами имел своих разсыльщиков, чтоб их против россиян возмутить к бунту, потому и находившиеся тогда у остяков для ясашного сбору казаки равномерно все были побиты» (ОСЦ, гл. 3, § 42). И, несмотря на то, что пришел отряд стрельцов, войско было взято в осаду. Зимой голод великий (казакам и стрельцам) пришел так, что пришлось и тела человеческие есть, и от голода многие умерли. Видимо поняв, что войско уже еле живо, Карача «марта 12 дня 1584 году окружил сие место со всех сторон, и осажденным весьма осталось мало надежды на спасение» (ОСЦ, гл. 3, § 42). Увидев, как неприятель берет их в кольцо, осознавая, что от недостатка провизии грозит им смерть бесчестная, казаки решились либо победить, либо умереть со славою. «Мая 9 день, молились Ермак и казаки Богу и святителя Николая Чудотворца на помощь призвали, вышли из городка (своего) тайно и дошедше ко странам Карачиным, и напали на них ночью; два сына Карачиных убили, иные разбежались в разные стороны, и Карача с тремя человеками за озеро убежал» (КЛ, с. 95).
В зиму, как говорит летопись, стрельцы умирали от голода, а казаки снова почти все остались живы, еще и разбили Карачу. Ведь это не просто физиологическая выносливость – казаки были проникнуты особым упованием на Бога, особым духом. Это не под силу было людям государевым, непосвященным в тайну избранничества. Еще не узнавшим, что такое выжить в Сибири и что для этого надо. Казаки не просто вытерпели уныние и отчаяние. Они бесстрашной вылазкой снова показали силу своего духа и, как сжатая до предела пружина, в пух разнесли врагов как всегда, в день Николая Чудотворца. Причина возмущения местных народов исходила от «хитрого лиса» Карачи. Он не терял надежды уничтожить казаков, для чего и хотел разделить войско Ермака. Он дал клятву ложную и коварно убил Ивана Кольцо и с ним 40 казаков. В Есиповской летописи сказано так: «Третияго лета по сибирском взятии прислав Карача, думчей царев, послов своих к Ермаку с товарищи, по люди, оборонити его от Казачей орды. И Ермак по совету своего товарства (уступил) повериша (сам бы не отпустил) их нечестивому и безбожному их шертвованию (клятве) неверному, пустиша к нему, Карачи, Ивана Кольца да с ним сорок человек. И сии сами (добровольно) предашася в руки нечестивых и тамо вси избиении быша. И на том деле убиенным вечная память большая» (ЕЛ, гл. 37).
«Между тем осадившие город татаре о учиненном от русских вылазке ведомость получили, и как они ревностно спешили предводителю своему учинить вспоможение, русские претерпели от них жестокое нападение. Сражение продолжалось до полудни. В некоторых летописцах упоминается, что после Карачи оставшийся обоз, русским служил к защищению. А в иных также и Тобольском летописце объявляется, что они для обороны от неприятеля в кустах скрылись, но сия малость в главном деле не мешает. Ибо, что касается до окончания сражения, то все в том согласны, что неприятель с великим уроном своих наконец отбил» (ОСЦ, гл. 3, § 43)... «Казаки же с Божией помощью возвратишася во град, радостно славя Бога» (КЛ, с. 96). «Таким благополучным успехом…бедное состояние, в котором русские тогда находились…было исправлено, потому что у татар и остяков бывшая на Карачу надежда пресеклась, и они принуждены были признать опять Российскую область, и по прежнему служить всякими съестными припасами» (ОСЦ, гл. 3, § 44).
После победы над Карачей случилось «другое нещастие, которое гораздо хуже всех прежних было, понеже во оном Ермак живот (жизнь) свой потерял» (ОСЦ, гл. 3, § 44).
Гибель Ермака, с одной стороны, – нелепость, кажется, что такой человек должен бы жить и жить. После стольких побед наступает смерть. Но в этой смерти есть подтверждение, что Ермак был уже человеком не от мира сего. Летописи не говорят о внутренних добродетелях Ермака, но смерть открыла то, о чем позже рассказали иноверцы, верившие в посмертную помощь Ермака Тимофеевича.
«И НАРЕКЛИ ЕГО БОГОМ»
«В лето 7092 (1585 год) Посланием Божиим уготовися час и прииде на воинов смерть» (ЕЛ, гл. 24). «Вестники из степи пришли, (говорили): Кучум бухарцев не пропустит в Сибирь. Ермак вскоре восстав с 50 человеками и пошел вверх по Иртышу навстречу бухарцев в стругах» (КЛ, с. 98). Летопись говорит, что Ермак воевал в пути, но по возможности старался присоединить народ к скипетру державы Российской миром, показывая при этом свое великодушие и благородство, глубокую порядочность и терпимость. «Был на дороге городок Тебенда, по-татарски Тювенда, что ныне Тебендинский острог, где Князец Елигай, от поколения Ишимского хана Саргачика, имел свое жилище. Войска у него было немного. И понеже он слышал, что Ермак тем, которые ему доверяются добровольно, не чинит никакого оскорбления: то он без сопротивления Ермаку принес ясак и подарки. Он привел было к нему и дочь свою девицу прекрасную, которую хан Кучум доступал в жену за своего сына: но Ермак учтивости сей не принял и во всем своем войске запретил, чтоб никто до нее не касался» (ОСЦ, гл. 3, § 55). Сохранили казаки обет целомудрия, не обидели род князя Елигая. В другой раз дошли они «до Шиш-тамака Татарской деревни, которая… при устье р. Шиша на Иртыше находится. Там нашли они несколько Карачевых людей, и между оными таких, которые у Ермака из полону ушли; при чем примечено, что тамошние жители туралинцы называются…. Сии туралинцы жили в крайнем убожестве, чего ради Ермак с ними поступал весьма великодушно, не требуя от них ясака, и не принимая подарков» (ОСЦ, гл. 3, § 59). На обратном пути Ермак «...до устья Вагай реки дошел, а бухарцев не обрел, и вверх по Вагаю до Адбаша дошел и оттуда возвратившись до Перекопи» (КЛ, с. 98). «И тут обночеваша и поставиша станы своя. Стража же крепце не утвердиша, ослабеша умы своими, яко приходит смертный час атаману Ермаку и дружине его» (ЕЛ, гл. 27).
«Был у Кучума татарин к смертной казни, и его послал посмотреть Ермака и брод через перекопь, татарин же перебрел и видя казаков всех спящих возвестил Кучуму и не поверил он; и снова послал и велел унести что-нибудь. И пришел второй раз, взял 3 пищали и 3 лядунки и принес» (КЛ, с. 104). «Той ночью был очень сильный дождь, и в полуночи пришли множество поганых к казакам, спящим без опасения. И напали на них, и побили, и только один казак спасся... Ермак же видя своих воинов от поганых убиение, и ни от кого не видя помощи для жизни своей, и побежал в струг свой, и не мог дойти, т. к. одет был железом, струг же отплыл от берега; и не доплыв до него утонул, Божиим судом пришла на воинов смерть, и так они жизни своей лишились. Убиение же было месяца августа в 5 день… Слышав же оставшиеся в городе, что атаман Ермак убит был с прочими (казаками), и плакали по ним великим плачем на многое время... И Ермаку тут изволил Бог живот свой скончати, вечная память большая» (ЕЛ, гл. 27–37). Русская Божия душа ты, Ермак Тимофеевич, вечная тебе память… Неотмирно уже вел себя, врагов щадил, прощал, о блуде не помышлял. Только коварство смогло погубить тебя, нечестный бой. По Евангелию чувствовал и поступал.
«Тобольский летописец при сем описывает нашего Героя, Ермака, какое он имел проницательное рассуждение, и особливой разум, которым он во всех случаях полезные способы скоро умел выдумывать. Он упоминает о его храбрости, о которой и кроме того по приведенным приключениям никоим образом сомневаться не можно. Он похваляет внешний вид его тела, что хотя он был и среднего росту, только крепок членами и широк в плечах. Он имел лицо плоское и пригожее, бороду черную, волосы черные же немного курчеватые, глаза весьма быстрые и т.д. К сему можно еще и сие присовокупить, что ему во всех предприятиях щастие весьма служило, которое только тогда его оставило, когда судьбою Божией смерть ему определена была» (ОСЦ, гл. 3, § 65). Летопись говорит, что смерть пришла по воле Божией. Поистине Господь особыми знаками определил начало и конец духовного подвига казаков. Ведь они пришли в город Орел в монастырь Преображения Господня, будучи еще разбойниками. Здесь началось их духовное восхождение. Здесь каялись и причащались, буйная казацкая вольница решилась умереть во искупление своих грехов. Такая сила покаяния достойна упоминания в истории. И погибли казаки в ночь с 5 на 6 августа (ст. ст.), когда церковь празднует Преображение Господне. Господь как будто лишил их силы, «ум ослабел», чтобы и они претерпели смерть. У Бога нет лицеприятия и, наверное, согласно правде Божией им во искупление прежних грехов нужно было вкусить смерть насильственную. Но Господь принял их души в день Преображения. Это тоже знак. Начало пути с монастыря Преображения и конец в праздник Преображения. «Что же касается до употребления ко злу дарованных ему от натуры душевных и телесных свойств, что он в прежние времена всякие злодеяния делал, то не нужно об этом упоминать, понеже оныя злодеяния следующими добрыми делами очищены и заглажены, и Его Царского Величества чрезвычайною милостию ему прощены были. Между тем кажется, что неминучее отмщение за худые дела здесь еще произвело свое действие; по тому что по видимому на сем описанном бою по большей части остальные казаки, которые на Волге реке с Ермаком разбои чинили, и столько много невинной крови пролили, вместе с их предводителем жизнь свою скончали» (ОСЦ, гл. 3, § 65).
«Ермаку от утопления в 13 день (по старому стилю, накануне Успения Пресвятой Богородицы – прим. авт.) восплывшу и принесе его Иртышною водою под Епанчинские юрты к берегу» (КЛ, с. 109). Это 12 километров вверх по Иртышу от Абалака. «Татарин именем Яниш, вышеупомянутого князца Бегиша внук, там ловил рыбу, и увидел шатающиеся у берегу в воде человеческия ноги. И как он охоту возымел утопшаго посмотреть, то сделал петли, которые накинув на ноги, вытащил мертвое тело на берег. По лицу и платью признал он, что сей утопленник русский человек и понеже он о бывшем великом бою слышал, то по дорогим панцырям, которыми мертвый облечен был, рассуждал, что сей человек не простой» (ОСЦ, гл. 3, § 66). И сообщил эту новость остальным татарам.
«Уразумев все по панцырям, что это Ермак и, зная, что государь прислал ему 2 панцыря, их они увидели. Когда же начал снимать Кайдаул мурза с него (кольчугу), тогда пошла кровь изо рта, из носа, как будто из живого человека. Видев Кайдаул будучи старым уже, что течение живой крови не остановилось и понял, что это человек Божий, и положили нагим на лабаз, и послали послов в окрестные городки, чтобы пришли видеть нетленнаго Ермака, источающего живую кровь. И отдали (его) в отмщение за свою кровь» (КЛ, с. 110). Для исполнения этого намерения «…положили они нагое тело на рундук и каждый, кто мимо шел, пускал в него стрелу, от чего из ран всегда будто текла свежая кровь. Напоследок пришел и сам хан Кучум со всеми знатными татарскими мурзами, да и самые отдаленные Остяцкие и Вогульские князцы приехали, чтоб над мертвым телом тоже учинить свое отмщение. При этом примечено было, что сколько птиц не прилетало: однакож ни одна на мертвое тело не садилась» (ОСЦ, гл. 3, § 67).
«Так продолжалось 6 недель. Многие татары и между ними также хан Сейдяк будто часто во сне явления видели, через которые им приказано было, чтоб мертвое тело погребли. Некоторые из них ума лишились. И уже когда достаточно свидетельств было, что здесь заключается нечто Божественное, то начали они сожалеть, что над телом такое суровство производили, и тужили, что Ермака при жизни его не избрали над собою Ханом» (ОСЦ, гл. 3, § 68).
Надо полагать, что татары, остяки и вогулы признавали силу, а еще больше – сверхъестественное. Как видим, и язычники могли рассудить: святой это человек или нет. Они видели, что Господь помогает казакам. Некоторые считают, что если бы Ермак женился на дочери князя Елигая, татары возможно признали бы и обрели хана Ермака Тимофеевича. А я сетую на то, что они сами упустили исторический момент: он предлагал им свою помощь, защищал, не обижал, они же на него восстали с Карачей, предали. А ведь все они, татары, остяки, вогулы дали клятву «на русских людей зла никого не мыслить». Но, как часто бывает в жизни, когда людей духовных предают на земле, они по смерти становятся нашими помощниками на небе…
«И нарекли его богом и погребли по своему закону на Бегишевском кладбище под кудрявую сосну, и панцыри его разделили на двое, один отдали в приклад белгородскому шайтану, и той князь Алач взял, был он во всех городах славен; 2-й отдали Кайдаулу мурзе; кафтан же взял Сейдяк царь; пояс же с саблею дали Караче» (КЛ, с. 112), «…учредили в поминовение ему по татарскому обыкновению похоронный обед, на которой приготовлено было 30 быков и 10 баранов» (ОСЦ, гл. 3, § 68). «По своему обычаю поминающее, реша: был бы жив, поставили бы тебя себе царем, но видим тебя мертвым и безпамятным русского князя» (КЛ, с. 112). «И именем его до сего дня божатся и клянутся. И так чуден и страшен, что когда в повестях друг другу рассказывают, то без слез не могут» (КЛ, с. 111). «И в этом чуде да разумеют христианского Бога, пребывающего во веки и прославляющего».
«Как мертвый Ермак прежде погребения чудеса творил, так и оныя после, по описанию нашего летописца, не преставали между татарами часто оказываться. Не одно только тело, но и платье и ружья его тоже действовали, а именно: больных исцеляли, и женщинам, мучившимся родами, легкость подавали. На зверином промысле чувствовали от них помощь, также и на войне против неприятелей сильное вспоможение. Но как татарское духовенство тем приведено было в ревность, что их магометанский закон от таких чудес несколько может нарушиться, то запретили они народу накрепко, не упоминать и имени его. И дабы суеверие над могилой не учинилось, то приказано было тем, которые его погребали, о погребальном месте никому не объявлять. Однакоже место в безвестии не осталось» (ОСЦ, гл. 3, § 69). Кунгурская летопись повествует, что «видится басурманом до сего дня во вселенские субботы огненной столп до небес, а по простым субботам большая свеча, горящая над главою. Се же Бог своих прославляет» (КЛ, с. 113).
Автор Кунгурской летописи Семен Ремезов упоминает, что сие еще и в его времена видано было. Время, когда писатель жил, подлежит следующему: «А именно он объявляет: в 7158 (1650) году от Калмыцкого Тайши Аблая послы в Тобольск прибыли, которые именем своего владельца просили, чтоб Его Царское Величество всемилостиво соизволил присланные от царя Иоанна Васильевича Ермаку два панцыря, доставшиеся после его смерти Татарскому мурзе Кайдаулу и Кодцкому князю Алачу, их Тайше послать в подарок. А как о сем в Москву было писано, то на другой 7159 (1651) год прислана царская грамота, чтоб помянутые панцыри у Кайдауловых и Алачевых наследников взять, и послать оныя к Аблаю Тайше. Во исполнение сего Тобольский воевода боярин князь Иван Андреевич Хилков крайнее старание имел, как ласкою, так и угрозами о получении пансырей.
Алачевы наследники панцыря у себя не объявили, а получен только один панцырь от потомков Кайдауловых, которой июня 18 дня вышепомянутого году через сотника стрелецкого Ульяна Моисеева сына Ремезова (отец Семена Ульяновича Ремезова – авт.) к Тайше и послан» (ОСЦ, гл. 3, § 69–70).
«Когда Ульян доехал до Урги и по указу Аблаеву приготовлена с честию встреча и стол. Когда же дары принесли, по наказу (царя), Аблай спросил же Ульяна, Ермаков ли пансырь к ему поднесли? Посланный Ульян все ему поведал. Аблай же по росписи порядок весь оставил (сказал), подайте мне пансырь. Ему подали, он же взяв вселюбезно обцеловал и над своей головой его поднял, хвалил царское величество и любовь, т. к. он ему утеху и надежду подал. Пансырь же в 5 колец довольно мудро, длинною 2 аршина, в плечах аршин с четвертью, на груди и на спине печати царские, золотые орлы, по подолу и рукавам опушка медная на 3 вершка» (КЛ, с. 116). «И снова Аблай спрашивал: знаешь ли Ульян, где ваш Ермак лежит? Ульян же смекалист был и хитер в делах, к вопросу отвечал: «Не знаем доныне этого и где погребен и скончался. И начал Аблай повествовать о нем по своей (инородческой) истории, что знал, как приехал в Сибирь и от Кучума на перекопи побежал и утонул, и нашли его, и стреляли, и кровь текла (живая), и как пансыри разделили и развезли, и как от пансырей (кольчуг) и от платья чудеса были, и как татары смертную клятву положили, про него русским не говорить» (КЛ, с. 117). «Он еще к сему, как пишется, прибавил что он чудеса сам над собою приметил. Ибо как он еще молод будучи некогда занемог, то давали ему со взятой с Ермаковой могилы земли пить с водой, от чего он вскоре оздоровел. Также он привык, когда едет на войну, оной земли несколько брать с собою, и от того чувствует всегда щастье в своих предприятиях; а когда он той земли у себя ничего не имеет, то возвращается назад по большей части без благополучного успеху. И того ради у Его Царского Величества просил оных пансырей, с которыми намерен идти против казачьей Орды, и надеется тем полученным пансырем одержать совершенную над неприятелем победу» (ОСЦ, гл. 3, § 71).
«Все сие, как в летописце (Кунгурская летопись – авт.) пишет, сотник Ульян Ремезов по Аблаевой сказке записал, и Тайша Аблай приложением своей печати оное подтвердил. По сему без сомнения заключить можно, что все оныя известия, которые вышесказанным образом в Тобольском летописце содержатся, в том, что с Ермаковым мертвым телом учинено, и что до вышереченных чудес касается, не что иное, как помянутое объявление калмыцкого тайши, за основание имеют» (ОСЦ, гл. 3, § 72).
Всех историков неизменно волнует вопрос о национальной принадлежности и о месте рождения Ермака: донской ли он казак или сын татарского народа Тимофей Аленин, еврей Евсей Коломбо или удалой русский человек, пришедший на Волгу из Центральной России и оставшийся до конца казаком.
Никому из историков еще не удалось найти никаких подтверждений в пользу гипотезы о том, что Ермак, тот самый Тимофей, Аленин сын татарского народа, пришедший освободить Сибирь от Кучума (кроме того, что сами татары сожалели, что при жизни не избрали его своим князем). О Евсее Коломбо находим: «В лето 7073 года, во второй день июля месяца на допросе оный беглый именем Евсей, Тимофеев сын показал на себя, что рожден в Кафе городе, что от роду ему полных 42 года, вероисповеданием крещенный еврей … из католиков… якобы … внучатый племянник Христофора Колумба». Без сомнения, атаманом православных казаков католик-еврей быть не мог. И не стал бы Архиепископ Киприан имя еретика-католика в синодик вписывать и «историю прославляти».
Но версия о том, что Ермак Тимофеевич был казаком, заслуживает особого внимания. О донских казаках Н. М. Карамзин пишет: «…важнейшим страшилищем для варваров и защитою для России между Азовским и Каспийским морями сделалась новая воинственная республика, составленная из людей, говорящих нашим языком, исповедующих нашу веру, а в лице своем представляющих смесь европейских с азиатскими чертами, людей неутомимых в ратном деле, природных конников и наездников, иногда упрямых, своевольных, хищных, но подвигами усердия и доблести изгладивших вины своя – говорим о славных донских казаках, выступивших тогда на театр истории. Нет сомнения, что они же назывались прежде азовскими, которые в течение XV века были ужасами всех путешественников в пустынях харьковских, воронежских, в окрестностях Дона, грабили московских купцов по дороге в Азов, в Кафу; хватали людей, посылаемых нашими воеводами в степи для разведывания о ногаях или крымцах, и беспокоили набегами Украину». «Происхождение их не весьма благородно: они считались российскими беглецами». «Добывали себе жен из земли черкесской и могли самими браками сообщить детям нечто азиатское».
«…между тем в Цареграде называя донских витязей шайкою разбойников, мы посылали им воинские снаряды. Свинец и селитру. Они умножились числом. Принимая к себе казаков днепровских и всех бродяг. Вели непрестанную войну с Азовьем. С ногаями. С черкесами, с Тавридою и ватагами ходили на море искать добычи, слушаясь и не слушаясь указов царских. Нащекин из Азова писал в Москву, что казаки станиц низовских силою отняли у него дары государевы, не хотели без окупа выдать ему своих пленников, султанского чауша с шестью князьями черкесскими и с досады одному из них отсекли руку, вопя на шумной сходке «Мы верны царю белому, но кого берем саблею, того не освобождаем даром!». Своевольством заслуживая опалу, казаки заслуживали и милость государеву, будучи непримиримыми врагами злодеев и зломысленников России» (ИГР, т. 10, гл. 3).
Не было у донских казаков желания оставить свое ремесло, т. к. оно было их образом жизни от рождения. Уже ставшими коренными, казаки донские не испытывали угрызений совести от того, что они досаждают Царю и не было у них такой связи, как у единого народа с Царем и государством московским, они жили независимо и берегли свою волю.
Когда начались гонения на Волге, мог Ермак с войском уйти на Дон, слиться с казацкой донской вольницей. Донские казаки, как видим, свою совесть особо не утруждали, т. к. это был их образ жизни: сегодня они убивали русских, завтра ногаев и т. д. А Ермак, возможно, начал свою вольную жизнь на Дону и, перейдя на Волгу, чувствовал внутреннюю связь с Россией. Руководствуясь и честолюбивыми помыслами, он хотел услужить России, разрушив окончательно остатки Ногайской орды. А когда не получилось, ушел в Сибирь. И всей силой души доказал, что родина его и казаков – Россия, что матери их русские, а не черкески. Родившийся на Дону, для Дона и старается. А родившийся в России Ермак Тимофеевич, ставший казаком на Дону и исполнявший обычаи тех мест, трудился для Родины. Этим и ценны наши летописи, что показывают устремленность русскую.
Строгановы, видимо, знали о некоренном происхождении Ермака как донского казака, потому и призывали примириться с Россией, стать защитником Отечества. Ермак, человек из самой России, и костяк его войска составляли беглецы русские, ставшие волжскими казаками-разбойниками.
«В лето 1621 г. Михаил Федорович, с Патриархом по совету, воспомянул Ермака, каков бе и како живее и скончался, и указал, по грамоте, первому Епископу Киприану Сибирскому расспрашивати, во 2-е лето священства его, русских и татар, кто что знает, паче же Ермаковых казаков; бусурмане по курану своему, потаиша, казаки на письме принесоша. Архиепископ же повелел их имены вписати и историею прославляти». (КЛ, с. 114). А Кучум, по летописи, признал святость Ермака после его смерти. Кто знает, оживи Ермак Тимофеевич, возможно, они построили бы свои отношения по-иному.
Ермак Тимофеевич был и остается Божией тайной. Он начал свой жизненный путь разбойником и закончил его человеком не от мира сего. Кто может описать такой труд? И сотой доли невозможно сказать о величии души этого человека. Он устраивал в Сибири российскую государственную область. В течении 5–6 лет фактически духовно нес на плечах свою дружину, весь груз ответственности. Ему были явлены Господь, Богородица, святые, он пережил эти встречи, и, может быть, для него не существовало уже никого, кроме Господа, и он спешил к Нему… было ли ему место на этой земле, в этом государстве? Может быть, Божий Промысл оберегал «Князя Сибирского» от непонимания и интриг, чуждых для его души, с которыми он мог столкнуться впоследствии. И Бог судил ему исполнить свою миссию и уйти, оставив неизгладимый след в истории…
Кто он? Откуда пришел, куда ушел? Один Бог знает. Это загадка Божия, мы можем только думать и предполагать. Разрубить многие сомнения, открыть тайну сможет лишь вновь возгоревшая свеча на Бегишевском кладбище…
Почему до сих пор не поставлен вопрос о его канонизации? Его деяние – присоединение целой Сибири – говорит само за себя! Почему не причислен к лику святых? Ермака канонизировать очень трудно, ведь мы ничего почти о нем не знаем. А легенду как канонизировать? Ясно, что Ермак действовал по наитию Божию. И кто может усомниться в величии его дела? О Ермаке собирался материал, но о нем никто не может сказать, из какой он семьи, когда и где родился, как выглядел? Даже слово Ермак не имя, а походная кличка. Ермак означает мельничный жернов или артельный котел. Ермак возникает из слухов, из которых восстает личность такого масштаба. «Ермак Сибирью Царю поклонился!» Никто по всей мировой истории не совершал такого деяния, какое совершил Ермак, присоединение огромной территории, гораздо большей, чем сама Россия того времени.
Имя Ермака стоит над всей Сибирью, живет во многих названиях, живет по всей России, в песнях, легендах. Оно известно всем, каждому дорого, потому что знаменует великого русского человека, который соединил в себе большой ум, богатырский дух, могучую волю с дивной благостью душевною, совершил в сердечной простоте великие дела в прославлении имени русского и на возвеличивание державы Российской.
Вечная память, вечная слава славному сыну русского народа, казаку Ермаку Тимофеевичу!
Слава сибирскому казачеству!
СЛАВА РОССИИ
Именно Ермак пожертвовал собой, открыл России новый путь в Сибирь. Потомки сибирских аборигенов должны быть благодарны Ермаку и дружине. Если бы не они, пришли бы восточные орды, поголовно истребляющие местное население, стирая с земли великие культуры. Русское правительство ограничивало рабство, работорговлю, возбраняло вывозить «янтарь» (пленных) – татар сибирских, остяков, их жен и детей, обращать в холопы, крестить насильственно.
Местное население приобщалось к земледелию, оседлости, прекращалась междоусобица. Оживилась торговля: появились соль, крупа, порох, свинец, олово, железные, стальные изделия, серебро, кожа, мед, сахар, воск, хмель, книги печатные, бумага, сукна разные, холст, семена огородные, сети, пряжа, олифа и многое другое.
«Слава наша вечно будет жить», – сказал Ермак Тимофеевич перед решающим боем с Кучумом. Не ошибся отважный, прозорливый атаман. Потомки по сей день проявляют живейший интерес к той давней поре, когда русские сокрушили Сибирское ханство, угрожающее Руси с востока. Народы ханты, манси и другие, подвластные Кучуму, легко покинули хана, перешли на сторону Ермака и дали присягу на верность России.
Кучум пришел из Бухары с отрядом узбеков, ногайцев, башкир и двадцать лет вел кровавую войну за престол Сибирского ханства, убил хана, династии Тайбугинов Едигера, его брата Бекбулата, вырезал всю родню – чудом уцелел Сеид, сын Бекбулата. Кучум был кровавым завоевателем. Ермаку с горстью людей удалось разгромить численно превосходящие силы Сибирского ханства, молниеносно, потому что ему помогали высшие силы.
Ермак – предводитель вольной казачьей дружины, решил закрепить Сибирь за Россией. Это решение стоило ему жизни, сделало его русским Колумбом, а его имя бессмертным. Кучум – потомок Чингиз-хана в двенадцатом колене. Грабили, угоняли людей в рабство, бросали в огонь стариков и детей, сдирали кожу заживо, вырывали из груди трепещущие сердца. Вот почему татар называли выродками рода человеческого.
А Ермак Тимофеевич не покоритель (завоеватель), а освободитель Сибири. После похода Ермака началось стремительное продвижение русских «встречь солнце». Вырастали остроги:
1586 год – острог Тюмень на реке Тура;
1587 – Тобольск;
1594 – Сургут, Тара;
1604 – Томский острог;
1618 – Кузнецкий;
1628 – Красноярский;
1630 – Якутский;
1639–1640 год – вышли к берегам Тихого океана.
Горсть казаков и несколько сот бездомных мужиков на свой страх и риск пересекли льды, снега, мерзлые степи, забытые природой, и везде закипала жизнь. Поля покрывались нивами, стадами. Усталые кучки не всегда оседали, а упрямо шли на восток, строя крепости, городки.
Воистину удивления достоин календарь закладки городов сибирских! Сроки поражали даже жителей ХХ века, знавших о темпах и размахах строительства.
1661 год – основан Иркутский острог;
1716 – Омская крепость;
1717 – Семипалатинская крепость;
1717 – Бердский острог;
1720 – Усть-Каменогорская крепость.
На севере существовали уже Обдорск и златокипящая Государева вотчина Мангазея.
1648 год – Семен Дежнев дошел до Анадыри.
1697–1699 – поход на Камчатку через Охотское море.
Большим смыслом было не только освоение большой территории Сибири, но и высокой духовной и материальной культуры. Служилые татары и городовые казаки совместно служили на благо великой единой России. По русским дорогам разъезжали бирючи, бывалые ратные люди, они подписывались на службу, от них требовалось «не воровати корчмы и блянды, не держати зернью, не играти и не красти».
Осваивались пространства с закладки дорог: сухопутных и водных. Через полноводные реки, черные хребты, безбрежные болота, сухие ковыльные степи, океаны льда и снега. Именно казаки заложили основы сибирского характера: выносливость, мужество, пытливость и обостренное чувство пространства. Знали о землях за Уралом, Обью, Енисеем, Леной и Колымой.
О географии ничего не знали, были неграмотны. Великое дело росло и крепло. Слава Ермаку и его дружине, слава казакам, удалому казачьему войску, великому русскому народу, утвердившему мир, процветание на сибирской земле!
Семен Ремезов так сказал: «Воздух над нами весел и в мирности здрав и человеческому житию потребен. Ни добре горяч, ни студен… Земля хлебородна, овощна и охотна… Паче всех частей света исполнен пространством и драгими зверьми бесценными. И торги, и привозы, и отвозы привольны. Рек великих, средних, заток и озер несчетно, рыб изобильно множество и ловительство. Руд, злата и серебра, меди и олова, и свинца, булату, стали, красного железа и укладку, и простова. И всяких красок на шелки, и камней цветных много и от иноземцев скрыто, а сибиренам неразумно (невдомек)».
Сибирский склад мышления – широкий, дельный, государственный, с точным глазомером. Сибирь бросила вызов уму, силе, находчивости русского народа, он же принял вызов, одухотворил этот край.
Вернемся же к Ермаку. Его портреты не соответствуют действительности, только у Ремезова есть описание: «Бе бо всеми мужественен и разумен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколиц, черн брадою, и власы прикудряв, возраст средней, и плоск, и плечист».
«Ермак – прозвище, имеет много толкований. Предки его были из города Суздали. Бедняки. Из-за хлебной скудности переселился дед Афанасий Григорьевич Аленин во Владимир, с двумя сыновьями. Занимался извозом, вступил в связь с разбойниками в муромских лесах, пойман, посажен в тюрьму, бежал с семьей в Повольский (Поволжский), здесь скончался.
Ермак Тимофеевич о себе говорил: «Дед был посадским человеком, а отец принужденный искать, инде приютился в Усть-Каме, затем Поволжье, на Чусовой у Строгановых, с двумя сыновьями. Один из них Василий, т. е. Ермак (в акафисте Абалакской иконе Божией Матери Ермака поминают Василием), здесь он привык к вольной жизни, разгульной на судах». Имеются несколько версий о его происхождении. «Ермак был роду безвестного, но душею великой».
«ЕРМАК – ВОЕВОДОЮ, А СИБИРЬ – ЦЕЛЬЮ».
В 1579 году уральские купцы Строгановы позвали дружину казаков для защиты от нападений Кучума. Ермак откликнулся на приглашение. В июне 1579 года казачье войско пришло на реку Чусовую, где жили Строгановы. Два года защищала их дружина от набегов и грабежей хана. «Чего хотели одни, что обещали другие, то исполнялось. Атаманы стали грудью за область христианскую. Неверные трепетали, где показывали, там и гибли». Взяли мурзу Бегулия в плен, смирили вогуличей и остяков, числом 700, нападавших на Строгановых и их грабивших!
Семен Ремезов, автор летописи Ремезовской о «сибирском взятии», был осведомленным, знал казачьи рассказы и предания, вырос в семье служилых, кадровых людей Тобольска. В его сочинениях обнаружена Кунгурская летопись, краткая, написанная живым языком разговорным, с грубоватым юмором, где говорится, что Ермак с дружиной бежал с Волги, преследуемый царскими властями. У Строгановых потребовали необходимые припасы для похода в Сибирь, иначе могли бы расправиться с ними. Максим потребовал расписки, что, возвращаясь, все ему вернут казаки. Иван Кольцо: «О, мужик, не знаешь ли ты и теперя мертв, возьмем тя и расстреляем по клоку. Дай нам на всякого человека по три фунта пороха и свинцу, и ружья, три полковые пушки, по три пуда муки ржаной, по пуду сухарей, по два пуда круп и толокна, по пуду соли и двум плоти (половина туши сушеного мяса), колико масло пудов, и знамена полковые с иконами, сту (сотне) по знамени».
Максим Строганов, напуганный угрозами, требованиями Ермака и его дружины, открыл амбары хлебные и по росписям полковых писарей соблюдал все, выдавал денно и нощно каждому по требованию, общим счетом на струги, которые не выдержали груза, под берегом стали тонуть. Казаки нарастили борта, вес стали брать меньше. И вышли в поход 13 июня и обещали Максиму все: «Если Бог направит путь наш к победе и не погибнем, вернем (все) и возместим убытки после возвращения нашего, если же будем убиты, да упокоит нас прощение твое в жизни вечной, но надеемся на возвращение к отцам своим и матерям».
А на Городище Ермаковом живут семьи зырян. А расписки их казачьих писарей и записи о службе их: кто именно и откуда родом, до сих пор у Строгонова в казне находятся. Были у Ермака два атамана: Иван Кольцо, Иван Гроза, Богдан Брязга и выборных есаулов 4 человека, столько же полковых писарей, трубачи и дудари, литаврщики и барабанщики, сотники и пятидесятники, и десятники с рядовыми, и знаменоносцы по уставу, да три попа, да беглый монах: ходил в черной рясе, но требы отправлял, кашеварил и оружие знал, и круг церковный хорошо знал. А наказание за преступления учиняли плетьми, а кто не желая быть с ними, задумает бежать и покинет их, тому наказание по-донски: насыпав песку за пазуху и посадив в мешок и в воду. И оттого воины Ермака стали надежнее, а ведь 29 человек с песком и каменьями в Сылве утоплены. Блуд и распутство у них было под большим запретом и греховны, а согрешившего, обмыв, переодевали в чистое белье, приковывали на цепь на три дня, не давая еды.
До Ермака в Сибирь ходили походами лет сто, в основном за мехами.
Когда Царь Иван Грозный покорил Казанское ханство, сибирский хан Едигер просил Царя «взять под свою руку со всею его землею, чтобы защитил от неприятелей, обещая платить дань мехами». Но в 1563 году хан Кучум нанес поражение Едигеру, убил его и его брата Едигера Бекбулата и покорил племена. Кучум обещал платить дань, но после стал готовиться к войне с русскими, нападая на Строгановых и на Пермский край.
Ермак Тимофеевич, «родом неизвестного, душою знаменитой», бодростью, мужеством, верностью казаков, узнав разум, великую отвагу, решительность, устроил войско, сверх атаманов. Избрал есаулов, сотников, пятидесятников. Главным был неустрашимый Кольцо Иван. Загрузили ладьи, дав вожатых, иереев, толмачей, отпев молебен, получили наказ идти с миром, выбить безбожного султана Кучума.
Ермак с обетом доблести и целомудрия отбыл на Чусовую к горам Уральским, без ведома Царя, 1 сентября 1581 года. После ухода Ермака пелымский князь с вогуличами, остяками, татарами на берегах Камы, Чердыни, Усолья и других мест выжгли, истребили все селения. Донесли Ивану Грозному, разгневанный Царь дает указ Строгановым от 16.11.1582: вернуть казаков для того, чтобы отбивать врага, но Ермак был уже далеко. По количеству человек цифры разноречивы.
«УБЕЖДАЙТЕСЬ, ЯЗЫЧНИКИ, ЧТО С НАМИ БОГ!»
Два раза казаки Ермака разбили сибирских татар: на Туре и в устье Тавды. Огромное войско Кучума разбито Ермаком на берегу Тобола, при урочище Бабасан. Ермак, стоя в окопах, остановил тысячи всадников Маметкула, племянника Кучума, которые нападали, затем сам ударил на них, победив, открыл путь к устью Тобола. Окончательное поражение было на Иртыше, Чувашевом мысу, в битве за Кашлык (Искер, Сибирь). У Ермака осталось мало людей, многие потеряли силу и бодрость. Начали требовать возвращения. Собрали совет. Ермак обратился с теплой речью: «Братцы, куда нам бежать? Время осеннее, на реках замерзает лед. На обратном пути можем замерзнуть в снегах. Будем надеяться на Бога. Он и беспомощным может помочь. Умрем же, если суждено, но зато по смерти нашей память об нас не оскудеет и слава наша вечно будет. Умрем же доброй славой! Бог дает победу кому хочет, нередко слабым мимо сильных, да святится имя Его».
В Ремезовской летописи так писано: «23 октября казаки вышли по воле Божией из городка, провозглашая: «С нами Бог! Убеждайтесь, язычники, что с нами Бог, и покоряйтесь!» И произошла великая битва, Кучум был бессилен, опозорен, тесним невидимою силой Божией, и бежал в Ишимские степи».
Накануне ему был виден сон, как белые крылатые воины окружили его столицу и приказали покинуть ее, так как она принадлежит христианам, а казаки, войдя в город Сибирь, увидели богатства много и хлеба, сказали: «С нами Бог». И были веселы и радостны, что сохранены Богом живыми и пристанище есть и желаемое получили. Но Кучум ценную часть своего имущества умело упрятал, до сих пор она не найдена.
Местное население миролюбиво пришло с рыбой и припасами, у казаков еда закончилась, остяцкий князь видел бой под Чувашьей горой, понял, что победить казаков нельзя, и просил защиты у Ермака. «Ступайте и живите на прежних местах, никто не тронет». Из многих мест шли, просили с семьями защиты у казаков. Всех Ермак успокоил, что никто народ не тронет. По окрестностям разнеслось, что русские люди справедливые, добрые, обид без нужды не чинят, не надо на них таить зло.
Но Ермак обложил податью. Отношение было мягкое, уважительное к их традициям, привычкам. Образ жизни не трогали, их жен, детей не убивали, ласкали детей и играли с ними. Остяки возвращались домой и платили дань, ясак, мирно уживались.
«РАЗБОЙНИЧЕСТВО НЕ ПРИПИСЫВАТЬ»
Местные князьки не решались изменить Кучуму, созывались мужчины, где угрозой, где лестью, где посулами собирали рать, надеясь, что победа русских случайна. Кучум ждал сына Алея, возвращающегося из набега на Пермскую землю. Прошел месяц, как решил, что время штурма наступило, войско доверил только Маметкулу, энергичному, мужественному.
Небольшой отряд храбрецов, мощных, кряжистых людей, сражавшихся каждый за пятерых, был заперт в городе. Оставалось им принять неравный бой, пути отступления были отрезаны. Глубокий снег, лишены быстроходных стругов. Удача на стороне татар. Но логика Ермака неожиданна и неприятна для них.
Вначале, чтобы добыть пропитание, казаки пытались наладить рыбную ловлю на озере Абалак (15 км от Кашлыка). Артель возглавил Богдан Брязга. Маметкул 5 декабря внезапно напал на стан и перебил всех. Ермак сильно разгневался. «Сейчас собирайтесь в поход, не хочу я это так оставлять. Отомщу я им знатно». И бросился в погоню. Бой был кровопролитный, силы неравные, условия зимы. Надо было победить или умереть. Но выстояли. Нанесен столь мощный удар, что татары долго не могли оправиться психологически. Победа определила успех экспедиции Ермака.
Через 40 лет ветераны в «синодике Ермаковым казакам» вспомнили лишь десятую часть погибших в сражениях – 37 человек, из них 8 – при Абалаке. В характере Ермака Тимофеевича выделили твердость в предприятиях и исполнении, великий дух свободы в его помыслах и действиях.
Кучум понял, что надежды нет вернуть потерянное, что борьба предстоит долгая, что его владычество под угрозой, тем более что Маметкул пленен казаками. Он выздоровел и бродил с татарами недалеко от Искера. Ермак узнал об этом. Отобрал надежных казаков и послал взять Маметкула живым или мертвым. Казаки обошли со всех сторон стоянку, когда все спали, перебили всех, а Маметкула пленили, привели в Искер. Ермак принял царевича ласково, велел не обижать: роду царского, храбр.
Кучум узнал про это, упал духом, тем более его оставляет Карача, первый помощник и казначей. Сказал: «Кого Бог не милует, тому и честь на бесчестье приходит, того и любимые друзья оставляют». И откочевал на юг.
Ермак двинулся на Север по Оби в остяцкие и вогульские и привел их к шерти (присяге) Московскому Государю Ивану Грозному, пытается укрепить свои позиции, налаживает отношения с местными жителями, завоевывает их симпатии. Делает верными союзниками против Кучума.
В Кашлыке Ермак оставил часть казаков, с другими пошел воевать против татар, остяков, вогуличей по Иртышу и Оби. У устья Армид-Зюке крепость хана татарского племени оказала большое сопротивление. Ермак взял ее приступом, подчинил всю округу, взял еще волости, остяцкий городок, где правил князь Демьян, а воинов около двух тысяч, Ермак стал осаждать. Демьян держался крепко. Но Ермак приступом взял крепость. Затем одержал победу над ханом Самаром, затем взял Надым, столицу Самары, назначил остяцкого князя Алычу верховным вождем всех остяков. (И Алыча, и потомки стали союзниками Руси и не раз удостаивались привилегией за свою верность).
Еще Ермак взял несколько крепостей на Оби. И закончил покорение громадного района, и не нашел нужным идти дальше, в голодную пустыню и мерзлую тундру, усеянную костями мамонтов. Радовался Ермак, что много покорить успел, жаль было погибших, особенно храброго Никиту Пана. Всех павших захоронив, Ермак поставил на берегу Оби пограничный столб государства Российского и повернул обратно в Кашлык. Он понял, что ему нужна помощь, что без помощи государства в Сибири не удержаться.
«НЕ АТАМАН, НО КНЯЗЬ СИБИРСКИЙ»
К местному мирному населению Ермак относился милосердно и справедливо. Развивал местную торговлю, промышленность, укреплял города и заводил отношения со Средней Азией, Бухарой и Хивой и др. Ермак шел на борьбу с исконными врагами христианской веры, с теми, кто разорял набегами русские земли, на борьбу, составляющую удел казачества, воспитавшего неукротимый дух, жажду деятельности, стремление вперед, к чему-то далекому, неизвестному. Сибирь как страна ему была не нужна, и все что дальше делать, он решил скоро, созвал круг, постановили: бить челом Царством сибирским единоверному им русскому Царю Иоанну Васильевичу». Для большего уважения послать Царю дары, из «мягкой рухляди» и дорогих мехов. 60 сороков (2400) соболей, 20 черных лисиц и 20 бобров.
Летом 1583 года из Кашлыка в Москву ушли послы от Ермака – 25 человек во главе с черкесом Александровым. Шли на одном или двух стругах вниз по Иртышу, Оби, через Уральские горы на Пусто озеро. Это был самый безопасный, давно известный путь на Русь. Повезти благую весть Ермак поручил молодому, хорошему собой, речистому, способному понравиться Государю, четко, ясно поведать о сибирском «житии», о нуждах отряда, чем обладал черкес Александров. И он убедил Царя, что люди, совершившие такой подвиг, достойны прощения за прошлые согрешения.
Качество привезенных соболей поразило многих, и англичан, которые были при дворе, они позднее не один раз пытались прорваться к устью Оби, но походы были неудачны. Черкес Александров привез Царю донесения Ермака о взятии Сибири. «Писали, что Ермак с товарищами благочестивому Царю и великому Князю Ивану Васильевичу всея Руси Самодержцу, что Царство сибирское взято и многих живущих людей по Его Государеву Царскую руку подвели и к шерти (присяге) их привели… татар и остяков и вогулич привели к шерти, по их верам, на том, что им быть под его высокую Царскую рукою до веку… и сам ясак им Государю давати по вся годы, а на русских людей зла никакого не мыслить…»
В Москве сразу поняли важность сообщения. Огромная территория со временем могла присоединиться к Руси и приумножить могущество государства. Оценен был беспримерный поход Ермака с казачеством. Миссия послов была блестяще выполнена, Иван Грозный даровал всем ворам «прощение, а Ермаку послал жалование, признав, что тот находится на государственной службе».
Царь велел в Соборной церкви служить благодарственные молебны и раздать богатые милостыни нищим.
Иван Грозный наградил щедро послов, пожаловал шубу со своего плеча, серебряной ковш, сукна, два богатых панциря и прочего жалования. Один панцирь: «Бит в 5 колец…долиною в два аршина, в плечах с четью аршин, на грудех и меж крылец (лопаток) Царские златые орлы, по подолу и рукавам опушка медная на три вершка».
Царь на радостях простил грехи Ермаку и приказал именовать Ермака князем: «А к Ермаку повелел написать не атаманом, но Князем Сибирским».
А Ермак Тимофеевич все расширял свое влияние на земле сибирской, русские никого не давали в обиду, отвечали доверием, уважали воинов, шаманов, женщин и детей, к их богам относились без неприязни, не велели уничтожать их идолов, высмеивать их веру. С каждым месяцем росло число союзников атамана. Вместе с Бояром и Алачеем были верны мансийские князьки Шибердей и Суклем, которые были бескорыстны, пришли сами наладить отношения с Ермаком и помогли установить контакт с другими князьками, давшими необходимые сведения о неведомых территориях, в том числе за Яскалбинскими болотами. Бухарские караваны приходили с восточными товарами.
Вскоре столица Сибири стала оживленным ярмарочным торгом.
«А КАРАЧУ НЕ РАЗГАДАЛ»
Разведка доносила Кучуму, что положение у казаков ухудшается. Ермак терял много людей из-за сурового климата, нехватки продовольствия, цинги, других болезней, против которых они были беспомощны. Боеприпасы заканчивались. Пороха и свинца мало и будет ли помощь из Москвы – неизвестно. У Ермака каждый был на счету. В 1584 году пришла долгожданная подмога. Она задержалась из-за смерти Ивана Грозного. Прибытие отряда Семена Болховского из 300 человек обернулось лишь проблемами. Воеводы, отправившие отряд, не снабдили даже теплой одеждой стрельцов, которые надеялись, что худо-бедно прокормятся в Сибири, добудут пищу охотой, и не рассчитывали, что их встретит зима с жестокими сибирскими морозами.
А казаки, ермаковцы заготовили еды только для себя. Начался голод. Появилась цинга. Рыбной ловле и охоте мешали холода и вьюги. Они же затруднили подвоз хлеба из окрестностей, тем более что здесь земледелием почти не занимались. Ермак ждал подкрепление с припасами, а получил несколько сот голодных людей, которые в пути съели весь провиант. Голод в Кашлыке наступил такой, что «яко понудитеся тела человеческие ясти». Стрельцы почти все «повымерли с голоду», правда, от них остались пищали, свинец и порох. Умер и воевода Болховский. У Ермака оставалось человек двести воинов. Ермак попал в безвыходное положение. Ермак, опытнейший воин, умный политик, искусный дипломат, склонивший на свою сторону недругов, не мог оставить товарищей и явиться в Москву, как передал Болховский.
Ермак полагался на новых союзников, приобретенных в Сибири, они не подводили его, а Карачу не разгадал. Вначале Карача, предав своего хана, оказывал Ермаку мелкие услуги, доставлял продукты отряду. Но визирь вел свою игру и русских ненавидел, так же, как и Кучум. Прислав дары в Кишлак, сообщил, что якобы на него готовится нападение ногайцев и просил срочной помощи. «Уж не хитрит ли Карача?» – подумал Ермак, не веря ему и боясь приобрести в его лице еще одного врага. «Что же», – снова подумал атаман, – «ведь Карача отстал от Кучума и бросил его. Может, он и в самом деле образумился. К тому же Карача Богом клянется, что худого ничего против казаков не замышляет».
Посоветовался Ермак с казаками. «Должно быть, образумился. Надо послать ему помощь». Снарядили Ивана Кольцо и дали ему 40 человек. Карача встретил с большим почетом отряд. А ночью во время сна в Улусе у коварного визиря весь отряд вместе с атаманом Кольцо был изменнически вырезан татарами. Это подлое дело было сигналом для восстания в окрестных улусах, где Карача был влиятелен. Весть об истреблении отряда разнеслась по степям с быстротой молнии. Вспыхнул общий мятеж татар и остяков, которые окружили разъезд атамана Якова Михайлова, уничтожив его, необозримыми обозами обложили столицу, надеясь, зная, что гарнизон голодает, взять кишлак голодом. Положение Ермака было критическое. Потеряв 1/3 помощников, значительную часть доблестной дружины, погибшей в непрерывных боях, от цинги, без запасов еды, Ермак решился на отчаянную вылазку, не видя иного выхода. В темную бурную ночь, атаман послал Матвея Мещеряка – отважного, ловкого, который пробрался незаметно с казаками через неприятельские обозы к озеру Саускан, где была ставка Карачи, и напал на ничего не подозревавших спавших татар. Много татар, в том числе два сына Карачи были перебиты, сам визирь сбежал, на другом берегу озера скрылся.
В панике татары разбегались, натыкаясь на казаков, которые чуть не плавая в крови, преследовали врага до рассвета. Видя, что казаков мало, татары вступили в бой. Матвей Мещеряк отступил в покинутый Карачей лагерь, отбил огнем нападение, а визирь, перепуганный, сняв засаду, ушел за Иртыш. Хан Еличай, правивший в Тебенде, подчинился Ермаку без сопротивления. Еличай, внося ясак, привез Ермаку свою дочь, красавицу, невесту одного из сыновей хана Кучума, но «целомудренный атаман велел ей удалиться с ее опасными прелестями и с невинностью».
Ушел Ермак дальше за реку Ишим. Тут жил бедный народец в шалашах. Ермак сжалился над этими людьми, никого не тронул и дани не взял с них. Дальше – голые степи, Ермак вернулся назад.
«Когда происходили упорные сражения, то противникам являлись с неба величественные мужья. По твердости веры казаки были подобны Маккавеям, и Сам Господь помогал им. О чем говорит летопись: «Хранимы Божьими дланьми».
Далее события развивались так. В одну из смелых вылазок был пленен Царевич Маметкул, в течении почти года Ермак собирал ясак и расширял, укреплял границы «Российской области». В 1583 году посланы были воеводы из Москвы Ермаку – князь Семен Болховский и Иван Глухов и с ними 500 стрельцов. В тоже время послал Ермак к Москве царевича Маметкула. Царь Федор Иоаннович с великой честью принял Царевича с семьей и его приближенных. Впоследствии Маметкул был воеводой, верным защитником земли русской.
До этих пор у Ермака с казаками все происходило в Сибири почти по их желанию. Но теперь настало время, когда Ермаку такое препятствие учинилось, что потери всех завоеванных земель пришлось опасаться» (ОСЦ, гл. 3, § 39).
В 1583 году «...пришли к Ермаку с товарищами послы просить людей, чтобы их оборонять от казачьей орды. Дали они клятву на своей вере, что им никакого зла на казаков не мыслить. Ермак же со товарищами посоветовались и поверили их безбожной и лукавой клятве… Отпустил к нему Ивана Кольцо да с ним 40 человек казаков добрых, удалых молодцов. И в то время не благой совет сотворили и не вспомнили сказанного в Священном Писании: «не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они…» (1 Ин. 4:1) «И когда пришли казаки к нечестивому Караче, то внезапно все убиты были от Карачи. И о том слышно стало во граде Ермаку с товарищи, и все плакали и рыдали. И вошел слух в уши татарам…что атаман Иван Кольцо с казаками все были убиты, и начали во многих местах казаков убивать и по волостям и улукам. Да в то же лето убили атамана Якова Михайловича во время Великого поста в месяце марте» (ЕЛ, гл. 22).
Без сомнения, у Ермака, человека тонкой интуиции и проницательности, ныло и болело сердце, когда он отпускал своего близкого друга Ивана Кольцо с друзьями-казаками. «Все они единодушные друзья», «предобрая единомышленная дружина» осознавали, что к Караче идти опасно. Ставшие в этом походе частью друг друга, они невыносимо болели душой, страдали всем естеством, особенно об убиенных внезапно в спину. Но внутренний долг требовал попытаться сделать все возможное, чтобы с людьми Карачи наладить отношения. Потому-то с таким христианским чувством самопожертвования и ушли казаки в руки коварного Карачи, навстречу своей погибели.
«И НАЗВАЛИ ЕГО БОГОМ»
Недолго отдыхала непобедимая поредевшая дружина. До Ермака дошла тревожная весть о том, что строят планы сдружившиеся Кучум и Карача. Сила татар представляла грозную опасность. Они могли взять в кольцо казаков, Ермаку надо было предупредить эту беду и сделать запасы на ближайшее будущее. Коротко сибирское лето, надо было готовиться к зиме.
Гибель стрельцов Болховского – печальный урок для казаков. Снаряжая новый отряд в Сибирь, должны были сделать власти в Москве вывод. Кучум и Карача готовили ловушку казакам, Ермак этого не знал. Он получил известия о том, что неутомимый Кучум появился в Вагайских степях с намерением перехватить караван, идущий к Ермаку с товарами из Бухары: «Послали нас к тебе бухарские купцы», – сказали ему гонцы от торговых людей. «Едут они к тебе с товарами всякими, и дошли из своей бухарской земли до Иртыша, а тут Кучум остановил их и дальше не пускает. Приказали они умолять тебя, чтоб ты их выручил». Ермак с казаками, по разным сведениям – 50 или более 100 человек, немедленно выступил в поход. По пути втягивался в затяжные бои. Особенно сильные столкновения были у Бегишева городища и урочища Куляры. Где пять дней Ермак штурмовал поселение, не смог взять и стал двигаться дальше: «Назад-де воротятся, приберем!» Дойдя до Шиш-реки, повернули обратно. В пути они не только сражались. Но их встречали мирно настроенные местные жители, которые не сопротивлялись. Принимали радушно. Делились скудным пропитанием, желали удачи чужеземцам, которые спасли их от ига Кучума.
Карача готовил западню. Татары расставляли своих людей на пути Ермака, которые твердили в один голос, что видели бухарцев в верховьях Вагая. Отряд доехал до этой реки, но бухарцев не увидел, Ермак стал сомневаться: не обман ли это? Вернувшись к устью, отряд остановился на ночлег… Ночь с 5 на 6 августа (ст. ст.) 1585 года была темная, дождливая:
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молнии блистали,
И беспрерывно гром гремел.
И ветры в дебрях бушевали.
Казаки, уставшие от долгого похода, понадеялись на то, что в проливной дождь татары не помыслят о нападении. В эту последнюю в своей жизни ночь атаман проявил непростительную беспечность, забыл о правилах предосторожности. Не зная, что близко враг, атаман все же принял меры: для охраны отряда выставил караульных. Двое стражников стояли в карауле, но заснули дозорные на посту, что привело к гибели Ермака. Внезапная атака под дождем застигла казаков врасплох. Не опомнившись, многие сложили головы. Нападавшие сразу устремились к стругам. Захватив эти суда, они перерезали бы этот путь дружинникам к отступлению. Пока товарищи пробивались к берегу, Ермак прикрывал их с тыла.
О гибели Ермака рассказывают по-разному.
Есиповская летопись говорит: «Ермак же, егда виде своих воинов от поганых побиеных и ни от кого ж виде помощи имети животу своему, и побеже в струг свой, и не може доити, понеже одеян [бе] железом, стругу ж отплывшу от брега; и не дошед, утопе, Божиим бо судом прииде на воинов смерть, и тако живота своего гонзнуша. Убиени же бы[ша] месяца авг[у]ста в 5 день. Слышав же сие во граде оставшая, яко атаман Ермак убиен бысть и с прочими, и плакаху по них плачем велиим зело на много время» (ЕЛ, гл. 22).
По татарскому преданию, в единоборство с Ермаком вступил самый прославленный воин сибирского хана Кутугай, они встречались не первый раз. Одно время татарский богатырь находился в плену у Ермака, который не проявлял к нему враждебности, говорил уважительно, расспрашивал его о Кучуме, отпустил воина «честно», отправив с ним хану дары. Кутугай, приехав к своему повелителю, поведал о диковинках, виденных у русских, об их устрашающем оружии, выбрасывавшем огненные стрелы, восхвалял «Ермакову добродетель». Теперь же они схватились не на жизнь, а на смерть. Татарский воин с копьем якобы настиг атамана, прыгнувшего в струг.
Тут они и сразились друг с другом. Ермак стал одолевать противника, но у атамана развязался ремень шлема, он получил удар копьем в горло, упал в воду и утонул.
Бой татар с казаками по одним сведениям был коротким, по другим – казаки дрались долго и отчаянно. Битва с ними стала последней для почти семидесяти воинов Кучума. Погибли мурза Булат и другие приближенные хана, брат его жены.
В Ремезовской летописи: «Ермак, видя своих убиение и помощи животу своему (жизни), бежа в струг свой и не може скочите, бо одеян двемя Царскими пансири, струг же отплыл от брега и недошед утопе месяца августа в шестой день. Егда же приемшие прочия казаки во граде весть, горько плакашеся об нем, бе бо вельми мужествен и разумен и человечен, и зрачен и всякой мудрости доволен».
Несмотря на летописные описания и многочисленные исторические исследования фактов гибели и погребения Ермака Тимофеевича, местонахождение его останков до сих пор остается тайной. Но молва о происходивших после смерти атамана чудесах еще долго не утихала по всей Руси. Истинная судьба атамана Ермака навсегда останется для нас Божией тайной. Известно только одно: великий Князь Сибирский от Бога пришел, Богом был ведом и Бога после себя оставил в сердце русского народа, открыв нам силу веры и силу духа.
Казаки растерялись, оставшись одни без атамана, 15 августа «седоша в струги своя», ушли северным путем из Сибири. А к ним на помощь шел отряд воеводы Ивана Мансурова, уже перевалив Урал, основательно подготовившийся к зиме, но казаки об отряде, идущим в Сибирь, не знали. Не знали о гибели Ермака в Москве. Не найдя казаков в Кашлыке, Мансуров построил Обской городок на правом берегу Оби у устья Иртыша, ставшей форпостом русских отрядов. Сам Мансуров с ратными людьми, отразив несколько атак местных князьков, вернулся в Москву. А русские отряды стали прибывать один за другим в Сибирь.
В 1586 году воевода Василий Сукин основал Тюменский городок, его помощник Данила Чулков через год поставил Тобольск, с этим же отрядом оказались здесь бывшие казаки Ермака, в том числе и Матвей Мещеряк.
Началось стремительное освоение Сибири. Ермак положил начало Сибирскому Казачьему Всеначальному войску. Трудно найти человека другого, кто бы он ни был и на каком бы то ни было поприще, который сделал бы для России столько, сколько сделал Ермак Тимофеевич… И притом почти без пролития русской крови, даже без ведома властей, без издержек государственной казны, не будучи к этому обязанным ни службой, ни положением… Бессребреник, ничего для себя не искавший и ничего не обретший.
Образцовый отряд, строго дисциплинированный, «единомысленный,» трудовой, не грабивший, не насилующий. Бережно относящийся к побежденному врагу!.. На краю света тогдашнего, после всех трудностей похода, ни перед кем, кроме Бога, своей совести и вождя, не отвечающий. Вождь, давший обет доблести и целомудрия, требующий от дружины повиновения, чистоты душевной, твердо проводил свои принципы в жизнь. И это все было в XVI веке, более четырехсот лет тому назад.
Поистине витязь казачества, национальный герой великой России. И это совершил Ермак с дружиной в 540 человек. Два века, XVII и XVIII, Сибирь – единственная территория России, где церковные владыки пользуются большей властью, чем воеводы и губернаторы. В 1621 году первый архиепископ Киприан, прибыв в Тобольск, решил написать историю Сибири и обратил внимание на популярность Ермака среди населения.
Еще были живы старики, казаки, участники тех событий, свидетели из отряда Ермака. Среди них был крепкий, ядреный старик Гаврила Ильин, у него была светлая память. На основании рассказов и письменных знаков и была создана Сибирская летопись, самый ценный источник сведений о бесстрашном Ермаке, витязе православия. Умершим в покаянии, в борьбе с татарами и принесшим благодать на землю Сибирскую: «И озарилась Сибирь светом такой несказанной радости – сибирянам во исцеление – и просветилась просвещением Всесвятого и Животворящего Духа во образе орла: словно орел покрыл гнездо свое – Сибирь – с птенцами, и всем землям и столице дал перо славы своей. Благодать воссияла везде и все ею наполнилось и прославилось во всех сибирских краях» (КЛ).
Первую сибирскую летопись архиепископ Киприан дополнил синодиком, куда записал имена Ермака и казаков, убиенных в жестоких сражениях с татарами. И велел «кликать» им вечную память (Промыслом Божиим мы имеем этот синодик и молимся за убиенных келейно и подаем в алтарь, он сохранился до наших дней – прим. авт.). Инициатива владыки не нашла поддержки у Государя Михаила Федоровича и Святейшего Патриарха Филарета. После смерти его архиепископ Сибирский Нектарий добился для Ермака вселенской памяти: «И с тех пор до нынешнего дня установилось всеобщее поминовение в Москве, в Тобольске. Ермаку и подобным ему ныне верно служащим, вечная память убиваемым за православие. Возглас большой».
Сибирский историк Семен Ульянович Ремезов также желал страстно канонизации Ермака и причисления его к лику святых. В его летописи приводится много чудесных явлений и знамений, свидетельствующих о святости Ермака. Задолго до похода Ермака на том месте, где стоит Соборная церковь, басурмане видели огненный столб от земли и неба, в котором они видели храмы, слышали звон, окровавленные и черные травы и много разных глаз, прочие видения, повергающие их в ужас с 1552 года по утрам и в праздники.
А в Ремезовской летописи с первых страниц читаем: «Всевидящий Бог наш христианский, Творец всего сущего, Зодчий храма своего и Оберегатель сада и мыслящих овец, издавна своею волею предначертал возгласить евангельское учение из Тобольска, града знаменитого, во все концы Сибири до края вселенной. Великий Господь Бог наш христианский, тот, что одаряет рабов своих, как Самсона, исполинской силой, Ермаку Тимофееву сыну Повольскому дал силу, щастье и храбрость смолоду, единственно всем сердцем и душой желать подвига».
Бои в урочище Березовый Яр – казаки с Божией помощью и появлением воинов силы Господней всех победили.
21 день июля на Тоболе, устье Бабасонского озера, сражение такое было, что кони по чрево бродили в крови и трупах нечестивых. 5 дней бились. С Богом одолели. По велению Николы Чудотворца, который велел дерзнуть, поплыли вниз.
26 день июля: бесчисленные басурманские силы. Казаки испугались, причалили к острову выше яра и вознесли просительную молитву Святой Троице, Пресвятой Богородице и всем святым.
И по явлению Спасителя, Ермак и казаки увидели, как знамя со Спасовым образом само собой снялось с места и двинулось вперед вдоль левого берега Тобола реки по течению, нечестивые пустили стрелы бесчисленные дождем с горы на струги. Но Богом хранимые казаки прошли так, что ни один волос не сронили. Когда прошли, знамя само собой на свое место встало. Басурманы видели на облаке Царя Величестного и зело Прекрасного, в сиянии и со множеством воинов летящих и несущих Его Престол на плечах своих чудесным образом, и грозил им Царь, держа в левой руке меч обнаженный на них.
О, чудное видение Божьего суда!
По их же басурманским рассказам, когда кто-нибудь из сильных стрелял издали в него, то у тех руки цепенели и луки их сокрушались.
«Басурманы и Кучум сильно напугались, когда увидели какой у казаков Царь Великий и грозный грядет с воинством Небесным на безчестие и погибель их».
«Видя такое, дружина попостилась, и с Божией помощью двинулись на город Карачин. И снова видели все образ Спаса, отводившего стрелы, летящие в казаков, которые чувствовали Божию помощь».
«Взяли Карачи и много богатства. И сидели две недели Госпожина поста, пребывая в строгом посте и молитве, усердно моля Бога, чтобы сохранил живыми и даровал победу над врагом. Да возвысится с ним и прославлена будет христианская твердыня, и Божия десница к Царю праведному прострется». Кучума охватил ужас.
«А над местом, где теперь святой Тобольск, огненный столп, в облаке светлом в видимых образах: и шум, и перезвон, картины разные, перед приходом Ермака видения были ежедневно теперь».
«Татары видели зверей, выходивших на остров из воды, и отчаянно начали драться так, что были изранены. И малый зверек убил большого, убежал на мыс в луга и стал невидимым».
«После 8 сентября (ст. ст.) 1581 года, пребывшие в ежедневном посте, на Воздвижение отряд шел вверх по Иртышу, увидев множество воинов Кучума, а у Ермака было 345 человек. Басурманы, гонимые невидимой силой Божией, бежали без оглядки, словно огнем палимые».
«И сидели казаки в Атинском городке, окруженные несметным количеством врагов (на одного – 10–20 татар). Словно облако темное. Ермак и бывшие с ним видели, как огненный столб до облаков и звон, и город, и Указующего перстом на то место. И поняли, что Бог прославит место это именем святым Своим и славным».
«25 октября Кучум в скорби и печали был. Ночью получил знамение от Бога: «Внезапно отверзлись Небеса с четырех сторон вселенной, и двинулись на него Воины Светлые, вооруженные, крылатые и грозные, чтобы его уничтожить, и дойдя до улуса, окружили все войско его, говоря: «Нечестивый сын темного демона Бахмета, отступись от сей земли, ибо это Господня земля, и изобилие ее и все живущие на ней христиане благословлены, ты же беги в места своего обитания поближе к пропасти треклятого демона Бахмета». Кучум трепетал всем телом, сказал: «Бежим отсюда, очень страшное место, да не погибнем». И Ангел Господень погонял их «ибо путь их темен и скользок». 26 октября все бежали из Кашлыка в степь, а города: Чувашский, Кашлык, Сузгун, Абалак и прочие (городами назывались маленькие поселки – прим. авт.), гонимые невидимой Божией силой, оставили опустевшими».
«25 октября после битвы казаки отошли за реку, заночевали, помолились Богу и восславили великомученика Димитрия Солунского, явившемся им перед боем».
«Когда вошли в Сибирь, увидели богатства много и хлеба, сказали: «С нами Бог!» И охватила их огромная радость и тайное счастье, что сохранены Богом живым… И слышали Великий перезвон, как в Светлое Христово воскресение радости и ликования всего мира… Славили и благодарили Бога».
«В день 9 мая 1584 года Ермак с казаками, молясь Богу и святителю Николаю за помощь, вышли тайком из города до лагеря Карачи, напали на татар, убили двух сыновей Карачи, остальные разбежались. Карача за озеро убежал… Казаки же с Божией помощью возвратились в город, радостно славя Бога… Той же ночью в темноте молящемуся Ермаку и пяти человекам на всенощной явился святитель Николай Можайский, повелевая жить в чистоте, примерно, соблюдать пост, всех добродетелей в любви к ближнему придерживаться и провозгласил: «Будет на Красной горе церковь Богу и мне впредь, вам же, если не послушаете меня, перестану помогать, и вскоре погибнете в грехах своих, не сохранив добродетели, в сети злобы попадете». И об этом видении Ермак поведал всем.
«Когда вытащили Ермака на восьмой день из воды, то пошла изо рта и носа свежая кровь, как из живого человека. Поняли татары, что человек Божий. Положили на лабаз, созвали татар, чтобы увидели нетленное тело и собирались, вонзали стрелы в мертвое тело Ермаково, и кровь истекала свежая. И птицы летали вокруг, не смея прикоснуться к нему. И зверь не трогал. Шесть недель лежал Ермак, до первого ноября (ст. ст.) И это было чудо! Пусть познают Христианского Бога, пребывающего в веках, Бога, дарующего вечную славу. А многим басурманам и Царю Сейдяку являлся Ермак в видениях: да погибнут. Некоторые сходили с ума, и именем его до настоящего времени божатся и клянутся. И чуден, и страшен им, когда разговаривают, что в беседах между собой без слез не обходятся».
«И назвали его богом, и погребли по своему обычаю на Баишевском кладбище под украшенной сосной… И были чудеса от его вещей: исцеление больных. Отгнание недугов от рожениц и младенцев, удача на войне и охоте. И видели, что вера их плоха, запретили всем упоминать Ермака, да забудется честь и слава, а могила его да будет сокрыта. Но видится басурманам до наших дней во Вселенские субботы огненный столп до небес, в простые дни свеча большая, горящая над его головой. Это Бог своих отмечает. А князь Аблай поведал так: «в родительские ваши дни столб огненный над Ермаком, а в иные дни свеча кажется татарам, а русским не кажется».
«29 июля 1585 года пришел первый отряд в город Тюмень и первую церковь в Сибири воздвигли в честь Всемилостивого Спаса».
«9 мая 1598 года по указанной грамоте Великого Государя Бориса Федоровича, тарский князь Иван Масольский ходил против кучумлян, многих захватил в полон, многих погромили. Сами же с добычей большой вернулись здравы и немногие были ранены. 23 августа вернулись в жару, славя Святую Троицу, Пречистую Богородицу и московских чудотворцев за то, что казаки покорили таковых. Казаки получили награды».
«Оставшиеся басурманы приняли крещение, обратились в христианство. Когда Сибирь расширилась, на этом приволье были построены новые города и монастыри».
16 февраля 1612 года по решению Освященного Собора Святейший Патриарх Филарет и Государь всея Руси Царь Михаил Федорович в грамоте архиепископу Сибирскому Киприану указали по Уставу возглашать вечную память казакам и Ермаку Тимофеевичу, сыну Повольскому там, где они убиты были.
23 октября 1579 (ст. ст.) семи человекам, убитым Кучумом под Чувашами, – вечная память большая, во второй год (по взятии Сибири 5 ноября 1580 года) двадцати человекам, убитым на Абалацком озере на рыбной ловле во сне – вечная память меньшая.
В июне – июле 1581 года, воевавшим в низовьях Иртыша, по Оби, по Тавде, взявшим Надымский, Кодский, Лабутинский городки, вечная память средняя.
17 апреля 1582 года, в третий год (по взятии Сибири), атаману Ивану Кольцо с сорока человеками, обманутым и убитым хитрым Карачой, вечная память большая.
6 августа 1583 года, в четвертый год (по взятии Сибири), Ермаку Тимофеевичу с тремястами человеками (погибшими), вечная память, возглас большой.
И с тех пор до нынешнего дня установилось всеобщее поминовение и в Москве. И в Тобольске Ермаку и подобным ему ныне верно служащим вечная память. Убиваемым за православие – возглас большой.
Когда вернулись 23 августа 1598 года с пленными в Тобольск, то светские и церковные власти возглашали: «Поем, Господа, ибо Он высоко превознесся, Бог отцов наших, в Троице Благословляемый. Как Господи, ты сокрушил головы змиев в воде, так и кучумлян неправедных». И всенародно Святой Троице, Богородице и всем святым совершали благодарственный молебен с благовестом. И от этого басурманы еще больше затрепетали от страха. Правоверных же сердца возвеселились, и все единодушно уповая на Бога и на Пречистую Его Богоматерь, Заступницу всего мира, на них надежду возложим, говоря: «Тишину и мир просим даровать рабам своим, и милость явить, а живущие среди нас распри и волнения умирить и рассеять лежащие на нас страх и беспокойство. Да ко многому другому приравняем как благодеяния и сибирскую победу, прославляя явление, заступничество, великую Божию милость и чудеса с давних пор, с 28 ноября 1579 года до сего дня».
Окончание Ремезовской летописи написано столь выразительно, что стоит привести его целиком:
«О древнем пророчестве. Об этом Кучуме сбылось пророчество Исайи, а христианским воином Ермаком с единодушной дружиной в Сибири воплотилось. Так он предрекал, говоря: «Так будет, и как предсказывали, так и свершилось. Не радуйтесь, все иноплеменные, что сокрушено ярмо, угнетавшее вас: от корня змеиного выйдут внучата-аспиды, и их внучата станут могучими драконами. И Господом спасены будут нищие, а убогие – в безопасности сохранены; погубит Господь голодом и корень твой, аспид, и потомство твое. Возрыдают ворота городов, и возьмут иноплеменные все городские укрепления, потому что [они] как дым, двигаются с севера, и нет им числа». И это предсказание полностью сбудется на турках.
Молебная сибирян. Когда же возвратились с пленными [кучумлянами] в Тобольск августа в 23 день, дружно в радости своей воины и церковные служители единогласно воскликнули: “Поем, Господи, славу Тебе, ибо прославился Отец наш Бог, в Троице благословляемый. Ты, Господи, сокрушил головы и змеям в воде, и кучумлянам злым”. И всенародно Святой Троице, Богоматери и всем святым молитвенную благодарность сердечную воздали с [колокольным] звоном, и от этого басурманы еще больше устра-шились, православных же сердца возвеселились, и все, единодушно уповая на Бога и на Пречистую его Богоматерь, заступницу всего мира, [на них] надежду возложили, восклицая: “Тишину и мир [просим] подать рабом своим и милость принять, и бывшие между нами распри и мятежи смирить, развеять лежащий на нас страх и трепет. Да к многим благим делам приложим и сибирское взятие, проповедуя явление, заступление, великую милость [Божию] и чудеса с давних времен, с 28 ноября 1579 года, постоянно и до сего дня.
Благословение с небес жизни сибиряном. Имеет Сибирь дело – действие [Главное дело Сибири – деятельность]. Бог благословил Ноя и сынов его, сказав им: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и владейте ею, да страшатся и трепещут вас все звери земные и все скоты земные, все птицы небесные и все, что движется по земле, и все рыбы морские. И все пресмыкающиеся в ваши руки отданы. Как сотворил [Бог] все существующее на земле – сеяние и жатву, зиму и зной, лето и осень, день и ночь, – так и будет [во веки]».
Знамение воссиявшей и прославившейся Сибири. В древности Сибирь идоложертвием омрачена была, ныне же Сибирская земля и край [весь], особенно же богоспасаемый первейший город Тобольск исполнились Божественной святой славы [благодаря] явлению в 1588 году образа самого Вседержителя в славу Его имени. Также [явления были] 20 июля 1636 года Пречистой Богородицы, заступницы всего мира, были [явления] Иоанна Предтечи на Шамталыке, Михаила Архангела Ермаку с дружиной, святителя Николая Чудотворца в 1602 году, и во время похода Ермака – великомученика Димитрия 23 ноября 1580 года. И озарилась Сибирь светом такой несказанной радости – сибирянам во исцеление – и просветилась просвещением Всесвятого и Животворящего Духа во образе орла: словно орел покрыл гнездо свое – Сибирь – с птенцами, и всем землям и столице дал перо славы своей. Благодать воссияла везде и все ею наполнилось и прославилось во всех сибирских краях. Редкость же явлений святых заступников о сибирском благополучии объясняется силой таинства их угождения Богу. А еще [Сибирь] оказывается драгоценнее золота и светом наполняется благодаря [своему] священству и воинству, [их] христолюбию и братолюбию, которые источают благодать духовную и во всех краях являются проводниками Божественной воли, собирая светлые лики православных в духовный союз.
Древние христиане, страшные язычникам, и Ермак. Во все времена, везде и повсюду, куда бы ни шли правоверные христиане своим путем [особенно] на войну, страшны басурманам и прочим безбожникам. Поэтому наша христианская вера и стала любезна царю и великому князю Владимиру всероссийскому, что твердыня нашего Спасителя – святое Евангелие – во огне не сгорело, и такая нам, христианам, дана Богом высшая власть, сила, храбрость и удача над всеми, наступать на змей и на скорпионов, и на всю силу вражью, и горы передвигать. И ради этого повеления Господа один христианин гонит тысячу басурман, а два – побеждают десять тысяч. И это есть благообразный пример сибирякам.
О скверных скитальцах роксолянах. Скверные скитальцы роксоляне вознеслись над Богом, приняли мерзость латинскую от Cатаны, а не Божию помощь. Уповали [они] со своей доморощенной, а не с духовной мудростью, на крепость оружия своего, но падали [в битве] как снопы во время жатвы, и как неплодная смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет нераспустившиеся цветы свои, бежали смело, самодовольно и спесиво, к смерти. И в наказание за грехи произнесенного беззакония от высшего Бога приняли наказание: один мусульманин гонит 1000 [роксолян], а два – побеждают десять тысяч. И это в хрониках ясно написано: если праведник едва спасется, что же будет с грешным и нечестивым?
За жизнь воинам награда: с коня, да в рай. О предивное чудо! Дело великих Божиих неизмеримых чудес! В древности сошлись на битву с многочисленными полками благочестивые христиане, окрыленные надеждой Христова слова, малое стадо в окружении, как овцы среди волков. Когда же сразились в жестокой битве, то с обеих сторон все видели небесный рай отверстый, а с другой стороны – ад открытый. Когда же случалось быть убитым от басурман Христову рабу, то принимали душу его святые ангелы – с коня, да в рай. Когда погибал басурманин, хватали его демоны с коня, да в ад, к своему сатане. Из-за этого побежали басурманы с поля битвы, христиане же, видя такое знамение, отважнее бились за веру христианскую и за святые Божии церкви, за самодержца и за народ свой, нечестивых посекая, и убивая, и сокрушая.
Притча о покорении народов христианам. Из плода правды для сибирян дерево жизни произрастает. Сибиряки, совершающие доброе, добиваются высшей благодати. Пришельцы, промышляющие злом, если бы остерегались грядущего зла, то не самая злая участь постигнет их. Подобно тому, как Адаму в раю вся тварь покорялась, так очевидно ясно и всякому христианину: угодные Богу беспорочны до конца. Корни благочестивых крепки, и [они] не оторвутся от них; сеющие правду, получат достойную награду. Человек праведный рожден для жизни [вечной], праведные стремятся к высшему благу, все неправедное неугодно праведнику, и лучше обрести благодать от Господа Бога – ведь имеющий веру угоден Ему.
Об общественном устройстве. Об обществе заботясь по народному слову, в толковой беседе [сказанному], многоопытному мужу необходимо знать различные обычаи и разные своды уставов и законов, чтобы мог лучше постичь искусство управления городами и укреплениями, и достойный всех устав о чинах установить, [ведь] мирный союз – верность, а ангелам – радость. Философии надлежит правду во всех делах хранить, от этого великая любовь между всеми людьми легко живет. И новшеств не нужно вносить, а иноземцев – за рубеж высылать, поскольку заботу мы должны иметь, чтобы наше сибирство пребывало во веки, чтобы отчизна наша, которая сейчас требует совета и мудрости, настоящим здравым советом, а не скоропалительным, междоусобную и городскую вражду и злобу утихомирить и исцелить добрыми примерами, а не сокрушить. От рассказов не красоты надо требовать. Общественное устройство может быть крепким в мире праведном, хотя иные [люди] неправедны, иные – преступают христианские законы, в сердце творящих зло таится обман, но хранящие мир – возвеселятся. В день брани ценится конь и помощь от Господа.
О несчастии воинском. Истинная и подходящая мудрость: уместно иногда повременить, а [в] нужде всегда помогать, особенно к Писанию разум прилагать, поскольку многоопытный муж не будет противиться несчастию, но паруса опустив, будет стоять до благоприятных времен, чтобы можно было потом поднять якоря и безопасно плавать по той воде, которая недавно необычайно волновалась. Желающий все сразу – без вины утонет, ибо разумный не станет противится встречным ветрам и сильным бурям и небу, только заранее по своей воле в тишину встанет и истинную надежность достигнет. Да поэтому будем достаточно опытны и изберем разумную середину, и когда-нибудь снова в жесткие рамки свое учение воинское введем, чтобы от нашего несовершенства посторонние не смеялись, а особенно неприятели не радовались бы. И без колебаний ревностно, разумно, окончательно в совете и в любви жить.
Поучение святых отцов о верных подданных. В свое время святые отцы, видя греческое достоинство ниспровергаемым, шатающимся и готовым упасть, советовали самодержцам о верных подданных, говоря: «Лучше один присягнувший, чем 1000 наемников, и лучше мудро укрепиться одним, нежели многими неразумными, потому что тот [один] не привычным для людей оружием побеждает плоть, но Божьим словом врагов и крепости сокрушает, и многие тысячи своих верных спасает. Как муж мудрый, предпочитающий отваге – мудрость и большое трудолюбие с разумом – силе и мужеству, [ибо] говорится: «Мудрость есть и сила душевная, и кто побеждает [мудростью] видимых врагов, всегда победит и невидимых». Кто свой дом добротно строит, тот и все устроит надежно, соединившийся с Господом божественный дух имеет. Мудрость делает разумного крепче сильных и храбрее смелых, полных безумной отваги; дума мудрого – как многие реки, светом небесным наполнится душа его. Поэтому самодержцам подобает быть мудрыми или слушать [советы] мудрых, воздавая хвалу святым отцам, на которых воистину, как на престоле, Бог восседает. Если мудрость в государстве над всеми добродетелями царствует и преобладает над силой, то [она] правит всем.
О воинской храбрости. [Если] ты собираешься совершать подвиги, то должен иметь золотое оружие, взять его в руки и действовать им, а не спасать свою душу и думать о благе. Скажи мне, если бы во время битвы царь был на ней и увидел, с одной стороны – своих воинов, которые вторглись в самую гущу врагов и посекают их тысячами, а с другой стороны – борющихся с собою [отшельников]. Одни на конях скачут и достойны царской похвалы, восхищения, рукоплесканий и венца, другие смиренно понимают, что нужно не только жестоко пострадать, но и принять покаяние и обет молчания. Поэтому по окончанию битвы видим одних обласканных, награжденных богатыми дарами и прославляемых, других же – безвестных [и безымянных]. Рассуди, которую из этих судеб хочешь предпочесть? Если бы и имел каменное сердце, был бесчувственен и бездушен без меры, а к тому же ленив, то не желал бы получить множество благ при похвалах всего народа, воздающего благодарность и хвалу в веках, потому что побеждают не олени львов, но львы – оленей.
Не шататься из стороны в сторону, но свыше начертанным путем идти. «Суета сует – все суета! – сказал мудрец, наблюдая течение жизни, – и это – суета». Во время войны железо дороже золота, а при жизни нашей больше богатства, и поэтому хорошо не отклоняться ни вправо, ни влево, но начертанным свыше путем идти по жизни, поскольку в нашем бытии нет ничего неподвижного и навсегда утвержденного, но все изменяемо: с утра до вечера протекает день, Божественное не есть земное, а земное – [не есть] Божественное [высокому не свойственно низкое, а низменному – высокое]. И поэтому пристойно ни в благополучии радоваться, ни в горестях унывать, но в обоих случаях быть смиренным, только к солнцу стремиться. А безгрешная жизнь приобщает к Богу. И если хочешь великим быть перед Богом и перед людьми, то смирись, тогда во всем прославишься. Ради Царствия Небесного остерегайся мирской слепоты, потому что с премудростью основывается храм, с разумом строится. Богатство достигается трудом, от достигшего богатства – всемирная слава. У неразумных юность и крепость телесная превращается в старость, слава – в печаль, а богатство разоряет смерть и тлен, и любое веселье жизни этой заканчивается плачем. Правда же не погибнет в веках. Вор ненавидит солнце, а гордый – смиренного. Мудрый муж друг разумным, а неразумным – враг. Где есть ссоры и раздоры, там удаляются от Бога. Брат, стань для слепых – глазом, хромым – ногой, голодным – пищей, раздетым – одеждой, больным – посетителем, бедствующим – спасителем, но от всех похвалы не требуй. И на этом кончаем.
Конечная. До этих мест доплыв, словесные паруса спустив, в надежной пристани истории охотно остановимся. Никто себя так не любит, как [любит] нас всех Бог. Ты же, читатель, видя все написанное выше, каждым вздохом вспоминай Бога, почитай его делом, восхваляй его словом, постигай Его помыслы. Душу свою держи как воеводу, тело – как воина, чтобы воин воеводе во всем был послушен, а не воевода [слушался] воина, как здоровая пища и из глиняной посуды вкусна. Я же в Сибирской стороне о единодушных казаках вкратце рассказал, в рисунках изобразил в граде Тобольске для всего народа доступно, хотя и сумел изложить красноречиво, только железным ключом открыл, а золотой приготовил на будущее к утешительной всенародной пользе. Имя же мое – в этом знаке, вместе с родными стал известен в Сибирской стране, в первом граде».
«НАРОДНАЯ ПАМЯТЬ О ЕРМАКЕ ВЕЧНА»
Ермак открыл казакам, первопроходцам и русским воеводам широкую дорогу, ведущую к берегам Тихого океана и Ледовитого. Он положил начало Сибирскому казачьему войску Всеначальному. Трудно найти другого человека, кто бы ни был и на каком бы то ни было поприще, за все время существования государства Российского, который бы сделал для России столько, сколько сделал Ермак Тимофеевич…
Ермак нес православие чуждым народам, населявшим Сибирь. Он со своей дружиной снискал славу себе, любовь народа в походах.
Первый сибирский историк Семен Ульянович Ремезов, как и архиепископ Киприан, также страстно желал канонизации Ермака и причисления его к лику святых. Неслучайно в его «Истории сибирской» он приводит много явлений и знамений, свидетельствующих о святости Ермака. Так не случайно, еще задолго до его похода, на том месте, где стоит в Тобольске Соборная церковь, «басурманам являлся огненный столб от земли до неба, в котором они видели храмы, слышали звон, окровавленные и черные травы, и прочие видения, повергающие их в ужас».
После Ремезова минуло три века почти, но канонизация Ермака по сей день, к сожалению, не состоялась, несмотря на вечную народную память и благодарность русскому герою. Хотелось бы верить, что это произойдет.
Удивительные свидетельства нетления мощей убиенного Ермака Тимофеевича, особая, чудесная сохранность его бездыханного тела. Даже без этого важного свидетельства для канонизации, для всенародного гражданского почитания подвига Ермака им совершено достаточно славных деяний. Без помощи Божией люди не могут совершать таких великих ратных подвигов, которые совершил Ермак и его малочисленная дружина, его сподвижники. В те славные времена атаман Барбоша с горсткой казаков положил к ногам белого Царя огромную территорию: все междуречье Волги и Яика. Вся территория от Самары до Астрахани была завоевана несколькими легендарными храбрецами.
Разве это мыслимо по земным меркам? Барбоша организовал Яицкий городок, ныне Уральск. А Ермак пошел еще дальше, в Сибирь… Их небольшим отрядам противостояли многочисленные племена, целые народы! Бог явно помогал им в ратных трудах. Сила казаков была в том, что они не имели никаких житейских попечений.
Это были, по сути, монахи-воины! Они подчинялись только Богу и, когда считали нужным, православному Царю.
«Ермак Сибирью Царю поклонился».
Не менее интересны и другие летописные материалы о Ермаке Тимофеевиче в книге Николая Егорова «Судьбы Божии. Венок на могилу славного атамана Ермака Тимофеевича».
ИМЯ ЕРМАКА В ПАМЯТИ НАРОДНОЙ
Четыреста с лишним лет прошло со дня гибели славного атамана Ермака Тимофеевича, «родом неизвестного, душою знаменитого», но память о нем не дает покоя потомкам и исследователям, людям, нередко далеким от веры христианской. Как будто сам Бог твердо стоит за его имя и дело, не давая сгинуть в истории и показывая, что Ермак «стал рода Его».
Многие рады носить это имя как талисман, как знак достоинства и чести. Одним это нужно, чтобы гордиться своими историческими корнями, другим – чтобы хоть как-то «узаконить» свои права на разграбление Сибири. Многие считают за честь породниться с этим человеком, отыскать в себе капельку его крови, как, например, запорожские, донские казаки. Некоторые историки в пользу татарского населения и сами татары называют его Тимофей Аленин, хан и сын татарского народа, пришедший в Сибирь изгнать пришельца Кучума. Кто-то признает Ермака за еврея Евсея Коломбо, внука Христофора Колумба. В ходе дискуссий об этом человеке люди успевают познакомиться и найти компромисс. Да, в одном едины: Ермак – незаурядная личность. Так было между покойным рабом Божиим Анатолием Борисовичем Винниковым, беззаветно любившим Ермака, и одним его вечным оппонентом из нынешних лидеров татарской национальности. Последний уступил и сказал: «Ну, если хотите, ставьте памятник своему Ермаку». Видимо, посмотрел все же человек в корень, в летопись, где особенно видно, что не враг Ермак Тимофеевич ни тем, ни другим. А, может быть, и Бог вразумил этого татарина. Разговор-то происходил во время Рождественских чтений 2004 года, и люди смягчились друг к другу.
Что же это за человек, которого в своих рассуждениях не чуждаются украинцы и евреи, русские и татары?.. История говорит о нем как о православном христиане, хотя мы сегодня знаем об этом мало. Иконы из походного храма Ермака Тимофеевича подносились в дар царствующим особам. А. И. Сулоцкий писал: «К шестидесятым годам XIX столетия Ермаковских икон в Тобольском Соборе, как это видно из описей Соборных, сохранилось до настоящего времени до семи, между прочими: икона Христа Спасителя с предстоящими в серебряных венцах. Из прочих, как замечательных исторически, Преосвященными Тобольскими одни были отправлены для поднесения Государям Императорам по случаю их восшествия на Престол или Коронования, а другие розданы в благословления важным лицам, например, сибирским губернаторам и воеводам… Другая достоверная икона из часовни Ермака, образ Николая Чудотворца, который в 1826 году был поднесен в день коронации Императору Николаю Павловичу». Такое великое почтение к памяти народного героя было у Государей и на государственном уровне.
В истории церкви поднимался вопрос о причислении к лику святых этого великого человека. И, думается, только недостаток сведений (кто, откуда, где покоятся мощи) или боязнь вызвать в церковной общественной среде противостояние из-за некоторых, скорее кажущихся, разномнений, помешали решению этого вопроса. А может быть, начало реформ Патриарха Никона или опасение поднять авторитет гонимого казачества (это было время восстаний Разина, Пугачева, Болотникова.) послужили причиной того, что канонизация не состоялась. Но в истории государства Российского имя Ермака Тимофеевича по его духовным качествам и совершенному им делу смело можно поставить в один ряд с именем таких святых, как Александр Невский, Дмитрий Донской.
В народе его с любовью называют «младший брат Ильи Муромца», а глас народа – глас Божий. Писатель и журналист А. С. Суворин в повести «Ермак Тимофеевич – покоритель Сибири» пишет: «В Сибири у всякого крестьянина, даже самого бедного, висит в избе портрет атамана-князя».
Народ наш с Божией помощью поразительно точно и благоговейно сохранил для потомков память о Ермаке. Вся Сибирь говорила единомысленно, не приукрашая и не умаляя истины, не давая пропасть и забыться славным делам Ермака Тимофеевича и его дружины. А такие люди, как С. У. Ремезов, Г. Ф. Миллер, Савва Есипов и другие, собрали эту память воедино для напоминания потомкам, кого избрал Господь наш Иисус Христос даровать нам Сибирь. Истинно, если нужно, «то из камней может Господь воздвигнуть детей Аврааму» (Лк. 3:8).
Каждый историк, изучая Есиповскую, Кунгурскую летописи, Ремезовскую, другие документы того времени, всегда находил что-то новое, дополняя и открывая для нас образ этого великого человека. Так, В. Тоболяков, исследуя жизнь Ермака, обнаружил в старинном фолианте И. Е. Фишера за 1774 год следующие строки: «Ермак хотя и был разбойником, однако имел при том страх Божий». «Он имел при себе пять священников и одного монаха, которые отправляли Божию службу». О дружине Ермака Г. Ф. Миллер в «Описании Сибирского Царства» пишет: «Хотя сии люди безбожным образом несколько лет житие свое провождали, да еще в ту пору (когда шли в Сибирь) от того отстать не могли, однако ж не можно сказать, чтоб они страха Божия совсем в себе не имели».
Во времена создателей Есиповской, Кунгурской летописей, историка Г. Ф. Миллера, не было необходимости подробно раскрывать понятие «страх Божий». Священники, что были взяты в поход Ермаком, служили духовным потребностям самих казаков. Современным татарам стоит понять, что мусульманами они остались благодаря Ермаку Тимофеевичу, его мудрой, лишь православному христианину присущей веротерпимости. Если бы на эту землю пришли иные народы, татары бы могли стать католиками или принять любую другую веру. Сам Кучум насаждал мусульманство среди язычников-татар мечом и огнем.
О том, как казаки жили на Волге, Кунгурская летопись говорит: «И в каковой храбрости Герман в дружине своей Ермаком прослыв и атаманом наречен, яко зрачен, воюя бусы по Хвалынскому морю и на Волге со многими вои яко и Царскую казну шарпал…»
О Ермаке у С. У. Ремезова читаем: «воевал и разбивал на Оке и Волге и на море суды и катарги, торговых караваны в скопе с 5000 человек, хотя идти в Кызылбаши для своей власти с донскими и еицкими». Ермак, как человек государственного ума, будучи волжским атаманом, хотел изменить жизнь на Волге, сделать земли ногаев, ослабленные междоусобицами, форпостом безопасности России и землями поселения казачества, по примеру донских казаков. Если бы не ватаги смельчаков и казаков, ногаи беспокоили бы Русь набегами… Далее Ремезов пишет, что кызылбашских послов кто-то пограбил, прикрывшись именем Ермака (это же утверждают и некоторые историки), но для желающего мира с ногаями Царя Иоанна это было пределом его терпения: «Слышав благочестивый Царь Иоанн Васильевич, на таковых взыскание посла (ногайского), сильных своих воин, повелел вся избити, а начальных поимав скончати, да не имут казны его разбивати и пути запирати» (летопись Сибирская краткая Кунгурская). «...А те казаки и атаманы прежде того ссорили нас с Ногайской Ордою, послов ногайских на Волге на перевозех побивали и ардобазарцов грабили и побивали, многие грабежи и убытки чинили» (ОСЦ, гл. 3,§3). Из письма Царя Иоанна Грозного к Строгановым. И если Ермак совместно с донскими и яицкими казаками хотел освободить Волжские степи для России окончательно от Ногайской Орды, то его замыслу не суждено было сбыться, их преследование было только на руку ногаям. «Ермак же советом с дружиною, услыша грозное слово и дело, августа с 29 числа. И с возрастом думали бежать в Сибирь разбивать, обратя струги по Волге и по Каме вверх. И тот их государев Указ на станах не застал (КЛ, с. 5).
Ермака с дружиной какое-то время преследовали. Положение оказалось крайне тяжелым, казаки были измотаны, на них висел ярлык государственных преступников. Их возможный план объединиться и самостоятельно захватить ногайские земли, потерпел крах. Видимо, прослышав о трудном, может быть, безвыходном положении казаков, «умные Строгановы предложили сим пяти храбрецам службу честную». Н. М. Карамзин пишет: «К числу буйных Атаманов Волжских принадлежали тогда Ермак (Герман) Тимофеев, Иван Кольцо, осужденный Государем на смерть, Яков Михайлов, Никита Пан, Матвей Мещеряк, известные удальством редким: слыша, как они ужасают своею дерзостию не только мирных путешественников, но и все окрестные Улусы кочевых народов, умные Строгановы предложили сим пяти храбрецам службу честную; послали к ним дары, написали грамоту ласковую (6 Апреля 1579 года), убеждали их отвергнуть ремесло, недостойное Христианских витязей, быть не разбойниками, а воинами Царя Белого, искать опасностей не бесславных, примириться с Богом и с Россиею; сказали: «имеем крепости и земли, но мало дружины: идите к нам оборонять Великую Пермь и восточный край Христианства». Видя столь великое увещевание и доверие, «Ермак с товарищами прослезился от умиления, как пишут: мысль свергнуть с себя опалу делами честными, заслугою государственною и променять имя смелых грабителей на имя доблих воинов отечества, тронула сердца грубые, но еще не лишенные угрызений совести». Казаки задумались о разбойничьем образе жизни, испытывали угрызения совести и тужили о злых делах своих, о том, что, кроме врагов, убивают и братьев-христиан. Многие втайне искали выход из положения, пагубного для души. Потому, как представилась возможность уйти от злого ремесла, казаки с радостью показали внутреннее созревшее желание своего сердца. Но до внутреннего перерождения им было еще далеко: Г. Ф. Миллер пишет, что казаки «пришли к Строгановым, хотя и не с такими разбойничьими поступками, какие они на реке Волге чинить обыкли, однако ж и не совсем так мирно, чтоб сих гостей причины опасаться не было». Меж тем первый шаг был сделан, и такое описание их душ делает им великую честь в последующем.
Согласно Кунгурской летописи и высказываниям историков, у Ермака в отряде в Сибирском походе были священники. Карамзин называет Пермь «восточным краем христианства». Уже в XIV веке св. Стефан Великопермский просветил эту землю и учредил здесь епископскую кафедру. В тех местах Строгановыми был основан монастырь. «Равным образом первый городок Строгановых, который они по жалованной грамоте от 4апреля 1558 (7066) года при реке Каме построили, назван от них Канкара. В 1570 году построили там монастырь, под которой сей городок со всеми ближними местами от реки Лызвы до речки Нижней Пыскорки отдали… монастырь тот назван Преображенским на Пыскоре. «То место называлось еще Орлом прежде, нежели городок построен был». Миллер пишет: «Между сими убежавшими (от Царского гнева) казаками был атаман Ермак Тимофеев с товарищами, которые бежали вверх по реке Каме до реки Чусовой или как в Тобольском летописце пишет, до Строгановского городка Орла». Вот куда их Бог привел, вот где они принесли свое покаяние: в монастыре Преображения Господня. И погиб Ермак в ночь, когда церковь праздновала Преображение Господне. Начало и конец…
Ведь это не рядовое событие в жизни города Орла. Туда приходят казаки «не совсем смирно», то есть будучи еще разбойниками. И вдруг они решают каяться, клянутся умереть друг за друга, дают обет целомудрия, желая загладить свои вины и получить прощение. «...Взяв вожатых, толмачей, иереев, отпев молебен… Ермак с обетом доблести и целомудрия… отплыл рекою Чусовой…» Игумен, зная желание казаков, должен был иметь разговор с местным епископом, и только после этого мог решиться вопрос об окормлении войска священством. Только с его благословения священники могли уйти из монастыря, прихода, взять антиминсы, святые сосуды и прочее необходимое для богослужения. Иначе их просто бы запретили в священнослужении. Священники в походной часовне совершали Божию службу каждодневно, делили все тяготы с казаками, помогая духовно Ермаку и его дружине изменить нравственный облик. Этим священникам, возможно, было благословение от епископа на столь дальний поход как знак Божьего благословения.
Бытует мнение скептическое, что в войске Ермака был беглый монах, как дополнение к «отбросам общества». Но исторические документы говорят другое: «У него (Ермака) были три попа и один беглой монах, которые обыкновенную Божию службу отправляли. Чтобы отправлять обыкновенную Божию службу, необходимо уметь пользоваться двенадцатью книгами (Минеи, 300–400 страниц современной печати каждая, Октоих – 500 страниц, Триодь Цветная, Постная по 250–300 страниц), знать порядок и последовательность службы. Пение в то время было не по нотам, а по крючкам, что требовало особого слуха и умения, которые могли развиться в человеке только многолетним трудом. Тогда как немногие монахи умели читать и писать, такие образованные люди были на особом счету. Их основное послушание – вести службу – требовало знаний. И как понимать: за провинность бежал монах или по своей воле ушел с казаками, это не одно и то же. Если в монастыре что-то не устраивало, можно было взять благословение у игумена и уйти в другой монастырь. А здесь такие испытания, и не только они, сам настрой казаков заслужить прощение Царя живыми или мертвыми… Духовные лица были рядом с дружиной в этом испытании, значит и «беглой монах» хотел разделить их участь. С. У. Ремезов пишет: «Что были 3 попа, да старец, бродяга, ходил без черных риз, а правило правил и каши варил, и припасы знал, и круг церковный справно знал» (т.е. был или чтецом, или уставщиком, или псаломщиком, службу вел и знал ее хорошо – прим. авт.) Это был человек, который служил завхозом-кладовщиком (по-церковному: келарем), так как «припасы знал»... В запасах были и хлеб, и вино, и вещи для богослужения, и все необходимое для жизнедеятельности войска на год. И нужен был человек твердый, добросовестный, аккуратный, чистоплотный и способный уберечь от расхищения и порчи казацкие склады. Не каждый может устоять на таком месте. К тому же нужно было опасаться и кражи. Обстановка духовная, особенно в первом походе, была напряженной, многие грех почитали за норму жизни и хотели разбоя… О Ермаке же Г. Ф. Миллер пишет, ссылаясь на тобольского летописца: «Имел проницательное рассуждение и особливой разум, которым он во всех случаях полезные способы умел выдумывать». Стало быть, старец, «бродяга» был единомышленником Ермака и тот, как человек проницательный, возложил на него столь важное дело.
В христианском понимании «старец» – это человек, имеющий духовный разум и опыт, познавший козни диавольские и твердый в искушениях. Недаром историки упоминают о неком старце Ионе, бывшем в войске Ермака. У С. У. Ремезова об этом человеке, как видим, сказано очень много. «Старец-бродяга» имел, по сути дела, духовное образование, читал, писал и пользовался неограниченным доверием Ермака Тимофеевича, без сомнения, за определенные духовные качества.
Придя в Сибирь, Ермак и здесь увидел возможность достичь своей цели, попытаться присоединить теперь уже сибирские земли. Те же татары с остяками и вогулами беспокоили «восточный край христианства». И здесь он мог исполнить свой план, расширить земли России, пусть даже ценой самой жизни, но достичь своего, дать покой России и искупить свои вины с единомышленниками-казаками. Потому-то никто – ни Царь, ни Строгановы – здесь, в Сибири, не смогли помешать казакам.
Отличительная особенность русского человека – падая «до глубин ада, восставать до высот Духа», забывать о себе совершенно, забывать все тленное. Сильное покаянное чувство, чуждое всякого прагматизма, в сочетании с глубокой религиозной (Божией) интуицией всегда было присуще русскому народу, было понятно ему испокон веков. Этот Дух связывал поколения через столетия, наполняя глубоким духовным смыслом нашу историю.
Понятие о покаянии у казаков, как и у всех русских людей того времени, впитывалось с молоком матери. Всем им пели колыбельные, рассказывали о славных подвигах, о горе своего народа, укрепляя державность и любовь к родине. Всех причащали в храмах, приучали к добродетельной жизни. В дни Великого поста пели «Покаяния отверзи мне двери», «На реках Вавилонских тамо седохом и плакахом». Тоска по раю жизни вечной прививалась им с детства. Потому во время войн даже самые буйные и непокорные приходили на помощь своей православной родине, защищали ее. Кто-то пусть думает, что в семье не без урода. В этом есть тоже глубокий духовный смысл. Но ведь и с Господом был Иуда, один из двенадцати, и Господь его терпел и любил…
«Не лишенные угрызения совести», пишет Карамзин о казаках, значит, совесть, глас Божий, была в них жива. Поэтому призыв свергнуть с себя опалу делами честными, «оборонять восточный край христианства» приняли казаки с радостью. Преподобный Макарий Оптинский раскрывает духовное состояние человека, творящего беззаконие, но имеющего живую совесть. «Падение Иакова хотя и велико, но оно без увлечения, а как разбойническое нападение, а вот когда постепенно кто увлекается и до страсти изыдет, то есть привязанность, сохрани Боже! Тогда сердце отдается в плен врагу и не скоро думает о оставлении и покаянии. Тот же святой отец пишет: «Падаяй и вставай, кайся и смиряйся, лучше не падающего, не кающегося и не смиряющегося: от брани научаемся искусу».
В Евангелии, когда по правую и левую сторону от Спасителя были распяты два разбойника, один злословил, хулил, говоря: «Если Ты Сын Божий, сойди с креста и спаси себя и нас». Вот оно, падение с увлечением, до страсти, когда сердце отдается в плен врагу. Человек делается орудием диавола, богохульствует даже на кресте, т. к. совесть его умерла. А пример благоразумного разбойника есть «падение» в грех «великое, но без увлечения». Видимо, в жизни человек испытывал мучительное чувство вины, задумывался, как он предстанет перед Богом. Он и закрывает уста нечестивому и просит: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем». И Господь говорит: «Ныне будешь со Мною в раю». Такое духовное состояние «падения без увлечения» было и у казаков. Не воспитывали их матери в беззакониях, а рождались на земле такие буйные головы, что не могли усидеть дома, стремясь поквитаться с развалившимся монголо-татарским игом. Отряды смельчаков наводили страх и ужас на близлежащие улусы ногайцев и татар, удерживая их от внезапных набегов на Русь. Незаживающую рану представляла собой Русь после монголо-татарского нашествия. После долгих лет разрозненного правления князей народ привыкал к единодержавию, к порядку. И неудивительно, что сегодня казаки воевали за Русь, а завтра грабили царскую казну. Не будучи царским войском, они, бывало, действовали вразрез с политикой Царя, навлекая на себя его гнев. Некоторые шли на службу к предприимчивым промышленникам и купцам, охранять их земли и караваны. Но все русские казаки единодушно признавали Белого Царя. Были среди них и такие, кого не разгорячили беззакония и кто думал о благе земли Русской. Им, воспитанным в православии, пример евангельского разбойника был понятен и близок: «может, и нас простит Бог, но нужно оставить грех и взять крест свой». Потому поход Ермака в Сибирь был более духовно проникновенным, чем мы думаем.
БОГОДАННАЯ РОССИИ ЗЕМЛЯ СИБИРСКАЯ
Сравнивая летописи Есиповскую и Кунгурскую, исторический обзор похода Г. Ф. Миллера за 1744 год и «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина, встречаем интересный факт. Историки, писавшие в разное время в течение 150 лет, не противоречат ни друг другу, ни Священному Писанию, и все документы свидетельствуют о Божьем предопределении. Предопределение Божие в том, что земля Сибирская отдается Богом России. Народам, населявшим сибирскую землю, Бог давал Откровения. «При сих во вся лета видеша царь и князи, агуны, муллы и абазы и прочие бусурманы на том месте, идеже ныне град Тобольск и соборна церковь до колокольни, видишася християнский со светом град в воздухе, и церкви и звон великий, яко ими дивися и ужасно недоумевая,что будет се. Сие им видение начаться видетись, яко примером бусурманских историк, с 7060 (1552) году во вся зори и праздники и им до приходу Ермакова» (КЛ, с. 18). Г. Ф. Миллер перечисляет семь поколений правителей земли сибирской в течении ста лет (включая казанского хана Упака, коварством захватившего власть и пытавшегося победить сибирских ханов рода Тайбугинов). Он пишет: «При всех упомянутых князьях… над оным местом, где ныне стоит город Тобольск... являлся неоднократно… на воздухе христианский город с церквами и колокольнями, при чем будто слышали они и звон колокольный». Также: «Особливо во время Сенбахты пишется, что одним летом вода в реке Иртыш стала кровавая и земля купно с растущею на ней травою показалась им будто в крови, а потом почернела. Высокий мыс, где ныне город Тобольск выкидывал из себя золотыя и серебреныя искры, при чем упомянуто, что оной мыс тогда Алтын Аргинак назван. Во время ж владения Князя Саускана видны были на небе огненные столбы, которые до самой земли простирались; и все вышеписанное засвидетельствовал Татарский Мурза именем Девлетбай, (его дочь была женой хана Кучума), которой жил на Панином бугре против Тобольска в городке называемом Бициктура» (ОСЦ, гл. 1, § 70).
«Во времена Кучума все вышеупомянутые чудесные явления… опять неоднократно видимы были (после прихода Ермака эти видения прекратились, кроме столба света или свечи после смерти на его могиле во время поминальных суббот – прим. авт.). Сверх же того при устье реки Тобола к Иртышу на песчаном острову часто являлись в полуденное время два зверя. Один пришел от Иртыша и был подобен белому и волосатому большому волку, а другой пришедший от реки Тобола походил на черную небольшую гончую собаку. Сии оба зверя между собою дрались, так что малой всегда преодолевал большаго, а по том оба назад ушли в воду. Кучум сам сие видевши, требовал от своих духовных людей и от волхвов сему толкования, которые все единогласно сказали, что большой зверь значит силу Ханскую, а меньшой российского воина, который в скором времени Хана с престола низвергнет, и Сибирь приведет под Российскую державу. Сим толкованием Кучум так огорчен был, что он толкователей приказал лошадьми разорвать или умертвить другою какою жестокою смертию» (ОСЦ, гл. 1, § 76).
«По близу же городового места, за рекою Курдюмкою люди видели в толпе ужасное явление различное, и битвы, и звук. Побегоша во град Искер в не ума, овие же решились ума и умроша. При Кучуме же перечисленные знамения видятся бусурманам всегда, и они от таковых в ужасе были и начали волхвов пытати и русских пленных вопрошать, что означают видения сии. Их же волхвы и пленники Кучуму сказали, яко Бог отдает место то христианом и тебя изгонит и скончаешься в злом пребывании. И быть тако. Кучум же повелел за сие многих толкователей лошадьми разорвати» (КЛ, с. 21, 26).
Ермак, может быть, еще не родился, а Господь уже готовил эту землю для христианского просвещения. И верующему человеку понятно, что Господь явил о земле сибирской знаками волю Свою.
Желая с христианской точки зрения осмыслить сказания о Ермаке и его дружине, конечно, помимо летописей, нужно обратиться к Священному Писанию и поучениям святых отцов. Библия – это богодухновенный и исторический документ, в котором описаны истинные чудеса Божии, духовные взлеты и падения человечества и большой духовный опыт людей, верующих в Бога. Одной из задач церкви испокон веков было не сочинение чудес и подвигов святых (ведь каждый Божий день несет что-то удивительное), а открытие и прославление их для человека. В наши дни, богатые на лжеверие, люди часто видят НЛО. Это не вызывает сомнений и удивления, более того, многие ищут встречи и даже пытаются изучать НЛО. А явления святого Николая Чудотворца и Царя Небесного со множеством воинов, описанные в летописях, воспринимаются порой как фольклор, необходимый атрибут писаний того времени. Современные историки обходят подчас эти места стороной, оставляя для размышления читателю. Но разве Г. Ф. Миллер, С. У. Ремезов, Н. М. Карамзин были фольклористами? Если отрицать реальность таких событий, тогда и явление иконы Абалакской Божией Матери благочестивой вдове Марии – вымысел? И свеча у митрополита Алексия перед отъездом в орду не загоралась в знак его укрепления? И прозревшая по его молитвам Тайдулла, жена хана ордынского, не основывала в благодарность за исцеление митрополиту Алексию Чудов монастырь? Православная Церковь учит, что есть Церковь Небесная (в ней Господь, Матерь Божия, Ангелы и все святые) и церковь земная, основанная Господом на своей крови. Так возлюбил Бог мир, что Сына Своего Единородного не пожалел, но дал, чтобы каждый верующий в Него имел жизнь вечную. И сам Спаситель сказал: «Отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому» (Ин. 1:51).
Но даже не явления Ангелов особо прославляют церковь, а чудо обращения падшего человека к Богу. Евангелие говорит, что заблудшая овца дороже и что радость на небе бывает не о девяносто девяти праведниках, а об одном грешнике кающемся. И «Господь, ища свою заблудшую овцу, употребляет самый обыкновенный естественный путь для обращения грешных к раскаянию – это неумолкающий голос Божий в человеке, т. е. совесть, которая постоянно напоминает ему о необходимости обратиться к Богу с раскаянием и оставить жизнь греховную. Притом не отчаиваться в своем спасении, как бы глубоко ни пал» («Новая книга России», № 5, 2004 год).
Есиповская летопись говорит о духовном состоянии войска следующее: «Забыли они света этого честь и славу, смерть в жизнь себе вменили и взяли щит истинныя веры, и утвердились мужеством, и показали храбрость перед нечестивыми. Не скорбели (они) о суетных пищах, сладкое и спокойное житие не возлюбили, а жестокое избранное дело, оружия и щиты возлюбили; и не подали покоя своим стараниям, не ведомые дреманием и помощь Божию получили на окаянных бесермен. Обильное излитие крови своей претерпевали, украшаемые ранами от стрел, и окаянным агарянам отдали тело свое на раны. Они окаянные яростию противились им. Они ж, атаманы и казаки, хранились Божиими дланьми (руками)… И сии воины положили упование на Бога твердое, и все сказали: «Умрем за истинную веру христианскую, пострадаем за православие, и благочестивому царю послужим; не от многих войск бывает победа, но от Бога свыше…» «Истинна бо воистинну сия словеса: не многими вои победита шатания поганых, и брови их низвергоша превышщая, и смириша гордыя. И по всей Сибирстей земли ликоваху стопами свободными, ни от кого же возбраняеми». (ЕЛ, гл. 7).
Летопись повествует о том, что такое великое дело совершили люди, не отягощенные мирскими делами, домами, званиями, интригами, заботами века сего, смирившиеся и поправшие свою гордыню и слабоволие. Люди, отрекшиеся от мира и от себя. Только такие люди могли получить великую помощь от Бога. Летописцы и историки объективно пишут и о многих слабостях казаков, для того чтобы мы поняли, что без Бога они, люди несовершенные, не исполнили бы такого совершенного дела.
Пришел Ермак в Сибирь, как историки пишут, «яко генерал» с хоругвями, знаменами, полковым устроением и полевой музыкой. «Он над сею небольшою армиею был яко генерал, по нем знатнейшие считались двое его сверстников в чине Атаманов, Иван Кольцов да Иван Гроза, которых по нынешнему военному расположению с полковниками сравнить можно. К сим можно еще причесть пятидесятника Богдана Брягу или Брязгу, который хотя чином ниже, однакож у Ермака состоял не в меньшей против прежних милости и дружбе. После сих следовали есаулы, которые были выбраны из рядовых казаков…они служили вместо адъютантов и секретарские дела отправляли. По сих сотники или начальники над сотнями, потому что все войско разделено было на роты, из которых каждая по сто человек состояла... В каждой роте или сотне было еще по два пятидесятника и по одному знаменщику, который носил знамя, а у всяких десяти человек был свой десятник» (ОСЦ, гл. 2, § 35). Подтверждение такого устройства мы находим и в Кунгурской летописи, но с дополнением: «три попа, да старец бродяга ходил без черных риз, а правило правил» (КЛ, с. 8). То есть это было настоящее войско своего времени.
Летопись говорит, что не сразу Господь «славою» и дерзновенным, стремительным, удивительным ратоборством благословил Ермака и его дружину (таким, что никто не мог им противостоять). Многоскорбный путь испытаний пришлось вынести Ермаку и его сподвижникам. Стоит призадуматься. Имея местных проводников, Ермак фактически два года не мог войти в Сибирь, в реки Тобол и Туру, а позже за одно лето покорил главную часть жителей, «а особливо чрез пришедших к Строгановым от Вычегодской соли зырян, которые за звериным промыслом прежде хаживали в Сибирь, получил достоверное известие, как туда рекою Чусовою способно пройти можно, что ему подало надежду хотя не о совершенном взятии той земли, однако ж по крайней мере, чтоб набегами получить оттуда столько богатства, сколько впредь как ему, так и людям потребно будет» (ОСЦ, гл. 2.§ 27).
Работник Никольской церкви В. С. Рогожкин разбирал по поручению настоятеля обветшавшие от времени помянники (синодики), когда-то принесенные в храм прихожанами. В течение многих лет, по давнему обычаю храма, имена усопших читались в великопостные службы в алтаре. Среди этих списков Валерий Сергеевич обнаружил любопытный документ: изъеденная жучками самодельная книжечка, на потертом плюшевом переплете которой наклеен бумажный восьмиконечный крест. А на распавшихся листочках чернилами вписаны аккуратным почерком имена «за упокой на рати убиенных татарами». Всего на трех страничках упоминается 94 имени. Окончание: «и всех православных воинов за веру и отечество убиенных». При внимательном осмотре на форзаце обнаружилась заклеенная бумажная дата: 1898 год». То есть более 100 лет по этому списку живые молились за усопших. Однако, при всем уважении к древности документа, более волнует не его возраст, а вопрос: кем же были эти воины, убиенные на рати некими татарами?
Пока есть одна версия, столь же поразительная, сколь и требующая дальнейшего обоснования. Вполне возможно, что это имена казаков Ермака, погибших в боях при завоевании Сибири. Такой вариант более вероятен, чем скажем, предположение о том, что в списке перечислены погибшие при Куликовской сече. Более вероятен потому, что такой помянник уже был создан почти четыре века назад. Сведения о нем нетрудно разыскать среди трудов историков-сибиреведов XIX века А. И. Сулоцкого, Н. А. Абрамова и И. В. Щеглова. Если свести их воедино, то предстанет следующая картина. В 1621 году в Тобольск из Новгорода прибыл поставленный Патриархом Филаретом первый архиепископ Тобольский и Сибирский Киприан, «отец сибирского летописания». Вскоре по приезду он «призвал оставшихся в живых ермаковских сподвижников, расспросил о их сражениях с татарами, сколько было всего дружины и кто из них где убит. Казаки доставили ему письменные известия, кои он сличил, дополнил другими сведениями и таким образом составил первую сибирскую летопись. Имена Ермака и казаков, убитых при покорении Сибири, записал в синодик Соборной Софийской церкви и заповедал каждогодно в неделю Православия в Соборе протодьякону велегласно… кликами воспоминать им вечную память до скончания (т. е. навсегда)». Эти имена действительно ежегодно возглашались на церковной службе в неделю Торжества Православия (первое воскресение Великого поста), вплоть до 1869 года, когда Святейший Синод изменил порядок чтений. Но, к сожалению, ни в одном из трудов упомянутых историков не приводится полный список имен Киприановского синодика. Только И. В. Щеглов приводит отрывок из Черепановской летописи (иначе: «Тобольский летописец»), рукописи, хранившейся в то время в библиотеке Тобольской духовной семинарии: «Помяни, Господи, пострадавших Твоего ради имени Святого и кровь свою проливших по благочестии, победивших в Сибири безбожного Царя Кучума, атаманов: Ермолая, Иоанна, Никиты, Иакова, Матвея и дружины их: Сергея, Иоанна, Иоанна, Иоанна, Андрея, Андрея, Андрея, Тимофея, Тимофея, Иоахима, Григория, Алексея, Никона, Михаила, Тита, Федора, Федора, Иоанна, Иоанна, Артемия, Логина, Иакова, Саввы, Петра, Петра, и прочую дружину, а имена Ты, Господи, веси». По версии И. В. Щеглова в синодик должно было быть занесено не менее 107 имен – столько погибло в решающем сражении с Кучумом под Чувашским мысом (у будущего Тобольска) 23 октября 1581 года. Думается, эта цифра неполная, ведь впереди было еще немало сражений, кровопролитных стычек с кучумовичами, в том числе и гибель самого Ермака в 1585 году. Сравнение имен из вышеприведенного списка с ишимским помянником показывает как значительное сходство, так и различие: некоторые имена из одного списка вовсе не упоминаются в другом, хотя список из летописи значительно меньше нашего. Отличается и текст начального прошения. Количество имен также меньше ста. Все это рождает загадки, вопросы, на которые пока нет ответов. Заметим лишь, что Киприановский синодик предназначался для чтения не только в Тобольском Софийском соборе, но и в церквях епархии. Возможно, ишимский помянник – это его более поздний или ранний и упрощенный вариант или, как говорят историки, «извод»? Кроме того, загадочно упоминание в конце нашего списка «блаженных» Андрея и Василия. Это наводит на мысль о возможности еще одного пути происхождения синодика. Традицию поминовения ермаковских казаков, заведенную еще до реформы Патриарха Никона, могли свято беречь старообрядцы. Ведь уже в начале 1880-х годов «обычай ежегодно совершать память о первых завоевателях Сибири», как пишет И. В. Щеглов, «вывелся в Тобольске». Ишимский же помянник датирован 1898 годом. В свою очередь Андрей, Василий могли быть своего рода местночтимыми святыми, праведниками, без которых по народным представлениям не стоит ни город, ни село. Наконец, ревнители старины признавали в письме только славянский полуустав, которым и вписаны имена в самодельную книжечку.
Разрешить хотя бы часть вопросов, которые породила ветхая книжечка из ишимской Никольской церкви, могло бы сравнение с подлинным Киприановским списком. Но, увы, в доступной исторической литературе его не удалось обнаружить. Может быть, кто-нибудь из читателей поможет открыть и прочитать малоизвестную страницу духовной истории Сибири?
Примечание
1. Абрамов Н. А. Город Тюмень: из истории Тобольской Епархии. Тюмень, 1998. С. 105. (Публикация в «Тобольских губернских ведомостях», № 4 за 1858 год). Аналогично, но более кратко: Сулоцкий А. И. соч. в 3 томах. Т 1. Тюмень, 2000. С. 315. (Публикация в «Тобольских губернских ведомостях», № 29 за 1858 год.)
2. Щеглов И. В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири: 1032–1882 годы. Сургут, 1993. С. 36.
Не чтобы утомлять читателя, но быть полезным для историков и на молитвенную память, приводим полный текст ишимского списка: «За упокой на рати убиенных татарами Антипы, Андрея, Алексия, Андрея, Алексия, Артемия, Василия, Алексия, Василия, Владимира, Варфоломея, Андрея, Василия, Бориса, Василия, Галактиона, Григория, Герасима, Василия, Владимира, Василия, Григория, Герасима, Галактиона, Дементия, Ермолая, Евсевия, Ермогена, Ермолая, Иова, Иоанна, Иоакима. Иоанна, Илии, Иоанна, Иерофея, Исакия, Иоанна, Косьмы, Иоанна, Киприана, Илии, Иоанна, Луки, Иоанна, Климента, Косьмы, Константина, Леонтия, Илии, Каллистрата, Ксенофонта, Луки, Константина, Максима, Михаила, Луки, Мокия, Моисея, Макария, Моисея, Михаила, Моисея, Михаила, Максима, Симеона, Никиты, Николая, Софрония, Симеона, Стефана, Саввы, Иоанна, Симеона, Тита, Симеона, Тимофея, Митрофана, Парфения, Симеона, Прокопия, Трофима, Терентия, Симеона, Халампия, Симеона, Трофима, Феодора, Симеона, Феодора, Фомы, блаженных Андрея, Василия и всех православных воинов за веру и Отечество на брани убиенных». Важно также отметить, что к имени Василия в 6-й строке имеется неразборчивая (полустертая) приписка: «...вка» (возможно, затитловано). Это порождает еще одну загадку ишимского синодика, в котором нет разделения на атаманов и дружину, согласно предположениям нынешних историков, христианское имя Ермака было Василий, в то время как в отрывке из Черепановской летописи он упоминается первым среди атаманов под именем Ермолай.
По этим синодикам мы молились келейно, подавали в храмы. После четко понимали, что поездка не получилась бы, если бы небожители не управили все то, что мы пережили, узнали об истории Сибири, о чем поведала выше, благодаря благословению Божьему. Ежечасно, ежедневно мы это чувствовали, ничего нашего не было, от нас ничто не зависело. Промыслом Божиим все материалы поданы мне, о чем не смогла молчать, что предоставляю на суд читателю.
СПАСИ, ГОСПОДИ, ВСЕХ, КТО ЧТИТ ПАМЯТЬ ЕРМАКА ТИМОФЕЕВИЧА И ЕГО ТОВАРИЩЕЙ.
ЧАСТЬ 3
СУДОВОЙ ЖУРНАЛ
казачьего струга «Атаман Ермак – князь Сибирский»
(капитан – казак Сергей Юрьевич Рождественский)
В 2005 году Сергей Рождественский знакомится в Москве с Игорем Налетовым и Игорем Драгушиным – директором Петрофлота и клуба «Петрокорабелы», владельцем деревянного парусного судна (русская ладья) под названием «Святитель Петр, митрополит Московский», а также с Валентином Золотовым, бывшим подводником на атомной лодке на Севере, со стажем 17 лет.
Эта ладья ходила по Москве-реке, по святым местам (Афон, Соловецкий монастырь и многие другие). На борту судна ковчежец с частицами мощей святого праведного воина адмирала Федора (Ушакова) и его дядюшки, святого Федора Санаксарского.
С этой командой Сергей прошел по Москве-реке, был в Твери, где проходил крестный ход с иконой «Неупиваемая чаша», которую поместили на судне. У иконы происходили чудеса. Исцелялись многие страдающие недугом пьянства. Игорь и Валентин позднее приезжали в с. Артыбаш дважды, где Сергей строил корабль.
К сожалению, оба почили. В 2008 году Валентин ушел из жизни, а через год-два упокоился Игорек (так ласково называет его Сергей). Царствие им Небесное.
С ЧЕГО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
2004 год, ноябрь, слякоть. Москва. Сергею 33 года. Человек, с которым сотрудничал по работе Сергей, должен был ему большую сумму денег. Назначил встречу с должником, приехал. Получил ответ: «Представь себе, что деньги выброшены в мусорный бак». Были мысли: одна – побить его, другая – простить долги ему. Понял, что надо простить, и сказал ему об этом. Ушел от него. Потерял человека, товарища, потерял деньги. Взмолился Господу: «Дай мне, Господи, дело всей моей жизни».
Дошел до трассы, остановил старенькую машину «Волгу», сел и поехал. Обратил внимание, что в машине за рулем странный человек в черном облачении, скуфейка на голове и большие до колен валенки с галошами (что странно для Москвы), в салоне удивительный запах, знакомый аромат, еще не понял чего. Спросил: «Это что? Ладан, благовоние?» Задает вопрос: «А как вы думаете, если построить корабль «Ермак» в Сибири, будет это хорошо?» Ответ: «Это хорошее, доброе дело». Спросил, как имя водителя, чем занимается? Тот назвался Сергеем, сказал, что три года ухаживает за могилочкой святой блаженной матушки Матронушки. Сказал, чтобы обязательно сходил на могилу сегодня, попросил помощи ее. Этот Сергей резко остановил машину, выпрыгнул из нее, побежал к багажнику, открыл его, достал книгу иеромонаха Сампсона (Сиверса) «Живый и по смерти», небольшой мешочек-пакетик с ладанкой, землицы с могилочек Аристоклия, Сампсона и других, почитаемых верующими. «Где вас можно найти или телефон ваш?» – спросил наш Сергей. В ответ услышал, что когда надо будет, Господь сведет. Идет Сергей к могилочке святой блаженной Матронушки. На расстоянии определил местонахождение ее, потому что там сидели голуби и не слетали. Помолился, попросил помощи у святой на благое дело.
Приехал к Игорьку Драгушину, решили закладывать корабль «Атаман Ермак – князь Сибирский» чего бы это ни стоило.
Полетел из Москвы в Барнаул, стало что-то происходить с ним, чего раньше не бывало. Хлынули слезы, на протяжении всего полета не могли остановиться. Это были слезы радости, почувствовал, что это и есть дело всей его жизни. Все, чем занимался всю свою жизнь, – зарабатывание денег – это все суета сует.
Прилетел из Москвы в Барнаул, переоделся, поехал на своей машине в Горный Алтай на Телецкое озеро с мыслями: заложить корабль и строить часовню. Доехал до Горно-Алтайска, заехал к товарищу (постоянный участник крестных ходов в Горном Алтае) попить чай. Борис сказал, что на такие дела берется благословение у священника. Просто так строить нельзя. Как это делается, к кому обращаться? Товарищ объяснил, что в селе Турочак есть священник, иерей Сергий Хивинцев, посоветовал ехать к нему. Поехал, встретился со священником, все рассказал. Отец Сергий выслушал внимательно, задал вопрос: «Почему часовню?» Предложил строить храм вместе в селе Артыбаш. Начали с воскресной школы, затем и храм заложили. Определились с местом закладки будущего корабля. У батюшки спросил, где взять килевое восьмиметровое сухое бревно. «Где же вы его сейчас возьмете? Сани готовят летом, а не зимой». Расстроился, задумался, где стоял, начал пинать снег, потому что нервничал. Нога ударилась о бревно. Стал откапывать метр за метром руками, под метровой толщиной снега обнаружилось начало восьмигранного бревна, в виде карандаша. Далее откопал 8,5-метровое бревно. Все были поражены. Оказалось, что его отбросили за ненадобностью. Закладка происходила в 30-градусный мороз, когда даже собаки не высовывали нос из конуры.
На строительство корабля приезжали Игорек с Валентином дважды, затем корабелы из Карелии Семен, Леонид, Олег. Помогал Василий из села Турочак и многие другие. Спаси, Господи, всех. Установив бревно, отслужили молебен. Прихожанка Зинаида молилась рядом.
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Тема памяти об атамане Ермаке Тимофеевиче и его дружине (а истории мы своей не знаем, ни одно учебное заведение таких знаний не дает) все более захватывала. Жена Сергею дарит четыре книги Ремезовской летописи, напечатанные в Италии, издаваемые председателем фонда «Возрождение Тобольска», жителем города Тобольска Аркадием Григорьевичем Елфимовым. Подлинник летописи находится в библиотеке одного из научно-исследовательских институтов Санкт-Петербурга.
Летопись составлялась первым архиепископом Киприаном Тобольским, посланным правящим Царем и Патриархом Филаретом спустя 40 лет после гибели Ермака, чтобы собрать сведения о дружине казаков, положивших начало освоения Сибири. Немного позже появился синодик на погибших казаков, по которому молились в Никольской церкви (ишимский синодик) по давнему обычаю храма в великопостные службы в алтаре, а также молились за убиенных татарами воинов-казаков при покорении Сибири в синодике Соборной Софийской церкви Тобольского кремля. Архиепископ Киприан, отец сибирского летописания, призвал всех оставшихся в живых ермаковских сподвижников, расспросил об их сражениях с татарами, сколь их было в дружине и кто, где, когда убит. Казаки доставили письменное известие, дополнили другими сведениями. Так составлена Сибирская летопись. Имена убиенных заповедал каждогодно в неделю Торжества Православия в соборе протодьякону велегласно кликами воспоминать, петь им вечную память до скончания века (то есть навсегда). Эти имена действительно ежегодно вспоминались, возглашались на церковной службе в первое воскресенье Великого поста вплоть до 1869 года, когда Святейший Синод изменил порядок таких чтений. К сожалению, полный порядок имен Киприановского синодика не приводится, только отрывок Черепановской летописи, рукописи, хранившейся в библиотеке Тобольской духовной семинарии.
После того как появился синодик, начали мы с Сергеем молиться келейно и подавали списочки в алтарь в храмы с 2008 года. А в 2011 году в январе состоялась интересная поездка по духовным просторам Сибири, по святым местам, на места сражений Ермака.
ПЕРВЫЕ ИСПЫТАНИЯ КОРАБЛЯ
Корабль строился семь с лишним лет с Божией помощью. Молился отец Сергий Хивинцев, молились священники многих храмов. Строил Сергей на собственные средства, без чертежей и планов. Восемь лет назад, решивший внести свою лепту в объединение местного казачества и возрождение его лучших традиций, мечтал найти потомков Ермака, а также близких по духу казаков, сплоченных преданностью православной вере людей, которых немало, по его мнению, в сибирской глубинке. Одно дело мечтать, другое воплотить все это в действительность. Материальную помощь никто не оказывал. Корабелы показывали, как и что, дальше сам смекал. Подбирал плашку к плашке, как мозаику складывал. Иногда долго нужный материал в руки не давался, потом случайно находилась такая досточка, которая входила в общую структуру, как недостающий пазл, даже стругать не надо. Местные жители сразу прозвали корабль ковчегом. Вид у него был диковинный. Советами или физической работой содействовали многие люди. Неоценимая помощь была от Сергея Борисовича Щербакова, омичанина. Он – председатель губернского яхт-клуба, вице-президент Всероссийской федерации парусного спорта. Помогал советами в строительстве корабля, закупкой и установкой двигателей, которые по его рекомендации были закуплены в Санкт-Петербурге (заказ в Англии), стоимостью в полмиллиона каждый. Посланный Щербаковым судовой специалист Сергей Борисович Кикоть установил двигатели на судне. С. Б. Щербаков помог в регистрации судна, оформлении документации корабля. Корабль оснастили по-современному – навигацией оборудования, системой охлаждения, винтами, электрикой; весла и парус – скорее, элементы стилизации под старину, лик Христа на парусе сделан по всем христианским канонам. Этот интереснейший человек был в нескольких «кругосветках», на севере, где льдинами задвигало его яхту, и в других необычных местах.
В Дивеево Сергея поразила икона «Умиление» Божией Матери. Появилось большое желание иметь в доме такую икону, заказал в Новосибирске. Большая по размеру, из полудрагоценных камней, весом килограммов 250, изготавливали три года. Когда у отца Сергия спросил: «В честь кого храм строится?», тот ответил, что в честь Богородицы «Умиление». Признался Сергей, что икону такую для дома заказал. На что батюшка ответил: «Подари храму».
А в 2008 году икона перевезена из Новосибирска в с. Власиха г. Барнаула, освящена в храме Казанской Божией Матери с. Власиха. Затем везли ее на машине до с. Кебезень, где крестный ход, выйдя из тайги, встретил икону в час ночи, а утром ее несли 15 км по восемь человек от храма св. вмч. Екатерины с. Кебезень до храма с. Артыбаш, последних семь километров везли. Так Матерь Божия спутешествовала до вновь строящегося храма и теперь все идущие в храм могут помолиться, приложиться этому святому образу Богородицы.
Осень 2012 года. Спуск корабля на воду. Корабль строился у стены воскресной школы храма Богородицы «Умиление» с. Артыбаш. Нелегкой задачей было передвинуть 17-тонный груз с суши на воду. Расстояние небольшое от суши до воды, берег наполнился влагой, трактору и подъемному крану устоять на такой почве, не провалившись, сложно и опасно. Риск большой. Привезли бревна, раскатали по горизонтали до берега. Корабль стоит вдоль стены, его развернуть необходимо, чтобы он двинулся по бревнам. Помучились, но с Божьей помощью корабль оказался на воде, где остался в зиму.
В 2008 году Сергей стал казаком, принял присягу. С 2013 года он в отделе по взаимодействию казачества с Православной Церковью.
Накануне горно-алтайского крестного хода 2013 года Сергей получил благословение правящего архиерея епископа Барнаульского и Алтайского Максима совершить поход по местам освоения Сибири Ермаком с миссионерской деятельностью по всей Оби, Иртышу и на Вагае, заходя в храмы, монастыри, объединиться с православными казаками Сибири, почтить память воинов-казаков, покоривших Сибирь (вернее, положивших начало покорения земли Сибирской), благодаря которым мы живем на этой прекрасной земле и не благодарим ни Господа, ни тех, кто проторил ценой своих жизней путь в этот когда-то дикий, неведомый край.
Позднее Сергей благословляется у епископа Барнаульского и Алтайского Сергия, преемника владыки Максима, на начало сплава корабля с Телецкого озера по реке Бии, затем Оби. Большие проблемы были по сплаву: долго решал Сергей, каким видом транспорта перевезти корабль в Барнаул. Но решился сплавляться по рекам, хотя была серьезная опасность для деревянного корабля на порогах, подводных камнях горной реки.
С 21 июля 2013 года идет по Горному Алтаю шестой крестный ход через село Артыбаш, который почти ежегодно начинается в празднование явления иконы Пресвятой Богородицы в г. Казани.
22 июля 2013 года крестный ход совершает переход из с. Артыбаш от храма в честь иконы Богородицы «Умиление» до мыса Кырсай по Телецкому озеру. Корабль «Атаман Ермак – князь Сибирский» берет на борт иерея Лаврентия Донбая, руководителя крестных ходов, и 15 братьев-крестоходцев. На ходу освящается корабль. На полпути из-за медленного хода многие делают пересадку на катер. Крестный ход уходит от мыса Кырсай (южный берег Телецкого озера) до с. Балыкча Чулушманской долины на Улаган. На корабле Сергею помогает Михаил Стойко из Чехии, верующий человек, хорошо знакомый с владыкой Сергием, который служил в Чехии. В роду у Михаила есть священники и монашествующие, он активно помогал Сергею в достройке струга, его испытаниях.
Корабль, управляемый капитаном Сергеем, продолжает путь до устья реки Чулышман, вверх по течению реки, не дойдя несколько километров до села Балыкча, где на другом берегу от села располагался Благовещенский мужской монастырь, просуществовавший 50 лет. На берегу Телецкого озера – кемпинг. Здесь Сергей знакомится с Владимиром Мадышевым, хозяином кемпинга, жителем села Балыкча, участником афганской войны. Дойдя до Чулышмана, попали в ливень, чернотой покрывший все вокруг, так что и на близком расстоянии плохо было видно окружающее. Корабль закрутило быстрым течением так, что с трудом успевали управлять. На берегу обрели два интересных посоха, возможно, ими кто-то пользовался. Созревает желание возродить монастырь, построить часовню (возможно, храм) на месте разрушенной церкви в честь Благовещения Богородицы. Позднее Сергей благословляется на это благое дело у владыки Сергия. (Через несколько лет епархия Горного Алтая отделилась от Барнаульской. Оказалось, что земля Чулышмана выкуплена и вопрос о возрождении монастыря трудно было решить, администрация Улаганского района не вправе была это сделать.) Одновременно Сергей проводит испытание корабля. На третий день возвращается в село Артыбаш, 25 июля 2013 года в час ночи. Перед сплавом проходит с парусом по территории озера между селами Артыбаш и Иогач.
СПЛАВ
29.08.2013, в день рождения владыки Сергия (этой дате посвятил начало сплава корабля Сергей Рождественский), а также празднования перенесения из Эдессы в Константинополь Нерукотворного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа и иконы «Торжество Пресвятой Богородицы», начинается сплав корабля из села Артыбаш до города Бийска (из Телецкого озера по реке Бия), начало похода по духовным просторам Сибири.
Получив благословение от епископа Сергия, Сергей пока занят техническими формальностями. Нужно еще лицензировать свою деятельность, получить разрешение на перевозку пассажиров от всех служб и тогда – в путь. Документы не были оформлены, этим занялся уже в Барнауле. Его сопровождает Владимир Мадышев и немец Андреас, который отстал от своей группы (он позднее сказал так: «Расскажу своим в Германии, как могут русские идти на корабле по бурным горным рекам с порогами, мелями, – не поверят»). Верный пес Пуля сопровождает всю дорогу. Затеял дело хорошее, впереди путь с гор по речкам без карты промеров. Начало выхода в 15 часов дня. Подняв алый парус с грозным Ликом Спасителя, корабль прошелся гордо в последний раз по водной глади ставшего уже родным Телецкого озера. Атаман Сергей, смуглый коренастый мужчина лет сорока, в камуфляжной форме – не то матрос, не то охранник. Ни тебе форсу предпринимательского, ни лоска, обычный парень городской.
За четыре километра до с. Турочак закончилась солярка: в суете забыл Сергей дозаправиться. Река с сюрпризами: то там, то здесь валуны, пороги, мель. Лавируя между ними, все-таки сели на мель, потерпели первую неудачу. Спасатель из Артыбаша Вячеслав Ярцев, казак, очень активный, энергичный человек, на водоплавающем танке снимает с мели.
01.09.2013 зашли в село Турочак, остановились у Сергея Бакшина, который предложил баню, оказал радушный прием. Надо заметить, что на протяжении нескольких лет небесный покровитель св. преп. Сергий Радонежский посылает Сергею (молящемуся ему) в помощь Сергеев, которые его по жизни сопровождают в большом количестве.
02.09.2013 рано утром иерей Сергий, священник из Турочака, благословляет на дальний путь. Дошли до с. Дайбово (жителей – три дома). Рыбаки на моторке указали путь, где сели на мель. Два дня на мели. Трудности из-за бездорожья, спасателям почти невозможно подобраться для оказания помощи. Трактор «Казахстан» пришел на помощь, прошли два километра, повторно рыбаки указывают путь, и снова мель. Несколько дней «отдыха» и беспокойства, волнений. Предприниматель Александр Минченко из села Дмитриевка любезно предоставляет трактор Т-150. Трос – 250 метров. Результата нет. Из села Турочак Семеныч на «Кразе», груженном березой, снимает с мели. На вопрос: «Сколько должен?» – отвечает: «Я флотский, со своих не беру». Целый день помогал. Дошли до с. Дмитриевка.
05.09–06.09. Корабль цеплялся за дно реки, царапался камнями. Пришла помощь, гуманитарка от жены: продукты, теплые вещи, одежда. Привезли все это атаман казачий Алтайский из Барнаула Виктор Иванович Трутнев, с ним Игорь Иванович Федосеев (погибший через несколько лет), затем приехал из Маймы бывший атаман Виктор В. Кукасов. Все приняли участие в помощи капитану. Снимая с мели корабль, трос намотал дважды на винт. Результат плачевный: корабль потерял управление, его бросило на берег, капитан вошел в воду, размотал трос с винта под кораблем, который развернуло на 360 градусов, понесло по течению. Но с Божией помощью судно пришвартовало к берегу. Оглядевшись, Сергей увидел поклонный крест напротив, где остановился корабль, на обрыве реки. Позднее и другим дано было видеть.
У предпринимателя Минченко появилось желание построить здесь храм. Помоги ему, Господи. Сергей по телефону общается с иереем Георгием Балакиным из с. Майма, благочинным Горного Алтая, благословляется украсить крест позолотой. Из-за отсутствия гвоздиков он оставляет позолоту в надежде, что жители сделают эту работу. Ночевал в этом поселке. Ребята его оставили еще в Турочаке. Два дня отдыхал. Все уехали, остался один. Местные жители, школьники, группа детей из 20 человек и учителя – постоянные посетители корабля. Вопросы, вопросы и вопросы, удивление, восторг. Ответы на все интересующее. Немного даже подустал от рассказов.
09.09. Рыбак Александр пожелал пройти до паромной переправы. Село Каначак, озеро Куреево (Каначак в переводе – дружная семья). Население – 150 человек. Сели на мель. Звонок Семенычу. Приехал из с. Турочак. Семеныч приехал на «Кразе» через остров. Ребята из села помогали, натягивали трос. Сняли с мели. Электропроводами зацепили мачту, сломалась, как спичка, никто не пострадал, укоротили мачту на 1 метр, снова установили. Ночевка, отдых несколько дней. На берегу Бии увидел священника в зеленом облачении. Он был с Владимиром Мякишевым из Барнаула, заместителем атамана по воспитательной работе в казачестве. Священник за штатом иерей Игорь Ткач привез продукты, мед. Пообещал подарить чубарого жеребца. Приезжал дважды. Он казачьего рода. Отец Игорь узнал от Сергея, что у него хранится красный кирпич, привезенный из Троице-Сергиевой лавры, выпавший из стены храма, этой святыне столько же лет, сколько храму. Батюшка попросил частицу кирпича.
Переправа находится между с. Каначак и озером Куреево. Вечером пригласили в баню. Приехал лоцман Сергей Чуркин, знающий лоции реки (только поздновато, но и тому рад Сергей). Он из села Сосновка.
За Сергея, за путешествующих молятся во многих храмах, молится и подвижница Валентина, живущая на перевале одна, в шести километрах от населенного пункта. Многие молятся за него дома келейно.
17.09.2013, с. Сосновка. Сломалась второй раз мачта. Идут до Бийска втроем: Сергей, Владимир, лоцман Сергей. В Бийск пришли к ночи. Остановка у Коммунарского моста. Встреча с бийскими казаками, приехал товарищ Сергея Виктор Дмитриевич Кандаков.
18.09.2013. Встречающих и любопытных много. Журналисты берут интервью для газет и телевидения. Приехали священники. Иерей Валерий Замятин, бийский благочинный, освятил корабль. В Бийске команду во главе с капитаном Сергеем встречали тепло, восторженно. На корабль поднялись ученики казачьего класса кадетской школы. Казаки починили мачту. Гостей много. К вечеру пригласили в баньку. Сергей время от времени раздает синодики по убиенным казакам, рассказывает о них, о покорении Сибири давностью в 430 с лишним лет.
Поднимают парус совместно с казаками Бийска. История паруса такова: друзья подсказали, где можно заказать. Это Тольятти, монастырь, отец Феоктист. Парус размером 6 на 8 метров изготовлен из парашютной ткани алого цвета. В самом центре – Лик Спасителя, Господа Иисуса Христа. Делали два месяца. Обошлось изготовление святыни в 100 000 рублей.
18.09.2013. Утром с помощью казаков подняли парус, прошли по реке, освятили бийские окрестности, постояли у поклонного креста.
19.09.2013. Выход из Бийска в 5-6 часов утра, директор речного порта Александр Франк любезно развел понтонный мост, казавшийся преградой на пути к достижению цели. На борт взяли еще людей. Владимир Мякишев идет до Барнаула. Лоцман Сергей вернулся домой. Таким составом идут до Акутихи. По обоим берегам, удивленные неожиданным появлением чудо-корабля, долго провожают взглядом люди, в основном рыбаки. В Акутихе расстались со всеми, остались вдвоем. С Божьей помощью райцентр Усть-Пристань, остановки нет, команда идет в Барнаул, к родному дому, семье, детям. Уже темно, нужен отдых. Крутой берег Оби. В темноте определили стоянку, пришвартовались. Тучи тяжелые, вот-вот хлынет дождь, а навеса у пульта управления нет. Капитан всегда под дождем, снегом, ветром, палящим солнцем. Этот момент не продуман. Дождь сопровождал почти все дни трехнедельного путешествия. Отдохнули немного.
20.09.2013. С рассветом – в путь. От волнения замирает сердце, скоро малая родина, родной дом. Сергей часто путешествует и подолгу, но дом есть дом. Усталость, неизвестность, напряжение, нелегкий физический труд и многое другое позади. Капитан настойчив, неумолим, только вперед, хотя советчиков было много, уговаривали не идти по воде, вернуться обратно, перевезти корабль по воздуху или тяжелым транспортом по трассе. Считанные часы, затем уже считанные минуты. На пирсе речного порта г. Барнаула с волнением ждут корабль казаки во главе с отцом Иоанном, семья, родные и близкие, казачата и просто случайные люди. Сергей молится со многими за свое детище и о дальнейшей судьбе. Позднее один из замов городской администрации сказал так: «Братья казаки и гости! Готовится проект, посвященный памяти нашего батьки-казака Ермака Тимофеевича. Хочется собрать в Алтайском крае православное казачество, приобщить к этой идее православных людей. Что послужило единению нашего народа? Сибиряки всегда отличались своей силой, волей, мужеством – теми качествами, которые на нашей земле посеял Ермак. Рано или поздно они должны взойти и принести свои плоды. Такие мероприятия подталкивают нас к тому, чтобы вспомнить, изучить историю нашего Отечества и малой родины – Сибири и Алтая. Общая история нас всех сплачивает, духовно объединяет, воспитывает в нас чувство патриотизма и гордости за свое Отечество. Отрадно видеть, что на подобных мероприятиях всегда много молодежи». Пожелал, чтобы такие мероприятия поддерживались администрацией города, края, чтобы все были дружными и привлекали к своему делу как можно больше молодежи.
Появилась точечка вдали на водной глади реки, только переговоры по телефону определяют прибытие долгожданного корабля. Вначале в бинокль, затем невооруженным глазом – приближение судна радует всех, удивляет, восхищает тех, кто видит корабль впервые. Канун праздника Рождества Богородицы. Сергей волнуется не меньше других, как бы не оплошать, вписаться, получше подойти к причалу. Опыта капитанского маловато. Но все слава Богу. Встреча состоялась, без слез не обошлось. Представители телевидения, радиовещания берут интервью. Казаки с Сергеем поднимают парус. Звучит музыка: православные песнопения. Фотосессия на память. Постепенно встречающие расходятся, а капитану нужно поставить корабль на охрану, которую любезно предоставляет атаман Алтайский В. И. Трутнев Сергей наконец-то едет отдыхать домой. Еще несколько дней на Оби, затем – в Затон. Корабль ставится на консервацию, на зимовку в ковш, после некоторой подготовки, после того как многие могли полюбоваться на это судно, сделать фото на память, погулять по палубе, прокатиться.
Корабль сделан из дерева: каюта из кедра, днище из лиственницы, борта из сосны. 19,5 метров в длину, 5 метров в ширину. Вес корабля – 17 тонн. В носовой части – скульптура Ермака из дерева, изготовлена скульптором Сергеем Мозговым, чуть выше крест деревянный возвышается над палубой. На ахтерштевне струга установлены рудерпис, перо и румпель руля наваррского типа. С виду струг хрупок, но это обманчивая видимость. На самом деле это настоящий боевой корабль, который готов к очень серьезным испытаниям. На днище струга имеется специальное ледовое усиление. А для преодоления сильного течения в запасе два мощных дизельных двигателя. В задней части палубы две действующие пушки. Оснащен иллюминацией, которая в темноте освещает судно, из мощных динамиков раздаются красивые казачьи песни и православные песнопения, для души. С виду обычный корабль – на самом деле плавучая церковь. Каюта капитана украшена резным иконостасом, на котором иконы небесного покровителя Сергея преподобного Сергия Радонежского, помощника путешествующим на воде святого Николушки Чудотворца. Икона святителя Николая подарена путешественником, священником Федором Конюховым, которого многие знают, потому что он объездил, исходил весь мир пешком, на велосипеде, собаках, на лодке и плоту, паруснике. Товарищи Сергея москвич Сергей Васильевич, новосибирец Сергей Николаевич заходили к Конюхову в Москве, и он передал икону свт. Николая, стоящего во весь рост: в одной руке – корабль, в другой – мыс горний. И много других икон, даренных из разных святых мест. Корабль еще требовал внутренней отделки, чтобы далее идти в путешествие, что было запланировано на весну. У этого Ермака нет задачи покорить Сибирь, как у легендарного казачьего атамана. Он идет по Сибири с мирными целями провезти православные святыни.
Май 2014-го. Корабль готовится к очередному походу, шпаклюется днище, идет покраска. Трудятся ребята, готовые помочь. Корабль был поднят на сушу.
Конец июля – корреспондент газеты «Вечерний Барнаул» взяла интервью, сделано фото. ТВ «Катунь» показало фильм.
09.08.2014. На территории речного порта состоялось небывалое для города событие – спуск на воду казачьего струга, который сплавил Сергей по горной реке Бии, Оби, преодолев 540 км. Чтобы спустить струг на воду, потребовалось более трех часов. Сначала 17-тонный корабль поставили на металлические трубы и тягачами тащили к берегу, затем с помощью подъемного крана пытались опустить на воду. В метре от воды соскользнул и сильно ударился кормой. Повреждение получил руль (румпель), а от установленной на носу деревянной фигуры Ермака отвалилась рука с палицей. А рука с крестом не повредилась. Но это все поправимо. Помогали Сергею многие казаки. Прогулки по Оби до осени.
21.10.2014 – по большой воде перегон в Затон на зимовку. Ощущается душевный подъем, когда идешь на корабле по родному краю, люди встречают с радостью. На палубе взрослые люди чувствуют себя детьми.
10.11.2014. Через интернет плохие новости. Шторм разбил российское трехмачтовое деревянное судно «Святитель Петр – митрополит Московский», севшее в конце октября на рифы возле греческого острова Кефалония в Ионическом море. Корабль получил пробоину метр на 60 сантиметров. Собрать 26 тысяч евро на ремонт не удалось. (Это тот самый корабль, на котором Сергей ходил с друзьями по Волге.) «Святитель Петр» – трехмачтовое судно с прямым парусным вооружением, построенное по образу поморской торговой ладьи XII века, с длиной 16 метров и шириной 6,5 метров. В Ионическом море в эти дни оно оказалось по случаю традиционных ежегодных памятных мероприятий в честь адмирала Ушакова, который во главе флота был в этих водах в 1799 году и освободил острова Корфу и Кефалония от войск наполеоновской Франции. Построена эта ладья в 2002 году в Петрозаводске под руководством мастера Александра Скворцова. Технологии XVIII–XIX веков при постройке не воспроизводились, судно было сделано по современным стандартам деревянного судостроения и оснащено двигателем. Главным для корабля была реконструкция архитектурного облика ладьи. Проще говоря, хотелось показать, как выглядели северорусские народные корабли чуть более столетия назад: обводы, рангоут, паруса.
Ничего не предвещало трагического исхода в конце 2014 года, когда на остров пришел легендарный трехмачтовый парусник «Святитель Петр» в рамках русско-греческой дружбы и празднования памяти адмирала Ушакова. Когда корабль стал на рифы, в прессе начали рассказывать про корабль, терпящий бедствие. Начался сбор средств помощи кораблю, были предприняты попытки спасти корабль простым подъемным краном, но, к сожалению, эта попытка не удалась… А пока корабль стоял, метеорологи предсказали сильный шторм, при котором корабль разбило в щепки. Владельцы судна и российская общественность едины в стремлении возродить из руин потерпевший крушение исторический корабль. Владелец Владимир Алдошкин, председатель рязанского детского морского клуба «Петрофлот» заявляет, что судно может обрести вторую жизнь. Принято решение: корабль восстанавливать в Греции, используя уцелевшие элементы конструкций, для этого необходима перевозка с рифов. С этим согласен и главный авторитет, проектировщик и строитель «Святителя Петра» в 2002 году, известный петрозаводский специалист традиционного деревянного судостроения, знаменитый капитан многих экспедиций клуба «Полярный Одиссей» Александр Скворцов. Пока шла спасательная операция, было собрано около восьми тысяч евро. По оценке президента клуба «Полярный Одиссей» Виктора Дмитриева, владельца однотипной ладьи «Святитель Николай» (спущена на воду в 1992 году), примерная рыночная стоимость постройки такого судна в Петрозаводске, включая установку нового двигателя, составила бы 15 миллионов рублей.
На корабле находился ковчег в виде корабля, в который были вмонтированы капсулы с частицами мощей св. прав. адмирала Феодора Ушакова и преп. Феодора Санаксарского. Ковчег поднят с потерпевшего крушение судна, сохранен.
2015 г., весна. Подготовка струга: покраска, замена винта, пера руля (румпеля), шпаклевка. Сотрудничество с уральским казачеством (оренбургским). Общее обращение к епископу Барнаульскому и Алтайскому Сергию (Иванникову) от Государственного реестра казачьих обществ РФ, Барнаульского городского казачьего общества, Алтайского отдельного казачьего общества Сибирских войск. Цель экспедиции – духовное возрождение Сибири, возвращение к истокам православия в Сибири.
Задачи:
– пробудить интерес к истории возрождения православия на территории Сибири и на Алтае, возродить интерес к Церкви, подчеркнуть ее роль в освоении и становлении Сибири;
– освещение роли казачества в деле покорения и освоения Сибири;
– вовлечение Сибирского казачьего войска в дело духовно-нравственного возрождения Сибири.
Экспедиция к местам сражения Ермака «За Святую Русь» – сибирско- арктическая экспедиция на казачьем струге «Атаман Ермак – князь Сибирский».
1-й этап экспедиции: от Бийска до Новосибирска: по селам, городам, храмам, монастырям, больницам, тюрьмам, где должны проводиться молебны, крестные ходы вокруг населенных пунктов силами казаков, участников экспедиции, местных священников и жителей с чудотворной Иверской иконой Божией Матери с 13 частицами мощей святых апостолов, а также ковчегом с частицами мощей 20 святых. Икона имеет письменное благословение Иверского монастыря Святой Горы Афон, входит в коллекцию икон Пресвятой Богородицы Патриаршего подворья в честь святителя Алексия, митрополита Московского, деревни Исаково Солнечногорского района Московской области, где находятся в коллекции более 500 икон Божией Матери.
Аналогичные мероприятия проводились казаками Оренбурга, казачьего войска с Табынской иконой Божией Матери по епархии Урала и Поволжья. Волжские казаки шли с Ташлинской иконой Божией Матери по территории Поволжья. Крестные ходы сопровождались проведением мероприятий миссионерского характера. В храмах казаки проводят соборное пение молитв, совместное с прихожанами пение акафистов, духовное песнопение. После таких мероприятий начинается духовный подъем, создаются новые приходы, казачьи общины, восстанавливаются разрушенные и строятся новые храмы. Срок экспедиции с мая. Планируется, что члены экспедиции примут участие в традиционном крестном ходе с чудотворной иконой Коробейниковской Казанской Божией Матери.
Координатор экспедиции – хорунжий Александр Петрович Васильев.
Руководитель экспедиции – заместитель атамана АОКО по духовно-просветительской деятельности РСЮ Константин Владимирович Крылов.
Председатель правления Международного общества организации возрождения православия «За Святую Русь» – казачий генерал В. Глуховский.
20 мая 2015 года казаки Оренбурга доставили в Димитриевский храм города Барнаула икону Божьей Матери Иверскую, ковчег с частицами мощей 20 святых.
В 2014 году эта икона прошла от Псковского озера до Дальнего Востока, с нею совершены крестные ходы вдоль границы с Китаем и по побережью Японского моря.
Пресвятая Богородица, спаси нас!
Дни празднования Иверской иконы Божией Матери: 12 (25) февраля, вторник Светлой седмицы (обретение образа на Горе Афон), 13 (26) октября – перенесение в 1648 году в Москву списка иконы, посланного царю Алексею Михайловичу с Афона.
А вон за тою дверцей,
Куда народ валит,
Там Иверское сердце,
Червонное, горит.
Марина Цветаева
Вся Москва знает Иверскую часовню, что находится у Воскресенских ворот при входе на Красную площадь. Место это бойкое: тут и российские и иностранные туристы (а значит, и продавцы всего, что только можно вообразить, – от хот-догов до буденовок), и гуляющая публика, и экскурсоводы, зазывающие пройтись с ними вдоль кремлевской стены, и посетители Макдоналдса и «Охотного ряда». Толпится народ на нулевом километре, бросая на счастье монетки, за которыми сразу же начинают охотиться нищие. И над этим гамом и сутолокой раздаются слова молебнов, непрестанно совершающихся перед Иверской иконой Божией Матери. Идут к ней люди, так же, как шли они все века, с тех пор, как этот образ появился в столице.
В IX веке при императоре Феофиле свирепствовали иконоборцы. В то время около города Никеи в собственном доме жила благочестивая и богатая вдова. У нее была икона Богородицы, к которой она относилась с величайшим благоговением. Вдова устроила для нее скрытую храмину и часто обращалась к Пресвятой Богородице с усердными молитвами о своих нуждах. Феофил, иконогонитель, разослал по всем городам воинов, которые выискивали и уничтожали святые образа, а людей, скрывающих иконы, жестоко наказывали. Пришли они и к никейской вдове, увидали икону и хотели уничтожить ее. Но вдова дала им деньги и упросила воинов оставить у нее святыню до утра. Нечестивцы согласились. Уходя, один из них ударил мечом по образу, и в то же мгновение из лика Богоматери, как из живого, истекла кровь. Вдова решила сохранить святую икону от дерзких поруганий. Перед рассветом она отнесла ее на берег моря. Встав на колени перед иконой, она молила Царицу Небесную избавить ее от гнева воинов императора, а образ свой от потопления. После молитвы она опустила икону в море и, к великой радости своей, увидела, что икона не упала плашмя в воду, но в прямом положении устремилась по волнам в западную сторону. Благочестивая вдова возблагодарила Господа и возвратилась домой. Пришедшим поутру воинам она дала большую сумму денег, и они оставили ее в покое. Куда уплыла святая икона, где она находилась на протяжении двух веков, известий нет.
За это время на Святой Афонской Горе обустроился и процветал Иверский монастырь, образованный грузинскими (Грузия называлась Иверией) монахами. В сей обители пребывал благочестивый старец Гавриил. Он жил как земной ангел и как небесный человек. Ему во сне явилась Пресвятая Богородица и повелела возвестить настоятелю и братии, что она хочет дать им Свою икону в покров и в помощь и что старец должен идти с верою по морским волнам и принять икону для обители. Старец объявил о видении. Наутро все монахи вышли на берег с молебным пением, с кадилами и светильниками. И увидели икону, стоявшую на воде, и огненный столп над нею, исходящий из неба. Старец безбоязненно прошел по воде и сподобился принять ее своими руками. Три дня и три ночи иноки непрерывно совершали перед иконой молебствие, затем поставили ее в алтарь.
Однако на другое утро икона очутилась на стене над монастырскими воротами, ее отнесли обратно в алтарь. На следующее утро она снова явилась над воротами. Такое перемещение повторялось несколько раз.
Наконец Пресвятая Богородица явилась к тому же старцу и сказала: «Объяви братии, чтобы они более не искушали меня и не усиливались бы удержать мою икону в соборе, а оставили бы ее на воротах. Я не желаю быть охраняемою вами, а хочу быть вашей хранительницею не только в настоящей, но и в будущей жизни. Да уповают на милосердие Сына Моего все здесь пребывающие в добродетельном житии и страхе Божием, и вот вам знамение: доколе икона Моя будет в обители вашей, дотоле благодать и милость Сына Моего к вам не оскудеет».
С того времени иноки устроили небольшой храм над монастырскими воротами, где Она Сама избрала Себе место.
В этой церкви чудотворная икона и доныне пребывает на левой стороне Царских врат. По имени обители она называется Иверскою, а по месту пребывания над воротами — Портаитиссою, то есть Вратарницею или Привратницею.
Чудеса, исходящие от Иверской иконы, неисчислимы. Доныне виден на ланите Иверской Богородицы шрам от раны, нанесенный воином, именовавшимся Варваром. Увидя, что из лика потекла кровь, Варвар пришел в ужас, покаялся, поступил в число иноков Иверского монастыря, кончил жизнь в строгом подвижничестве и ныне именуется святым Варваром.
В царствование Алексея Михайловича, по просьбе Патриарха Никона, 13 октября 1648 года в Москву привезен был список с чудотворной афонской иконы, который ничем не отличался от подлинника, ни длиною, ни шириною, ни ликом, одним словом, «новая аки старая». По прибытии святой иконы в Москву Царь Алексей Михайлович со всем семейством, Патриарх, духовенство, бояре и народ всякого звания и возраста с благоговением встретили икону Богоматери у Воскресенских ворот Китай-города. Икона первоначально была поставлена в монастыре, называвшимся тогда Никола Большая Глава. Впоследствии монастырь был отдан афонским инокам, после чего стал называться Никольским-Греческим.
В 1812 году, во время нашествия французов, икона по Высочайшему повелению, была увезена во Владимир. По изгнанию неприятеля опять возвращена в Москву и поставлена в часовню, ежедневно в которую приходило множество богомольцев. Цари при посещении столицы всегда останавливались у часовни и поклонялись Иверской Богоматери. Ее икону часто доставляли в дома болящих. Возили икону в особо устроенной колеснице, завидя которую люди осеняли себя крестным знамением с поклонами.
В России прославились великими чудотворениями Иверские иконы Пресвятой Богородицы: в городе Казани, подаренная Царицей Тамарой аланам, Смоленске, Нижнем Новгороде и Софрониевой пустыни.
Самой известной мироточивой иконой ХХ века стал Иверский-Монреальский образ Богоматери. Написанная афонским иконописцем копия древней Иверской иконы была подарена Иосифу Муньосу, который поместил ее в своей квартире в Монреале. Начиная с 1982 года эта икона непрестанно источала святое миро, а в августе 1991 года на ней впервые увидели слезы. Целительная милость изливалась на людей, прибегающих к Заступнице в скорби и болезни. В семьях благочестивых христиан-молитвенников источают миро бумажные репродукции и фотографии Монреальской иконы. Ряд обстоятельств указывал на то, что образ был мистически связан с судьбой России, подвигом новомучеников.
Таинственные и страшные события произошли 31 октября 1997 года: Иосиф Муньос был мученически убит при загадочных обстоятельствах в Греции, а чудотворная икона исчезла. Совершение чуда, то есть исполнение молитвы, прежде всего зависит от веры молящегося. Если у того, кто устами произносит молитву, нет сознательного и сердечного обращения к Богу, то даже перед самой чудотворной иконой молитва останется бесплодной.
«К кому нам лучше всего прибегать за помощью во всех обстоятельствах жизни нашей, – к кому, как не к Матери Божией? Кто из праведников сильнее, могущественнее Божией Матери? Кто ближе Ея к престолу Божию?
Там на небе Она возседает одесную Сына Своего, и ближе к Нему даже Архангелов и Ангелов. Кому же, следовательно, всего удобнее молиться за нас грешных, как не Ей? И если еще во время пребывания на земле Господь часто исполнял Ея прошения, то как же не исполнить Ему Ея мольбы теперь, когда Он Сам же так прославил Ее, Сам же так высоко превознес Ее? Будем же молиться Богоматери, прибегать к Ней во всех обстоятельствах, и знать, что Она возможет помочь нам.
Дети свободно обращаются к матери со всеми своими нуждами, и что можно и полезно – мать всегда делает для детей своих. А Матерь Божия вместе есть и наша Матерь. Как Она болезнует о нас, когда мы в опасности, в скорби, а особенно, когда живем во грехах! А какая радость для Нея бывает, когда мы живем на земле для неба, Сыну Ея служим, а не греху! Подлинно ни одна матерь так не скорбит и не радуется о детях своих, как Она о нас, чадах Своих. Если же так близко к своему материнскому сердцу принимает Матерь Божия все бывающее с нами, то может ли Она не внять нам, когда мы зовем Ее на помощь себе, умоляем прийти помочь нам? О! это также невозможно для Нея, как невозможно для любящего отказать в чем-нибудь любимому им. Будем же призывать, братие, Божию Матерь на помощь к нам, и Она придет и утешит нас», – писал известный богослов XIX века протоиерей Григорий Дьяченко в поучении к празднику явления Иверской иконы.
Значение крестного хода велико, издревле считалось, что он имеет большую духовную силу и требует от участника не просто присутствия, а духовных усилий. Святитель митрополит Московский Филарет предупреждал: «Когда вступаешь в крестный ход, помышляй, что идешь под предводительством святых, которых иконы в нем шествуют, и приближаешься к Самому Господу, поколику немощи нашей невозможно. Святыня земная знаменует и призывает Святыню Небесную». И вновь возникает вопрос: при каких условиях проявляется сила духа, приближающая человека к Богу?
Святой Симеон Солунский писал: «На путях и перекрестках творим моление для того, чтобы очистить все пути и распутия, оскверненные нашими грехами. Подъемлем из храмов священные иконы, износим честные кресты, а иногда, где есть, и священнейшие мощи святых для того, чтобы освятить и людей, и все, что потребно им для жизни, – то есть дома, пути, воды, воздух и самую землю, как попираемую и оскверняемую стопами грешников. Все это для того, чтобы обитаемый град и вся страна соделались причастными Божественной благодати, отвергнув от себя все губительное и тлетворное; молимся, да будет милостив нам Тот, Кто воплотился для нас и принял зрак раба, Кого представляют Божественные иконы и образы святых Его, чисто жительствовавших на земле, Кто будучи Бог во плоти, ходил некогда для нас по земле и распялся для спасения нашего». Но с каким чувством должен идти человек на крестный ход, чтобы не только он сам стал причастником Божественной благодати, освящающей и животворящей, но и по его молитвам освятились город и страна? Вера в силу общей молитвы, соединенной с совершением крестного хода была настолько велика у православных народов, что их совершали как во время войн, голода, засухи, эпидемий, борьбы с еретиками, так и при перенесении святых мощей угодников Божиих, при встрече войск, победивших врага или при восшествии на престол Царя. Например, в блокадном Ленинграде после крестного хода с Казанской иконой Божией матери была снята блокада города.
Однако десятилетия гонений нанесли тяжелый удар по церковной жизни. К сожалению, нашим народом в основном утрачено ощущение сакральности жизненного пространства и присутствия святых. Наше общественное пространство почти напрочь лишено понятия о святыне. Но «свято место пусто не бывает»: его заняли идолы глобальной массовой культуры и потребительского общества, а также сопутствующего им неоязыческого светского мистицизма. Совсем недавно была обнесена Россия олимпийским огнем, зажженным в храме языческой богини Геры.
В этих условиях, конечно, возрождение и развитие традиции крестных ходов – насущная задача. Это часть той трудной работы по восстановлению религиозного самосознания нашего народа, которой занимается сегодня церковь и те казаки, которые взяли на себя этот непростой крест – возродить православие в России.
Из столицы Алтайского края города Барнаула 22 мая 2015 года в день памяти покровителя всех путешествующих по водам святителя Николая Чудотворца по суше и реке Обь стартовала организованная Межрегиональной общественной организацией «За Святую Русь» при поддержке Патриаршего подворья храмового комплекса в честь святителя Алексия, митрополита Московского, православная экспедиция «Атаман Ермак – князь Сибирский».
Участники экспедиции – десять казаков из Оренбургского и Сибирского казачьих войск. В планах казаков в течение этого года пройти под парусом на деревянном казачьем струге, названном в честь атамана Ермака по Оби, а также по городам и селам алтайских просторов. Перед казаками стоят непростые задачи: пробудить интерес людей к истории зарождения православия на территории Сибири и Алтая. Отметить важную роль православной церкви в освоении и становлении Сибири. Показать роль казачества в деле освоения Сибири. Активизировать участие казаков Сибирского казачьего войска в деле возрождения православных традиций населения Сибири. Для решения этих задач в населенных пунктах по пути следования силами казаков – участников экспедиции, местных священников и жителей будут проводиться молебны в храмах, крестные ходы вокруг населенных пунктов, встречи и беседы в школах, в войсковых частях, в исправительных и иных учреждениях.
Аналогичную деятельность несколько лет успешно проводят казаки Оренбургского казачьего войска с Табынской иконой Божией Матери по епархиям Урала, Поволжья, а также казаки Волжского казачьего войска с Ташлинской иконой Божией Матери по территории своего войска. Хоругвью данной экспедиции будет служить Иверская икона Божией Матери с мощами святых апостолов. И это не случайно. Иверская икона, как известно, сама в вертикальном положении приплыла к берегам греческого острова Афон в X веке, где монахи изнывали от голода и от нападений пиратов. После чудного появления на острове Иверской иконы монахи монастыря Иверон никогда больше не испытывали нужду в чем-либо.
На земле имеется много икон, обладающих чудодейственной силой. Иверская икона Божией Матери является одной из них. Оригинальная Иверская икона, согласно преданию, была написана евангелистом Лукой во времена земной жизни Девы Марии. В течение последних 1000 лет икона пребывает в Иверском монастыре на Афоне и славится чудесами.
По благословению председателя ОВЦС РПЦ МП митрополита Илариона и председателя Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополита Кирилла, с разрешения Священного Кинота Святой Горы Афон казаки Оренбургского, Волжского, Донского войск в составе 15 русских и трех сербов под руководством казачьего генерала В. И. Глуховского и руководителя крестного хода с Табынской иконой Божией Матери войскового старшины К. В. Крылова совершили крестный ход по Святой Горе Афон в период с 10 по 22 октября 2013 года. Иверская икона все это время находилась в Иверском монастыре Святой Горы Афон.
Список Иверской иконы Божией Матери, участвующий в православной экспедиции, имеет на проведение с ним миссионерских мероприятий письменное разрешение Иверского монастыря Святой Горы Афон.
Икона прибыла с храмового комплекса Патриаршего подворья святителя Алексия, митрополита Московского, расположенного в деревне Исаково Солнечногорского района Московской области.
Молитвы Пресвятой Богородицы перед Иверской иконой исцеляют от болезней, помогают в делах житейских. У Иверской иконы земледельцы молитвой просят о плодородии почвы и защите посевов от пожара.
Благословения у Богородицы просят перед началом любого дела. Помогает Она и в семейных делах, возвращает взаимопонимание между супругами. Обращаясь к Богородице за помощью, следует помнить, что она грозна к нераскаявшимся грешникам. Поэтому православная молитва Богородице перед Ее иконой Иверской должна быть искренней, а человек, просящий о помощи, должен соблюдать христианские заповеди.
Крестный ход всегда сопровождается проведением мероприятий миссионерского характера.
Иверская икона Богородицы идет по храмам с 21 мая 2015 года: дни Вознесения Господня, апостола и евангелиста Иоанна Богослова, свт. Николая Угодника (в этот день казаки успели до литургии перевезти старинную икону великомученика и целителя Пантелеимона, переданную Сергеем Рождественским в одноименный храм пос. Октябрьского).
21.05.2015. Владыка Сергий освящает корабль, благословляет на крестный ход с иконой по Алтайской епархии.
23.05.2015. Икона уходит в Бийск, корабль идет вверх по течению по Оби. Владыка Сергий снова на корабле, благословляет. Информации о прибытии иконы в храмы практически нет. Корабль у понтонного моста 24 мая в 18 часов. В 4 часа утра разводят мост, доходят до центрального моста. Казанский храм Бийска благословляет новый крест на корабль, старенький убирают. С 24 мая икона идет по храмам Бийской епархии, заходя в малые села, иногда по воде, иногда в машине перевозится. Зашли на кладбище, где покоится Михаил Евдокимов.
27.05.2015. У Сергея встреча с руководителями УФСИН, решался вопрос о посещении иконой Богородицы тюрем. Получили добро. Пока крестный ход идет по храмам Бийска, на корабль идут люди: расспрашивают о проекте. Погода дождливая, ураган, ветер порывистый. Корабль сносит по течению до понтонного моста. Поволновались, но, видимо, святой Николушка помогает, не оставляет в беде. Сергей всегда обращается не только к нему, но и к Богородице, Господу и многим святым. В Акутихе в храме святого преподобного Макария служит владыка Сергий. В селе фестиваль русской и казачьей песни. На корабле Анатолий Павлович Качеев по прозвищу «морской и речной волк». Икона уходит на родину В. Золотухина, здесь храм только закладывается. До 1 июня икона идет по селам. К 18 часам – в Усть-Пристани, где иеромонах Никандр предупрежден о прибытии иконы Богородицы и корабля, потому народ с малыми детьми на берегу ждет встречи. Плавучая церковь – невиданное чудо, впервые после Ермака в Сибири.
Сама Вратарница Афонская идет по Сибири. Хороший знак, об этом каждому надо задуматься. И почему? Идет икона по селам, идет по реке Чарыш, по каналу, где более 25 лет не проходило ни одно судно, до монастыря с. Коробейниково, где встретились две чудотворные иконы. Радости нет конца. Чудны дела Твои, Господи! В селах Вяткино, Белово люди ждали под проливным дождем до 2 часов ночи и дождались. Рыбаки на берегах взирали на чудо, не понимая, что происходит.
05.06.2015. Святыня идет в Барнаул. Встречают верующие на причале. Сергей сообщает, что прошли Усть-Халтуринский перевал, где установлен поклонный крест, затем Татарский перевал и следующие поселки.
У моста, где швартуется корабль, встречают священники, монахини из монастыря, семья и многие другие. Поется акафист Богородице, песнопения. Корабль на подходе, слышится сербское богородичное пение. Струг с парусом, освещенным ярким солнцем, уходит под мост, делает поворот и медленно подходит к берегу с колокольным звоном. Икону сносят на берег, владыка Сергий обнимает Сергея и капитана. Все молятся у иконы, прикладываются, идут крестным ходом до женского Знаменского монастыря, где служится молебен.
Далее икона Богородицы идет по всей епархии: по храмам, монастырям, в колонии, больницы, детские дома, воинские части.
12.06.2015. Икона на струге идет по воде в Каменскую епархию. В Камне-на-Оби встречает монахиня Тавифа, та, что подарила крест металлический, что в руке у Ермака. Много радости у тех, кто прикасается к святыне и бывает на корабле.
22.06.2015. Икона уходит в Новосибирскую епархию, корабль проходит по шлюзам плотину. И идет по Новосибирской епархии. На Обском море погода, несмотря на объявленное штормовое предупреждение, не доставила неприятностей. В Чулыме священник перед иконой упал замертво, вызвали скорую, кто-то святой водой умывает, казаки поют акафист, прикладывают иконочку Богородицы и происходит чудо: человек ожил. Икона идет по Оби до Стрижевого, заходя в села, монастыри, ночевала в Могочино. Об этом можно посмотреть фильм: «Посещение Свято-Никольского женского монастыря с. Могочино иконой Богородицы Иверская».
02.09.2015. Корабль ушел на Барнаул, прибыл 19 сентября. Икона шла по суше в «газели». Идет святыня по храмам города. Идет в Сибирский дивизион по благословению владыки, который отслужил молебен на военных учениях, проходящих по приказу президента, заходит икона в воинские части. Далее икона идет по храмам епархии. Корабль прошел шлюзы, Обское море. Струг возвращается в родные места.
2016 год – крестный ход Барнаул – Коробейниково. Сергея приглашают поучаствовать. Крестный ход преодолевает участок от Алейска до Усть-Пристани. В это время корабль идет сюда же. Каким же радостным было событие, когда все встретились на берегу Оби, по благословению иеромонаха Никандра, настоятеля храма праведного Иоанна Кронштадтского! На борту – икона Богородицы «Державная».
Корабль пришвартовался у моста перед Коробейниково, где идет крестный ход. Из динамиков доносится сербское богородичное песнопение, что мешает молиться участникам крестного хода. Внутренний ропот, возмущение, не могут еще ничего понять, кто так мешает молиться. Подойдя ближе, слышат, что это не просто музыка, а богородичная, – порадовались. А войдя на мост, все в таком удивлении, оцепенении, что дух захватывает. Корабль со Спасом на борту у берега под мостом. Все на последнем вздохе, обессиленные, пали на колени, слезы ручьем. Это реальная сказка, особенно для тех, кто все это видит впервые. Позднее участники часто спрашивали, а будет ли корабль в крестном ходе? На корабле несколько человек, подняли икону Богородицы «Державная», вышли на берег. Приняли участие в крестном ходе. Так несколько икон соединились вместе, прошли до монастыря, приняли участие в торжественном богослужении. По возвращении корабля в Барнаул участники крестного хода встречали его, прошли до Затона.
С осени 2015 года икона идет по всей епархии, проходя два-три, иногда четыре села в день. О ее посещении предупреждены священники, администрации населенных пунктов, люди выходят навстречу, молят о разной помощи Богородицу: о здравии, помощи в скорбях, нуждах, проблемах, о прощении грехов. Идет икона согласно графику, до весны, в Великий пост. А в конце апреля уходит на Урал.
В 2016 году икона идет по Крыму, по Черному морю на Афон в третий раз.
Во время посещения Новосибирской епархии на корабле побывал С. И. Панфилов, писатель, поэт, наш друг. Подарил нам стихи, посвященные Ермаку.
Ермак Тимофеевич – князь Сибирский
Чтобы развеять древний мрак
И дать надежду человекам,
Плывет с дружиною Ермак
На стругах по сибирским рекам.
А с ним – Нерукотворный Спас
И вечный труженик – Никола…
Когда придет сраженья час,
Есть помощь Божьего глагола.
Стоит Ермак спокоен, строг…
Речная движется дорога.
Он знает, если с ними Бог,
То кто на нас? И кто на Бога?
Прохладой веет от реки.
Как лебеди, взлетают струги.
Дружнее, братья казаки!
Мы не толпа, а Божьи слуги!
По берегам шумит тайга,
Круты скалистые отвесы.
На атамана, на врага
Взирают из чащобы бесы.
И слышит он змеиный шип
И тихий шепот злого люда:
«Коль не желаешь, чтоб погиб,
Вертай назад, беги отсюда!
Здесь мы живем! Здесь наша власть!
Мы для рабов цари и боги!
Чтобы бесследно не пропасть,
Не стой у бесов на дороге!
Ты слышишь? В бубен бьет шаман.
Он ждет от дьявола услуги.
Беги, отважный атаман!
Веди назад людей и струги».
Но крест Христов на Ермаке!
И напугать его так трудно.
Он крестит все, что вдалеке,
И гаснет шепот с громом бубна.
«Смелее, братья казаки!
Нас ждут бои, а с ними – слава!
За нас Небесные полки!
За нами Русская держава!
13.03.2017, С. И. Панфилов
2016 год. Корабль, перезимовав в Затоне, готовится к очередному походу. Технические работы, косметический ремонт, ходит по Оби, прогуливает желающих прокатиться на историческом струге.
Городу Омску – 300 лет. Сергея приглашают на празднование юбилея города. На корабле есть уже постоянный капитан: Анатолий Павлович, морской и речной старожил, который «без воды и не туды, и не сюды». Праздник намечен на 6 августа, корабль готов идти. Палыч и Сергей, где вместе, где в одиночку, в течение трех недель, с первых дней терпя искушения, без предварительной подготовки плыли к городу. Перед походом много было сомнений: идти или нет. Времени оставалось очень мало, потому даже запасов продуктов не сделали. 07.08. утром корабль уходит на Омск. К вечеру – Камень-на -Оби, в новостях показывают, как шторм проходит в этом районе: деревья повалены, вода потоком. А ребят не захватило. В Новосибирске пришлось знакомых подключить, и помощь оказали друзья, не оставили голодать путешествующих, забросили продуктов (неординарная просьба).
Прошли Алтайский край, Новосибирскую, Томскую области, Сургут, Нижневартовск, Ханты-Мансийск. По Оби идут по течению, по Иртышу – против течения со скоростью 6-7 километров в час.
В Тобольске доброжелательно встретили священник Михаил, который видел, как строился корабль на Телецком, и казаки (они были предупреждены о прибытии корабля). Струг стоял под берегом у кремля Тобольского. На борту –бывший тобольский атаман казачий Николай, благодаря которому в 2011 году мы проехали по местам, где шел Ермак, по тобольским просторам. Ночью прошли Абалакский монастырь, где проходило второе сражение Ермака; Баишевское кладбище, где, вероятно, покоится Ермак; Чувашский мыс – место первого сражения Ермака с татарами; Бегишевские юрты (с. Бегишевское), где подняли утонувшего Ермака.
Из Тобольска в Омск шли, зацепившись за катер: скорость быстрее, и чтобы меньше потрепать корабль и по времени успеть в Омск. Шли вверх по течению по быстро текущему Иртышу. В Омске много искушений, никто не ждал, организации встречи не было. Поднять парус и войти в город из-за сильного ветра нет возможности. Нужно заметить, что Господь берег на всем прохождении: кругом заливало дождем, штормы по всей России, на Оби в районе Сургута – ураганы, грозы, но путешествующих ненастье обходило. В новостях показали, как на Иртыше молнии рассекали небо, но ребят только дожди время от времени беспокоили.
Корабль входил в город с парусом Спаса во время празднования первым в числе разных 60 суден: катеров, теплоходов, разных видов моторок, яхт, парусных лодок. На борту корабля стояли иконы: Пресвятой Богородицы «Троеручица» из Сербии (привез серб Миодраг, постоянный крестоходец в России с чудотворными иконами, был и на Алтае), преподобного Сергия Радонежского из Троице-Сергиевой лавры (привезла Ирина), священномученика Сильвестра с частицей мощей его, благословение Омской епархии, владыки Владимира. После празднования дня города по благословению владыки Омского начался крестный ход по Омской, Тарской и Тобольской епархиям. По Иртышу дошли до границы с Казахстаном.
По окончании похода корабль поставлен на зимовку в Омске на территории Омского губернаторского яхт-клуба (С. Б. Щербаков).
2017 год. Весна. Начало крестного хода по благословению митрополита Барнаульского и Алтайского Сергия по городам и весям края. Подобно крестному ходу с Иверской иконой Богородицы, казаки проносят икону по Алтаю. Знаковым событием было восхождение казаков во главе с митрополитом Сергием и епископом Рубцовским и Алейским Романом (Корневым) с Табынской иконой Божией Матери на гору Синюха.
Пресвятая Богородица, спаси нас!
По пророчеству святых, возрождению великой России послужит всенародное покаяние и соборная молитва перед Богом. Издревле на Руси, чтобы получить от Бога избавление от бед и напастей, народ прибегал к покаянным и оградительным крестным ходам вокруг своих земель и городов.
Самым продолжительным крестным ходом в истории России является крестный ход с Табынской иконой Божьей Матери, проходивший практически непрерывно более 70 лет, с 1848 по 1919 год.
Во время прохождения крестного хода останавливались эпидемии чумы, холеры, прекращались засухи и пожары, люди получали исцеление от различных болезней. На местах остановок крестного хода начинали бить целебные источники.
Сегодня в наших душах свирепствуют духовные эпидемии, засухи и пожары. Чтобы остановить их, нам всем необходимо прибегнуть к заповеданным нашими предками испытанным традиционным средствам – крестным ходам.
ТАБЫНСКАЯ СВЯТЫНЯ
В предгорьях западного склона Южного Урала на берегу реки Усолки в 12 километрах от города Уфы была явлена Табынская икона.
Первое явление Табынской иконы Божией Матери произошло между 1594 и 1597 годами. Как гласит предание, иеродиакон Амвросий шел вечером с сенокоса и проходя мимо соленого источника, услышал голос: «Да потщится правоверная братия богоспасаемой обители приятии Мя во храм Господа Моего». Но, считая эти слова наваждением, постарался не обратить внимания. На третий день, проходя там же, он снова услышал неземной глас: «Да прииди и виждь». Он осмотрелся и увидел на большом камне в тени большого дерева икону Божьей Матери. Из-под камня били два источника: справа – соленый, а слева – пресный. Диакон поклонился иконе и побежал в монастырь. Братия с честью и пением принесли икону и поставили ее в храме, но на утро иконы не обнаружили, стали искать и нашли ее на монастырских вратах. Монахи вернули икону в храм, но на утро вновь нашли ее на вратах. Тогда решили построить под вратами часовню и там молиться ей.
О чудесном событии было сообщено воеводе уфимскому и казанскому иерарху. После чего святую икону носили сначала в Казань, а потом в Уфу. Но икона там исчезла и вновь явилась на том же камне и снова была поставлена в монастыре. Видимо, эти чудесные случаи стали известны самому Царю Федору Иоанновичу, и он дарует монастырю новые земли и мельницу. А архиепископ Казанский Гермоген на соленых ключах открывает новый монастырь, называя его «Пречистенским». Монастырю позволено варить соль для пополнения монастырской казны.
Время второго явления Табынской иконы точно неизвестно, но не ранее 1765 года, а произошло оно следующим образом. Три пастуха-башкира пасли скотину у соленых ключей и увидели на камне икону Божией Матери.
Они бросились ее рубить топором, говоря: «Вот русский Бог», и раскололи икону на две части. После чего ослепли, стали плакать и молиться: «Не уйдем, пока русский Бог не исцелит». Самый молодой из них, башкир 14-15 лет, особо сильно молился и прозрел. Он подвел своих товарищей к соленому источнику, и они, каясь в содеянном, мыли глаза соленой водой и милостью Богородицы также прозрели. Тем временем жители Богоявленского завода стали волноваться о скотине, что не пришла вовремя. И уже поздно вечером все, кто на телеге, кто пешком, поспешили на источники и там увидели чудотворную икону, о которой было известно еще по старинному преданию. Позвали священника и перенесли икону с подобающей честью в свой храм. Но утром икону там не обнаружили, а в Табынске (хотя он расположен в 20 километрах от соленых ключей) открыли храм и увидели чудесно явившуюся икону Божией Матери. Много раз после этого пытались оставить икону по разным местам, но Божия Матерь всякий раз чудесным образом возвращала икону в Табынск. С тех пор икона и стала народом называться Табынской. Согласно преданию Табынская икона явилась в 9-ю пятницу после Пасхи, ныне этот день празднуется всем народом, а Божия Матерь отмечает этот день великими чудесами.
Известно, что тот молодой башкир принял святое Крещение. Он проводил особую подвижническую жизнь. Каждый год ходил крестными ходами, которые продолжались почти весь год, везде за чудотворной иконой в одном подряснике и скуфье. Зимой и летом был босой и спал в снежных сугробах.
Он с трепетом рассказывал, как обрели они чудотворную икону, как рубили, как ослепли и прозрели. Прожил он 130 лет и умер во время крестного хода около города Челябинска.
Почитание иконы было настолько велико, что вызывало порой жаркие споры. Каждое село или приход хотели, чтобы чудотворная икона побывала и у них. Крестные ходы с Табынской иконой продолжительностью более 4 тысяч километров проходили согласно повелению Императора по правилам, утвержденным Святейшим Синодом, и расписанному по времени маршруту, утвержденному губернатором и правящим архиереем Оренбургской епархии. Начинался крестный ход каждый год из Табынска после 9-й пятницы по Пасхе и возвращался через год перед Пасхой в Табынск, чтобы вновь начаться после 9-й пятницы. Маршрут следования Табынской чудотворной иконы в 1908–1910 годах был следующий: 20 июня – село Табынск, 22 июня – завод Богоявленский, 23 июня – деревня Зиргановка, деревня Макаровка, башкирские земли (здесь святую икону сопровождали сами башкиры), 27 июня – завод Авзяно-Петровский, 30 июня – Кагинский, 2 июля – Узянский, 6 июля – Белорецкий, 9 июля – Верхнеуральск, 26 июля – Троицк, 15 августа – станица Таналыкская, 20 августа – Орск, 30 августа – станица Верхнеозерная, 7 сентября – Оренбург, 5 декабря – Уральск, январь – Самарская губерния и т. д. до следующей 9-й пятницы.
Икона перевозилась в сопровождении нескольких священников. В закрытом экипаже, запряженном лошадьми, на которых никто и никогда не садился. Особо почитали и любили Табынскую икону в Уфимской, Оренбургской, Тюменской, Кустанайской, Архангельской, Самарской, Челябинской, Уральской и Казанской губерниях. Люди вспоминают, что от одного присутствия чудотворной иконы больные исцелялись, обновлялись старые иконы, а за два месяца до прихода иконы колдуны и бесноватые начинали мучиться. Чудес и исцелений, связанных с иконой, великое множество. Причем Божия Матерь помогала не только христианам, но и мусульманам.
Во время трагических событий Гражданской войны чудотворная икона Божией Матери Табынская была вывезена атаманом Оренбургского казачьего войска А. И. Дутовым в Китай, где во время культурной революции бесследно пропала. Но память о чудотворной иконе живет среди людей. Приснопамятный митрополит Иоанн (Снычев) связывал с ней грядущие великие мировые события, во время которых она вновь будет явлена и прославлена на весь мир. Сегодня вновь с возрастанием духовного сознания мы возвращаемся к традициям нашего народа, с надеждой обращаем свой взор к образу Пречистой Богородицы – Покровительницы и Владычицы нашей Родины. По ее молитвам простит и помилует Господь Вседержитель наш многогрешный народ и приведет Россию к великой славе.
ПРЕСВЯТАЯ БОГОРОДИЦА, МОЛИ БОГА О НАС. АМИНЬ.
(По материалам книги протоиерея Владимира Сергеева «История Табынской иконы Божией Матери».)
ВОССТАНОВЛЕНИЕ КРЕСТНОГО ХОДА
Правлением Оренбургского казачьего войска в 2002 году было принято решение о возобновлении крестного хода с Табынской иконой Божией Матери по войсковой территории. Но путь от решения до исполнения был длиною в восемь лет. И только в 2010 году, впервые за 90 лет, крестный ход вновь идет по тем местам, где Табынскую икону ждали и любили.
Символично, что крестный ход в 2010 году вышел 19 мая из Оренбурга до святых ключей. Он как бы завершил прерванный в 20-х годах прошлого столетия нападением красных бойцов крестный ход с Табынской иконой Божией Матери. А новый крестный ход с походной войсковой Табынской иконой Божией Матери вышел 3 июня из Табынска. На святых ключах два крестных хода встретились, и, переняв духовную эстафету, крестный ход из Табынска пошел по маршруту крестного хода, проходившего до трагических революционных событий.
На святых ключах возле иконы стали происходить чудесные исцеления, в том числе и страждущих духовными болезнями от бесов. Люди, получившие исцеление, уже позже, за сотни и тысячи километров, догоняли крестный ход со слезами благодарности, лобызали святую икону. Многие исцелившиеся и получившие просимой помощи от Божьей Матери привозили в крестный ход своих родных и близких.
Основными мероприятиями крестного хода являются церковные богослужения, совершаемые во время посещения храмов, воинских частей, колоний для заключенных и во время шествования крестного хода. А также освящение источников, установка поклонных крестов. Кроме того, во время проведения крестного хода по согласованию с органами власти проводятся различные мероприятия, направленные на духовно-нравственное и патриотическое воспитание молодежи (тематические выставки, концерты, лекции, летние детские лагеря).
За несколько лет в мероприятиях крестного хода приняло участие огромное количество человек. Казаки-крестоходцы постоянно выезжают на многие крупные мероприятия и духовные праздники – Царские дни в г. Екатеринбурге, дни памяти преподобного Серафима Саровского в г. Дивеево. В том числе в день памяти Ермака Тимофеевича крестный ход прошел по храмам и монастырям города Тюмени. А в день российского казачества крестоходцы с Иисусовой молитвой объехали вокруг по МКАД и крест-накрест на автобусе столицу нашей Родины – Москву. Совершались облеты на боевом самолете и вертолете вдоль границ Российской Федерации. С 3 июня 2010 года мероприятия крестного хода прошли в более чем 20 регионах России: в республиках Башкортостане, Татарстане, Удмуртии, Мордовии, Чувашии, Алтайском, Пермском, Краснодарском, Ставропольском краях, Саратовской, Самарской, Нижегородской, Астраханской, Ростовской, Волгоградской, Московской, Оренбургской, Челябинской, Свердловской, Курганской, Тюменской, Пензенской областях. А также в рамках подготовки к международной православной экспедиции «По странам и континентам» крестоходцы посетили Казахстан, Абхазию, Северную и Южную Осетию, Белоруссию, Литву, Польшу, Германию, Францию, Италию. Кроме того, при содействии МИД России осуществили духовную миссию в Республике Сербия и Косово: в течение 22 дней посетили 36 монастырей и храмов, где жили и подвизались русские монахи, эмигранты, и около десятка кладбищ и мест захоронений русских воинов. По благословению председателя ОВЦС РПЦ МП митрополита Илариона и председателя Синодального комитета по взаимодействию с казачеством митрополита Кирилла с разрешения Священного Кинота Святой Горы Афон в течение 12 дней посещали монастыри и скиты (Великая лавра, Ватопед, Иверон, Зограф и т. д.).
***
2017 год. Корабль уходит в Тобольск, в августе празднование дня города. Посещает Сергей с товарищами места, где шел Ермак. В Абалакском монастыре побывали дважды, зашли на Вагай. Жаль, капитан не знал истории, а поездка не состоялась, и желание создать фильм не осуществилось. Прошли кораблем места, где ермаковцы вершили новую историю Сибири.
22 сентября – возвращение в родные края. Замечательная встреча в Ханты- Мансийске. Шли без запасов продуктов, но Господь питал. Рыбаки по пути одаривали рыбой. Было так: закидывали стерлядь на ходу, угощали крупной рыбой, налимом. Терпели неудачи. Не дойдя до Могочино километров 10, обнаружили, что закончилось топливо и продукты. Сергей в это время покинул команду по экстренным делам. Капитан решал проблемы самостоятельно. Помощь пришла от архимандрита Иоанна из монастыря с. Могочино. Небольшое количество солярки завезли, дошли до села. Несколько дней отдыха. Батюшка обеспечил топливом, которого хватило до Барнаула, во славу Божию. В Барнауле в районе Казенной Заимки казаки с Табынской иконой вошли на корабль, таким составом шли до причала. Об этом заранее созвонились, народ собрался для встречи: митрополит Сергий, священники, родные и близкие вошли на корабль, помолились, иконы снесли на берег, все, кто был, приложились к святыням, помолились. Икона ушла в храм.
После большого водного крестного хода вернулся струг «Атаман Ермак – князь Сибирский». Мечта казака Сергея осуществилась.
400 с лишним лет назад атаман Ермак покорил Сибирь. Много воды утекло с тех пор. Его имя вписано в историю Отечества. Однако молодежь и прожившие жизнь люди сегодня мало интересуются великими событиями нашей страны или вообще не интересуются. Художественная литература и учебники не пользуются популярностью у молодежи. Чтобы наглядно представить картину прошлого, возродить русский дух, усилить чувство патриотизма у земляков, задумал Сергей свой проект, построил струг. Хотел собрать единомышленников, православных казаков и сибирский народ. Однако Сергея немногие понимают и рядом мало людей, единодушных с ним. Многие, кто обещал поддержку, отвернулись. Приходится самому обслуживать струг, а затраты огромные. Но крестные ходы придают силы, надежду на лучшую жизнь. 4200 километров преодолел корабль за месяц. Побывал на местах сражений Ермака, дошли до границы с Казахстаном. С особым трепетом встречали жители разных городов и селений. Общались с населением, посещали музеи и даже ходили на рыбалку. В его команде опытный, незаменимый судоводитель Анатолий Качеев. Время от времени присоединялись уральские казаки, сопровождавшие чудотворные иконы. На зимовку струг по благословению митрополита Сергия остановится у причала с. Усть-Пристань. Планов на будущее у Сергея много. Помоги ему, Господи, их осуществить.
24.09.17. Икона в доме у Рождественских. Идет по храмам города. Для нас особая радость: Матерь Божия рядом. 7 октября – в храме пос. Октябрьский. Далее идет в храм с. Артыбаш, в Чемал, на Патмос. Для меня было особо прискорбно, что икона Иверская, затем Табынская не прошли в Горном Алтае, ставшим таким родным благодаря крестным ходам и поездкам по святым местам. А тут такая радость. Постоянное общение с казаками в течение двух лет, оказание им помощи: приготовление трапезы, обустройство ночлега и др. – доставляло душевную радость. 12 октября казаки с иконой у вновь строящегося храма Архангела Михаила в пос. Новосиликатный, на территории краевой психиатрической клиники, где служит старейший в митрополии игумен Паисий (ему на тот момент 93 года). По его проекту и его трудами возводится великолепный восьмикупольный (учитывая колокольню) храм. У храма отслужен акафист, прошел крестный ход вокруг 12 корпусов клиники. Постояла икона в главном корпусе, где на поклонение подошли многие сотрудники во главе с главным врачом клиники. До конца дня пребывала икона в маленьком храме (здесь же на территории), куда шли многие люди. К иконе собралось большое количество прихожан из нескольких приходов, работники клиники, жители поселка и гости из города. Казаки побеседовали с учащимися двух школ, что находятся в поселке. Душевное состояние после таких встреч необъяснимо.
На следующий день прощание с казаками, с иконой, что ночевала в Знаменском монастыре. Мы с Сергеем опаздываем на проводы. По телефону Сергей общается со старшим конвоя Александром, сожалея, что не проводили. Нас ждут на выезде по Новосибирской трассе в Новоалтайске. Спаси их, Господи! Икону вынесли, мы приложились, помолились, прошли под иконой, попрощались. Увидимся ли снова, придет ли к нам Богородица, грешным? У меня, грешной, особое чувство не один раз было, что Сама Божья Матерь посещала неблагодарную, недостойную, рядышком была несколько раз у Сергея дома, в храме, где трудилась. Прости меня, Господь, прости, Богородица, простите, люди добрые.
Доброго вам всем здоровья и Божией помощи!
Храни вас всех Господь!
Александра Шмараева. г. Барнаул
При написании книги использованы исторические источники: Ремезовская летопись (хранится в библиотеке Академии НИИ с 1620 до нынешних лет), составленная первым архиепископом Тобольским Киприаном и семьей Ремезовых; Есиповская летопись; патерик Сибирских святых; жития святых Сибири; путеводитель по Тюменской области; новостная информация открытых архивов к 100-летию революции в России; труды председателя фонда «Возрождение Тобольска» А. Г. Елфимова.
;
Послесловие
Пришло такое время, что атаману Ермаку Тимофеевичу, вернее, стругу, названному в честь покорителя Сибири, нужна помощь. «Атаман Ермак, князь Сибирский» в плену. Если не будет собрана сумма, необходимая на его выкуп и ремонт, струг может погибнуть.
Начиная с 2006 года, времени его спуска на воду, струг участвовал во многих крестных ходах со святынями, сокровищами православия – Табынской иконы Божией Матери, иконами свт. Макария Алтайского, свт. Николая Чудотворца, св. царственных страстотерпцев-мучеников. Его исторический вид, багряный парус с золотым ликом Спасителя передавал жизнеутверждающее настроение людям, он был украшением многих государственно-патриотических праздников.
С ноября 2019 года струг находится в сухом доке в г. Новосибирске на хранении. Но в 2020 году началась пандемия. Капитан и создатель судна Сергей Рождественский содержал струг на свои собственные средства.
Пандемия парализовала его бизнес, капитан перенес болезнь в тяжелой форме. Вместо одной зимовки «Ермак» простоял на хранении два с половиной года. За этот срок накопилось 300 тыс. руб. за хранение. Сегодня эта сумма не по силам капитану. Владелец дока требует оплату услуг, грозя тем, что распилит легендарное судно на дрова.
Эта ситуация сродни тому, как во времена безбожия разрушали храмы. Ведь струг – это освященная часовня, где молились паломники во время крестных ходов.
А еще «Ермак» – словно богатырь, попавший в плен. Есть такая традиция в христианском мире – выкупать своих героев, оказавшихся в плену.
И, наконец, это уникальное произведение искусства, восстановленная история, переносящая в славные события пятисотлетней давности.
Это достояние Сибири.
Призываем вас поучаствовать в спасении уникального казачьего струга «Атаман Ермак, князь Сибирский»!
«Ермаку» необходим капитальный ремонт на сумму более 850 тыс. руб. На эту сумму будут проведены работы с корпусом корабля: протяжка, шлифовка; произведено техническое обслуживание двух двигателей; заменена электрика; установлена система водоосушки.
Спасенный всем миром «Ермак» вновь пойдет по воде – в небольшие села и крупные города, участвуя в государственных и церковных праздниках, патриотических мероприятиях и крестных ходах.
По духовным просторам Сибири
© Copyright: Сергей Попов -Ладанов, 2025
Свидетельство о публикации №225010500377
Свидетельство о публикации №225010500377
Рецензии