От сердца к сердцу - эссе

О читателе-единомышленнике мечтает каждый автор. Сочинителю важно опереться на плечо друга. Так думал я, отправляясь в путешествие по горному ущелью вдвоём с Александром Ивановичем, водителем потрясающего отечественного автомобиля-всепроходца «Патриот».
– Наша цель, – говорил Иваныч, подкручивая что-то в моторе, – сердце Хибин, знаменитый Рисйокский водопад!
– Что ж, поглядим, – отвечал я с тайной усмешкой человека, за плечами которого значилось путешествие по заснеженным предгорьям Тянь-Шаня.
Конечно, любой маршрут за Полярным кругом особенный. Но горы?.. Что могут добавить низкорослые Хибины к восторгам, которые я пережил в окружении величественных киргизских снеговиков! Впрочем, горы прекрасны по определению, а встреча с прекрасным – всегда событие. 
Александр Иванович закончил подготовку машины, и мы тронулись: город Кировск – Апатитовое шоссе – загородная улица Ботанический сад (в Хибинах есть Полярно-альпийский ботанический сад!) –  санаторий «Тирвас» и… километров через десять остановились перед бетонным мостком, перекинутым через небольшую мелководную речку. Иваныч бросил на меня хитрый взгляд и с хрипотцой в горле продекламировал:
– Вот и речка Вудъяврйок,
   будем ехать скок-по-скок.
   И потому, – он грозно потряс кулачищами, – усилимся, друже!
Включив все пониженные ходовые возможности (их у «Патриота» оказалось немало), Иваныч свернул с асфальта… прямо в русло убегающей в ущелье реки.
И тут началось! Каменистое дно, как гигантская стиральная доска, пучило и бросало автомобиль из стороны в сторону до максимальных значений русского «off-road». Течение реки то и дело превращалось в мутную кашицу глинистых затонов, и, если б не бисер вулканических гранитов, разбросанный по руслу движения, пониженных – патриотических! – передач нашего бесстрашного «Патриота» явно бы не хватило.
Отчаянная тряска будила сознание. Я вспомнил замечательного поэта Константина Кедрова, вернее, его понятие метаметафоры: «Человек – это поверхность неба, небо – это поверхность человека». Рождая свой знаменитый термин, Константин Александрович наверняка имел в виду Хибинские горы. Склоны, поросшие гранитами, в самом деле напоминают абрисы человека! Кажется, что покатые формы геологических атлантов распирает изнутри некая природная сила, выпячивая антропоморфные гранитные образования. 
«А как же снеговики Тянь-Шаня?..» – я попытался восстановить в памяти образ заоблачных пятитысячников, но припомнить ощущение метафизического единства с ними, открывшееся мне в Хибинах, не смог.
Мы «с боем» продвигались к цели нашего путешествия – Рисйокскому водопаду. Жемчуже-ликие ручьи, посверкивая в золоте июльского (щедрого!) заполярного солнца, сливались под колёсами «Патриота». в единый стремительный поток. Я не оговорился. Короткое северное лето – это образец щедрости, но не той, когда всего много, а настоящей, подобной лепте вдовицы*, когда подаяние становится не снисходительностью, но жертвой…
                * * *
По возвращении из похода мне долгое время казалось, что часы, проведённые в Хибинском ущелье, не закончились и продолжают длиться. «Патриот» Александра Ивановича странствует по руслу норовистой Вудъяврйоки, а гранитные склоны, как атланты, одетые в каменные Визборовские штормовки, сопровождают нас, оглядывая и оберегая. Я понимаю, что путешествую по собственной памяти, но ведь память – это продолжение жизни, а жизнь не прерывается с окончанием времени.
Эти строки я пишу с желанием подать весточку солнцу. Оно бродит по Хибинскому ущелью и наверняка разыскивает нас с Александром Ивановичем, потеряв из вида. Чтобы мой эпистолярный привет не рассеялся в пути, подписываю адрес подобно Чеховскому Ваньке: «Хибины, река Вудъяврйок, Рисйокский водопад. Солнцу». Складываю лист вчетверо и, подумав немного, приписываю: «От сердца к сердцу!»

*Лепта вдовицы - малое подаяние (всё, что есть).