Шепот северных ветров Глава вторая

Глава вторая

     Солнце поднималось все выше, и улицы города понемногу наполнялись пятнами золотого света и четких теней. Ветер приносил из порта терпкий запах водорослей и соли. Иногда в этот букет вплетался тяжелый запах рыбы, или сытные нотки пекущегося хлеба, или приторно-сладкий аромат жасмина из ближайшего сада.
     Время назначенной аудиенции давным-давно истекло, и, хотя капитан Ремизов достаточно четко и на безупречном английском языке объяснил причину опоздания, секретарь его превосходительства очень долго делал вид, что не понимает, о чём идёт речь. Убедившись, что так они ничего не добьются, Ремизов и Ломакин решили подняться в кабинет коменданта без доклада, невзирая на жалкие попытки господина секретаря остановить их. Нужно сказать, что тот проявил буквально чудеса храбрости, осмелившись встать на пути у двух разозлившихся офицеров. В конце концов голос разума, которого, по мнению Ломакина, так не хватало местным чиновникам, заглушил чувство долга, и господин секретарь позволил им подняться на второй этаж.
     - У господина коменданта посетитель! - предупредил он. - Тоже какой-то сумасшедший!..
     Ремизов уже хотел было открыть дверь, несмотря на предупреждение, но в самый последний момент остановился. Его колебания заметил Ломакин.
     - Что-то случилось? - спросил он, подходя ближе.
     Капитан сделал ему знак молчать, и тот, прислушавшись, понял, что за дверью шел довольно интересный разговор. Говорили по-французски на несколько повышенных тонах.
     - Послушайте! - звенел высокий мальчишеский голос. - Если бы я мог ждать, я не стал бы обращаться к вам за помощью!
     - Говорю же вам, - перебил его низкий, липкий, как деготь, голос коменданта порта, - через три дня...
     - Три дня?! - возмутился его собеседник. - Вы явно меня не понимаете! Мне крайне необходимо уехать сегодня же вечером! В крайнем случае завтра утром!
     - Поймите, я рад бы вам помочь, но нужно время на оформление соответствующих документов... - попытался возразить комендант.
     - Мои документы в порядке, вы же видели!
     - Корабль во Францию прибудет только через две недели...
     - Мне безразлично, будет ли корабль идти во Францию, на Гаити или на Мартинику.
     - Торговцы очень неохотно берут на борт пассажиров...
     - Я заплачу капитану любую сумму...
     - К тому же, ваша спешка очень подозрительна, и…
     - Хорошо, - в голосе посетителя послышались ледяные нотки. – Сколько?
     - Что, сколько? - осторожно спросил комендант.
     - Сколько я должен заплатить за вашу помощь? - пояснил посетитель.
     - Это... это неслыханно! - неестественным голосом возопил чиновник.
     Послышался подозрительный шелест.
     - Здесь десять тысяч франков, - этим голосом можно было заморозить весь залив св. Лаврентия.
     - Да как вы смеете предлагать мне такое!.. – возмущение коменданта звучало все более неестественно.
     Снова подозрительный шелест.
     - Двадцать тысяч, - этого холода хватит уже на весь Атлантический океан.
     - Ну… я не знаю... – какая неуверенность!
     - Тридцать тысяч, - арктические льды добрались и до Тихого океана.
     - Пожалуй, я могу что-нибудь придумать, - кажется, комендант колеблется. – Знаете, послезавтра…
     - Сорок тысяч, - температура абсолютного нуля.
     - Я… я уверен, что смогу вам помочь! - комендант засуетился. – Но… не могу же я взять корабль из ниоткуда!
     - Пятьдесят тысяч.
     - Вы говорите, сегодня вечером?
     - Да.
     - А до утра? Вы можете подождать до утра? - о, сжальтесь, сжальтесь же над ним!
     - Я понимаю, что вы не волшебник, - лёгкое потепление в арктических льдах. - Я согласен подождать до утра. Но не более.
     - Конечно, конечно, - уж слишком легко он согласился, не замышляет ли чего?
     - А чтобы вы не забыли вашего обещания, - снова резкое похолодание, - вы дадите мне расписку...
     - Какую расписку? - комендант насторожился.
     - В получении взятки в размере пятидесяти тысяч франков.
     - Зачем?
     - Чтобы укрепить вашу память.
     - Но... это же погубит меня! – совершенно искреннее отчаяние в голосе.
     - Только в том случае, если вы заставите меня ждать три дня.
     - Я не могу идти на такой риск! – ах, как жаль: он уже положил эти деньги себе в карман...
     - За риск я плачу вам ещё десять тысяч франков...
     - Я... я не знаю…
     - Двадцать тысяч? - льды, оказывается, тоже могут удивляться. - Вы не слишком много просите?
     - Игра стоит свеч! - как быстро он обнаглел!
     Несомненно, этот взяточник выжмет из странного посетителя не меньше ста тысяч франков!
     - Сударь, - мороз крепчает, - за семьдесят тысяч франков я могу без лишних расспросов нанять небольшую шхуну, которая доставит меня, если не во Францию, то на Наветренные острова.
     Очень долгий шелест, и с трудом подавленный вздох.
     - А вы не боитесь, что я обращусь в полицию? Похоже, вы пытаетесь от кого-то убежать, - жалкая попытка, достойная законченного негодяя.
     - Нет, – невероятное спокойствие в голосе, словно речь шла о чем-то обыденном. - Я хорошо знаком с главой местной полиции и с господином прокурором. Так что бояться нужно вам, а не мне. - снова шелест и тяжелый вздох. - Итак, выбор за вами, господин комендант: либо я плачу вам шестьдесят тысяч франков и получаю расписку, либо я ничего не плачу, но за свой язык не отвечаю.
     - Погодите... - комендант начал запинаться. - Погодите, я найду бумагу...
За дверью послышался шорох бумаги, скрип пера и чьё-то невнятное бормотание.
     - Нам лучше уйти, - шепнул капитан Ломакину.
     - Да, вы правы, - согласился тот.
     Но едва они отошли от двери, на лестнице послышались чьи-то грузные шаги. Несомненно, оказаться свидетелями откровенного взяточничества в их положении было бы весьма полезно. Но только без лишних свидетелей, иначе это поставит в двусмысленное положение их самих! Поэтому... Да здравствуют тяжёлые шторы на окнах!..
     Едва молодые люди успели спрятаться, дверь кабинета коменданта порта открылась, и на пороге показался...
     - Да это же наша Мэри Рид! - пробормотал Ломакин. – Когда это он успел нас опередить?..
     Ломакин не ошибся, это действительно был тот самый юноша, которого они видели на улице. Но теперь он выглядел куда спокойнее. Даже слишком. На миловидном лице словно застыло холодное равнодушное выражение, как у фарфоровой куклы или воскового манекена.
     - Кстати, - сказал он, обернувшись к коменданту, - обо мне может спрашивать мой опекун. Мне бы не хотелось, чтобы ему стало известно об этом визите...
     - Это почему же, дитя мое? - раздался слащавый голос.
     На лестнице стоял коренастый, склонный к полноте человек лет пятидесяти с плотным, красным лицом и невероятно пышными бакенбардами, словно компенсировавшими весьма скудную растительность на голове. Тяжелый и неповоротливый, одетый в плотно сидящий фрак орехового цвета и темно-песочный жилет, он напоминал большого майского жука, только что выползшего на яркий солнечный свет. Увидев его, юноша слегка побледнел, чуть нахмурил брови и проговорил:
     - Господин комендант, вы не оставите нас? Вы понимаете, это семейное дело... Мне бы хотелось поговорить с моим опекуном без свидетелей.
     - Да, да, я понимаю, - пробормотал комендант, обеспокоенный возможной потерей шестидесяти тысяч франков. - Но наш договор остаётся в силе?
     - Несомненно, - последовал ответ.
     Дождавшись, когда за комендантом закроется дверь, юноша быстро приблизился к новому визитеру, и, нахмурившись ещё больше, произнёс:
     - Господин Бише, кажется, я вас предупреждал, что мне не нравится, когда за мной следят.
     - Вы не оставили мне выбора, - вновь зазвучал слащавый голос. - Вы постоянно куда-то исчезаете, а я, в силу своего положения, должен знать, где вы находитесь, чем занимаетесь и сколько тратите.
     - Господин Бише, вы слишком увлеклись своей ролью, - юноша говорил холодно и надменно. - Вы забыли, что ваше положение ограничено той суммой, которая выплачивается вам ежегодно, за то, что вы просто существуете и не вмешиваетесь в мои дела. Эти условия изложены на некой бумаге, которую вы категорически отказываетесь признавать, и засвидетельствованы нотариусом. Если не ошибаюсь, три года назад вы сами поставили там свою подпись, и при малейшем прецеденте я могу обратиться в суд.
     - Этого вы не можете сделать, мой мальчик, пока вам не исполнится двадцать один год.
     - Не волнуйтесь, я постараюсь, чтобы через четыре года вы оказались на скамье подсудимых, а пока...
     - Пока вы все-таки зависите от меня, - с легкой угрозой в голосе проговорил господин Бише.
     - Ничего подобного! – юноша усмехнулся. - Это вы целиком и полностью зависите от меня! Неужели забыли? Вы же сами подписали тот документ, а значит, согласились на все условия, изложенные в нем.
     - Мне это известно, - нелюбезно перебил его «опекун».
     - Известно? Прекрасно! - юноша явно забавлялся. - Тогда мне не нужно вам напоминать, что с того момента, как мне исполнилось шестнадцать лет, вашу подпись не примут ни в одном банке. Я в состоянии вести свои дела самостоятельно!
     - Но без меня вас не воспримут всерьез, - возразил господин Бише.
     - К несчастью.
     - Несчастье в том, дитя мое, что вы меня не воспринимаете всерьез...
     - Ошибаетесь, мой дорогой господин Бише, - нетерпеливо перебил его юноша, - это счастье, что я вас не воспринимаю всерьёз. В противном случае вы бы давным-давно меня разорили, – он вздохнул и легонько постучал тросточкой по ботинку. - А теперь, может быть, вы скажете, зачем следите за мной?
     - Я?! Слежу?!! За вами?!!! - изумление господина Бише было поистине безгранично.
     - Вы. Следите. За мной, - повторил юноша и слегка ткнул его концом тросточки в грудь. - Зачем?
     - Зачем? - в замешательстве проговорил горе-опекун. - Что вы такое говорите?
     - Я говорю, что ваши шпионы настолько обнаглели, что не считают нужным прятаться! Целую неделю я ходил по улицам в сопровождении какого-то маленького вертлявого человечка, которого мне только вчера удалось сдать в полицию. Учтите, он сознался, что именно вы его наняли! А сегодня утром, когда я считал, что расстроил все ваши козни, за мной от самого порта шли двое странных молодых людей в мундирах офицеров русского флота!.. Подумать только! Русские в Квебеке! Это же верх глупости! Вы что, не нашли никого неприметнее?!
     - Что он о себе вообразил?! - фыркнул Ломакин.
     - Мало того, что они заметны, как черная кошка на снегу! – раздраженно продолжал юноша, - Они абсолютно некомпетентны! Они даже не пытались скрываться, откровенно разглядывая меня всю дорогу!
     - У него мания величия, - заключил Ломакин.
     - Никаких офицеров не было! – совершенно искренне возмутился господин Бише.
     - А лакея в гостинице тоже не вы подкупили?! - теперь конец тросточки упирался в живот господина Бише. - Он так увлёкся, копаясь в моих вещах, что даже не заметил меня!
     - Может быть, это был обычный воришка? - господин Бише попытался отодвинуться от тросточки.
     - А это что, по-вашему? - юноша вынул из кармана мятый листок. – «Господин Бише, сегодня утром известное вам лицо...» Как это вы объясните?
     Видимо, конец тросточки был слишком острый, потому что несчастный опекун, безуспешно пытавшийся увернуться от него, воскликнул:
     - Осторожнее, мой мальчик! Так ведь и человека поранить можно!
     - Я жду, - последовал бесстрастный ответ.
     - Ну, хорошо, - сдался господин Бише, - я заплатил вашему лакею, чтобы он…
     - Что?
     - Осторожнее, прошу вас…
     - За что вы заплатили моему лакею?
     - Мне… были интересны некоторые подробности вашей жизни, - замялся господин Бише, все еще пытаясь увернуться от трости. - Ведь я так мало знаю о вас…
     - Вы знаете вполне достаточно и обо мне, и о моей жизни, к которой вы, кстати, не имеете никакого отношения, - холодно проговорил юноша. - Жадность погубит вас, господин Бише.
     - Да, да… - пробормотал тот. - Клянусь вам, это больше не повторится…
     - Я в этом нисколько не сомневаюсь…
     - В следующий раз…
     - Не будет никакого следующего раза, - в голосе юноши послышалась усталость. – Я уезжаю во Францию, господин Бише. И едва ли уже вернусь в Канаду или вообще в Новый Свет.
     - Ах, как жаль, - озабоченно пробормотал тот. - Мне будет очень не хватать вас…
     - Меня или моей подписи? – холодно уточнил юноша.
     - Мне действительно будет не хватать вас, дитя мое, - оскорбился господин Бише. – Но… вдруг мне понадобится ваша подпись? – в его голосе зазвучало беспокойство.
     - Ах, не волнуйтесь, - равнодушно отозвался тот и снова постучал тросточкой по ботинку. - Вы всегда можете передать необходимые документы через моего адвоката в Париже. Через него же вы будете получать причитающуюся вам сумму. Это вас удовлетворит?
     - Вполне.
     - Тогда не смею вас больше задерживать, - юноша слегка наклонил голову и сделал приглашающий жест в сторону лестницы.
     Господин Бише явно колебался. Пробормотав что-то под нос, он уже собрался было уходить, но в последний момент обернулся и заискивающе спросил:
     - Напоследок… Не могли бы вы посмотреть некоторые документы? - с этими словами он вынул из папки, которую все это время держал под мышкой, несколько страниц.
     Юноша пробежал глазами документ и вздохнул.
     - Я же говорил, что, если предоставить вам свободу действий, вы очень быстро меня разорите! – сказал он. - Этот банк доживает свои последние дни, а вы мне предлагаете вложить туда четверть моего состояния!
     - Ах, какая жалость, - господин Бише явно расстроился. - А я уже вложил в него половину своих денег…
     Юноша опять нервно постучал тросточкой по ботинку и снова вздохнул.
     - У вас найдётся карандаш? - спросил он. – Давайте ваши бумаги…
Получив и то, и другое, он, к неописуемому удивлению своего опекуна, начал что-то писать на обороте аккуратным мелким почерком.
     - Здесь небольшой список банков и торговых компаний, в которые вы смело можете вкладывать свои сбережения, - сказал он, возвращая исписанный листок. - За полгода вы полностью вернете все потери. И, прошу вас, не играйте на бирже. Это не для вас.
     Юноша замолчал, задумчиво посмотрел в окно и, бросив через плечо:
     - Прощайте, господин Бише, - быстро сбежал вниз по лестнице.
     - Ах, какая жалость, - пробормотал тот, когда легкие шаги уже не были слышны, и, досадливо почесав в затылке, тоже направился к выходу.
     Ремизов и Ломакин дождались, пока грузные шаги странного посетителя затихнут внизу, и только тогда вышли из укрытия. Окликнув замешкавшегося на лестнице секретаря его превосходительства, они предложили ему доложить-таки об их визите. Тот довольно отважно выразил своё удивление тому факту, что "дерзкие господа ещё не покинули стены данного учреждения". Ломакин был куда менее краток, отвечая на это замечание самой полной характеристикой господина секретаря, которую только смог составить, используя весь доступный ему словарный запас английского языка. Видимо, тот узнал о себе много нового, так как позволил себе оскорбиться и попытался было ответить тем же, но куда ему было до Ломакина! Закончиться всё могло очень серьёзно, если бы шум не привлёк внимание коменданта.
     - В чём дело? - спросил тот, открыв дверь кабинета, и подозрительно посмотрел на спорщиков. - Неужели господа русские наконец-то изволили явиться? Мало того, что вы опоздали почти на час, вы ещё оскорбляете моего личного секретаря! Видимо, пунктуальность и вежливость не являются вашей сильной стороной!
     Капитан «Чайки» молча проглотил явное оскорбление, но Ломакин заметил, что далось это ему нелегко. Все-таки еще оставалась надежда добиться помощи в этом порту. Хотя, судя по выражению лица этого британского чиновника, надежда весьма эфемерная.
     - Ваши слова несправедливы, господин комендант, - медленно проговорил Ремизов. - Мы опоздали, это верно. Но нас задержал повторный визит ваших таможенников. По какому-то недоразумению они вновь явились на наше судно незадолго до назначенной вами аудиенции. Что касается господина секретаря, я признаю, что господин Ломакин несколько погорячился. Но, уверяю вас, этого не случилось бы, если бы господин секретарь вашего превосходительства в силу своих прямых обязанностей доложил вам о том, что офицеры русского экспедиционного брига «Чайка» прибыли, согласно вашему желанию, чтобы выразить вам свое почтение и просить у вас помощи, которую вы, несомненно, способны оказать судну, пострадавшему от маленькой погодной неприятности.
     Сказано это было спокойным ровным тоном на превосходном английском языке, что, несомненно, польстило коменданту порта, который гордился своим британским подданством. Трудно сказать, что же оказало большее влияние на этого представителя власти: содержание этой речи или её оформление – но гнев его немного утих, а на лице появилось даже некоторое подобие улыбки, хотя в глазах еще скрывалась подозрительность. С таким выражением господин комендант пригласил офицеров в кабинет, с таким же выражением предложил сесть, с той же гримасой начал разговор.
     - Вы неплохо говорите по-английски, - сказал он. - Даже очень неплохо. Более того, я мог бы вас принять за британца, если бы не знал, что вы русский.
     - Моя мачеха принадлежала к одному из знатных домов Англии, - ответил капитан. – И в нашем доме всегда звучала правильная английская речь.
     Ломакин, до этого рассеянно смотревший себе под ноги, насторожился: капитан заговорил о себе, а это случалось крайне редко. Мачеха англичанка? Из знатного рода? Он же шутит? Во флотские офицеры нынче попадали в основном лишь дети обедневших дворян, зачастую не имевших и двух десятков душ во владении. Едва ли английская леди знатного рода могла выйти замуж за отца столь скромного семейства. С другой стороны, английский язык капитан знал в совершенстве. А также французский, немецкий, польский, испанский и греческий. Возможно, еще итальянский, турецкий и голландский, но Ломакин не был в этом уверен. Про капитана Ремизова практически ничего не было известно наверняка, одни лишь догадки. Кажется, из всей команды только корабельный врач Михаил Борисович Корнев знал его еще до Морского кадетского корпуса. Но он тоже молчал.
     - Как интересно, - говорил в это время комендант, - надеюсь, что это поможет нам с вами найти общий язык, господин...
     - Ремизов. Капитан-лейтенант Алексей Ремизов. К вашим услугам, - представился тот.
     - Так молоды, и уже капитан? - изволил удивиться его превосходительство. - Что ж, возможно, это извиняет вас в некоторой степени...
     - Извиняет? - в свою очередь удивился тот.
     - Вот именно, извиняет, - подтвердил комендант. – Существует запрет на присутствие иностранных военных судов в порту Квебека. Но, учитывая вашу неопытность и, возможно, неосведомлённость...
     - Господин комендант, - перебил его капитан. - Мне известно об этом запрете.
     - Известно? Тем хуже для вас, - тот казался расстроенным. - В таком случае, мне не нужно говорить, что вам необходимо немедленно покинуть Квебекский порт, иначе я буду вынужден применить силу.
     - Господин комендант, - вновь заговорил Ремизов, - я ещё раз повторяю, что мне было известно о запрете. Но мне пришлось пренебречь им в силу сложившихся обстоятельств. Если ваше превосходительство проявит немного терпения и позволит рассказать об этих обстоятельствах...
     Его превосходительство проявил терпение и выслушал краткий рассказ о злоключениях «Чайки».
     - И что же вы хотите лично от меня? - спросил он, когда капитан замолчал.
     - Без вашего разрешения нам не позволят провести ремонтные работы, - последовал ответ.
     - А так ли это необходимо?
     - Что?
     - Ремонтные работы. Трещина в мачте не слишком серьёзное повреждение… Тем более, что без специального осмотра это сложно определить…
     - Вы подозреваете нас в обмане?! – возмутился Ломакин.
     - Ни в коем случае! - комендант порта явно о чем-то напряженно думал. - Но, трещина в мачте, неразличимая невооружённым взглядом, очень хороший предлог для того, чтобы проникнуть на закрытую территорию.
     - Господин комендант, - проговорил капитан очень медленно и очень холодно, - поверьте, если бы мне понадобилось нелегально проникнуть на территорию Канады, я выбрал бы более удобный предлог!
     - Я понимаю ваше возмущение, капитан Ремизов, - примирительно заговорил комендант. – Но поймите и вы меня! Сейчас в Квебеке довольно напряжённая обстановка. Американцы вот-вот снова затеют войну[1], да и с канадскими французами постоянно возникают конфликты... Это большая пороховая бочка. Одно неосторожное движение, и всё взлетит на воздух! А тут вдруг появляется военный корабль под русским флагом! Откуда он взялся здесь, так далеко от Русской Америки[2]? Подозрительно! Я бы сказал, даже очень подозрительно! Я не исключаю возможности случайного появления вашего судна в Квебекском порту. Но... выглядит это маловероятным, и поэтому, - он вздохнул, тяжело и почти искренне. – Поэтому я не могу решить ваш вопрос положительно. Я очень сожалею, но вам придется покинуть порт ещё до захода солнца.
     - А если мы не подчинимся? - вставил слово Ломакин.
     - В таком случае я вынужден буду арестовать весь экипаж вашего судна и направить протест вашему командованию.
     - Дайте нам хотя бы сорок восемь часов, - отозвался капитан, - за это время мы успеем хотя бы укрепить мачту.
     - У вас есть такая возможность? - оживился комендант порта.
     - Да.
     - А до завтрашнего утра вы справитесь?
     - Собственными силами едва ли.
     - А если я направлю к вам группу мастеров?
     - Тогда вполне вероятно.
     - И вы успеете отплыть завтра утром?
     - Если это единственная возможность.
     - Тогда послушайте, - тон коменданта заставил офицеров насторожиться. - Я позволю вам задержаться в Квебекском порту, направлю к вам плотников, помогу с погрузкой провианта и воды. Но в обмен на это вы возьмёте пассажира...
     - Пассажира?! - возмутился Ломакин. - Но у нас военный бриг, а не извозчик!
     - Господин мичман, позвольте решать это вашему капитану, - несколько резко заметил комендант порта.
     Ломакина оскорбил подобный тон. Выразительно фыркнув, он уже собрался было ответить с присущей ему дерзостью, но его опередил Ремизов.
     - Господин мичман, несомненно, прав, - раздельно выговаривая каждое слово, сказал он. - Я не имею права брать на борт пассажира. Но я также не имею права рисковать своим судном и экипажем. Поэтому я принимаю все ваши условия и обязуюсь покинуть Квебекский порт завтра утром.
     С этими словами он встал (возможно, чуть более резко, чем обычно) и, откланявшись, вышел. Изумлённый Ломакин молча последовал за ним, мысленно проклиная коменданта порта, Квебек, Канаду и весь белый свет в придачу.


КОММЕНТАРИИ К ГЛАВЕ:

1- Американцы вот-вот снова затеют войну – речь идет о вооружённом конфликте 1812—1815 гг. между США и Великобританией. В конфликт на стороне Великобритании были вовлечены многие племена индейцев.

2- Русская Америка (1772-1867 гг) – владения Российской империи в Северной Америке, включавшие Аляску, Алеутские острова, архипелаг Александра и поселения на тихоокеанском побережье современных США (форт Росс), а также три поселения, включавшие Елизаветинскую крепость на Гавайях.

предыдущая глава http://proza.ru/2025/01/02/1759
продолжение: http://proza.ru/2025/01/08/1500