Глава IV

   После похорон миссис Попс прошло две недели. Виолетта окончательно вступила по закону в наследство и теперь имела право распоряжаться всем имуществом Мэрилин по своему усмотрению. И, к удивлению многих, девушка решила не переезжать с мужем в дом своей благодетельницы, а открыть в нем музей ее памяти. Часть книг из магазина по-прежнему должны были остаться доступными для продажи, но самые редкие и ценные отныне становились экспонатами, частью духовного наследия их покойной хозяйки. А на втором этаже в полной сохранности оставались все ее вещи, предметы мебели и украшения. Словно хозяйка просто ненадолго отлучилась. И любой посетитель мог бы увидеть, какой необыкновенной и неповторимой была эта женщина, Леди с большой буквы, остававшаяся собой до самого конца.
  Чтобы музей смог получить официальный статус и открыться для визитеров, Виолетта подала заявку в администрацию города и со дня на день ожидала их решения. Конечно, время лечит, и она уже не так тяжело переживала кончину Мэрилин, однако все равно часто казалась задумчивой и печальной, погруженной в свои мысли. Даже Эмиль не мог здесь особо помочь. И только Анна решила в конце концов как обычно посодействовать, насколько это возможно.

  Заглянув однажды вечером к супругам в гости, девушка принесла с собой буклет о том, что на днях в городской галерее искусств открывается выставка местных художников. Никто из них пока, конечно, еще не обрел мировой славы, но некоторые подавали весьма неплохие надежды. Эмиль и Виолетта заинтересовались этим мероприятием.
 - О, художники, это интересно! Можно пойти посмотреть их работы, – одобрила идею подруги Виолетта, - А в каком жанре они пишут? Что-то в духе романтизма есть?
 - Да я точно сама не знаю, - развела руками Анна, - Я ж прежде там не была, приедем – увидим. Но наверное в разных. Там внизу должен быть список имен участников, прочти, может, я кого из них вспомню.
 К сожалению, как оказалось, девушка особо не в курсе творчества большинства художников выставки, однако на одной из последних названных художниц она оживилась:
 - А, вот, Лана Кэндис, ее я знаю! Мы даже немного общались год или полтора назад. На ее первой самостоятельной выставке.
 - О, правда? И что она пишет? – спросил Эмиль.
  Анна усмехнулась:
 - Ну, как тебе сказать… Лана это вообще еще больший нестандарт-эпатаж, нежели я, мой дорогой! Это очень экстравагантная дамочка, пишущая картины в дарк-жанре или как он там называется… В общем, она обличает в них пороки человечества, показывает всех внутренних демона каждого, кого изобразила на полотне. Да и сама выглядит своеобразно, чего стоит хоть ее прическа в виде кучи лапши быстрого приготовления вместо нормальных волос на голове!
 Виолетта прищурилась.
- Значит, тебе она не очень понравилась?
- Ну мы не сошлись в тот раз особо характерами, не буду отрицать, но в целом ее творчество интересное, так что заглянуть можно. Сходим тогда туда вместе, да? Завтра? В самый день открытия! Я как раз захвачу с собой фотик, будет что сохранить потом на память.
 Супруги Неизвестные согласились, и, окрыленная успехом своей очередной задумки, Анна вновь поспешила домой, готовить образ для завтрашнего посещения выставки. Эмиль же с надеждой думал, что новые впечатления смогут отвлечь Виолетту от переживаний и грусти.

* * *

 В день открытия выставки в галерее было достаточно много народа, но к счастью. никто не толпился и не мешал другим. К каким-то картинам подходило больше людей, другие же оставались практически незамеченными. Однако работы Ланы точно не могли промелькнуть мимо глаз посетителей. Ее часть экспозиции располагалась в дальнем углу зале, причем сама художница помимо уже законченных работ, принесла с собой бумагу, краски и мольберт и села писать новую картину прямо на глазах у посетителей.
 Когда неразлучная троица увидела ее работы, то невольно остановилась, чтобы как следует их рассмотреть. Поначалу эти картины могли показаться чересчур мрачными и отталкивающими: все выполнены в черно-серо-коричневой гамме, порой с жуткими деталями в виде красных глаз и острых зубов у изображенных там людей, точнее, их темной сути. Но приглядевшись, можно было невольно заворожиться, с каким мастерством и вкусом все это было нарисовано, как детально и… Правдоподобно, если понимать, что у каждого из нас есть такие внутренние демоны.
 Заметив, что небольшая группа людей заинтересовалась ее работами, художница на время отвлеклась от написания новой и приветственно помахала им вымазанной в краске рукой – многие детали она шлифовала уже не кисточкой, а просто пальцами, считая, что так лучше выходит. Маленькие дети ведь начинают рисовать именно руками – и эти рисунки хоть и не самые красивые, но самые искренние в плане эмоций.
 - Приветствую, добро пожаловать в мою мрачную обитель, путники! – произнесла Лана, поправляя свои стимпанк-очки, служившие ей вместо ободка для волос на голове, чтобы те самые пряди, похожие по словам Анны на лапшу, не лезли в глаза во время работы. – Смотрите, любуйтесь, спрашивайте, если что-то стало непонятно, но интересно! А я периодически буду продолжать доделывать свой новый шедевр, у меня просто сейчас творческий подъем, я никак не могу остановиться!
 - У вас очень интересный стиль, - сказала Виолетта спустя еще несколько минут изучения работ Ланы, - Но почему все ваши картины несколько…
- Устрашают? О, ну тому есть простое объяснение: я пишу именно все темное, что есть в человеке, обнажаю все его пороки, причем порой те, о которых он сам может и не догадываться в течение своей жизни. Я-то сама их всегда вижу. В каждом из людей. Уже очень давно. И чтобы, так сказать, не свихнуться с этого, решила воплощать свои видения на бумаге. Результат как раз представлен здесь и в моей мастерской, при желании могу изобразить именно внутренних демонов заказчика, так, как их смогла увидеть. Поэтому специально позировать для меня не надо, мне достаточно лишь какое-то время посмотреть на человека или его фотографию, чтобы все понять.
 - Хм, а наших внутренних сущностей вы тоже, получается, можете увидеть? – заинтересовалась Виолетта, - Про Анну-то и так все ясно – это бесенок во плоти, а что касается меня и моего мужа? Что можете сказать о нас?
 Художница встала с табурета, поправив подтяжки, державшие ее широкие черные брюки. Также она одернула свою белую рубашку, чтобы ничего не торчало, затем подошла к посетителям чуть ближе, не сводя глаз с их лиц. В этот момент ее собственные глаза, густо подведенные черным карандашом, казались совершенно пустыми и отрешенными, как два светлых провала с темными краями.
 - Что ж, - глухо произнесла она после небольшой паузы, - Ты сама кажешься поначалу такой легкой, невесомой и хрупкой бабочкой, которую способен унести малейший порыв ветра. Однако в действительности можешь за себя постоять, когда дело касается того, что тебе действительно дорого и важно. Будешь отстаивать свои интересы до последнего, иногда забыв про всякие правила вежливости и женственности. Твоя темная сторона тоже красива и элегантна, но это уже не миленькая девочка-куколка, а волевая женщина, знающая, что хочет. И скоро ты такой станешь не только глубоко внутри.

  Пораженная услышанным, Виолетта невольно отшатнулась, опустив густые ресницы, действительно все еще напоминающие кукольные. Эмиль же вышел чуть вперед.
 - А как насчет меня? Что скажете о моей темной сущности, если она есть?
 Губы Ланы коварно улыбнулись:
 - А ты полагаешь, будто бы ее у тебя нет, да? Поспешу разочаровать: твоя темная сторона есть и она даже больше, чем у твоей жены. И она куда более жестче и опаснее…
 - Да ну? Правда что ли? – вмешалась в разговор Анна, - Быть не может! Эмиль же у нас самый настоящий ангел во плоти, откуда в нем такое!
 - Помалкивай пока, суккубик буро-малиновый, - одернула ее Лана, - Про тебя я еще в тот раз все сказала, пускай тебе это и не понравилось. А вот с этими двумя ситуация куда интереснее: снаружи они оба возможно действительно кажутся пока что чистыми ангелами, но внутри… В них скрыто такое… О, я уже хочу это нарисовать, как только закончу нынешнюю картину! Чувствую, это будет одна из моих лучших работ, почти шедевр! Вы ведь позволите мне изобразить то, как я вас сегодня двоих увидела? Правда?
  Теперь глаза художницы смотрели уже почти с мольбой, пускай в них и продолжал оставаться некий огонек безумной одержимости. Эмиль и Виолетты не хотели ее расстроить, поэтому оба кивнули в ответ.
 Лицо Ланы вновь расплылось в улыбке.
 - Прекрасно! Тогда через пару дней смогу приступить! Как завершу – обязательно вам сообщу, вы мне только номер телефона оставьте для обратной связи.
 - Да, хорошо, Эмиль, напиши ей тогда свой, - ответила Виолетта, беря Анну за руку, - А мы пока пойдем другие работы посмотрим, хорошо?
 Было очевидно, что девушке уже максимально неуютно находиться рядом с этой странной художницей, поэтому Эмиль тут же согласился и отпустил ее с подругой, а сам остался, начав писать номер на листе блокнота Ланы. Когда он уже хотел отдать ей его, художница вновь начала смотреть полубезумным взглядом, указывая пальцем в его сторону.
 - Скоро он проявится, твой внутренний демон, когда придет время мстить. Хотя нет, даже не так: не мстить, а скорее, восстанавливать справедливость. Он терпеливо ждет своего часа, он умеет ждать. Но как только он появится, едва ли ты потом сможешь с ним совладать. Он сам поглотит тебя в итоге. И ты уже не сможешь оставаться тем, кем был раньше. Ты останешься служить Свету, но в обличие воина Тьмы.
 Слыша эти пугающие предсказания, Эмиль заметно побледнел и, отступая назад, поспешно сказал:
 - Я все понял, простите, мне тоже уже пора. Номер вам оставил. До свидания!
 - А, конечно. Ступай. Тебе нужно беречь жену, не оставляй ее одну надолго!  - сказала ему Лана на прощание, прежде чем вновь погрузилась в свой мрачный творческий процесс.