Letters to you... January 06, 2025

Первое слово, которому я научила тебя по-русски, было слово «Осторожно».Помнишь? Я более чем уверена, что ты это помнишь.
Как странно и иронично, не правда ли? Понимал ли ты всю глубину этого слова, когда я произносила его? Понимал ли ты, что, шепча тебе «осторожно», я просила тебя быть нежным и бережным не только с моим телом, но и с моим сердцем, моей хрупкой, трепещущей душой?
Ты, словно ювелир, собирал осколки моего разбитого сердца. Своими словами, своими жестами ты вдохнул в него жизнь, заставил его снова биться. И я, как ребенок, доверчиво протянула его тебе, веря, что в твоих руках оно будет в безопасности. Понимал ли ты, что берешь на себя ответственность? Понимал ли, что, приняв это сердце, ты поклялся невидимой клятвой его беречь?
Но клятвы часто остаются невидимыми, не так ли?
Говорят, самый жестокий человек — это не тот, кто разбил вам сердце. Нет. Самый жестокий — это тот, кто собрал его с земли, нежно согрел в своих ладонях, подарил надежду, заставил снова поверить в любовь, а затем, не дрогнув, разбил его снова, так, чтобы больше ни один осколок не сохранил прежней формы.
Ты стал для меня всем. Ты заставил меня поверить в то, что любовь существует. Что меня можно любить такой, какая я есть — со всеми шрамами, страхами и тьмой внутри. Ты дал мне свободу быть собой. Свободу дышать. Свободу мечтать. А потом ты пришел с бурей, которая размела все это вдребезги.
Ты не просто разбил мое сердце — ты стер грань между болью и жизнью. Ты оставил меня на руинах моей собственной души, среди которых я теперь ищу себя.
Может ли человек любить своего мучителя? Своего палача?
Может. Это называется, Стокгольмский синдром. И ты прекрасно осведомлен об этом. Я всегда любила остроту твоего ума.
У меня развился Стокгольмский синдром. Я полюбила тебя всей своей израненной душой. Полюбила так сильно, что отдала бы тебе свою жизнь, если бы это принесло тебе хоть каплю счастья.
Но она оказалась тебе не нужна...

Я целую твою фотографию на экране телефона. Мои губы касаются холодного стекла. Я вдыхаю воздух, пытаясь уловить твой запах, но не могу. Это всего лишь мёртвая фотография, от которой не идёт тепла.
Смогу ли я когда-нибудь снова оказаться в твоих объятиях? Почувствовать твоё тепло и запах? Смогу ли я снова прикоснуться к тебе, поцеловать твои глаза и губы? Смогу ли я дотронуться до твоей кожи, провести пальцами по твоим волосам? Смогу ли я снова любить тебя ночи напролёт, как раньше? Смогу ли я вдохнуть твой аромат полной грудью, так, чтобы у меня закружилась голова?
Смогу ли я держать твои руки и целовать твои пальцы? Смогу ли я вытирать твой пот своими волосами, будто впитывая тебя в себя? Смогу ли я снова ощутить твои настойчивые поцелуи, крепкие объятия? Твои поцелуи на моём лбу, на моей шее, на моих запястьях... Смогу ли я, любимый?
Позволишь ли ты мне снова занять моё место на твоей груди, в той ямочке, куда ты указывая всегда говорил: «Это место, куда ты принадлежишь!»  Или это место уже принадлежит другой? Будет ли твоя голова снова лежать у меня на животе, а руки обнимать меня целиком, и я буду снова чувствовать себя принадлежащей тебе?
Буду ли я когда-нибудь снова гладить твои волосы, едва тронутые сединой, так сильно подходящей тебе, шепча: «Я люблю твою седину»? Услышу ли я от тебя снова нежные слова? Будет ли все это?
И даже сейчас, когда внутри меня пустота, а вокруг темнота, я все еще жажду тебя. Жажду поцеловать твои глаза — те самые глаза, в которых я видела весь мир. Те самые красивые глаза, цвета меда, в которых я тонула, снова и снова.
 Помнишь, как я впервые поцеловала твои глаза? Это был самый трепетный, самый искренний поцелуй. Я поцеловала их даже раньше, чем твои губы. И помнишь, что ты тогда сказал? «Что это за поцелуй? Что ты за женщина?»
А я...
Я всего лишь женщина, потерявшая себя в любви. Женщина, которая отдала тебе все, веря, что это будет взаимно. Женщина, которая теперь носит на своем сердце шрамы твоих рук. Та , которая жаждет твоего голоса и твоих прикосновений,  наших долгих ночных разговоров, наполненных смехом, мечтами  и планами.
 Я та, которая действительно поверила, что ты хотел прожить со мной любовь, которая , как однажды ты сказал «Посрамит величайших авторов и поэтов».
И, несмотря ни на, что  я все еще люблю и жду тебя. Постучись в мое окно...
 Люблю тебя.
Твоя Гюльчатай.
01.06. 2025

                ***

The first word I taught you in Russian was “Осторожно” (Careful). Remember? I am sure you do. How strange and ironic, isn’t it? Did you understand the depth of that word when I spoke it to you?
Did you know that when I whispered “careful” to you, I was asking you to be gentle and tender not only with my body but also with my heart, my fragile, trembling soul?
Like a jeweler, you gathered the shards of my broken heart. Through your words, through your gestures, you breathed life into it, made it beat again. And I, like a child, trustingly extended it to you, believing that in your hands it would be safe. Did you understand the responsibility you were taking on? Did you realize that by accepting that heart, you swore an invisible oath to protect it?
But oaths often remain invisible, don’t they?
They say the cruelest person isn’t the one who broke your heart. No. The cruelest is the one who picked it up from the ground, gently warmed it in their hands, gave you hope, made you believe in love again, and then, without flinching, shattered it once more—so thoroughly that no shard retained its original shape.
You became everything to me. You made me believe that love exists. That I could be loved just as I am—with all my scars, fears, and the darkness within me. You gave me the freedom to be myself. The freedom to breathe. The freedom to dream. And then you came with a storm that shattered all of it to pieces.
You didn’t just break my heart—you erased the boundary between pain and life. You left me amidst the ruins of my own soul, where I now search for myself.
Can a person love their tormentor? Their executioner?
Yes, they can. Scientifically it is called Stockholm syndrome. Oh, I am sure, you know what that means.  I always was in love with your brain!
I developed Stockholm syndrome Balgozlum. I loved you with all my wounded soul. Loved you so deeply that I would have given you my life if it brought you even a drop of happiness.
But it turned out you didn’t need it.
I kiss your photograph on my phone screen. My lips touch the cold glass. I inhaled the air, trying to catch your scent, but I couldn’t. It’s just a lifeless photo, offering no warmth.
Will I ever find myself in your arms again? Feel your warmth and scent so deeply that it makes my head spin? Will I ever touch you again, kiss your eyes and lips? Will I be able to caress your skin, run my fingers through your hair? Will I ever love you through sleepless nights again, as I once did?
Will I be able to hold your hands and kiss your fingers? Will I be able to wipe your sweat with my hair, as if trying to absorb you into myself? Will I ever feel your insistent kisses, your strong embrace again? Your kisses on my forehead, on my neck, my wrists… Will I, my love?
Will you allow me to take my place on your chest again, in that little hollow where you always pointed and said, “This is where you belong”? Or does that place now belong to someone else? Will your head ever rest on my stomach again, your arms wrapped around me, making me feel like I’m truly yours?
Will I ever stroke your hair again, touched with just a hint of gray that suits you so perfectly, whispering, “I love your silver strands”? Will I hear tender words from you again? Will any of it happen?
Even now, when there’s emptiness inside me and darkness all around, I still yearn for you. I yearn to kiss your eyes—those very eyes where I saw the entire world. Those beautiful, honey-colored eyes in which I drowned repeatedly.
Do you remember the first time I kissed your eyes? It was the most delicate, the most heartfelt kiss. I kissed them even before I kissed your lips. And do you remember what you said then?
“What kind of kiss is that? What kind of woman are you?”
And I...
I am just a woman who lost herself in love. A woman who gave you everything, believing it would be mutual. A woman who now carries the scars of your hands on her heart. The one who longs for your voice and your touch, for our long nighttime conversations filled with laughter, dreams, and plans.
I am the one who truly believed you wanted to live a love story with me that, as you once said, “would put the greatest authors and poets to shame.”
And despite everything, I still love you and wait for you.
Knock on my window...
I love you.
Your Gulchatay.
01.06.2025