Щенок

Он был маленький-маленький, словно плюшевая игрушка из магазина, только тёплый и живой. Мы назвали его Пупсик. Папа, хмурясь, предлагал грозное имя Пират, но это был подарок мне на день рождения, и я, прыгая от восторга, настоял на своём. В тот вечер я не отходил от картонной коробки, в которой он сопел, засыпая у меня на коленях. Восторг переполнял меня, будто фейерверк взрывался внутри – теперь у меня есть свой, настоящий, верный друг!
Я тогда учился в третьем классе и после уроков летел домой, словно на крыльях. Однажды я выиграл у Пупсика кусок палки, и он, виляя всем телом от радости, так бурно меня «поздравил», что мы оба свалились в кучу осенних листьев. Он облизывал мне всё лицо, а я смеялся до слёз и обнимал его тёплую шею. Нам обоим было так весело, что казалось, это счастье никогда не кончится.
Но щенок мой подрастал. Через год это был уже большой, высотой с табуретку, пёс. Папа сделал для него вольер. Я приходил из школы, и мы играли, но детская радость понемногу тускнела. Он по-прежнему пытался залезть ко мне на колени, как в детстве, и однажды я не удержал его тяжесть. Громкий хруст, острая боль, и вот я уже ношу гипс. Я злился на него, на себя, на эту дурацкую привычку, которую я же и поощрял.
А потом случилось то, о чём я до сих пор не могу думать без сжимающей горло боли. Я был в школе, когда Пупсик выскочил из дома. Раздался оглушительный визг тормозов, а потом – мёртвая тишина. Мир, который ещё утром был цветным и полным звуков, в одно мгновение стал чёрно-белым и беззвучным. Когда мне сообщили эту новость, я не поверил. Казалось, земля ушла из-под ног. Я плакал, не стыдясь слёз, рыдал так, что перехватывало дыхание. В доме была зияющая пустота. Не слышно было цокота когтей по полу, не было его радостного визга у двери. Я гладил его старый ошейник и не мог поверить, что его больше нет. Эта потеря была такой физической, будто у меня оторвали часть сердца. Глупый, глупый я был…
Прошло много времени. Боль утихла, но оставила после себя шрам и важный урок. Я снова захотел, чтобы во дворе был щенок, и снова намекнул об этом родителям. Они переглянулись и молча вышли из комнаты, вернувшись с маленькой картонной коробкой.
– Решили, что ты прав, – только и сказал папа.
Из коробки на меня смотрела трогательная мордочка с умными карими глазами. Сердце ёкнуло, в памяти на миг мелькнул образ Пупсика. Но это был другой пёс. Я бережно взял его на руки, и он доверчиво прижался ко мне.
– Я не буду тебя баловать», – твёрдо сказал я ему, глядя в эти преданные глаза, – я научу тебя всему, что знаю сам. Мы с тобой будем друзьями, но я буду строгим. Я должен.
Я уже придумал ему имя – Викинг. Оно звучало серьёзно и смело. Потому что детство, беззаботное и наивное, осталось позади вместе с Пупсиком. А впереди была взрослая жизнь, к которой нужно готовиться. И людям, и собакам. И мы с Викингом начнём эту подготовку сегодня. Прямо сейчас.