Письмо

1

 Сегодня день похорон моей бывшей жены. Об этом я узнал накануне вечером. Мне позвонил ее отец Виктор Николаевич. После развода с Юлей мы с ним ни разу не созванивались, а виделись лишь один раз, при обстоятельствах которые расскажу в свое время. Так какое же было мое удивление, я увидел от него звонок. Я ответил. Голос его был взволнованный, сбивчивый. Он интересовался как у меня дела, как работа, вообще как жизнь. Но это были пустые вопросы, я это чувствовал. Он хотел сказать что-то другое, важное для меня. После непродолжительного формального диалога он замолчал. Я было подумал что связь прервалась.
 — Виктор Николаевич, вас не слышно, я перезвоню. — сказал я.
 — Лёша, не отключай, постой. - сказал он пресекающимся голосом. – Я хочу тебе сказать...
 — Ну...
 — Юля умерла.
После этих слов для меня будто мир схлопнулся и словно электричество прошло сквозь меня. Сильно сдавило виски.
 — Я должен был тебе сказать. Иначе как ... – продолжил Виктор Николаевич после паузы.
 Я молчал, подобрать слов для меня в эту минуту было истинно трудно.
 — Завтра похороны. Ты приедешь?
 — Да. — ответил я, и послышались короткие гудки.
 Всю эту ночь я не спал. Всё прокручивал и прокручивал воспоминания связанные с Юлей. Вспомнился наш момент знакомства. День тогда был морозный, зимний и солнечный. Всё белым-бело от снега, что не вольно глаза прещуриваешь.
 На пути к моей работе было кафе, я каждые утро туда заходил завтракать. Там я и встретил Юлию. Она тоже с недавних пор стала по утрам заходить в это кафе, заказывала кофе и садилась у окна. Это была молодая девушка, блондинка, с милым лицом и грустными задумчивыми глазами. Через несколько дней, поборов свою робость я всё-таки познакомился с ней.
 После этого каждый день, по утрам, мы сидели за одним столиком и общались, легко и непринуждённо, обо всем и ни о чём. Но личные темы мы как-то обходили стороной.
 Первое свидания у нас было в парке. С полудня и до вечера мы безцельно ходили по запутанным дорожкам парка. Теперь каждый рассказывал о своей жизни. Я говорил мало, как как похвастаться было особо нечем. Ведь низкооплачиваемая работа, и возрастающий долг квартирной хозяйке, не тема для беседы на первом свидании. Так что я больше слушал нежели говорил.
 Юля же рассказала мне о своей жизни. Что у неё две сестры, обе старшие. Они разъехались, вышли замуж, теперь общаются редко. Рассказала что когда ей было двенадцать лет у них в семье случилось несчасье, умерла мать. Почти год она не выходила из дома. Тяжело она переживала потерю. Замечала что после этих событий стала замкнутой, старалась больше времени проводить одна.  Закончила школу, отец поддержал решение Юли пойти в педагогический. Отучившись, она так и не работала по своей профессии. Когда я спросил почему, она сделала вид что не слышала моего вопроса. Расспрашивать дальше об этом я её не стал.
 Через пол года мы расписались. Свадьбу справили тихо. Собрались только близкий круг наших друзей и знакомых, да немногочисленные родственники. Тихо, мирно и спокойно мы отпраздновали наше бракосочетание. Застолье хоть и не пестряло яркими красками, и не было блахоухания изысканных явств. Но всё выло чинно. И этим был я доволен. Юля тоже.
 Жить мы стали в моей однокомнатной  квартире, которая находилась на окраине города. Тесно конечно, гостей не примешь. Но всё же, наше маленькое семейное гнёздышко. Мы стали обставляться и обживаться. Жизнь пошла на лад. Но как оказалось не надолго.
 Идилия продолжалась около года. Потом я даже не знаю что произошло. Толи быт нас съедал, толи еще что. Но между нами начал образовываться холод. Сначала колкие фразы, потом ссоры и молчание на несколько дней. Планомерно вся наша семейная жизнь шла под откос. Тех чувств что были в начале отношений я уже не испытывал. А Юля ... Незнаю. Мне её внутренний мир уже начинал быть безразличен. Отматывая назад, я понимаю что этот холод исходил от меня. Я её заражал этим холодом.
 Мы оба понимали, наш брак развалится если у нас не будет детей. Забота о ребенке скепила и укрепила бы обоих. Но у нас не получалось. В следствии этого я стал более раздражителен, уже сам искал повод поссориться. Начал задерживаться с работы, я просто не хотел домой. Юля смиренно всё это переносила. В таких отношениях мы прожили ещё два года.
Одним вечером, за ужином. Юля начала разговор.
 – Лёша, мне надо тебе кое-что рассказать. - сказала она.
 — Давай. - сказал я, холодным тоном.
Она замолчала, пристально посмотрев на меня.
 - Ничего, забудь - махнула она рукой.
 -  Ну говори уже, что за привычка такая, начала говорить, так договаривай
- в раздражении сказал я.
 Увидев проступающие у неё на глазах слёзы, я пришел в смущение. Зря я так. Потупив глаза в тарелку я уже без аппетита доедал саой остывающий ужин. Я чувствовал на себе её взгляд. Мне казалось что она меня в эту минуту ненавидела.
 В скором времени мы развелись. Но это формально. А фактически она уехала от меня на следующий день. Удерживать её я не стал. И не хотел.
 За последний год мы так не разу и не свиделись. Я как то пытался звонить но номер был уже недоступен. Я хотел съездить к ней,  знал что живет она наверняка в родительском доме. Но, для чего мы увидимся, что я ей скажу, она скорее всего видеть меня не захочет. Да, так оно наверное и есть. И я откладывал поездку, потом снова порывался. Мне надо было принять для себя решение. И я принял. Мы в разводе, мы чужие люди, всё. Но чем больше я хотел забыть её, тем более ощущал потерю. Чувства к ней возрождарись, я маялся. Решив поехать к ней домой, я не знал на что надеятся, и вообще чего ожидать.
 Одним утром, проделав путь через весь город, я уже звонил в её дверь. Открыл отец Юлии, Виктор Николаевич. Он холодно со мной поздоровался, спросил что я здесь забыл и что мне надо. А как узнав что я к его дочери, сказал что она тут больше не живет.
 - Куда она уехала - спросил я, внутрене решив тотчас же поехать к ней где бы она не была.
 - Ну этого я тебе не скажу - Виктор Николаевич стал закрывать двери.
 - Почему, стойте. - ухватился я за двери. - Номер хотя бы дайте.
 - Отойди от двери. - он сильно дернул дверь, и та захлопнулась.
 Я звонил, стучал настойчиво и долго, но отец Юли мне уже не открывал. Только соседи повыбегали со своих квартир и грозились вызвать полицию. Я сбежал по лестнице вниз непомня себя. Злость захлестнула меня на этого Виктора Ивановича, на бывшую жену, на себя, за то что поддался на эмоции. И вообще чего я хотел? Помирится, воссоздать то что в основном я и разрушил? Всё, хватит. Для меня и для неё так будет лучше. Она исчезла, и я и зчезну. Вот дурак, зачем приходил? Эти мысли занимали мою долгую дорогу домой. Я шёл пешком, помню было холодно, продрог тогда сильно. Но мне надо было пройтись, навести порядок в своей воспаленной голове.

2

 Уже начинает светать. А я так и не смог уснуть. Из-за чего она умерла? Что с ней случилось? Эти вопросы занимали меня все сильнее и сильнее. Я встал с дивана, голова была тяжёлая и болела. Выпив обезболивающее и решив еще прилечь и подождать пока начнёт действовать лекарство. Но бессонная ночь взяла свое, я уснул. Уснул так крепко, что не слышал многократных звонков Виктора Николаевича.
 В первом часу дня, как оказалось, я открыл глаза и вздрогнул. Быстро соскочив с дивана, находу одеваясь, я выбежал на улицу. На улице было пасмурно, и собирался затяжной осенний дождь. На остановке я прождал свой автобус минут двадцать. Время уходило, я понимал что уже на вряд ли успею. Наконец автобус приехал. Как же хотелось поторопить водителя, как же хотелось закричать ему "Что ты плетёшься, быстрее можешь". Но мы даже не плялись, мы стояли. Пробка была длинная, я смотрел в окно на улицу, смотрел на часы, потом опять на улицу. Там было всё серо и грязно.
 Я опоздал. Процессия уже уехала. Так сказала мне пожилая соседка Виктора Николаевича по лестничной площадке. Я поинтересовался на каком кладбище могут быть похороны. В нашем городе их три.
 - Так понятно на каком, где мать её схоронена, теперь и она туда к ней. Ой, какой молоденькой была-то, ой - запричитала старушка
 Я знал где это находится. Это недалеко, всего в тридцати минутах ходьбы от сюда. Я побежал, сокращая пути переулками и подворотнями, минуя заброшки и пустынные места.
 Вскоре я забежал во двор кладбища. От интенсивного бега я задыхался, хватая ртом воздух. Сердце колотилось отдавая мощной пульсацией в виски. Я смотрел по сторонам, искал какой-то ориентир, указатель куда мне идти. Взгляд мой зацепился за небольшой вагончик серо-ржавого цвета. Наверное  сторож там, подумал я. Не успев еще подойти к вагончику, я увидел как открылась дверь, и от туда вышел невысокого роста испитый мужичок. Вопросительно посмотрел на меня, и с раздражением спросил:
 - Чего тебе?
 Дыхание еще не восстановилось. Но справляясь с отдышкой я спросил у него:
 - Тут, сегодня хоронили, где?
 - А, та вона. - он показал рукой куда-то в глубь кладбища, но мне этого было достаточно.
 Проходя мимо могил и памятников, новых и роскошных, старых и покосившихся, я вглявывался вдаль ища толпу. Какое же было моё удивление, когда никакой толпы я не увидел. Но увидел всего одного человека стоящего над свежей могилой. Это был отец Юли, Виктор Николаевич.
 Я подошел ближе. Меня пробила нервная дрожь. Виктор Николаевич обернулся, посмотрел на меня, кивнул мне, будто приглашая меня подойти.
 И вот мы уже стояли над магилой и молчали.  Каждый думал о своем. Это не была минута молчания, для меня это была минута непринятия всего этого. Не должна молодость встречать смерть, это противоестественно. Всё моё нутро противоречило.  Для отца же Юли эта была минута разрыва души на двое, на трое, на осколки, где каждый осколок проходил сквозь сердце. Оставляя рану, которая уже не заживет. Голос Виктора Николаевича вывел меня из ступора.
 - Мне надо тебе кое-что передать. - сказал он  присекающимся голосом.
Виктор Николаевич вынул из внутреннего кармана пальто запечатанный конверт.
 - Я знаю что она писала это письмо, и знал кому. Но ты не думай, я не знаю что там написано. - сказал Виктор Николаевич, отдавая мне конверт.
Виктор Николаевич повернулся и стал уходить. В этот момент трудно было бы его узнать. Он превратился в сгорбленного придавленного горем старика. Неуверенно и осторожно он шёл опустив голову в низ. Я всё смотрел ему в след, думал он обернется. Хотел догнать его, что-то сказать, как-то утешить. Но возможно ли?
 Я посмотрел на могилку. Странное чувство, человека уже нет, только вот, письмо осталось. Для меня сейчас этот клочок бумаги был самой ценной реликвией на свете. Слова в этот письме наверняка обличительные. Будто раскрывается тайна, которую я не должен знать. И не хочу. Не хочу.
 Решив прочитать переданное письмо тотчас не отходя от могилы Юли , я сел на рядом находящуюся лавочку, старую и низкую. Конверт был запечатан, я вскрыл его, и вынул оттуда тетрадный лист. Весь исписанный, в некоторых местах было зачеркнуто. Строчки бегали перед глазами. Я силился уловить, поймать смысл. Ветер загибал края письма, я распрамлял его. Как мог отвернувшись от ветра я начал читать:

 "Привет Лёша. Как же хочется тебе о многом сказать, о многом высказаться. А еще увидеть тебя. Наверно, этому уже не случится. Сегодня был солнечный день, первый в эту осень. Хотелось запомнить его, насладится им, забрать собой. Вечером я хотела выйти на улицу, посмотреть на уходящие лучи солнца, ощутить на коже прохладу увядающей осени, вдохнуть запах прелых листьев и приближающейся зимы. Но, врачь меня не выпустил. Я будто бы заперта в палате. Я каждый день вижу плачущих  людей, отчаявшихся людей. На них больно смотреть. Они умирают Лёшь!
 Каждый день я рисую себе в голове, что после лечения настанить счастливое будущее. Хотя мне и счастливого не надо, лишь бы будущее. Мне говорят что я еще молодая, организм сильный, выдержит. Я верю. Доктор говорит что остался еще один курс химиотерапии. Это значит я почти здорова, верно?
 Я тебя всегда любила. А сейчас мне кажется что еще больше люблю. Помнишь наш последний вечер. За ужином я хотела тебе что то сказать. Но не решилась. Теперь решаюсь, в письме мне кажется, легче в этом признаться.
 Я хотела иметь семью, большую, счастливую, как у всех. Быть мамой. Но быть мамой я не могла. И оставаясь со мной, ты не когда бы не узнал радость отцовства. Ведь иметь детей я не могу. За пару лет до нашего знакомсятва, я сделала аботр. После я осознала что натворила. Не было и дня, чтобы я не думала о ребёнке, который из-за меня и света не увидел. В этом году бы мой ребёнок пошёл бы в школу.  Я хотела тебе рассказать, много раз пыталась. Но знала что этим бы я разрушила и без того хрупкий наш брак.
 После аборта начались проблемы со здоровьем. Теперь вот, получаю то что заслужила. Так оно наверное и должно быть.

P.S.
 Зайди ко мне на днях, я очень хочу тебя увидеть."