Я экстрасенс! Что это было?

                Есть два способа прожить жизнь:
                первый - как будто чудес не существует,
                второй - как будто вокруг одни чудеса.
                Альберт Эйнштейн

Общежитие «Рудознатцы» Московского геологоразведочного института на юго-западе столицы в 80-х годах прошлого столетия представляло из себя только что построенный многоэтажный дом, в котором дружно размещались на время учебы студенты разных стран (Европы, Азии, Африки, Латинской Америки), ну и конечно СССР. Культурный винегрет – это, наверное, самое точное определение тогдашнего быта рудознатовских жильцов.

     Многие истории как в литературе, так и в жизни начинаются с временного наречия «однажды». В моем случае, однажды, шла веселая рождественская вечеринка в комнате, где жил, в том числе и наш однокурсник из ГДР – Вольфганг. Это был скромный юноша, типичный «ботаник», а модные и дефицитные очки в тонкой серебристой металлической оправе с линзами «нeliomatic» (темнеющие на солнце) только усиливали впечатление интеллигентности. Студенческая вечерняя трапеза быстро закончилась, а расходиться не хотелось, и Вольфганг на правах хозяина предложил показать нам фокус. Подчеркиваю, он сказал именно фокус, без всякой претензии на большее.

     Совместными усилиями быстро освободили стол, на который он положил лист ватмана и фломастером расчертил его концентричными кругами с секторами, в которых написал буквы русского алфавита. На стол поставили лампу и выключили верхний свет. Фокусник предложил отгадать желание, написанное на бумажке, и тут же нашлась девушка, которой просто позарез было необходимо, что бы отгадали ее желание. Отойдя в угол комнаты, изобразив ладонями домик, она написала свое рождественское желание на клочке бумаги и по команде Вольфганга скрутила записку в плотный шарик. За столом наш фокусник попросил ее руку, чтобы прощупать пульс. В полумраке помещения слышалось только учащенное дыхание пациентки. За стеной в соседнем помещении гундосили два проживавших там афганца, изредка что-то гортанно крича, нарушая установившуюся тишину. По команде нашего иллюзиониста, у которого от психологического напряжения, кстати на лбу выступила испарина, девушка передвигала свой шарик-желание между буквами. Магия продолжалось минут десять, и Вольфганг объявил, что готов отгадать желание и отгадал. Сейчас бы закричали пошловатое «ВАУ», но в те социалистические времена студенческая братва дружно аплодировала и спрашивала: «Как, объясни?», на что немец туманно и флегматично, с акцентом отвечал: «Через биополе посредством экстрасенсорики…». Возможно сеанс продлился бы еще, но за стеной послышался звон разбитого оконного стекла, шум падающей мебели, истошные вопли и мы всей гурьбой устремились к соседям. Нас уже опередил комсомольский оперативный отряд, который дежурил в общежитии по выходным и вечерам, и мы стали свидетелями вышибания дверей и вытаскивания на безжалостный свет в коридор афганских дебоширов. Я впервые увидел отсутствующий взгляд с расширенными зрачками наркомана, что называется живьем. Если бы речь шла об алкоголиках, то понятно, допились и поймали «белочку», что поймали эти наркоманы нам было не ведомо, причем один испуганно сидел, скрючившись, трясясь и забившись в угол комнаты, а второй крушил мебель и выбрасывал в окно. Грохот падающих обломков с десятого этажа и привел собственно оперативников на наш этаж. Пресытившись впечатлениями, мы разбрелись по своим углам, о фокусе уже никто не вспоминал.

     В тоже время, лично на меня фокус произвел впечатление, хотелось, во-первых, понять, как он делается. Во-вторых, для меня было ясно, что он имеет закордонное происхождение из страны, где существует другая культура показа фокусов и это распаляло еще больше, хотелось научиться уметь его показывать, тем более, что это не прост фокус, а разновидность гадания. Гадания, которые были мне известны, если оставить в стороне гадание по звездам, основывающееся на астрологии и требующее серьезного образования и подготовки, были достаточно примитивны – это гадание: на картах, на воске, по тени, по воде, на кофейной гуще, по туфле, по скорлупе ореха, на имя суженного, по пламени, на ноже, на иглах. Возьмем для примера гадание на имя суженного. Девушка должна в полночь выйти из дома и у первого встреченного мужчины спросить, как его зовут. Это имя и будет именем суженого. Пещерно как то, интеллект отдыхает. Я уж не говорю, какая отчаянная должна быть девушка и сколько ей нужно принять для храбрости. Решено, ставлю себе задачу постигнуть секреты заморского фокуса.

     Следующим вечером моя попытка освоить фокус не состоялась по форс-мажорным обстоятельствам. У вьетнамских студентов подошла красная дата – государственный праздник и они решили всем землячеством его отметить. Главным блюдом на празднике должна была быть жареная селедка, тошнотворный сладковатый запах которой растекался по коридорам общежития, от него слезились глаза и першило в горле. Запах этот потом неделю выветривался. Надо сказать, что вьетнамцы, проживающие с нами, отличались и дружелюбием, и деликатностью, но были обстоятельства, которые заставляли их жарить селедку, предварительно вымоченную в кефире или воде. Первое – выросшие на свежих морепродуктах, они физически не могли есть нашу столовскую пищу (щи, котлеты, сосиски), второе – купить свежую морскую рыбу в магазинах того времени для студентов была не решаемая задача, ну и главное – они жили на скромную стипендию, а селедка стоила копейки и продавалась в каждом продуктовом магазине. Спросите, а чего они просто не ели селедку. Мы спрашивали, оказывается вьетнамская нация в принципе не ест соленой рыбы и когда они ее едят, их вкусовые рецепторы выдают горечь. В качестве примера могу привести немцев, пьющих пиво и закусывающих сардельками, которые макают в сладкую горчицу и очень изумляющимся нашей привычке употреблять с пивом воблу. Одним словом, на фоне вьетнамского шабаша опять было не до фокуса.

     Упорство и труд все перетрут, как вы понимаете, я секрет фокуса получил, правда для этого пришлось прибегнуть к террору. Увидев Вольфганга в коридоре общежития, прижал в уголочке и потребовал разгадку. Совершили бартерную сделку. Он мне показывает и рассказывает, как дурачить людей, но с условием, что не буду этим заниматься в общежитии – это его пространство и территория, а я взамен даю ему свои конспекты по философии. Надо сказать, что зигзаги мысли марксистко-ленинской философии они и носителю русского языка были не всегда постижимы, что же говорить про иностранцев. Разгадка оказалась разочаровывающе проста и примитивна, фокус вполне под силу ребенку, но, когда его показывает взрослый дядька с потеющим лбом, несущий белиберду про биополе, магия начинает работать. Посмотрев на мою вытянувшуюся разочарованную физиономию, Вольфганг, на всякий случай, напомнил о конспекте.

     В свое время в большой интернациональной семье фокусников нашелся свой «Павлик Морозов» - иллюзионист Вал Валентино, который по телевизору вел шоу и раскрывал секреты трюков. «Валентино нарушил кодекс фокусника» - считает Николай Фомушин, наш известный иллюзионист, фокусник и член экспертного совета премии имени Гарри Гудини: «Его исключили из всех профессиональных сообществ. Хотя он раскрывал только уже давно известные и раскрытые фокусы, на которые давно истекла патентная защита». Удивительно другое, люди не стали меньше верить, а наоборот было замечено увеличение интереса к выступлениям иллюзионистов. В психологии существует теория, что верить в чудеса полезно для здоровья и как утверждает Николай Фомушин: «В любом фокусе секрет вторичен. Главное — то, как этот фокус подается. Именно это создает настоящую иллюзию».

     Став обладателем секрета фокуса, я получил и проблему – мне негде было его показывать. Конвенция запрещала на территории, которая более всего располагала для этого, в общежитии. Интересно, что и Вольфанг вел себя как в той пословице «собака на сене лежит, сама не ест и другим не дает», даже не делая никаких попыток вновь чего-то демонстрировать. Действительно, ну не на производственной же практике, где я проводил все летние каникулы изображать из себя экстрасенса, беря мозолистую руку с обгрызенными ногтями для считывания пульса моториста-дизелиста, за такое могли и побить. Прошло несколько лет, прежде чем мне представился случай изобразить из себя чародея. Как говорится: «Да здравствует наш советский профсоюз, самый полезный профсоюз в мире». Пробегая по коридору в административном корпусе института мимо дверей студенческого профкома, увидел объявление о путевках в зимний пансионат отдыха на каникулы со скидкой 70%. Я же говорю, полезный был общественный орган в жизни страны, в отличие от сегодняшних функционеров. Показал студенческий билет, записался и решил для себя задачу, чем заняться на ближайшее время.

     Пансионат встретил нас зимней пургой, заснеженными дорожками и сугробами. Разбросанные по территории пансионата домики, в которые мы заселялись, приходилось штурмовать по сугробам. Единственная площадка, более-менее очищенная от снега, была около столовой. Многие приехали со своими лыжами, они радовались, природа располагала, кругом сосновый лес и даже кое-где светили уличные фонари. Профкомы нескольких институтов поработали на славу, контингент приехал разномастный и веселый, кто-то вырвался из уютных, теплых московских квартир, ища приключений и неумело растопырив, нес свои лыжи, а были тертые экземпляры, пробиравшиеся с рюкзаком, погромыхивающим спиртным и своей скептической улыбкой одаривавшие окружающих. Селили в большие комнаты по 3-4 человека, но это мало чем отличалось от условий общежития, батареи были обжигающие, местная котельная трудилась на славу, а жар костей не ломит, да и форточка нам в помощь. За стеной практически сразу началось бренчание гитарных струн, там поселилась BEER-группа с нашего курса. Мне они запомнились еще после первого курса, когда мы добирались на электричке до Загорского полигона института на летнюю учебную практику. Электричку отменили, наша студенческая толпа разбрелась по Ярославскому вокзалу, а эти компашкой нашли вокзальный киоск с пивом и только взяли по паре кружек, как новое объявление, электричка все-таки отправляется с дальнего пути, не растерялись, слили все пиво в один пластиковый пакет и побулькали с ним на электричку. Две гитары и расческа в зубах третьего сделали их центром притяжения, вагон был забит молодежью и полтора часа пролетели незаметно. Никто правда не помнит, как они это пиво потом пили из пакета, но это не так и важно. С тех пор я их и прозвал BEER-группа, а они и не возражали.

     Первые дни потекли размерено и скучновато. По расписанию завтрак, обед и ужин, вечером танцы, которые конечно оживляли досуг и были актуальны для ищущих знакомств и романтических отношений персонажей, но как-то маловато для энергичной молодой компании. Вскоре сказала свое слово BEER-группа, они начали перед ужином закатывать импровизированные концерты-капустники и наш дом становился популярным, сюда потянулись любители жанровой и бардовской песни. Оставалось еще время до обеда, которое слоняющаяся публика не знала, чем занять. Теоретически самое время для лыжни, но жизнь показала, что энтузиазм лыжников скоро погас, когда начались первые болевые ощущения не привычных к нагрузкам мышц. Я вспомнил про свой фокус, чтобы просто несколько поднять настроение своим двум соседям по комнате. Обрисовал ситуацию запредельно просто. Перед ними начинающий экстрасенс, который готов с ними заняться психологическими опытами, но для этого нужен кусок ватмана, свеча, фломастер и листы пишущей бумаги. Сказано - сделано. Они притащили мне старую стенгазету, которую сняли в столовой, обратная сторона листа идеально подходила для черчения кругов, секторов и букв. Самое сложное оказалось раздобыть свечу, но и ее тоже нашли у поварих там же в столовой. Реквизит был собран, оставалось малое проявить свои экстрасенсорные способности, не хотелось разочаровывать милых ребят, они старались.

     Время до обеда в начале января, если нет солнца, больше похоже на сумерки и это мне играло на руку. Легкие занавески на окнах, погашен верхний свет, зажжена свеча, колеблющееся пламя которой создает в полумраке комнаты необходимую для эксперимента ауру. С каждым я общался примерно минут по пятнадцать, отгадал желания, чем сильно их ошарашил и поверил в свои силы. Дальше работало сарафанное радио. Мои соседи конечно не удержались и поделились со своими знакомыми. Все вокруг были люди интеллигентные, все слышали про биополе, и все хотели участвовать в опыте. Я поставил ряд условий: время приема строго с 11 до 12 часов, в день принимаю не более 3 человек (очень большая нагрузка на мой организм), в помещении соблюдается тишина и у меня за спиной не должен никто находиться. Мои сожители радостно согласились быть моими ассистентами и следить за порядком. На следующий день около нашей двери толпились около 10 человек, жаждущих поучаствовать в экспериментах. Я прочитал небольшую вводную лекцию о биополе, ауре человека, экстрасенсорных способностях, о том, что если загадывать желание, то это наиболее удачное время, так как еще в Древней Руси практиковались святочные гадания (начиная с 6 января и заканчивая 19 января) - это пограничный период, когда зарождается новое солнце, а граница между светом и тенью достаточно условна. Просил более тщательно относиться к выбору своих желаний, что бы не было пустых, малозначащих и я не расходовал зря свою энергию. Подчеркнул, что то, что они сегодня увидят и услышат – это разновидность психологического опыта и дело исключительно добровольное.

     Из множества лиц, прошедших передо мной в те дни, запомнились по разным причинам трое, будем называть их пациентами.

     Пациент № 1. Молодая девушка с озорными глазами и внутренними сомнениями, пришедшая одной из первых. Видно было, что ей очень хочется написать свое потаенное желание, но вдруг я и правду угадаю и ей будет не ловко. Эта сложная внутренняя борьба была написана на ее лице. Она загадала желание: «Хочу прокатиться на красном мотоцикле». По процедуре, когда я уже готов произнести отгаданное желание я просил еще раз прочитать записку и сжечь ее на блюдце и спрашивал: «Произнести вслух или написать, что бы никто не слышал». Трясущимися от волнения руками она сожгла свою записку и разрешила мне произнести вслух. Пришлось устроить ей маленький выговор, январь, сугробы, красный мотоцикл – это конечно романтично, но в чем смысл этой шарады, а она обезоруживающе спросила: «А правда, сбудется?». Ну что я ей мог ответить: «Конечно, все у вас будет отлично». Девушка радостная, летящей походкой вышла из комнаты, видимо для нее красный мотоцикл имел более глубокий смысл, а скорее его владелец.

     Пациент № 2. Очень необычный пациент, потому что им оказался профессор, заведующий кафедрой электроснабжения геологоразведочных предприятий Игорь Матвеевич и я ему сдавал год назад экзамен. Из уважения, профессора пропустили без очереди. Было ощущение, что мы с ним поменялись ролями. Человек уже был в годах, по-моему, тогдашнему пониманию возраста, поэтому меня, не скрою, удивило его желание: «Среди поэтов быть художником, среди художников быть поэтом». Он не производил впечатление богемного человека, но чужая душа – загадка, а может быть он просто позаковыристее мне дал задание и с любопытством хотел понаблюдать как я буду выкручиваться. Может и хотел понаблюдать за мной, но выкручиваться начал его организм, в животе раздалось урчание «борборигумс». Живот иногда подает нам сигналы и пытается «общаться» с помощью урчания. Эти аккорды вызываются движением жидкости и газа в кишечнике. Урчание у медиков носит смешное название «борборигумс», этот термин родом из Древней Греции и никак не переводится – это просто звукоподражание: именно таким образом древние греки воспроизводили «музыку живота» и Игорь Матвеевич, не придумал ничего лучше, как начать стучать себя в области печени, что конечно нарушало размеренный ход психологического опыта. «Профессор, успокойтесь, все будет хорошо» - я взял его за руку и начал издалека. Все дело в том, что в школе писал сочинение по биографии В. Маяковского и помнил, что поэт сказал о своем друге Давиде Бурлюке, назвав его лучшим писателем среди художников и лучшим художником среди поэтов. Бурлюк был исключен одновременно с Маяковским из Строгановского училища живописи, ваяния и зодчества за увлечение футуризмом. В свою очередь позже писал поэт Вадим Шершеневич, что одно из главных открытий Давида Бурлюка – Маяковский-поэт. «Маяковского он поднес на блюде публике, разжевал и положил в рот. Он был хорошим поваром футуризма и умел „вкусно подать“ поэта». В общем все что знал по этой теме изложил и плавно перешел к фразе профессора. Игорь Матвеевич уходил задумчивый.

     Пациент № 3. Еще один заведующий кафедрой, только теперь из института легкой промышленности, студенты которого также здесь отдыхали, оказалась дамой неопределенного возраста, увешенная драгоценностями, как новогодняя елка игрушками. Стол для преподавателей в столовой стоял особняком от нас и видимо Игорь Матвеевич поделился впечатлениями. Мне стоило некоторых трудов уговорить ее освободить одну руку от перстней и браслетов, т.к. биополе отражалось и не хотело работать. Сложив свои драгоценности на угол стола, она потом в течение всего сеанса держала их в поле своего зрения. Ее желание впервые поставило меня в тупик. Она пожелала: «Хочу, чтобы в нашей стране разрешили бигамию». Я не знал, что такое бигамия, даже приблизительно, но отгадывать то надо, поэтому я морщил лоб, действительно потел и наконец предложил даме написать ее желание на листке бумаги. Она милостиво согласилась. Вернувшись в Москву я при первой же возможности пошел в библиотеку. Большая Советская Энциклопедия давала следующий ответ: «Двоежёнство (бигамия, двоебрачие, двоемужество в случае женщин) — частный случай многожёнства, одновременное нахождение мужчины в браке с двумя женщинами, а Социологическая энциклопедия несколько иную трактовку: «Форма брака мужчины с двумя женщинами или женщины с двумя мужчинами». Прошло почти полвека, а я так и не знаю, что подразумевала эта дама, второго мужа хотела, или хотела быть второй женой. Женщина-загадка.

    Тем временем известность обрушилась на меня внезапно. Я вдруг ощутил, что, когда иду в столовую, сзади перешептываются, а кое-кто и показывает пальцем, в столовой официантки старались мне положить побольше. Успокаивало одно – отдых подходил к концу. За это время фанатами BEER-группы и моими поклонниками дорожка к нашему дому была протоптана как трехполосная магистраль.

         При этом был вопрос, который меня мучил и на который я не находил ответ. Почему публика так верит в чудеса и насколько это нравственно обманывать ее, используя эту веру.

     В детстве мы все слушаем сказки и верим в Деда Мороза. Сегодня, гуляя по нашему новогоднему дачному поселку и встречая семьи с детьми спрашиваю строгим голосом: «А приходил ли к детишкам Дед Мороз?». Взрослые с понимающей улыбкой отвечают: «Да, а как же!». Эти уже не верят ни в какого Мороза, а дети радостно и перебивая друг друга начинают делиться впечатлениями и перечислять подарки. Где та черта, когда часть из нас перестает верить в чудо и становится материалистами, а часть продолжает верить в чудо. Да, в Деда Мороза может и не верят, а в чудеса верят. В Университете Бэйлора (Baylor University) штат Техас, США провели социологический опрос, в котором участвовали более 15 тысяч человек из 16 стран мира. Данный опрос касался склонности человека верить в чудеса. Для исследования чудо было определено как любой опыт, в котором по убеждению человека, на событие или его исход повлияли сверхъестественные силы. Практически 57% респондентов сообщили о том, что переживали те или иные чудеса. Ученые считают, что эта особенность присуща нашему разуму. Философы и психологи объясняют это глубинными когнитивными механизмами, заложенными в нашей природе, и культурным наследием, пронизывающим человечество на протяжении веков. Даже у самого материалиста-материалистыча в уголке разума таится вера в чудо, уж так мы устроены. Особенно, данная вера обостряется в периоды жизни, когда нам что-то угрожает. Очень точно, в свое время, уловил этот момент Егор Летов – лидер группы «Гражданская Оборона»:
«Светило солнышко и ночью и днем
Не бывает атеистов в окопах под огнем».

     Поэтому, до тех пор, пока в человечестве живет неистребимая жажда чуда, фокусники, иллюзионисты и экстрасенсы всех мастей вместе с колдунами могут спать спокойно, их благополучию ничего не угрожает.

     А как быть с моим фокусом - психологическими опытами? Ответ на этот вопрос я обнаружил в интервью все того же Николая Фомушина, который является не только известным фокусником и иллюзионистом, но и называет себя менталистом. Ментализм — это вид иллюзионизма. «Менталист похож на экстрасенса, но в отличие от последнего менталист честен относительно своей нечестности. Мы признаем, что мы — не сверхлюди, а просто используем определенные уловки и особый стиль подачи». Зрители знают, что менталист демонстрирует не сверхспособности, а иллюзию сверхспособностей. Но люди хотят верить. В заключение по поводу экстрасенсов. Николай много лет являлся членом экспертного совета премии имени Гарри Гудини.  На эту премию ежегодно отбирались экстрасенсы, которые в надежде получить большой денежный приз демонстрировали свои экстрасенсорные способности. В конце эксперимента жюри вынуждены были всегда констатировать: «В сегодняшнем эксперименте экстрасенсорные способности продемонстрированы не были!» Вообще, все экстрасенсы, о которых знает Николай, на проверку оказываются представителями одной из двух категорий: первые — это менталисты, его коллеги — те, кто используют какие-то секреты и особые психологические техники, уловки. Вторые — искренне заблуждающиеся люди. Николая вдохновляет советский (и уже покойный) менталист Вольф Мессинг. Правда, сейчас его многие считают экстрасенсом, хотя сам он подобного никогда не утверждал, открыто заявляя: «Я — артист». Мессинг был классическим и очень сильным менталистом.

     В общем успокоился, совесть моя чиста, никакой тарабарщины нет, просто я обыкновенный менталист - психологическая иллюзия. Также я никогда не пытался монетизировать, как это принято сейчас говорить, свои способности, но экстрасенс не экстрасенс, а домой после пансионата я возвращался на метро, провожая свою будущую жену, это видимо и есть бонус за мою деятельность на ниве ментализма.