Творческий отпуск

        -1-

        Олег и Максим вышли из гостей после полудня, но не поехали сразу домой, а задержались во дворе у машины. Нужно было кое-что обсудить, а они даже не знали, с чего и начать.
  Лето закончилось совсем недавно, но осень уже вовсю занималась своими делами. Сентябрь желтил листья на деревьях, стряхивал их на землю и ополаскивал город мелкими дождями, а от его вздохов по улицам устремлялся зябкий ветер. Первый осенний месяц нашептывал городу о чем-то своем, сокровенном, и город поддавался чарам его меланхолии, замедляя набранный за лето темп.
  - Ну ты понял, да? - спросил Максим, наигравшись брелком от "Экстрейла".
  - Понял, - ответил Олег. - Хотя не понял. Ей же шестьдесят сколько там? Шестьдесят четыре года. Какие любовь и романтика, гормональный же фон того…
  - Сам в шоке. Слыхал, что после шестого десятка жизнь только начинается, хотя и гормональный фон того. Но лично не видел. Что предпримем?
  Олег посмотрел налево, направо и в небо, где томно возлегли над Ломоносовским районом облака.
  - Не знаю. Подумать надо. Можешь мне коротко все повторить? А то я в телефоне залип и половину прохлопал.
  Каждые три недели они навещали свою школьную учительницу. Привозили продукты, помогали с мелким ремонтом, приносили из аптеки лекарства. Конечно, Юлия Петровна постарела, в крашенных волосах блестела седина, а последний год она ходила с палочкой, но для них осталась самой лучшей и родной. Стоило ей заговорить о чем угодно, в ее глазах загорался прежний восторг, с каким она опрашивала у доски двоечников, сама же отвечая на свои вопросы. А после с искренней радостью восклицала: "Ну ведь можешь, ты же у меня молодец, ты умница! Но, дружок, четверочка, пока четверочка. Готовься лучше, лучше!" Сколько охламонов благодаря Юлии не вылетели из школы, иных уже и на свете нет.
  Юлия Петровна любила своих учеников и относилась к ним с материнской нежностью, но не ждала взаимности и ничего не требовала взамен. И была удивлена, что именно эти двое первыми прибежали на выручку, когда она перенесла инсульт, и с тех пор регулярно к ней наведывались. Максим Модников и Олег Аклевцов. Вот уж на кого бы ни за что не подумала. Оба такое хулиганье: на уроках распевали под гитару "Мама Анархия", ходили в секцию каратэ, показывали одноклассникам приемчики и чуть ли не по стенкам бегали. Эти "герои" имели твердый неуд за поведение и плевать хотели на директора, на завуча и даже на строжайшего трудовика. Максима воспитывала мама, у которой был девиз: "Лишь бы водку не пил", а Олега и вовсе тётя. Какие же они теперь взрослые и ответственные! А она для них - живая память о детстве, им в радость о ней заботиться.
  Но Аклевцов и Модников никак не ожидали, что их участия потребует настолько деликатная ситуация.
  - Ну для телефонистов повторяю, - начал Макс. - В конце августа некий Ромео нашей Джульетты собрал манатки и убыл в неизвестность под предлогом, что желает вкусить одиночества. Душа, мол, требует простора. Вот у тебя, Олег, душа требует простора? С тех пор от него ни звонка, ни эсэмэски, и телефон не в сети. Заявление в полиции у Юлии не примут - он ей не муж и не родственник. Семьдесят пять лет от роду, но здоровый как бык. Член Союза поэтов, заслуженный автор, издается и переиздается. Юлия думает, что член самоизолировался на даче. Она не знает, где дача, а знает Вовчик Лобов.
  - Лобов, - повторил за ним Олег. - Этого помню. Он старатель бывший. Намыл в Якутии золотишка и покорил Москву. Юльке проходу не дает, грозится страшными угрозами и дал в глаз ее плейбою.
  - Побудем еще, - сказал Макс. - Хочу его тут зацепить.
  - Ты слишком полагаешься на удачу. Вы же с ним не договорились?
  Макс выставил вперед свою мужественную челюсть.
  - Я верю в удачу, и она верит в меня. Лобов проживает здесь, во втором подъезде. Почему бы ему чисто случайно не пройти мимо? Да вон чешет, а то ты сомневался.
  Из-за угла восьмиэтажки размашисто несся тощий, но самоуверенный и задиристый с виду мужчина. Достигнув преклонного возраста наравне с Юлией Петровной, он выглядел моложавым и быстрым, словно в его жилах текла не кровь, а забористый энергетик. Куцее пальто, брюки "клеш", шляпа и ухоженная седая эспаньолка делали его похожим на театрального актера.
  - Словесный портрет совпадает, - подтвердил Олег. - Красавчик.
  - Он или я?
  - Оба. Цепляй, а я на шухере.
  Перехватив их взгляды, мужчина соскочил с тротуара, приблизился и попросил зажигалку. Олег дал ему прикурить.
  - Ну, - произнес тот, затянувшись. - Слушаю внимательно.
  - Вы Владимир? - спросил Макс.
  - Точно так.
  - Мы от Юлии Лалетиной. Она посоветовала к вам обратиться.
  - А, Юлька… - Лобов усмехнулся. - А вы ей кто будете? Детей у нее нету вроде бы…
  - Ученики бывшие. - Олег повел широкими плечами, но Лобов его проигнорировал. Видал он таких широкоплечих.
  - Понятно. Наговорила вам всякого? Она меня побаивается.
  - Есть повод? - сухо осведомился Олег.
  - Нету повода. - Лобов не оправдывался, а говорил как бы сам с собой. - Сгоряча за языком не доследил, а плохого ей бы не сделал.
  - Рады слышать, - заверил Макс. - Но мы насчет другого. Вам не известно ли, куда уехал ее друг Леонид? Она его потеряла, он не выходит на связь. Больше трех недель, срок приличный.
  По лицу Лобова скользнуло что-то горькое и одновременно брезгливое.
  - Юрьич-то? А он в творческом отпуске. Друг, смотри-ка ты… А не говорила Юлька, что он за друг?
  - В общих чертах, - уклонился от ответа Олег.
  - А я и не в общих могу. Бучев Леонид Юрьевич. Респектабельный такой, почтенный мущщина. Говорит красиво, иногда афоризмами. Водится с важными людьми, капитальный ремонт в доме пробил. Но это внешнее, а изнутри гнилой. Сволочь знатная и живодер. Творил тут такое!... Хотя отморозком считают почему-то меня… - Лобов шмыгнул носом. - Но с ним менты не связываются. Как же, поэт известный, всяких премий лауреат. Этой своей поэзией он Лалетину и обаял. В жюри заседает, сколько талантов на корню зарезал, литератор хренов. Пламенный поборник авторских прав и противник торрентов. А то его шедевры скачивают и бесплатно читают.
  Кинув окурок на тротуар, Лобов расплющил его стильным остроносым ботинком.
  - Год назад, зимой, около подъезда две собаки прибились. Домашние обе, в квартире пожар был, и хозяина с ожогами в больницу забрали. Обгорел так, что мать родная не узнает. Ну, грелись себе собачки, никого не трогали, добрые люди им поесть выносили. А Бучев собак этих бейсбольной битой… того… переломал, короче. - Олег передернулся. Ему не нравились такие истории. Леонид Юрьевич ему тоже уже разонравился. - Собак увезли волонтеры, выходили их в приюте или нет - не знаю. Любит в голубей стрелять из воздушки, чтоб заразу не разносили. Кассирша ему в магазине сдачи меньше дала - он ее за волосы из-за прилавка выволок и пинками… У нее муж в тюрьме, заступиться некому, а Бучев типа царька. И вы его прям искать собрались?
  Лобов похлопал себя по карманам, вытащил пустую пачку контрафактного курева, смял ее и кинул через плечо. Макс участливо протянул ему сигарету.
  - Так куда он подевался?
  - Не знаю. А знал бы, Юльке бы не сказал.
  - Почему?
  - Да потому что она, дура, за ним поедет. А у нее сердце слабое, ходить ей трудно. Но - любит его, ублюдка, вот какая, мужики, херня. Знаете, почему она с палкой? Бучев ей по пьяни коленку сломал. А не на улице поскользнулась.
  Лица бывших учеников "Б" класса вытянулись и окаменели.
  - Тогда-то я его и отоварил, - добавил Лобов. - Пару раз, но от души. Долго он, падла, на жопе сидел. И что? Юлька на меня же заяву написала. Дали пятнадцать суток.
  - Печальненько, - пожалел Лобова Макс.
  - Я, скажем, предполагаю, где он залег. Свою фазенду он продал и в типографию вложился, а сам на даче у Комолова, соседа нашего, судебного пристава. Они с Бучевым спелись, дружили и ездили туда водочку кушать. Я там тоже был, меня Антоха разнорабочим нанял. Но он мне премию загодя выдал, я себя армянским три звезды побаловал и всю дорогу проспал.
  - Совсем ничего не помните?
  Большим и указательным пальцем Лобов показал "чуть-чуть".
  - Как место называется, отшибло начисто. Маленькая деревня, полторы избушки. Может, и не деревня вовсе. Глухомань, вокруг ельник непролазный, и по дороге тоже леса сплошные. От Москвы на север, уже не область, дальше. Часа четыре мы ехали. Рядом какая-то река Овчанка, городок в табакерке и железная дорога.
  - И всё?
  - Ну, жуть там берет. Ни единой живой души, избы заброшенные, только Комолов свою подрихтовал чуток. Электричества нету, всюду заросли. И в лесу что-то неродное, будто там нечисть собралась и делит тебя между собой. В трех километрах - пионерлагерь, тоже с баланса снятый. В сорок первом году - это с Антохиных слов - там шесть человек одним днем исчезли. Тогда мальчишка после отбоя сбежал и полез в Овчанку купаться, а наутро его вытащили и повезли в Москву хоронить. Двое вожатых сопровождало. Через деревню эту повезли. Потом хватились - а ни вожатых, ни жильцов деревенских.
  Олег и Макс тактично постарались не смеяться, но оба забулькали и затряслись. В смолисто-черных глазах бывшего старателя пробили искры.
  - Че вы щеритесь, два дурака? Геопатогенная зона, не бывали в таких? А я бывал, когда на приисках вкалывал. Лишний шаг - и ты в другой галактике. Хорошо, что ночевать не пришлось, за день управились. Туда Леонид Юрьич и свалил, больше некуда. Он хоть и старый, а шкура у него толстая.
  - Извините, - смиренно ответствовал Макс. - Ладно, мы у пристава спросим. Будьте любезны, как с ним повидаться?
  - На кладбище ему цветочков отвезите, - огорошил его Лобов. - Да только вряд ли он с вами разговаривать станет. Пару месяцев тому подъехал сюда какой-то чел и наклеил объявление. Ваш, значится, сосед Комолов Антон Семеныч погиб при исполнении должностных обязанностей. Прощание состоится в субботу, на Хованском кладбище, начало в 12 часов у центрального входа. И подпись: сослуживцы. Я съездил, оставил ему букетик. Антоха нормальный был парень, не потрошитель, просто работу терять не хотел. Думаю, он дал Бучеву ключ от своей лачуги. А Леонид Юрьич в последнее время хандрить начал. То ему не так, это не этак. Взял провизии, водки побольше, и только его и видели. У него "Рено лохань", где угодно пройдет. А телефон нарочно вырубил, чтобы Юлька о нем переживала посильнее. Ах да, забыл. Он еще и свои таблетки ей кинул, типа, жри сама.
  - Таблетки? - переспросил Олег.
  Лобов широко улыбнулся:
  - Ему психиатр назначил, чтобы в буйство не впадал. Ну, ребята, не хворайте, удачи вам в поисках!

  ***

  Дверь подъезда хлопнула, пропустив Лобова внутрь, и Макс хмуро уставился на друга.
  - Стоит ли такого урода спасать, Олег? Как бы он Юлию Петровну совсем не ушатал! Он же маньяк. Знаешь, очень тупо, что талантливым козлам всё прощают за таланты.
  Аклевцов промычал что-то невнятное.
  - Чего ты там?
  - Этот Вовчик не из таких, он ничего не прощает. С характером. И кулаками помахать завсегда готов, и наврет с три короба, если это ему на пользу. Можно ли ему верить? Про коленку сломанную и про собак он врал наверняка. Он Леонида ненавидит, вот и смешал его с навозом.
  - По-твоему, Вовчик к Юльке подкатывал, а Леонид его опередил?
  - Вовчик влюблен в Юльку, не просто влюблен, он ее боготворит. Она его ментам сдала, а он на нее даже не злится. Бабы разных мудаков отлично покрывают, просто Бучев, по ходу, в большей степени мудак, чем Лобов. Но мы с тобой за Юлию Петровну. Максим, у нее глаза опухшие, она постоянно плачет. Она так плакала, когда мелкие ее сумочку в унитаз вытряхнули. И валокордин хлещет без продыху. В прошлый раз четыре пузырька принесли, уже закончились. У меня сердце разрывается. Мы ее избраннику вопрос поставим прямо: собирается он к ней вернуться и жить в любви и согласии? Если нет, то в рот ему ноги, а еще раз ее тронет - крупно пожалеет.
  - Что бы ему что-то поставить, его надо найти. А где? Россия - страна большая. Хорош герой-любовник, с бейсбольной битой! Ты гуглишь, что ли?
  Олег помассировал пальцами дисплей своего смартфона.
  - Овчанка, ага. И правда на севере. Это Кострома, или Вологда, или что?... Нет, Вологодщина. Или Ярославская? Да как бы тоже и не она. По обоим берегам - город Тихоборы. Население восемь тысяч, год основания - начало шестнадцатого века указом Ивана IV, каменный кремль, музей, производство - кондитерская фабрика, всё. Река Овчанка. Плюсы: для рыбаков, много рыбы, хорошо идет щука, лещ, судак… Минусы: нет мест для купания, пляж галечный, у берега по шею, подводные ключи, воронки. Рядом: ПГТ Карантинный, до 1990 года - пункт отселения освободившихся заключенных с установленными инфекционными заболеваниями. Прям Золотое Кольцо.
  - Ну да. Приметы никакие, конечно. Четыре часа от Москвы, где-то возле Овчанки, более одного дома. Или отдельно стоящий на отшибе дом, в трех кэмэ от пионерского лагеря. У моего бати есть друг, геодезист на пенсии. Подарю ему вискарь, он поднимет свои связи и подберет нам что-нибудь похожее.
  Олег одобрительно хлопнул в ладоши и оттопырил большой палец.
  - Верю в твою удачу, мужик. А я подниму свои связи у судебных приставов. Там один хороший человек мне Анжелкино производство помогал закрыть, я его отблагодарить обещался. Подарю ему… тоже вискарь. Он любит покушать на шару и почесать языком, и если с Комоловым по службе взаимодействовал, может знать и про дачу. Может и не знать, но я спрошу. Сверим результаты в пятницу, а в субботу выдвинемся, если поймем, куда. Но Юлии пока ни слова. Мы не волшебники.

  ***

  Два дня спустя, получив приглашение, Макс отправился в гости к отставному геодезисту, давнему отцовскому другу.
  Кузьма Данилыч Коптилин, покончив со своей кочевой профессией, приобрел квартиру в Новой Москве, где и наслаждался заслуженным отдыхом. Он был холост, о чем нисколько не жалел, снисходительно поглядывая на приятелей, обремененных семейными узами. "Если что, скоряк сам себе вызову, - говаривал он. - А не вызову - значит, судьба, вечных не бывает". Макс зашел в магазин за бутылкой "Джек Дэниэлс" и легкой закуской, и вскоре помогал сервировать стол.
  - Ну ты, Максим, задал мне задачку, - сказал Коптилин, наливая виски в стакан ровно на четверть. Выпил залпом и расплылся в улыбке. - Сам я про реку Овчанку не слыхал. Сделал запрос в нашу группу в телеграмме, и, представляешь, один отписался. Причем однокашник мой, вместе институт заканчивали. Я думал, он почил давно. Так что много всякого от него узнал. Скорее всего, ты спрашивал про Зыбцово, но там не полтора дома, а четыре. Технически это не совсем деревня, а задел под дачный поселок. Ну пусть деревня будет. Там никто не живет. Зачем она тебе понадобилась?
  - Туда уехал один человек, которого мне поручили найти, - объяснил Максим. Он пил чай, заваренный Коптилиным, точнее, не чай, а мощнейший чифирь.
  - Поручили найти? Ты не занялся коллекторским бизнесом или вроде того?
  - Нет, нет. Этот человек - друг моей бывшей учительницы. Она не может с ним связаться и очень волнуется.
  - Я приготовил тебе карту. - Коптилин нацепил очки и разложил на столе принтерную распечатку, дорисованную маркерами. - Смотри, вот здесь. Граница Ярославской и Вологодской областей. Между той и той. Тридцать километров от Тихобор или двадцать от Карантинного, но добраться реально только по Тихоборскому тракту, через лес. Дома построили в тридцатые годы военные из генерального штаба, а само название, вероятно, по фамилии одного из них. Вот излучина реки, а вот тебе и пионерский лагерь. Этот район, от Тихобор до Карантинного, местные жители недолюбливают и стараются там не бывать, ни за грибами, ни на охоту.
  - Там что, правда патогенная зона?
  - Какая еще патогенная, ты больше слушай алкалоидов якутских! Всё там в пределах нормы. По некоторым, никем не подтвержденным данным, были случаи вскрытия могил и поедания трупов… возьми колбаски, что ты голый чай хлебаешь… хотя это, по-моему, наглая деза. Что характерно, статьи такого содержания печатались в желтых газетах, типа "НЛО" или "СПИД-Инфо", в девяностые. Нервы пощекотать доверчивой публике. Аномальные зоны, базы марсиан - сплошная желтуха… А вообще Тихоборский сегмент лесного фонда для праздных прогулок не рекомендуется. Это не декоративный парк и не ботанический сад. Ну и Овчанка на излучине довольно опасна, купаться нельзя, а в плохую погоду лучше даже и не подходить. Тут не о суевериях, а больше о здравом смысле. - Коптилин угостился второй порцией виски и заел куском сыра. - Пойми, дело не столько в лесу или в реке, сколько в поселке Карантинный. Народ туда заселяли лютый, и никому с больными урками на лоне природы любовь крутить не хотелось.
  - Карантинный построили при Хрущеве, а шестеро без вести пропавших - сорок первый год…
  - А, это. Ну и тут ничего загадочного нет. Значит, объясняю популярно. Сорок первый год, июнь месяц. Со дня на день должна была начаться война. Приехала штабная машина, дачникам вручили запечатанные конверты и дали пять минут на сборы. Сам пионерлагерь был от Наркомата обороны. Воспитатели состояли в кадровом резерве, вожатым могли заодно выдать мобилизационные предписания и прихватить с собой. А то и еще попроще: их арестовали за гибель ребенка и отправили под следствие.
  И Коптилин жизнерадостно налил себе третью четверть стакана.
  - Мой коллега, с кем я общался, однажды застрял в Зыбцово на ночь. Он и его напарник добирались попутками на задание, срезали через лес, заблудились и попали под дождь, насквозь вымокли. Уже выбившись из сил, они вышли к деревне. Случайно. Она глубоко в лесу, на карте не отмечена. Затопили печь, просушили одежду, сухпайком поужинали и легли спать. Посреди ночи услышали, что кто-то ходит снаружи. Смотрят в окно, а там здоровущий мужик, и в руке у него тяжелая цепь. Окликнули, спросили, что надо - тот ни слова. Ребята были матерые, но мужик этот молчащий чем-то их напугал. До утра глаз не сомкнули, караулили. А мужик все молча и молча, только иногда кашлем заходился да цепью махал, будто вот-вот бросится. В какой-то момент он исчез, но эти двое до утра носу за порог не высунули. Кое-как доползли до Тихобор и пошли в милицию, там название деревни узнали. Хотя фактически с ними ничего не случилось, дежурный их выслушал, воспринял серьезно и отправил экипаж для проверки. По ерунде бы так не сделали, но в отделении была ориентировка на конкретного человека. Один товарищ, поработав на вредном производстве, рехнулся, убил свою семью и устранился в лес.
  - Надеюсь, до наших дней его успели поймать…
  - Так середина восьмидесятых была. Либо поймали, либо сам помер. Он же химией отравился при утечке.
  - Потому и кашлял?
  - Ну да. Он был не жилец, но хотел кому-нибудь отомстить напоследок. Без разницы, кому. Думаю, его взяли тогда же. Но коллега, под впечатлением от той ночевки, собрал еще местные небылицы. Один хмырь - он так и пишет, что хмырь - сообщил ему свою историю. Зачем-то он поехал в Зыбцово и там увидел, как на лужайке меж домами четверо в военной форме играли в шахматы на двух досках. Тут он знатно струсил, поскольку деревня не просто брошенная, а ее в принципе избегали, но подошел к ним и поздоровался. Они не ответили, а только медленно поднялись и повернулись к нему. У них были лица, как у погибших, и очень маленькие запавшие глаза. От такого зрелища хмырь резко подорвался и бегом к своему драндулету. Он сказал, что это были призраки тех, что построили в лесу дома. А еще намекнул: дескать, не первый случай, когда в Зыбцово чертовщина творится, и в милиции об этом наслышаны. Вот и поехали разобраться, нельзя ли протокол составить. - Коптилин усмехнулся в усы. - Может, они и сейчас там вечерами играют в шахматы.
  - И гоняют приезжих? - осипшим от чифиря голосом поддержал шутку Макс. Наверное, где-нибудь в тайге, у костра, под консервы, такое пойло нормально заходит, но в городской квартире?! Ну у него-то жена есть, позвонит в неотложку, если сердце из рта выпрыгнет. Хотя, фиг там, Татьяна дрыхнет, как носорог, ее еще попробуй добудись… И соображает спросонья хуже Олеговой жены, у которой лям восемьсот кредитов.
  - Гонять не гоняют, но могут с собой вместе за игру посадить. А играешь ты на свою голову. Ахахаха! Не, Максим, я технарь, я мыслю по классической логике. И мистику презираю. Тот хмырь был мародером, он обирал пустые деревни, а в Зыбцово его взяли его яйца. Это я тебе к тому, откуда берутся слухи про патогенные зоны и всякое прочее. Кто-то где-то обосрался и давай врать напропалую, лишь бы срок не мотать или в расход не пустили чтобы. Ну, ты мне потом расскажешь, что там и как. Я дам тебе с собой компас. Зачем, да ни за чем, а вдруг пригодится.

  ***

  В пятницу вечером Олег и Максим созвонились.
  - У меня - полный ноль, - отчитался Олег. - Просто даром покормил мальчика Сережу, ладно хоть в баре стендап по плазме показывали. С Комоловым он пересекался, и фамилия эта в организации на слуху после инцидента, но про его дачу Серега не знает. Не факт, что у Комолова была дача. Может, он занял ничейный дом в медвежьем углу и не стал его оформлять.
  - Так как он погиб-то?
  - Наткнулся на боевиков с автоматами, закрыл собой гражданских. Но это не точно. У них в вестибюле портрет его стоит в траурной рамке. Я в детали не вникал, это их внутренняя кухня. Мы выпили за дружбу народов, а мне после сотряса крепкий алкоголь нельзя, сосредоточиться не могу. А у тебя что?
  - У меня немного получше. Данилыч примерно определил точку, сделал карту и проложил маршрут. Возьмем мою "Ниву", дорог там нет никаких. Леса, поля да болота.
  - "Ниву"? - скривился Олег. У него отобрали права за вождение в пьяном виде, и друзья постоянно его подкалывали. - Макс, у тебя и трактор есть, давай на тракторе поедем!
  - Трактор сейчас на объекте, Олежек. Не нуди. Я не буду убивать "Экстрейл" ради твоих понтов. Хватит с тебя услуги "Трезвый водитель". И не цокай, а то поедешь на электричке.
  - Модников, вы задолбали меня с этой шуточкой. Оступиться может каждый. Я на электричке не поеду, езжай один. Да, я тебя брошу. Да, старого товарища. Да, шкура.
  - Оденься потеплее и с собой пожрать возьми. Мало ли что там. Тебе интересно, куда мы вообще едем?
  - Выкладывай, чо ж.
____


        -2-

        Ворча и рыча мотором, пятидверная "Нива" перла вперед, как похмельный работяга на смену. Не слишком быстро, но уверенно, сопровождая траекторию своего движения могучим выхлопом. Они стартовали в четыре тридцать утра, чтобы не стоять в пробках, но из-за сильного тумана на МКАДе тут и там возникали аварии. Макс, отвыкший водить нашемарку, соблюдал все писанные и неписанные правила, а Олег сидел рядом с необычайно законопослушным видом. Останови их гаишник, он бы умер с тоски: ремни пристегнуты, документы на торпеде, рожи постные, скорость ровно шестьдесят. И захочешь, а не придерешься.
  Когда объехали по обочине очередную груду лома, перекрывшую сразу три полосы, Олег проснулся в достаточной степени, чтобы развеять скуку монологом.
  - Итак, нас ждет захватывающее приключение, - сказал он, протирая глаза. - Деревня Перцово… Что же мы там увидим? Что приготовило старое Перцово для двоих москвичей, подписавшихся отыскать ссыльного поэта? Не придется ли им пожалеть о…
  - Олег, не Перцово, а Зыбцово, ты чем меня вчера слушал? Почему тебе все надо по два раза повторять?
  - Анжелка мультики громко смотрела, - объяснил Олег. - Всё остальное-то я слышал. В том числе про поедателя трупов. Сначала меня два раза вырвало, но потом я выпил соды и стал развивать свой кругозор при помощи интернета. Что там, думаю, за страна чудес такая?
  - И чего ты себе развил? - зевнул Модников.
  - Я скачал по подписке альманах "Сказочные персонажи, демоны и нежить в преданиях русского севера", с разбивкой по регионам. Скажу тебе, весьма любопытное чтиво. Вот те леса, в кои мы едем, ассоциированы с одним таким… как его… Змутом. Это бог не вполне понятного происхождения, он высадился на Земле, когда та была еще каменной глыбой в космосе, без атмосферы и без ничего. Каким-то образом он причастен к зарождению жизни, присутствовал при появлении первой живой клетки и способен воскрешать мертвых…
  "Господи, вот завелся, - подумал Модников. - Вечно начитается ереси и корчит из себя профессора. Да всему миру известно, что ты увлекаешься историей и работал в архиве, но мне-то на фига мозги сношать? Сказочные персонажи, ну чуваааак!!!"
  Аклевцов тем временем продолжал как ни в чем не бывало:
  - Змут не злой и не добрый, его базовая шкала ценностей несопоставима с нашими культурными системами. Он успел побыть богом войны, сам дрался за тех, кто возносил ему молитвы и вырезал из дерева его образ. В сражении он получил тяжелые увечья, потому его второе имя - Лицо Наизнанку. Иногда выдает себя за человека, но при этом отворачивается спиной, чтобы его не опознали и не выдали другим богам, ибо с ними он не в ладах. Судя по твоей карте, Зыбцово как раз посреди его владений. Ни на что не намекаю, но Вовчик Лобов признавался, что его там брала жуть. Вот этого борзого мужика. Да и пристав старался в одного не тусить, а брал с собой Бучева. И еще, когда Змут голодный, он покойников не воскрешает, а ест. Вот тебе и…
  - Вот мне и что?
  - Что твоего бати друг излагал.
  - Да блин, Олег! - не выдержал Макс. - Поедание трупов - это чистая психиатрия, а не Лицо Наизнанку или что ты там по подписке скачал. Опять же, не забывай про ПГТ Карантинный. Зэки, они же конченные, а кто в побеге побывал, мог и каннибалом сделаться. И некоторые их них верят, что сырое человечье мясо излечивает от туберкулеза. Заблокируй себе интернет по-братски, чтобы мне всякую пургу не цитировать!
  - Никакая это не пурга, - чопорно возразил Аклевцов. - Это академическое исследование, составлено двумя докторами наук, с указанием первоисточников. В Тихоборске есть музей, а в нем каменный идол с настолько кривой рожей, что детишки в обморок падают и тётьки беременные. Один в один настоящий Змут. До семнадцатого года лес неофициально назывался "Змутовы угодья". И река Овчанка очень не простая. Там много народу утонуло, и пионерлагерь прикрыли именно поэтому. Недопустимое количество жертв. Прежде в реке был Овечий брод, удобный и мелкий, но одним солнечным деньком в нем сгинула целая княжеская дружина, на радость сопредельному князю. Хотя накануне там же перегоняли скот. Славянская мифология…
  - Хренология. Как интересно у тебя получается, что славяне, оказывается, знали про клетки, и что Земля была без атмосферы.
  - Да ничего они не знали! Авторы работы, естественно, адаптируют легенды к современному формату знаний о мире, поскольку…
  - Капец ты душнила, Аклевцов. Надо было мне одному ехать.
  Олег вздохнул. И как с таким обормотом вести умную беседу?
  - Вот чего, Максимыч, - сменил он тему. - Давай заранее договоримся. Есть два варианта. Первый. Это та самая деревня или дача, и старикан там строчит уже десятую поэму. И либо он уезжает с нами, либо мы уезжаем одни и даем отмашку Вовчику Лобову.
  - Верно, - согласился Макс.
  - Второй вариант - мы находим Бучева мертвым. Это не совсем исключено. Возраст, выпивка, до врачей далеко. Свалился пьяный и замерз, по ночам уже холодно. Приедем, а он там окоченевший. Тогда?
  - Тогда вызовем полицию, дождемся и сдадим с рук на руки. А Вовчик пусть Юлию Петровну утешает.
  На трассе "Холмогоры" к Модникову вернулись уверенность и наглость, и он втопил до ста десяти. После Переславля-Залесского они догнали полосу ливня и катили сквозь нее целый час, а ливень все не унимался, словно желал смыть все очаги цивилизации и транспортные узлы. Но вот небо прояснилось, и с возвышенности, по которой пролегала магистраль, открылся вид на реку и приземистый городишко. Они миновали мост под транспарантом "Купаться запрещено!!!", и Модников вывел машину на главную улицу. Деревянные особняки в два этажа, украшенные резьбой, привкус севера в воздухе и специфический говор - не иначе уменьшенная копия Вологды. За Тихоборами начинался последний отрезок пути.
  Они зашли в гипермаркет, взяли в буфете по бизнес-ланчу и уселись на веранде. Через улицу в кирпичном бараке размещались аптека, пункт выдачи заказов, юридическая консультация и салон красоты. У складского терминала разгружался фургон "Портер"; его водитель, напялив антиковидную маску, безжалостно понукал двоих худосочных парнишек. Выражения он использовал такие, что волосы вставали дыбом, Олега и Макса в учебке так не гоняли. Три дородные горожанки в затрапезных спортивках затеяли словесную дуэль с менеджером ПВЗ. Стороны не сошлись в трактовке условий возврата, и дело шло к битве не на жизнь, а на смерть. Прямо из воздуха возникла шайка алкотов и громогласно выясняла между собой, кто зажал червонец на бутылку.
  Где-то неподалеку громыхал локомотив, от реки тянуло ревматической сыростью. Олег пожаловался, что у него после "Нивы" разболелся нижний отдел позвоночника, а Макс стал причитать, что он ужасно устал рулить, и что "Нива" жрет девяносто пятый как Годзилла, а он не миллиардер, чтобы катать посторонних людей за свой счет.
  - Я заплатил за твой бургер и картошку, - огрызнулся Олег. - Максим, не порти мне аппетит, пожалуйста.
  - Слушай, я тут чего подумал, - сказал Макс, отрывая крышку соуса. - Я нас быстро довез, пара часов лишних есть. Может, спросим у местных про Зыбцово? Все-таки, они бок о бок с ним живут. Некоторые нюансы полезно знать заранее.
  - Как насчет нет? - не захотел Олег. - Мы увидим все собственными глазами, это раз. А два - я бы на твоем месте не базарил слишком громко.
  - А что такое? Дай мне сахар.
  - А то, что если расчеты верны, и мы приехали куда надо, то искомый старпер тоже наверняка тут останавливался попить чайку. И, зная его повадки, чем-нибудь тут всем запомнился. Кассиршу за волосы оттаскал, болонку пнул или еще чего. Крайне нежелательно, чтобы нас приняли за его друзей. Народ здесь нервный. Опа, смотри, смотри, она ему врезала!
  На пороге пункта выдачи началась рукопашная, посыпались пинки и затрещины. Однако взять числом не удалось: сотрудник - побитый, но не побежденный - вытолкал нападающих и захлопнул дверь. Бабы разразились грязнейшими матюгами, и пышные их телеса заколыхались в такт.
  - Не смею спорить, - произнес Модников, болтая ложечкой в стакане с кофе. - Голова твоя седа, вождь, и мудрость неисчерпаема.
  Олег посмотрел на него исподлобья.
  - По поводу мудрости все правильно, а про седины мог бы помолчать. И у нас нет лишних часов, ни пары, ни сколько. Хорошо, если Бучев трезвый или мертвый. А если он в хламину и лыка не вяжет? Таблетки пить бросил… Я прям отсюда чувствую, что будет какое-то дерьмо дерьмовое.
  Когда они выезжали из поселка, несколько раз громко ударил церковный колокол - непонятно, по какому поводу.
  Довольно скоро бетонированная дорога сомкнулась с грунтовкой. Из-под колес полетела жидкая после ливня коричневая грязь. Тихоборский тракт давно не эксплуатировался и не годился для нормальной езды; оставалось уповать на ходовые качества "Нивы" и высокий клиренс. Навстречу им проплыл щит с едва читаемой надписью "Военно-спортивный лагерь Орлята"; на опоре щита трепыхался от ветра кусок красной материи, повязанный на манер пионерского галстука. Затем они увидели знак "Тупик прямо". Дальше воздвиглись темно-зеленые бастионы елового леса, кое-где разбодяженного березняком.
  Модников затормозил и достал из-за козырька карту.
  - Зыбцово - справа от нас, до него десять верст, - сказал он. - Если по прямой через чащу. Это самая узкая часть леса. Ну а мы поедем дальше, там есть просвет, через него выйдем прямо на деревню. Вот тридцатник и накапает. Пристав, наверное, тут от благодарных клиентов прятаться собирался.
  - Надеюсь, у тебя есть канистра с бензином? - спросил Олег, барабаня пальцами по дверной панели и стараясь не шевелиться: от каждого движения в кабине скрипело буквально всё.
  - Есть, не беспокойся. С опытным человеком едешь.
  И Модников решительно воткнул передачу.
  Взлетевшая из чащи ворона наблюдала, как "Нива-2131" "серый металлик" углубляется в изогнутый пролесок, разворачиваясь по широкому радиусу на сто восемьдесят градусов. Грунтовку поглотила высокая трава. Еще сорок или пятьдесят минут они тащились через поле, впитавшее в себя всё, что недавно обрушилось с неба. Наконец впереди показались четыре мощных дуба, посаженных в ряд - символ воинского братства, но одновременно граница между Зыбцово и тем, во что превратился остальной мир. Они почтительно пересекли демаркационную линию под пологом толстых ветвей и въехали в деревню.

  ***

  Прежде чем выключить зажигание, Макс немного поколебался, косясь на товарища, но тот не спешил с моральной поддержкой. Тогда он заглушил мотор, и со всех сторон к "Ниве" подступила тишина. Макс сгреб с торпеды документы, запихал их в барсетку и вылез из кабины. Под ногами захлюпала мокрая трава. Олег издал несколько стонов и тоже покинул машину, держась за поясницу. Они огляделись, прикидывая, смогут ли быстро выехать, если возникнет необходимость. Обоим показалось, что их прибытием кто-то крайне недоволен. Но кто? Бешеный старикан, примеряющий на себя роль отшельника, или кто-то другой? Аклевцов и Модников немало поколесили по стране и таких обезлюдивших селений видели предостаточно, иной раз и ночевали в них. Бывало, что вплотную к жилой части находилось кладбище, погост, а как-то и виселица. И они никогда не испытывали ничего подобного.
  У них в квартале трепались, что прошлым летом на веселую компанию, распивавшую в сквере пивко, наехало настоящее привидение, и всё было очень жестко. С одной стороны, проблему там уладила Олегова жена Анжелка, раздавшая всем по конфетке с ликером, так что это, наверное, было не привидение, а какая-то ненормальная и немытая баба. А с другой стороны, Колька Махов после того случая стал ходить по воскресеньям в храм, выучил сколько-то молитв и всюду таскает с собой икону Николая Чудотворца. Выудив из памяти эту байку, Макс озадаченно хмыкнул. Конфетами они тут не обойдутся, если что.
  Двускатные срубы стояли в сотне метров друг от друга, фасадами внутрь, образуя в плане квадрат. Пространство между ними захватили предоставленный самому себе дикий сад, заросли бурьяна и кусты ежевики. Пахло сеном, хвоей и речной тиной. В городе запах тины был гораздо слабее, хотя Тихоборы и стоят прямо на Овчанке. Окна домов заколочены досками, кроме одного, в котором кто-то жил: выкошенная трава от крыльца, оконная створка нараспашку. Впрочем, Олег и Максим уже не сомневались, что приехали по правильному адресу. Неподалеку раскорячился "Рено Логан", и с ним, очевидно, случилась какая-то беда.
  Нацепив рюкзаки и надев кепки, они отправились разбираться, в какой катаклизм угодила машина. Кузов покрывали вмятины, колеса изрезаны в лоскутья, лобовое - вдребезги. Передний капот оторван, в моторном отсеке месиво.
  - Ого, - вырвалось у Макса. - Это не ДТП. Скорее, вандалы поработали. Вроде бы считается, что на километры вокруг никого, кроме Змута Лицо Наизнанку. Чьих рук дело?
  - А я говорил тебе, что Бучев в городе отметился, - напомнил ему Олег. - Он же чемпион по бейсболу, без биты никуда. Накосорезил, а у них тут другую щеку подставлять не принято. Зашли в гости и воздали за содеянное.
  - Ну не знаю, Олег, не знаю. Далековато для гостей. И почему сразу же не воздали?
  - Потому что в городе менты. Эх, пожарить бы шашлычка, - мечтательно протянул Аклевцов и заорал во всю глотку:
  - Эй, есть тут кто-нибудь?!!!
  На крик отозвалось слабоватое эхо. Ворона, нарезавшая над Зыбцово виражи, что-то прокаркала и поперхнулась.
  - Ладно, - сказал Олег и вразвалку двинулся к обитаемой избе, небрежно толкнув калитку. У крыльца он остановился, давая Максу его догнать. Они громко постучались в приоткрытую дверь и вошли.
  Кто бы ни проживал в доме, в настоящий момент жилец отсутствовал.
  Он обходился скудной, абсолютно спартанской обстановкой. Раскладное кресло-кровать с подушкой и шерстяным одеялом, два шкафа - один с посудой, другой для одежды, кухонный стол, на котором лежала груда тетрадей, книги, ручки и оранжевый маркер. Пачка свечей, два ящика с консервами, пакеты макарон. Керосинка, чайник, чугунный умывальник над мойкой. У печи большая охапка дров: поленья и сухие ветки.
  В печной трубе негромко поскуливал ветер.
  - Милости прошу в отель "У старого мерина"! - громко сказал Олег. Он намеренно провоцировал Бучева, пока еще подразумевая, что тот рядом, но уклоняется от встречи. Однако провокация результата не дала. - Чего тут у нас?
  Макс встал у стола и принялся листать тетради одну за другой.
  - Стихи. Стихи. Тоже стихи. Да сколько можно-то! Снова стихи. Ничего себе он понаписал-то… Вот, зацени, в натуре четко: "Все теперь решено, безвозвратно, я покину родные края"…
  - Он чего, Есенина скопипастил?!
  Лицо Модникова исполнилось сострадания, точно нелегкая свела его с умственно отсталым.
  - Олежек, ты шутки понимаешь?
  - Твои - нет.
  - Сорян, забыл, у тебя уровень - стендап по плазме. Впредь не повторится. - Макс выудил из вороха тетрадей блокнот в суперобложке. - Смотри-ка, он и дневник вел. "Заметки Человека без людей". Ознакомимся?
  - Не в стихах, я надеюсь? - спросил Олег. И снова завопил: - Леонид Юрьевич!!! Господин Бучев!!! Сейчас мы, два посторонних мужика, будем читать ваш интимный дневничок! Не желаете к нам присоединиться?
  Модников дал ему знак замолчать, и оба прислушались, не походит ли кто-нибудь к дому. Но они не услышали ни единого движения.
  Макс начал читать вслух.
  - "30 августа сего года. Я вдалеке от столицы с ее суетой, крысиными бегами и двуличными тварями вокруг. Доехал хорошо. Здесь есть чем заняться. Сегодня справлю новоселье, а завтра начну наводить порядок".
  Бросив на стол ключи от машины, Макс расстегнул молнию кардигана и перевернул страницу.
  - "1 сентября. Целый день курил траву…", чего?... а, нет: "Косил траву. Физический труд и свежий воздух мне на пользу. Любовался закатом. Небо чисто и безбрежно в предночные часы". "6 сентября. Неделя без общества. Надолго ли я здесь? Не знаю. Может быть, до зимы. Пока меня все устраивает: спокойно и тихо". "11 сентября. Телефон разрядился и не включается. Зарядить негде. Ну и прекрасно, век бы их всех не слышать. Музы убивают в поэтах поэзию". У него почерк отличника-стукача. Как у Дашки Маховой.
  - А где ты видел ее почерк? - удивился Аклевцов.
  - Она список составляла на школьные нужды, и мы с Танькой больше всех оказались должны. Танюха чуть ее не прибила. Так, ладно. "14 сентября. Последние две ночи тревожно, не могу заснуть, а когда проваливаюсь в сон, начинаются кошмары. Прежде со мной такого не было. Как будто из леса, с самой его окраины, кто-то смотрит на дом. И постоянно кто-то кашляет рядом, словно хочет со мной заговорить".
  - Он провел тут больше двух недель, - проговорил Олег задумчиво. - И его только-только проняло.
  - "16 сентября. Вчера случилось нечто странное, что я никак не могу объяснить. С утра до полудня я косил траву и подстригал в саду деревья, работа утомила меня, я пообедал, выпил водки и чаю, и лег спать. На этот раз мне ничего не снилось. Но, когда я проснулся и подошел к окну, на лужайке какие-то парни поставили стол и играли в шахматы. Я закричал: "Вы кто такие, откуда тут взялись?!" и бросился на улицу, но… но там уже никого не было. У меня галлюцинации? Или что это такое? На парнях были военные мундиры образца сороковых годов прошлого века. Четверо в военных мундирах. Неужели это бывшие владельцы домов?"
  Макс оторвался от чтения и прокомментировал:
  - То самое место, где к нему припожаловал делирий. Я еще со школы знал, что водку с чаем не мешают.
  - Мода, не строй правильного, а то я не помню, что ты мешал в школе и с чем. Тут другой момент. Ты не заметил, что Бучев описывает ровно ту же ситуацию, в которую влип мародер, про которого тебе самому только вчера рассказал друг твоего бати, которому рассказал случайный пользователь в телеге?
  - Да-а, тут ты прав, - протянул Макс. - Про военных, которые построили дома, Бучев знал, допустим, от пристава, а из-за отмены препаратов ему показали киношку. Но почему его глюки играют именно в шахматы?
  - Подожди, а еще кашель, забыл про кашель? Это уже геодезисты рассказывали, а про них ему знать неоткуда. Занятное совпадение. Читай, не отвлекайся.
  - "18 сентября. Ночью меня разбудил страшный грохот, но я долго не мог заставить себя поднять затылок от подушки. Наконец, я встал, зажег свечу и подошел к окну. Разглядеть что-либо было невозможно, но я сообразил: это ломают мою машину. Грохот стих, и я услышал кашель. У меня чуть не остановилось сердце. Утром я обнаружил, что "Логан" разбит, колеса искромсаны, и ехать на нем невозможно". Неясно, чем он занимался еще два дня, но вот последняя запись, от двадцать первого: "Надо уносить отсюда ноги. Надеюсь, что меня не убьют".
  - Сегодня двадцать третье число. К двадцать первому он уже имел основания считать, что его могут убить. Или внушил это себе. Если он ушел пешком, то в какую сторону? И где он сейчас?
  - Дружище, да откуда же мне знать? Где угодно. Хотя бы и в лесу с трупными пятнами. Но, если подумать, этот старый пират покрепче нас обоих. Может, уже зависает где-то с друганами.
  Олег взял со стола кнопочный телефон "Нокия" и попытался его включить. Экран остался темным.
  - Совершенно кретинский поступок, - осудил он Бучева. - Взять и смыться в Междужопье, которого даже на карте нету. Нет ни электричества, ни коммуникаций, ни соседей. И думать, что отлично проведешь каникулы. Да я бы тут с тоски повесился! Мы не можем перелопатить все окрестности. Мне вечером нужно быть дома, иначе у Анжелки кукуху закоротит. Но можем в деревне поискать, если ты не против.
  - Не против, давай поищем. Зря, что ли, в такую даль тащились.

  ***

  Произвести полноценный обыск вдвоем они, разумеется, не могли, но постарались на совесть. Для начала обошли заросли по передней кромке, высматривая следы волочения или признаки сокрытия тела, однако их не было. Проверили остальные три дома, оказавшиеся не запертыми: внутри самая необходимая утварь и койки с пружинными матрасами. Все расставлено и разложено строго, по-армейски. Простое, но надежное жилье, способное простоять долгие годы. Только заборы не выдержали испытания временем - буйно разросшийся сад навалился на них своей тяжестью и кое-где уложил на землю. Кому принадлежит сейчас право собственности? У офицеров из Генштаба наверняка имелись сыновья, далее - внуки, правнуки… Или они сами, в ожидании штабной машины, законопатили досками окна, а несколько недель спустя война пресекла их род? Но ведь пристав Комолов заключил с кем-то договор купли-продажи. А может, он действительно самовольно занял сруб? Но откуда он узнал про эту деревню?
  Обмениваясь догадками, Олег и Макс закончили обход домов. Настала очередь хозяйственных построек, которые будто нарочно отступили подальше в сад и заняли там оборону. Не наткнуться бы на схрон с оружием или на братскую могилу… А если круто не повезет, то и на мину, оставленную тут за старшую. Просевшие за десятилетия двери сараев с трудом удалось отодвинуть, но ничего интересного там не оказалось. Рыболовные снасти, садовый инвентарь и паутина. На двери бани висел огромный замок, ломать который было нечем и незачем. Посветили фонарем в покрытое слоями пыли матовое оконце, но свет растекся по стеклу, не проникнув вовнутрь. Заглянули в колодец, но и там не было никаких сюрпризов, лишь гулко поплескивала вода. В уборной, грубо сколоченной из досок, никто не прятался. Оглушительно жужжали мухи. Полтора рулона туалетной бумаги указывали на то, что лишь недавно заведением пользовались.
  Им не удалось найти господина Бучева ни мертвым, ни живым, и строить предположения о его судьбе не имело смысла. При благополучном стечении обстоятельств он мог быть уже и в Москве. Хотя, смотря что за фантомы его преследовали… Сам он раскурочил свою машину или не сам, вопрос-то открытый. Потратив впустую два часа, Олег и Макс вернулись на исходную позицию.
  Макс зубами вытащил из ладони занозу, налил в чайник немного воды из ведра и зажег керосинку.
  - Нечего тут больше торчать, - сказал он. - Мы сделали что могли. Давай кофейку выпьем и по домам. Я заначил пару пакетиков. Олег, а ты нигде, это…
  - Нигде - что?
  - Шахматных досок ты нигде не видел? - быстро договорил вопрос Модников.
  Олег помотал головой. Найти шахматные доски из легенды было бы уже чересчур. Или надгробный камень с четырьмя высеченными на нем фамилиями.
  Макс махнул рукой и полез в шкаф за чашками. В шкафу стояла споловиненная бутылка "Царской особой водки" и запечатанная "Флагмана". Непохоже, что поэт сильно увлекался напитками, разве что пропустил пять-шесть рюмок для бодрости за все время. Он приехал сюда за уединением, а не чтобы напиваться. А визуальные и слуховые эффекты начались после отказа от психотропных. Но почему же посещавшие его анимированные картины в деталях повторяли истории, поведанные другими людьми?
  Олег уселся на коробку с консервами и стал перешнуровывать берцы. Он прокручивал в голове концовку беседы с делопроизводителем из ФССП, ту ее часть, когда он со скуки залил за воротник больше положенного. Невролог предупреждал, что спиртное может вызывать краткосрочную амнезию… С самого начала Серега распинался про героического судебного пристава, который под градом пуль стоял и не падал, давая некстати подвернувшимся соседям заскочить в лифт. Но затем, когда пили уже "на посошок", он выдал другую версию происшествия, отличавшуюся уже в сторону детектива. В новом варианте Комолов не погиб сразу на месте перестрелки, а с тяжелыми ранениями смог доехать до отдела. Омоновцы на КПП останавливали ему кровь до прибытия врачей, и многие при этом присутствовали, но…
  Но затем Антона Комолова увезли в реанимацию. Мертвым его никто не видел, а гроб на похоронах был закрыт. Что стало главной темой обсуждений в обеденные перерывы и в нерабочее время.
  Там, в баре Олег расценил это просто как выдумки поддатого гражданина, недостойные внимания. Потому что: сведения такого рода полагается сразу же засекречивать, а не доводить до всего личного состава. Тем не менее, сейчас ему начало казаться, что Серега, не самый выдающийся и не приближенный к начальству сотрудник, откуда-то знал правду и разгласил ее постороннему Аклевцову. Но тогда…
  Но тогда здесь все происходило не так, как они думают.
  Запахло растворимым кофе, и Макс недовольно спросил:
  - Аклевцов, ты в сознании? Че застыл-то?
  Олег завязал шнурок, вскинул голову и обвел взглядом помещение, пытаясь понять, что именно его обеспокоило, когда они пришли сюда после поисковой операции. Тут что-то изменилось. Но что?
  А, ну да. Вот это изменилось.
  - Макс, - сказал Олег. - Ты убирал куда-нибудь одеяло и подушку? И, если да, то зачем?
  - Нет… - Модников оглянулся и увидел пустое кресло-кровать. Крутанувшись на месте, он разбросал тетради со стола. - Я ничего тут не трогал. А погоди, тут же была "Нокия", куда она девалась?
  С улицы донесся негромкий звук, и оба не сразу поняли, что это такое. Очень знакомый звук. Потом до них дошло: разблокировался центральный замок "Нивы". Они еще секунду или две изумленно разглядывали друг друга, но нарастающий шум заставил их вскочить. Чья-то нога выжимала педаль газа, выводя двигатель на обороты.
  - Макс, где ключ от твоей тачки?!
  Модников вцепился в свои волосы.
  - Твою ж сука мать! - заголосил он. - Ключи! Ключи!!!
  Взревел мотор.
  - Ты что их, здесь оставил?
  - Здесь, не здесь, какая разница!!! - Максим рванулся к двери, поскользнулся на верхней ступеньке крыльца и едва не полетел головой вниз. Когда же он восстановил устойчивое вертикальное положение, за дубами мелькали габаритные огни удаляющейся "Нивы". Человек, сидевший за рулем, имел опыт езды по бездорожью и знал, как пользоваться полным приводом.
  - О господи, - выдохнул Олег в затылок Максу. - Идеальное ограбление. Пока мы по сараям шмон наводили, он прихватил ключ, свои вещички, и уехал. Всё, Модников, приплыли.

  ***

  Осознав в полной мере масштаб постигшей их катастрофы, они планировали дальнейшие действия в состоянии раздражения, доходящего до невроза. Разумнее было остаться на ночлег в избе, которую занимал Бучев. Приготовить горячий ужин, выпить по кружке водки от стресса, отоспаться и уходить с новыми силами и ясным умом. Но им категорически не хотелось задерживаться. Что-то смотрело на них - пойди угадай, откуда. Если бы в своих поисках они забрались туда, куда нельзя забираться, их бы тут же и остановили.
  Деревня только притворялась пустой, но скрывала тайну, и это была тайна не из тех, какие приятно разгадывать дома, в уюте и спокойствии, со стаканом портвишка. Связана ли она с первыми днями, когда участок леса расчистили и завезли сюда стройматериалы? Или ее породила гибель хозяев Зыбцово, ушедших на фронт? Или гораздо позже (срубы уже долгое время пустовали) сюда явилось нечто и нашло себе убежище? Нет, если им и придется раскрыть тайну, они раскроют ее здесь и сейчас. Точнее, она раскроет себя сама. Только потом они никому этим не похвастаются. Прямое соприкосновение с разгадкой грозило тяжким ущербом физическому здоровью вплоть до летального, а в лучшем случае - необратимой потерей рассудка.
  Нет, Аклевцов и Модников не ждали, что мироздание засбоит и поднимет из бэкапа работника химзавода, умершего в СИЗО с жаждой мести. Они не ждали, что на лужайку выйдут четверо в форме Советской Армии с шахматами и начнут разыгрывать блиц. Они вообще не знали, чего им ждать.
  Но оба чувствовали рядом с собой опасность, хотя их тревога как будто не имела зримых оснований. Это же просто заброшенная деревня, четыре дома, они побывали в каждом, нигде никто не прячется. Все, что возможно было проверить, проверено. И все же с каждой секундой, с каждым дуновением ветра, с каждым скрипом гнилого забора в них крепло убеждение: им давался некий лимит времени, но этот лимит они выбрали почти до конца. Надо срочно уходить, пока не началось. Если они будут мешкать, то застанут здесь не шоу трансвеститов в саванах, а что-то вполне осязаемое, как удар ножом под ребра, нанесенный сзади сбоку невидимой рукой.
  Модников впоследствии честно признался, что ему в голову полезли мысли о Змуте, Лицо Наизнанку, о коем он высказался непозволительно грубо. Небольшая лекция, прочитанная ему Олегом, записалась на подкорку глубже, чем хотелось бы. Когда топчешься посреди деревни из четырех срубов, поневоле чувствуешь себя виноватым, что без приглашения залез в самое сердце Змутовых угодий. Змут примет обличье человека с длинным ножом, тесаком или топором - и что они против него смогут? Да ничего. Полоснет сперва одного, потом второго, ну и каждому контрольный в печень. Это если у него физуха людская. А то и начисто в гречку измельчит. Лучшие криминалисты не установят, с кем они сошлись в ближнем бою. Только отметят, что убитых не ограбили…
  - Итак, Максим, - сухо произнес Олег. - Ты говорил мне там, на грунтовке, что по прямой оттуда досюда - десять верст? Это два с половиной часа. По полю, через которое еле прорвались на твоем вездеходе - тридцать километров и примерно шесть часов по колено в болоте. Мне кажется, что выбор очевиден.
  Хорошо, что они обыскивали деревню, не снимая рюкзаков. Хотя угонщик забрал из дома только телефон и постельные принадлежности, но как знать, что творится в голове у пожилого человека, долго пропускавшего прием таблеток. Они вполне могли остаться без документов и без аварийного запаса. Лишившись транспорта, "попаданцы" располагали парой бутылок воды, пакетом крекеров, двумя китайскими фонарями, комплектом батареек, пачкой валидола и средством от изжоги.
  - Перекусим на дорожку? - предложил Модников.
  - Горло себе перекуси! - рявкнул на него Олег. - Валим к едрене фене. Не вызывать же спасателей, вот они с нас поржут!
  - Не орите, тащ сержант, не в казарме, - обиделся Макс. - Ну отвернулась от меня удача, бывает.
  - Мозги от тебя отвернулись, - не обращая на него внимания, буркнул Олег, таращась в свой телефон. - Навигатор не пашет. Все одно к одному.
  Единственная на весь район вышка достреливала до леса на пределах возможностей и не раздавала трафик.
  - У нас есть карта и компас, - сказал Макс.
  Аклевцов захихикал.
  - Ура, мы спасены! А то я подзабыл, как ориентироваться по мху на деревьях. Испанский стыд, Максим, как же ты мог взять и забыть ключи?!
  - Ты бы, конечно, не забыл, только у тебя права отобрали.
____


        -3-

        Перед уходом они позвонили домашним, и, стараясь выдерживать беззаботный тон, предупредили, что вернутся завтра, но у них все в порядке. Модникову пришлось трижды перегрузить свой аппарат, чтобы договорить. Тариф "Безотказный", навязанный ему грудастой барышней в салоне, был дешевым, но неудобным, на нем постоянно заканчивались бесплатные минуты и терялась связь. Татьяна велела купить по дороге муку, кефир, сосиски и пакет корма.
  Телефон Олега работал получше, но у его жены началась паническая атака, и она со слезами принялась выспрашивать, не ушел ли он к другой, и если да, то ей-то как быть?!, или он всё же собрался продать ее почку и погасить ее кредиты?! Ведь ездил же зачем-то к приставам! А зачем, зачем туда ездил? Тариф Анжела был удобен, красив и в принципе не требовал больших затрат, но тоже иногда терял связь. С реальностью.
  Солнечный диск уже заглядывал за край земли, когда путешественники вступили в лес.
  Они не успели отойти и на сотню метров, как на деревню бесшумно легла тень. Страж Зыбцово наблюдал за их визитом не из дома, а с опушки дальнего леса. Они не присматривались и потому его не видели. Что-то нависло над срубами, и мертвенный холодок догнал уходящих, коснувшись их спин сквозь одежду. Но они списали это на расшатанные нервы и не стали оборачиваться. Может быть, всего лишь облака вышли на небо перемолвиться словечком на сон грядущий и заслонили солнце.
  Оба даже не пытались имитировать оптимизм. Несложная поездка в благотворительных целях превратилась в тяжелый поход. Фортуна, изменчивая и коварная, занесла их не в милый подмосковный лесок, в котором можно погулять ту же пару часиков в свое удовольствие и ничуть не устать. Им предстояло выложиться по полной. Здесь не было ни пешеходных дорожек, ни треков для хайкинга, ни даже просеки. Девственная, не перекроенная на кластеры природа существовала сама по себе и не предоставляла туристам ни малейших удобств. Если они сумеют добраться до грунтовки, им еще пилить пятнадцать километров до Тихобор. Заказать туда такси вряд ли получится.
  Доверившись советскому компасу, они стоически шагали и шагали вперед. То протискиваясь между стволами елей, то карабкаясь на пригорки, то перелезая через коряги, они одолели около трех километров. Оставалось еще семь, если только они не заблудились. Хотя оба в молодости занимались спортом и служили сверхсрочную, они давно привыкли к городской жизни с ее комфортом и выдохлись гораздо быстрее, чем рассчитывали.
  - Мы развращены благами цивилизации, - открыл Америку Модников. - Метро, электробусы, кофе с собой, пивасик по акции… Наши предки проходили такие расстояния и не морщились… ой!!! - Он чуть не свалился в яму, и Олег ухватил его воротник.
  - Черт, да что ты всё падаешь, пьяный, что ли?
  - Давай покурим. Не могу больше.
  Они уселись прямо на землю, слушая вязкую комариную песню и отмахиваясь от крылатых вампиров кепками.
  - Вот теперь я действительно хочу найти этого классика русской поэзии, - поделился своим настроением Макс. - И засадить в тюрьму. Невзирая на возраст и заслуги. Не пожалею времени. Чтобы ему пожизненное дали, с отбыванием в "Полярной сове".
  - За угон в "Полярную сову" не посадят, - огорчил его Олег. - И я не совсем уверен, что машину угнал Бучев. Слишком дерзко для старика семидесяти пяти лет, даже если он поддерживал форму кошением травы.
  - А кто ее угнал? - насупился Макс. - Мертвые шахматисты на турнир поехали?
  - Забей на шахматистов. Короче. Я тебе раньше не сказал, потому что думал, что Серега мне лапши навешал. По типу такого: пристав Комолов с бригадой выехал на конфискацию и взломал не ту квартиру. То ли номеров на дверях не было, то ли они тупанули. Но факт, что они залезли не туда и получили огнестрельные. Комолов единственный выжил, он все пули принял на броник, но та квартира какая-то особенная, и ему сели на хвост. Поэтому начальство по согласованию с МВД организовало ему что-то вроде программы защиты свидетеля. Они инсценировали похороны, а его прикрыли и выдали новый паспорт. Сколько-то его продержали в ведомственной общаге, а дальше ему пришлось самому себя спасать. И он поехал к себе на дачу, а тут Бучев в творческом отпуске, пьет чаек с водкой и любуется закатами.
  Макс достал из пачки вторую сигарету.
  - А какого хрена Бучев пишет про мужиков в мундирах и с шахматами? Ты сам сказал, что совпадение очень занятное. И оно действительно занятное. А кашлял кто?
  - Макс, мы подумаем об этом завтра. Все совпадения как-то да объясняются. Дай про Комолова договорю. Он не мог показаться на глаза соседу, иначе вся конспирация насмарку, а его кто-то продолжал искать. И он выкуривал Бучева более-менее мягкими способами…
  - Что ты называешь "мягкими способами"? По-твоему, Комолов пялился на дом из леса, чтобы сосед почувствовал его взгляд и убоялся? Да и зачем "лохань" ему раздолбал? Это же, наоборот, очень жесткий способ заставить его остаться!
  - Машину могли раздолбать те, кто искал пристава. Его выследили, пока он шарахался по лесу. А тут мы, как вовремя, он на твоей "Ниве" и смылся.
  - А Бучев тогда где? Мы вообще за кем приехали-то?
  - Ой всё, ты и сам запутался, и меня запутал. Макс, я не знаю всего на свете. Я просто сообщаю тебе наиболее реалистичный сценарий.
  - О да, конечно. Реализм сука так и прет. Бригада вышибал приезжает на адрес и путает квартиры. В одной живет нищий должник, а в другой - явка шпионов Моссада или машина времени. И они - о чудо - заходят не в ту дверь! А насчет прикрытия для уцелевшего пристава, это вообще, Олежек, слишком смешно! Кому он нужен, его прикрывать?
  - Ну ладно, верь в шахматистов на лужайке, если хочешь. Пойдем дальше, а то комары зае… двигай задницей, Максим!!!
  Модников плюнул на бычок и тщательно его растоптал - им еще пожара не хватало для полного счастья. Поднялся и сказал:
  - Идем, идем, не голоси. А то еще разбудишь кого-нибудь, кого не надо.
  Дальше - значит дальше.
  В конце концов, не возвращаться же обратно. Если они дошли сюда, дойдут и до дороги.
  Тысячи когтистых еловых лап хватали их за рукава, подобно бомжам, требующим мелочи на опохмел. Свет фонарей придавал всему окружающему фантасмагорический вид, будто они никуда не шли, а смотрели документальный фильм, снятый на месте кровавого преступления. Еще полтора часа изнурительной ходьбы, почти без эмоций и уже без надежды покинуть этот лес… Второе дыхание все никак не открывалось, а вот одышка и лишний вес брали свое. Ну какие, к черту, марш-броски, когда у тебя красивый пивной живот?
  Когда слева началась территория пионерского лагеря, стало ясно, что пройдена половина пути. К их несказанному облегчению, они двигались на изрядном расстоянии от внешнего периметра "Орлят", но достаточно ли это расстояние? В далеком прошлом вожатые проверяли свои отряды, дети ужинали, умывались, чистили зубы и готовились ложиться спать… Слышался негромкий шум воды - река Овчанка делала здесь крутой поворот. Тени давно ушедших беззвучно блуждали по заросшим тропинкам. Олег и Макс старались не смотреть в ту сторону, где минувшее встречало новую ночь настоящего. Гипсовая статуя Ленина, подбоченившись, провожала их бесстрастным взором.
  Каждую секунду пути они ожидали одной из тех неприятностей, какие обычно и происходят в лесу. Дикие волки или бешеные лисы. Или ногу кто сломает, тоже запросто. В трясину наступишь, а там глубина в два твоих роста… Подгнившая елка на голову рухнет и раздавит в лепешку. Модникову мерещилась костлявая фигура бога Змута, скользящая между почтительно расступившимися елями и подсвеченная восходящей луной. Бог Лицо Наизнанку показывал им дорогу.
  Вот только зачем он это делал и куда хотел их завести?
  Он не оборачивался, чтобы не быть узнанным. Стрелка компаса, до сих пор устойчиво державшая направление, заплясала, лихорадочно перебирая азимуты. Макс украдкой и неправильно перекрестился - раньше ему не доводилось прибегать к крестному знамению, и он не знал, как это делать.
  Впереди снова показалась длинная скелетообразная тень, и Макс отважился спросить Олега, видит ли он то же самое. Но Олег лишь ответил: "Я вижу, что херачу через бурелом, а мог бы ехать на машине, но у нас от нее ключей нет". Макс сообразил, что у Аклевцова опять испортилось настроение, и оставил его в покое.
  Был ли Змут милосерден и сыт, или не пожелал привлекать к себе внимание, или просто хотел, чтобы они поскорее убрались, но в десять вечера лес закончился. Измученные, запыхавшиеся и перепачканные с ног до головы, они вывалились из подлеска прямо на раскисшую грунтовку.
  - Я думал, сдохнем там и останемся гнить, - прохрипел Макс.
  - Не нагнетай, дошли же. Победа, братан. Стоп. Что там светится? Фары?
  - Да, там фары.
  - Давай аккуратно, Максим, - предупредил Олег. - Бес их знает, кто там. Сначала глянем…
  Но оба чересчур устали, чтобы действовать аккуратно. Десять километров по лесу, шуточки, что ли! К тому же, на грунтовке, метрах всего в двадцати от них, стояла "Нива-2131", принадлежавшая Модникову, и чего тут осторожничать. Наоборот, если угонщик там, ему кирдык. Охая и стеная, путники поплелись к машине.
  И в десять часов пятнадцать минут ситуация непредсказуемо осложнилась, потому что под машиной они обнаружили Бучева Леонида Юрьевича, споткнувшись в темноте о его ноги.

  ***

  Аклевцов щелкнул кнопкой фонаря, и они убедились, что из-под днища "Нивы" действительно вытянулась пара ног в шерстяных брюках.
  - Кто бы это ни был, - пробубнил Макс, - давай его вытащим. Эй, - позвал он лежащего. - Уважаемый! Как самочувствие?
  Не дождавшись ответа, они ухватили человека за ноги и потащили на себя. Тот пассивно сопротивлялся, вцепившись в грунт скрюченными пальцами, и они потянули сильнее. Раздался громкий хруст, от которого у них пронеслись по коже мурашки. Макс проверил шейную артерию, устало поднялся и отряхнул штаны на коленях.
  - Не, он всё.
  - А это не мы его сейчас? - упавшим голосом спросил Олег.
  Тело перевернули на спину. Крупный возрастной мужчина, не пристав Комолов, а лауреат литературных премий Леонид Бучев. Тот самый Бучев, за которым они, собственно, сюда и приехали. Своей собственной мертвой персоной. Лицо покойника было холеным, но барскую надменность и фальшивое благодушие внезапная смерть размазала, как не досохшие краски, а вокруг распахнутого рта запеклась кровавая корка.
  - Он холодный, - успокоил друга Модников. - Насколько могу понять, его задавила машина. Закончился бензин, и он полез в багажник за канистрой. Не поставил на ручник. А тут уклон, машина покатилась, он не успел отскочить, поскользнулся и прямо под колеса. И по грудной клетке… Примерно два часа назад. Надеюсь, он сразу умер. Надо полицию вызывать.
  Олег ничего не сказал, водя по трупу и вокруг него лучом фонарем, словно рисуя пентаграмму. Потом он присел на корточки и ощупал грудь и плечи мертвеца.
  - Макс, тут что-то не так. Машина по нему не ездила, иначе были бы отпечатки шин. А их нет. Он не раздавлен. Но он весь как суповой набор, кости в труху. И голова разбита, посмотри, вот здесь ему прилетело чем-то твердым. Это мокруха. Я бы взял паузу, полиция нам сейчас ни к чему.
  - Это его не пристав. Даже не заикайся про пристава, Олег. Здесь Бучев ему уже ничем не мешался. Так подростки убивают, толпой. Какого черта ты не хочешь вызывать полицию?
  Не выключая фонаря, Аклевцов обошел вокруг "Нивы", ища орудие убийства. Интересно, Бучев успел применить свою верную бейсбольную биту, или именно ею его превратили в отбивную? Воображение выдало готовый видеоролик смертельной схватки… Бучев продержался секунду-другую, но он был не бойцом, а всего лишь ополоумевшим от собственной значимости и безнаказанности стариканом. Биту у него вырвали. В последние мгновения он пытался спрятаться под машиной…
  Бейсбольная бита валялась неподалеку. Олег не стал ее трогать, но наклонился и приблизил фонарь. Да, вот кровь, а вот ошметки мозга. Он прошел дальше по дороге, еле выдирая берцы из коричневой жидкой грязи и шаря по ней светом. Затем погасил фонарь и вернулся к Модникову. Тот расселся в кабине, уткнувшись головой в руль, но встрепенулся, когда Олег дотронулся до его плеча. Времени жаловаться не было, по своей доброте они конкретно влипли. Сейчас они стояли на краю пропасти, на дне которой чернели тюремные бушлаты.
  - Максим, - заговорил Олег. - То, что я скажу, покажется тебе безумием. Мне тоже это кажется безумием. Но постарайся понять. Настоящий убийца или убийцы сейчас уже где-то не здесь. На кого повесят мертвяка? На нас. Полицейским план закрывать надо. Мы приезжие, и он приезжий, у нас есть общие знакомые. Допросят Юлию Петровну, допросят Вочика Лобова, а ему мы не друзья. Он скажет, что мы спецом сюда поехали Бучева гасить. Нам тридцать пятая статья УК РФ корячится. Но. Нет тела - нет дела. Не то что Бучева совсем не будут искать, он не самый незаметный человек. Искать его будут. Но пусть ищут подольше. Танюха подтвердит, что ты был дома. Анжелке я куплю бутылку полусладкого, и она вообще забудет, что я куда-то ездил.
  - Олег, если можно, короче, - взмолился Макс.
  - Я хочу предупредить все вопросы, каковые ты мне неизбежно задашь. Ты же покупал "Ниву", чтобы ездить на дачу и растить огородик. Верно ли я понимаю, что в багажнике есть, например, лопата?
  - Ну есть.
  - Хорошо. Давай тихо похороним Леонида Юрьевича в лесу, заправим бак и поедем домой. - Макс хотел возразить, но Олег прижал указательный палец к губам. - Да, какой бы он ни был, он не заслужил, чтобы его просто так закопали, но для нас это единственный вариант не угодить в тюрьму. А для Юлии Петровны - не рехнуться от горя. Второй инсульт на нервной почве, и привет. Ей лучше думать, что он пропал без вести. Вовчик Лобов найдет способ ее утешить, она свыкнется и успокоится. Мы с тобой обязательно сходим в церковь и поставим Юрьичу свечку за упокой. Но только не в здешнюю церковь, чтобы не палиться. Ну вот, теперь можешь сказать то, что собирался.
  Модников вздохнул и открыл багажник.
  - У меня есть две лопаты, Олег. Если ты планировал, что я буду рыть могилу, а ты, как пациент невролога, помогать мне советами, то нет. А в остальном - да.

  ***

  Когда они попали в Тихоборы, воскресенье было уже в самом соку; Аклевцов и Модников, наоборот, чувствовали себя просроченными овощами. Они кое-как привели себя в товарный вид при помощи гигиенических салфеток, купили в аптеке упаковку пластыря и отправились в буфет, где взяли по большому стакану кофе. От усталости им не хотелось даже есть. Когда-то они сдавали норматив по рытью окопов, но это было тысячу лет назад. Они сделали все, как сумели, пристойно.
  На всякий случай они проверили карманы покойного, нашли паспорт и убедились, что спровадят в сырую землю Леонида Бучева, а не кого-то другого. Паспорт и бумажник положили обратно в карман. Если Бучева отыщут, опознание не составит труда. Взятая на себя миссия вызывала отвращение, и они не хотели слишком изощренно прятать концы. Но у них семьи, о которых никто не позаботится, пока они будут хлебать баланду. Поэтому из телефона "Нокия" вынули сим-карту и аккумулятор. Отнесли труп подальше в лес и завернули в одеяло, скрестив его руки на груди и подсунув под них бейсбольную биту, будто фамильный рыцарский меч. Обливаясь потом, вырыли могилу, опустили в нее тяжеленного покойника, закопали и прикрыли погребение травой для маскировки. Постояли немного, сняв кепки. Вот и весь минимальный набор формальностей.
  Порой благие намерения более важны, чем возможность их осуществить.
  Похороны закончились в полночь.
  Они сели, вернее, рухнули на той же самой веранде, за тот же самый стол. Опять у грузового терминала стоял фургон со скоропортом и опять кто-то яростно скандалил на пункте выдачи. Главную площадь заполняла толпа, распадавшаяся на два потока: первый тянулся в гипермаркет, а второй в церковь. Жизнь шла своим чередом, только Леонид Юрьевич Бучев и его бита более не принимали в ней участия ни в каком качестве.
  Макс облизал пересохшие губы, выпил залпом полстакана и сказал:
  - Слышь, Олег. Я понял, кто его грохнул.
  - Ну? Удиви меня.
  - Ты же сказал - подумаем завтра, ну я и подумал. Если отбросить нападение зумеров, наркоманов или той банды синих, что тут вчера груши околачивали, остается единственный, у кого есть железный мотив. Вовчик Лобов. Он реально много врет. И он соврал, что не помнит, где деревня и как называется.
  - Неожиданно. - Олег поскреб подбородок. - С чего такой вывод?
  - Ну, он не нуждается в деньгах. У него перстень-печатка стоит как два "Ниссана". И он же нанимается разнорабочим к приставу Антохе. Почему? Да чтобы разведать, куда соперник на алкомедитации ездит! Возражения?
  - Никаких. То есть он уже давно собирался ликвидировать Бучева? А почему только сейчас собрался?
  - Согласись, что на убийство так сходу решиться трудно. Вовчик взвешивал "за" и "против". Проблемы с законом у него были еще на приисках, и он все ходы просчитывает. Он как-то готовился, готовил себя, готовил себе алиби. Но потом обстоятельства поменялись. Комолов погиб, и Леонид Юрьич умотал в Зыбцово насовсем. Через пару недель он перестал отвечать на звонки, и Вовчик включил режим ожидания. Он надеялся, что Бучев врезал дуба сам по себе. И еще, он побаивался эту деревню. То-то психанул, когда мы над ним смеялись. В Якутии он стал свидетелем какого-то странного ЧП, а в Зыбцово уловил что-то схожее, наподобие предвестья…
  - А тут такие мы, спешим на помощь.
  - Вот именно. Ему только нас не хватало! А если Бучев живой, и мы его притащим обратно Юльке под крылышко? Вот тогда он и подорвался в Тихоборы. Может, он был тут раньше, чем мы. Кантоваться в лесу ему не привыкать. Но, скорее, чуть позже или одновременно.
  Модников заклеил пластырем кровящие мозоли на ладонях и передал упаковку Олегу.
  - А Юрьич уже удирал, - продолжал он. - Зашел в ельник там, где и мы заходили. И тут подъезжает какая-то "Нива". Он был не в себе и перепутал нас с киллерами.
  - Я же кричал, звал его.
  - Бро, ты свой голос вообще слышал? Если бы ты меня так позвал, я бы тоже смылся от греха.
  Они допили остатки кофе.
  - Ну да, - сказал Олег. - Есть, конечно, неувязки, но в целом всё ровно ложится в твою схему.
  - Неувязки?
  - По поводу глюков Бучева что скажешь?
  Модников тяжело облокотился на стол. Стол пошатнулся, и Аклевцов поспешно прижал его со своей стороны.
  - Шахматистов тридцать лет назад придумал здешний вор, обиравший бесхозные дома. А Бучев, кроме всего прочего, увлекался краеведением и коллекционировал предметы русской старины. В Тихоборах он бывал не только проездом и мог что-то купить у автора легенды, а заодно и саму легенду прослушать. Плюс ему Комолов всякое рассказывал за бутылкой. Остальное доделал синдром отмены, разрыв социальных контактов и чрезмерные физнагрузки. В семьдесят пять не больно-то полезно махать косой, а он весь луг до лысого состояния довел. Он сам и кашлял во сне. А наяву ворона каркала, ты же слышал, простуженная какая-то ворона. В финале его накрыло по жесткому, и он угробил свой "лохань", приняв его за Змута. Утрирую, конечно. Просто за врага принял.
  - Чел, ты гений. - Олег вяло выставил сжатый кулак, и Макс коснулся его своим. - Дело закрыто. Увы, Лобову мы ничего не предъявим. Сами по уши в уголовке. Но, если б мы не подсуетились, он бы выкрутился, а мы - нет… блин, чего ж так орать-то?!
  Водитель "Портера" кидал грузчикам тяжеленные коробки. Парни едва за ним успевали, и он подгонял их приказами - громкими, резкими, требующими беспрекословного и немедленного повиновения. Дрессировщик хренов.
  И вдруг Олег подумал:
  "А ведь это он и есть, Змут. Притворяется человеком, но не человек. То-то морду свою скрывает. Я его тогда еще заподозрил… Ну правильно, тут в музее его изображение".
  Почувствовав на себе взгляд, экспедитор обернулся и спрыгнул из кузова.
  - Три минуты перекур, - бросил он парням, направляясь к веранде.
  - Посиди, Максим, - сказал Олег и вышел навстречу, стараясь идти твердо и не шататься.
  Они остановились в метре друг от друга, и Аклевцов почувствовал сильную, но пока еще скрываемую враждебность. И неизвестно, какое неосторожное слово высвободит агрессию.
  Ну и здоровый тип. Такими ручищами и с такой бицухой слона на хинкали разорвет и не устанет. Татуировки ММАшные всюду. Грузчикам дал три минуты, в раунд что ли уложиться думает?
  Экспедитор стянул с себя маску, и Олег поспешно опустил взгляд. Это был не Змут. Змут носил бы балаклаву. Это другой…
  - Чего меня высматривал, дядя? - спросил экспедитор. - Сказать что хотел?
  - А вы нам спасибо сказать не хотели? - Олег понизил голос до шипения. - Не надо глаза удивленные делать. У вас колеса и борта заляпаны, ясно, где катались, только в Зыбцово магазина нету. Колея там от "Портера", где развернулись. То-то вы задергались, когда мы подъехали. Думали, Леонид Юрьич воскрес? Да нет, не воскрес. В могилке он.
  - А вас, пацаны, никто не заставлял. - Правая сторона лица сохранила подвижность, и экспедитор улыбнулся собеседнику, после чего вернул маску обратно. - Вы сами приехали, сами ему свою машину отдали. Сами и остальное доделали.
  - Из-за собак? - тихо спросил Олег. - Что ж так круто? Старика убили…
  - Да что ты знаешь. - Олегу послышался скрип зубов. - Тот пожар не я устроил. Наркоман сверху косяк недокуренный кинул, у меня шторы загорелись. А я накануне упахался так, что спал без задних ног. Меня Альма и Егерь зубами вытащили. Егерь умел щеколду отодвинуть. Выволокли на лестницу, там соседка водой меня потушила. А когда я из ожогового центра выписался… Альму, всю избитую, приютские ребята спасли, земной им поклон. А вот Егерь не выжил. Меня спас, а себя не смог. Научил я их так - людей нельзя трогать. Ну давайте, бегите к мусорам. Вас же подельниками и назначат: я убил, вы закопали. Еще неизвестно, кому больше дадут.
  Речь экспедитора, хотя и приглушенная фильтрующим слоем, была четкой и понятной. Не то что у Модникова - как будто овес жует.
  - Он, как сюда заявился, тут же кипишь поднял. Ему водку на два рубля дороже продали, штрих-код не пропикался, так чуть магазин не разнес. Так горланил, аж директор примчался. "Да вы все жулье, шваль, обмудки, вы хоть знаете, кто я такой?"
  А я-то знал, кто.
  Бучев, активист из восьмого дома. Голубиный снайпер.
  Ладно, подарили ему "Флагмана" литр, он и заткнулся. Я посмотрел, куда он подался дальше. В Зыбцово. Нежилое оно, Зыбцово, поняли уже небось? Летом один хотел обосноваться, там его дед или прадед дом поставил.
  - Вот его как туда занесло. Он в третьем поколении…
  - Да, да. Он говорил, что наследник. Но что-то с ним стряслось, вроде бы бензопила соскочила и по руке ему… И он правой за баранку держался, а левая вся разобранная. Я его перевязал, предлагал помочь. Нет, отвечает, сам доеду. Куда он доехал, в душе не ведаю.
  - К себе на работу, - объяснил Олег. - Туда дотянул, а там помер. Почему-то его объявили погибшим при исполнении. Он был на хорошем счету. Возможно, чтобы выплатить семье компенсацию.
  - Наверное. - Экспедитор пожал плечами. - В общем, нынче ночью хотел я Бучева проведать да пару слов ему сказать. Убивать его не собирался.  Т о г д а  не собирался. Доехал до грунтовки, а он возле "Нивы" елозит. Заметил меня, оп - и уже с битой наизготовку! И тут слышу, рядом Егерь мой заскулил, жалобно так, и ладонь мне лизнул, а дальше ничего не помню.
  Олег посмотрел экспедитору в глаза и кивнул.
  - Совет вам, пацаны, - сказал экспедитор. - Езжайте, откуда приехали. Я вас не видел, а вы меня. Так всем лучше будет.
  Отдышавшись, Олег вернулся на веранду и как будто бы спокойно присел к столу. Воздух вновь задребезжал от приказов. "Перерыв закончился, че сопли жуем! Пять минут на разгрузку! Время пошло!"
  - Вы о чем там закусились? - спросил Макс. - Чего ему нужно? Выехать мешаем, что ли? Так я вроде далеко поставил…
  - Да ни о чем. Расспросил его, сколько по зарплате в месяц выходит, как устроиться. Иной раз хочется бросить ИП и пойти водилой. Отдадут мне права, категорию открою и вольюсь, так сказать, в ряды.
  - Только по левому ряду не гоняй, а то вы вечно как на пожар несетесь, достали уже!
  - Кстати, во всем этом… ну, этом, - Олег мотнул головой в сторону леса, - есть один позитивный момент. Наша Юлия Петровна теперь в надежных руках. Да, руки убийцы, но хотя бы не шизофреника и садиста. Вовчик любимую женщину не обидит. Он с нее пушинки сдувать готов. Ты до Москвы доедешь?
  - Если будет надо, я до Монголии доеду, - заверил его Макс, и, не меняя позы, погрузился в крепкий сон.

  ***

  На земле наступила ночь. Эта ночь была первобытной, как до сотворения светил небесных - ни звезд, ни луны, ни единого звука. Темнота и тишина воцарились в деревне Зыбцово.
  Из старой бани в саду послышался рычащий утробный кашель, а затем ее дверь подалась под напором чьих-то рук. Длинные пальцы проснулись в щель, отомкнули дужку замка и высвободили ее из петель. Тишину нарушил треск бурьяна. Обитатель бани был слеп вблизи, но отлично ориентировался, ведь он находился у себя дома. Еще один приступ кашля изверг из его нутра долгую струю густой бурой жижи. Он взмахнул своим оружием - колодезной цепью, в звенья которой вплел обрезки колючей проволоки - и сделал шаг в темноту.
  Идти в такой темноте нельзя, можно только плыть, как в придонных водах реки Овчанки, захлебнувшись и закапываясь в ил. А потом тебя куда-то везут, но вдруг что-то происходит, и ты больше никому не нужен. Они все получили приказы и должны срочно уезжать. Тебя заносят в сарай и оставляют там, маленького, беспомощного и мертвого. День, другой, третий. Никто не возвращается, чтобы тебя забрать. Сейчас ты бы выучил уроки, прибежал первым на линейку и чистил бы зубы хоть каждый час! Но мертвых пионеров не пускают на линейки, а зубы тебе переломали багром, когда доставали из воды.
  Ты зовешь и кричишь - молча, не раскрывая рта. И кто-то приходит на твой зов. Кто-то ужасный и непохожий на человека. Это древний бог, надзирающий за лесами, владеющий жизнью и смертью. Он единственный тебя услышал, и он может вернуть тебя в мир, хотя и не совсем живым. Ему ведом язык реки, и он договорился с нею насчет тебя. Бурая слизь останется в легких, навечно связав тебя с илистыми придонными водами, как пуповина.
  Но ты снова встаешь и двигаешься. Тебе необходима пища, и ты учишься пить кровь и есть плоть себе подобных.
  Маленький утопленник вырос и стал взрослым. Он мог видеть и чувствовать еду издалека, и сейчас он видел вдалеке, на краю леса, новую могилу. Степень свежести пищи не имела для него значения. Неподвижная и холодная гораздо лучше - ее не нужно догонять. В этом он был слаб, и несколько последних раз потерпел неудачу. Тогда он возвращался в свое логово и впадал в забытье без снов и без обмена веществ - пока вновь не ощущал запаха еды.
  Существо в пионерском галстуке ступило на выкошенную лужайку и обратило свое лицо в непроглядный мрак.