Дороги судьбы

     Сколько, оказывается, интересных людей живет вокруг и в нашем городе. Иногда мы узнаём о них только после их ухода в иной мир.
     Вот передо мной лежит сборник автобиографических очерков Людмилы Павловны Бутанец-Филимоновой. Родилась она 10 января 1940 года в Вознесенске Одесской области.
     Читаю и перечитываю её очерки, написанные не очень литературным языком, но такие искренние, такие душевные. А ведь с Людмилой Павловной я была знакома. Была, потому что её уже больше года, как нет среди нас. В Хабаровске её знали. Когда мы познакомились, ей было уже семьдесят лет. И у меня приближался такой же юбилей. Хотелось отметить его как-то необычно: родни много, одноклассницы, одногруппницы, семь человек обещали приехать из Благовещенска (бывшие коллеги). Иду по улице Некрасова и вижу у входа в «Центр социальной поддержки населения «Содружество» афишу – в четверг концерт, выступает ансамбль «Флоксы». Пошла и увидела интересное действо: цыганский ансамбль пел и плясал вокруг настоящего костра. (Костёр разожгли в большой сковороде, подложив под неё толстую доску). После концерта я пошла знакомиться.
     – Людмила Павловна – представилась высокая статная женщина с копной рыжеватых с сединой волос.
     В ансамбле не было ни одной цыганки. Грим, парики…и костюмы.
     Я пригласила их на свой день рождения, предложила оплату и отдельный столик. Обещали прийти, но от оплаты отказались. Но, поставили условие: я должна влиться в их ряды. Пришлось согласиться. И следующие три года я проводила свободное время с ансамблем «Флоксы». Даже написала маленький сценарий по мотивам «Федота-стрельца» Филатова под наши возможности. Мы ездили с концертами в Дома Ветеранов, в санаторий «Железнодорожный» и, конечно, выступали в Центре «Содружество».
     Мы знали, что Людмила Павловна работала на БАМе, но только теперь перечитывая её сборник, я прониклась сложностью её судьбы.

     Вот глава «Мама». Маму арестовали, когда Люсе было четыре года. Мама была директором детского дома, эвакуированного из Одесской области на Урал в деревню Кардаиловка. Деревня была зажиточная, а в детском доме дети голодали (дети погибших на войне родителей). Было указание Правительства, что местные власти и жители должны помогать эвакуированным детским домам, но оно не выполнялось. Тогда Люсина мама самовольно вывезла часть зерна, спрятанного в лесу в амбарах, которые они случайно нашли, когда заготавливали дрова с детдомовцами. Через какое-то время у кого-то увели корову. Местные пожаловались и Люсину маму осудили на десять лет. Люся осталась с двумя старшими сёстрами. Маре было 15 лет, она училась в 9-м классе, а Стасе – 13 лет, она училась в 6-м. Их сразу же выселили из детдомовской квартиры, поселили у местной жительницы в частном доме. Люсе сказали, что мама потерялась во время эвакуации, а сама Люся почти ничего не помнила.

     Отец их Бутанец Павел Павлович погиб в 1942 году под Каховкой. Он был комиссар дивизиона 296 стрелковой дивизии. «После смерти папы жизнь моя, можно сказать, пошла кувырком» - пишет Людмила Павловна в своих воспоминаниях. Этот первый год без мамы они прожили очень трудно. Девочки ходили в школу, зимой Мара в валенках, Стася в ботинках, а у Люси ничего не было кроме рваных сандалий. И Люся сидела дома всю зиму, а с ранней весны уже бегала босиком. Очень голодали. «Поставят тыкву утром в чугунке в печь, и пока девочки не придут из школы, я ничего не ела» – воспоминала Людмила Павловна

     И дальше: – «Мара закончила 10-ый класс, и мы поехали к маминой сестре в Днепропетровск. У тёти было две дочери, старше меня на 10 и 12 лет. Двое старших тётиных сыновей погибли на фронте. Жили они в подвальной комнате с общей кухней.  В подвале жили ещё три семьи. Шёл 1946 год. Мы немного погостили у тёти, и Мара поехала в Оренбург, где поступила в медицинский институт, а Стася – в Таджикистан в Курган-Тюбе. (Почему? Зачем? Неизвестно.) Я одна осталась у тёти, где позже пошла в первый класс. В школе я училась хорошо и закончила 4-ый класс с похвальной грамотой. Меня дома ругали даже за четвёрки. Я помогала, мыла полы, а основное занятие – чистить картошку по целому ведру и нянчить ребёнка. Это был тётин внук, сын моей двоюродной сестры, который родился в 1947 году. И если он, не дай Бог упадет или еще что, то мне доставалось на полную катушку. За любую провинность меня ставили в угол на колени, да ещё на крупную соль. Тётин муж работал сторожем в школе, летом он часто ночевал в оборудованном под жильё сарае. Там у него была большая библиотека из старинных книг». А читать Люся любила и, если была возможность, то забегала к нему.

     После окончания 4-ого класса за Люсей приехала старшая сестра и увезла к средней – Стасе в Курган-Тюбе.  Жили в кибитке с земляным полом. Зимой было очень холодно, была печка, но нечем было топить, и Люся ходила собирать масляные тряпки вдоль узкоколейной дороги для растопки печки, а топили мокрой гузапоей, которую тоже собирали недалеко в поле. Гузапоя – это оставшиеся кусты после сбора хлопка. Вот так жили «дети войны». Стася вышла замуж, родилась дочка Лариса, и ей нужна была помощь.

     Гораздо позже Люся узнала про отца – кто он был -и что за него ей платили приличную пенсию, и вот поэтому все хотели её воспитывать, стать её опекунами. К тому же она была бесплатной нянькой и домработницей.
     У Стаси она прожила три года и переехала к старшей сестре Маре – Мариэтте. В школе Люся училась хорошо, занималась спортом – волейболом, плаванием, стрельбой, пела в хоре Дома пионеров, занималась в кружке фотографии, стала учиться шить и вышивать. Ей всё нравилось, – навёрстывала безрадостное детство.  Однажды ей пришлось пережить землетрясение. Но всё обошлось. В это время мама уже освободилась и работала в той же школе, где училась Люся – работала вахтёром на звонках.

     Окончив десять классов, Люся поступила в Самаркандский железнодорожный техникум. Как она пишет –«…с шести лет мечтала о железной дороге». И в техникуме Люся занималась спортом, была капитаном волейбольной команды, шесть раз прыгала с парашютом. Но, потом сломала ногу и стала больше заниматься художественной самодеятельностью. Любила петь и играть на гитаре, организовался интересный коллектив из студентов. Выступали они на вечерах в своём техникуме и в других учебных заведениях. Благодаря этим выступлениям её знал весь город.
    
     После окончания техникума Люся по комсомольской путёвке поехала работать в Сибирь. Она попросилась на Братскую ГЭС. Железнодорожники нужны везде. Приехала по назначению на Восточносибирскую дорогу в Иркутск, оттуда её направили на станцию Головинскую. В воспоминаниях Людмила Павловна пишет: – «Я приехала ночью на поезде, меня высадили со всем моим скарбом и с гитарой за плечами. Тьма-тьмущая, поблизости никого, снег валит хлопьями, поезд ушёл.» А девчонке 19 лет! Когда глаза привыкли к темноте, она увидела вдали огонёк и «потащилась на его свет». Оказалось, что там станция и зал ожидания.  Люсю назначили дежурной по станции. Этот тяжёлый первый год работы, принёс Люсе первую седину, т.к. случались неординарные события. Затем её перевели на другую станцию – Кутулик, которая была выше классом и работы больше; дали комнату в деревянном двухэтажном доме. Люся-оптимистка, никогда не унывала, «бегала на танцы в мороз и жару, в дождь и слякоть» (в каждой деревне был клуб), пела, играла на гитаре. Выступала на районных смотрах самодеятельности. Как она пишет, – «парней у меня было много знакомых, но я почему-то выбрала Филимонова». Алексей Филимонов работал на станции в строительной бригаде рабочим, – красавец, высокий стройный блондин. Людмила Павловна вспоминает:–«он своей скромностью и ухаживанием меня покорил. Его и всю бригаду перевели на работу в Иркутск, это 300 километров от меня. А он каждый день после работы приезжал ко мне». В конце концов они поженились, и он перевёз Люсю в Иркутск. Алексей жил с ребятами в общежитии, а Люся с девушками. Работала она в это время в Иркутске дежурной по вокзалу. Когда она сообщила Алексею, что у них будет ребёнок, он очень изменился. «Стал пить, гулять, часто исчезать на несколько дней. Вообще жизнь не удалась» – пишет Людмила Павловна. Но, она всё терпела. Когда у Людмилы родился сын, они втроём уехали к старшей сестре Мариэтте в Душанбе. Ребёнок был ещё очень маленький, и Людмилу нигде не брали на работу, она кое как устроилась работать на строительство масложиркомбината подсобным рабочим штукатура. Приходилось носить носилки с раствором до четвёртого этажа. Однажды после неудачной выгрузки носилок у неё произошёл вывих позвонка. После больницы она уволилась, и сестра устроила её в детский сад (в котором она была заведующей). Но, такая работа не для неё. Спустя год, Людмила перешла на работу в транспортный цех цементно-шиферного комбината, а через некоторое время она стала диспетчером всего комбината. Мужа своего она заставила поступить в техникум, где за него и училась, делала все контрольные, а он продолжал развлекаться. На комбинате Людмила проработала восемь лет, получила там квартиру и родила второго сына Диму. Дима родился, когда Славе было всего 4 года Людмила учила его менять пеленки, катать в коляске, а Слава всё старательно выполнял. Художественную самодеятельность Людмила не бросила, пела в местном ансамбле. Её избрали в культмассовый сектор предприятия. Такая активная деятельность не нравилась мужу. Людмила пишет в своих воспоминаниях – «А один случай заставил меня уволиться, разойтись с мужем и вообще уехать из города. Ни за что и ни про что, он меня избил до такой степени, что я была вся чёрная и на работу перестала ходить. Я стала заикаться и как ему вернуться с работы, у меня начинал болеть желудок. Мне сын Слава сказал –«мама, давай уедем.» Да и мама мне говорила перед смертью:
    
     – Люся, если тебя муж побьёт ни за что один раз – прости, если второй – прости, ну, если третий раз, иди, проси кусок хлеба, но с ним не живи.
     А это и был третий раз, да ещё я не решалась из-за детей, но когда мне сын это сказал, я не выдержала и уехала в Тольятти»

     В Тольятти строился автозавод и к нему подъездные пути. Сама станция Тольятти пока представляла собой небольшую будку. Людмилу взяли на работу и даже дали жильё – купе в вагоне, в котором жили ещё пять семей. Дали три матраца и три подушки. Готовили на маленькой электроплитке. Вагон стоял на рельсах, кругом степь. Если нужны были продукты или посещение бани, то пешком шли до трассы три километра, а там уже до города Куйбышева на троллейбусе. Людмила работала, а дети сидели дома одни или гуляли по степи. По делам Людмила часто уезжала в Куйбышев, а однажды задержалась там и очень переживала за детей.
     «Приезжаю и сама голодная и думаю, чем же кормить детей, ума не приложу. Захожу в вагон, в купе, а сын мой старший Слава, которому было в то время 6 лет, спрашивает меня:
     –Мама будешь кушать?
     –А, что кушать?
     –Я сварил рассольник!
     Я спросила, где он взял деньги, а он мне ответил, что нашёл на помойке две баночки, помыл их и сдал в магазин, на эти копейки купил пачку супа-рассольника и сварил. «Он налил нам этот рассольник –вспоминает Людмила Павловна – Я сижу, ем, а у самой слёзы в тарелку капают. Так и жили. Осенью Слава пошёл в школу в деревне. Я на работе, а Диму закрывали дома».
 
     Затем им дали комнату в строящемся станционном здании, где должна была находиться контора станции. Ни окон, ни дверей, только проёмы и лестницы без перил. Свет был – временный кабель был протянут от станционной будки. Вагон-лавка привозила хлеб, а цистерна – воду. Работала Людмила диспетчером, была избрана парторгом, при этом самодеятельность не бросала – принимала участие в городском (Куйбышевском) ансамбле песни с пляски «Жигули».

     Строительство станции шло с большим трудом, квартир для железнодорожников не строили. При поддержке начальника станции Людмила решилась обратиться в министерство. Составили с начальником станции документ, где описали всё, что касалось станции и их быта. Поехала в отпуск в Одессу с пересадкой в Москве. В Москве «прорвалась», как она пишет к министру. Боевой характер помогал в жизни, а оптимизм и весёлый нрав эту жизнь скрашивал.
 
     Ей даже пришлось две недели очищать составы от снега без всякой техники и помощи со стороны. В качестве рабочих, ей прислали 50 заключённых. Она справилась, хотя и простыла, и проболела две недели. Жизнь продолжалась. Людмила работала уже маневровым станционным диспетчером на станции «Жигулёвское море». Работа очень нервная, приходила с работы и падала, дети в четыре руки начинали делать массаж, и только потом на могла что-то поесть. Слава учился уже в пятом классе, а Дима в первом. Учились они хорошо и были очень самостоятельными – убирали в квартире, мыли полы и посуду.  После 8 класса Слава поступал в мореходное училище в городе Херсоне, но не поступил и пришлось учиться в ГПТУ на автокрановщика. Училище он окончил с отличием.

     Дети подросли и её опять потянуло в дальние страны. Так она оказалась на БАМе, и сразу учитывая большой стаж, её поставили дежурной по станции Тында. И опять жизнь в вагоне, в купе… Кругом лес, рядом речка, красота…! После первой зарплаты предложили встать на очередь на машину. Людмила не поняла: – «на стиральную или швейную?» Оказалось, на машину «Жигули».

     Через некоторое время Людмилу Павловну перевели в Кувыкту начальником станции. Опять жизнь в вагончике, квартира –купе. Вокруг поляны с ягодой-голубикой, а дальше непроходимый, как в сказке лес, небольшая речушка. Работа была рядом, магазины, столовая, клуб и даже баня. Станция тоже располагалась в вагончике, приближалась зима и её надо было оборудовать на зимний период. Обо всём думать должен начальник станции!!  Зимой морозы достигали -60, шубы у неё не было, а валенки выдали. Работала она днём, но и по ночам приходилось бегать на станцию – работали все молодые девчонки после училищ или техникума– практики никакой, надо было то помогать, то проверять – не уснули ли или не замёрзли. Надо было их и воспитывать. Людмила Павловна вспоминает: – «у меня на станции был строгий запрет на курение, горжусь, что занимались спортом и самодеятельностью. Станция по всем показателям занимала первые места. И я в свободное время сочиняла песни, выступала с концертами в Мехколонне и в СМП. За песню «Лучше годы на БАМе» я получила первую премию. Мои песни ребята записывали на магнитофон. Как-то я выступала в Мехколонне и спела свою песню про шофёров, а в Мехколонне все шофера КАМазов. На другой день иду по посёлку, меня догоняет мальчишка лет двадцати, и говорит:
     -Людмила Павловна, Вы вчера, когда пели про нас, у меня даже слёзы навернулись, очень мы Вам благодарны – взял мою руку и поцеловал…»

     На строительство БАМа ехала в основном романтическая молодёжь. Стихи и песни и свои и о них эту романтику подпитывали, хотя суровая действительность их несколько отрезвляла.
      В вагончике жить было уже холодно и ей предложили пустой дом на окраине, но прожив там неделю (как она пишет) – «чуть с ума не сошла. Каждую ночь кто-то ходил под окнами, а собаки лаяли как бешеные и мне сказали, что это медведь.»
     Станция Кувыкта успешно строилась, был сдан торгово-общественный центр, школа, жилые дома. Ей – начальнику станции это стоило инфаркта, кроме того, Людмила Павловна получила и язву желудка на нервной почве. Проболела три недели. После выздоровления ей предложили работу ревизора всего участка Тында-Чара. Она ездила по участку, проверяла дела на станциях, проверяла проводников, проводила проверки в поездах. Находила много недостатков, составляла акты. Активный и требовательный ревизор, конечно, многих раздражал. Людмила Павловна вспоминает: – «Грузины, армяне, азербайджанцы мне грозили, приставляли нож к горлу, говорили, что выкинут с поезда, положат на рельсы. Начальство мер особо не принимало… У меня не было уже никакого здоровья сражаться с ними, я всё бросила и уехала с БАМа»
 
     После БАМа она вернулась в Душанбе.
     Здесь она встретила Леонтия Дарьевского, который также был родом из Одесской области. Человек был он добрый, заботливый, любил рыбалку, любил шутки, но любил и выпить. С этой его привычкой Людмиле Павловне пришлось побороться. Через некоторое время они поженились. Лёне дали однокомнатную квартиру, а потом в Таджикистане началась гражданская война. Людмила Павловна вспоминала: «…происходили страшные вещи, стали резать русских и даже таджиков, которые хорошо относились к русским. Продуктов в магазинах не стало, таджикам, которые ходили в мечеть, давали рис, масло и кое-что ещё, а нам негде было ничего взять. Нам иногда соседи приносили чего-нибудь, нас они уважали, но всё-таки говорили, чтобы мы уезжали, потому что будет ещё хуже. Каждый вечер около дома были слышны автоматные очереди, неизвестно кого убивали, не знаю, как мы уцелели.» Распад Советского Союза в 1991 году стал трагедией для всех народов, населяющих Союз. Всех русских стали выживать из бывших республик.
 
     Сын Дима окончил лётное училище и его направили работать в Хабаровский вертолётный отряд. И Людмила Павловна с Леонтием переехали в Хабаровск. Оба были безработные. Фабрики, заводы останавливались, зарплату никому не платили. «Дима в отряде зарплату тоже не получал – вспоминала Людмила Павловна – А если получал, то крохи. Я придумала свой бизнес: делала манты и продавала на рынке. У меня появились клиенты – узбеки, таджики.»
 
     Работа всё-таки нашлась. В санаторий «Железнодорожник» её взяли на работу садоводом, а мужа – плотником. Она этим никогда не занималась, но природный ум и любознательность помогли Людмиле Павловне освоить и эту профессию. Им дали жильё, т.к. санаторий находился за городом, то они туда и переехали, а квартиру в городе стали сдавать. Разрушенную теплицу поправили, посадили сад, огород. В теплице даже выращивали бананы. Жизнь начала налаживаться. Людмила своим привычкам не изменяла: вечерами играла на гитаре, пела. Вскоре её оформили на полставки культмассовиком в санаторий. Когда подошло время идти на пенсию, они переехали в город. Квартира была в доме, где располагался Центр социальной поддержки населения «Содружество». Разве Людмила Павловна могла упустить такую возможность и не устроиться туда – руководить самодеятельностью?! В Центре было несколько самодеятельных коллективов, все на добровольной основе. Людмила Павловна организовала свой ансамбль «Флоксы». Вот тогда я с ней и познакомилась.

     Каждое лето Людмила Павловна улетала к морю – в Одессу к родственникам, или во Вьетнам, или в Китай; и всегда возила с собой гитару. Приезжая, рассказывала нам, как она пела на вокзалах, как вокруг собирался народ и даже некоторые подпевали. Ей всегда хотелось новых впечатлений. Видимо, дефицит внимания к ней в детстве отразился на всей её жизни. Ей. всегда хотелось быть в центре внимания. Муж никуда не хотел ехать, он оставался дома, варил еду, делал заготовки; делал ей массаж больных ног. Прожили они вместе 30 лет.   Через год после его смерти, в январе 2023 года и она ушла из этого мира.
     Читаю сборник очерков и рассказов Людмилы Павловны и поражаюсь сколько тягот пришлось вынести за жизнь этой женщине!!


     Мы помним Вас, мы уважаем Вас, Людмила Павловна Филимонова!!  Царствие Вам Небесное!! Я судить не могу, но думаю, что Вы его достойны!