Благородный мушкетёр

     И только это я после ужина уселась на диван с книжкой, стаканом колы и умиротворением в душе, как зазвонил телефон. Вот такая жизнь у ветеринара, который ездит по вызовам. Непредсказуемая.
-    Здравствуйте, вы ветврач? Приезжайте скорее, у нас пуделя питбуль порвал. Сильно порвал!  - говорили по-русски. Женщина на другом конце провода, судя по голосу, была здорово на нервах, но держала себя в руках.
    Та-а-а-к! Вечер резко перестал быть томным и живо переключил меня в рабочий режим. Питбуль  -  это серьёзно. До живого пуделя я могла и не успеть доехать. Бывали у меня случаи.
    Район Нахаль-Ашан в Беер-Шеве  -  это в те времена была такая пыльная окраина на границе с пустыней, вся застроенная  времянками-«караванами», и жили там евреи из недавно развалившегося СССР. Очень многие  -  с собаками. Мои регулярные клиенты. Но такого пса я ещё не видела. Думала  - ну, пудель, пудель…  Ага! Огромный чёрный зверь королевских размеров  растянулся на полу почти на половину комнаты. Да такой вполне мог за Мефистофелем трость в зубах носить!
     Но сейчас он, конечно, выглядел плачевно. Плечи, холка, спина, бёдра изодраны в лохмотья,  передняя лапа чудом не перекушена. Каким божьим промыслом тот питбуль не поймал беднягу за горло  -  непонятно, но везение у этого пациента редкостное. А то бы меня уже и незачем было бы звать. Знаю я питбулей.
-    Кой чёрт меня дёрнул назвать щенка Атосом!  -  его хозяин, рослый, крепкий, кудрявый, похожий на взъерошенного льва, не мог усидеть на месте и метался по двум комнатам сразу. -  Как сглазил. Вы думаете, это первый раз? Он же считает себя грозной боевой овчаркой! И вечно лезет за кого-то заступаться, нести добро и учинять справедливость! Нет, дерётся он здорово, конечно, вёрткий, прыгучий, сильный, до сих пор пара-тройка мелких покусов была, а не вот эта вот катастрофа! И чересчур умный вырос, просекает ситуацию быстрей полиции!
     Я между тем под эти эмоциональные откровения поставила пациенту капельницу, вколола антибиотик и теперь стригла и брила его почти наголо: зашивать предстояло много и долго.
-    Девять лет недавно стукнуло, не щеночек уже, а по прежнему лезет во все дырки! Маленькую собачку обижают  -  он кидается защищать, не глядя на морды и лица! У женщины на улице недавно вор сумку выхватил и побежал, она с криком за ним  -  так я пикнуть не успел, а мой мушкетёр уже его догнал, подмёл им асфальт, а пострадавшей тёте принёс и вручил сумку: да где это видано? Он же пудель! Где он такого набрался?! Я его что, этому учил? Я его учил лапу подавать, приносить тапочки и ловить мячик! Мы же хотели спокойную, дружелюбную, интеллигентную собачку! У нас же ребенок!
    Ребёнок присутствовал. Бледный мальчишка лет девяти смотрел из дальнего угла испуганными тёмными глазами, но молчал, не плакал и под руку не лез. Хороший мальчик.
     Жена хозяина, стройная, смуглая быстроглазая женщина, изо всех сил старалась мне помочь, подавала воду, салфетки, ножницы, убирала из-под рук шерсть и окровавленную вату  -  в общем, мне она понравилась больше.
-    Где набрался, где набрался…, -  проворчала она вдруг,  -  а ты вспомни, в какой компании ты с ним по Минску гулял, со своими друзьями? Овчарки, эрдели, гончие, боксёры, да по тренировочным площадкам, вот он и научился всякому…  вприглядку. Его долго учить не надо, особенно плохому, ему только намекни! И драться там же начал, помнишь, как он колли вдоль по улице гнал?
-   А как он ухитрился с питбулем-то сцепиться? И куда  хозяин питбуля смотрел?  -  это я уже ввожу собаке наркоз и одновременно недоумеваю, потому что пуделю попереть на питбуля  -  это вообще смертельный номер.
-    Да не было там никакого хозяина! Мы с Атосом, как всегда, вышли гулять на пустырь за караванами, где все с собаками гуляют, там у нас уже такой «гавкодром» образовался, а впереди нас идёт девочка лет двенадцати с маленькой собачкой, с поводка её не спускает.  И тут вдруг выскакивает этот питбуль, то есть прямо из ниоткуда,  как чёрт из-за угла,  и с ходу кидается на эту собачку! Натурально бешеный! Девочка закричала, собачку на руки схватила, а этот зверь её повалил, но укусить не успел: Атос на него уже налетел и рвёт. Дерутся они с этим питбулем насмерть, видал я всякие собачьи драки, но это был просто смерч какой-то! Я подхватил с земли дрын, что там валялся, бью того пса по голове и куда попало  -  бесполезно. Если бы знакомые собачники не помогли и его камнями не закидали   -  всё, там бы он Атоса и прикончил.
     Это да. Прикончил бы запросто. Немотивированная агрессия у питбулей  -  штука частая, у бойцовых собак инстинкты такие. И если нет толкового хозяина  -  беда обеспечена.
-    Бросил он Атоса, на нас глянул  -  а у самого глаза нет, и шкура вся красного цвета, жуткое зрелище, видно, ему тоже хорошо досталось,  -  и бежать куда-то в пустыню. Люди девочку домой повели, а я Атоса на руки, и бегом домой.  Доктор, он выживет?
-    Думаю, выживет.
     Раны у отважного мушкетёра, к моему удивлению, оказались не очень глубокими, а живот и горло вообще без царапины. Крови он потерял не так чтобы много, вон дёсны вполне розовые. Видимо, быстрый и опытный в драках пудель (звучит, конечно, как абсурдный бред, но куда ты денешься от фактов) не дал повалить себя на землю и вцепиться как следует. Ничего, зашьём, заштопаем, реставрируем, а шрамы под шерстью скроются и видны не будут. Это же не выставочный дог всё-таки. Будет как новенький.
    Через два часа я закончила работать, со скрипом разогнулась и встала. Оглядела комнату  -  военно-полевой госпиталь во всей красе: пациент спит под капельницей, весь в швах и в йодной мази, на шее хирургический воротник-раструб «элизабет», чтобы швы зубами не распорол; мой халат в крови, по комнате  -  салфетки, перчатки, инструменты, упаковки от шовного материала. И, слава Всевышнему, хороший прогноз для больного.
-   Вот это  -  делать уколы первые сутки, в бедро, шприцы с антибиотиком хранить в холодильнике; вот это  -  давать с кормом трижды в день 10 дней, вот этим  -  мазать швы дважды в день 15 дней; через 20 дней я приеду швы снимать. Миска с водой чтобы всегда стояла рядом.
    Приезжаю через 20 дней  - красота!  Возле знакомого «каравана» громадный Атос машет хвостом, прыгает, не хромает и улыбается, довольные хозяева улыбаются, соседи тоже улыбаются, мир и благолепие вокруг! Заходим в комнату, хорошо воспитанный пудель преспокойно стоит и позволяет снять швы, и раны затянулись прекрасно, без воспалений, края ровненькие, не работа, а удовольствие. И тут в эту замечательную атмосферу вваливается девятилетний сын хозяев с разбитой губой, с шикарным фингалом под глазом и оторванным рукавом, в пыли и листьях, как с войны, но глаза горят боевым огнём!
-    Алик! Это что ещё за?..  -  изумляется папа, видимо, раньше сын в такие разборки не встревал.
-    Это мы за Эдика заступались, мы же теперь все за одного, как мушкетёры, а к нему старшие мальчишки прицепились и хотели побить. Ну, мы им дали! Больше не полезут.
-   Саша,  -  с нехорошим прищуром обернулась к папе мама,  -  ты зачем ему про трёх мушкетёров рассказывал? Ему не рано?
-   Так про кличку Атоса разъяснял, когда он спросил, это же классика, что тут такого… Так ты, значит, теперь в вашей компании Д’Артаньян?
-    Нет, я Атос. Д’Артаньян был хитроумный, а Атос  -  благородный, я буду, как Атос.
    Мама потрясённо опустилась на стул и прикрыла глаза.
-   Саша, ещё одного Атоса я не выдержу.