Как Бабель Исаакий приватизировал

     Вечерявшие у еле тлевшего костерка посреди двора костела казаки сидели чинно, как исстари заведено в их донских станицах, благообразные и даже умытые, что в этом разбойном походе случалось редко. Я помотался по двору, косясь на сослуживцев, но они на меня и не смотрели, презирая очкастого слабака, не сумевшего утром вывести в расход десяток угодивших в плен полячишек. Усевшись на задранную вверх оглоблю, я зашуршал свежей газетой, заинтересовав старшего, из царских еще урядников, страшнобородого Лаврова. Он повернулся ко мне всем туловищем, как волк, поскреб бороду и прохрипел :
     - Чево там пишут ?
     Казаки переглянулись, улавливая меняющееся ко мне отношение. С достоинством прокашлявшись, я ответил :
     - Ленин пишет. Говорит, что мы все говно, что во всем у нас недостача.
     - Грамотно вещает, - качнул большой головой Лавров, - как курица по зерну бьет, все в точку. Вот ты, Лютов, натурально говно, злобности в тебе недостача.
     Я пожал плечами, пряча скомканную газету в сапог, пригодится, на самокрутки уйдет. Лавров чуть посторонился, освобождая место на кошме. Я сел рядом.
     - Га !
     Неслышно подкравшись, раскачиваясь с носка на пятку сапог, перед нами стоял Афонька Бида. Накануне он разворошил гробницу какого - то католического епископа, выбросив жалкие кости в навозную кучу, а шикарный ковровый покров отнес в обоз, где милосердные сестры сшили ему куртку, вот он и красовался перед нами в ней, даже спиной повернулся, чтобы все увидели вышитый цветными нитками герб.
    - Говоришь, - зашипел Бида, вцепляясь крючковатыми пальцами в бороду Лаврова, - что Ильич курица ? А знаешь, смрад, что по военному времени я вполне могу тебя в расход пустить за таковские словеса ?
    Лавров отодрал от бороды цепкие пальцы вздорного казачка и швырнул того в навозную кучу.
    - Вместе с епископом вот полежи, - угрожающе прогудел казак, вставая во весь свой исполинский рост и жутко нависая над барахтавшимся в навозной жиже Бидой. - Расходник хренов. Мы когда на Львов шли, ты где был, сволочь ?
    Ординарец командарма несмело тронул Лаврова за локоть, возвращая к погасшему костерку. Тот уселся, отдуваясь, зло скрежеща зубами, а потом, немного успокоившись, неожиданно выхватил Наган и выстрелил во встающего на ноги Биду.
    - На, сука !
    Топот копыт отвлек нас от зрелища кончающегося Афоньки. Во дворе резко остановил кабардинского жеребца сам командарм. Ослепив нас жизнерадостной улыбкой, требовательно оглянулся на дремлющего в седле Клима.
    - Это что ж, комиссар, - хохотал Семен, вороша гриву коня дулом Маузера, - вконец, выходит, разложились бойцы - то ? Друг друга шмалять начали. А как же дело разъединенных народцев ?
    - Пропили они совесть и скреплявшие их цепи, - начал тускло Ворошилов, нервно дрожа пальцами, - орудия пролетариата обратили в чох и гиль, продались мелкой буржуазии. Убей их, - посоветовал он Буденному, - всех. Из пулеметов.
    - Кто ж воевать тогда будет ?! - еще громе заржал Семен, пряча Маузер в деревянную кобуру. - Я им лучше денег дам. Как патриотам.
    Он свистнул. Во двор влетела тачанка. Прямо из мешка помощник командарма стал разбрасывать по двору деньги. Что ни говорите, товарищи, а патриотизм вещь стоящая, иначе за него и не уплочивали бы на грош пятаков.