Новогоднее настроение

Мы вышли с Лётчиком на улицу, потому что сидеть на кухне больше не было смысла. Во-первых, закончился хлеб, во-вторых, чай. А в-третьих, Лётчик сообщил, что получил новогоднюю премию и может купить на неё половину магазина. Поэтому надо усилием воли заставить себя встать и идти в ближайший продуктовый. И мы так и сделали.

Только сначала долго обувались, и Лётчик сказал, что я должен уже вкрутить лампочку в прихожей, потому что сколько можно! А я ему ответил, что её тоже нужно внести в список покупок.
- Значит, хлеб, чай и лампочка, - сказал он.
- Именно так, - сказал я. – Потому что есть-то в темноте можно, а вот ботинки перепутать – раз плюнуть.
- Кстати! - сказал Лётчик и засмеялся. И я тоже засмеялся, и мы ещё пять минут переобувались, потому что перепутали.

На улице было темно и уже зажглись фонари, ведь сидели мы целый день, а когда сидишь на кухне целый день, заканчиваются не только хлеб и чай, но и всё остальное.
- Лёша, - сказал я. – Давай добавим в наш список макароны.
- И томатный сок тоже, - ответил он.
- Можно ещё сыра немного, - сказал я.
- А пиво? – спросил Лётчик. – Нам нужно пиво?

Я посмотрел вверх. Мы стояли под фонарём, отсюда очень хорошо были видны падающие снежинки. Снег шёл немного наискосок, и мне на мгновение показалось, что мы попали в старый чёрно-белый фильм. Было очень тихо, только на соседней улице звякнул пустой трамвай. А мы стояли и смотрели на летящий снег.
- Как думаешь, - спросил Лёша, - что мы увидим в последние минуты жизни?
- Может, яркий белый свет? – ответил я вопросом на вопрос. Но он продолжал говорить:
- Вот снежинки – они летят, несутся, падают на землю и там застывают. Потом они тают, превращаются в воду. Потом испаряются. Поднимаются вверх. А через какое-то время снова превращаются в снег. И снова падают на землю.
- Наверное, это и есть колесо Сансары, - сказал я.
- В упрощённом виде, - засмеялся Лётчик. И мы зашли в гастроном.

- Хлеб, чай и лампочка! – напомнил он. – И ещё макароны, томатный сок и сыр. И мы не решили, нужно ли нам пиво.
- Не нужно, - сказал я. И взял с полки ёлочную игрушку – это был мальчик в вязаной шапке, красной куртке и на коньках.
- Странно, - сказал я. - Новый год наступил, а игрушки всё ещё продаются. Почему их не убрали?
- Это для тех, кто отмечает Новый год по-старому, - сказал Лётчик, расплачиваясь. А потом добавил: - И для тех, кто потом ещё – по китайскому календарю. Чтобы праздник продолжался подольше.

Мы вышли из магазина под летящий снег. Мимо проехало такси. В машине звучала музыка: «Не пей вина, Гертруда, пьянство не красит дам». Я стал подпевать.

- А ты знаешь, что все песни к этому альбому БГ написал в Костроме? Он там прожил полгода, читал много по-французски. Потому и альбом называется «Кострома, мон амур», - сказал Лётчик.
- Возможно, - ответил я. У меня в руке лежала ёлочная игрушка – мальчик на коньках – и мне совсем не хотелось спорить, потому что тогда уйдёт новогоднее настроение. Но ведь Лёша ошибается. Потому что именно тогда, в 1994 году, БГ очень много ездил по всему свету, и песни к альбому писал в разных городах мира, это все и так знают, даже без Википедии.

- Ты просто не в курсе, - мягко сказал Лётчик. – А я точно знаю. Он жил в Костроме полгода. Работал таксистом. И когда с ним заводили беседы пассажиры, говорил «вообще-то я музыкант, а таксую для души, ну, и на запись альбома надеюсь подзаработать». И ему давали большие чаевые.

Я уже знал, что добром это не кончится, но всё же сделал ещё одну попытку.
- Лёша, - сказал я мягко. – Лёша, дорогой. В этом альбоме десять песен. И писал он их где угодно - в аэропорту Копенгагена, в Тель-Авиве, Саратове, Питере, Стокгольме, Туле и в Катманду. Но не в Костроме. Это знает даже Аня, хоть она ничего не знает про БГ. А про этот альбом знает. Понимаешь?
- Нет, - сказал он так же мягко. – Нет. Все песни он писал в Костроме. А про города придумал потом. Миф – понимаешь?

Мы уже подошли к подъезду, и мне вдруг стало грустно. Зачем мы отправились за хлебом и чаем? Разве плохо нам сиделось и говорилось на кухне? Разве мешала нам перегоревшая лампочка в прихожей? И даже снег, летящий по законам Сансары, меня уже не завораживал и не радовал – это был просто снег. Его сначала посыплют реагентами, а потом он растает.
- Ладно, - сказал Лётчик. – Мне завтра рано вставать. Пойду. Лампочку не забудь вкрутить.
- Конечно! – ответил я бодро.

Мы пожали руки и разошлись. Быстрее, чем обычно. Не похлопав друг друга по плечам, не обнявшись на прощание и не пообещав встретиться в ближайшее время, чтобы сыграть партию в шахматы.

Дома я разулся, прошёл на кухню, не включая света, и поставил на огонь остывший чайник. Потом сел, уткнулся подбородком в стол, положил перед собой елочного мальчика на коньках, стал на него смотреть и ждать, когда вернётся новогоднее настроение.