Большая земля

Рассказ опубликован в альманахе "Новый Енисейский литератор" 5/2024 (декабрь) № 95


                Большая земля
 
  Широка земля и сколько в ней таится секретов! Не все её сокровенные уголки изучены и обузданы. Человеку нужно больше богатств, больше ресурсов, больше еды, больше земли. За счёт простых людей прирастала империя на дальних подступах. Распахнулся простор для каждого, и возрастали города на костях и человеческой плоти и горести. Стонет земля человеческим голосом, хрустят кости под ногами. Позабыты эти тяжкие дороги, давно померк истинный облик земли средь вымощенных городов, а значит, смог человек обуздать непокорное…
 
  Под руководством Алексея, седовласого коренастого мужичка малая экспедиция из восьми человек должна найти подходящую землю для поселения.
  Алексей твердо подытожил свой указ— Ищем кусок земли, пригодный для жизни, ищем у реки. Если встанем там, то правый рукав наш. Земли удержатся за нами, и разрастется страна вширь. Осваиваем территорию, составляем карту этой местности, отправляем телеграмму и возвращаемся домой. В этот раз работа пустяковая, за два-три месяца указ выполним. Надеюсь, вернемся всем составом. —
  Не все с охотой согласились отправиться в путь. Вновь покинуть теплый дом, в котором согрелась душа после ледяных метелей, оставить родные степи, кормилицу Волгу матушку, ради далекого холодного востока страны. Земли дикие, необузданные, там смерть идет как тень. Болезненно для души, была разлука с семьей. Нужно перебороть себя, попрощаться и отпустить.
  В бригаде было только два опытных экспедитора — седой Алексей средних лет и пожилой охотник Павел. Алексей нестар, седина волос — это работа ледяных ветров, лап зверей, бешеных рек и пройденных троп. Он всегда точен в расчетах, любую государственную задачу выполнял своевременно и на отлично. Экспедиции, открытия, преодоление трудностей и суровые условия—то чему он отдал свою жизнь и больше ему никто не нужен. Павел меткий, опытный стрелок, всегда в бою одолеет буйного зверя. Любил курить, как дышать. В дороге самым ценным из его продовольствия это порох и табак. Павел — верный служивый, не перечивший руководителю экспедиции и выполнявший все указания, его голоса будто не было слышно, всегда сопровождал Алексея как тень. Души не чаял в своих внуках, они были его отдушиной после тяжких дорог и опасной охоты.
  Остальные члены экспедиции юноши и молодые мужчины. Для картографа Григория это была третья экспедиция. Порой он в себе не уверен, где-то робок и не мог преодолеть страх, но в расчётах местности и чертежах грамотен, тем и заслужил доверие у руководства. Отправились в дорогу не по своей воле Егор, Иван и младший Пашка. Нет права перечить, приказ нарушать нельзя, сказали ехать — значит нужно. Парнишки были крепкими друзьями по службе. Геодезисты только начали свой путь, у них нет опыта, за спиной праздная жизнь. Им кажется, что они вечны и безупречны, беды обойдут их стороной. Егор имел тонкие черты лица и выразительные темные глаза. Женские восхищенные взгляды преследовали юношу, но он был не падок. Его сердце и душа желали увековечить свое имя в открытиях и покорениях территорий. Пашка светловолосый парень с вздернутым конопатым носом. Озорной, со звонким смехом, но грамотен и смышлен. Ваня человек сердобольный, гуманный и отзывчивый, часто витал в своих мыслях. Его карие глаза всегда блестели по-детски. Под хмурыми темными широкими бровями Иван прятал свой взгляд, чтобы казаться старше. Парень таил свои страхи, он мечтал стать сильным, смелым непобедимым для себя, а после победы над собой, стать полезным для своего народа. Это самые юные мужчины в бригаде, которых Алексей звал мальчишками. Задание геодезистов — слушаться и выполнять указы руководителя экспедиции, а также вся самая тяжелая физическая работа. Николай старший из геологов, рослый молчаливый мужчина с густой тёмной бородой и суровым взглядом. Он единственный из членов экспедиции, у которого дома осталась семья. Старатель Дмитрий без сожаления отправился в путь. Ни один золотой камень не уйдет от него — будь это даже золотая песчинка, он и ту отыщет. Дорога к новым землям для старателя — золотая жила. Дмитрий нескупой, честный человек, лишнего самородка не упрячет в кармане. Всё, и даже золотую пыль, отдаст на благо государства. Себе заберет только то, что положено. Дмитрий у чинов был в почёте, поэтому не голодал и не обижен за свой труд.
   В дорогу стоило уходить как можно скорее: за новые местности шла борьба, и Алексей это знал. Поджидали засады, редко, но случались набеги с вражеской стороны, отсутствовали задокументированные границы, каждая сторона считала территории своими. Нужно утверждать и укреплять границы, пока желанные территории не перешли во владение иноземцев. Это не вся опасность. Хозяевами оставались дикие звери, а не человек, и суровые условия. Путь лежал через ледяные реки.
По дороге к порту Ванька подобрал пса, которого захотел взять с собой на корабль. Алексей лишь тяжко вздохнул, махнув рукой.
  — Ну, пущай! Если живой доберётся, будет помогать. Помрёт — тушку в реку скинем. Как судьба собачья распорядится, так и будет.
У перрона Иван, Егор и Пашка дали особенное, на их взгляд, имя псу. Теперь кобеля гордо именовали Странник.
  Члены экспедиции неделями сплавлялись к большой земле по рекам, из притока в приток. Реки бушевали, и поднимались, как моря, и выходили за берега. Оберегая путников, воды рек, словно руки, донесли до заветного Амурского берега, куда пришла русская зима. Тайга сурово встретила людей. Голод и усталость занимали все мысли. На поваленном от снежных бурь дереве мужчинам удалось сделать привал, покурить и отдохнуть. Внешняя красота местности отвлекала от мысли о долгой и тяжелой дороге. Место завораживающее, уже развеялось сожаление, что отправились в экспедицию. Странник терпеливо перенес все невзгоды дороги и ушёл в поисках земли вместе со своим хозяином.
  Две ночи понадобилось экспедиции, чтобы выйти к нужной местности. Суровые каменные столбы величаво вымахнули ввысь, под ними располагались заснеженные деревья; путников пробирались через сугробы. Дойдя до местности, Алексей расчистил клочок земли, твёрдо вонзил со всей силы нож в ледяную землю, усыпанную погнившими хвойными иголками, которые завалил снег. 
— Вот здесь вот встанем. На десять изб хватит. Гришка, рисуй карту! За месяц управимся.
  Выбор местности главным геодезистом не был по душе остальным членам бригады. Не одобрил планов Алексея и пожилой охотник Павел, хоть промолчал. Николай и Пашка, оглядев всё вокруг, поняли, что почва неплодородна. Место у реки пустое, земля под ногами — вязкая, кругом опасность и неизвестность. Кто живёт за мохнатыми зелёными ветвями, Алексея не беспокоило, как и почва, усыпанная еловыми иглами.
Алексей убеждал — Зима уже на закате, через месяц снег уйдет, и работа пойдет быстрее. Но понадобится не месяц, а два; мои товарищи, первый месяц нам нужно перетерпеть. —
  Бригада уверяла его, что подсчёты неверны, место выбрано негодное.
Пашка уговаривал старших изменить своё решение, он желал уберечь бригаду от ошибок— Командир, почва совсем плоха: вспашем, а всё равно ничего не взойдет. Нужны лиственницы для перегноя. Но вечнозелёные деревья усыпали иглами почву, выделяя кислоту, эта почва — не жилец. Что взять с этой земли? Люди от голода помрут, эта земля и станет их могилой.—
  Но Алексей его не слушал, в ответ Пашка получил указ сооружать жилище. С презрением на почву и товарищей смотрел не только Пашка, но и  Николай молча, невольно выполнял все указы. Бригада начала сооружать жилище из поваленных веток, жечь костры и готовить пищу из припасов.
— Что можно с собой увезти? — шёпотом и с хитрой улыбкой Пашка обратился к старателю.
— Золото, мех. А ты шкуру выделывать умеешь?
— Нет.
— Тогда камушки ищи.
Похлопав Пашку по плечу, Дмитрий закурил крепкую самокрутку, от её дыма воздух стал тяжелым и спёртым.
В глухой тиши раздался голос Николая:
— Врешь ты, Димка! Сам видишь, что здесь ни зверька пушистого, ни камней. Здесь только мы, а эта земля — болото, в котором мы потонем. В суровых условиях человек лучше проявляет себя, рвется наружу из него стойкость, сила и выносливость. Либо вытекает, словно горькая желчь, подлость, жадность и коварство. Вот мы и посмотрим, кто, на что из вас горазд.
Но только товарищи смолчали. Николай начитанный, подпитанный мудростью народов севера, с которыми ему приходилось сталкиваться лицом к лицу. В прошлых экспедициях эти народы его выхаживали в своих стойбищах. Мужики любили слушать красноречия Николая.
  Палатки и шалаши выросли как грибы за считанные дни. Их припорошило снегом так, что не разберешь, медвежья это или человечья берлога. Экспедиторам пришлось совсем худо. Тайга проверяла на прочность каждого, суровость морозов затрудняла поиски добычи. Еды не хватало, стонали кости, всё тело дубело. Первопроходцы топтались вокруг клочка земли, работа не ладилась. Шли недели, все было одинаково. От холода и голода мужчины отказывались работать: свернувшись калачом в своих палатках, они пытались согреть себя. Тело продрогло, и одолели судороги. Ноги от ходьбы стерты в кровь. Григорий от боли прокусил до крови губу. Кожа от мороза лопалась до крови, раны заживали мучительно долго. Каждый сам боролся за свою жизнь. Исхудавшие и обессилевшие, они продолжали борьбу за выживание. Тайга не терпит слабых.
— Карта не точная, а приблизительная. Я сделал всё, что мог! — озлобленно Григорий бросил к ногам Алексея оборванный кусок бумаги с чертежами.
—Щенок! Еще смеешь мне дерзить! — Через зубы, скалясь, выкрикнул Алексей. От гнева его посиневшее лицо приобрело багровый окрас.
—Дурак ты Алёшка! Ты нас сгубишь. — Тяжко вымолвил Дмитрий
—Гордыня. Твоя гордыня погубит тебя и нас. — Подхватил Николай.
Дерзость была во благо, но кулачные бои были неизбежны. С самого прибытия не заладилось, Иван не видел в бригаде сплоченности и  братства. Драка стала мощным расколом между товарищами.  Не по себе было Ивану: душа — как в тисках, участвовать в раздорах он не желал. В суете от боёв попятился прочь от лагеря переждать бурю. Он растворился, как туман, и уже никто не заметил его отсутствия.
Иван заплутал в таёжной тишине. Шёл не за золотом, не за соболиными мехами, и земли были не нужны; не в поисках добычи, а по роковой случайности невольно пропадая в таежной глуши.
  «Всё. Пропал. Не выбраться… Сохатый ревёт вдали, слышно только его», — подумал он.
  Не нашел Иван своей тропы, шел по грязи, прикрытой тонкими нитями снега, брел по склону. У склона плавно таял снег. Ноги вязли в высокой траве, которая спряталась под снегом, а под ногами — камни, палки, грязь, скользкие брёвна. На спине, как тяжкий груз, висел рюкзак. Нога вступила в траву между ветками, и из-за тяжести рюкзака Иван неуклюже рухнул на сырую землю. Трава была усыпана сухими ветками и не дала после падения укатиться со склона. Несколько дней Иван провёл, плутая по тайге, доедая последние припасы, спрятанные в рюкзаке, и укрываясь от морозов в поваленных деревьях.
  Прозвенел клич птиц. Широко раскинулась тайга. Казалось, что она и есть весь мир. А вместе с ней разлилась река по долине, один из ее рукавов побежал вниз по склону. Вдоль берега бушующей воды решил пойти Иван, пока не заметил, как за ним увязалась собака, которая всё пыталась взять чей-то след. На шерсти пса висели кусочки засохшей грязи. Откуда собаке взяться одной в таком затерянном углу? В грязи, со склоченной шерстью, Ваня не сразу признал своего любимца Странника. Собака отвернула морду и вприпрыжку побежала в другую сторону от хозяина. Кобель завернул за увядший от налипшего снега багульник и скрылся за хвойными лапами. Иван растерялся: то ли видение его настигло, то ли глаза обманывают, а может, это и вовсе волчонок пробежал. Мужчина хотел выйти по протоптанной тропе, но собака сбила его с толку. Усталость измучила Ивана. Поразмыслив недолго, путник побежал за собакой из последних сил. Нужно настигнуть пса как можно скорее, пока их дороги не разминулись. Думал, что настигал быстро, что есть мочи, но наяву это было не так. Грузно дышал, каждый шаг давался тяжко, ноги не слушали Ивана. За елями, куда убежал пёс, раскинулась снежная ложбина. Кобель скрылся из глаз, и собачьи следы запорошило снегом.
— Снова не туда забрел, — отчаянно вздохнул Иван.
  За спиной раздался знакомый лай. Это был тот самый Странник — он узнал своего хозяина и покорно ждал, а затем настороженно вновь что-то искал в снегу — возможно, чей-то запах или след. Пёс бросил взгляд на геолога, повернулся к нему спиной, гордо задрав хвост, и со звонким лаем побежал вглубь леса, позвав за собой хозяина. Странник вывел на ложбину и вновь гордо залаял. На ложбине дымились костры. Рядом был раскидан мусор, стояли палатки, кто-то копошился в одной из них. Звонко, не смолкая, лаял пёс, пока вдали не показались Николай с Григорием. Мужчины отделились от бригады и пошли своим путем к другим землям. Алексей пожелал испытать, не отступятся ли мужики от своих замыслов.
Первый месяц в суровой тайге дал разлад в экспедиции: уступать из бригады никто не желал. Расчёты оказались неверны, земля была пустой, выживать трудно, каждый побрел своей неведомой дорогой. Человек всю жизнь учится общаться с людьми. Каждому для жизни нужен человек, мы все зависим друг от друга.
  Вдали проплывет туман и тает за сопкой. Мятеж в душе даровал страх. Чудится страшный рёв сохатого, а за спиной притаился косолапый охотник. Взгляд у зверя мудрый, но ярость его не упрятать за толстой шубой. Ветер дул в лицо, значит, медведь учует человеческий запах раньше, чем человек — зверя. Выдать медведя поможет его громкое чавканье за кустом. Неожиданный выстрел ранил медведя, заставив бросить свое лакомство. Кровь тонкой струйкой стекала по плечу хищника, боль пронзала. Павел стрелял метко, наслаждаясь охотой. Хищник учуял охотника, двумя рывками он настиг его, завязался бой. Один бился за свою жизнь, другой — ради шерсти и жирного розового мяса, которое спасет его от голода. Медведь вошел в охоту. Он не реагировал на крик и выстрелы. Его разум затуманен, страх затуплен, одолевает голод. Где в этой битве человек, где зверь — неясно, а может, это зверь в человеке. Тучный самец повалил на землю Павла, издавая ужасающий рёв. Охотник отмахивался от когтистых лап и клыкастой пасти ружьем. Слюни с пасти хищника стекали Павлу на лицо. Одним выстрелом Павел убил медведя. Добычей стал не человек, а медведь. Охота на зверя — не единственное увлечение Павла. После крепкого самогона во время рыбалки он любил палить по рыбе из ружья.


  Зима завершила свое царствование, за ней пришли холодная весна и душное лето. Заря горит с рассветом. Розовые тонкие переливы, сквозь которые прорываются яркие золотые лучи солнца, ослепляют глаза. Река окутана туманом, звонко кукует кукушка, эхом доносятся людские голоса. Николай, Григорий, Дмитрий и Иван считались в бригаде погибшими. Они, сами того не ведая, нашли нужный кусочек желанной земли. Скитания бригад продолжались. Целью каждой из них была уже не земля, а жизнь. В теплое время в тайге больше пищи, а также пробуждаются от сладкого сна дикие звери и мошкара.
  Залило зеленое таежное море. Бликами мелькала перед лицами вся зеленая растительность. Затеряться можно в этих сочных оттенках! Неспокойно на душе, хоть кругом благоухает безмятежная тишина. Измученные Алексей, Павел, Егор и младший Пашка прошли все испытания, дарованные таежным временем; они остались в живых благодаря своему опыту, силе и отваге. Алексей с тяжким раскаянием признал ошибки в своих расчетах, и он был готов пожертвовать всем, даже своей жизнью, ради того, чтобы все члены экспедиции остались живы и вернулись в свои теплые дома.
— Зачем мне земля? Не нужна она больше, и тайга немила — глаза не видели бы её! — Алексей по ночам пускал слезы и рвал на себе волосы за то, что не прислушался ни к одному из товарищей.
  Земля была непригодна для жизни, а близкое соседство с диким зверем — опасно для человека.
  Работа давалась с трудом. Мысли о несправедливости не покидали молодого Ивана. В сердце жило смятение чувств. С каждым днем работа становилась для него труднее, топор — тяжелее, тайга — страшнее, ели — выше, и они уносили за собой вверх его надежды. Ивану казалось, словно он в зыбуне, из которого нет выхода. Со временем чувство горести ушло, оставив за собой смирение, но в душе трепетала маленькая надежда на спасение и возвращение домой.
Шагая по грязи, пробираясь через заросли и поваленные сухие деревья, отодвигая руками от исцарапанного распухшего лица ветки и еловые лапы, Дмитрий размышлял о том, для чего он здесь. Для чего ему тайга? Принесет ли ему этот путь счастье и покой, либо это верная дорога к гибели?
Все четверо сидели у обрыва и смотрели, как буйная река бьется о буерак. Долгое молчание прервал Николай:
— Думал, быстро землю обойдем, обуздаем, передадим государству и вернемся домой без невзгод и потерь. Я полжизни по землям ходил, но мне и слова дать нельзя — я не высший чин, не начальник. Глупо Алешка просчитался, хоть и мужик в годах; подступать опыт и мудрость должны.
  Товарищи лишь молча согласились. Каждый в своем сердце простил Алексея и остальных ребят. С болью и тоской в душе они молили лишь о том, чтобы остальные члены экспедиции были живы, и корили себя, что их дорогам пришлось разминуться. Николай тяжко вздохнул, его душа и сердце не желали молчать.
— Сказочники верят, что в тайге — тишь и благодать, чиновник не достанет, закон кроток на таежной земле, а богатство ее в руки падает.
Николай — мужик с чистой душой: он намеревался вернуться за брошенными товарищами, отыскать их живыми, вывести на ложбину и вместе основать поселение, а после — вернуться домой. Но если не найдет их живыми, то тела или их частицы с почетом предаст земле. Его думы разделили Григорий, Иван и старатель Дмитрий.
— У берега золотая россыпь утекает сквозь пальцы. Так утекли мое детство, отрочество и молодость. Здесь понял, кто я есть. Я каторжник, я раб, я строитель. Я измучен, но благодарен судьбе. Я все принял. Я терял надежду и обретал силы. Терял страх и обретал мужество. Теперь я непобедим. Моя дорога, как река, которая уносит меня вдаль, но не дойдет до берега. У каждого своя тайга. Жизнь — она и есть тайга: необъятная, непокорная и страшная, с зыбунами и ложбинами, марями и золотыми самородками, тихая и прекрасная.
  В дочке Елене Николай видел свое отражение — тот самый самородок, который искал всю жизнь. Она для него — необъятная река, отражающая жизнь.
Наутро Николай, Гриша, Иван, и Дмитрий отправились в путь назад, за своими товарищами, уже по протоптанному пути. Трудны необъятные дороги России, особенно те, которые заводят в таежные леса! Монотонное журчание ручьев успокаивало и навевало сон. Сопки проросли старейшими кедрами, за ними прятались папоротник и багульник. В тайге наступило умиротворение. Лиственницы стоят нарядные в своих зеленых платьях, и только ближе к покорению сопки заметны переливы цвета. От палящего солнца стали выгорать сочные листья, меняя свои оттенки. Лишь древние папоротники остаются неизменны. Пришла очаровательная ночь, затмевая день, раскрывая бутон новой жизни. Мысли о скором свидании с товарищами не давали покоя. Благо путь оказался легким, река была тихой и покорной, берега чистые, все как на ладони. Узнав Алексея за время тяжких месяцев, мужчины были уверены, что остальные члены экспедиции не покинули старого места.
  После тихой ночи наутро Николай с остальными членами экспедиции отыскали товарищей. Как и предполагали, экспедиция под руководством Алексея осталась на том же пустом и не пригодном месте. Его упрямство не дало добро на переселение. Алексей и бригада исхудали, они истощены и измучены. При встрече, после крепких дружеских объятий, весь гнев и обиды улетели вместе с холодным таежным ветром. Не было пылких речей. При встрече не уронили ни слова, только как ком в горле давили мужские слезы, которые каждый пытался скрыть.
  Отведав у костра припрятанный кусочек оленины, воссоединенная бригада из восьми работяг на следующий день после отдыха, решила отправиться в путь к открытой, пригодной для жизни, но еще не обузданной местности.
  Лето в тайге жаркое и душное. Беда настигла путников, снова над ними взошли серые тучи. Амур вышел из берегов, били дожди, обдували ветра. После наступало затишье, становилось душно. В трудных местах мужики решили сплавляться на лодках, которые сооружали по пути к реке. Расступились рощи — кругом простор, вдали виднелись сопки, хребты, покрытые густой зеленью, но с лысыми шпилями. Лес завалил один из притоков реки, который вел к ложбине. В плавнях было трудно находить проходы, приток сужался, идти на лодке по течению было опасно. Лодки пришлось перетаскивать самим на берег.
— Туманы, гнус, ветер, сквозняки — так все и перемрут. Комарье и чумным не побрезгует! — бурчал недовольно Дмитрий, ведя по знакомым тропам измученных товарищей.
  Берег был усыпан хвойной гнилью, стоял прелый запах в воздухе. У реки прохлады не было, становилось душно, донимала жара, одолевала жажда. Все вокруг казалось тесным. Мошкара и оводы закружили вокруг своих жертв. Только успевай их давить ладонями. Многим мошкам удавалось избежать своей гибели. Все терпели, переносили тяготы дороги. Добравшись до берега, мужчины сделали привал: Алексей совсем ослаб и захворал. Река вышла за берега и буйствовала с новой силой. Где же им, опустошённым и измученным взять столько сил как у Амура. Лодка ушла на дно. Ее долго било о берег, пока не треснула опалубка и обшивка борта. Всех членов бригады охватили страх и отчаяние из-за утраты их маленького судна, которое давало им шанс на спасение и могло вывезти на большую землю. Только один Алексей не печалился, а, смирившись, пожелал, —  Товарищи, не тужитесь, оставьте меня помирать у вод Амура. Наберитесь сил и ступайте дальше. —   Никто не ответил Алексею согласием, у всех его слова вызвали недоумение. Бригада уложила Алексея спать. Наутро вода ушла, лодка оказалась не нужна, и после крепкого сна экспедиция пешим путем добралась до заветной земли так же легко, как и до выхода реки из берегов.
  Мокрый песок спрятал драгоценные камешки. В туманном молоке виднелась ярче всех самая облысевшая сопка — своей высотой она прорезала небо до самой мглы. Ветер дул сквозь деревья и издавал вой. Деревья свысока смотрели на путников, грозно покачиваясь на ветру. Ни на одном куске земли не было покоя: земля не принимала, не рада была, — а этот уголок запал в душу: его не хотелось отрывать от сердца, место ощущалось родным и откликалось в душе. Покой и гармония воцарились на этой земле, все было не страшно, когда ты именно здесь.
Алексей на новой земле исцелил свое тело и сердце и вновь покаялся перед товарищами, которые давно забыли все беды и обиды.
   Застолбить местность удалось быстро: сама тайга расступалась перед скитальцами. Мужчины соорудили несколько небольших домов на основе деревянного каркаса. Жилища были окружены высокими деревьями, с которых гордо осматривали лес птицы. Каждое утро они перекрикивались низкими гортанными звуками, напоминая путникам, что скоро они вернутся домой. Крики птиц нельзя назвать пением, но звучало это мелодично и красиво. Иван решил забрать Странника с собой в путь в свой дом, ведь этот пес стал его спасителем и путеводной звездочкой. Григорий быстро составил карту; ее точность поразила всех и даже чиновников. Судьба уберегла каждого, ведь каждый еще сгодится для еще большей земли! Иван с неимоверной тоской покидал тайгу: каждая травинка, каждая веточка были родными. Но он гордо сдерживал слезу и думал о новой экспедиции. Николай похлопал Ивана по плечу и, крепко обняв на прощание, сказал: «Все равно на этой земле — не здесь, так там — ищут и ждут именно такого, как ты».