Первая любовь

Когда я увидела одного из новеньких учеников школы, в которой вслед за мной учится моя дочь, сердце мое забилось в бешеном темпе и ушло в пятки, застряв, впрочем, в районе коленок, которые предательски подкосились.

Как вы уже поняли, я тот человек, который от своего родового гнезда улетел недалеко. Точнее, вылетала замуж за красивыми словами и обещаниями, а прилетела назад с годовалой дочерью.

С бывшим мужем жить оказалось невозможно. Он был редким душнилой, что ходил и давал советы на тему, как мыть посуду: «ты средство не на тарелки лей, а на губку и вспенивай, вспенивай». Или вот еще: «ты пол мой руками, какие швабры, села на корточки и давай». Сам он палец о палец дома не ударил, а когда родилась наша дочь (к слову, тщательно запланированная), делал вид, что ребенок этот исключительно мой и к нему не имеет никакого отношения.

И продолжал душнить, что памперсы воняют, — как будто я могу поменять настройки, и ребенок запахнет вишней.

Короче, мне быстро надоело нытье и отсутствие помощи, и я вернулась к маман под бочок. Маман у меня вполне мировая, мы ладим; я научилась с ней соглашаться вслух и делать по-своему. Внучку Аврору моя маман обожает и прощает ей все ее шалости. В общем, свободная жизнь мне очень нравилась. Иногда на горизонте появлялись мужчины, но я особо не горела желанием выходить замуж — чур меня, плавали, знаем. Но одновременно с этим я брезглива, так что и свидания с Тиндера на один раз тоже были не для меня. Пока я время от времени спала с разведенным соседом, успевая свалить домой сразу после секса, до того, как он начнет жаловаться на бывшую. Я целовала его в нос и беззастенчиво врала, что надо домой, иначе мама меня будет ругать. Мама была про соседа в курсе, относилась к нему без восторга, но «на безрыбье и рак — рыба», как она любит повторять.

Секс у нас с ним был стандартно неплохой, на четверочку, все довольны, но в небеса я не улетала, и к тому же с нами в постели постоянно обитал призрак бывшей жены.

И тут, глядя на парня-школьника, я потеряла голову. «Ты че, мать?» — подумала я ошалело про себя. — «На малолеток потянуло?»

Я вот читала, кстати, что женщин после сорока тянет на молодых, а некоторых — на очень молодых. А некоторых даже на школьников, упаси бог.

И я в итоге смотрела на этого парня буквально открыв рот. Обстановочка еще располагала.

Меня, как близко живущего родителя, постоянно припахивали к разным школьным делам. Работаю я дизайнером из дома, график свободный, идти пешком пять минут — извольте, Нина Сергеевна, придти и помочь. Я не против, потому что полагаю, это помогает моей дочери, которая учится через пень-колоду.

И в итоге в тот день моей задачей было делать обход коридоров и туалетов во время школьной дискотеки во избежание того, что детки начнут обжиматься в кабинках или, чего еще хуже, курить травку. Ко мне в пару приставили бледного как моль Арсения Павловича Пруткова, отца Авроркиной одноклассницы, который выглядел так, что меня удивляла сама мысль о том, что кто-то захотел от него родить.

Хотя наши славянские женщины жалостливые, по себе знаю. Ладно, Прутков выглядел как моль, так и говорил он так тихо, что, честное слово, расслышать, что и о чем он говорил, было сложно. И в редких разговорах с ним я просто качала головой, как китайский болванчик. Мол, да-да, согласна с вами во всем. Прутков за это смотрел на меня с благодарностью. И из нас вышла вполне себе команда. Чтоб не обламываться от мыслей, что я в свои сорок выслеживаю малолеток по туалетам, у меня с собой был термос, в нем уютно плавало кофе, в которое я щедрой рукой плеснула коньяк.

Единственным моим уловом стали курящие старшеклассницы. Я прочитала им нотацию о том, как вредно курить, и про рак легких, и даже про «вы же будущие матери». Смешно это слышать от человека, который сам не прочь покурить. Они ожидаемо огрызнулись в ответ — подростки, что с них взять.

Я глотнула горячительного во всех смыслах из термоса и выплыла с пылающими щеками из школьного туалета в коридор. Не люблю нотации.

А там — он. Мама дорогая, высокий брюнет в белой рубашке, и такая походочка характерная. И я поняла, в секунды, кого он мне напоминает. Да это же копия Веселова, моей первой любви!

Мое несчастное сердце сделало несколько кульбитов в груди. И память забомбила флешбеками: школьная дискотека много лет назад, «Иванушки International» с хитом «Тучи», мы танцуем с Веселовым, и он смешит меня, щекоча шею, и я хохочу во все горло, а на меня смотрят с завистью, — Веселов, самый красивый парень из нашей параллели. И он меня любит, признался мне в любви, я его люблю.

И тут прямо в коридоре шляется его копия? И даже одежда почти такая же — белая рубашка и темные джинсы. И, наглец, заходя в мужской туалет, демонстративно достал сигарету и щелкает зажигалкой.

«Нет на тебя Пруткова», — машинально подумала я, снова отхлебнув свой алкокофе. Флешбэки из времен моей юности взволновали меня сильнее, чем я могла себе представить.

Дожидалась выхода из туалета парня. Ничего себе, высоченный, смотрела на него снизу вверх, унизительно, довольно-таки. «Скажи, а папу твоего случайно не Дима зовут? А то у тебя такое лицо знакомое».

«Дима», — отвечает мне парень и ухмыляется. Знает наверняка, подлец, о своей неотразимости в глазах женского пола.

«А фамилия твоя не Веселов, случайно, мальчик?» Ну, понятно, мальчиком я его по носу щелкнула, мол, не задавайся и не думай, что взрослые тетеньки падки на гладкие щеки и прекрасные карие глаза. Падки, падки, что уж.

Конечно, оказалось, что он сын того самого Веселова, Дмитрия уже Анатольевича, который, да, тоже учился в этой самой школе. Мы сели на подоконнике в женском туалете и курили вдвоем — увидела бы меня директриса, ее бы удар хватил.

Тут мне Антон (так оказалось, зовут сына моей первой школьной любви) поведал о своем отце. Что после развода родителей он жил с матерью в Москве. «Но с ней невозможно жить», — тут на этих словах он закатил глаза, — и вот он ушел жить к отцу, а того повысили, и он вернулся в родные пенаты, а сам Антон с сентября учится в этой школе.

Мне стало его очень жаль — развод, переезд, новая школа, — и захотелось погладить его по щеке, но я сдержалась от того, чтобы начать лапать чужих детей, и сжала его руку.

«А я дружила с твоим папой, в этом вот как раз возрасте», — мечтательно пробормотала я.

«Ого», — хмыкнул веселовский сын. — «Так отец что, твой первый краш, что ли?»

«Вроде того», — хихикнула я. Мне внезапно стало очень весело. То ли от коньяка, то ли от неожиданной встречи, то ли от осознания, что у моей первой любви оказался такой высоченный, здоровенный и вполне себе приличный сын.

«Он, кстати, за мной должен заехать, отец», — сказал веселовский сынок. — «Пойдем, поздороваешься».

Хм, на «ты» мы вроде не переходили, наглец.

«Конечно, идем», — ответила я, допила кофе с коньяком, подкрасила губы, смотрясь в зеркало. Russian red, любимая помада.

Пошли вниз, во двор. Пока шли, думала о том, как бы не встретить мою дочь.

Дошли, вышли за ворота — свежо. Там уже около машины стояло и курило мое прошлое.

«Ну, привет», — подошла я к нему и улыбнулась до ушей.

А потом, уже через какое-то время, я поняла, что все врут, что нельзя в одну и ту же реку дважды.

Нет, конечно, наш путь не был усыпан розами: двое подростков, которые поначалу все время ругались, ревность моей дочери, которая никак не желала меня ни с кем делить, бывшая веселовская жена, которая одумалась и решила вернуть мужа в лоно семьи. Нас долго трясло и лихорадило.

Но каждый вечер, когда мы под одеялом тесно сплетались в одно целое и болтали о том, как прошел день, о работе, о детях, о всех тех годах, которые мы упустили, — я знала, ради чего все.

А потом мы поженились, и наступил хэппи-энд. Я забеременела, и мне все стало фиолетово. Подростки моментально опомнились, потому что тревожить беременную нельзя — мало ли что. По той же причине была жестко послана подальше бывшая жена. Беременных нельзя волновать.

Лилька Веселова родилась в срок, здоровенькая и крепкая. Брат с сестрой в ней души не чают и на фоне этой любви окончательно помирились. Маман моя пришла в полный восторг и с радостью окунулась в заботу о младенце.

В нашем мире воцарилась любовь и покой, то, о чем я так долго мечтала.