И в названиях тоже...

     Знать то, в каком обществе человек живёт, - это потребность, которая представлена не в каждом человеке.

     Но тот человек, который по каким-то причинам хочет знать то, в каком именно обществе он живёт, неизбежно сталкивается с историей.

     История - это действительное прошлое, а историография - это описание прошлого, состоящее из его, прошлого, оценок. Или выводов о нём. О прошлом. О прошлом народа или страны, в которой живёт человек, представляющий собой или профессионального, или непрофессионального историографа.

     В нашем прошлом была такая страна, как СССР, Союз Советских Социалистических Республик. В этой стране нашего прошлого строился коммунизм, и к началу восьмидесятых годов двадцатого века в ней бы построен якобы развитой социализм.

     Но социализм - это слово, которое пришло к нам в страну с Запада. Как и слова "коммунизм", и "марксизм".

      Если же предположить, что ни слово "социализм", ни тем более "коммунизм" не подходят к тому, что действительно существовало в Советском Союзе к наступлению второй половины восьмидесятых годов двадцатого века, то, может быть, нужно поискать другие названия того, что действительно существовало в нашей стране?

      Лично он то, что возникло  в СССР ко второй половине восьмидесятых года называет или бэи,  бюрократическим индустриализмом, или    чепэ, чиновничьим "промышленничеством", если использовать отечественные, а не иностранные слова.

      Бюрократический индустриализм или чиновничье промышленничество - это то, что существовало в СССР до конца тысяча девятьсот девяносто первого года во внутренней политике данной страны.

      Внешняя политика Советского Союза была аи, антиимпериалистической, что подтверждается даже тем, что многих осуждённых в СССР в тридцатых годах  какими только шпионами ни называли: и английскими, и немецкими, и французскими, и японскими. Названные страны все считались в СССР империалистическими.

     В обозначении внешней  политики Советского Союза от иностранных слов никуда не деться. До прихода к власти  в СССР М.С. Горбачёва, что случилось в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году, внешняя политика Советского Союза была антиимпериалистической. И "анти", и "империалистическая" - это иностранные слова.

     Он вспомнил, что так же трудно, как и во внешнй политике, обойтись без иностранных слов в обозначении Новой Экономической Политики (НЭПа) двадцатых годов двадцатого века.

     Есть много историографов, которые ленинский НЭП называют государственным капитализмом, а он лично думает, что Новая Экономическая Политика была бэка, бюрократическим коммерциализмом.

     Если использовать отечественные слова, то, он вынужден это признать, к сожалению получится очень некрасивое обозначение Новой Экономической Политики двадцатых годов: государственное или чиновничье торгашество.

      В одном он однозначно уверен: когда в конце двадцатых годов двадцатого века отказались от НЭПа, то внутри такой страны, как Советский Союз, стали строить бэи. Бюрократический индустриализм. Или чепэ. Чиновничье промышленничество. Не только в городе, но и в коллективизированном (колхозы), и огосударствленном (совхозы) сельском хозяйстве.

     К тысяча девятьсот девяносто пятому году многим в Советском Союзе стало ясно что бюрократический индустриализм или чиновничье промышленничество уже не справляется с решением стоящих перед страной народнохозяйственных или экономических задач.

     Назрели в СССР к середине восьмидесятых годов двадцатого века перемены в политике внутренней, но М.С.Горбачёв больше, чем внутренней политикой, увлёкся политикой внешней, то есть  заменой советского антиимпериализма чем-то аморфным. Неопределённым. То есть, новым политическим мышлением для СССР и для всего мира.

      Чрезмерно увлекаясь внешней политикой, М.С. Горбачёв не имел  в политике внутренней чётко проявляемого выбора: или оэри, ограниченно рыночный индустриализм, или эльэри, либерально-рыночный индустриализм.

     В "послегорбачёвский" период отечественной истории, то есть с тысяча девятьсот девяносто второго до две тысячи двадцать четвёртого года,  так он решил, рассматриваемыми стали такие варианты общественного развития, как гээрпэ, " глобалистско-рыночный постиндустриализм", гэцэпэ, "глобалистско-цифровой постиндустриализм", эсцэпэ, "суверенитистско-цифровой постиндустриализм," и цээф, "цифровой феодализм".

     При цээф, цифровом феодализме, в отличие от традиционного феодализма, скорее всего, должны властвовать не хозяева  земли сельскохозяйственного назначения, а владельцы информационно-цифровых платформ в глобальной Сети.

     Лично он думает, что его стране гораздо больше, чем цээф, цифровой феодализм, подходят импортозамещение и стремление к технологической независимости от дико цивилизованного Запада, то есть энцэпэ,  независимое и цифровое послепромышленничество или  эсцэпэ, суверенитистско-цифровой  постиндустриализм.

      P.S. 1. Автор данного текста должен заметить читателям и читательницам, что действительно считает: и в названиях тоже есть достаточно большой смысл. Бэи, бюрократический индустриализм, бэка а отношении НЭПа, то есть бюрократический коммерциализм, и эсцэпэ, суверенитистско-цифровой постиндустриализм - это термины сложные, но позволяют обходиться без таких западных терминов, как капитализм, социализм и коммунизм.

     2. Тем читателям и читательницам, которым не понравится сложность языка данного текста, его автор напоминает, что текст размещён им в разделе философии.

     3. Автор просит прощения за то, что не смог с удовлетворительной простотой представить читателям и читательницам размышления о внутренней, внешней политике СССР и о том, как обозначать современное российское общество, одного своего персонажа.