Пощади меня, бессонница

Тишина ночи была обманчива. Она казалась спасением, но обнимала так крепко, что дышать становилось невозможно. Мрак спальни давил, как тяжёлое одеяло, которое сковывает, но не греет. На тумбочке мигал светодиод будильника: 03:12. За последние три часа я, кажется, успел прожить сто жизней, ни разу не сомкнув глаз. 

По полу тихо, почти неслышно, ступал кот. Его мягкие шаги были беззвучны, но я чувствовал его движение, как если бы он касался моих оголенных нервов. Кот был единственным, кто делил со мной это проклятие. Он приходил каждую ночь, когда темнота становилась слишком густой, а разум слабел. 

— Спать… хочу спать, — пробормотал я, но голос показался мне чужим. 

Кот прыгнул на кровать, его жёлтые глаза вспыхнули во мраке, как два фонаря. 

— Уходи, — хрипло выдавил я, хотя точно знал: он не уйдёт. 

Это началось неделю назад. Первая ночь без сна, за ней другая. Вскоре каждый звук в доме стал пыткой. Скрип пола, щелчок в батарее — они разрывали мой мозг, как выстрелы. А кот приходил каждую ночь, садился на грудь и смотрел. 

— Ты ведь знаешь, что происходит, да? — спросил я однажды. 

Кот, разумеется, не ответил, но его взгляд был красноречивее слов.

03:33. Я лежал неподвижно, тело не слушалось, глаза были горячими, как при гриппе. Кот придвинулся ближе, его когти царапнули мою кожу. 

— Чего ты хочешь? — едва слышно прошептал я. 

И тут всё рухнуло. В голове зашумело, будто внутри завели сломанный магнитофон, испорченная лента которого запуталась в механизме. Кот замер и начал вкрадчиво мурлыкать. Это не был обычный звук: он проникал в душу и словно гипнотизировал меня.

— Уходи! — хотел закричать я, но голос больше не повиновался мне. 

Кот смотрел. Его глаза стали огромными, затмевая весь мир. И вдруг я понял: он забирает меня. 

Я больше не мог думать. 04:00. Последняя мысль растворилась, когда тишина сжала меня со всех сторон. Мне хотелось вопить от ужаса, но тело меня не слушалось. 

Когда в комнату проникли первые отблески зари, меня уже не было. Кот спрыгнул с кровати, оставив тело, которое некому было разбудить.