Расчетливое милосердие 2

Глаза открылись сами по себе, однако из-за темноты вокруг едва ли пробуждение ощущалось полноценным. Не выключив фонарик, толком и не поймешь: спишь ты или нет. Слышал на лекции, что нечто подобное испытывают умирающие от потери крови.

На ощупь найдя оставленный перед сном на столике фонарик и включив его, я осмотрелся. На столике лежали оставленные вчера огурцы в банке и конфеты. Мика не захотел есть, или просто не услышал меня? Хотя, возможно он просто лёг спать тогда. Пусть так, всё равно с утра есть не привыкли.

Я собрал конфеты в маленький полиэтиленовый пакетик. Собирая их, я заметил насколько они твёрдые. Неудивительно - они же из моего просроченного пайка. Может потому Мика их и не трогал. Ну, ладно. Эти шоколадные конфеты вполне можно и рассасывать как карамельки.

По хорошему знать бы время, но с другой стороны, значения это не имеет. Какой бы час сейчас ни был, тьма никуда не денется. Да и к времени мы не так привязаны, как в былое время. От части это и можно назвать свободой.

Доев последние огурцы и запив их рассолом в банке, я направился в комнату Мики, со скрежетом отодвигая податливую железную дверь. Мика лежал на кровати. Кажется он всё еще спит. На его рабочем столе, помимо бумажных учебников и тетрадок, которыми пользуются лишь в младших классах, лежал его немного запылившийся детский рисунок: его школа на фоне, а перед входом держась за руки стоят члены нашей семьи: мама, папа, дядя, бабушка, дедушка, я и сам Мика. Единственного, кого он забыл, так это своего двоюродного брата Ника. Впрочем он и знал его, как и свою тётю.

Чем дольше я смотрел на рисунок, тем более "не по себе" мне становилось. По телу шла странная дрожь, вслед за ним всепоглощающий ужас, установить причину которому я мог.

Это было что-то инстинктивное, что-то, что шло не из головы, а из тела. Единственным, что сдерживало этот ужас - тёплое чувство ностальгии. С ним я сложил рисунок и засунул малый карман рюкзака.

На столе также лежало наше семейное фото на фоне межуровневой лестницы, распечатанное и засунутое в деревянную рамку на манер старых времен. Похоже с неё Мика и срисовал свою картину, добавив лишь школу. Фото лишь чуть затрагивала мои чувства. Я смирился.

Я подошёл к Мике, нависнув над ним. Слабое сопение через противогаз - "крепко же он заснул". Однако пора просыпаться. Нас ждет дорога, и не близкая, а время играет не в нашу пользу.

Схватил Мику за плечи, я слегка начал того трясти. Где-то через десять секунд он уже сам начал вставать, откидывая мои руки. Сопение заменило тревожное после-сонное дыхание. Мика наконец встал, смотря на меня и ожидая. Сначала я подумал, что он может быть голодный, а потому спросил: " У нас будет долгий путь, поесть хочешь?". В ответ Мика повертел головой в стороны.

- "Пусть так." - сказал я, разворачиваясь и на ходу надевая рюкзак. Выйдя из комнаты Мики, добавил: - "Одевайся, мы уходим, навсегда.". Мне полагалось, что Мика будет протестовать. Будь я на его месте, то ни за что не покинул свой дом. Тут были самые важные люди в его жизни. Его учили, что нет безопаснее места, чем дома. Однако через пару минут он уже стоял передо мной в ботинках и укороченном отцовском пальто. Удивительно, как же быстро он всё-таки повзрослел.

- "Идём?" - спросил я, вставая с дивана. В ответ Мика слегка кивнул, рассматривая комнату в последний раз. Что-бы не допустить слёзы, я сразу же развернул его в сторону выхода. Открыв проход, мы вышли в коридор. Мика сразу пошёл по коридору к лестнице. Я же развернулся, рассматривая гостевую нашего дома. Многое нам уже не вернуть. А если так, то значения это не имеет.

Спустившись по лестнице вниз, мы вышли на главную дорогу, ступая на Север по бордюру и перебегая от одного источника света к другому. Однако спустя несколько перебежек, я всё же смог утихомирить свою паранойю. Те четверо с водоочистительной станции. Это были первые люди встреченные нами за последние три недели. С таким промежутком становится одновременно и страшно и спокойно. Живых на уровне почти не осталось, а значит меньше гостей будут устраивать засады. Значит остались мертвецы.

Мы шли в сторону "Могильника. Он же до отключения "Братское пепелище". На пути мы встретили первый ориентир: школа-театр Замирова. В своё время я хотел туда поступить. Однако в этот момент я заметил, что Мика пропал. Бегло оглядевшись на предмет его фонарика, я обнаружил того под жёлтой лампой над двумя трупами. Я подошёл к нему и навис над телами, изучая их.

Оба лежат в обнимку и уже больше походят на скелеты: высушенные с почти полностью почерневшей кожей. Одно тело было маленьким в сером детском комбезе, как Мика, только без пулевых отверстий; под его рукой лежала игрушка - белый мишка.

Второе тело принадлежало судя по всему родителю, одетому в чёрный комбез с рисунком иглы на груди и надписью под ней - "первый швейный ". Я наслышан об этой фабрике. Обычно туда берут женщин. Наверное это тело могло бы быть коллегой моей матери.

Кто-то расстрелял их. Если судить по состоянию тел, то лежат они с отключения, а может и раньше. Стрелок был позади и либо застал врасплох, либо притворился своим, что-бы выстрелить в спину. Обычная схема мусорщиков. Удивительно, что они могли попасться на неё. На улице достаточно закоулков и зданий, что-бы устроить засаду, а значит первый вариант наиболее вероятен.

Я присел, что-бы рассмотреть раны. Сложно сказать: убили их сразу, или сначала они пытались убежать. Были бы трупы посвежее. Одно точно можно сказать: сначала ранили мать, два попадания в спину: одно пришлось на копчик раздробив его, а другое чуть выше по позвоночнику. Так хорошо попасть надо уметь, хотя я ставлю на удачу.

Как только в неё попали, та упала, потащив ребёнка за собой вниз. Отпустить руку она не смогла, та осталась в мёртвой хватке с ребёнком. Впрочем тот и не пытался сбежать, скорее всего он пытался докричаться до неё. В конце-концов его хладнокровно добили в затылок. Остаётся лишь игрушка. В каком момент она выпала? Неужели перед смертью он решил к ней потянуться? Может быть. В любом случае, руку матери он не отпустил.

"Даже после смерти, человек - история" - как-то раз сказал лектор истории вселенной. Может не в том контексте, но он прав. Разбирая смерти, я могу многое узнать о том, что прошло мимо меня. Жаль, что я не смогу узнать за что их убили. Хотелось бы понять того гостя.

Я встал. Для меня больше смотреть тут было нечего. Однако Мика всё еще смотрел на мёртвых.

- "Нам пора. Дела мёртвых остаются мёртвым" - сказал я, проходя мимо Мики. Мика ничего не сказал, продолжая смотреть. Обратив внимание, я понял, что смотрит он на игрушку. - "Если хочешь бери." - сказал я, подходя поближе. - "Она ему больше не нужна." В ответ Мика топнул, показав пальцем сначала на игрушку, а потом на костлявую чёрную руку ребёнка. - "Хочешь, что-бы я вернул её?" - спросил я с удивлением. Мика кивнул.

Каждый раз удивляюсь его выходкам. Мы живем в мире, где правит насилие и злоба. Где что-бы выжить, нужно рассчитать каждый шаг, каждое действие и слово. Большая сцена насилия, где остались самые бесчеловечные и умные актеры.

А вот он наоборот. До сих пор находит силы на сентименты. Даже если их увидят лишь мёртвые. Я рад, что в нём осталось милосердие и совесть. Пусть так. Я сделаю. Однако нужно как-то его угомонить, пока он не подставил нас.

Я оттянул тело ребенка поближе к матери, что-бы выглядело так, словно она обнимает его, или прикрывает, в зависимости от точки зрения. Игрушку я бережно вложил в руку ребёнка, словно он спит с ней. Теперь всё выглядит как в мрачной фантазии какого-нибудь драматурга: жертвы войны; мать пыталась спасти ребёнка и погибла вместе с ним в обнимку. И пусть они не знают всей правды, ведь та ещё мрачнее.

Оставив мёртвых, мы выдвинулись дальше. Наш путь пролегал через метровые ямы, заполненными останками тех, чью судьбу решили за них. Нет, наверное это слишком поэтично. На самом деле эти ямы заменили крематорий, который полнился с каждым днём.

Спускаясь вниз, я то и дело обращаю внимание на покоящихся вокруг. Их одежда, жетоны, да даже простые украшения способны многое сказать о том, когда они были сброшены сюда. Рваный китель покрытый сажей - явно был офицером. Тряпье и нарисованная краской символика - мусорщик времен отключения. А этот в милицейской форме, либо убили во время мобилизации, либо после отключения.

Однако пока я не замечал тут новых тел. Ямы похоже уже не используют.

А я ведь помню, когда их только выкопали...

Тогда я прятался среди толпы, скрываясь от своего прошлого. Если бы прознали, что я был среди лояльных, то вряд ли бы пощадили.

Во время восстания, а точнее под конец, когда нас выбили из станции, сюда приводили старших офицеров и сторонников старого режима из совета. Их казнили прилюдно, что-бы показать бессмысленность сопротивления новой власти. "За преступление против народа и терроризм. Народ Мебиуса, воздастся тем, кто покусился на ваше будущее!" - скандировал один из новых офицеров в удивительно чистом кителе.

Только это всё равно не помогло. Сторонники старого режима не успокоились: вербовка, терроризм, саботаж. Проще говоря: всё для победы. Такой вот обратный мятеж получился. И по действиям - недалеко мы ушли от боевиков Каменева. "Глаз за глаз и мир ослепнет" - забавно, но эта поговорка стала пророческой для нашего уровня.

Возможно у подполья и были шансы, однако без четкой координации это больше походило на отчаянные попытки отстоять своё. Бессмысленная растрата ресурса. Интересно: если бы я пошел на оператора, то смог бы поднять народ против восставших? Не думаю.

Каменев не глупец, как и его приближенные. Уж не знаю откуда у него такая расчетливость. Про него мало известно, однако те поступки которые он совершал при анализе показывают, что он явно не простой выходец из народа. Бесчеловечная расчетливость и проницательность. Порой мне казалось, что он видит и знает всё заранее.

Открытые и необдуманные действия мятежников принесли свои плоды. Важные люди были ликвидированы - каждый по своему. Кого-то заставили перейти на другую сторону, создав медийную оболочку, кого-то попросту убили, а третьим позволили бежать, выставив ещё большими предателями. Но не думаю, что их оставили в живых - по крайней мере об этом никто из гостей не рассказывал.

Когда исчезли обладающие весом игроки, большие скопление сторонников старого режима, что прятались, были выданы своими же с помощью шантажа. В конечном итоге разрозненные группы стали очень легкой мишенью. А дальше...

Дальше всё просто. Расстрельные ямы стали переполняться: от старшего офицерского состава до бойцов и гражданских. Всех под одну гребёнку. Не знаю чего именно хотел добиться этим Каменев. Выглядит так, словно он совершенно не знает понятия "Кнута и пряника".

Последним историческим этапом для этого места стал период мобилизации, перед отключением. Союз прилетел разбираться с восставшими и всё кануло в ещё большую войну. Там то и повылазили все кому не лень. А дальше голод, банды и ещё больше террора. Офицер ты или нет - уже не имело значения. Важно было лишь то, насколько большая группа за тобой стоит. А учитывая, что война всё еще идет, то у солдат не было ни времени, ни сил для наведения порядка.

Создаётся впечатление, что тяжелые времена никогда не кончаются для Мебиуса. Разве что становятся мрачнее. Эти яма скорее всего ещё одна причина, по который мало кто лезет на юг уровня. Здесь уже прошлась смерть.

У трупов мало, что осталось. Хотелось бы найти себе что-нибудь полезное, да только казнившие их даже ботинки стянули. Хотя если достаточно хорошо поискать, то думаю можно будет найти что-нибудь. "Переверни всё, но найди" - правдивый девиз мусорщиков. Однако шанс, к сожалению, не столь велик, что-бы целенаправленно тратить время и разграблять могилу.

Здесь и так тяжело двигаться. Гниющие тела, покрытые сажей кости. То и дело наступаешь на что-то хрустящее, а вслед за этим, ещё одним шагом проваливаешься в непонятное чёрно-бордовое месиво внутри кого-то. Передвигаться через эти горы трупов довольно тяжко. Благо, мы почти взобрались на гору. Осталось лишь ещё два окоченевших тела покрытых трупными пятнами. У одного дыра в груди, а у второго рана в животе.

Наконец преодолев яму, мы вышли на дорогу. Однако в этот момент, в голову стрелой прилетела тревожная мысль: "Окоченевшие тела с трупными пятнами?".

- "Мика, тихо." - прошептал я, вскидывая ИАК и выключив фонарь.

Два трупа в полном снаряжении мусорщик с раной в груди и животе. Я знаю их. Но кто и зачем? Какой смысл было их сюда перетаскивать? В окрестности ни одного источника света, однако ощущения слежки не пропадало. По улице разносились шорохи и жужжание приборов.

Сердце бешено забилось. Я представлял, но и не понимал с чем имею дело. Скорее не пытался осознать, блокируя эти мысли в угоду расчета. Где враг? Получилось ли сбить его столку? В темноте сложно разглядеть хоть что-то. Да и он не выдает себя.

Вдруг, в тенях вокруг меня бесшумно и быстро появлялись красные огоньки, а точнее огонёк. Он появлялся и исчезал то тут, то там, но в пределах моей видимости, словно играл со мной. В какой-то момент он начал приближаться. Я направил оружие, пытаясь вычислить следующее появление огонька, но стоило мне это сделать, как он и вовсе исчез.

Взяв Мику за руку, мы залезли обратно в яму. Приподняв голову, я снова осмотрелся вокруг. Шорохи и жужжание исчезли. Вроде безопасно...

Я не сомневаюсь в своём ментальном здоровье. Да, хоть моё окружение и составляет тьма и трупы, но всё же это лишь последствия того времени, которое я застал и участвовал. Слишком уж многое мне удалось пережить и увидеть своими собственными глазами. Так что я здоров. У всего есть причина и следствие.

Но эти трупы гостей. Зачем и кто вообще их перенёс? Хотя главное другое: что я сейчас видел? Это жужжание и едва уловимые шорохи. Первое я бы мог списать на работу чудом уцелевшей аппаратуры, а второе на паранойю, однако ни одного автомата и ни одной вентиляционной шахты вокруг нету. Да и этот мерцающий во тьме красный огонёк. появлявшийся то тут, то там.

Прибор ночного видения...

Было бы проще успокоиться, свалив всё на игру разума, но нет. Я читал о технологических достижениях, когда учился на направлении полевого оператора. Хотя по большей части это общая информация, которую зачем-то разделяют по направлениям. И всё же...

Я уверен: передо мной был тот же человек, что убил тех двоих мусорщиков. У него точно есть холодное выкидное оружие, а также плазменный пистолет или что похуже. С таким набором у него явно не гражданский или промышленный ПНВ. Значит модель боевая, а боевыми моделями обладают только элитные штурмовые роты Союза, в том числе и абордажные. Технология такого ПНВ дорога из-за множества дополнительных функций, вроде умного опознавания и шифровки.

Он почему-то был один, а главное не стал по мне стрелять. Сомневаюсь, что он дезертир, скорее всего разведчик. Если так, то скоро на уровень подойдут основные силы Союза с целью полной зачистки. Одно не понимаю: этот разведчик пощадил меня - почему? Чем я отличаюсь от тех мусорщиков, что он убил ранее?

Я оглянулся назад, встречаясь взглядом с Микой. Теперь, кажется, я понял.

- "Похоже, Мика, на этот раз ты стал моим щитом" - кашляя, с улыбкой сказал я. В ответ Мика лишь недоуменно наклонил голову. Он пока не понимает, какую роль сыграл. Если выживем, я обязательно напомню эту историю, когда он подрастет. Если выживем...

Следующей точкой нашего маршрута стал крематорий уровня. Помнится в шутку мы называли его "Центр распределения смерти" из-за множества услуг предоставляемых в нём: кремация, переработка, обработка, морг и ещё те, что я уже и не помню. Размерами он напоминает завод, на котором работал наш дядя. Такие крематории стоят на всех уровнях купола. Помнится ранее наш поток направляли сюда для вскрытия тел. Кто-то бы посчитал кощунством отдавать тело родственника под нож студента, я понимаю их сторону. Однако чувства не должны овладевать сознанием больше положенного, особенно, если это касается работы. Помню ради экспертизы мне приходилось вскрывать погибшую от инфаркта подругу. Многие с потока посчитали меня ублюдком и я не сужу их за это. Просто кто-то должен был взяться за эту работу.

Сама же история крематория мне слабо известна. Одно ясно: за период от восстания до отключения им точно очень часто пользовались. И судя по заваленным улицам и ямам - так часто, что он вышел из строя. Хотя может дело в обычной лени. В конце концов кому это надо, таскать и до бесконечности сжигать тела, когда у тебя еды и воды нету? Единственной причиной туда идти для нас является поиск респиратора. В кремотдел по порядку их завозили периодически, хоть толку от них и не было. Их оставляли лишь из-за частых инспекций.

Я остановился. Моё внимание привлекло красное свечение впереди. Снова выключив фонарь, я пригляделся. Красный свет, окутанный дымкой - флаер. Кажется у кого-то проблемы. Пригнувшись, я очень осторожно приблизился к свету, прячась за углом расстрельной стены.

Флаер лежал на дороге напротив парадного входа в крематорий, в котором, на удивление, всё ещё работал свет. Не думал, что аварийное питание распространяется и на это здание. Наверное подключили когда-то, а потом забыли. Это даже может сыграть на руку. Осталось взвесить риски.

Через парадный входить не вариант: если это приманка, то гости наверняка подготовили позиции для приёма. Иной случай если этот флаер для вызова помощи... Нет, даже обдумывать этот вариант глупо. Остаётся лишь чёрный ход за крематорием. Раньше там была курилка для тех, кто работал в приёмной на первом этаже. Насколько помню, там есть коридор: слева будет комната отдыха персонала, справа дорога до лестницы с поворотом в приёмную. Значит засада может быть либо в комнате отдыха, либо на лестнице. Надо внимательно слушать.

Перебежав по дороге, я двинулся по переулкам к чёрному входу. Часто путь преграждали бетонные обломки зданий и трубы, что словно змеи выползали из под завалов. В этом районе промышленные дроны поработали на славу. Всё в труху. Только даже вспомнить не могу кого тут выбивали. Если так подумать, то Север не выглядит лучше Юга. Нет, даже хуже. Намного хуже. Сомневаюсь, что виной тому банды. Хотя во время мобилизации всякое могло случиться. Бывший брат повстанец завтра уже предатель идеалов. Забавная ирония. И грустный просчет Каменева.

Вот и чёрный ход. Одиноко стоящая железная дверь освещаемая жёлтой лампой в тёмной переулке. Перед ней четыре ступеньки, которые поставили, судя по всему, по очередному просчету, но уже по стороны застройщиков.

Я тихо подобрался к двери и внимательно вслушиваясь пытался уловить хоть какой-то признак жизни внутри. Однако простояв так пять минут - лишь тишина. Может они обо мне знают и сейчас мы играем в "кто первый", а может, я просто пришёл в очередной могильник.

С этой мыслю я медленно, что-бы не издать лишнего шума, начал открывать дверь. На мою удачу, дверь довольно легко открывалась, даже не издавая лишнего шума. Стало видно небольшую щель, через которую виделась...свежая кровь.

Потеряв внимание, я ошибся, чем допустил скрип: короткий, но очень звонкий, чем показался очень долгим. Я отпрыгнул от двери, а та по инерции сама открылась. Вскинув оружие, я прицелился, ожидая гостя. Почти сразу же в глаза бросился неизвестный у стены. Я приготовился было стрелять, но в этот момент обратил внимание, что он не шевелиться.

Тело гостя, точнее мусорщика, что облокотившись лежало у стены. Он был без предплечья по локоть; отрезанная часть лежала под ним, рядом с выпавшим кустарным пистолетом из трубы. Одет в лохмотья без какой-либо защиты, за исключением тканевой маски, пропитанной кровью. На правом плече привязанный зеленой изолентой всё еще включенный фонарик. Его горло перерезано, причём с особой силой, если бы не его положение, то скорее всего она отвалилась или свисала на остатках кожи и хрящей. Я подошёл поближе, осматривая коридор.

Слева открытая комната отдыха, где хоть и царил хаос из разбросанных вещей, но в нём всё равно прослеживался порядок. На столике стояла наполненная чем-то кружка. Крови тут нету. В самом конце правого коридора, на повороте в приёмную, очередная лужа крови и чья-то ладонь, выглядывающая из-за угла.

Если прикинуть, то этот гость сидел в комнате отдыха. Выключился свет, а потом что-то привлекло его внимание, после чего он решил проверить ситуацию. На него напали, почти сразу же убив. Однако времени ему хватило, что-бы закричать.

Осторожно подойдя к руке, выцеливая лестничный пролёт впереди, я заглянул в приёмную. Подомной лежало очередное тело гостя, но на этот раз снаряженного получше: защита из профилированных листов и автомат придавленный грудью. Под его горлом была лужа крови, присмотревшись стало ясно, что его убили точным ударом какого-то заостренного шипа в гортань. Судя по положение тела, он спешил на крики, но его перехватили. Однако наиболее интересным было то, что у него тоже был включенный фонарик.

Здесь довольно опасно. По хорошему нужно вернутся сюда пораньше, когда всё уляжется, однако в тоже время не раз у меня получалось вытянуть что-нибудь у трупов сразу после боя. Это шанс заполучить противогаз, а то и дополнительную снарягу с батареей. Риск оправдан.

Зайди внутрь очередного коридора, я вышел к ресепшену, где почти всё было перевёрнуто вверх дном. Листки бумаги, столики, стекло - всё разбросано, как после потасовки. Белые стены, серый пол и даже потолок окропило бордовой краской, а на полу лежали истерзанные гости с самыми разными ранами. Кого-то обезглавило, кому-то перерезали горло, а самые невезучие лишились конечностей и просто истекли кровью. Их лица застыли в ужасе и смирении. Но главное - у каждого, у каждого из них был включен фонарик.

Послышался шум слева. Я пригнулся за столиком и начал отходить назад.

- " Эй, я слышал твои шаги!" - громко произнес неизвестный. В его голосе была дрожь и радость. Отчетливо сглотнув, он продолжил говорить: - "Прошу, помоги, я ранен."

- "Ты вооружен?" - спокойно спросил я, не выдавая лишних интонаций.

- " Д-да. У меня п-пистолет, точнее револьвер офицерский." - ответил он всё ещё дрожащим голосом, иногда останавливаясь, что-бы сглотнуть слюну.

- " Отбрось в центр комнаты. " - приказал я, на этот раз говоря чётко и твёрдо. Вслед за этим послышался стук, а за ним скрип скользящего по полу револьвера, что остановился недалеко от трупа гостя, застыв в луже его крови. Как только я убедился, что добраться до него потребует времени, я чуть вылез из укрытия, держа на прицеле проход, откуда доносился голос.

- " Теперь покажись " - вновь приказал я.

- " Не могу. Моя нога и живот. Этот урод цапнул меня. " - сказал он со злобой в голосе. Некоторое время я стоял, ожидая подвоха, однако тот лишь молча ждал. Было слышно лишь как он томно дышит и сглатывает слюну.

Когда я почувствовал себя более спокойно, то приблизился к гостю. Он находился среди разбросанных столов, около диванов. Выглянув из-за небольшой колонны, я смог его разглядеть получше.

Мусорщик, что снял с себя почти всю броню. Права нога грубо перебинтована какими-то тряпками, а в животе колотая рана которую он постоянно прижимал. Судя по бинтам возле неё - он безуспешно пытался её обработать. Сам мусорщик был бледен как смерть.

Подобрав шестизарядный револьвер, я сразу же положил его в сумку. Пользоваться им опасно, ведь как офицерский он не выглядит - явно устарел. Сейчас офицеры носят лазерное оружие, а не огнестрельное. Скорее всего это какой-то антиквариат переделанный под боевое. Однако почему-то этот револьвер внушает доверие. Сам не знаю почему.

Я приблизился к гостю. Он вытянул руки перед собой - понимает как сдаваться. Однако доверия к нему я всё равно не испытываю. Тайком я подготовил нож в правой руке на всякий случай.

- " Что тут случилось? " - спросил я, осматривая его раны и предварительно сняв с него рюкзак. Нога в целом уже обработана, однако совсем скоро нужно менять бинт. Самое страшное для него живот - ему вспороли брюхо. Пусть с виду и кажется, что лезвие вошло неглубоко, но это лишь поверхностное мышление. Узнаю работу. Похоже тот разведчик добрался до них. В целом меня не интересует его жизнь. Главное сейчас информация, которую он может сказать, а также его вещи. С этими мыслями, протягивая воду, я обратился к нему: " Повторяю: что тут случилось?"

Отхлебнув воды, он немного оживился. Дыхание участилось. Он начал говорить: "Я сам толком не разобрался. Сначала рубануло свет, а потом крик с чёрного. Шалик пошёл проверить чё там было, а не успел он выйти, как тут же упал. А перед ним ещё какая-то тень. Мы все пересрали и давай палить в сторону Шалика. И эта херня рубала наших как скот на аграрном. Только и видно вспышки да мельтешащий свет от фонариков."

- " А как ты выжил?" - спросил я, копошась в карманах его рюкзака, пока он был занят бутылкой воды. Сам по себе вопрос был затычкой, что-бы он отвлекся. Хотя смотреть как он выпивает дорогую воду очень больно. Впрочем размышления об этом навели меня на мысль...

- "Меня первым откинуло. Сначала пуля в ногу попала от своего, а потом резануло и откинуло таким ударом, что воздух из легких вылетел. Я выстрелил по этой твари пять раз, но кажется вообще не попал" - сказал он, после чего присосался к горлышку.

- " Слушай, а не ваши люди были на водоочистительной станции на юге вчера? " - спросил я.

Наконец перестав пить воду, он выдохнул. Его лицо стало чуть живее, однако вместе с тем и более мрачным. Рукой он прикрыл глаза, после чего сказал: " Да. Мы их послали вчера. Собирались на нижние уровни топать. - мусорщик снова протянул руки вперед и повернул головой ко мне, после чего спросил: - И, как я понимаю, они уже не вернуться, да? "

Молча кивнув, я переключился с рюкзака, в котором подметил пару предметов, на него. В этот момент до меня только дошло сказанное им. От глупости сказанного я улыбнулся. - "Ниже только шахта и межкупольные тоннели. - насмешливо подметил я. - "Что вы собрались там искать?"

Вид Мусорщика сменился тихим гневом человека, чью надежду пытаются опровергнуть и обесценить. Некоторое время он решался говорить, однако прокашлявшись, он заговорил.

- "Один остался." - нерешительно сказал мусорщик, будто сожалея, что делиться этой информацией со мной. До чего же противный, но расчетливый народ однако.

- "Глупость. Их уничтожили при мобилизации, когда уже всем стало ясно, что Мебиус последний биокупол на планете. Скорее всего даже тоннели подорвали." - сказал я, продолжая испытывать и так хрупкую надежду мусорщика.

- " Я тебе говорю - один остался." - начал говорить мусорщик. Его речь ускорилась и становилась тише. Ему всё труднее говорить. - "Месяца три или четыре назад наша братская группа нашла ещё живой поезд. Если его подготовить, пошаманить с ним, то можно отправиться на космодром. Там по слухам эвакуация мирняка."

Глупость. До чего же глупость. Они отчаялись даже больше меня. Однако...

Однако в их словах есть доля здравого смысла. На нижних уровнях есть шахты. Пусть ими уже не пользуются, но атмосферное снаряжение там ещё может остаться. Им же нужно обслуживать пути и следить за состоянием опорный структур. Если получим снаряжение, то сможем добраться до космодрома. Если там правда эвакуируют гражданских, то это может быть шансом для нас. Одна лишь проблема: провизия. Текущих запасом едва ли хватит на пол пути.

Взяв из его рюкзака изоленту и сняв неправильно наложенный бинт на живот, я начал накладывать всё по новой. Если оставим рану так, то боюсь скоро он отрубиться.

Занятные вещи подкидывает жизнь. Не думал, что встречу ещё кого-то не в бою. А тем более, что буду оказывать медицинскую помощь. Однако сколько ещё осталось таких? Сколько нас ещё на уровне?

- " Тебе известно где сейчас остальные люди из твоей группы? Да и сколько в принципе людей осталось на уровне?"

После этого вопроса мусорщик оживился в голосе, однако его лицо обременяла тоска. Он начал говорить: - "На уровне? Да не осталось почти никого. Слабые давно пустили в голову пулю. Кто посильней скрытничают, боятся остальных. Не мудрено, что их хер найдешь. А вот наши... эти ребята были последние из нашей группы: Шалик, Димитрий, Алексис, Евген. Больше никого не осталось. Геша, Мика, Вовик и Жорка тоже мертвы. Никого не осталось. Все погибли."

- "А что насчет респираторов и противогазов? Здесь или у твоих есть?" - спросил я, закончив с перевязкой.

На этот раз мусорщик разгневался. Лицо сморщилось в попытке выдать гнев, однако сил на это ему явно не хватало. Но говорить он ещё мог: - "Сволочь ты бездушная. Все кого я знал на том свете, а тебе лишь бы эти маски. Ну так знай: не осталось нихрена тут. Сами искали и вон посмотри - ни у кого нету."

- ""На том свете" - от отчаяния к религию потянуло?" - улыбнувшись сказал я.

- "А что у меня осталось, кроме души?" - тихо прошептал мусорщик.

Кроме души. Как же тяжко сдерживать смех. Ещё бы чуть-чуть и я бы действительно рассмеялся. Кроме души. Забавное выражение он подобрал. И что же значит его душа? Наверное он и сам не знает. Любят же люди мистицизм с религией. Настоящее обезболивающее для сознания.

- "Ладно, опустим это. Ты хотя-бы знаешь где ещё осталась еда?" - спросил я.

- "Бесхозной еды на уровне почти. Всё вычистили давным-давно. Теперь запасы у тех, кто успел навариться или отнять. Но если повезет, то можно наткнуться на чей-нибудь схрон." - сказал мусорщик, откашливаясь.

Я встал и захватив с собой рюкзак мусорщика и развернувшись пошёл в сторону приёмной.

Мусорщик зашевелился. Кажется он хотел ко мне потянуться, но сил у него почти не осталось. Он лишь усмехнулся и отчаянной попытке казаться спокойным, сказал: - "Что, даже не поможешь? Забрал последнее у нуждающейся жертвы и свалил. Совесть то не замучает?"

- "Совесть? Забавно от тебя это слышать.- сказал я, доставая из рюкзака мусорщика покрытых засохшей кровью башку тушенки с пачкой сухарей. - "Ты прав - ты нуждающийся. Однако все мы тут в чём-то нуждаемся. А вот жертвой ты стал недавно. Но даже если я бы попытался помочь, что-бы тебя спасти пришлось бы искать лекарства, а что самое главное - время. Ни лекарств, ни желания ухаживать за тобой у меня нету."

Мусорщик замолк. Он опустил взгляд на пол. Радует, что он не пытается оправдаться. Хотя стало бы интересно послушать его аргументы.

- "Прошу, хотя-бы верни мой пистолет." - пробормотал он. На его лице осталось лишь отчаяние.

- "Боюсь, что вынужден отказать. Лишний шум мне не нужен. Прощай, мусорщик." - сказал я, вновь развернувшись.

- "Георг" - тихо сказал мусорщик, после чего добавил - "Моё имя - Георгий".

Молча кивнув, я вышел к приёмную, где меня уже ждал Мика. Он просто стоял и ничего не делал, смотря на меня через тёмные линзы противогаза, однако даже через них я ощущал его осуждение. Я прекрасно знаю его милосердную сторону, но сейчас не тот случай.

- "Это дело мёртвых, Мика. Идём." - сказал я, взяв Мику за руку. Он противился, то оборачиваясь, то останавливаясь ,однако вскоре смирился. Может он и не понимает сейчас, но в будущем, я уверен, он поймет.

Мы вышли через чёрных вход и продолжили двигаться по переулкам. Теперь у нас есть цель и новый маршрут. Осталось лишь набрать еды по пути. Впереди должен быть детский сад, а дальше него начальная школа. Шансов мало, но вертеться надо. Хотя-бы пару килограмм гречки или перловки. Этого всё равно будет мало, но до межуровневой лестницы дойти хватит. Вперед без оглядки.