Глава 30. Вечер, расколовший вселенную

Солнце, словно расплавленное золото, медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в нежные оттенки персикового и лавандового. Его последние лучи проникали сквозь тюлевые занавески кухонного окна, играя на блестящей поверхности натертого до зеркального блеска стола. В воздухе витал аромат свежей выпечки, перемешанный с легким запахом летних цветов, которые Вера только что принесла с рынка. На подоконнике, в вазе из прозрачного стекла, небрежно расположился букет ярких ромашек, словно маленькие солнышки, отражая тепло и радость, которые царили в сердце Веры.
Вера, с легким румянцем на щеках и блеском в глазах, порхала по кухне, словно бабочка, собирающая нектар. Ее движения были легкими и грациозными, а ее руки ловко и умело раскатывали тесто для пирога. На ее лице играла счастливая улыбка, и казалось, что она светится изнутри, словно маленький огонек, готовый разгореться во всю мощь.
Маша, ее двоюродная сестра, расположилась за столом, наблюдая за ней с легкой иронией и теплом. Ее каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, а на ее губах играла легкая улыбка. Она нарезала яркие овощи для салата, ее руки двигались уверенно и точно, словно она была настоящим художником, создающим кулинарный шедевр. Ее одежда была удобной и практичной, в отличие от легкого летнего платья Веры, которое, казалось, было создано для танцев и веселья.
“Ты сегодня просто светишься, словно летняя звездочка,” - сказала Маша, не отрывая взгляда от работы. “Рома скоро приедет, и ты вся сияешь. По-моему, ты скоро сама превратишься в пирог от переизбытка радости.”
Вера рассмеялась, ее смех был звонким и мелодичным, словно пение птицы. “А ты, как всегда, умудряешься и пошутить, и сделать комплимент одновременно!” – ответила она. “Но, знаешь, я действительно чувствую, что сегодня будет особенный день. Я так давно ждала этой встречи. Так соскучилась, что кажется, что время тянется словно патока!”
Она аккуратно выложила пирог на противень, и аромат ванили и корицы наполнил всю кухню, вызывая аппетит. Маша отложила нож и подошла к окну, наблюдая за тем, как солнце медленно опускается за горизонт. “Все идет к закату,” - сказала она задумчиво. “Скоро приедут наши летчики, и наш дом снова наполнится жизнью и весельем.”
Они обе замолчали на какое-то время, любуясь красотой заката. Вера вдруг почувствовала неясную тревогу, словно какая-то тень на мгновение мелькнула на горизонте. Она постаралась отбросить ее, не желая омрачать свое радостное предчувствие. Сегодня все должно было быть идеально, сегодня она снова увидит Рому, и все будет, как в сказке.
Они вернулись к своим приготовлениям, наполняя стол разными угощениями. На нем появилось все: аппетитный пирог, яркий овощной салат, ароматные бутерброды, сырная тарелка, тарелка со свежими фруктами, графин с домашним лимонадом и бутылки с вином. Они расставили приборы, украсили стол яркой скатертью и поставили цветы в центре. Дом наполнился теплом и уютом, словно ожидая прихода долгожданных гостей.
Вера снова посмотрела на часы, ее сердце забилось сильнее. Она чувствовала, что скоро они будут здесь, что скоро все станет, как раньше. Она представила себе, как откроется дверь, и как Рома войдет в комнату с широкой улыбкой. И от этой мысли на ее лице снова расцвела счастливая улыбка, полная надежды и любви.
Время тянулось мучительно медленно, словно песок сквозь пальцы, но вот, наконец, раздался долгожданный звонок в дверь. Сердце Веры подпрыгнуло к горлу, и она почувствовала, как по телу пробегает легкая дрожь. Она взглянула на Машу, которая подмигнула ей с улыбкой, и обе девушки, переглянувшись, поспешили к входной двери.
Вера, с замиранием сердца, потянула на себя ручку двери, и в дом ворвались шум, смех и знакомые голоса. Первым в дверях появился Петр, и он сразу же привлек к себе внимание своим видом. Кавказец, с гордым взглядом и смуглой кожей, он словно сошел с гор Дагестана, где много лет назад родился в маленьком селе, и где его, еще совсем мальчиком, похитили и увезли от родных, но он не сломался, сумел вырасти достойным человеком. Его черные, как смоль, волосы были коротко подстрижены, а на его губах играла широкая белозубая улыбка, которая, казалось, могла осветить всю комнату. Он был одет в свою лётную форму - идеально подогнанный темно-синий комбинезон с нашивками и эмблемой летного училища на рукаве. Под формой чувствовалась мощная фигура, словно выточенная из камня, а на его плечах, широких и сильных, красовались серебристые погоны, указывающие на его статус и профессионализм.
Следом за ним вошел Рома, и сердце Веры забилось еще быстрее. Он был высоким и статным, с легкой скандинавской бледностью кожи, которая контрастировала с его темными бровями и ресницами. Он был белорусом по национальности, и в его облике чувствовалась сдержанность и благородство, свойственные людям его края. Его длинные, густые, немного прилизанные волосы, которые он часто собирал в небрежный пучок на затылке, сейчас были распущены, что придавало ему немного небрежный и романтичный вид. Он тоже был одет в свою лётную форму, которая сидела на нем как влитая, подчеркивая его широкие плечи и подтянутую фигуру. Темно-синий комбинезон с серебристыми молниями и погонами придавал ему вид настоящего героя, способного покорять любые высоты, и даже его руки, обычно такие нежные, сегодня казались сильными и уверенными.
Они оба, Петр и Рома, были словно сошедшие с обложки журнала – мужественные, красивые и уверенные в себе. Их форма, как униформа настоящих воинов неба, подчеркивала их профессионализм и ответственность, которые они несли на своих плечах. Легкий загар, оставленный жарким солнцем далеких аэродромов, придавал их лицам еще большую привлекательность. В их походке чувствовалась уверенность и решительность, как у людей, привыкших преодолевать трудности и покорять небеса.
Вера бросилась в объятия Ромы, чувствуя, как его теплые и сильные руки крепко обхватывают ее, словно пытаясь защитить от всего мира. Она уткнулась лицом в его плечо, вдыхая знакомый запах его одеколона и легкий аромат кожи, пропитанный запахом керосина и неба. В этот момент ей казалось, что она находится в самом безопасном месте на свете.
Петр обнял Машу, и они оба, смеясь, начали говорить о каких-то своих новостях. Маша, как всегда сдержанная, улыбалась и шутила с Петром, ее лицо сияло от радости, но в ее глазах, как заметила Вера, промелькнула тень какой-то грусти.
Все четверо, обнявшись, стояли в дверях, заливаясь смехом и радостными приветствиями, словно все невзгоды и трудности остались позади. Вера почувствовала, что все ее мечты сбылись, что все ее желания исполнились. Сегодняшний день казался ей сказкой, в которой она играет главную роль вместе со своим любимым принцем. Они вошли в дом, и тут же воцарилась атмосфера праздника. Звуки смеха и разговоров заполнили пространство, и дом, казалось, засиял еще ярче от счастья и радости. Вера вела Рому к столу, усыпанному угощениями, и ее сердце переполняла любовь и благодарность.
Смех и оживленные разговоры наполнили дом, когда все четверо расселись за столом. Вера, сияющая от счастья, устроилась рядом с Петром, который, несмотря на свою сдержанность, не мог скрыть улыбку, глядя на нее. Напротив Веры расположился Рома, его глаза с нежностью смотрели на нее, словно притягивая к себе. Маша, как всегда рассудительная, села рядом с Ромой, наблюдая за всеми с легкой улыбкой.
Стол был заставлен разными угощениями, и ароматы свежей выпечки смешивались с запахом фруктов и вина. Разговоры текли непринужденно, шутки и смех то и дело взрывали тишину, и атмосфера в доме была наполнена теплом и радостью. Вера, увлеченная разговором, то и дело бросала взгляды на Рому, ловя каждое его слово и каждый жест. Ей казалось, что она на вершине мира, и что все ее мечты и надежды сбылись.
Спустя некоторое время, когда все немного расслабились и наелись, Рома вдруг встал из-за стола, извинившись, и ушел в свою комнату. Вера проводила его взглядом, чувствуя, как легкая грусть прокрадывается в ее сердце. Ей хотелось, чтобы он был рядом с ней всегда, чтобы он никогда не оставлял ее одну.
Через несколько минут Рома вернулся, но уже в другой одежде. Его темно-синий лётный комбинезон сменился на домашнюю одежду: простые серые штаны и белую футболку. Он выглядел так же привлекательно, но уже по-другому, более расслабленным и неформальным. Вернувшись к столу он присел рядом с Машей, и снова, её взгляд на секунду наполнился грустью.
И вот тут Вера, словно поддавшись какому-то порыву, внезапно выскочила из-за стола, и, сказав, что сейчас вернется, убежала в комнату Ромы. Она знала, что ее поступок был немного странным, но она не могла себя сдержать. В ее голове возникла идея, которая казалась ей безумно интересной и романтичной.
Она надела его лётную форму, и, подойдя к зеркалу, взглянула на свое отражение. Форма, которая казалась такой мужественной и строгой на Роме, на ней выглядела по-другому, более хрупко и нежно. Она чувствовала себя немного нелепо и неуклюже, но в то же время она ощущала какую-то силу и уверенность, словно она была на одной волне с Ромой, словно она была его частью.
Вернувшись в комнату, Вера, с немного смущенной улыбкой, села за стол напротив Ромы, умышленно разместившись рядом с Петром. Она знала, что ее наряд был неожиданным, но она надеялась, что Роме это понравится. Она хотела, чтобы он увидел, как она восхищается им, как она хочет быть ближе к нему, и как она мечтает быть похожей на него. Она посмотрела на Рому и увидела в его глазах удивление, смешанное с нежностью. Вера снова почувствовала себя на вершине блаженства, ей казалось, что она может дышать его взглядом, как чистым воздухом.
Стол был наполнен гулом голосов, звоном бокалов и взрывами смеха, словно эпицентр веселья, где царила непринужденная и задорная атмосфера. Вера, как магнит, притягивала к себе внимание, ее смех, словно колокольчик, звучал мелодично и звонко, перебивая остальные разговоры. Она умела остро шутить, ее колкие фразы, словно искры, разлетались по комнате, заставляя всех смеяться от души.
Рома рассказывал о своих полетах, о том, как ему удавалось покорять небесные просторы, а Вера, с ироничной улыбкой на лице, подтрунивала над его рассказами, заставляя его самого смеяться над своими же пафосными выражениями. Она не стеснялась выражать свое мнение, ее голос был уверенным и громким, а ее жесты – выразительными и эмоциональными.
Петр добавлял к разговору свои истории, с легким кавказским акцентом, его взгляд был прикован к Вере, а на его лице то и дело мелькала улыбка. Вера, чувствуя на себе его внимание, порой с вызовом смотрела ему прямо в глаза, словно играя с ним, но, в то же время, она всегда находила способ перевести всё в шутку. Она была мастером двусмысленностей и игры словами, заставляя всех гадать, что именно она имела в виду.
Маша, как всегда наблюдательная и рассудительная, время от времени вставляла свои комментарии, ее юмор был тонким и ироничным, но всегда попадал точно в цель. Она порой бросала на Веру взгляд, в котором читалось смесь восхищения и опасения, словно она одновременно и радовалась ее яркости, и боялась, что она может обжечься в этом пламени.
Вера, ловя на себе взгляд Ромы, бросала ему в ответ игривый взгляд, который словно говорил: “Ну, что, принц, покорен моей красотой?”. Она чувствовала, что он наслаждается ее обществом, и это делало ее еще более уверенной и раскрепощенной. Временами она касалась его руки, делая это словно случайно, и в эти моменты по ее телу пробегала приятная дрожь, и ее сердце начинало биться быстрее.
Они смеялись над какими-то забавными воспоминаниями, шутили и подтрунивали друг над другом, словно играли в какую-то интересную игру. Вера то и дело поднимала свой бокал, произнося какой-нибудь остроумный тост, и ее смех, словно музыка, наполнял все вокруг. Она была в центре внимания, словно актриса на сцене, и она наслаждалась каждой минутой этого вечера.
Но вот, постепенно, Вера почувствовала, как ее тело начинает уставать от всех эмоций, от всех этих шуток и игр. Ее глаза, которые до этого так ярко горели, стали медленно слипаться, и ей становилось все труднее поддерживать разговор. Ее голова то и дело клонилась к столу, но она все еще старалась оставаться в сознании, словно не желая упускать ни одного мгновения этого веселья.
В какой-то момент, она почувствовала, как ее голова опустилась на руку, и ее веки стали слишком тяжелыми, чтобы их поднимать. Она отдалась этому приятному ощущению, и тихий сон, словно шелковое покрывало, окутал ее, погрузив в мир безмятежности и покоя. Она уснула с легкой улыбкой на губах, словно унося с собой воспоминания о счастливом вечере, который, как ей тогда казалось, был идеальным.
Вера погрузилась в мир грез, где реальность смешивалась с фантазиями, а прошлое переплеталось с будущим. Ей снилось, что она стоит на берегу моря, на ее плечах плещется соленый ветер, а на горизонте она видит его - Рому. Он стоит в своей летной форме, его силуэт четко выделяется на фоне заходящего солнца, словно он герой из старой легенды.
Он смотрит на нее с нежностью в глазах, и она чувствует, как ее сердце наполняется любовью и страстью. Она бежит к нему, словно по волнам, и вот они уже обнимаются, его руки крепко обнимают ее, и она чувствует себя в безопасности, словно в его объятиях она может спрятаться от всего мира.
Он нежно целует ее, его губы мягко касаются ее губ, и она чувствует, как по ее телу пробегает приятная дрожь. Она углубляет поцелуй, ее руки ласкают его шею, и она чувствует, как ее страсть разгорается еще сильнее. В этом сне она полностью отдается своим чувствам, она не сдерживает ни своих желаний, ни своих эмоций.
Она чувствует, что он любит ее, что он дорожит ею, и в этом сне она полностью доверяет ему. Она верит, что их любовь будет длиться вечно, что они никогда не расстанутся. Она нежно гладит его щеку, вдыхая его запах, и кажется, что в этом сне она может все.
И вот, в этот самый момент, когда она полностью отдалась своим фантазиям, когда она почувствовала, что она на вершине блаженства, она почувствовала, что поцелуй становится другим, более жестким и настойчивым. Он словно разбудил ее из этого сладкого плена. Она не сразу это поняла, но какая-то тревога закралась в ее сознание, как будто в ее сон закралась чужая тень.
Она немного отодвинулась, но не размыкая губ, пытаясь понять, что происходит. Она чувствовала, что что-то не так, но она никак не могла понять, в чем дело. И вот тогда, когда она уже почти проснулась, она осознала, что это не Рома, что это кто-то другой, и что ее губы ласкает не тот, кто ей снился.
Но Вера, находясь в полусне, не успела осознать произошедшее. Всё было завораживающе нежно и странно одновременно. Это был не тот поцелуй, которого она ожидала, лёгкое замешательство и непонимание окутали её. Что-то неуловимо изменилось, но она не могла сфокусироваться на этих тонких нюансах. Её сознание было всё ещё затуманено сном, и она не могла сформулировать свои ощущения. Она лишь чувствовала, как чья-то рука скользит по её спине, как по телу разливается волна странного ощущения…
И внезапно… резкий, оглушительный звук – звон разбитого бокала – вырвал её из этого странного полусна. Она открыла глаза и увидела Петра, его лицо было близко, его глаза темны и сосредоточены. Он смотрел на неё. Что-то в этом взгляде показалось ей не таким, как в сновидении, но ещё недостаточно чётко, чтобы выделить это. Всё ещё с затуманенным сознанием, она не смогла понять, что происходит. Её разум был застигнут врасплох.
В ту же секунду, словно молния, в комнату ворвался Рома. Его лицо исказила ярость, глаза пылали, словно угли в костре. Он швырнул на стол разбитую бутылку вина, осколки брызнули во все стороны. Вера ощутила на себе его гневный взгляд. Страх, как холодная волна, обдал её с головой. Её мысли путались, воспоминания о сне и поцелуе мелькали перед глазами, но все эти образы моментально поблекли перед лицом его ярости. Она не успела осознать, что именно послужило причиной этой внезапной бури, ее разум был парализован ужасом происходящего. Ярость Ромы захлестнула её, она не успела осознать, что именно случилось, и что именно послужило причиной этой молниеносной ярости. В ту же секунду всё её внимание, всё её существо сосредоточилось только на нем, на его гневе, на этой смертельной тишине, предшествующей буре.
И наконец ярость Ромы, словно дикий зверь, вырвалась на свободу. Не говоря ни слова, с лицом, искаженным гневом, он схватил Петра за шкирку, рывком поднял его на ноги и потащил к выходу, словно тряпичную куклу. Вера, словно парализованная, наблюдала за этой сценой, не в силах произнести ни слова. Ноги сами понесли её, и вот она уже тоже вскакивает с места.
В спешке Рома опрокинул стол, и все явства, которые они с таким трудом готовили, посыпались на пол, словно осколки их разбившихся надежд. Звон разбивающихся тарелок и хруст винных бутылок смешались с тяжелым дыханием Ромы и изумленными восклицаниями Маши. Вера почувствовала, как ком подступил к горлу, а в сердце поселился ледяной страх.
“Куда ты его тащишь?” - выкрикнула она, пытаясь догнать их. Но Маша, которая до этого молча наблюдала за происходящим, крепко схватила ее за руку. “Стой, Вера! Не лезь туда, ты не представляешь, что сейчас может случиться. Опасайся его”,- сказала она с тревогой в голосе, крепко сжимая руку Веры.
Но Вера словно не слышала Машу. Она вырвалась из ее хватки и побежала следом за Ромой и Петром. Выскочив на улицу, она увидела, как Рома, словно разъяренный бык, яростно набрасывается на Петра. Он бил его со всей силы, его удары были быстрыми и яростными, словно удары молнии. Петр пытался защищаться, но, похоже, не хотел отвечать Роме. Он блокировал его удары, но не наносил ответных.
Внезапно Вера увидела, как в руках Ромы сверкнул осколок разбитой бутылки. Она закричала, но ее крик утонул в грохоте драки и резком шуме на улице. Она видела, как лицо Ромы исказилось от ненависти, и как он замахнулся осколком, готовый нанести страшный удар. Сердце Веры пропустило удар, а в голове пронеслась мысль, что если она сейчас не остановит его, то все закончится трагедией.
В этот самый момент раздался вой полицейской сирены, словно предвестник беды. Рома резко отпустил Петра и застыл, словно окаменев. Но вот он резко повернулся, словно желая сбежать, а потом с неистовой яростью бросился к Вере, схватил ее в охапку и потащил прочь от полиции.
Оставшись на улице, Петр, все еще задыхаясь от драки, перевел взгляд на Рому, уносившего Веру. За его действиями последовало тихое признание, которое он крикнул вслед Роме, но вряд ли он его услышал: “Я люблю её, Рома. Ты слышишь? Я люблю Веру!”
Оставшись одна в разгромленной квартире, Маша пыталась навести порядок. Её руки дрожали, она пыталась успокоиться и не поддаваться панике.
Вера же, вырвавшись из объятий Ромы и спрятавшись в подъезде, не понимала, что происходит. Она была напугана и сбита с толку, а слова Петра остались для неё тайной.