Рыбалка

       Мудрое море, как всегда, хранило молчание. В отличие от него глупые чайки, парящие в небе, громко переругивались, деля бездонные рыбные глубины. Птиц было с три десятка. Они практически одновременно пикировали вниз, узрев секундный блеск чешуи в лучах восходящего солнца.

       Волны прибивали к причалу рыбью требуху и бело-серые перья.

       На причале сидели двое мужчин «за тридцать». В руках одного была бамбуковая удочка, что при первом взгляде позволяло принять их за рыбаков, решивших поудить на утренней зорьке. Однако, взгляд более пристальный замечал, что кроме одной удочки у них не имелось снастей и одеты они были в строгие темные костюмы. Так-же отсутствовал обязательный пол литровый атрибут любой рыбалки.

       Солнце поднималось все выше и вскоре его ярко-желтый луч, пробежав по морской глади, осветил большую белую двухпалубную яхту. Она стояла на якоре в двухстах метрах от берега.

       Рыбаки скучали -  клёва не было. Чайки продолжали с завидной регулярностью таскать из моря рыбу, иногда даже по две за раз.

       На верхнюю палубу яхты вышел мужчина лет пятидесяти и килограмм ста пятидесяти в бирюзово - синем халате. Яхтсмен зевнул, посмотрел на солнце, почесал что-то под халатом и стал медленно спускаться на нижнюю палубу.

       Рыбаки оживились.
       - Клюёт. Надо подсекать. – заметил тот, который был без удочки.
       Поплавок даже не шелохнулся.
       Владелец удочки отреагировал на совет молчанием и плевком в воду. Слюна лишь коснулась поверхности моря, как была растерзана стаей мальков какой-то рыбы.

       Яхтсмен лениво полировал пятками загорелых ног палубные доски, направляясь в рубку.

       Рыбак без удочки настаивал:
       - Подсекай. Сорвется.
       - Не надо спешить. Пусть вернее ухватится, – блеснул знаниями второй.

       До рубки яхтсмен не дошел. Его внимание привлекла полупрозрачная белесая нить, тянувшаяся через палубу со стороны правого борта и уходящая в дверной проем машинного отделения.
       Яхтсмен поднял её, желая рассмотреть лучше. Это оказалась рыболовная леска.

       Поплавок, до того спокойно покачивающийся на волнах, резко дернулся.
Рыбак без удочки перевел взгляд с поплавка на товарища. Товарищ оставался спокойным.
 
       В это время яхтсмен перебирал в руке леску и, как Тесей, следовал по ней в машинное отделение.

       Поплавок уже дергался не переставая. Наконец удильщик уделил этому факту должное внимание и перехватил удочку поудобнее, готовясь к подсечке.

       Яхтсмен достиг конца лески. Венчал ее рыбацкий вольфрамовый поводок, соединявший в пучок кольца пяти осколочных гранат, примотанных к двигателю яхты липкой лентой. Члены яхтсмена расслабились и леска, выскользнув из рук, упала на пол.

       Поплавок внезапно прекратил всякое движение и в то же мгновение удильщик провел весьма профессиональную подсечку, с силой вздернув удочку вверх к правому плечу.

       Блеснув, леска скользнула у ног яхтсмена и все пять колец одновременно взмыли в воздух. Гранаты остались на месте. На секунду, пролетавшие мимо лица яхтсмена, кольца сформировали эмблему Олимпийского движения. Затем ударная волна и мириады всепроникающих осколков растерзали яхтсмена в клочья.

       Яхта взбухла как воздушный шар, а после взорвалась, разлетевшись на куски и кусочки, атомы и субатомы. Огненный столб ударил в небо, испепелив десяток чаек. Волна раскаленного воздуха бросилась в сторону причала и, слегка остыв по пути, взъерошила волосы рыбаков.
      Они собирались уходить.

       Удочка отправилась на морское дно, составив компанию яхте, яхтсмену,
 поджаренным чайкам и сотне оглушенных рыб.

      Вдалеке выли сирены полицейских машин. Море горело пятнами пролитого горючего, а чайка посмелее уносила в гнездо на прокорм птенцам кусок прямой кишки.