Крысиные бега. Часть третья

            В дверь, прихрамывая, вошёл странный человек. Был незнакомец высок и худ. Лицом тёмен, словно хорошенько прокоптили его над огнём. Взгляд пронзительный. От такого взгляда холод пробегал по спине. На плечах короткий плащ. Одна половина камзола чёрная, как ночь, другая красная, как огонь. В чёрную шапочку сбоку воткнуто петушиное перо. В руке же незнакомец держал старинную, потемневшую от времени дудку.
                Легенда о Гальменском крысолове

            - Здравствуйте! – прокричала я с порога дверей. Никто не ответил, тогда, набравшись смелости, я шагнула внутрь. Покричала еще – никого. В помещении бывшего детского сада действительно шел ремонт. Под потолком проходили какие-то трубы, направленные в никуда и обрывающиеся внезапно, видимо их еще не соединили в одну систему. Со стен то ли обои содраны, то ли бывшая на них краска размыта. Но самое неожиданное – это полы. По всему периметру всех комнат полы не доходили до стен примерно на пол метра. Мои размышления по этому поводу прервал мужской голос, откликнувшийся откуда-то из глубины комнат на мои восклицания:
            - Здравствуйте.
            - Добрый день, - говорю я ему. – Я слышала, что тут ремонт идет. Просто у нас такая проблема: у мамы квартира прямо над вами и туда крысы пришли. Вот вызывала службу уже два раза. Только никого они не потравили.
            - Ой, у нас тут знаете сколько крыс! Тут ремонт идет, так что, как полы открыли, так они и вышли. Сюда тоже уже приезжали их травить, да и я сам яд им клал. Пойдемте я вам покажу.
            Я нерешительно пошла за мужчиной средних лет.
            - А вы кто? – спросила я его.
            - А я тут работаю, скоро уже нам уезжать, несколько смен осталось.
            - Ну да, на плакате написано, что ремонт продлится до конца августа.
            - Не знаю, моя бригада скоро уезжает.
            Мы пришли в просторное помещение, возможно, когда-то это была детская игровая комната. Но теперь ту не было ничего, кроме старой телогрейки, валявшейся на полу, старинного серебристого чайника, в который включают штекер электрического провода, и каких-то объедков на серой металлической тарелке. Мужчина-прораб подвел меня к краю пола, который также, как и в других комнатах, не доходил до стены примерно пол метра.
            - Загляните туда, - сказал он.
            Я заглянула. В проеме между полом и стеной на глубине полуметра или чуть больше была земля. Темно-серая, почти черная, на вид чуть влажная земля. На ней что-то валялось, такие квадратики светлого и зеленого цвета.
            - Видите? Это яд. Мне его выдали из санинспекции, чтобы я его разложил. Мы их еще алебастром травили.
            В этот момент я увидела промелькнувшую внизу крысу. И еще одну. И еще! Кажется, темно-серого цвета. Господи! – я отшатнулась от проема и отошла от края пола.
            - Как вы тут находитесь? – в ужасе спросила я прораба.
            - Находимся… Мы и ночуем тут. Это сейчас потише стало, а сначала знаете, какие они тут пляски устраивали!
            - Я, пожалуй, привезу им яда из-за города. Там хороший яд продают. И главное, он не такой, как здешний, может возьмет их.
            
            Я поспешила выйти на улицу. Мне уже хватило ярких впечатлений за день. Но при выходе я увидела пожилого худощавого человека небольшого роста – маминого соседа Юрку. Он гордо нес что-то в фасовочном прозрачном пакете. Прораб тоже вышел, и Юрка обратился к нему:
            - Смотри, какую поймал в этот раз! Это уже пятая! - И он положил на парапет мутновато-прозрачный пакет, заполненный на треть… крысой.
Крыса в прилипшем к ней пакете легла боком. Ее мертвое тело едва помещалось по ширине пакета, несколько изогнувшись и скрючившись. Прораб наклонился, чтобы осмотреть трофей. Меня начало подташнивать. Юрка поправил пакет, уложил крысу так, чтобы было видно и голову, и все ее тело, прогладил пакет несколько раз, чтобы он плотнее прилип к крысе и высветил ее во всей красе:
             - Смотри, какая огромная! – обратился он одновременно и к прорабу, и ко мне. – Жирная.
            Крыса и вправду была большая, темно-серая, как мокрый асфальт. Она была мертвая, но еще не окоченевшая и, кажется, особенную отвратительность придавал ей белесо-прозрачный пакет, словно бы натянутый на взмокшую липкую шкурку.
            - Крысоловкой поймал? – спросил Юрку прораб.
            - Ну да, как в прошлый раз. – Юрка поднял пакет с крысой и уверенной лихой поступью гордого мальчишки-хулигана понес куда-то свой трофей. Он шел в сторону помойки, но мне почему не показалось, что он вот-вот выкинет крысу.
Утомленная всем вместе взятым, я отправилась на дачу.

            А вернулась с сыном, практически уже взрослым - студентом тимирязевской сельскохозяйственной  академии. Теперь уже я вооружилась крысоловками и разными ядами. Но заходить в мамину квартиру снова мне было страшно, кажется, первый раз в жизни. А ведь я выросла здесь. Маленькая комната была моей комнатой. Я жила в тут, когда училась в старшей школе, в институте. По утрам в моей комнате было свежо, потому что я всегда оставляла форточку чуть приоткрытой, а часов с двух в ясный день солнце играло в тюлевой занавеске и так жизнерадостно освещало золотистый паркет прозрачными лучами света, что мне было весело просто так, просто потому что я – совсем молодая и счастливая – любила жизнь. В те годы по вечерам ко мне приходил мурлыкать рыжий кот, и я засыпала тепло и уютно.

            Но в этот раз, стоя у двери в мамину квартиру – мой родительский дом – я знала, что внутри – темно, там беспорядок. Там точно беспорядок, потому что в прошлый раз я не успела все убрать до приезда специалиста по санации. А может быть, там беспорядок потому, что крысы уже разгуливают повсюду. Внезапно во мне появилась решимость отвоевать наше пространство у крыс. Это наш дом, это сейчас мамин дом, это был и мой дом, где я нянчила сына!

            Я повернула ключ в замке, и мы вошли внутрь. Было действительно полутемно, потому что шторы закрыты. Тихо и мрачно. Бардак был такой, каким я его и оставила. Нужно было убраться и разложить крысам яд. Не верилось, что они подохли после последней обработки квартиры. Но, с другой стороны, видно их тоже не было. В любом случае разложим привезенный из-за города яд. Там крыс и мышей травят регулярно и повсеместно. Знакомая продавщица местного хозяйственного магазина, выслушав мой рассказ о крысиных набегах сразу рекомендовала мне яд в виде красных и зеленых зернышек, но я заодно купила и все другие варианты, что были в продаже.

             - Добрый день, - внезапно послышался знакомый мне голос прораба из-за незакрытой на всякий случай входной двери в квартиру. – А я увидел вашу машину и решил зайти раз вы приехали. Я вам алебастр принес, как обещал.
Он медленно неуверенно прошел в квартиру, почему-то осторожно заглядывая в сторону туалета, где я когда-то застала крысу, с вопросом: «Лариска, ты тут?» - произнесенным такой заигрывающей интонацией, что мне даже весело стало. Вопрос показался уж очень забавным.   
            - Добрый день, - сказала я прорабу с улыбкой, - очень рада вас видеть.
            На этот раз часто используемое мной приветствие не было простой пустой формальностью, оно было очень искренним. Кажется, прораб это почувствовал.
            - А как им крыс травить? – поинтересовалась я, растерянно глядя на белый сухой порошок.
            - Его нужно смешать с хлебным мякишем, скатать такие шарики. Крысы очень любят свежий хлеб. Они съедят шарики, а алебастр закаменеет у них внутри и все. Я в молодости на хлебокомбинате работал, там крысы, знаете как муку ели! И потравить ядами нельзя было, предприятие пищевой промышленности. Вот мы только алебастром и спасались. Держите, сделаете шарики и разложите.
            - Спасибо вам огромное! Я вот вам тоже привезла яды всякие. Хотите, пойдем вместе разложим их?
            - Давайте, я сам разложу, не беспокойтесь.
            - Хорошо, спасибо вам еще раз.

            Сын пошел в ближайшую «Пятерочку» за свежим мягким хлебом, а я начала убираться. Потом я разложила яд зернышками в старые блюдца, туда же добавила яд в форме квадратиков и всяких разноцветных кусочков. Сын катал хлебные шарики с алебастром. Их мы тоже везде разложили. Убрали мусор, выкинули все лишнее, перемыли посуду, в общем сделали, что могли, и поехали снова на дачу. Оставалось всего несколько дней до сентября. Нужно было готовиться к осени: собирать остаток урожая, убирать стебли растений с грядок, снимать дуги маленьких парников, перекапывать сами грядки. Да и в доме потихоньку готовиться к переезду. А сыну – собираться в институт.

            Так прошло недели две, может быть, больше. Мы все еще жили на даче, топили печку утром и вечером, часто ходили с дочкой пяти лет на край леса за грибами. Я готовила основной свой огород к сезонному отдыху, а несколько грядок – под чеснок и посевы под зиму. Сын уже переехал в город и начал, как и полагается, с сентября ходить в институт. Муж, как обычно, ездил на работу сутки-трое.
            
            И вдруг однажды, когда муж как раз был на сутках, под вечер промозглого холодного осеннего дня с мелкой изморосью бесконечно-печального дождя мне вдруг позвонила старшая по маминому подъезду – Оксана. В сильном волнении она громко заговорила в трубку:
            - Приезжайте срочно, у вас вода льется в квартире. Весь детский сад залили. Они уже милицию собираются вызывать и дверь к вам ломать.
            - Не надо дверь ломать, я приеду часа через два-три, быстрее не успею.

            Уже стемнело, когда я стала закидывать в мамину маленькую машину на механике те вещи, что уже приготовила к переезду. Мама, конечно, безумно разнервничалась. Поехать так сразу она не могла. В немолодом уже возрасте ей и обычный-то переезд из Москвы на дачу, а потом, в конце сезона, обратно – давался с трудом, что уж говорить о внезапном «встал и полетел». Я закинула побольше дров в печку и стала собираться в дорогу вместе с дочкой. Мама предлагала оставить дочку с ней на даче, но я не могла этого сделать. Мама – маломобильная, она медленно ходит с ролатором. То есть с бабушкой дочка могла делать, что угодно. Но дело не только в этом: впереди ночь, кто уложит ее спать? Спать… Спать она, видимо, будет в дороге. Но так лучше, и мне спокойнее, чем думать всю дорогу о том, как она там на даче и что делает. И так мама остается там в панике.

            Вещей набралась целая машина, как ни странно, хотя еще и не собирались толком. И все же, даже при всех сложившихся обстоятельствах нельзя было упускать случай перевезти максимально вещи в город, тем более сразу прямиком к маме. В этот раз я старалась не брать тяжелых сумок. Белье, одежда, сушеные травы, ягоды, грибы - даже не знаю, чем еще я мигом забила воробья – так мы называли мамину Шевроле спарк. Открыла ворота, завела воробья. Уличный фонарь, как обычно, освещал парковку белым холодным неприветливым светом, от которого мне часто становилось почему-то очень грустно. Мокрой пеленой оседала на лобовом стекле осенняя изморось. Фары выхватывали из темноты в пространстве ее косые линии. Пора. Еще раз сбегала к маме, застегнула ремень безопасности у дочки, выехала закрыла ворота, потом калитку, перекрестилась, как обычно – такой ритуал, можно сказать, с юности от бабушки и мамы перешел ко мне, как по наследству, вместе с нужными словами благословения. И в путь. Сначала по узким темным неровным улочкам Покровки – нашей деревни с огромным количеством прилегающих к ней садовых товариществ – потом мимо станции под мост в узкий старый однополосный проезд под железной дорогой, где всегда нужно ехать внимательно и медленно, потому что твоя полоса и встречная здесь – одно и то же. Да еще на повороте. И ко всему, если выезжаешь, то справа части дороги вовсе нет. Вдоль стены во всю длину проезда – рытвина, по которой почти всегда течет вода, весной и осенью особенно много – целая река перетекает из застойного прудика с одной стороны в какую-то заводь – с другой. В общем к правому краю при выезде лучше не прижиматься. Зато с другой стороны проезда сквозь саму деревню Покровка и дальше, разрезая лес и поляны, проходит уже хорошая широкая асфальтированная дорога. По ней нужно проехать километров пять до Ленинградского шоссе, ну а там все благородно освещено фонарями практически на всем протяжении. Полтора-два часа и Москва. Еще минут сорок – час по городу и приезжаешь в родные свои места – Лефортово, где на Ухтомской улице в старом пятиэтажном доме я, можно, сказать, родилась и выросла. А теперь в который раз приехала наводить порядок.

            Не одна. Еще на пол пути мне пришло в голову позвонить сыну, и он прилетел из института в мамину квартиру раньше меня и уже перекрыл там все стояки с холодной и горячей водой.

            К нашему с дочкой приезду возле квартиры собралась целая комиссия желающих узнать, почему и каким образом мы залили детский сад, взыскать с нас что-нибудь за порчу и просто поругаться как следует. Главой комиссии выступал главный слесарь – пожилой хромающий мужчина, который громко орал и матерился на чем свет стоит. Вместе с ним был еще какой-то представитель, я толком не поняла какой и что он представлял. И тут же, к моему изумлению, обнаружился знакомый прораб, приносивший мне алебастр. Хотя что тут удивительного, если он и возглавлял ремонтную бригаду детского сада или всего дома, не знаю. На вопли слесаря я объяснила, что нашей вины в протечке вовсе нет, потому что в результате ремонта к нам пришли крысы, мы сами пострадали ужасно и рады были бы возмещению ущерба. Пострадали в этот раз действительно ужасно… В квартиру теперь зайти было трудно. На полу коридора лежала толстым слоем уличная осенняя грязь, принесенная и растоптанная сапогами комиссии. На кухне все еще стояла вода по всему полу, а в воде плавало все, что крысы сумели найти и изгрызть снова.
            - Да что у вас тут, б..дь, такое?! – изумился хромающий слесарь. – Это как тут вообще жить можно?
    - Так мы сейчас и не живем. Мы на даче, а тут крысы, они снизу пришли из детского сада как раз и весь этот ужас устроили, - объяснила ему я.
            - Ну это, бл…ть, вообще, - максимально точно постарался выразиться слесарь и продолжил какую-то свою уже менее ясную тираду матом.
            - Это крысы шланг прогрызли, - сказал прораб. Сейчас покажу.
            Он открыл вентиль холодной воды. На кухне мигом поднялся фонтан метра полтора высотой. Я не сразу поняла, что его основанием действительно является шланг подводки воды к стиральной машине, стоявшей у мамы на кухне ввиду отсутствия места в ванной, куда не так давно всунули душевую кабину, чтобы мама могла помыться, не переступая высокий бортик. Но саму ванну не убрали, а развернули и поставили по другой стене. Все, даже, маленькая раковина, отлично поместилось, но вот стиральную машинку пришлось перенести на кухню.
            - Как же это возможно?! – изумленно и растерянно уставилась я на шланг, когда прораб выключил воду. - Ведь он в металлической оплетке! Как они могли его прогрызть?
            - А они очень пить хотят от яда и от алебастра, - объяснил мне прораб. – Вот и прогрызли. Они чуют воду.

            Значит в этот раз крысы пиршествовали ядом, а потом решили попить водички. Скорее всего действительно почувствовали влагу испарины на шланге-подводке холодной воды. Почему бы им было не попить из унитаза?
            - Они проточную свежую воду любят, - словно в ответ на мои мысли сказал прораб.
            - Помогите мне пожалуйста, - обратилась я к нему прямо. Я не смогу сама заменить этот шланг, не хватит сил открутить его, и нужный шланг выбрать не смогу, - в голове уже нарисовалась картина сотни висящих в магазине шлангов подводки: они были разной длины, заканчивались все не одинаково, и оплетка у всех была разная. В общем от этих мыслей мне стало еще хуже, чем от грязи и воды под ногами.
            - Ну шланг-то поменять я могу, хотя я и не сантехник, - сказал мне прораб.

            Хромающий слесарь с каким-то представителем при этом разговоре стал продвигаться к выходу. Вероятно, получить от нас что-либо он уже не надеялся, а вот делать точно ничего не хотел. «Ну и ладно», - подумала я. И пригласила прораба, не отказавшего в помощи, поехать со мной в магазин сантехники, чтобы подобрать шланг.

            Прораб сходил за инструментами и сразу открутил прогрызенный шланг, чтобы взять его с собой для образца. И как мне это в голову не пришло? В любом случае, у меня даже ключа не было ни нужного диаметра, ни разводного, чтобы шланг открутить.

            Сын остался с дочкой. Мы с прорабом поехали все в тот же ближайший хозяйственный магазин, где в прошлый раз меня чуть ли не насильно заставили оформить их скидочную карту при покупке монтажной пены. Квалифицированный продавец сразу дал нам нужный шланг из той «сотни», что на самом деле висели у стены. Прораб взял еще какие-то прокладки резиновые и тому подобные мелочи. Я успела схватить новую швабру, тряпку, перчатки.

            По возращении в квартиру он быстро установил новый шланг, подключил воду – нигде ничего не текло.
            - Только вы уж лучше отключайте воду, когда будете уезжать.
            - Да, обязательно. Спасибо вам огромное! За все. – Попрощавшись, прораб ушел. Из квартиры, потом из ремонтируемого маминого дома, и из моей жизни тоже.

            Что теперь оставалось делать? – очень многое. Убрать всю воду и грязь и, конечно, вызвать саэпидемстанцию снова. Ведь крысы все еще живы, раз прогрызли шланг с водой. События этого дня, как утомили, так и взбодрили одновременно. Определенно поэтому мне хватило сил вызвать санэпидемстанцию снова, даже не смотря на то, что в третий раз они уже не хотели выезжать бесплатно. Но сотрудник приехал. Солидный мужчина. На этот раз без огромной сумки. Меня это даже удивило. Он привез те самые дымовые шашки, за использование которых предлагалось заплатить шесть тысяч. Но оплаты никто не потребовал, хотя именно теперь я и готова была заплатить. Но сотрудник попросил старые сковородки. Или любые. Старые лучше. Я удивилась еще больше, но полезла в самое нижнее отделение плиты под духовку, где лежало несколько очень подходящих старых сковородок. Сотрудник перевернул их вверх дном и установил на них сухие круглые таблетки довольно толстые и большого размера. Попросил выйти из квартиры. Я видела, как он зажег дымовые шашки, и квартира начала заполняться сизым дымом. Даже на лестничной клетке вонь была жуткая и невыносимая. Это был последний вызов санэпидемстанции. Больше не потребовалось. Дымовая завеса, действительно помогла. А может быть, все вместе взятое. В помещении детского сада тоже продолжали травить крыс, и привезенный из-за города яд тоже мог сделать свое дело. В любом случае крысы передохли.