Дэвид Йецци. Зудящий

До него трудно дотянуться,
поэтому вы дёргаете за одежду,
пытаясь дотянуться до пуговицы
на шее,
до ботинка с завязками.
Вы впиваетесь пальцами в кожу,
пока ногти не вопьются в то место,
которое вас пожирает.
И вот теперь вы бьётесь в экстазе,
глаза закатываются,
как будто впервые ощущаете радость,
которую человек испытывает от того,
что он чисто животное.

Так приятно иметь царапину,
хотя разве не утомительно так
жить,
балансируя на волоске импульсов,
каждое желание - одна и та же
запрограмированная реакция на другой
сигнал,
передаваемый от клетки
к клетке, что в конечном итоге приводит
к отвлечению ( по правде говоря)
от более редких вещей, мыслей,
свободных от якорных цепей своего "я"?


Даже из-за малейшей любезности
мы ведём себя как тот старик
на низкой ограде,
которого я видел сегодня возле
больницы, засунувшего руку под
фланелевую
рубашку и почесывая грудь, словно
в трансе, возбужденного,,
его веки трепетали, как бабочки
на лугу
из белоснежных кружев времён
королевы Анны.
Я ни разу не видел, чтобы он
остановился.

Такое глубокое удовлетворение,
как у умирающего легионера
в пустыне
в фильмах, когда он, вопреки всему,,
находит кувшин с водой
и поднимая его,
с наслаждением ощущает его тяжесть.
Счёт увеличивается,
его глаза загораются.
Он вытаскивает пробку, затем набивает
рот песком.
Хотя, что ещё хуже, мы видели фильм,
знаем, что это песок, но все равно
глотаем его.