Рокот-12 Знакомство с Женей-огнеметчиком

Айгум Ногаев описывал сложную ситуацию, в которой оказалось его подразделение после нескольких неудачных попыток войти в Мариуполь через районы Метро и Парка-Сити. Потери были серьезными: трое бойцов погибли, а двое получили тяжелые ранения, включая одного, который чуть не лишился руки. Несмотря на то, что подразделение было неполным, отделение, которым командовал Ногаев, считался одним из самых боеспособных, и его членов часто называли «храбрыми», так как они не боялись смерти, шли до конца, чтоб выполнить поставленные боевые задачи.
В какой-то момент к Айгуму подошел молодой парень с твердым желанием присоединиться к отряду. Ногаев пытался его отговорить, отмечая его юный возраст, но парень оставался непреклонным. Молодого человека звали Евгений (Женя). В последствии он получит прозвище «Огненный мальчик», а потом еще и «Мориарти».

Женя объяснял свою мотивацию словами: «Вижу, как вы действуете, и мне тоже хочется стать частью этого».

В результате обсуждения Ногаев решил, что нет препятствий для присоединения Жени.

Несмотря на все трудности, бойцы продолжали сражаться и поддерживать боевой дух.
Во время операций, проводимых со стороны поселка Виноградное, к подразделению Айгума примкнул еще, и его земляк из Новолакского района Дагестана по имени Ислам. В те дни вместе с Айгумом в одном взводе воевал его близкий друг Никита Огоньков «Огонек», и он проявил твердую решимость стать частью отряда. Он хотел быть вместе со своим другом и боялся, если он потеряет его, то не сможет это выдержать. На тот момент Ислам уже имел репутацию религиозного человека, строго соблюдавшего все предписания нашей веры, включая ежедневные молитвы. Айгум, зная об этом, попытался отговорить его от мысли примкнуть к «смертникам».

«Может, не стоит тебе идти с нами, Ислам?» — с обеспокоенностью в голосе спросил Айгум, понимая, с какими трудностями и опасностями это может быть связано. Однако Ислам оставался непреклонен. Он твёрдо заявил: «Нет, я должен пойти. Я вижу, как вы работаете, и я не прощу себе, если не буду с вами».

Эти слова произвели впечатление на Айгума. Он понял, что для Ислама это было не просто желание, а внутренний долг, который побуждал его присоединиться к отряду. Решимость и уверенность молодого бойца заслужили уважение и доверие в коллективе. Впоследствии Ислам оказался в одном из чеченских подразделений, где продолжил свой путь. Решение, принятое им в тот момент, стало важным шагом в его жизни, а для отряда Айгума — дополнительной поддержкой и свидетельством единства перед лицом общих испытаний.

Когда они готовились к операции, на случай возможного окружения врагом, у них была подготовлена сумка с боеприпасами. Она предназначалась для того, чтобы они могли продержаться некоторое время в случае экстренной ситуации. Сумка весила около 40 килограммов и была до отказа набита патронами и гранатами разных калибров: 7,62 мм и 5,45 мм. Кроме того, в ней находились запасные батареи для тепловизоров и раций.

Они дошли до конца поселка Виноградного и, поднявшись выше, увидели перед собой город Мариуполь. Оставив бронетехнику, они полностью сосредоточились на задании — двигаться к улице Азовстальской. Ночь была темной и плотной, словно сковывала всё вокруг. Айгум двигался вперед, внимательно наблюдая через тепловизор, который помогал группе ориентироваться в такой тьме. Справа от него находился Струна, и с ними шли еще несколько подразделений.

Их задача состояла в том, чтобы достичь хотя бы зоны видимости церкви. На тот момент её уже пытались штурмовать два подразделения Донецкой Народной Республики, но их атака не принесла успеха. Они понесли тяжелые потери раненными и убитыми. Эта печальная статистика заставила их быть еще более осторожными и внимательными. Они понимали, что каждая ошибка могла стоить им жизни, поэтому старались действовать максимально слаженно. Они двигались по центру, и каждый шаг требовал от них полной концентрации и бдительности.

Они продолжали двигаться и вскоре дошли до перекрестка. Пройдя его, направились к церкви и благополучно преодолели это место. Однако вскоре их встретило сопротивление. В эти моменты, находясь там, он иногда награждал врага пулей, используя тепловизор, чтобы проверить, есть ли кто-то поблизости. Определить точно было сложно, но если обнаруживал кого-то, предупреждал остальных, что очистка территории идет по плану. Как говорится, все шло гладко.

Тем временем Айгум задался вопросом: «А где Женя – огнеметчик?» Всё, что он знал о нем, это то, что его звали Женя, и он специализировался на огнеметах. Он начал искать его, крича имя, размышляя, как мог его потерять и где он сейчас. Будучи молодым парнем, Женя мог попасть в беду. Разные нехорошие мысли начинали приходить в голову: вдруг его уже схватили и затащили в подвал? Он беспокоился, что Женя уже пойман и подвергнут жестоким пыткам.

Подобные ужасные мысли преследовали его, так как они уже встречались с подобными случаями. Не раз они сталкивались с тем, что нацисты в подвалах сжигали молодых ребят, а после им приходилось вытаскивать оттуда убитых или замученных. Забота о судьбе Жени становилась всё более навязчивой, и он понимал, что нужно действовать быстро, чтобы предотвратить очередную трагедию.

Он искал его, оглядываясь вокруг и проверяя местность через тепловизор, надеясь найти хоть какой-то след. В какой-то момент он заметил в ста метрах от себя группу ребят. Аккуратно подходя к ним, он спросил: «Не видели ли вы молодого рыженького парня, невысокого и худого, с двумя огнеметами за спиной — Женю?» Но ребята лишь недоуменно качали головами — они не видели Женю.

Отчаяние начало охватывать его. Он продолжал кричать: «Женя, Женя!» — обращаясь ко всем группам, которые встречал на пути, спрашивая в каждом квартале города. Он заходил в разные здания и с надеждой узнавал: «Где Женя-огнеметчик?» Но все ответы были одинаковы — его не видели.

Ситуация становилась всё более мучительной. В конце концов, он просто стоял посреди улицы, кричал имя Жени, понимая, что за это время постарел на десять лет. Осознание того, что он потерял парня, прибавляло ему лишний груз на сердце. Хотя, казалось бы, лично ему не было бы никакого вреда от этого, но Женя был совсем молодым, почти как ребенок. Это заставляло его нервничать ещё сильнее. Он продолжал кричать «Женя!», «Женя!», надеясь, что кто-то отзовется, и мальчик найдется. Для него это было не просто утратой одного из бойцов. Женя стал для него личностью, за которую он чувствовал ответственность.

Через рацию он связался с товарищами, с тревогой спрашивая, есть ли у кого-нибудь лишний боец. И настойчиво требовал, чтобы все пересчитали своих людей.
Вдруг, БТР с номером 163, передал:

- "Рокот-12!". Карандаш у меня.

- Какой у тебя? Рыжий, маленький?

-Да! Да, у меня сидит в машине!

Он едва сдерживал радость, напряжение спадало, сменяясь облегчением.

Сдерживая эмоции, он подтвердил, что это, безусловно, его человек. И услышал в ответ долгожданные слова: "Да, у нас в машине, с нами". Вся тревога, накопившаяся за время поисков, мгновенно растворилась, когда он узнал, что Женя, тот самый "рыжий огнеметчик", которого он искал по всему району, найден и находится в безопасности.

Однако, расстояние до его группы все же оставалось значительным — они были примерно в двух километрах от него. Он понимал, что это еще не конец, нужно добраться до них как можно скорее. Сдерживая волнение и стараясь идти как можно быстрее, он пробирался к БТРу, его мысли захлестнула радость и переживания. Каждый шаг отдавался эхом в его голове, волнение поднималось волнами, и он представлял, как доберется до Жени, убедится, что тот в порядке.

Теперь его цель была одной — добраться до Жени и удостовериться, что он в безопасности, что этот молодой, как ребенок, боец жив и невредим, несмотря на все пережитое. И Айгум начинает к нему идти, эмоционально произнеся в слух: «Я сейчас его убью!».

Когда Айгум пешком, через дворы, через дороги, дошел к своим, в голове у него уже было четкое решение: как только Женя выйдет из бронемашины, нужно будет дать ему хороший подзатыльник — за все переживания, что пришлось перенести за это время. Он остановил БТР и быстро дал команду открыть броню. Все внимание было сосредоточено на одном — наконец увидеть Женю. Вскоре броня медленно открылась, и Женя осторожно выглянул: сначала появилась его голова, затем он сам выбрался из машины.

Командир, не теряя времени, с силой ударил кулаком по его каске, выражая свои эмоции не словами, а действием. С холодной, но ощутимой резкостью он произнес: «Ты что, дурачок? Когда группа отходит, почему отстал?» Эмоции бурлили, он не мог скрыть тревоги, накопленной за эти часы.

Женя, ошеломленный, сразу же попытался оправдаться. «Командир, не так все было…» — начал он, слегка оглянувшись и почесав место удара на каске. И тогда он рассказал свою версию событий. Как выяснилось, все пошло не так с того момента, когда они вместе с Исламом были в группе. Ислам шел впереди, неся боезапас, но в какой-то момент, не выдержав, он просто бросил сумку у столба на углу. Женя, увидев это, не мог оставить боеприпасы, поэтому подошел и забрал их.

«Я пронес сумку несколько метров, — продолжал Женя, — а у меня с собой уже было два огнемёта, каждый из которых весит по 9 килограммов. Кроме того, был автомат, боекомплекты к нему, броня». Он тяжело вздохнул, вспоминая момент, когда не знал, как поступить: сумка с боезапасом — вещь ценная, но вес всей этой амуниции тянул его вниз.

Женя изо всех сил старался не отставать от группы. В какой-то момент, осознав, что он не успевает за остальными, Женя решил, что лучшим решением будет вернуть сумку в БТР. Позади него было уже около 30 метров до линии, которую держала группа, а с каждой минутой она все удалялась.

С тяжелой сумкой на плечах, Женя медленно пошел обратно к бронемашине. Каждый шаг давался с трудом, но в голове держалась только одна мысль — не бросить ценный боекомплект. Наконец, он добрался до БТР и аккуратно поставил сумку обратно внутрь. Расстояние составило почти 200 метров, и Женя с облегчением выдохнул, но тут же осознал, что колонна продолжает двигаться вперед.

Женя посмотрел вокруг и увидел, что группа исчезла с поля зрения. Он быстро принял решение вернуться к броне, осознав, что оставаться одному на открытой местности было крайне неразумно. Горькое чувство беспомощности быстро сменялось решимостью.

Когда Айгум услышал рассказ Жени, он задумался над случившимся. Вспоминая свою первую бурную встречу с Женей, командир начал понимать, что он погорячился в своем гневе. Женя, в принципе, не был виноват. Он не думал о своей безопасности, а переживал за боекомплект, таская его туда и обратно, ничего не зная о местонахождении своих товарищей. Это показало Айгуму, насколько ценен Женя как член команды, думающий не только о себе, но и о благополучии всего отряда.
После того как Айгум выслушал объяснения Жени, его первоначальный гнев начал быстро улетучиваться, уступая место пониманию и уважению. Командир осознал, что погорячился, обвиняя парня в том, в чем он вовсе не был виноват. Женя не думал о собственной безопасности, его главной заботой был боекомплект, который он таскал с риском для себя туда и обратно. Это был поступок, достойный настоящего бойца, и Айгум не мог не признать в нем высшую степень самоотверженности.

Тогда Айгум, не сдерживая больше своих чувств, обнял Женю, как сына. Он посмотрел ему прямо в глаза и сказал теплым, ободряющим голосом: «Давай, собирайся в нашу группу. Нам нужен такой, как ты». Эти слова, произнесенные в момент искренности, были больше, чем просто приглашение, они означали признание и доверие.

В ту ночь, когда они вместе вышли на улицу, воздух был прохладным и свежим, полным обещаний нового начала. Айгум и Женя, теперь уже товарищи по оружию, шагали бок о бок, готовые к любым испытаниям.

В тот день Айгум нашел в лице Жени-огнеметчика надежного боевого товарища. Уже после всех испытаний Айгум Ногаев часто вспомнит этот момент, говоря, что встретил человека такого же отважного и бесстрашного, как он сам, в наилучшем смысле этого слова. Женя стал не просто частью команды, а настоящим другом, на которого можно положиться в любую минуту.

В ту ночь, когда Айгум отправился на задание, он не знал, что предстоящие события надолго останутся в его памяти. Всё началось, когда он снял первого противника — решительный и точный выстрел, который заложил основу для дальнейшего развития операции. Женя, его верный соратник, всё время был рядом, готовый в любую минуту прийти на помощь.

Группа начала тактически отходить, стремясь избежать окружения. Опытные бойцы разворачивали подковы, выстраивали засады, а снайперы зорко прикрывали отход ребят. Но несмотря на отданный приказ возвращаться, Айгум и Женя решили остаться. Они знали, что противник засел внутри школы, и это не давало им спокойно уйти. Снаряды то и дело приходилось подносить, боекомплект постоянно пополнялся — отступление не входило в их планы.

Несмотря на призывы товарищей отходить, Айгум и Женя оставались на своих позициях. Их упорство и бесстрашие были невероятными. Они были настоящими псами войны, не готовыми отступить, пока враг не будет уничтожен до последнего. Это их рвение, их решимость делала их такими близкими.

К утру, измученные и уставшие, они вернулись к своим. Все были на местах, довольные и готовые встретить новый день. Именно тогда Айгум осознал, что нашел в Жене не просто товарища, а настоящего друга. Они были словно одной крови — такие разные, но в то же время невероятно схожие в своих убеждениях и взглядах. Женя-огнемётчик стал для Айгума не только боевым товарищем, но и человеком, на которого можно было полностью положиться в любой ситуации.