Солдаты семидесятых. Рассказы

   Предисловие.

   В то время мальчишки хотели служить в армии. Была какая-то романтика в этом, героизм. И все стремились попасть в хорошие войска, лишь бы не в Стройбат и не во Внутренние войска. Поэтому на медкомиссии призывники часто скрывали свои недуги. Вот и герой рассказов Колька скрыл на медкомиссии перелом руки и ушибы головы. Так и сказал, - Переломов и ушибов не было.
   Служба в армии описана много раз и поэтому в рассказах описаны только события, которые запомнились чем-то необычным.
   Сразу оговорюсь. В то время в армии такой дедовщины, про которую пишут сейчас, не было. Может быть, Кольке повезло. Может быть, где-то в других частях что-то и было. Но вообще-то в семидесятые ещё не было беззакония девяностых, поэтому был относительный порядок. Да, старослужащих уважали, но не боялись.


   ИЗ ЗИМЫ В ЛЕТО.

   Глава 1. В разные команды.

   Можно сказать, что служба начинается, когда надеваешь форму.
   Для Кольки служба началась в городе Свердловске в конце октября. Уже лежал снег и было холодно.
   Сначала из Кизела привезли в Пермь. Там разбирали в разные команды. Потом повезли в Свердловск и привезли в воинскую часть. Рассадили в зале клуба. Раздали листки и конверты и сказали написать на конвертах адреса, по которым будет отправлена гражданская одежда, а на листках написать короткое письмо.
   И тут произошёл инцидент. Встал призывник и закричал, - Здесь есть русские? Остановим чурок. Они отбирают деньги и часы. Подходите, кто не трус.
   Сразу туда пошли много ребят и Колька с ними. Чурок было человек пять. Когда их окружили подошедшие, они сразу сказали, что просто пошутили, и что всё хорошо.
   Их не стали бить и они отошли…

   Из бани выходили и получали уже форму. По красным погонам и буквам СА Колька понял, что попал в пехоту. Сразу начались занятия физической подготовкой, строевой подготовкой и политзанятия. Оружие не выдавали, так как ещё не приняли присягу, но занятия по изучению оружия уже были.
   Учили правильно наматывать портянки, хотя Колька это знал. Отчим научил.
   Учили менять подворотнички, начищать сапоги и правильно заправлять постели.
   Кольке нравилась служба, он не ощущал трудностей. Отчим был военный, жили рядом с воинской частью, и Колька знал жизнь солдат не понаслышке. Как говорится, портянки с детства наматывал…

   Через неделю, когда он уже решил, что его служба пройдёт в Свердловске, его снова вызвали на медкомиссию. Там были призывники из разных рот. После медкомиссии их отправили в отдельную казарму. А рано утром привезли на аэродром и высадили прямо в поле. Построились и так стояли. На ветру было холодно даже в шинелях. Простояли целый час, прежде чем повели к самолёту. Садились в Ту-154, который стоял далеко от аэропорта.
   Когда самолёт уже был на рулёжке, вышел стюард и объявил, что самолёт летит в Германскую Демократическую республику. Этой новостью все были ошарашены, за границей в то время никто из призванных не был. Летели долго, но во время полёта стюарды разносили напитки. Через два часа объявили, что пролетаем над столицей нашей Родины Москвой. А ещё через два часа вышел стюард и объявил, что самолёт идёт на посадку на аэродроме в городе Тэмплин Германской Демократической республики.
   Вышли из самолёта, а кругом лето! Прилетели в полдень, светило солнце, кругом трава и зелёные деревья. Вышли в шинелях и в шапках ушанках. Сразу все начали сильно потеть, но дали команду свернуть шинели в скатки. А шапку снимать было нельзя - не по форме. Так и шли с потной головой.
   Молодые шли строем от аэродрома, а на встречу шли к самолёту дембеля. Красавцы, в парадных мундирах и в фуражках и без шинелей. Все смотрели друг на друга. Вдруг один из дембелей крикнул, - Вешайтесь!
   Раздался дружный хохот дембелей.
   А один из молодых крикнул, - Вы повеситесь раньше от холода в Свердловске.
   И молодые тоже стали смеяться…

   В воинской части в клубе опять отбирали в команды. И с новой командой Кольку отвезли в деревню Олимпишес Дорф. Там и продолжалась служба в роте карантина. Так называли роту, где служили до принятия присяги и последующего распределения по ротам полка. Так Колька оказался в прославленном Шестьдесят четвёртом Слуцко-Померанском Краснознамённом орденов Кутузова и Суворова мотострелковом полку…


   ИЗ ЗИМЫ В ЛЕТО. Глава 2. В роте карантина.

   В роте карантина всё было как в Свердловске. Занятия физической подготовкой, строевой подготовкой, политзанятия и изучали оружие.
   В казарме был паркет и сразу дневальных стали учить его натирать.
   Также тренировали подъём и отбой на скорость. Зачем тренировать быстрый подъём, Кольке было понятно, но зачем тренировать отбой на скорость, так и не понял. Это ведь даже вредно. Быстрые движения приводят к учащённому сердцебиению, что не способствует сну. Но его никто не спрашивал (здесь должен быть смайлик)…

   На политзанятиях кроме политической обстановки, стран НАТО и стран СЭВ учили также устав, и там было сказано, что дневальный должен отдавать честь проходящим мимо военнослужащим. Это, конечно, красиво сказано. Но казарма была слева от тумбочки дневального, а справа был умывальник с туалетом и выход во двор в курилку. Ходили туда – сюда, особенно вечером. Одним словом, отдавать честь каждому – рука отвалится, да и присягу ещё не приняли. И честь дневальные отдавали только офицерам и сержантам. Все к этому относились спокойно…

   Но попал в одну роту с Колькой чеченец, и он сразу начал вести себя со всеми агрессивно. Искал слабых, кто будет ему подчиняться. А главное, ростом был не высокий, ниже Кольки почти на голову, и имя было соответствующее – Малик.
   И вот стоял Колька дневальным на тумбочке, и прошёл мимо этот Малик. Потом подходит и говорит, - Ты почему мне честь не отдал?
   У Кольки округлились глаза, - А ты что, уже офицером стал?
   - В уставе сказано отдавать честь. Ты устава не знаешь? Вот, я сейчас снова здесь пройду, и ты отдашь мне честь, понял?
   Колька только улыбнулся требованию этого новоявленного командира. А, главное, он не знал – этот Малик только до него докопался? Он не обращал внимания, отдавали ли честь этому Малику другие дневальные, стоявшие на тумбочке до него.
   Малик прошёл, Колька, естественно, только наблюдал с улыбкой. Тут Малик подходит и бьёт Кольку по лицу. Колька тут же ответил тем же. Началась драка. Подошли сержанты и растащили их. Но Малик сказал, - Встретимся после ужина за казармой.
   Конечно, было доложено командиру роты, и он провёл разъяснительную беседу с Колькой, что виноват он, - Дневальный обязан отдавать честь каждому военнослужащему, как сказано в уставе…
   Колька считал, что Малик может рассчитывать только на чью-то помощь - один на один у него шансов не было. Но он был слишком уверен в себе, значит у него «был туз в рукаве», и это не нравилось. И Колька стал договариваться с русскими ребятами со своего взвода, чтобы пошли с ним подстраховать, - Если один на один, то не лезьте, мы сами разберёмся.
   После ужина с Колькой пошли за казарму ещё четыре парня с его взвода.
   Колька снял ремень. Ждали не долго. Появился противник и, как следовало предполагать, он был не один. С Маликом были двое по виду старослужащих чеченцев. Когда он успел с ними познакомиться?
   Увидев, что Колька не один, они остановились, что-то переговорили. И стали звать Кольку, - Ты что, боишься? Иди сюда один, поговорим. Зачем привёл банду?
   Колька ответил, - Пусть Малик один сюда подойдёт. Он боится? Зачем вы пришли?
   - Мы просто посмотреть хотели. Ладно, мы тебя ещё поймаем. Никуда не денешься, - они развернулись и ушли…
   Малик после этого косился на Кольку, но никого из его взвода больше не донимал…


   МОЛОДОЙ.

   Глава 1. «Тяжело в ученье...»

   Перед принятием присяги в роту пришёл прапорщик с лычками связиста и спросил, кто знает радиодело. Колька вышел и рассказал, что занимался в радиокружке и знает элементную базу.
   Шестого декабря было торжественное принятие присяги, и потом распределение по ротам. Колька попал в отдельную роту связи. Теперь ко всем обычным занятиям физической подготовки, строевой подготовки, огневой подготовки и политзанятиям, ещё добавилось изучение радиостанций, азбуки Морзе, кодов таблицы дежурного радиста, тренировки приёма морзянки на слух и тренировки работы на телеграфном ключе. Причём работали на ключе в любое время, даже ночью поднимали работать. Также тренировались в скорости разворачивания мачты антенны.
   Радиостанции были на разных автомобилях и бронетранспортёрах. Колька попал в экипаж младшего сержанта Шемякина. Задача была выехать как можно скорее по координатам в точку для разворачивания высокой антенны и качать связь между подразделениями…

   В полку солдат делили по сроку службы так:
   первые полгода службы – Молодой;
   вторые полгода службы – Черпак;
   год службы – Котёл;
   полтора года службы – Старик;
   после приказа – Дембель.
   Самая трудная служба была у Черпаков.
   К Молодым относились снисходительно, многое прощали - «Молодой, что с него взять».
   А Котлы уже задавали правила и командовали Черпаками и Молодыми.
   Старики на правах уважаемых, только корректировали команды Котлов, если была в этом необходимость. Они дембелями становились после приказа только весной или осенью. И тогда вообще только готовились к отъезду, перешивали красные погоны на чёрные, фотографировались и делали Дембельские альбомы.
   А к Черпакам были самые высокие требования. Уже не молодой, всё знает, значит должен выполнять…

   Каждый день с утра, как и положено, форма голый торс, пробежка и занятия физической подготовкой на спортплощадке.
   Первый раз Колька увидел замполита на принятии присяги. Такой плотный майор среднего роста с животиком. Потом он пришёл на занятия физической подготовкой. Взвод как раз отрабатывали упражнения на перекладине.
   Он подошёл, посмотрел на солдатиков и сказал, - Что, сынки, тяжело? Суворов учил – «Тяжело в ученье – легко в бою.»
   И тут кто-то из строя сказал, - Сам бы попробовал.
   Солдаты захихикали. Сержант крикнул, - Молчать!
   Замполит улыбнулся, - Ничего, ничего.
   Он снял китель с фуражкой и протянул их сержанту, - Подержите, товарищ сержант.
   Подошёл к перекладине, подождал, когда спрыгнет с неё солдат, и запрыгнул. Все смотрели, недоумевая, что хочет сделать замполит. А он выполнил выход силой и потом крутанул солнышко. Все рты пораскрывали. Наверное, стыдно было тому, кто сказал майору попробовать самому.
   Замполит лихо спрыгнул с турника, - Вот так как то, сынки. – Забрал китель и довольный пошёл в штаб…

   Что будет марш-бросок, предупредили, но ждёшь, ждёшь, а всё равно происходит неожиданно. Подняли по тревоге…
   Первый марш-бросок Колька запомнил на всю жизнь. Бегал он хорошо. В техникуме на соревнованиях по бегу на шесть километров занял первое место. Но в полной боевой выкладке и с автоматом километры дались с трудом. Бежали десять километров. Наверное, километров через пять стали отставать молодые. Их подбадривали старики, забирали автоматы и подпинывали. Колька старался не отставать, но тоже стал терять дыхалку. Шемякин сказал Кольке, - Давай автомат.
   Колька отдал автомат и то ли от стыда, то ли появилось второе дыхание, но он попёр. Сколько-то пробежал без автомата, но потом протянул руку и сказал Шемякину, - Автомат!
   Шемякин одобрительно посмотрел и вернул автомат.
   Рота с трудом, но уложилась в норматив…

   Первый выход на стрельбище тоже не забыть. О выходе на стрельбище тоже предупредили.
   Стрельбище находилось в шести километрах за автострадой, идущей из Западного Берлина в ФРГ. И часть пути нужно было пройти по ней. По этой автостраде часто проезжали миссии НАТО, и никак нельзя было реагировать на их провокации - идти молча строем.
   Когда выходили на автостраду, Колька увидел справа в километрах пяти стену, а за ней высокие здания. Это был Западный Берлин. Вышли на эту автостраду, повернули налево и шли строем по правой обочине.
   И тут по пути нашего строя стали проезжать грузовики с солдатами. Солдаты стали свистеть, кричать нам по-английски что-то и смеяться. И даже что-то бросали в наш строй. Но приказ был не реагировать, и никто не осмелился поднять то, что они бросали. Первый раз Колька увидел натовских солдат. Он изучал немецкий язык и в школе, и в техникуме, и учил его хорошо. Мог даже немного изъясняться. Но он первый раз пожалел, что не знает английского, чтобы понять, что они им там кричали…


   МОЛОДОЙ. Глава 2. «Спите на посту?»

   Новый год встречали без снега. Было около плюс десяти градусов. После нашей уральской зимы это было удивительно.
   Тридцать первого декабря старослужащие после ужина в столовой накрыли стол в казарме. Оказывается, была традиция, что старослужащие на Новый год угощают молодых. На столе были конфеты и печенье с чаем. Всех поздравил командир роты капитан Костин, и предупредил, чтобы отбой был вовремя. Потом он ушёл домой, а все стали фотографироваться.
   За чаем старослужащие рассказывали о службе, что молодым повезло здесь служить.
   Потом стали рассказывать разные страшилки, как немцы, которые нас ненавидят, заходили в казармы и убивали спящих дневальных, а если удавалось, то и спящих солдат в роте. Поэтому надо быть начеку.
   Также рассказывали, как находили солдат с распоротыми животами, набитыми яблоками.
   - Здесь кругом сады. Яблоки у них в садах вкуснейшие. Мы таких, и не ели. Залезет наш солдатик к ним в сад, наберёт яблок, чтобы угостить сослуживцев, а на выходе его уже ждут. Они, прямо на живую, вспарывают живот, выгребают кишки, и все яблоки, которые он хотел унести, ему туда в живот запихивают, мол, «Жри!» Вот так…

   После отбоя старослужащие позвали Кольку, - Ты шустрый. Сходишь за водкой вместе с Волошиным, он знает дорогу. Чтобы запомнил, куда ходить. Ты не удивляйся тому, что увидишь и услышишь. Этот немец не простой. Здесь много тех, кто мечтает выгнать нас с их территории. Но водку он нам продаёт, потому что выгодно, за двойную цену.
   Пролезли забор. Дошли до деревни. Когда шли мимо магазина, Колька увидел перед магазином ящики с молоком, - Что это?
   - Здесь нет воров. Ящики привезли, когда магазин был закрыт. Утром откроют и занесут ящики внутрь.
   Подошли к красивому заборчику. На дверях была кнопка звонка, позвонили. В окно кто-то посмотрел. Вышел немец и подошёл к нам.
   Волошин сказал, - Гутэн Таг.
   В руках немца был свёрток. Он молча взял деньги, отдал свёрток и пошёл в дом.
   Мы пошли в казарму. Волошин сказал, - Странно. Он сегодня необычно молчаливый. Наверное, что-то случилось.
   - А что обычно говорит?
   - Ругает нас, что пьём. Свиньями называет. Хотя это дорого, и мы редко ходим. Ему, наверное, лет пятьдесят. Он точно был в Гитлерюгенд.
   - А откуда он взялся?
   - Не знаю. Меня также привели…
   Старослужащие налили на донышке водки в кружку и дали Кольке, - Держи. С новым годом! И иди спать.
   Колька выпил и пошёл спать, а старослужащие остались отмечать Новый год…

   Первого января было тепло и солнечно, был выходной. Днём гуляли, писали письма и загорали на крыше. А со второго января опять начались будни службы. Работали на рациях по два часа по графику круглосуточно. Другие занятия никто не отменял. Колька не высыпался. Занятия проходили на пределе сил. Однажды, стоя дневальным на тумбочке, он не заметил, как заснул…
   Было три часа ночи, когда командир роты капитан Костин пришёл с проверкой. Он зашёл в роту и увидел, что дневальный, стоящий на тумбочке с закрытыми глазами, не обращает на него внимания. Он подошёл к нему и тихонько толкнул в грудь.
   Под впечатлением рассказов, как немцы убивали дневальных, Колька от страха заорал, как мог, - Рота, в ружьё!
   Ротный сам испугался от такого крика, - Ты чего орёшь?
   Потом пришёл в себя и перешёл на Вы по уставу, - Спите на посту, товарищ рядовой?
   Но в казарме вся рота быстро одевались. Подбежал сержант, чтобы доложить, но командир стал кричать, что нет тревоги, чтобы все ложились спать. Солдаты спросонья ничего не понимали и на автомате продолжали одеваться. Сержант с командиром, наконец, вразумили солдат, что нет тревоги, и все стали ложиться обратно…

   Командир оценил бдительность Кольки, что если бы на самом деле что-то случилось, то он правильно среагировал. Но наряд вне очереди за сон на посту он выдал.
   Ну, а сколько оплеух Колька получил за свой поступок от старослужащих, мы умолчим…


   ЧЕРПАК.

   Глава 1. Дружба - Freundschaft.

   Во время службы солдаты всегда общались с местными, и в ГДР не исключение. Но как ни странно это слышать, около части всегда тёрлись не немцы, а поляки. Они в ГДР ездили на заработки, торговали всем. К ним относились, как к цыганам. Они всё время предлагали, что-нибудь продать или купить. Особенно, они любили покупать часы. В то время советские часы очень ценились.
   У Кольки были часы Восток. И поляки, увидев, уговаривали их продать. Но он их берёг. И только перед отъездом домой, когда нужны были деньги на подарки, и понимая, что дома снова купит, он их продал…

   В начале лета мотострелковые роты подняли по тревоге на поиски солдата. То, что иногда пропадали солдаты, Кольке рассказывали. Кто-то сам сбегал в поисках лучшей жизни за границей и пытался на автостраде автостопом добраться в Западный Берлин или в ФРГ, а кто-то из самоволки не мог вернуться по каким-то причинам. Их находили и отправляли в дисциплинарный батальон...

   Девятого июня в честь дня ГСВГ воинскую часть посетила делегация вооружённых сил ГДР. Командование организовало товарищеский футбольный матч между их командой и нашей. Из громкоговорителя по части разносились звуки песни Дружба – Freundschaft.
   Колька первый раз увидел полненьких холёных немецких солдат. А форма у них была как в Вермахте времён войны. Так сильно они напоминали фашистских солдат из фильмов. Их отвели переодеваться.
   На стадионе собрались все свободные от нарядов. Колька подумал, - Неужели эти полненькие немчики ещё и бегать умеют?
   Но когда началась игра, он с удивлением увидел, как эти полненькие немчики обыгрывали наших худых бегающих футболистов. Да они сильно и не бегали, просто играли, красиво обводили и точными передачами и точными ударами обыграли наших футболистов. Их игрой можно было любоваться.
   Получилось не совсем политически верно - немцы нас выиграли в футбол.
   Потом их пригласили в столовую на праздничный обед.
   Кольке рассказали, что у них в каждом дворе с детства дети круглый год играли в футбол…

   Служба продолжалась. На тренировках по связи работали друг с другом из разных помещений. Один радист работал в учебном классе, а другой из бомбоубежища в подвале. И вот как-то прапорщик сказал Кольке перенести рацию из учебного класса в бомбоубежище. Колька вышел на улицу с рацией и шёл к бомбоубежищу. Тут шёл замполит, увидел Кольку и подозвал к себе, - Товарищ рядовой, Вы куда несёте рацию?
   - Товарищ майор, несу в бомбоубежище.
   - Пройдите со мной.
   Колька, недоумевая, пошёл за замполитом. Зашли к нему в кабинет. Он сел за стол и сказал поставить рацию на стол. Колька поставил. Замполит просматривал какие-то бумаги и делал в них пометки. Колька не выдержал, - Товарищ майор, что делать-то?
   - А, Вы ещё здесь? Можете идти.
   - А рация?
   - А её оставьте. Всё, идите.
   Колька пошёл и доложил прапорщику о случившемся. Прапорщик стал красный как рак, - Я говорил отнести рацию в бомбоубежище! Вы плохо понимаете приказы? Наряд вне очереди! Идите!
   Ошарашенный Колька только ответил, - Есть, наряд вне очереди…

   Был тёплый солнечный вечер, и Колька шёл в библиотеку поменять книжку. И на полпути увидел идущих навстречу чеченцев, человек пять. И среди них был Малик, знакомый по роте карантина.
   Колька знал, что Малик попал в мотострелковую роту, и слышал, что старослужащие чеченцы там командовали над русскими. У него было время развернуться и уйти, пока они не обратили на него внимание. Но ему почему-то стало стыдно убегать, и он продолжал идти на них, - Будь что будет.
   Один из старослужащих чеченцев уставился на него. Возможно, он был из тех, кто приходил к казарме с Маликом. И тот, конечно, тоже увидел, очень обрадовался и сразу пошёл на него.
   Колька остановился, сунул книжку под ремень и поднял руки, показывая, что готов защищаться. Но Малик близко не стал подходить, а только говорил что-то на своём языке, показывал на него, и смеялся.
   Подошли другие чеченцы. Все смеялись над Колькой и что-то говорили по-своему. Тот старослужащий чеченец сказал что-то Малику, и он отошёл. Потом он сказал Кольке, - Не бойся. Опусти руки. Тебя никто не тронет.
   Колька опустил руки. А чеченец подошёл к нему, засмеялся и сказал, - Слушай, почему такой худой? Приезжай ко мне в кишлак, будешь толстый как ишак.
   Все чеченцы засмеялись. Потом этот чеченец посмотрел на Малика и сказал ему что-то по-чеченски. Малик сразу погрустнел. Он ещё раз взглянул на Кольку, и они пошли своей дорогой. Малик послушно ушёл с ними.
   Колька перевёл дух и пошёл в библиотеку…


   ЧЕРПАК. Глава 2. Учения.

   К учениям готовились. Часто выезжали из части по разным координатам, разворачивали антенну на скорость где-нибудь в лесу и качали связь.
   Кольке нравились эти командировки. Автомобиль был ГАЗ-69 с двумя маломощными рациями - коротковолновой и ультракоротковолновой. И он большого внимания к себе не привлекал. Ездили по Германии, видели много интересного. Если были деньги, то можно было что-нибудь купить в магазине или зайти в немецкое кафе. Но деньги экономили и питались сухим пайком. Он был вкусный. Хлебные галеты чуть-чуть подсолённые, банка каши с мясом и банка сгущёнки. Одним словом – вкусняшка. А ещё в это время не было никаких занятий. Кайф, а не жизнь.
   Бензин был на учёте, и надо было отчитываться по расходу. При небольшом перерасходе ещё можно было как-то отчитаться. А вот, если съездили куда-нибудь, то при большом перерасходе нужно было договариваться с солдатами, охраняющими цистерны с бензином, чтобы пополнить баки. И тут уже водили нужные знакомства, и за определённую плату ночью сливали бензин из цистерны в канистру.
   Был и такой случай. Так с одним вроде договорились, а он выстрелил в воздух и положил водителя с канистрой, пока начальник караула не прибежал. Ему дали десять суток отпуска на родину за бдительность, а водитель был отправлен в дисциплинарный батальон. Вот так…

   Летом начались дивизионные учения. Колька тогда был Черпаком. По тревоге поднялась вся воинская часть. Ощущения не описать. От двигателей всё было в дыму. Представьте себе, что просыпается огромный дракон после спячки. Все побежали в боксы, - Экипажи по машинам!
   Рядом с полком был батальон связи. И всё это пришло в движение.
   Приехали по координатам в точку в лесу. Развернули мачту антенны и стали качать связь. Спали в палатках, питались сухим пайком.
   В один из дней командир роты сказал Кольке выйти на сеанс связи вместо опытного радиста, который заболел, - Сеанс связи ответственный, поэтому отнеситесь к нему очень серьёзно. Постарайтесь отработать без ошибок. Я надеюсь на Вас.
   Колька сел за рацию и стал работать. Понимая ответственность, про которую говорил командир, он старался, и передать, и принять радиограммы без ошибок.
   Но радист, с которым он был на связи, торопился и некоторые символы передавал так, что они были не разборчивы. У Кольки не хватало опыта и скорости приёма. Тогда он передавал – РПТ (Повторите) и снова принимал группу символов.
   Но радист ещё больше торопился и стал передавать не разборчивые символы почти всё время. Колька не знал, что делать, и снова передавал - РПТ.
   Тогда радист передал ему - ДЛБ.
   Колька передал – Сам ДЛБ.
   Тогда радист передал – ПНХ.
   Колька решил просто передать ему свои радиограммы, раз он так психует. Так и сделал, передал всё, что было, и закончил сеанс связи. Потом доложил командиру о провале сеанса, что не смог принять радиограммы.
   Но командир устало посмотрел и сказал, - Нормально, рядовой...

   После учений полк возвращался в расположение части. Как приятно возвращаться, если воинская часть уже стала домом.
   Когда приехали, к Кольке подошёл зам.ком.взвода сержант Трухан и ударил его в грудь. У Кольки от неожиданности спёрло дыхание, - За что?
   Он сказал, - За ДЛБ. – И ушёл.
   Только потом Кольке рассказали, что сержант Трухан работал на рации в части и сдавал на первый класс, а благодаря ему со своими РПТ, он поедет на дембель со вторым классом.
   Разные чувства испытывал Колька. С одной стороны, он выполнял приказ командира ответственно всё отработать. А с другой стороны было жалко сержанта, - Вот, если бы командир сказал отработать просто, как можешь, то он не стал бы посылать эти РПТ…


   ДЕВУШКУ ХОЧЕШЬ?

   После флюорографии Кольку отправили на обследование в Грабов Зее. На снимке медикам что-то не понравилось. Он сдал анализы, прошёл обследование и ждал результат. Заняться было нечем. Чего сидеть в палате, и он пошёл гулять…

   Место было живописное. Сосновый бор, озеро, речка Хафель, низкий мост. В сосновом бору тропинки, много полянок изрыто кабанами. На соснах лабазы – это охотничьи засидки на кабанов. Тропинка вывела Кольку на мост через речку. Он стоял на мосту и любовался природой. Проходили немцы и все здоровались, - Гутен Таг.
   И Колька отвечал им также. Проходила баржа под мостом. А мост буквально над головой капитана. И он поздоровался, - Гутен Таг.
   Колька отвечал. Было что-то умиротворённое во всём этом…

   Здесь в части был военный госпиталь. Насколько профессиональные врачи там работали! До сих пор Колька вспоминает всех, кто там работал с благодарностью.
   И было в части медицинское общежитие, где жили медсёстры, призванные на действительную военную службу. Он любовался, как они в коротких белых халатиках ходили туда-сюда. Он так давно не видел девушек, что закипело ретивое. Как можно спокойно здесь служить?
   Колька не мог просто так уехать к себе в часть. После отбоя он стал пробираться в общежитие медсестёр. Он не понимал, что заставляло его это делать, но остановиться он не мог. Он прошёл к соснам с кустами и дальше, пригнувшись, за ними к общежитию.
   Вдруг раздался голос, - Стой, кто идёт!
   Колька присел и затих. Огляделся. Сбоку был охраняемый склад.
   Немного посидев и поняв, что его не видят, Колька, пригнувшись, пошёл дальше. Так он дошёл до общежития. Он подошёл к окну и стал прислушиваться. Там тихонько разговаривали девушки. Он постучал.
   Они выглянули и удивлённо уставились на него, - Тебе чего?
   От них шёл запах духов. Колька готов был потерять голову…

   И тут его сзади схватили, скрутили руки за спиной и повели. Он увидел солдатские сапоги. Его завели за угол и прижали к стенке. Обыскали и развернули.
   Колька увидел двух солдат с автоматами, по виду чеченцев.
   - Что, девушку хочешь?
   И тут один из них стал избивать Кольку, а другой держал, - Сейчас тебе не надо будет больше девушку.
   Удары сыпались по всему телу. Колька с трудом напрягал мышцы живота, чтобы не отбили органы.
   Тут подбежали девушки и стали кричать на солдат, чтобы те перестали избивать. И пока они отвлеклись на девушек, Колька с силой вырвался из рук державшего его солдата и рванул что есть мочи в свой корпус.
   - Стой! - Закричали солдаты и бросились его догонять.
   - Стой! Стрелять буду!
   Тут раздались выстрелы. Колька не понимал, почему они стреляют, ведь они знали, что он свой. Ну, захотелось ему с девушками пообщаться. Что тут такого? Зачем стрелять?
   Раздался вой сирены. Воинскую часть поднимали по тревоге из-за выстрелов на территории.
   - Стой! Буду стрелять на поражение!
   Колька подумал, - Что с этих горцев взять? Чурки убьют и не подумают.
   И он упал. И тут же раздались выстрелы. Ему показалось, что над головой просвистели пули, - Вот, чурка и есть. Ведь убить мог.
   Колька повернулся на спину ногами к подбежавшему солдату, - Не стреляй! Ты что, дурак?
   - Лежать! Ты арестован!
   Тут подбежал второй солдат и тоже наставил автомат.
   Почти сразу подбежали солдаты караула с автоматами и офицер с повязкой на рукаве Дежурный по части. Он был с пистолетом в руке, - Что случилось? Кто стрелял?
   И тут ещё подбежали девушки.
   Солдат доложил, - Я стрелял, рядовой Усманов. Задержан лазутчик. Пробирался к секретным складам. Оказал сопротивление при задержании и хотел убежать!
   Офицер приказал Кольке, - Встаньте!
   Колька встал. Офицер был капитаном. Он внимательно осмотрел Кольку, - Кто Вы? И зачем пробирались к складам.
   Колька доложил, кто он, и сказал, что про склад не знал и прошёл мимо к медицинскому общежитию к девушке.
   И тут вступились девчата, - Это правда. Он не лазутчик. А эти избивали его около общежития. А мы прибежали заступиться за него.
   Капитан посмотрел на солдат, - Кто вам разрешил покинуть пост? А если это был отвлекающий манёвр? Немедленно вернитесь на пост! Под трибунал пойдёте!
   Оба солдата сразу убежали.
   Колька был побитый и не знал, что теперь его ждёт. Он смотрел на девушек и думал, - Какие они всё же красивые!
   Он им улыбнулся, и девушки улыбнулись ему.
   Капитан по этим взглядам всё понял и обратился к девушкам, - Ладно, заступницы, идите спать. Отпустим мы вашего лазутчика.
   Девушки посмотрели ещё раз на Кольку, улыбнулись и ушли.
   Его отвели в дежурку, допросили, позвонили в его часть и отпустили, сказав, что по возвращении на место службы он понесёт наказание за нарушение дисциплины.
   Капитан добавил, - Ну, а обидчиков ваших, я пока на гауптвахту определю за оставление поста, чтобы неповадно было. Да и Вам спокойнее будет. Возвращайтесь в часть и счастливой службы.
   Колька улыбнулся, - Разрешите идти?
   - Идите, рядовой...

   Колька не мог долго уснуть и всё думал о девушках. А после завтрака он пошёл за документами, чтобы отправиться в свою часть. Солдаты прибирали территорию. Они были без ремней. И тут на газоне Колька увидел своих обидчиков. Они граблями собирали листву. Исмаилов его тоже увидел. У него на лице было написано, что он был готов убить, и пошёл на него. Впереди шёл подполковник. Колька догнал его и пошёл, поравнявшись с ним. Исмаилов остался на газоне. Подполковник только взглянул на Кольку и шёл дальше. Так и шли…
   Вскоре за ним пришла машина, и его увезли в свою часть в Олимпишес Дорф…

   До сих пор Колька жалеет, что так и не познакомился с этими девушками и не отблагодарил их. Ведь, если бы они не захотели заступиться, неизвестно ещё, как бы он закончил свою службу…


   В АРМИЮ ПОШЁЛ – СЕМЬЮ НАШЁЛ.

   Семью нашёл – это не просто слова. На время службы сослуживцы одной роты становились семьёй, особенно, одного призыва. Вместе в казарме, на плацу, на учениях. Вместе и ели, и спали, как говорится. Все знают, что армейская дружба не заканчивалась службой...

   Служба шла, и однажды командир вызвал Кольку и рядового Давыдова. Они зашли и увидели замполита. Командир сказал, что они поступают в распоряжение майора до тех пор, пока он их не отпустит.
   Замполит привёл их к себе в кабинет и стал рассказывать, - Понимаете, у меня много работы и времени вообще не остаётся ни на что. Ухожу на службу рано утром, а возвращаюсь за полночь. Так вот, я прошу вас мне помочь выкопать яму. Жена моя боевая подруга, всё может, но выкопать яму - нет. Яма будет под гаражом для консервов, которые мы привозим из отпуска. Сейчас пойдём на место, и я вам всё покажу.
   Военный городок офицеров был отделён от казарм забором. Да и правильно. Здесь было много женщин и молодых мам. Одни гуляли с колясками, другие куда-то спешили. Замполит привёл их на место гаража. Выдал перчатки и лопаты, показал размеры ямы, и представил жену, - Она вам даст всё, что вам будет нужно, и попить, и поесть. Обращайтесь без стеснений. А я пойду на службу.
   Его жене, как и ему, было лет сорок. И она тоже была полноватая.
   Они начали копать. Земля была податливой и дело шло. Им принесли воду и они пили, когда хотели. Во время перекуров любовались девушками. Вечером их пригласили на ужин, чтобы они не ходили в солдатскую столовую. Они умылись, сели за стол и отужинали вкуснейшим борщом. Такого вкусного борща Колька никогда не ел. А какой был вкусный хлеб! После борща пили чай с вареньем. Это было что-то!
   После ужина они ещё копали, пока за ними не пришёл замполит и не отвёл в казарму. По пути он сказал, чтобы завтра, после завтрака шли к нему в кабинет снова. Работу нужно закончить.
   Яму под гаражом выкопали за два дня. Колька был доволен этой работой. Отдохнули от занятий, вкусно ели, любовались девушками женами офицеров.
   Сейчас ругают офицеров за эксплуатацию солдат. Но это бред. Это была именно помощь, причём солдаты были рады помочь занятым на службе офицерам. Во всяком случае, Колька всегда был готов помочь…

   Как-то у Кольки разболелись зубы. И главное, коренные с обеих сторон. К стоматологу он боялся идти – про него рассказывали страшилки, что иногда у него не было обезболивающих средств, и тогда он рвал зубы на живую.
   Колька ходил в умывальник, набирал в рот холодной воды и боль отступала. И вот уже на политзанятиях он начал аж корчиться от боли. Это заметил прапорщик, -
   В чём дело, товарищ рядовой?
   - Сильная зубная боль, товарищ прапорщик.
   - Через полчаса мне доложите, что уже сходили к стоматологу и здоровы. Ясно?
   - Так точно. Разрешите выполнять?
   - Идите.
   У стоматолога были обезболивающие уколы, и он сразу поставил их на обе стороны. Потом вырвал зубы сразу с обеих сторон. Колька после вообще не чувствовал губ и не мог даже нормально разговаривать. И ему разрешили отдохнуть, пока не отойдёт наркоз…

   На службе всегда было приятно получать письма из дома и, конечно, от девушки. Кольке писала мама и девушка по имени Таня. Она сама сказала, что будет ему писать. Он был только рад этому.
   И он всегда ждал писем и радовался, когда они приходили.
   Но вот пришло письмо, после чтения которого, стало не радостно. Таня писала, что выходит замуж за Одегова Ваську. Это было её последнее письмо.
   Странно, но почему-то было больно на сердце. Не понятно, на что рассчитывал Колька. Почему она должна была его дождаться? До его призыва у них, в общем-то, ничего и не было. Как говорится, никто в любви друг другу не клялся. Может быть, он и рассчитывал на что-то, в армии тоска по девушкам, но сердцу не прикажешь. Есть такая пословица – «С глаз долой – из сердца вон!» Поэтому Колька мог её понять. Тем более, она написала, что пришёл из армии Одегов Васька, красавец, герой, и её сердце не устояло.
   Васька жил недалеко от Кольки и был его старше. Поэтому и отслужил уже. Самое, может быть, смешное, что, буквально, пару месяцев до этого Колька говорил товарищу по взводу, - Девчонок на свете много, встретишь лучше той…

   Было всякое на службе, но Колька никогда не мог понять, почему у некоторых мусульманских народов в крови заложено издеваться над другими нациями. Или их так воспитывали?
   Служил в роте с Колькой рядовой Оздамиров родом из Азербайджана. И решил он, что ему можно молодых гонять. Построил молодых и заставил их затянуть ремни по голове. Это когда регулируют длину ремня вокруг головы и с такой регулировкой застёгивают на животе.
   Заходят молодые в казарму, а у них животы втянуты, и талии как у женщин. Все смотрят, и понять не могут, зачем они такое сделали. И смешно, и парней жалко.
   Сержант спрашивает, - Это зачем вы себе женские талии сделали? На что намекаете?
   Парни уже чуть не плачут, что над ними смеются, - Рядовой Оздамиров приказал.
   - У вас новый командир? Оздамиров ты где?
   Оздамиров, широко улыбаясь, подошёл, - Здесь я.
   Его сержант спрашивает, - Весело тебе?
   - А пусть службу знают.
   - А тебе такое делали?
   - Нет.
   - Значит, не знаешь ты службы. Сними ремень и отрегулируй по голове.
   Потом подозвал молодых, - А вы олухи ослабьте ремни, да идите учить устав, а то не знаете, кто вам может отдавать приказы.
   Оздамиров был растерян, - Товарищ сержант, я пошутил.
   - А я не шучу, делай, как сказано.
   Оздамиров до отбоя ходил с талией, как у женщины. Только на следующий день ему разрешили ослабить ремень. И он, наверное, всем потом рассказывал, про дедовщину в армии и какой у него был жестокий сержант…


   Эпилог.

   В рассказах всё не опишешь. Там нет того, как Колька боролся с прохождением полосы препятствий, как чистил автомат до блеска после стрельб, как в нарядах натирал паркетный пол и мыл сортиры, как перешивал воротнички, чистил сапоги, стирал и гладил гимнастёрку. Это были обычные будни солдата.
   Но он всегда гордился тем, что служил в такой замечательной Советской армии…

   Очень жаль, что в девяностые испохабили беззаконием даже армию. Из-за этого не стало той романтики армейской жизни. Теперь, когда нет в армии настоящих стариков, в казарме некому стало следить за порядком, поэтому и начинается беспредел – «Кто сильнее, тот и прав».
   Ещё в пятидесятые в казарме всегда, даже ночью находился старшина сверхсрочник – это был лучший вариант для армии.
   Есть два варианта улучшить жизнь солдат в казарме:
   Первый – Вернуть в казарму старшину сверхсрочника. Необязательно ему жить в
            казарме. Можно по очереди в качестве дежурного.
   Второй – Увеличить срок службы срочников до двух лет. Только тогда будут
            настоящие старики в армии, которые будут следить за порядком.
   И может быть, снова появится романтика армейской службы. Тогда и будет воспитываться настоящая молодёжь…