На память от души

                По мотивам рассказа К. Драгунской.               
Звонок с урока. Ученики 6 класса, побросав книжки и тетради в ранцы, бросаются из класса, но их перехватывает староста класса Евдокимова.
Евдокимова.     Стоять, бояться!!! Начинаем секретный совет! У Майи Первомаевны
                скоро день рождения. Надо придумать подарок.
Петросян.       Так решили вроде — электрический чайник. Родительский
                комитет деньги собирал.
Карамызин.      Электрический чайник мы ей на прошлый день рождения дарили.
Котов.          Нет, — На прошлый день рождения мы дарили ей тостер, а
                электрический чайник на Восьмое марта.
Смирнова.       Совсем, что ли? — На Восьмое марта был моющий пылесос,
                на прошлый день рождения — миксер, на Новый год —
                тостер, на окончание учебного года — кухонный комбайн
                «Мулинекс», а на День учителя — видеоплеер и электрическую
                кофемолку.
Коловоротов.    Я папане рассказал, а он говорит: «Может, ей на первое
                апреля электрический стул подарить?» Родительскому
                комитету подсказать надо.
Евдокимова.     Короче, все это полная ерунда, такое любой подарит. Надо
                подарить ей что-нибудь душевное. И не от родительского
                комитета, а от нас самих.
Полунина.       У нас в подъезде щенки родились.  Жутко породистые.
                Помесь Южнолабрадорской лайки с гибралтарским боксером…
Коловоротов.    Ага, смесь бульдога с североафриканским белым медведем!
Полунина.       А ты смесь бульдога с носорогом! Давайте щенка! Только
                они дорогие.
Петросян.       Надо скинуться, скидывались же на пылесос.
Полунина.       Сравнил, сколько пылесос стоит, это только на хвост
                собачий хватит…
Женька.         Значит, надо не один большой общий подарок, а много
                маленьких.
Евдокимова.     Точно! Много маленьких подарков гораздо лучше, чем один
                большой. Пусть каждый подарит Майе Первомаевне что-нибудь хорошее
                от себя лично. От души и на память. Дорогое лично самому чтобы,
                любимое.
Рыжова.         А я много чего люблю! Больше всего трех барбосов, которые
                живут у нас на даче. Мохнатую маму Рыжуню, ее старшего
                сына Барошу…
Коловоротов.    … и их младшую дочку Дырку.
Рыжова.         Ты Коловоротов сейчас дождёшься! Давно от меня по шее
                не получал?!
 Алябьева.      А я люблю нашего пожилого кота Мяку Тимофеевича Мячкина. Как
                родного люблю, но никому его не подарю, даже от души и на память.
Субботина.      А я из музыки «Продиджи» и «Сплин» люблю… Но это как-
                то не очень подходит нашей Майе Первомаевне…
Карамызин.      А у нас от бабушки скелет остался. Классная штуковина!
                Хоть в музее выставляй.
Коловоротов.    Бедная бабуля!
Карамызин.      Дурак ты Коловоротов, Она врачом была и в медицинском
                училище преподавала! Ей этот скелет на пенсию подарили.
Евдокимова.     Это не хорошо, - дарёное передаривать. Ты, лучше, что-нибудь из
                своего любимого подари.
Карамызин.      Не, скелет нашей Первомаевне в самый раз!
Ворохова.       А я подарю ей свой старый велик, ей наверняка полезно
                заняться велоспортом… Только она на нем вряд ли
                поместится. Раздавит еще, свалится. Хрясть — и нету.
Коловоротов.    Потом на похороны сбрасываться!
Все, хором.     Коловоротов!!!
Коловоротов.    А чё? Я ни чё!Я вперёд смотрю.
Женька.         А я придумал! Только это от меня лично! Чур – один! Не
                примазываться! (звонит по мобильному). Брат! Ты ведь у
                Майи Первомаевны тоже учился? Ну, да! Мы тут ей подарки
                ко дню рождения придумываем лично от каждого от души и
                на память. Я придумал памятник ей подарить. Памятник! Он в нашем
                парке стоит,- ближе к боковому выходу — на пьедестале. Не,
                пьедестал не надо, развалиться. Ну, да! Ты на кране
                своём его к нам! Зачем домой? В школу! Кто его хватится?!
                Он давно заброшенный, а я его в порядок приведу, подмажу,
                -  где отвалилось и белилами побелю. Так и скажу – наш подарок от
                братьев Коржиковых!  Майя Первомаевна часто мне тебя в пример
                ставит. Договорились?
Полунина.       Я этот памятник помню, он в крапиве стоит, совсем облез и
                уже местами мхом покрылся. Представляете, как ему там
                грустно одному?
Коловоротов.    Особенно если ночь, дождь, а он без калош, плаща и шляпы…
Женька.         Вот и надо пристроить его в хорошие руки.
Коловоротов.    И шляпу ему дать, а лучше две – на голову и в ноги, -
                может подаст кто… на содержание.
Все, хором.     Коловоротов!!!
Полунина.       Чтобы получше памятник выглядел, я ему шляпу найду,
                подрисую глаза, и губы подкрашу.
Женька.         Ладно! Тогда, когда дарить станем, так и скажем – это от
                братьев Коржиковых и Евгении Полуниной.

                По подаркам становись!
         
Стоя на лестнице, Карамызин выравнивает плакат с поздравительной надписью.

Карамызин.        Ну, что? Ворохова! Выше или пойдёт?
Ворохова.         Ну, не знаю, пожалуй, - всё выше надо было повесить…
Коловоротов.      Ленка, если он выше залезет, стремянка кончится, и,
                согласно закону Ньютона, он тебе вместо яблока на
                маковку свалится.
Евдокимова.       Типун тебе на язык. Нормально висит! Слезай, Карамызов,
                а то и правда с лестницы рухнешь.

Закончив украшение класса к приходу именинницы, ребята убирают лестницу, прячут совок и веник, тряпки и прочее, после чего строятся в шеренгу с подарками «на изготовку». Вдоль строя вышагивает Евдокимова. Подойдя к Воронкиной, она забирает у неё форменную фуражку и, водрузив её на себя, начинает перекличку.

Евдокимова.       Салазкина! Давай на разведку. Когда Майя Первомаевна из
                учительской выйдет, сразу мухой лети сюда, чтоб мы всё успели…

                Салазкина, кивнув, быстро скрывается за дверью класса.

Евдокимова.       Слушай мою команду! В линеечку становись! Ровняйсь! …
Коловоротов.      Смирно! По порядку номеров рассчитайсь! (шагает вперёд)
                Номер первый – инструментально-вокальный! Пестня!
                Жалистная, про черёмуху! Исполняет застуженный артист
                при публике Коловоротов! Расчёт окончен!
Все, хором.       Коловоротов!!!    (Рыжова отвешивает Коловоротову оплеуху).      
Коловоротов.      А чё? Я - не чё. (перевешивает гитару на живот) Могу
                продемонстрировать!
 Евдокимова.      Не надо! Перегудова, что у тебя?
Перегудова.       Вот! (показывает старую книжку).
Евдокимова.       Что-то она не очень у тебя… растрёпанная какая-то, прямо
                макулатурная.
Перегудова.       Ты же сама говорила, чтобы любимое дарить! Это моя
                самая любимая! Я её раз пять читала, бабушка раза три,
                потом мама и соседка с третьего этажа. И ещё, -
                эта книжка с интригой – первых двенадцати страниц нет, и
                чем кончается не понятно…
Евдокимова.       Понятно. Котов!
Котов.            С меня сюрпризный момент! (показывает коробку с
                салютом) Такое устрою, век помнить будете! Майе
                Первомаевне понравится!
Евдокимова.       Смотри, не подведи!
Котов.   (вытягивается «в струнку») Радый стараться, мой генерал!
Евдокимова.       Воронкина? Ты чего, Майю Первомаевну не уважаешь, с
                пустыми руками пришла?
Воронкина.        Я её люблю! Я её за лидера считаю, за командира военного!
                Вот и Фуражку военную принесла любимого деда моего…
Евдокимова.       И где фуражка твоя? … Ах, да! Ворохова, а где велик твой?
Ворохова.         Нету велика. (почти плачет) Его папка мой ещё в прошлом
                году на пароходный гудок выменял и на свою резиновую
                лодку поставил. Говорит, когда на рыбалке тонуть стану,
                гудок подам, его услышат и спасут обязательно. (показывает на
                плакат «Мы вас очень! Воще!») Я вот, - вместо велика
                нарисовала. (плачет)
Коловоротов.      Услышат, а если и ты вместе с папаней в той тонущей лодке – 
                так выть станешь, обязательно услышат. Не плачь, старуха, будет
                тебе новое корыто.
Евдокимова.       Еремей, хватит ёрничать, если бы у тебя твою гитару на
                арфу сменяли? Не плачь, Ворохова. Вырастишь, новый
                велик себе купишь.
Коловоротов.      А пароходный гудок на его руль я тебе лично поставлю.
   
 Евдокимова останавливается возле двух девочек с большим тортом в руках.

Евдокимова.       Та-ак! Два молодца с одного лица…
Коловоротов.      Две девицы, - в муке лица!
Евдокимова.       Еремей! Я бы на твоём месте поостерегся…
Коловоротов.      А я, чё? Я – ни чё! Красиво!
Евдокимова.       Красиво!
Голубева.         И вкусно! Тут мёда поллитра!
Синичкина.        И сгущёнки немерено!
Голубева.         Сорок шесть коржей, - по количеству лет Майи Первомаевны.
Синичкина.        На столько свечек нам денег не хватило.
Голубева.         И потом, - сорок шесть свечей сразу не задуешь…
Синичкина.        Я вместо свечек на торте сорок шесть цветков изобразила.
Евдокимова.       Красиво… Попова, у тебя что?
Попова.           Петросян моим подарком свой подарок накрыл.
Петросян.         Этот подарок Попова принесла, (показывает на платок) а мой...
                (сбрасывает платок с банки) вот!

Евдокимова и стоящая рядом Попова, увидев содержимое банки, начинают истошно визжать. Попова прижимает свой платок к груди и пятится от Петросяна, а Евдокимова накрывает банку фуражкой со своей головы.

Евдокимова.       Петросян!  Ты где же, … у него же, … Он же …  Он же... больше
                кроссовки моей!!! Ты чего? Воще? (крутит пальцем у виска)
Петросян.         Сами вы «воще»! Про этого таракана ещё Чуковский писал!
                Ему цены нет! Такие только в Индонезии и Зимбабве водятся. Я
                его на новые кроссовки у Шарина из 10-го «Б»
                менял. Шарин, сначала не соглашался, а когда узнал, что я
                этого таракана нашей классной подарю, вместе с банкой мне
                таракана отдал и от кроссовок отказался.
Коловоротов.      Любят нашу Первомаевну в школе. На амбразуру за неё кинуться.
Воронкина.        Фуражку! Фуражку с банки сними!
Евдокимова.       Сама снимай. Только учти, если это из банки вылезет…

Воронкина решительно срывает с банки свой подарок и, тут же, ойкнув, валится без чувств на руки подоспевшего Коловоротова.

Коловоротов.      Знаешь что, Петрос, ты быстренько из спортзала мат принеси.
Петросян.         Мат то зачем?
Коловоротов.      Чтоб Майе было на пол не больно падать. Она, когда этот
                подарок увидит, мы её втроём не удержим.
Евдокимова.       А где этот подарок со скелетом бабушкиным?
Перегудова.       А его на вахте охрана не пропускает.

  В класс врывается растрёпанная Салазкина и, свистнув в два пальца, орёт.

Салазкина.        Алярм! Шухер! Полундра! Идёт!!! (скрывается за дверью).
Евдокимова.       Так! Всем приготовиться! Котов, твой сюрпризный момент
                – первым! И сразу общее «Поздравляем!» Вышивания,
                выжигания, торт и книжка – вставайте вдоль доски, слева
                направо, и сразу за общим поздравлением и танцем вручайте!
                Танцоры к двери!
                Участники танцевальной группы, перебегают к двери.
Евдокимова.       Пальмы в горшках, попугаи в клетках, и другие икебаны –
                после песни Коловоротова – за танцем! Еремей, выходишь
                из-за двери и пианиссимо, лирично, как говориться,
                душевно, поёшь свою «черёмуху». Душевно, Еремей! Воронкина, на
                фоне песни Коловоротова, надеваешь на именинницу фуражку. На,
                держи! (снимает фуражку,надевает её на Воронкину. Фуражка
                падает). Смелее надень, - чтоб не свалилась.
Коловоротов.      Но уши Первомаевне не отдави
Евдокимова.       Попова, как только фуражка на её голове закрепится, накидываешь
                на плечи Майи Первомаевны свой оренбургский платок.
Карамызин. (появляясь в дверях) А когда Коловоротов петь закончит я ей скелет. Евдокимова.       А после Карамызина со скелетом выход Петросяна с жуткой банкой
                и тут же, - без паузы, все «Тушь» поют, а Коржиков и Полунина
                презентуют скульптуру. Все поняли? Тогда, по местам! Женя, ты,
                на всякий случай, стул носи, чтоб, если что, Майя на пол не
                брякнулась.

Звенит звонок. В класс, спиной, как бы раскланиваясь перед именинницей, входит Салазкина и следом за ней Майя Первомаевна.
Далее следуют «выстрелы» салюта.
 Срабатывает дыммашина, летят цветные «лепестки» пневмохлопушек.
Все персонажи трижды кричат «поздравляем!».
Звучит мелодия песни «Мы желаем счастья вам…»
Танцевальная группа исполняет «танец животов».
Из-за двери появляется Коловоротов, что есть силы бьёт по струнам и вопит:

— Когда! С тобой! Мы встретились! Черемуха! Цвела!
И в летнем! Парке! Музыка! Играла!..
И было! Мне! Тогда еще! Совсем! Немного лет!
Но дел! Успел! Наделать! Я! Немало!..
И было! Мне! Тогда еще! Совсем! Немного лет!
Но дел! Успел! Наделать! Я! Немало!..

Воронкина и Попова надевают на М.П. фуражку и укрывают платком её плечи. 
Снова трижды звучит скандирование «поздравляем!»

Майя Первомаевна, покачиваясь и, нервно улыбаясь, разгоняя рукой дым от салюта и кашляя, пробирается к столу, но натолкнувшись на скелет и банку с тараканом вздрагивает. Все орут «тушь».

Полунина сдёргивает ткань с памятника девушки с веслом.
 Майя Первомаевна роняет свой портфель, хватается за сердце, потом за голову и садится на стул, подставленный Коржиковым.

 Звучит музыка, и в класс с криками «поздравляем!» входят представители Администрации школы и родительского комитета с подарками и цветами.
 Майя Первомаевна видит электрический чайник и коробку с миксером, смеётся каким-то странным голосом и лезет под стул прятаться…

Все присутствующие окружают именинницу, радостно улыбаются, потом, видя реакцию Первомаевны, разводят руки, отыгрывая крайнюю степень недоумения, и неуверенно допевают «Тушь».
                Занавес.