Тетя Галя

- Тетя Галя, научите меня вышивать крестиком, – Верке не сиделось на месте.
- Отчего же, доставай пяльцы, – Галине Ермолаевне лишь бы хоть с кем поговорить.
Верка достала пяльцы и тетя Галя стала учить. Дело спорилось. Через полчаса Верка уверенно орудовала нитками и иголками.
- Тетя Галя, расскажите мне о ваших друзьях, – в этом и заключался план Верки. – Кто они? Какой веры? Что замышляют?
- Обычные мы, – отвечала Галина Ермолаевна. – Из народа давеча. Евпатий, в прошлом академиком, и писатель известный. Знаешь, сколько он романов написал? Больше, чем в Александринке!
- В театре? На Невском проспекте? – удивилась Верка.
- В мусейоне, Египет, – небрежно щегольнула познаниями Галина Ермолаевна.
- Далеко-о, – протянула Верка. – И что же случилось с известным писателем?
- Случилось Нато, – с сожалением произнесла Галина Ермолаевна.
- А кто это? Наши?
- Наши, только в булочной, – Галина Ермолаевна вспомнила нашу булочную. – Нато везде! – тетя Галя, озираясь, втянула голову в плечи. – Сосед – маленькое Нато, председатель – чуть побольше, власть – без вариантов. Мой Евпатий, так с ним боролся, так боролся, а все равно пришлось бежать. Заклевали паразиты доносами.
- Нас в школе учили, что дедушка холодильник сначала был добрым, а потом, когда Запад его обманул миллион раз, стал плохим. Они сами виноваты? – Этот вопрос мучал Верку больше всего.
- Знакомая песня, но факты и психология не сходятся.
- Вы и психологию знаете?
- Дедушка-холодильник был мерзавцем с рождения. Кто видел и чувствовал это – хотели придавить гниду в зародыше, а кто верил, что зло можно перевоспитать – защищали и помогали. Так, вместе и взрастили… мальчика Омена. Запомни, пяльцы надо держать в левой руке, а иголку в правой, – Галина Ермолаевна успевала на два фронта, но Верке уже было не до крестиков. – Человек не становится преступником оттого, что его обманывают. Сейчас есть новоязы, которые оправдывают действия преступника тем, что его обманули другие преступники.
Во-первых, холодильник совершал преступления до того, как хотел быть принятым в западные господские дома. Во-вторых, дерьмом не становятся – дерьмом рождаются. В-третьих, возможности преступника, его ареал, вседозволенность зависят от окружающих.
- Он не один все это делал? – Верка искала справедливости. – Тогда, чем Запад лучше?
- Излюбленный прием негодяев и конформистов: у них тоже негров линчуют, у них тоже воруют, у них тоже… Холодильник создало общество, большое и маленькое. Не специально, не умышленно. Это квинтэссенция сложившейся ситуации. Из материала, который нам оставил СССР.
- А причем здесь СССР?
- Пропаганда проводит нарративы, что в СССР все было прекрасно – и люди, и лица. Но именно эти люди слепили чудовище-нелюдя, именно они строили бандитский режим добровольно и с энтузиазмом. Не сам же холодильник таскал мешки с "сахаром" на спине по подвалам? Не сам травил ядами, не сам себя назначал презиком. Сначала толпа его использовала, потом он стал использовать толпу тире народ. Все эти люди проходили перед моими глазами, и я не скажу, что они сильно отличались и отличаются от холодильника. Они просто маленькие холодильники на своих маленьких хлебных местах. Зачем им признавать, как говорит тетка Ира, что труп сдох? Это значит, что сдохли они. Они будут до последнего цепляться в мертвеца. Заметь, не он в них вцепился, а они в него, – лицо Галина Ермолаевны от сказанного немного просветлело. – Еще вопросы?
- Да!
- Недовольные режимом – это те, кого отстранили от кормушек. Теперь они за бугром клеймят режим в хвост и в гриву. Как отстранили, так сразу и переобулись в оппозиционеров и либерастов. При всем моем личном мнении, что холодильник со своей бандой развязал преступную войну, объективно, я вижу некую историческую предопределенность, закономерность, результат и даже историческую справедливость. Эта война стала очистительной, выгребая из закромов родины обеих стран ненужный мусор, оставляя другой мусор для строительства следующего общества. Можешь рассматривать эту войну как инструмент перехода и смены поколений. Мирным путем не получилось сменить старое общественное сознание на новое.
- Чем отличается старое сознание от нового? У меня какое? – Верка заволновалась быть лишней.
- В индивидуальных случаях практически ничем. Глобальные процессы, как океан. Частные случаи в глубинах океана – это песчинки, в одной из которых, режимы обнажили не только свою преступную сущность, но и преступную сущность двух народцев, создававших режимы своими руками. Сознательно, не в беспамятстве – рабочие, служащие, депутаты, крестьяне, деятели искусств, ученые, врачи, учителя, матери и отцы… Такой сытой моральной мерзости и нравственной деградации не было даже в сталинскую эпоху. И? Разве то, что случилось и происходит несправедливо? Незаслуженно?
- И Украина? – Верка немного ошалела от откровений тети Гали.
- Она получает сполна за то, что натворила и творит. Пятьсот лет они грабили Россию с крымскими татарами, с поляками, с немцами, с СССР, с любым, кто предложит хотя бы полушку. Режим российский, власть, сплошь и рядом состоят из хохлятчины, южные регионы России – сплошная хохлятчина, и это только цветочки. – Галина Ермолаевна повторяла тезисы своей подружки.
- У меня по истории "пятерка", но я таких фактов не знаю, – Верка недоверчиво пожимала плечами. – Евпатий Коловратий – мой любимый герой.
- Этот выдуманный придурок? – Галина Ермолаевна отбросила пяльцы за печку. – Все это монголо-татарское нашествие - хрень на постном масле. Мифический персонаж Батый появляется неожиданно под Рязанью, Коловрат бежит в Чернигов за помощью. Почему не к Трампу? Пятьсот верст по прямой – месяц пути. В Чернигове ему приносят маляву, что Рязань пала – еще месяц. В гневе Коловрат скачет в Рязань – еще месяц. Война к тому времени уже закончилась. Все эти Невские, Донские, Крупские – выдумки чистой воды. История России более-менее научна с конца семнадцатого века. Все, что ранее – бред сивой кобылы, калькуляция и подражание западным хроникам. Хронологическая историческая сетка была создана в Европе в четырнадцатом веке, а затем под нее запихали всю историю человечества, растягивая как сову на глобусе.
- А тетя Ира, такая же умная, как вы? – Верка выжимала из тети Гали все, что можно.
- Нет, конечно, но не без способностей, – Галина Ермолаевна чувствовала себя на коне. – Моя ученица, – тетя Галя скромно потупила глазки.
- Так мы победим Украину? – Верка разволновалась. – Наши мальчики, они же за нас кровь проливают, за Россию!
- За нищенские пенсии, за отсутствие медицины, за некачественные продукты, за рост цен, за преступные законы, за развал экономики, за отсутствие гражданского общества, за патриотов, за власть, за попов, за воров, за холодильник и еще за сто сорок пять наименований. Таких высот падения я не припомню. У меня нет слов от счастья, только пожелания...
- Что же делать? – Верка опять в недоумении, а так все хорошо начиналось.
- Ты записываешь? – Галину Ермолаевну передернуло. – Я тебе ничего не говорила. Так, с языка само слетело. Ты же ничего не запомнила? – тетя Галя выдернула шнурок из ботинка.
- Ничего не помню, клянусь! – Шнурок на шее – весомый аргумент.
- Тогда пошли пить чай, – тетя Галя сама доброта.