Дядя Ваня

История начинается с того, что мы едем погостить в одну небольшую тихую станицу на задворках нашего края. Ещё одно затерянное поселение среди тысяч таких же по всей России. На улице потихоньку тают остатки снега, хотя мороз все ещё пробирает до мурашек.

Здесь довольно тоскливо. Наверное, так сказывается вся эта мрачность грязного южного холода.. На Юге всего два вида погоды - грязь и засохшая грязь, ха. Хотя признаки жизни тут еще мерцают сквозь яркие буквы на электровывесках новеньких магазинов. Однако стоит свернуть за угол, как заметишь брошенное всеми здание местного колхоза. Крайне богатое всё-таки было предприятие, с многомиллионными доходами, пока, как любят вздыхать местные, "его не развалили окончательно". Больше здесь нормальной работы как не было, так и нет.

Непримечательный от иных жилой домик встречает нас особенно тепло. Сегодня здесь собралось несколько поколений одной семьи, с которой мы дружим уже много лет. Мой отец учился в одной школе с дядей Колей, и их сплотила любовь к шахматам. Когда-то давно они хотели вместе сделать карьеру в советской армии, но в итоге, батек отказался, ибо после срочной службы "просто плюнул на весь этот дурдом".

А вот Сергей закончил военное училище, и его нехило так помотала жизнь в Сирийской кампании.. Впрочем, он все еще тот еще оптимист. Коллекционирует монеты, и все мечтает приобрести себе золотого "Сеятеля", ну, такой редкий червонец из 1920-х годов. Он и мне при встрече вечно дарит какие-нибудь "Чешуйки" - средневековые маленькие монетки Древней Руси. Я, вроде бы, не собираю монеты от слова совсем, но отказываться от подарка как-то неприлично.

Что ж, кажется, все в порядке? Обычные выходные в кругу близких людей.

Почти. Чуть приглядевшись к внутреннему убранству дома, я испытываю какое-то липкое чувство печали, которое так и не покидает меня. Здесь все будто наглухо пропитано призраками прошлого. Они не просто случайные гости, а скорее полноправные жильцы. Подозреваю, что эти давно ушедшие в вечность люди пристально глядят на тебя через черно-белые портреты на стенах.

Такое чувство, будто через мгновение в комнату зайдёт бабуля и настоятельно попросит попробовать испеченные ей куличики. Но она никогда здесь больше не появится. Старушка уже давным-давно как отдала душу Господу Богу. И теперь эти былые воспоминания - лишь часть глубинных интриг подсознания, которое все чаще обволакивает тебя всей этой приторной ностальгией. Все ведь было так хорошо, и так спокойно..

В гостиной тем временем всё уже готово к застолью. В рюмки разливается горьковатый коньяк, который принёс сонливый мужчина, будто бы готовый сейчас же уснуть прямо за столом. Да уж, служба, она такая. Как-никак, передо мной сидит только сегодня вернувшийся с дежурства полковник милиции. Правда, ему, в отличии от меня, последнее слово как-то не по душе. Даже его юные внуки уже привыкли поправлять: "Вообще-то, правильно - полиция!"

Мы ведем душевную беседу, закусывая чересчур сладким тортом. Активно болтаем о жизни, росте цен, здоровье и прочей рутине, пока дети возятся с причудливыми раскрасками. Везёт им, беззаботным юнцам, ещё не отягощенным унылыми проблемами страшно-дивного взрослого мира.

Полковник, тем временем, рассказывает про свою прабабушку и её смекалку в годы немецкой оккупации. Дескать, захватчики повадились отбирать у неё банки с мёдом. И чтобы это безобразие прекратить, она залила в каждую банку немного горького масла верхним слоем. Попробовав такую "сладость" на вкус, солдаты к ней, понятное дело, больше не приставали.

К нашей застольной беседе присоединяется хозяин дома, вернувшийся с улицы. Отцу Николая, Дяде Ване, недавно уж как 87 лет исполнилось, но для него это совсем не проблема. "Старость начинается только к 90!" - любит он повторять. Дедушкой его здесь никто не называет. Для взрослых - он все ещё просто Дядя, а вот для маленьких правнуков.. Они зовут его просто Ваней.

Иван - один из миллионов детей войны, чью судьбу эта кровавая бойня покромсала по полной. В России, наверное, и вовсе нет семьи, на которую не повлияла бы Великая Отечественная.

Знаете, будь я обыкновенным журналистом, написал бы типичным газетным языком : "Редкий очевидец былой эпохи.."
Хотя, нет, не так. Взглянув на историю развития человечества, вы никогда не задумывались о том, что все эти достижения цивилизованности и гуманизма - буквально в двух шагах от совсем иного положения дел?

Наша уютная атмосфера уже почти не даёт повода вспомнить о других временах. Временах суровых, беспощадных, я бы даже сказал - по-настоящему нечеловеческих. Древняя эпоха тяжкого физического труда крестьян. Это не из книжки про далёкое Средневековье. Это было меньше века назад.

Что эта сотня лет для Госпожи Истории? Так, секунда, мелкая вспышка. Моя бабушка, например, вживую видела в деревенской глубинке мужчину, носящего чёртовы ЛАПТИ. А её дед на стареньких фотокарточках изображён в огромном меховом тулупе, будто бы взятом из реквизита для фильма про эпоху Петра Первого.

В общем, дядя Ваня, если можно так выразиться, человек "эпохи стали". Это ведь про их поколение писали: "Гвозди бы делать из этих людей.."
И он, после наших уговоров поведать и о своей жизни, начинает свой рассказ, мигом омолаживаясь на десятки лет.
Его голос становится более резвым, пока повествование погружает нас на десятки лет назад..

***

Иван родился в небольшом селе под Курской Областью, где было не более сорока домов. В их поселении не было электричества. Вообще. Медицина? Забудьте. Когда у одного мальчика воспалился аппендицит, его отвели к местному лекарю, который сказал, что это всё черви, ерунда, пройдет само. Ну вот, бедняга вскоре так и умер в муках. Ближайшая больница появилась здесь только после войны.

Отец Ивана, уйдя на войну, служил санинструктором, а вскоре погиб где-то под Москвой. На этом моменте, дядя Ваня вспоминает про Сталина, которого все ещё очень уважает, ибо "Страну отстроили за пять лет, а сейчас что?". Он, конечно же, скучает по советской власти. А ещё часто вспоминает, как по приказу вождя, вдов погибших солдат снабжали зерном, что очень помогло его матери. "Меня ж Сталин спас!" - повторяет он несколько раз за беседу.

Их семья жила в "переходящей зоне". Немцы пришли - наши ушли. Потом наоборот, пришла Красная армия - и ушли немцы. Переменчивый был темп жизни. Именно в это время у Ивана проявляется его талант, который определит ему дальнейшую трудовую карьеру. А именно - отменный слух и огромнейшая любовь к технике. Еще будучи ребёнком, он отличал по звуку, когда пролетает немецкий самолёт, а когда - советский.

Вообще, тогдашний мелкий Ванька часто наблюдал то ругань местного старосты, то изъятие почти всех продуктов полицаями.. Но, воистину, дети воспринимают этот мир совсем иначе. Для него тогда было более важным, что при игре с пацанами в войнушку, никто не хотел представлять сторону немцев. Причём не хотели настолько сильно, что из-за этого случались нешуточные драки.

Память старичка  - что калейдоскоп, где яркие снежинки бесконечно смешиваются друг с другом. Посреди истории о том, как подлый немец избил его мать и забрал себе бидон молока, старик внезапно замолкает. А после неловкого молчания, вспоминает, как бегал вместе с мальчишками по полю с бесчисленным множеством сгоревших танков. Дети всегда залазили внутрь каждого такого, иногда даже находя там кости погибших солдат.

Праздновали ли местные 9 мая, когда войну подошла к концу? Конечно, нет. Радио ведь в селе тогда тоже не было. Солдаты просто стали потихоньку возвращаться домой. Ну, точнее, почти никто из местных мужиков так и не вернулся.
Тогда молодым ребятам пришлось трудиться в колхозе самим. Например, пасти домашних птиц или животных, отгоняя от них волков.. Увлекательная работа, не находите? Однажды хищники так и самого Ивана чуть не загрызли.

А еще приходилось собирать коноплю. Из неё получалась отличная ткань для рубах и штанов. Кстати, в те времена никому даже в голову не приходило, что её можно попробовать покурить - об этом никто банально не знал. С маком такая же история, рос он повсюду.
Дядя Ваня отлично запомнил послевоенный голод.. Тогда из этой толченной конопляной массы, ложки конопляного масла и сахарной свёклы (Нормального сахара, разумеется, не имелось) получалась весьма сносная каша. Хотя сегодня такое блюдо показалось бы, наверное, просто отвратительным.

Все свободное время юноши проводили на речке. Ну, или брали из конюшни лошадей монгольской породы (Монголия довольно сильно помогла Советскому Союзу их поставками), довольно небольших, но чертовски злых. Катались на них и вовсе без седла. Именно такие вещи и помогают взрастить в маленьком человеке полную самостоятельность. Уже с тринадцати лет Иван считался главным мужчиной в своей семье.

После небольшого перерыва на чай, дочка дядя Вани приносит нам многочисленные альбомы с пожелтевшими фотографиями, документами, грамотами. Все осталось в прошлом. Служба танкистом в Красной армии, переезд в наши края, женитьба на местной красавице-медсестре.. Удостоверение сельского депутата, значки победителя соц.соревнования, справка к медали "За трудовое отличие", которую посеял где-то один из внуков.

Иван всю жизнь проработал мотористом. Звучит неказисто, но зато каким он был специалистом! По звуку работающего двигателя, моментально понимал, где ж в нем случилась поломка. Так он стал легендарной личностью среди местных, которого они в шутку называли "грозой всех моторов".

Уже тридцать лет, после смерти любимой жены, он живёт один. Хотя все еще остается весьма завидным женихом. На здоровье не жалуется, хоть и ругается иногда, что волосы начали потихоньку седеть. Наверное, глубоко в душе это все тот же Ваня, простой русский мужчина, которого реалии жизни заставили рано повзрослеть, но не смогли озлобить и ожесточить. А на таких людях, как известно, в нашей стране все и держится.