Он настоящий главы 5-7

Глава 5. Город

Тихая, вибрирующая тревогой музыка вела за собой Яна и Егора. Но чем дальше, тем больше вплетались в нее оживленные детские голоса, переливы смеха, и внутреннее напряжение мелодий сменилось тихим светом надежды.
Солнце склонило голову на плечо летнего вечера, когда Ян и Егор дошли до развилки.
- Нам, кажется, сюда, - кивнул головой Ян, указывая на своротку. – Это ведь нормально, что нам надо сойти с дороги?
- Это значит, что мы почти пришли, - ободряюще похлопал по плечу Егор. – Одно дело сделано – мы их нашли. Пойдем.

Свернув, они пошли по дороге, мощенной булыжником, сквозь щели которого проросла мелкая трава и белые фонарики клевера. Потянуло прохладой от небольшого озера, заросшего по берегам ивой и камышом. Ночь распахнула темные крылья, мерцающие россыпью звезд, и зажгла свет в круглом окне Луны. На невысоком холме за деревьями светился огнями небольшой городок.

- Смотри, - Ян кивнул на людей, стоявших в озере. – Что они там делают?
Женщины в подоткнутых юбках и мужчины с закатанными выше колена штанинами брюк аккуратно зачерпывали воду ведрами и тазами и, передавая друг другу, ставили их на деревянные мостки.
- Они что, ловят отражение Луны? – удивился Ян, подойдя поближе и заглянув в ведра с водой – в каждом из них на поверхности воды плавал бледный круг ночного светила.
- Вы новенькие? – спросила девочка со светлыми кудряшками волос, обрамлявшими ее голову, как нимб, неслышно подошедшая сзади. – Это лунное молоко.
- Чего?
- Вы точно новенькие, - рассмеялась девочка и, словно в шелесте травы зазвучал лесной колокольчик. – Если лунному молоку дать настояться на солнце, оно пожелтеет, а вечером можно будет снять свежие сливки. Это любимое лакомство Лунного Кота. Завтра он откроет окно Луны и спустится по веревочной лестнице на дуб.
- На дуб?..
- Если останетесь до завтрашней ночи, то все увидите сами.
Она кивнула на прощание и как-то слишком легко, едва касаясь ногами земли, побежала к озеру.
- Подожди, она сказала "останетесь"… значит она тебя тоже видит?
- Похоже на то.
- А крылья? Она совсем не удивилась.
- Я их спрятал. Ладно, пойдем – утро вечера мудренее. – Егор потянул Яна за рукав. – Тебя еще на ночь надо где-то устроить.
Дорога привела их к каменной башне, через высокую арку которой был вход в город.
- Смотри, - Ян стоял, задрав голову, и разглядывал большие круглые часы, где вместо цифр мерцали звезды, а в центре в круглом окне Луны сидел серебристый кот.

Среагировав на движение, с обеих сторон арки зажглись старинные фонари, освещая путникам дорогу. Пройдя сквозь арку, они пошли по улице, вдоль которой стояли небольшие дома с высокими двускатными крышами. Их каменные стены были увиты зеленью. Цветущие кусты в больших вазонах наполняли неподвижный воздух густым ароматом.
- Что-то вроде старинного европейского городка с современным техническим оснащением, - заметил Ян.

Свет из больших арочных окон первого этажа ярко освещал улицу, которая вскоре вывела их на городскую площадь. В центре рос огромный дуб. В его мощных ветвях светились то ли светляки, то ли звезды, то ли огоньки гирлянд. Вокруг его мощного ствола, словно эльфы, играли в догонялки местные ребятишки.

- Слушай, ты заметил, на детей здесь как-то по-другому действует сила тяжести? – Подпрыгнув несколько раз на месте, спросил Ян. – У меня вроде все как раньше, а они будто слегка зависают в воздухе, а когда бегают, то, как та девчонка у озера, едва касаются земли.
- Ага, - рассеянно ответил Егор, оглядываясь по сторонам. – Кажется, мы успели вовремя.
Они подошли к одному из фонтанов, расположенных по углам площади, и Егор заметил, как зависают в воздухе не только дети, но капли в его струях. Зная, что искать, он заметил трещины на стенах домов, закрытые свежим слоем штукатурки. Сквозь темноту неба, словно через тонкую ткань, просвечивали краски другого мира.
- Здрасьте! – Затормозил около них пробегавший мальчишка. – Вы новенькие что ли?
- Ага, нам бы где-то переночевать, не поможешь?
Мальчишка поискал кого-то глазами среди бегающей по площади ребятни, и не найдя, окликнул девчонку пробегавшую мимо:
- Крис, Таську не видела?
- Она самолетик Птице делает. У нее опять сквозь небо улетел! Щас позову! – И она умчалась на другую сторону площади к группе ребят, сидевших на ступенях здания, похожего на ратушу.
- Таська с дедом живет. У него ноги болят, поэтому он не ходит на озеро за лунным молоком – он вас устроит на ночлег.
- А птица – это кто? – спросил Ян.
- Аа, это Светка. У нее прозвище такое, еще с той жизни. Она худая и длинная, а когда бежит, растопыривает локти, как крылья. У нее самые летучие самолетики в городе. Вроде у всех одинаково сделаны – и бумага, и конструкция, но она дунет своему в хвост перед запуском, и он летит будто живой.
- А тебя как зовут?
- Миха, – он помахал руками над головой, увидев вставшую со ступенек девочку. – Пойдемте, вон, Таська уже бежит.
Очень скоро они увидели девочку лет тринадцати, ровесницу Михи, с круглыми очками на остреньком носу.
- Здравствуйте, - она улыбалась, но в карих глазах за прозрачными стеклами Егор увидел тихую грусть. – Вы к нам надолго?
- Думаю, нет. Нам скоро опять в дорогу, – ответил ангел. – Вы идите, устройте его на ночлег, а я пока здесь осмотрюсь.

Довольно скоро ребята и Ян подошли к дому. В больших арочных окнах горел свет, выхватывая из темноты росшие у крыльца высокие кусты роз, усыпанные ярко-желтыми цветами.
- Дед будет вам очень рад, - толкнув незапертую дверь, она пригласила войти в дом.
- Деда! Я дома и у нас гость, – она обняла высокого сутулого старика, вышедшего из комнаты. – Он новенький – его надо на ночь устроить. Проводи в гостиную, а я пока чайник поставлю. Миха, поможешь стол собрать?
- Добрый гость всегда в пору. Давай проходи, - пригласил дед Яна в комнату. – Чего ж стоять на пороге – в ногах правды нет.
По стенам гостиной были развешены рисунки, выполненные пастелью, в простых деревянных рамках и просто так, висевшие на кнопах.
- Чьи это работы? Можно посмотреть?
- Это Аленушка рисовала, младшая внучка. Всегда знал, что она у нас особенная, только не всем это видно было.
- Это ведь ваш городок на картинах, да?

Они были больше похожи на эскизы, выхватывавшие моменты жизни города и его жителей. Ян переходил от одной картины к другой, рассматривая, на первый взгляд, детские работы, но по-взрослому раскрывавшие изображаемые сюжеты, которые постепенно начали соединяться между собой, словно кадры фильма. Ян слышал слова стоящей на балконе мамы, зовущей к обеду полноватого мальчишку, который, затаив дыхание, прятался в кустах. Ян улыбнулся, увидев голубей, отряхивающих капли с мокрых перьев после купания в фонтане. Едва не протянул руку, чтобы взять мелок из рук малышки, предлагавшей сыграть в крестики-нолики. Подняв голову, почувствовал, что отрывается от земли вслед за белым самолетиком, запущенным в разноцветное небо долговязой девчонкой с руками-крыльями. Прохладой потянуло от ночного озера, где мальчишки, забыв про удочки, столкнулись головами, наблюдая за серебристой рыбкой, плавающей в ведре.

- Они живые! Все эти картины! – воскликнул Ян, обернувшись к старику.
Он молча улыбался, стирая не прошеную влагу с впалых щек.
- Такой вот талант у Аленушки нашей здесь открылся. Пойдем присядем, пока ребята с чаем управятся.
- Она что, только здесь начала так рисовать? – спросил Ян, устроившись в кресле напротив деда.
- Когда внучка родилась, сначала-то все вроде нормально было, угукала и улыбалась, на ножки встала, на детском своем языке лопотать начала, а потом, как подросла… ее будто замкнуло – совсем перестала говорить – сама в себе жила, как в стеклянной банке. Вроде вот она, а подойдешь поближе, чтобы приласкать, о ее взгляд, как о стенку и приложишься. Сейчас вот тоже молчит, но будто рисунками своими разговаривает. А иногда подойдет, встанет близко-близко, так, что ее волосики руку щекочут, постоит молча и опять рисовать уходит.
- Дед, - тихонько окликнула Таська. – Все готово. Мы вам в столовой накрыли. Я пойду на площадь к ребятам, сам управишься?
- Спасибо, Таюшка, бегите с Михой, - дед махнул рукой ребятам вслед и повернулся к Яну. – Пойдем, покушаешь с дороги. Сегодня Таисия пирогов налепила – ловко это у нее выходит, хоть и не велика еще.

Они перешли в столовую, где в центре, под широким абажуром, сплетенным из тонких веток, вокруг круглого стола стояло шесть деревянных стульев с высокими резными спинками. Под льняным полотенцем стояла большая тарелка с пирогами, маленькими и нарезанными на куски. Из широких глиняных чашек по столовой плыл травяной аромат.
- Мм! И правда, вкусно, очень вкусно! – Попробовав пирог с рыбой, похвалил Ян. – А родители ваших внучек сейчас на озере?
Рука старика, наливавшего молоко в чашку с чаем, дрогнула, и часть жидкости пролилась.
- Вот ведь незадача, - встав из-за стола, он взял полотенце и дрожащей рукой промакнул небольшую лужицу. Отложив полотенце в сторону, старик тяжело опустился на стул. – Они погибли. Оба. Молодые ребята из цеха свадьбу играли… попросили подменить. Если б не это… Ведь не их эта смена была.
- Я…вы простите, - начал было Ян.
- Ладно, что уж сейчас, - перебил его дед. – Кому радость, кому горе в тот день судьба раздавала. Отходит уже, ко всему привыкаешь. Время не лечит, но боль утихает. Ты ешь давай, ешь. Сахар вот клади, или ты не сладкий чай пьешь?
- Вы вот сказали, Алена здесь научилась так рисовать, - размешивая сахар в чашке, решил увести разговор от неприятной темы Ян. – А кто ее научил?
- Да никто. Ты ведь уже знаешь про Лунного Кота?
- Так это правда? Я думал, девочка у озера пошутила, что он завтра по веревочной лестнице на дуб спустится.
- Нет, - усмехнувшись, начал дед. – Сущая правда. Это вроде сказки наяву. В третье, кажется, полнолуние с того момента, как мы здесь остались, Кот спустился по своей лестнице и уселся на ветку. Мы не успели ни о чем его спросить, а он пристально так посмотрел на Аленушку и говорит: «Отстаньте от нее со своими разговорами! Дайте ей бумагу и карандаши. Так она скажет больше полезного, чем вы все в базарный день». Потом прыгнул на одну, на другую ветку, на лестницу, дернул кончиком хвоста напоследок, мол, осерчал на нас за нашу бестолковость, и исчез.
- Откуда взялся этот Кот, вы думали? Спрашивали, зачем он к вам приходит?
- Думали мы об этом, но ни к чему толковому не пришли. Когда нас дорога сюда вывела, все здесь так и было уже, будто нас ждало. Каждому дом нашелся и внутри все для жизни было приспособлено. Кот на ветке дуба лежал, будто ждал нас – большой, с серебристой шерстью. Когда мы подошли поближе, он встал, потянулся, зевнул во всю пасть, посмотрел не мигая, будто душу перетряхнул каждому. «Добро пожаловать», - услышали мы внутри головы, а он забрался по лестнице до Луны, открыл ее, как окно, и исчез. Не стали мы головы ломать почему да зачем. Приняли с благодарностью и живем вот.
- Да ты не ешь ничего! Заболтал я тебя совсем! – спохватился дед, пододвигая гостю тарелку с пирогами. – Давай-ка я тебе тоже молока в чай налью. Такого ты, кроме как здесь, нигде не попробуешь.
- Будто в сказку попал, но не до конца… - подставляя чашку, сказал Ян. – Откуда вы узнали о нем?
- О молоке-то? В следующее полнолуние. О молоке и других местных особенностях. Здесь многое, как в той жизни было, но чему-то и научиться пришлось. Про лунные сливки случайно узнали – кто-то забыл ведро с улицы убрать. Луна весь день на солнце в воде проплавала. Когда вечером хватились, она уж желтая и густая стала. Люди в благодарность за добрые советы Кота угощают. Он завтра придет, видишь, Луна, как блин налилась.
- Ничего, если я еще спрошу? – осторожно начал Ян, когда они после ужина перешли в гостиную и опять устроились в креслах.
- Отчего ж, валяй, спрашивай.
- Почему вы ушли из города? В газетах была какая-то невнятная статья о болезни детей, но без продолжения.
- Будь так добр, разожги камин – с живым огнем уютней будет.

За все время, пока Ян возился с камином, старик не проронил ни слова. Когда языки пламени заплясали на сухих дровах, он развернул кресло и вытянул к огню ноги.
- Верно люди говорят – беда не приходит одна, так вот это про нас. Не успели погибших на заводе схоронить, как новая напасть пришла. Кашлять дети начали. Доктора посмотрели, сказали, что от пыли после взрыва и прописали сироп от этой хвори. Только лучше ребятишкам с него не стало – в больницу стали увозить. Когда там двоих не стало, мы пошли к докторам, по-человечески спросили: «Что с дитями-то? От кашля ж не умирают!» А они только руками разводят, да в глаза смотреть боятся. Когда у Сани Кодохова дочка чуть живая платьице попросила, чтобы как у невесты, мы не выдержали. Понимаешь, когда старики уходят, больно, но всем время однажды приходит. Когда несчастный случай или… авария – страшно, но тоже понятно. А когда вот так, просто, как свечи тают – невозможно это принять. Наташа, матка Птицы, прижала ее к себе еле живую. «Не отпущу, - говорит, - дочь одну! Вместе пойдем! Слышали про дорогу? Здесь не удержать их – птицами улетят, а там… Кто знает, что будет? Зато вместе!» Завернула в одеяло и пошла в чем была. Посмотрел я на нее, на Таисию белую, как снег, с коричневыми кругами под глазами, и понял, что не смогу больше хоронить. Так вот и оказались мы на дороге, все, кто рискнуть решился.
- А Алена?
- Куда ж без нее?
- Она что, не болела?
- Как не болела? Тоже кашляла, но сироп ни в какую пить не хотела – сожмет губы – не силком же вливать? Может, потому и не заболела, как остальные ребятишки.
Старик тяжело вздохнул и молча смотрел в камин, где дрова уже прогорели и лишь красные угли раздвигали темноту комнаты.
- Заболтал я тебя, похоже, а ты устал с дороги. Пойдем-ка, покажу, где ты разместишься на ночь. У нас тут все по-простому – ты уж не обессудь.

Глава 6. Интересный разговор

Оставшись на площади один, Егор огляделся и увидел пустые скамейки недалеко от фонтана. В центре круглой чаши на невысоком мраморном постаменте стоял большой прозрачный шар. Тонкие струи сходились вокруг него и падали, рассыпаясь водяной пылью. С противоположной стороны от фонтана он увидел девочку. Она сидела на скамейке и что-то быстро рисовала в папке-планшете.
- Привет, - поздоровался Егор.
«Здравствуй, солнечный ангел, - ответила она молча и пристально на него посмотрела. – Ты можешь раскрыть крылья, чтобы я дорисовала?»
- Ладно, - пожал плечами Егор и выполнил ее просьбу. – Так хорошо?
«Ты их будто растопырил», - сморщила нос юная художница.
- А как надо?
«Обними ее».
- Кого?
«Прозрачность, - она коротко вздохнула и пояснила – У всего есть одежда, укрывающая и оберегающая прозрачность, потому что она очень тонкая и хрупкая. Ее можно повредить даже неосторожным словом или даже взглядом. А это, - кивнула она на шар, - будто прозрачность целой планеты. Будешь ее одеждой?»

Егор чуть подался вперед и от него, и его раскрытых крыльев полился теплый свет. В темноте летнего вечера хрустальную прозрачность обнимали крылья солнечного ангела.
- Ух, ты, - тихо выдохнул вихрастый мальчишка, стоявший за спиной девочки-художницы вместе с только что подбежавшими друзьями. Он переводил восторженно-удивленный взгляд, не зная чему отдать предпочтение – настоящему ангелу, стоявшему в нескольких шагах от него или картине на коленях девочки. Наконец, разрешив внутреннюю дилемму в пользу картины, он смог вслух выразить свои чувства. – Круто! Аленка, подаришь мне, когда дорисуешь? А я тебе взамен кораблик с парусами, хочешь?
Девочка слегка нахмурилась, а Егор услышал ее нетерпеливое: «Не мешай пока». Она рисовала то мелками, то растушевывала пальцем, создавая мягкий переход из цвета в цвета, на мгновенье замирала и хмурилась, а после, словно найдя решение, снова принималась за работу, слегка прикусив нижнюю губу.
- А чо это сразу тебе? – пробубнил полный мальчишка, стоявший рядом.
- А то! В большой семье клювом не щелкают, слыхал, Оле? Кто первый встал, того и тапки. – беззлобно парировал вихрастый в ответ на скорченную рожу друга.
- Ой! А это кто, ангел? – постепенно переходя с парящего бега на шаг, спросила девочка с огромными от удивления глазами и уползающими под челку бровями. – Оохо себе…
- Где тебя опять носило! – беря девочку за руку, проворчал мальчишка с такой же пшеничной копной на голове. – Опять камни из карманов выложила?
- Я самолетик искала, он на дубе в листьях запутался.
- Вот сама однажды там запутаешься, и кто тебя доставать будет?! – мальчишка вынул из своего рюкзака два небольших булыжника и, положив их в кармашки девочки, снова взял ее за руку. – Вот расскажу все маме!
- Отстань! – выдернув ладошку из руки старшего брата, она сделала несколько неуверенных шагов в сторону Егора. – А у вас эти вот крылья… они взаправдашние?
- Хочешь потрогать? – подмигнув, спросил Егор девочку, светящуюся может только чуть меньше, чем он.
- Ритка! Чего ты опять творишь? – взяв ее холодную от волнения ладонь в свою, мальчишка настороженно смотрел на Егора, готовый защитить сестру от любой беды.
- Ты что ли не видишь? Он – настоящий!
- Настоящие белые.
- А этот – солнечный, - протянув руку, она коснулась золотистого крыла и, обернувшись к брату, пожала плечами давая понять, что с ней ничегошенки не случилось.
- И всё-таки, почему вы… рыжий?
- Ну, Макс! Ты забыл что ли, что Лунный Кот рассказывал?!
- Так он это про людей говорил, а ангелы же не люди?!
- А может, и ангелам кусочки достались – они ведь тоже живые, да же ведь? – глядя снизу вверх, с огромной надеждой в васильковых глазах ждала ответа Рита.
- Хм, а не устроиться ли нам как-нибудь поудобнее, - оглядываясь по сторонам, сказал Егор. – Чувствую, разговор будет интересным.

Ребята сдвинули скамейки, стоявшие вокруг фонтана, и устроились, кто как сумел – кто на сидениях, Вихрастый, как птиц, взлетел на спинку, не забыв занять место для Оле. Рита осторожно взяла ангела за руку, примостившись рядом с ним. Макс, не выпуская руку сестры, устроился рядом. Здесь же Егор увидел и Миху, и Таську, и Птицу с новым самолетиком в руках. Тихо подошла Алена и села на край чаши фонтана, положив на колени папку-планшет.

- Я так понял, Лунный Кот рассказал вам какую-то историю? – спросил Егор, когда, наконец, все устроились и затихли.
- Это всё Костик, - похлопав вихрастого по плечу, начал Оле, слегка сбиваясь от волнения. – Когда Кот приходит, ему можно задать только один вопрос. Разговаривать о том, о сем можно, а вот настоящий вопрос – только один. Ну, вот Костик и спросил про людей. Давай лучше сам расскажи.
- Да чего тут рассказывать? Просто я давно уже про это думал: вроде все люди одинаковые, ну там, руки, ноги, печенка, сердце, но почему мы такие разные?
- Хм, хороший вопрос, - качнув головой, усмехнулся Егор. – И как ответил Кот?
- Дальше пусть Таська рассказывает, у нее лучше всех получается.
- Вы уж эту историю сто раз слышали, наизусть уже выучили.
- Ангел же не слышал! – подняв к челке брови, поставила точку в стеснительных колебаниях Таисии Рита.
- Ладно, если что-то забуду, подсказывайте.
Ребята завозились, устраиваясь поудобней, и приготовились слушать.
- Это было давным-давно, - начала Тася сказочным голосом. – Когда не было ни звезд на небе, ни планет, ни всяких живых существ на них. В те далекие времена жил-был Творец.
- Но сначала он не знал, что он творец, - уточнила Рита, с ногами устроившаяся на скамейке под крылом ангела.
- Да. Он просто любил забираться на крышу своего дома, потому что оттуда был виден весь мир – темный и пустой. Но однажды ему надоело смотреть в темноту вселенной, как в выключенный телевизор, и с тех пор к нему на крышу стала прилетать Мечта – яркая и смелая. Вместе они заполняли красками огромный холст вселенной. Они создавали мир живым, научив его дышать – вдох-выдох, день и ночь, рождение и вовсе не смерть, а новое рождение – Творец подарил своему миру обновление. И все было хорошо, пока из мрака тьмы не пришел Другой. Он захотел нарисовать свою картину, но у него почему-то краски долго не держались, осыпаясь. Желая превзойти творца, он приходил, пытаясь разгадать загадку связей. В стремлении доказать свое превосходство, он не замечал Мечту, которая дарила вдохновение. Другой не смог понять, что не формулы расчетов соединяют части целого в картине, а «Любовь, подаренная миру без остатка», – подхватили ребята, как песню.
- Да, - встретившись взглядом с Аленкой, сказала Тася. – Отчаявшись, Другой решил украсть картину, но творец разбил ее на кусочки и раздал их людям. Так каждый человек получил свой дар.
Тася замолчала и ребят окружила тишина – такая плотная, словно вода в глубине океана.
- Ты не все рассказала, - тихо, но твердо произнес Макс. Прозрачный купол тишины рассеялся, и мир вновь наполнил привычный шум фонтана, песня сверчков и шорох листьев. – Другой не отступился. С тех пор он приходит к людям, пытаясь забрать кусочки, или предлагает заменить краски творца своими. Ангел, почему ты и другие ангелы не можете ему помешать?
- Макс!
- Рит, подожди, пусть он ответит.

Теперь все глаза ребят были устремлены на Егора в ожидании ответа.
- Здесь все просто и сложно, - начал Егор. – Представь, Макс: Рита подарила тебе кружку. Теперь она твоя и только ты можешь решать, что с ней сделать: поставить пылиться на полку, ловить ей Луну в озере, разбить или каждый день пить из нее чай, согласен?
- Так-то бы да! А иначе, какой же это подарок? – пожал плечами Костик.
- Полностью поддерживаю! – кивнул Егор и продолжил. – С этими дарами похожая история. Эти кусочки теперь только ваши и каждый сам выбирает, что будет с ним делать. А Творец, ангелы или Другой могут лишь предлагать варианты, но принимать решение вам, потому что вместе с этим даром Творец дал вам свободу выбора, которую не может нарушить никто, даже он сам. Такие вот дела.
- Эй, гулены! А не пора вам по кроватям? – донеслось с другого конца площади, откуда появились мужчины и женщины с ведрами и тазами в руках.
- Кажется, вам пора.

Ребятня слетела со скамеек, как стая воробьев, и со всех ног понеслась к родителям.
- Ангел, а ты завтра придешь? – оглянулась Рита.
- Мы еще встретимся, - улыбнулся Егор. Он видел, как она выбросила булыжники из кармашков и теперь парит над площадью, увлекаемая братом, как воздушный шарик.

Глава 7. Между

- Эй, вставай, слышишь? – тормошил Егор, пытаясь разбудить сладко спящего Яна.
- Что? – вздрогнув, он резко открыл глаза. – Ты чего? Что случилось?
- Тихо. Одевайся и выходи на улицу.

Ян сел и огляделся по сторонам, плохо соображая, где находится. Медленно приходя в себя, он вспомнил, как вчера вечером дед устроил его на диване в уютной мансарде, где в уединении обычно рисовала Аленка. Привычным движением пригладив растрепанные волосы, Ян быстро собрался, спустился вниз и, стараясь не шуметь, аккуратно прикрыл за собой входную дверь.
- Ты чего как рано? – ежась от утренней прохлады и широко зевая, спросил Ян.
- Они скоро проснутся, а нам надо поговорить, - перешагивая глубокую трещину, змеившуюся вдоль дороги, ответил Егор.
- А ее вчера вроде не было, - почти проснувшись и начиная соображать, заметил Ян. – Мы куда идем?
- К озеру, думаю, там нам не помешают.
- Что, все так серьезно? – пытался шутить Ян, но вдруг остановился как вкопанный, оглядываясь по сторонам. – А мы точно по той улице идем?
- Не тормози, ладно? Дойдем до озера, и все объясню.

С прошлого вечера площадь и улицы города заметно изменились. Исчез фонтан. Оглядываясь по сторонам, Ян не увидел зелени, оплетавшей стены и балконы домов.
- Розы тоже. Два больших куста у крыльца, помнишь? – сказал Егор, словно продолжая его мысли.
Ян торопливо догнал ангела и молча, стараясь не отставать, пошел рядом с ним.
- Будь неладен! – воскликнул Ян, остановившись в конце улицы. – А где башня с аркой и часами? Что за чертовщина здесь происходит?!
- Мы почти пришли, – спустившись со склона холма, они остановились у мостков, на которых вчера стояли ведра с лунным молоком. – Давай сядем.
Они сидели, глядя на спокойную гладь озера и розовые хлопья тумана, тающие над его поверхностью в лучах восходящего солнца.
- Почему? – первым не выдержал напряжения Ян. – Их такой… счастливый и добрый мир разрушается. Почему?
- Потому что это почти иллюзия. Этого не должно было быть, но им каким-то образом удалось.
- Что удалось? Где мы сейчас находимся, Егор?
- Между. Это не сказка и не один из фэнтезийных миров – у них свои законы. Это не совсем реальность и не послесмертие. Карман жизни, который они все вместе каким-то образом создали из своих представлений, желаний и надежд пока шли по дороге, и который в данный момент трещит по всем швам. Потому что живым – земля, а ушедшим – небо.
- Подожди, это все происходит… – постепенно до Яна начал доходить смысл сказанного и соединяться в одну картинку: родители, забравшие умирающих детей, дорога, странный мир и причины его разрушения. – Родители ведь живы?
- Да.
- А дети?
- Они почти за гранью. Все, кроме Алены. Ты заметил у них утяжелители, чтобы не взлетать? У Михи с Тасей пояса набитые песком, некоторые крепят их к ногам, кто-то носит камни в сумке, у кого-то они в карманах.
- И что теперь?

Солнце высоко поднялось над горизонтом, разогнав остатки туманного сна.
- Сегодня вечером я заберу детей, - глядя на белые кувшинки, качавшиеся на ряби озера в окружении слепящих солнечных бликов, тихо произнес Егор. – Их время подходит к концу – еще чуть-чуть и было бы поздно.
- Что случится, если они останутся с родителями?
- Совсем скоро они станут невидимыми для них. Но это не самое страшное… Они станут неприкаянными душами, летающими между пространствами, без возможности уйти на небо или вернуться на землю.
Большая зеленая стрекоза, треща крыльями, опустилась на открытую ладонь ангела.
- А родители?
- Они справятся, - прозрачные крылья стрекозы вновь пришли в движение и, подхваченная порывом ветра, она исчезла в потоках солнечного света. – Они не увидят смерть своих детей – им будет показано таинство перехода.
- А потом?
- Ты вместе с ними вернешься обратно.

Услышав шуршание за спиной, они оглянулись и увидели Миху, Оле, Костика и еще пару мальчишек, растерянно стоявших около мостков с удочками и ведерками в руках.
- Мы слышали… - хрипло начал Миха и, кашлянув, добавил: Мы сами всем расскажем.
Егор молча кивнул. Ребята, оставив удочки на траве, понуро пошли в сторону города.
- Мы придем на закате, - крикнул ангел ребятам, и уже тише добавил: Чтобы встретить рассвет новой жизни.