Дайте миру шанс Часть 4 ТЗ ОЭУ гл. 4

Тактическая задача: «опытный экземпляр уничтожить»

Что это было? У всего есть причины и объяснения. Это не поддавалось никакому логическому. Просто мистика какая-то. С командой говорить бесполезно, все кто видел, будут молчать, кто не видел – покрутят у виска.

 Может, с мальчишкой поговорить? Он, правда, какой-то недоверчивый, молчаливый. Вряд ли будет откровенничать. Команда его гоняет, чтоб не слонялся в секретных отсеках, да и отец с ним слишком строг. Надо выбрать момент, чтоб никого поблизости не было.
 
Иллюминатор был раскрыт, и слышно было, как такелаж перемещает оборудование и складирует груз. Закрыв глаза можно было легко себя представить в районе решающих и ожесточенных боев. В трюме грузно и тяжело, подчиняясь какому-то нескладному ритму, грохал загрузочный желоб. Визжали и завывали кронштейновые механизмы. Короткими очередями перестреливались  пневмотранспортные комплексы.  Устрашающе лязгали гусеницами трюмные машины, а где-то близко выла система аспирации. Кроме того, погрузчик ездил туда-сюда по листовому железу палубы и это нестерпимое дребезжание доводило зубы до хруста.

В стратегии я разбирался, и чтобы прекратить все это, достаточно было перерезать пару канатов и один кабель, но знал, что любая пауза, даже небольшая, не будет для  команды благом, ведь станет не отдыхом, а превратится в  затяжное пьянство. Даже на берег сходить не решился, ведь лишившись командира, они самовольно разбредутся по окрестностям.

Разбредаться было нельзя. Руководство говорит о малом, но недоговаривает чего-то главного. С чего бы это им превращать оснащенную секретную военную баржу в плавучий музей? Да еще с гражданскими. Лишь мельком взглянув на список пассажиров я понял, что ужиться с таким количеством магнатов, селебрити и политиков будет непросто.

Чем сходить с ума от этого шума, лучше уж отыскать мальчишку. Где его искать, я прекрасно знал. Тот хоть и был еще маленьким, тихим и неразговорчивым, но был очень увлечен наукой. Химические формулы и реакции увлекали его и давались очень легко. Все уже забыли о проекте, как только в порту получили новые директивы, но неудача ученых как будто добавила мальчишке смелости.

 С недетским упорством он возился в лаборатории  с телом, которое все признали мертвым. Продолжал проект, от которого все отказались и посчитали не стоящим усилий. Он что-то видел свое, другое в этих безжизненных образцах. Он подолгу проводил за лабораторным столом, усидчиво расставлял образцы по полкам, добросовестно записывал результаты в блокнот, а проведя какой-нибудь опыт надолго замирал, тер лоб и грыз карандаш.

 Пока я наблюдал за ним у дверей раскрытого шлюза, он три раза успел смешать какие-то пробирки, засопеть, потереть затылок, прожечь жидкостью из пробирки стол, испугаться, затереть все ветошью и только после этого робко обернулся на меня. Длинные волосы косо и по-дурацки были завязаны у него на макушке в мэн бан.

- Это кислота. С ней осторожней, - предупредил я.

Он, как всегда, страшно смутился.
- Я знаю. Кислоты все опасны. Даже дезоксирибонуклеиновая.

- Не вовремя, наверно, но я даже не знаю, как тебя зовут, - признался я.

- Шон, - бодро ответил тот, и почтительно добавил, - капитан Джейкоб Бьюит.

Проникшись симпатией к вежливому обращению, которое не встретишь в моей среде, я ответил:
- Для друзей Джей. Зови меня просто Джей.

Он положительно кивнул и снова принялся смешивать колбы, а я смотрел на него и все думал, как начать разговор, но в это время порог переступил Фрэдчел Кан.

Глаза у него были злобно вытаращены, а рот непрерывно двигался, словно он полушепотом произносил слова, которые при виде меня произносить боялся.

 Мальчишка осторожно повернулся и скользнул испуганным взглядом в маленький проход, где ему между нами двоими протиснуться можно было только вплотную.
 
- Чем ты тут занимаешься? - произнес доктор Кан с неприятным выражением.

Не спуская с отца напряженного взгляда, тот вышел из-за стола, сделала несколько шагов, и встав перед ним, протянул колбу.
- Я выделил из его генома основные азотистые основания.

Фрэдчел Кан некоторое время стоял в прежней позе, затем поднес колбу к глазам и недоверчиво осмотрел ее. Затем с беспокойством, словно боясь, что я все вижу и слышу, прикрыл ее ладонью.

- Не удивил…. Я тоже об этом подумал, - улыбнулся Фрэдчел как-то болезненно, лихорадочно осмотрелся и сунул колбу в нагрудный карман.

Затем внезапно оживился, взгляд стал спокойным, явно, что эта новость привела его в восторг. Почему вместо того, чтобы хвалить сына, он его ругает по поводу и без? Очень похоже на маниакальную ревность за его увлечение. Вероятно, я был недалеко от истины. Он пожирал глазами мальчишку, а потом меня. Явно хотел что-то сказать или сделать, но при мне не решался.

Жалко улыбаясь, мальчишка сдавленно произнес:
- Извините.

И опрометью проскочил сквозь нас.

- А ну вернись! – неодобрительно закричал доктор Кан. Я с интересом следил за его действиями. Между тем, тот не бросился его догонять. Наступила неловкая пауза.

- Пусть занимается, раз ему интересно. Незачем в ребенке гасить доброе начинание. Инициативу, так сказать, - попытался смягчить его настрой я.

- У вас есть дети? – как-то прямолинейно и нервно спросил тот.

- У меня есть дети, если это вопрос, а не желание заткнуть мне рот, - резко ответил я.

Уловив грубую интонацию, доктор вспыхнул и рванул на выход.
 
Наука меня не увлекала вовсе, но мальчишка меня поразил. Я давно не видел такой одержимости. Знание без познавателя мертво. Он ищет знания, не ждет готового. Даже не боясь гнева отца, упрямо рыщет в лаборатории.

Они ушли, а я оставался неподвижен. В колбах, аккуратно расставленных им было будто единое существу. Это трудно объяснить, словно это была единая картина из множества мелких частей. Они были разной конфигурации, но что-то их объединяло.
 
- Дезоксирибонуклеиновая? ДНК? Это шутка была, - обомлел я, но меня никто не слышал.