Забытая сказка о детстве

Давным-давно, так давно, что я уже не помню, когда именно это было, я был маленьким  мальчиком. И тогда, в  каждое лето родители  отправляли меня в детский  лагерь.
Лагерь находился в горах. Мы жили в большом  старом деревянном доме со скрипучими деревянными лестницами, огромной черной печкой и комнатами  на десять-пятнадцать мест. Я не помню, нравился мне этот лагерь или нет, но хорошо помню, что всегда ходил голодным и постоянно просил в столовой добавки. Но мне, как и всем остальным детям, неизменно отказывали.
В то время я жил у бабушки, был худеньким, слабым, мечтательным мальчиком и не имел друзей. У бабушки была большая библиотека. Когда все нормальные дети гоняли в футбол на улице, я сидел дома и читал книжки о пиратах и мушкетерах, о королях и рыцарях. Я  мечтая стать сильным, храбрым и совершить много-много подвигов.
Книги для меня были всем. Я читал все время, и даже  брал книги с собой в школу. Бабушке очень нравилось, что я люблю читать. Она была старенькая и неграмотная. Меня она очень любила. Бабушка  рассказывала мне о своем детстве, о своей деревне близ города Карса. Рассказывала как вышла замуж за моего деда, о страшной войне, которая заставила их бросить свой дом, свою деревню и навсегда покинуть родину. «Я хочу увидеть твою свадьбу и только потом умереть», – говорила она мне. Я не понимал, что она хочет этим сказать. Я знал, что когда-нибудь  стану большим, у меня будут жена, дети, но почему она при этом должна умирать, мне было непонятно.
В детском  лагере без бабушки, без родителей и без книг мне было безумно скучно. Я с нетерпением ждал выходных. И когда они наступали, я рвался к воротам лагеря в ожидании увидеть своих близких. Там не разрешали детям без толку стоять, и я, как маленький зверек в клетке, бродил по территории лагеря, не находя себе места.
В этом лагере  было нечто, что полностью отсутствовало в моей обычной городской жизни. Я выбирал какую-нибудь девушку из старшего отряда и влюблялся в нее. Ходил вокруг нее большими кругами и мечтал, как я стану высоким, сильным и спасу ее, когда на нее нападут злые люди. И тогда она обязательно заметит, какой я смелый, какой славный и как со мной интересно дружить.
Но проходили годы, летом меня снова отправляли в детский лагер. Менялись дети, менялись вожатые, а меня никто так и не замечал, если не считать мальчишек-садистов. Эти по каким-то непонятным причинам сразу выясняли, что я не люблю и не умею драться и не упускали повода, чтобы меня избить. Мне было очень обидно. Я не понимал почему они так делают. И не мог себе простить, что не умел дать им достойный отпор. Я был очень умным. Так говорила моя бабушка. Но в   лагере хорошая работа кулаками ценилась значительно больше, чем мои знания и таланты.
Особенно в этом деле преуспевал мальчик, ни имени, ни лица которого я сейчас не помню. Помню только, что он был на год старше и на голову выше меня. Чем меньше я сопротивлялся, тем больше он распалялся. Он бил меня и  смеялся. Он всегда выбирал момент, когда в палате было много детей. Нанося мне удары, он добивался авторитета у других. Я это хорошо понимал, но легче мне от этого не становилось.
Как раз в том году, в первое же воскресенье, ко мне приехала бабушка и привезла много вкусного. Но побыла она недолго. Как всегда, жалуясь на какие-то боли, она торопилась обратно в город, на прощанье расцеловала меня в обе щечки, чего я страшно не любил.
После этого две недели подряд никто не приезжал меня навещать. Я конечно, как и все дети, очень скучал по своим родным. Я обижался, что они забыли обо мне. Я хотел рассказать им... нет, не о мальчике, который все время лез ко мне драться, а о странной молнии.
      Это был самый обычный день. Было  жарко, но пасмурно. Двое вожатых, о чем-то разговаривая, медленно поднимались по деревянным ступеням на второй этаж. Я стоял внизу, напротив нашего здания.  И в этот момент появился небольшой ослепительный огненный шар, который вначале медленно сделал несколько странных зигзагов в воздухе, а потом, как будто нехотя, ударился чуть ниже ног вожатых. Раздался такой оглушительный взрыв, что я чуть не оглох. Огненный шар рассыпался на множество сверкающих искорок, которые полетели во все стороны.   Вожатые покатились вниз, как переспелые груши во время града, и долго не могли прийти в себя. Только спустя много лет я узнал, что это была шаровая молния.
Была и другая забавная история. Мальчики из первого отряда научили меня двум словам на русском. В то время я еще не знал ни одного русского слова.  Оказалось, что это нехорошие слова, которые нельзя произносить при девочках и при взрослых. Я этого не знал и мне за них здорово влетело... А мои  родные всё не приезжали, и мне не то что что-то рассказывать, даже словом перемолвиться было не с кем.
     Однажды вечером вожатые куда-то испарились, и мы, пятнадцать подростков, остались в палате, предоставленные сами себе. Вначале все разговаривали шепотом, потом, как всегда, кто-то сказал какую-то глупость и все начали громко смеяться. Затем в ход пошли подушки, кроссовки и тому подобное. Я не помню, что я делал, помню только, что вдруг все, как по команде, замолкли и уставились на меня. В начале я ничего не понял, но скоро все стало ясно. Не успев ничего сообразить, я получил удар в спину и оказался на полу. Надо мной стоял мой мучитель и широко улыбался. Весь в слезах я поднялся и увидел, как обрадовали его слезы на моих глазах. Он что-то говорил и медленно надвигался на меня, чтобы еще раз ударить. Он наслаждался тем, что я слабее, что  боюсь его, что плачу. Он сделал шаг вперед, чтобы снова меня ударить. Но в этот момент, к удивлению  всех и самого себя, я резко шагнул вперед и что было сил ударил ногой моего противника между ног.
      Далее события развивались весьма стремительно. Сначала он вытаращил на меня глаза, полные ненависти и удивления и сделал шаг навстречу. Но потом с истошным криком, корчась от боли, повалился на пол. Через пару секунд он резко вскочил и, качаясь, снова пошел на меня. Но я не убежал, а как опытный боец джиу-джитсу, подождал, когда он подойдет достаточно близко, и нанес ему точно такой же удар. Он вскрикнул еще громче и снова свалился на пол.
По логике, на следующий день мой соперник должен был поймать меня и жестоко отомстить.  Но этого не случилось. Более того, он больше никогда  не лез ко мне драться. И я сделал очень важное для себя открытие: оказывается, только трус может унижать слабых. Но стоит ему получить отпор, он тут же отступает. И еще, я решил больше никогда не плакать, даже, если мне будет очень и очень больно.
       Прошло несколько дней, погода испортилась. Дождь лил с утра до вечера. Наш двор превратился в огромную грязную лужу. Все дети ходили мокрые и чумазые. Я простудился и начал сильно кашлять. Однажды, во время тихого часа ко мне подошел наш вожатый, немолодой и очень недобрый  мужчина. Он сказал, что я должен быстро одеться и идти к воротам. Там я увидел хорошо знакомую высокую фигуру. «Это твой родственник?» – спросил вожатый. «Это мой отец», – гордо заявил я, и увидел, с каким уважением вожатый посмотрел на меня. Отец был на голову выше и значительно сильнее его.
Отец был небритый и какой-то странный. Как правило, в лагере меня навещали либо мама, либо бабушка. Это был его первый и последний визит в  детский  лагерь.
- Почему вы так долго не приезжали ко мне? – спросил я отца.
- У нас было много важных дел, – ответил он. – Пойдем, прогуляемся?
Я был очень рад, что в тихий час буду гулять с отцом. Мы шли молча, а потом я спросил:
 – Как там, в городе? Наверное, очень жарко?
- Да, – сказал отец, – очень жарко.
- Как там мама, как бабушка?
Отец повернулся и как-то очень грустно посмотрел на меня.
- Бабушки больше нет, – произнес он.
- Как? – вымолвил я и тут же заревел, потому что понял, что  моя бабушка умерла. А еще понял, что даже после того, как я  стану большим и сильным, как отец,  мне не удастся прожить без слез на этом сложном и запутанном  мире.