Во глубине сибирских руд

- Ты меня уважаешь? – Варфоломей подтолкнул стакан к Евпатию.
- Уважаю, - Евпатий выпил по-офицерски, с кряком.
- Долго еще у нас на шее сидеть будете? – Варфоломей сразу к делу.
- До Покрова съедем, – Евпатий загнул мизинец.
- И что ж такого случится до Покрова? – Варфоломей усмехнулся в воображаемую бороду.
- Тсс! Еще не время, кум, – Евпатий подозрительно прислушался. – После Гражданской что-нибудь осталось? Трехлинейка, маслята? Скоро пригодятся.
- Нет ничего. Все сдал. Комиссия приезжала, огород вскопали, ничего не нашли.
- Молодец, – Евпатий сделал вид, что поверил. – А ловушки вокруг дома все же расставь, не помешают.
- Пугаешь? – Варфоломей плеснул еще самогонки.
- Дело твое, – Евпатий изобразил равнодушие.
- Ты лучше вот что скажи, – Варфоломей наклонился к куму на ухо. – Кто свой, кто враг? Правду говорят про самозванца? Когда война закончится? Что не поделили? Ну и еще что-нибудь, – и, упреждая встречный вопрос кума. – Как правильно – мы знаем, но… хочется по правде.
- Ничему, что говорят, не верь, – зашептал Евпатий. – Наше дело маленькое, самозванец - не самозванец, нам от этого ни жарко, ни холодно. Эта банда. Кого они там главным сделают – нас не спросят, а голос подашь – пикнуть не успеешь.
- Неужто народ так запугали? – Варфоломей потянулся за берданкой. – Я им покажу!
- Запугали? Тю! Некого пугать. Эти пуганные по доносам на первое место в мире вышли. Сволочь, твой народишко, Варфоломей. Вот как есть, сволочь, – Евпатий махнул рукой. – Так и быть скажу. Не всегда я был Евпатием.
- А кто же ты? – Варфоломей снова потянулся за берданкой.
- Революционер! Романы писал, своя мельница была, пока не пришли серопузые.
- Ты шо, кум, и писать умеешь?
- Двумя пальцами, но шибко.
- Так это из-за вас, писак, цены растут? Рубероиды, проклятые.
- Либероиды, кум. Но мы не такие, – Евпатий поставил одну ногу на лавку и задекламировал:
"Во глубине сибирских руд
Темницы рухнут и свобода,
С надеждой примет нас у входа,
Разбудит бодрость и веселье.
Оковы тяжкие падут,
Придет желанная пора
На плаху кремлинов ведут", – Евпатий закашлялся. – Как-то так.
- Пушкин тоже за нас?
- И Достохлевский.
- И Достохлевский?!
- Угу.
- Тогда и я за вас. С кого начнем?