Сладкий яд твоей души. Глава 29

Дико отреагировав на замечание подруги, Чехова вскочила на ноги, и сделав заявление, что та окончательно сошла с ума, чтобы подозревать её в какой-то склонности к Глебу, чуть не поссорилась с Алькович, называя все её домыслы полнейшим бредом. После чего позорно сбежав с её квартиры, где накануне они устроили посиделки, распивая вино на двоих, спустя время Чехова успела пожалеть о своем поступке, искренне устыдившись устроенной ею на ровном месте истерики.

Она понимала, что некрасиво повела тогда себя с подругой, но исправить что-либо уже было нельзя.

Следующая бессонная ночь прошла для неё в невыносимых терзаниях. И продолжая испытывать муки совести перед Викой за ссору из-за одного лишь упоминания Глеба, оставшееся до утра время Лера потратила на лихорадочное обдумывание стратегии своего дальнейшего поведения, в очередной раз осмысливая свое отношение к сводному брату, открывшиеся ей с невиданной ранее стороны.

Однако так и не придумав ничего лучше, кроме как извиниться перед Викой за свою прошлую выходку, она продолжала уповать на то, что та быстро забудет об их размолвке или хотя бы соизволит не затаить на неё зла.

Как и ожидалось, Алькович лишь отмахнулась от её горячих заверений о том, как ей стыдно было за тот вечер и понимающе покачав головой, словно соглашаясь с тем, что от подобного рода умозаключений у кого угодно может поехать крыша, она пообещала ей больше не касаться данной темы, раз это так сильно задевало её за живое. Впрочем, сама Чехова все ещё сомневалась, что её отношение к Глебу в лучшую сторону, но сама разлука с ним почему-то причиняла ей невыносимую боль.

И в очередной задавая себе вопрос насчет того, что он испытывал к ней, раньше она бы точно смогла ответить, что ничего, но учитывая череду свершившихся потом событий, где его невозможные поступки переплелись с приступам её явного безрассудства, сейчас Чехова бы затруднилась ответить на этот вопрос, понятия не имея, что творилось в голове этого человека.

Возможно он просто хотел её, соизволив однажды пойти на поводу собственных желаний, но ведь сознательно такую боль любимым обычно не причиняют.

А может это вообще была симпатия… Возникшая в силу вспыхнувшего влечения, которое в дальнейшем невозможно было сдерживать.

Чехова не отбрасывала в сторону именно такую мотивацию его поведения и то, как целовал он её тогда, в машине под дождем, вполне могло на это указывать. Либо он попросту хотел усыпить её бдительность и показав, каким душкой может быть, попытаться заново затащить её в постель, если когда-нибудь снова представиться такая возможность. Тем более на него это было похоже…

И в то же время Лера почему-то отказывалась верить, что он был способен на такое. Но если у него и вправду была раньше к ней симпатия, то после того, как она умудрилась его отравить, это чувство наверняка могло сменить одно лишь презрение.

Да, по началу она его ненавидела, а потом, окончательно запутавшись в себе, и вовсе хотела ему отомстить, вот только её отчаянный поступок ни к чему хорошему не привел, заставив ещё больше сожалеть о содеянном.

Тщетно Чехова боролась с собственными эмоциями, пытаясь самостоятельно решить эту непосильную для себя задачу.

Вспоминая свою семью, она пыталась сравнить любовь к ней с тем, что испытывала сейчас по отношению к Лобову, пока не поняла, что это совершенно бессмысленное занятие, потому что любовь могла быть разной.

Конечно, она по-своему любила Гордеева, Вику, Дениса, но эта любовь каким-то странным образом распространялись и на Глеба — порой невыносимого, мстительного и своенравного парня. И предаваясь втайне мыслями об этом загадочном человеке, она то и дело размышляла о том, как он там, у себя дома; вспоминает ли он о ней вообще.

С того момента, как Алькович соизволила огорошить её своим предположением, прошло немало времени. И за это время они не один раз успели посетить ночной клуб, где обычно собирались их одногруппники.

Изредка она пресекалась там и с Глебом, который предпочитал делать вид, будто её там не было, проводя время исключительно в своей компании.

В тот вечер он тоже был в клубе, но подходить к ней и остальным одногруппникам не спешил, словно чего-то выжидая.

Мельком заметив его, Лера увидела, что он был не в настроении, хотя и не выглядел особо недовольным. И пока Толик, угощая девочек коктейлями, болтал без умолку, рассказывая о себе всякие смешные истории, все это время Чехова смотрела в противоположную сторону, где сидел Глеб со своей компанией. И стоило ему пару раз перехватить её взгляд, как она тут же отворачивалась от него, глядя куда-то в сторону.

С ней творилось что-то странное. Что-то такое, чему она не могла найти нормального объяснения. Непонятный душевный подъем, смешанный со странным ощущением безысходности и обреченности.

Тем не менее, также спокойно, как раньше, вынести его взгляда она больше не могла. В то время как сам Глеб разглядывал её очень пристально, будто отмечая для себя что-то новое и это только больше сводило её с ума, будоража в памяти полузабытые воспоминания.

Тогда она едва высидела за столиком, когда чуть позже развлекавший своей беседой одногруппников Смертин заявил, что Глеб на протяжении всего вечера не сводит с неё взгляда. И вообще, в тот момент при всей своей напускной отрешенности Лобов выглядел невероятно эмоциональным, особенно хорошо читались бушующие внутри него эмоции по глазам.

Услышанное от Толика замечание повлияло на Леру не самым лучшим образом и впав в состояние странного и непонятного для неё страха и волнения, она попыталась отбросить прочь лишние мысли, стараясь о нем больше не думать.

В следующий раз Глеб все же решил почтить их своим присутствием в ночном клубе, ненадолго предоставляя свою компанию самим себе.

Он выглядел несколько напряженным. Но не менее напряженный вид имели и его одногрупники, в особенности Смертин с Алькович, весь вечер пристально наблюдавшие за ним, особенно — когда он оказывался слишком близко к Чеховой. И от мрачнеющего прямо на глазах Глеба их манипуляции не укрылись.

Не выдержав, Лера бросилась к выходу из ночного клуба в надежде успокоить свое бешено колотящееся сердце, однако стоило ей оказаться снаружи, как в следующий момент к ней присоединился предмет её терзаний и многочасовых раздумий.

Сделав шаг вперед, она попыталась сделать вид, будто не заметила его, и прекрасно осознавая, как глупо выглядит со стороны её поведение, все равно ничего не могла с собой поделать, почувствовав как слева от неё стал Глеб, будто специально преграждая ей путь и вопреки всему стремясь обратить на себя её внимание.

— Хватит придуриваться, я знаю, что ты меня заметила, — буркнул он, обращаясь к ней, но по-прежнему предпочитая строить из себя глухую и слепую, Лера продолжала идти вперед, не зная, как теперь себя с ним вести, и оттого чувствуя себя ещё хуже. — Эй, я к кому обращаюсь, — процедил он, хватая её за руку и разворачивая к себе лицом. — Чехова, ты меня слышишь вообще?!

Дернувшись вперед, та едва не упала на него, и, чудом удержав равновесие, она попыталась выдрать свою руку из его бульдожьей хватки, все ещё не решаясь поднять на него взгляд.

Кровь прилила к её щекам, и опустив вниз свою голову, Лера молила Провидение, чтобы упавшие вперед распущенные волосы прикрыли хоть немного её пылающее лицо. Кожа в том месте, к которому прикасался Глеб, крепко схватив её за кисть, до сих пор горела огнем.

— Я с тобой говорю, — встряхнул он её, взбешенно дернув плечом. — Что вообще происходит? Эти двое, — напомнил он об оставшихся в клубе Вике и Смертине, — достали уже своими переглядываниями…

Слушая его признание, Лера не знала, куда себя деть. Ей было бесконечно стыдно за поведение подруги и Толика, но сейчас от неё это не зависело. И вообще, если они все время так странно на него смотрят, значит, он это заслужил. Пусть их взгляды теперь постоянно напоминают ему о том, каким козлом он был раньше.

Её сердце бешено колотилось, грозясь выскочить из груди, и имея возможность ощущать её пульс хотя бы потому что, что в этот момент он держал её за руку, Глеб изучал те изменения, которые произошли с ней за это время, ошибочно принимая её эмоции за волнение и страх. А Лера и правда боялась, что он обо всем догадается. Догадается, насколько сильно изменилось её к нему отношение за этот период разлуки. 

— Чехова, посмотри на меня, — еле слышно произнес он, впиваясь взглядом в её лицо.

Веки той дрогнули и послушно взлетели вверх, натыкаясь на темнеющий взгляд напротив.

— Ты разволновалась из-за моего присутствия? — осведомился Глеб, говоря какими-то загадками.

Вздрогнув, Лера попыталась отступить слегка в сторону, но её спутник даже не собирался ослаблять свой захват. Его пальцы сильнее сжались на её запястье.

— Скажи, я до сих пор так сильно тебя волную? — он смотрел на неё так, будто пытался заглянуть ей прямо в душу.

Но не спеша раскрывать перед ним все карты, Чехова попыталась взять в узду собственные эмоции.

— Отпусти, — глухо проронила она севшим от волнения голосом, тщетно пытаясь вырваться из его крепкой хватки.

Неожиданно до её слуха донесся громкий топот. Отпустив, наконец, её руку, Глеб отступил на несколько шагов назад.

— Лера! — крикнула Вика, двинувшись к ним навстречу. — Вот ты где! А мы с Толиком везде тебя ищем… Пойдем, нам надо уходить.

Фальшь в её голосе не мог услышать разве что глухой.

Схватив подругу за многострадальную руку, которую пару секунд назад держал Лобов, Алькович потащила её за собой, окидывая его подозрительным, а Чехову — обеспокоенным взглядом.

Продолжая безропотно плестись за Викой, Лера рискнула обернуться, и заметив, что Глеб смотрит им вслед, поспешила отвернуться. В тот вечер она не стала ломать себе голову над тем, что именно могло вызвать у него приступ такого раздражение, молча устремляясь за Алькович.

— Прости, Лер, мы с Толиком не сразу сообразили, что он бросится следом за тобой, — извинилась перед ней за свое упущение Вика, печально покачав головой. — Беря в учет все произошедшее, это, конечно, было верхом неразумности с нашей стороны. — Остановившись на полпути, она вдруг положила свою руку на её плечо и аккуратно его сжала. — Послушай, а Глеб  не успел ничего сделать тебе плохого, пока нас рядом не было?

Отрицательно кивнув, Лера нервно усмехнулась.

— Все в порядке, Вик, можешь не беспокоиться. Но все равно спасибо тебе за заботу.

Улыбнувшись, Алькович повела её обратно в клуб, где до сих пор веселились остальные одногруппники.

С той поры Глеб не сказал ей ни слова. И имея неосторожность пресечься с ним в клубе ещё пару раз, Лера так и не смогла решить, радует ли её это его странное молчание, или, наоборот, огорчает.

Глава 30

http://proza.ru/2025/01/09/599