Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Книга 4. Гл 22

Глава 22. Гости к нам.
 

                Ни на четвертый день, ни на пятый, так никто в наших краях и не объявился. А лишь сегодня к обеду я наконец - то закончил монтировать, и выставил в пяти шагах от западной стены, высоченный, в два моих роста, ветряк. Так обозначил его для Юркиной понятливости, и он вроде как уразумел с какой целью выстроена эта штуковина, хоть и не сразу. Да и сам поначалу не верил в свою затею, а вот скорую пользу от всей этой невероятной машины оценил сразу же, и таким необычным способом! Как только закрутились винты, то и звук от них пошел пронзительный во все стороны, хоть уши затыкай. Сначала загвоздка вышла: что, да почему, а когда углядел кусок проволоки, цепляющий за лопасти, так и мысль пришла подшаманить, чтобы гостей нежданных отпугивать. Вот и поручил это действо сейчас Юрке: стоит, сует всякие штучки, да звуки разносит по округе. Но, пожалуй, что ни на есть подходящий, от куска жести будет: так по нервам скребет, что и для мишек в самый раз. А вот провода тянуть пока не решился: три клеммы с непонятными знаками мне ни о чем не рассказали, а цеплять наугад лампочки таки жалко, всего четыре штуки в запасе, пожгу ещё. 
                На мое предложение прогуляться за реку Юрка ответил неуверенным отказом: я лучше, мол, понаблюдаю в бинокль, да поиграю с собаками на берегу. Ну и к лучшему, тем более я и впрямь не думал брать с собою никого, ибо хотел лишь подняться в гору, куда хаживали с Альфой, да оглядеть окрестности. Уходить на ту сторону, и оставлять своих домочадцев вне зоны видимости, было так рискованно, ибо лишь вчера у моста видел свежие волчьи следы, да и мишки, думаю, что затаились поблизости. С Юркой наломали лапника, и выложили большую кучу у самого обрыва в надежде, что если кто и движется в нашу сторону, то столб, поднимающегося почти вертикально, дыма будет получше всякого маяка. И вот стою сейчас в трех верстах от зимовья на горе, да оглядываю все наше хозяйство! Какая божественная красота! И что же я забросил свое художество, так бы с Юркой наперегонки и гоняли вечерами – кто лучше намалюет про всё это! В следующий раз обязательно мальца сюда притащу, пусть впечатлений понаберется, хотя он и так уж немало повидал на своем веку, кочуя с оленями в междуречье.   

                Внезапный и нарастающий звук вселил удивление, и посеял в душе тревогу за пребывавшую на том берегу троицу. А они действительно разыгрались, бегали кругами вокруг костра, да сцеплялись в живой клубок по снегу. До меня уже дошло звучание, а до них, выходило, что еще нет, ибо Юрка бы уже чесанул домой с перепугу. Как тот раз от вертолета. Но тут этим и не пахнет, и понять не могу – что есть творится в атмосфере, не буран ли над лесом зачинается? Но звук все ближе и ближе, и как – то уж по низу стелется!    Я приложился к оптике, и – о, чудо! Одна, две, три…, шесть точек движутся внизу по реке, все увеличиваясь на глазах в размерах. Смутное чувство явилось вдруг в сознании, что где-то мне уже приходилось наблюдать издалека эти самые снегодвижители, и они есть не что иное, как явление гостей в нашу отдаленность, а, значит, пора скользить вниз домой. Так мы и приближались с двух сторон: с южной вереница чудо-машин, а с востока озабоченный увиденным местный абориген. Вот Юрку жалко! Наверное, уже удрал к себе, и в окошко разглядывает в оптику местное светопреставление.
                Видимо, углядев вдруг меня, вереница сменила свое направление, и устремилась по притоку наперерез. Три пары снежных машин с лыжинами на передке, и почти все, кроме одной, с прицепами, составляли удивительное для здешних обитателей зрелище. И я готов был заложить в споре наше с Юркой жилище, что не видывали они еще таких представителей фауны, а иначе их и не назовешь: и ревут на всю округу, и следы по реке тянут. Уже почти в десяти шагах от меня первая резко крутнулась влево и замерла, а следом и остальные выстроились в ряд, а над рекой на миг вновь установилась тишина, нарушить которую вдруг осмелился громкий мужской голос:
                - Вот и прибыли!
                Я стоял в отдалении и всматривался в разворачивающуюся передо мной картину: здоровые, разодетые в цветастые одежды мужики, размахивали, разминаясь, руками, и отчасти мне, а надо всем их табором поднимались могучие клубы пара. То ли от моторов, то ли от разгоряченных тел, но где тут разберешь, и вот уже вся компания движется навстречу. А первым Михаил загребает меня в объятия, а за ним следом все остальные по очереди.
               - Дядя Егор, ну я тебе сегодня бороду – то сбрею, как в тот раз! – случились первые слова от новых встречных, и все дружно захохотали, а я глядел во все газа и удивлялся: шесть мужиков с чуть меньшими бородами, Михаил со щетиной, и две …безбородые женщины. Ну, дела, вот и дождался, когда вдруг резко поднялась плотность населения в моих владениях, и что теперь со всей этой вакханалией делать? Но Михаил уже давно, казалось, уловил ход моих мыслей, и доносил свое предложение:
              - Ну, скидывай лыжи, и поехали в твои владения!

               Меня бережно усадили в седло на первом же снегоходе и вежливо попросили указать на дорогу. А она то здесь лишь одна – влево за излучину, да по пологому спуску к реке. Напрямик то по обрыву не забраться! И спустя минуту вся колонна выстроилась в ряд, а я в голове её заместо указателя, чего в жизни еще не бывало, и отчего то вдруг стало так волнительно на душе, что скоро товарищи углядят меня в новом перевоплощении.  Юрка действительно не просматривался, а из собачат лишь перепуганный Алтай чуть выглядывал из своей конуры, но при виде подъезжающей процессии и вовсе исчез из поля зрения. Мой водитель подрулил к самому крыльцу и, заглушив мотор, тут же подал мне руку:
             - Славик, самый скромный в этой команде. Ну, не ожидал в этой глуши увидеть такое чудо, у нашего начальника дача и то поменьше! Да, Михалыч?
              Народ понемногу разминал ноги, кто-то уже бежал в лес по нужде, а некоторые с удивлением рассматривали мой ветряк и антенну под крышей:
             - Так что, и электричество со связью имеется? – первым подошел ко мне тот самый Михалыч.
              - Да звонят мне иногда, а ветряк только поставил, но еще не подключил, не понимаю по-иностранному.
              - Разберемся! Видишь того дядьку? Доктор технических наук. Если не подключит, то вот в этом домике ночевать будет, - и во всеуслышание указал ему на Альмину будку.
              Я стоял, и с умилением наблюдал за копошащимися вокруг меня добрыми людьми, не понимая, что и предпринимать, как вести себя, пока Михаил своим голосом не вывел меня из оцепенения:
              - Ну, как тебе наша дружина?
              - Миша, а что делать то мне?
              - Да ничего пока, сейчас вот угомонятся, разгрузятся, да будут лагерь ставить.
             - Какой лагерь? Зачем?
             - Палаточный, для ночевки.
             - Это ж как так? У меня места на сто человек будет!
             - Такой они народ, интеллигенция из столицы, сами никогда не напросятся.
             - Так ты дай команду в дом, а то я и слов то не подберу, что говорить…