Ботаники Томска. 1888

Томск Григорий Потанин любил. Из всех городов, где он побывал, томичи больше всех сохранили свое прошлое, названия речек и местечек, данные татарским  населением. Томь, Ушайка, Басандайка, Каргала – эти слова звучали для него как музыка. Даже Московский тракт, по которому он не раз поднимался от реки в самый центр,  ему нравился, хотя особых зданий там не было, и  такое название в перечне томских улиц не значилось. Веяло от названия допетровской Русью. Сегодня столица была другая и, именно из Петербурга в Иркутск он пробирался, меняя попутчиков, своей коляской и своими лошадьми он в путешествиях так и не обзавелся, пробирался почти инкогнито, вспоминая с ужасом прошлогодние чествования. Тридцать лет назад он впервые приехал в Томск и долго удивлялся, что все жители ходят в штатском, одни картузы и котелки и ни одной фуражки, а женщины на улицах все в нарядных платьях. С тех пор на Московском тракте установили керосиновые фонари,  и по вечерам томичи любил здесь гулять, любуясь закатами и ощущая  холодок от близкой Томи

На Соборной площади он спрыгнул с подводы,  и она легко покатила в ряду с другими подводами и возами между красных кирпичных зданий вниз,    к далекому белокаменному рынку, чьи арки он тоже всегда вспоминал с удовольствием,  и где попутчики обещали ждать его до утра.  Сегодня целью Потанина  был Университет, открытие первого Университета в Сибири. Увы, к открытию он не успел, но был уверен, что Крылова он найдет как всегда в ботаническом музее. Троицкий собор все еще пустовал,  недостроенный, а  вокруг него уже было множество нищих. Покачав головой, Потанин повернул направо  и пошел по тротуару вдоль ограды. Да, это не Летний Сад, провинция. Сотни одинаковых столбиков ограды сегодня были украшены флагами, а за ними буйствовала дикая Университетская Роща. Перед белым фасадом все деревья были вырублены и посажены заново по специальному плану Крылова. Скоро они будут украшать Рощу не стройными рядами, как солдаты, а группами, сообществами, как в природе. Это было хорошо. И совсем настроил Потанина на торжественный лад первый в Сибири фонтан. Текущая вода тоже ему всегда нравилась. А какой был швейцар в  огромном вестибюле, в тужурке,  украшенной золотыми листьями и в такой же золоченой фуражке. Вылитый генерал! Парадная лестница вела чуть ли не к небесам и разбегалась наверху бескрайними  паркетными коридорами. Потанин повернул налево и отворил высокую белую дверь.

Как он и ожидал, Крылов был на месте, а с ним рядом молодой человек. Оба , улыбаясь встали, с  окладистыми бородами, учитель и ученик. С Порфирием Никитичем они  обнялись, а молодому, элегантно одетому  профессору Потанин пожал руку.
-  Даже не спрашиваю. Вы,  наверняка,  Сергей Иванович Коржинский, вижу,  как у именинника блестят глаза, - улыбнулся в ответ Потанин
- И я,  в свою очередь,  уверен, Вы Григорий Николаевич, главный ботаник Сибири
Коржинский с удивлением смотрел на Потанина: в дорожной одежде, маленький, худенький, все лицо в морщинах, не похож на великого путешественника, обладателя Золотой медали общества..
- Так уж и главный ботаник. Расскажите лучше, как прошла лекция, я о ней заранее наслышан. Тема то какая: «Что такое жизнь?»
- Сейчас он только о лекции и говорит. Подождите минутку, я за самоваром схожу. Посмотрите пока, Григорий Николаевич, что за гербарные листы разложены на столах, - Крылов поспешил в коридор.
- И, правда, удивил. Первое путешествие! Тарбагатай! Я эти гербарные листы в гимназиях оставил, когда работал учителем.
- А теперь их Порфирий Никитич на новую бумагу переносит, заказал на уральском заводе, обещали еще прислать. Посмотрите, какая она плотная и прочная, и голубое сияние,  нигде за границей такой не производят.
- Вы правы, Урал да Сибирь главные источники богатств России и самые нищие,  сырьевые придатки и все доходы идут в центр, в столицу. Разве это справедливо?  Сибири нужна автономия.
- А посмотрите,  какие шкафы для коробок  из кедра заказал Крылов – ускользал от неприятной темы Коржинский, - какая тонкая резьба на украшениях и все томские мастера.
- Чую, Григорий Николаевич снова не может отказаться от любимой темы, попробуем лучше нашего чая, - вернулся Крылов с молодым служителем в белой рубашке подпоясанной тонким ремешком. Тот легко внес медный самовар, поклонился и вышел, - впрочем,  у вас в Иркутске тоже неплохой, прямо из Кяхты и все, побывавшие у вас в гостях, уверяют, что китайский халат вы не снимаете.   
- Все ботаники сепаратисты, - не отступал от темы Потанин, - вы жить не можете без местной флоры. Ботаника отличается от всех наук. Физика и химия открывают всеобщие законы природы, а ботаники прикипели к своим территориям. Вы, Порфирий Никитич, уже,  наверное,  о Флоре Сибири мечтаете.
- Конечно, мечтаю, но начинаю с малого. Вы знаете,  сколько видов растений я нашел в нашей Университетской Роще? Триста, думаю,  еще найду!  Меня уже все перевозчики знают, когда на тот берег переправляюсь. В долине Томи такие озерки, гривы, согры, елани! Сначала окрестности Томска, потом Томская губерния, Алтай, а потом и Сибирь.
- Эти слова, Порфирий Никитич, я спокойно слышать не могу, настоящие сибирские. Елань, согра! И путь ваш верен. Помните,  в прошлом году в Собрании Томска я лекции читал,  и лекции были платные. Все обвиняли. А  куда пойдут вырученные средства? На учебники для начальной школы. Фонд уже создан. Три учебника о местной природе и местном населении. Ведь до чего дошло, учителя о венериной мухоловке знают больше, чем о сибирских кандыках.
- И сегодня не знают, в училищах этому не учат.  Что ни говори, но все мы из прошлого века. Просветители.
- А все-таки расскажите,  Сергей Иванович, как лекция прошла.
- Вы  понимаете, какое уважение ботанике, раз мне, молодому, поручили читать ее, не физику, не химику, а они куда более знающие, но в  свой лекции  я о них не забыл.  Ведь живое понять без химии, математики, физики невозможно. Что такое жизнь, как она зарождается и как развивается – это всех волнует.
- А что вы про эволюцию сказали, про теорию Дарвина?
- Ничего, у нас с Дарвином разные взгляды
Зато цитировал Кювье. Как он пишет! И Гумбольдта.
- "Космос" Гумбольдта великая книга, а "Центральная Азия" - фантастика, он там и не был, -  уверил друзей Потанин
 
- Волнует понятие жизни всех, но в разной степени. Сергей Иванович думает, что простое накопление фактов, сбор гербариев не так важны, как философия живого. Но вот его мысль о единстве и сходстве растений и животных мне понравилась. И вспомнил он о пузырчатке с берегов Волги, что помогла ему стать ботаником. Что ни говори, но вы после этой лекции главным теоретиком в ботанике стали, Сергей Иванович. Глядишь,   скоро академиком будете.
- И буду, - улыбнулся Коржинский, -  все-таки согласитесь, мы в Сибири оторваны от большой культуры, у нас даже книг нет.
- Книг маловато пока, благотворители больше гербарные листы приносят
- А хорошо, что вы с воззванием обратились к обществу и общество откликнулось. Когда я в Томске жил, Бакунин здорово помог, он купил библиотеку Батенькова и мне разрешал читать его книги, - вспоминал Потанин.
- Общество томское называют плебеями, в отличие от иркутского, но они понимают значимость музеев. И не нужны нам никакие звания от чиновников, но вот одно звание они здорово придумали. Я Хранитель музея. Это хорошо.
Потанин с удовольствием смотрел на Крылова: рослый, с окладистой бородой, и , правда, Хранитель   
- Всех нас страсть к гербариям пока объединяет, размышлял Коржинский, -  и знаете, я решил создать определитель растений на русском языке, не сибирский пока.
- Это было бы здорово, воскликнул Потанин - а то я студентом пытался определять растения по  «Флоре России» Ледебура, а книга на латинском языке. И много ботаника даст нашему обществу, это часть культуры, и значительная
Долго сидели три ботаника в музее и мечтали, а когда они вышли из нового университета в Рощу, в небе зажглись звезды и каменные статуи давно усопших киргизских вождей возле молодых пихт и елей, казалось,  мечтали  вместе с ними.  Какое оно будет будущее ботаники, Сибири и России?