Киотный крест из раскопок Херсонеса новое прочтени

иллюстрации по ссылке: https://dzen.ru/a/Z1g1n15w1x_9LMJm

Современная наука, исследуя памятники древности, очень редко учитывает особенности философских доктрин, дающих богатый материал для сюжетов изображений и орнаментов. Причиной тому, по моему мнению, является отсутствие какой-либо системы взглядов на существовавшие издревле тайные учения и способы их передачи, основанные, в большинстве своём, на так называемом мистическом символизме. Исследование орнаментов, придающих памятникам их неповторимое изящество, и, нередко, определяющих их ценность, позволяет более полно изучить ту или иную находку, определить её функциональное назначение и произвести более точную датировку. При этом появляется возможность обозначить направление и составить представление об уровне развития философских взглядов периода, к которому исследуемые памятники принадлежат.

Крест шестиконечный киотный, о котором пойдёт речь, представлен в экспозиции Херсонесского музея, хорошо известен, и достаточно полно описан. Но, вместе с тем, ряд вопросов заслуживает дополнительного рассмотрения. Прежде всего, нет единого мнения о значении присутствующих надписей и фигур, составляющих композицию изделия. Так, например, по мнению И.А. Стерлиговой, одна из фигур на верхней горизонтальной балке креста, первая справа, изображает Иоанна Златоустого. Но, согласно надписи «ГРИГ.», находящейся в группе надписей между рассматриваемыми образами, данный, вероятно, принадлежит Григорию Богослову. Более того, «Жития Святых» повествуют о дружбе Свтт. Григория Богослова и Василия Великого, память о которой могла послужить основанием к совместному размещению их образов на одной стороне балки креста. А изображение Св. мч. Благоверных князей Бориса и Глеба на левой стороне той же балки, позволяет определить их значимость в пантеоне Православной церкви того времени. Между образами находится надпись, исполненная вертикально, в зеркальном отображении:

Таблица 1
Б.А. Рыбаков считает, что «зеркальный характер надписи воспринимался, как особый магический приём…», что вполне соответствует действительности. Достаточно вспомнить «Апокалипсис» Иоанна Богослова, в котором повествуется о положении печатей на чело рабов Божиих (гл. 7, ст. 3). В таком контексте, зеркальная надпись, приложенная ко лбу благословляемого, оставит не зеркальный, но прямой, «оттиск», являющий собой ту самую духовную печать.

При исследовании надписи возникает вопрос о необходимости объединения букв “Ї” (и краткое) и «С» (слово) в лигатуру, в имени «БОРЇС», а также о необходимости сокращения имён Григория и Василия до «ГРИГ» И «ВАСИ», если при создании эскиза креста, возможно было оставить место для их полного написания. Ответить на эти вопросы помогает замена букв цифрами, что в древних языках одно и то же. Таким образом, получается квадрат чисел, в четыре строки, четыре столбца, имеющий по диагоналям по четыре цифры, а лигатура объединит две цифры в одно число. Подобные квадраты именуются магическими, а современная математика даёт им следующее определение:

«Магический квадрат – это таблица, составленная из n; чисел, дающих в сумме по каждому столбцу, по каждой строке, и двум диагоналям одно и то же число, равное n(n2+1)/2, где n – число строк, столбцов».

Магический квадрат имеет следующий вид:

Таблица 2
Но в древности использовали и иные формы, записывая подобным образом философские изречения. Не вдаваясь в рассмотрение истории развития данного направления, уместно привести замечание Ж. д’Анкоса, что в Парижской Национальной Библиотеке, хранится труд, приписываемый царю Соломону, именуемый «Ключики», который, по его мнению, служил основой для создания всякого рода талисманов и пантаклей[1], основанных, в том числе, и на магических квадратах. И на русских иконах, в раскрытых книгах, являющимися атрибутом мужских образов, тексты представлены аналогичными таблицами. За исключением икон, написанных малообразованными художниками, и представляющих собой, в большинстве своём, списки по памяти.

В рассматриваемом примере, при замене букв цифрами, получаем следующее:

Таблица 3
(* замещает буквы, не имеющие числового соответствия)

Итоговые суммы цифр, составляющих числа, дают число «9» по строкам и столбцам, и числа «7» и «8» – по диагоналям. Применив на практике философию чисел, получим достаточно разумное обоснование вышеизложенному.

Число «7» – называют «числом чисел», и усматривают в нём красоту, гармонию и все законы Бога. Число «8» – число единства и борьбы противоположностей, число неопределённости исхода. Число «9» являет собой олицетворение полноты мироздания: свет и тьма, разделённые семью, – ступенями, ведущими из света во тьму, и обратно. Таким образом, при рассмотрении значения чисел, расширяем смысловую значимость текста. Семь будет означать обретение блаженства через исполнение закона, как говорит царь и пророк Давид: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем»; восемь – смерть для греха и надежда: «Неужели снова не оживишь нас?»; девять – воскресение и обретение утраченной Божественной природы: «Я сказал: вы боги, и дети Всевышнего все»[2] и тому подобное.

При идентификации фигуры, помещённой в нижней части вертикальной балки креста, разумно отдать предпочтение образу Лазаря, воскрешенного Христом в Лазареву субботу[3]. В этом случае не нарушается принцип: что внизу, то и вверху. Лазарь, как известно, умер, обретя блаженство, и был воскрешен, что соответствует смыслу рассмотренных выше чисел[4]. И.А. Стерлигова считает, что «иконография святого не соответствует такой идентификации»[5], но в данном случае, возможно полагать, что в разное время, в зависимости от преобладания того, или иного влияния, образы одних и тех же святых могли отличаться один от другого. Прекрасным примером тому служит приведённая В.И. Лесючевским классификация древних изображений Бориса и Глеба[6], и изменение их во времени. Возможно, что ввиду отсутствия строгого иконографического канона, каждый образ, помещённый на рассматриваемом кресте, имеет пояснительную надпись. Как, впрочем, и все изображения на иконах, имеют надписи, указывающие не только имя, но и духовный статус изображённого, как то: мученик, преподобный, святой и тому подобное.

Само же имя «Лазарь» происходит от еврейского «Эль-ли-азар», что означает: «Бог мой помощник». Не углубляясь в вопросы вероучения, следует отметить, что все имена используют для полной характеристики персонажей, которым присвоены. Композиция изображения на вертикальной балке креста являет образец единства: Бог – Отец, Бог – Дух Святой, Бог – Сын, и все уповающие на помощь Бога, то есть Лазарь, как образ собирательный. В Евангелии от Иоанна о подобном единстве сказано следующее: «да будут все едино, как Ты Отче во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас едино…»[7]. Изображение Лазаря в священнических одеждах, указывает на Лазаря воскрешенного, омытого от грехов Кровию Христовой, и ставшего царём и священником Богу и Отцу, о чём сказано в «Апокалипсисе» Иоанна Богослова[8].

В таком прочтении образ Лазаря подчёркивает, что Борис и Глеб, равно как Василий и Григорий, во время изготовления креста, почитались, преимущественно, как целители.

Св. Григорий Богослов был архиепископом Константинопольским, участвовал во втором Вселенском соборе 381г., известен как борец с ересью. Скончался в 389г. в г. Низиане, в котором и родился. Был другом Василия Великого.

Василий Великий был архиепископом Кесарии Каппадокийской. Известен как автор душеспасительных книг, церковных молитв и Божественной литургии. Скончался в 379г. Оба именуются Святителями и Вселенскими учителями.

Ко Вселенским учителям принадлежит также Иоанн Златоуст, и возможно полагать, что поскольку в сюжете не отведено места для его образа, наряду с Григорием Богословом и Василием Великим, то утраченная фигура Иоанна принадлежала именно ему.

Св. Иоанн Златоуст родился в Антиохии в 354г. Был архиепископом Константинопольским. Известен как автор комментариев на Св. Писание, молитвы ко Св. причастию и чина Божественной литургии, носящей его имя. Скончался 407г. в г. Комане, откуда его мощи были перенесены в Константинополь при императоре Феодосии Младшем в 484г.

По мнению Н. Морозова, Иоанн Хризостом, прозванный за своё красноречие «Златоустом», был автором «Откровения Иоанна Богослова»[9]. Но, поскольку уже во II – IIIв.в. многие теологи, по словам Э. Ренана, считали «Апокалипсис» «книгой не достойной апостола, ибо заключающиеся в ней пророчества не сбылись»[10], то, можно полагать, что Иоанн Златоуст мог быть причастен к его окончательной, известной сегодня, редакции.

Официально, споры вокруг «Апокалипсиса» завершились в Vв. Последнее слово по этому вопросу принадлежит Св. Августину, чьё толкование «Откровения» было признано окончательным.

При таком взгляде на теологическую ситуацию того времени, и учитывая популярность Иоанна Златоустого, видится правомочность расположения его фигуры без пояснительной надписи, кроме «I;», наравне с Богородицей, как её сына и брата Иисуса, именуемого «Христом», что можно рассматривать как прямое свидетельство существования культа Иоанна Златоустого. Подобное возвеличивание Святого не только порождало открытый протест, но и могло угрожать политической стабильности. К разрядке вело только централизованное решение. Таким решением было учреждение празднования собора Вселенских учителей и святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого, установленного в 1084г. в честь прекращения споров между христианами о том, кого из трёх считать выше в Царствии Небесном. После чего фигура Иоанна могла быть выломана. В пользу такого предположения говорит отсутствие обломков утраченной фигуры в местах находки Сугдейского и Херсонесского крестов.

Борис и Глеб являются сыновьями Св. князя Владимира, и были убиты своим старшим братом Святополком – Окаянным в 1015г. Как богословы не известны, но известны как первые русские святые, во Св. крещении Роман и Давид.

В 1072г. состоялось перенесение мощей Св. мучеников Бориса и Глеба из первого, построенного Ярославом Мудрым, пятиглавого храма, в новоустроенную в их честь Изяславом Ярославовичем, одноглавую церковь. В.И. Лесючевский убедительно показывает, что к этому времени «культ Бориса и Глеба вышел уже за пределы местного культа»[11].

Всё вышеизложенное позволяет предполагать, что киотный крест был изготовлен во времена канонизации Бориса и Глеба, около1072г., на что указывает их «изображение без всяких специальных атрибутов, кроме мученических крестов в руках. Княжеские одеяния являются естественной данью реализму в изображениях святых, и не имеют, конечно, ничего специфического в отношении каких-либо качеств изображенных святых. Оба изображаются безбородыми»[12]. Что было характерно, по мнению цитируемого автора, для «самого конца XIв. или даже скорее начала XII»[13]. Кроме того, крест не мог быть изготовлен позже 1084г., поскольку, что наиболее вероятно, именно в это время и могли выразить своё отношение к Иоанну Златоустому выломав его образ. Эта особенность обоих крымских крестов может служить дополнительным свидетельством принадлежности образа не Апостолу и евангелисту Иоанну, а святителю и Вселенскому учителю Иоанну Хризостому – Златоустому.

Такое прочтение памятника сегодня может показаться сомнительным, однако, в рассматриваемый исторический период, развивающаяся арабская культура возвращала в Европу «произведения греческих учёных, снабженные арабскими комментариями»[14]. Возрождение интереса к учению древнегреческих философов не могло не отразиться и на религиозно-мистическом символизме. Возможно, в рассматриваемом изделии мы имеем образец такого влияния. На мой взгляд, полагать, что крест был изготовлен малограмотным ремесленником, не следует. Напротив, это был высокообразованный, в частности в богословии, человек, свободно оперировавший образами и сюжетами Нового Завета с учётом политической ситуации, что является недостижимым для многих религиоведов современности.

Следует также поставить вопрос о правомочности называть данный крест киотным. В таком случае он должен был быть найден в ящичке, именуемом «киотом». Но, материалы исследования места находки не содержат упоминания о каких-либо древесных, или иных остатках, напоминающих киот. И в Сугдее, и в Херсонесе, кресты были обнаружены под развалинами стен[15].

Но, в случае с рассматриваемым памятником, нельзя не отметить, что нижняя часть[16] вертикальной балки креста имеет прилив металла, и, в совокупности с консолями, на которых стоят отдельно выполненные фигуры, включая утраченную, представляет собой рукоятку с ограничителями, не позволяющими изделию скользить в руке. Таким образом, возможно полагать, что функциональное назначение креста состояло в использовании священником для таких процедур, как благословение, отпуст и тому подобное, при совершении которых, нижняя часть креста охватывалась кистью правой руки, совершавшей определённые движения, во время которых требовалось надёжное фиксирование рукояти в кисти.

Для киотного креста, функциональное назначение которого – нахождение в киоте, как объекта поклонения, наличие таких деталей не существенно, как, впрочем, и соразмерность с кистью руки человека. Например, наперсный крест Сергия, игумена Радонежского, всея Руси чудотворца (преставился в 1392г.), в настоящее время хранится в киоте, но уже как святыня – личная вещь преподобного. Подобные же кресты, в Православной Церкви именуют «напрестольными» – по месту нахождения, а по форме – «патриаршими», (в Европе – «лоренскими»), являющий собой распятие с предстоящими, и используют как для осенения, так и для благословения, что, однако, не нашло отражения в их названии.


[1] Piob определяет пантакль следующим образом: точное условное выражение одним знаком фактов, законов и начал (основ), соответствующих передаваемой мысли. (P. Piob. Formulaire de haute magie).
[2] Пс.: 118, 1; 81, 7; 81, 6.
[3] Ин.:11, 1 – 45
[4] При рассмотрении имён, выполненных на траверсе, возникает вопрос о написании имени «Пётр». Со времени создания текстов Нового Завета, видимо, в обиход вошла именно такая форма, а не греческая «;;;;;» (Н.А. Алексеенко, Печати церковных иерархов из Херсона, Nomos – Krakow, 1999/2000 – Т 28/29, стр. 99, рис 3). Тем более необычно написание «Петар». Добавление буквы «аз» может быть оправдано необходимостью сохранить, или получить, желаемое число, поскольку имя «Павел» написано без изменения. Видимо, по той же причине, над образом Богородицы поместили «буки» и «он-титло», не имеющие в церковно-славянском числового соответствия. С этой же целью именам архангелов оставлено общее окончание, помещённое на левой стороне траверсы таким образом, что его можно отнести и к распятию, поскольку еврейское «Эль» (в славянских – «ил») означает «Бог».

В числах это выглядит так:

П – 80, Е – 5, Т – 300, А – 1, Р – 100, в сумме 486, а сумма цифр – 9; М – 40, И – 8, Х – 600, А – 1, в сумме 649, сумма цифр – 1; И – 8, Л – 30, Ъ – Х, в сумме – 38, сумма цифр – 2; Б – Х, Он-титло – Х. Общая сумма цифр на левой стороне креста равна трём.

Справа – П – 80, А – 1, В –2, Ять – Х, Л – 30, Ъ – Х, в сумме 113, а сумма цифр – 5; Г – 3, А – 1, В – 2, Р – 100, И – 8, в сумме – 114, сумма цифр – 6; І – 10, ; – 800, в сумме 810, сумма цифр – 9. Общая сумма цифр на правой стороне креста – 2

Имя «Лазарь» помещённое в нижней части вертикальной балки креста, на его рукояти, приводится к числовому выражению следующим образом: Л – 30, А – 1, З – 7, А – 1, Р – 100, в сумме 139, а сумма цифр – 4

Полученные таким образом итоговые суммы являют собой сакральные числа: 2, 3, 4.

2 является символом отделения от Единого Божественного, что соответствует природе Слова – Гавриила, Савла – Павла, и Божьего дара – Иоанна.

3 – символ объединения отделившегося с Богом: Михаил, Пётр и Богородица не только совместно расположены, но и объединены именем «Ил».

4 – как середина между 1 и 7, является символом Бога, количеством букв его имени, а сумма первых четырех чисел равна десяти, что есть весь цикл творения, и начало нового, то есть образ Лазаря, описанный выше. Особенно следует отметить, что вопреки народным приметам, число 13 не является роковым: 12 Апостолов с Иисусом. Чего не сказать об 11 – морально уничтоженные казнью Иисусовой и самоубийством Иуды, одиннадцать из двенадцати призванных. (С.А. Вронский. Астрология суеверие или наука? Москва «Наука» 1990г. стр. 236 – 238; д’Анкос Ж. (Папюс) Каббала. С-Пб. «Андреев и сыновья» 1992г. стр. 36; Холл Мэнли П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, кабалистической и розенкрейцеровской символической философии. Москва 1997г. стр. 234 – 250).

[5] Стерлигова И. А. Киотный крест из Херсонесского музея и русские меднолитые киотные кресты XII-XIV вв. // Древнерусская скульптура: Проблемы и атрибуции. Сб. статей. М., 1993. Вып. 2, ч. 1. С. 4-19.
[6] Лесючевский В. И. Вышгородский культ Бориса и Глеба в памятниках искусства // Советская археология. М.; Л., 1946. Т. 8.
[7] Ин.:17, 21
[8] Откр.:1, 5,6
[9] Н. Морозова («Откровения в грозе и буре», С-Пб. 1907г.
[10] Ренан Э. Антихрист /Перевод с фр. Е. В. Святловского. – Л.: Советский писатель, С-Пб. 1991. – 229 с.
[11] Лесючевский В. И. Вышгородский культ Бориса и Глеба в памятниках искусства // Советская археология. М.; Л., 1946. Т. 8. С. 237
[12] Там же, стр. 240-241
[13] Там же, стр. 240
[14] А. Маасе, Ислам, Москва, ИВА, 1963г., стр. 165
[15] Г.Д. Белов, А.Л. Якобсон, квартал XVII, раскопки 1940г. МИА, №34, 1953г. стр147; М.А. Фронджуло, Феодальная Таврика, «Наукова думка», Киев, 1974г. стр. 145