Сверхразум

Авторы: Рэндалл Гарретт и  Лоуренс М. Джанифер
***
Супермозг


Марк Филлипс




1


В 1914 году это были инопланетяне-враги.

В 1930 году это были уоббли.

В 1957 году это были попутчики.

В 1971 году это были безумные телепаты.

А в 1973 году:

«Мы не знаем, что это, чёрт возьми, такое», — сказал Эндрю Дж. Бэррис, директор
ФБР. Он всплеснул руками и выглядел озадаченным и растерянным.

Кеннет Дж. Мэлоун попытался изобразить сочувствие. «Что что такое?» — спросил он.

Бэррис нахмурился и забарабанил пальцами по своему большому столу. «Мэлоун, — сказал он, — объясни. И не заикайся.

“Заикаешься?” Переспросил Малоун. “Ты сказал, что не знаешь, что это было. Что
черт возьми, это было. И я хотел знать, что это было”.

“В том-то и дело”, - сказал Баррис. “Я не знаю”.

Малоун вздохнул и подавил желание закричать. “Подождите минутку,
Шеф...” — начал он.

Баррис снова нахмурился. — Не называй меня шефом, — сказал он.

Мейлон кивнул. — Хорошо, — сказал он. — Но если ты не знаешь, что это такое, ты должен иметь представление о том, чего не знаешь. Я имею в виду, оно больше, чем хлебница? Оно выполняет полезные функции? Оно работает на себя?

— Мейлон, — вздохнул Бэррис, — тебе бы на телевидении работать.

— Но…

“Позвольте мне объяснить”, - сказал Баррис. Теперь его голос звучал спокойнее, и он говорил
как будто он излагал не что иное, как самые очевидные и вечные
истины. “Страна, “ сказал он, - катится к чертям собачьим”.

Малоун снова кивнул. “Ну, в конце концов, шеф—”

“ Не называй меня шефом, ” устало сказал Баррис.

“ Как скажешь, ” миролюбиво согласился Малоун. Он настороженно посмотрел на директора
ФБР. “В конце концов, в этом нет ничего нового”, - продолжил он. “
страна всегда катилась к чертям собачьим, так или иначе
другой. Посмотрите на Рим”.

“Рим?” Сказал Баррис.

“Конечно”, - сказал Малоун. “Рим всегда катился к чертям собачьим",
и в конце концов это—” Он сделал паузу. “В конце концов, я думаю, это произошло”, - сказал он.

“Вот именно”, - сказал Баррис. “И мы тоже. Наконец-то”. Он провел рукой
по лбу и уставился мимо Малоуна на точку на стене. Малоун
повернулся и посмотрел на пятно, но не увидел ничего интересного. “Малоун”,
— сказал Бэррис, и агент ФБР снова развернулся.

— Да, Ч… Да? — переспросил он.

— На этот раз, — сказал Бэррис, — это совсем не та старая история. На этот раз всё по-другому.

— По-другому? — переспросил Мэлоун.

Баррис кивнул. “ Посмотри на это с другой стороны, ” сказал он. Его взгляд вернулся к
агенту. “Предположим, вы конгрессмен, ” продолжал он, “ и вы находите
доказательства неэффективности правительства”.

“Хорошо”, - согласился Малоун. У него было чувство, что если он
немного подождет, все встанет на свои места, и он был
готов подождать. В конце концов, в данный момент он не был на задании, и
его не ждало ничего срочного. Он даже находился в промежутке между
романами.

Если он подождет достаточно долго, сказал он себе, Эндрю Дж. Баррис может сказать
что-нибудь стоящее. Он выглядел внимательным и всегда идут. Он считал
склонился над столом немного, чтобы выглядеть еще более рьяно, но решила
против нее; Баррис подумать, он выглядел угрожающе. Нет
рассказываю.

“Ты конгрессмен”, - сказал Баррис, “и правительство
неэффективно. Можно найти свидетельства его. Что вы делаете?”

Малоун моргнул и на секунду задумался. Ему не потребовалось много времени, чтобы
придумать старый добрый ответ. «Я начинаю расследование, — сказал он. — Я создаю комитет, разговариваю со многими
редакторами газет и журналов и, может быть, выступаю на телевидении
и поговорим ещё немного, а у моего комитета много встреч…

— Именно, — сказал Бёррис.

— И мы много говорим на собраниях, — увлечённо продолжал Мэлоун, — и привлекаем к себе много внимания, и вызываем в суд известных людей, настолько известных, насколько можем, за исключением губернаторов и президентов, потому что их нельзя вызывать в суд — они пытались это сделать в пятидесятых, но это не очень хорошо сработало, — и это привлекает к нам ещё больше внимания, а потом, когда мы получаем столько внимания, сколько можем…

 — Остановись, — поспешно сказал Бёррис.

— Верно, — сказал Малоун. — Мы остановимся. И я бы так и поступил.

“Конечно, проблема неэффективности осталось где именно
всегда был”, - сказал Баррис. “Ничего не поделаешь”.

“Естественно”, сказал Малоун. “Но подумай обо всей этой прекрасной рекламе. И
обо всех приятных разговорах. И о повестках в суд, и о комитетах, и обо всем остальном ”.

“Конечно”, - устало сказал Баррис. “Это случалось тысячу раз. Но,
Малоун, в этом разница. На этот раз ничего не выйдет».

Последовала короткая пауза. — Что ты имеешь в виду? — наконец спросил Мэлоун.

— На этот раз, — сказал Бёррис почти благоговейным тоном, — они
хотят сохранить это в тайне».

“Секрет?” Мэлоун сказал, моргая. “Но это не
Американский путь”.

Баррис пожал плечами. “Во всяком случае, это не похоже на конгрессмена”, - сказал он. “Но
именно это они и сделали. Подошел на цыпочках ко мне и тихо прошептал, что
это дело нужно расследовать тихо. Естественно, они не отдавали мне никаких приказов, но только потому, что знали, что ничего не добьются.
Они довольно настойчиво предлагали это сделать.

— По каким причинам? — спросил Мэлоун. Вся эта идея странным образом заинтересовала его.
Это было странно, а в последнее время он обнаружил, что ему почти нравятся странные случаи. То есть, поспешно поправился он, если они не были _слишком_ странными.

“О, у них были причины, все верно”, - сказал Баррис. “Это потребовало немного усилий"
"уговаривать", но мне удалось кое-что высвободить. Видите ли, каждый из них
обнаружил неэффективность в своем собственном отделе. И каждый знает, что
другие люди расследуют неэффективность ”.

“О, ” сказал Малоун.

“Совершенно верно”, - сказал Баррис. «Каждый из них приходил ко мне, чтобы я
доказал, что ошибки в его отделе — не его вина. Это защитит их на случай, если кто-то из других заглянет в отдел».

«Ну, это должна быть чья-то вина», — сказал Мэлоун.

“ Это не их, ” устало сказал Баррис. - Я должен знать. Они сказали
мне. Очень долго, Малоун.

Малоун почувствовал укол искренней жалости. “Сколько их уже?” - спросил он.

“Шесть”, - ответил Баррис. “Четыре представителя и два сенатора”.

“Только двое?” Переспросил Малоун.

“Ну, ” сказал Баррис, “ Сенат намного меньше. И, кроме того, мы
может сделать больше. По сути, сенатор Леффертс стоит шесть
представители всех сам”.

“Он?” Мэлоун сказал, озадачен. Сенатор Леффертс не принадлежал к числу его
любимых людей. И, насколько он знал, несколько легковозбудимый
сенатор занимает почётное место в сердце Эндрю Дж. Бёрриса.

«Я имею в виду его историю, — сказал Бёррис. — Я никогда не слышал ничего подобного —
по крайней мере, со времён Бильбо. А я слышал только о них, —
торопливо добавил он.

«Какую историю?» — спросил Мэлоун. — «Он говорил о неэффективности…»

«Не совсем, — осторожно сказал Бёррис. “Он сказал, что кто-то был готов
схватить его — его лично. Он сказал, что кто-то пытался дискредитировать
его, саботируя все его законодательные планы ”.

“Что ж, ” сказал Малоун, чувствуя, что требуется какой-то комментарий, “ троекратное
ура”.

“Дело не в этом”, - отрезал Баррис. “Неважно, что мы думаем о
Сенаторе Леффертсе или его законодательных планах, мы поклялись защищать его.
И он говорит, что ‘они’ хотят добраться до него.

“Они”? Переспросил Малоун.

“Ты знаешь”, - сказал Баррис, пожимая плечами. “Великие ‘они’. Невидимый
враги повсюду, работающие против него.

“О”, - сказал Малоун. — Параноик? Он всегда считал, что сенатор Леффертс слегка не в себе, и мысль о настоящей паранойе не стала для него неожиданностью. В конце концов, если человек с самого начала был не в себе... и даже _выглядел_ как вампир, подумал Мэлоун
смущенно.

“Что касается паранойи,” Баррис сказал: “Я поговорил с одним из
нашей же психологии людей, и он это поддержит. У Леффертса определенно есть
по его словам, параноидальные наклонности.

“Ну, тогда, - сказал Малоун, “ вот и все”.

Баррис покачал головой. “Это не так просто”, - сказал он. “Видите ли,
Малоун, есть некоторые доказательства того, что кто-то работает против него”.

“Американская общественность, если ей вообще повезет”, - сказал Малоун.

“Нет”, - сказал Баррис. “ Враг. Кто-то саботирует его планы. На самом деле.

Малоун покачал головой. “Ты сумасшедший”, - сказал он.

Баррис выглядел потрясенным. “Малоун, я директор ФБР”, - сказал он.
“И если ты настаиваешь на неуважении—”

“Извини, - пробормотал Малоун. “ Но...

“ Я в полном здравом уме, ” медленно произнес Баррис. “ Это сенатор Леффертс
сумасшедший. Единственная проблема в том, что у него есть доказательства, что это не так.

Малоун подумал про странные дела, и вдруг пожалел, что были где-то
еще. Нигде. Этот показал внезапные признаки развивающихся в
чем-то даже странно. “Я вижу”, - сказал он, думая о том же.

“В конце концов”, - сказал Баррис голосом, который пытался звучать
разумное, “параноик имеет такое же право быть преследуема как
кто-то еще, не так ли?”

“Конечно,” сказал Малоун. “У каждого человека есть права. Но что ты хочешь от меня
делать что?”

“О своих правах?” Сказал Баррис. “Ничего, Мэлоун. Ничего”.

“ Я имею в виду, ” терпеливо пояснил Малоун, - о том, что происходит.
происходит.

Бэррис сделал глубокий вдох. Сложив руки за головой, он
посмотрел в потолок. Казалось, он был совершенно спокоен. Это, как
знал Малоун, было плохим знаком. Это означало, что предстояла грязная работа,
которую никто не хотел выполнять и которую Бэррис был полон решимости переложить на
он. Он вздохнул и попытался подать в отставку.

“Что ж, ” сказал директор ФБР, - единственная реальная проблема, которую мы можем
точно определить, это то, что, похоже, в документах происходит очень много ошибок.
документы. Больше” чем обычно.

“Люди устают”, - неуверенно заметил Малоун.

“Но вычислительные машины-секретари не устают”, - сказал Баррис. “И
вот где ошибки, в компьютере-секретарей в
Сенат Офисное Здание. Я думаю, тебе лучше начать прямо сейчас”.

- Конечно, - грустно сказал Мэлоун.

“ Посмотри, нет ли в чем-нибудь из них каких-нибудь механических или электрических дефектов
компьютеры, ” сказал Баррис. “Поговорите с компьютерными специалистами. Выясните
, что вызывает все эти ошибки”.

“Да, сэр”, - сказал Малоун. Он все еще пытался почувствовать в отставку, но он
не очень хорошо получается.

“И если вам не все—” найти Баррис начал.

“Я вернусь,” - сказал Малоун мгновенно.

“Нет”, - сказал Баррис. “Ты продолжай искать”.

“Я верю?”

“Ты веришь”, - сказал Баррис. “В конце концов, должно быть что-то неправильное”.

“Конечно, ” сказал Малоун, “ если ты так говоришь. Но...

“ Есть записи интервью, ” сказал Баррис, - и отчеты, которые принесли
Конгрессмены. Вы можете просмотреть их.

Мэлоун вздохнул. — Полагаю, что так, — сказал он.

— И, должно быть, есть тысячи других дел, — сказал Бэррис.

— Ну… — осторожно начал Мэлоун.

— Ты сможешь их придумать, — сердечно сказал Бэррис. — Я знаю, что сможешь. Я верю в тебя, Мэлоун. Верю.

— Спасибо, — грустно сказал Мэлоун.

“Ты просто время от времени держи меня в курсе того, что ты делаешь, и
какие идеи у тебя возникают”, - сказал Баррис. “Я оставляю все это в твоих руках"
Мэлоун, и я уверен, что ты меня не разочаруешь”.

“Я постараюсь”, - сказал Мэлоун.

“Я знаю, что ты это сделаешь”, - тепло сказал Баррис. “И не важно, как долго это продлится".
Я знаю, что у тебя получится, чего бы это ни стоило».

«Не важно, сколько это займёт времени?» — нерешительно спросил Мэлоун.

«Верно!» — сказал Бёррис. «Ты справишься, Мэлоун! Ты справишься».

Мэлоун медленно кивнул. «Надеюсь, что так», — сказал он. «Что ж, я… я начну прямо сейчас».

Он повернулся. Прежде чем он успел сделать ещё один шаг, Бэррис сказал: «Подождите!»

Мейлон снова повернулся, в его глазах была надежда. «Да, сэр?» — спросил он.

«Когда вы уйдёте…» — начал Бэррис, и надежда исчезла. «Когда вы уйдёте, — продолжил он, — пожалуйста, сделайте для меня одну маленькую услугу. Всего одну маленькую услугу, потому что я старый, уставший человек, и я уже ни к чему не привык».

“ Конечно, ” сказал Малоун. “ Все, что угодно, шеф.

“ Не называйте меня...

- Извините, - сказал Малоун.

Баррис тяжело вздохнул. “Когда будете уходить, ” сказал он, - пожалуйста, пожалуйста“
воспользуйтесь дверью.

“Но—”

“Малоун, - сказал Баррис, - “Я пытался. Я действительно пытался. Поверь мне.
Я пытался привыкнуть к тому, что ты можешь телепортироваться. Но…

 — Это полезно, — сказал Мэлоун, — в моей работе.

 — Я понимаю, — сказал Бёррис. — И я не хочу, чтобы ты, ну, перестал это делать. Ни в коем случае. Просто это меня немного нервирует, если ты понимаешь, о чём я. Как бы ни было полезно ФБР иметь
агент, который может мгновенно перемещаться из одного места в другое, это
меня нервирует. Он вздохнул. “Я не могу привыкнуть видеть, как ты исчезаешь
как пересушенный мыльный пузырь, Малоун. Это что-то делает со мной, вот здесь.
Он положил руку прямо на грудь и снова вздохнул.

“Я могу это понять”, - сказал Малоун. “Он нервировал меня тоже первый
я ее не видела. Я думал, что я схожу с ума, когда этот парень—Майк
Фьюйо — моргнул, как лампочка. Но потом мы его взяли, и некоторые агенты ФБР, помимо меня, научились этому трюку. Он остановился, гадая, не был ли слишком тактичен. В конце концов, чтобы научиться этому, нужна была скрытая способность
телепортация, и у одних людей она была, а у других — нет. У Мэлоуна, как и у нескольких других агентов, она была. У Бэрриса, очевидно, не было, поэтому он не мог телепортироваться, как бы ни старался и сколько бы уроков ни брал.

«Что ж, — сказал Бэррис, — я всё ещё нервничаю. Поэтому, пожалуйста, Мэлоун, когда ты будешь входить или выходить, пользуйся дверью. Хорошо?»

— Да, сэр, — сказал Мэлоун. Он повернулся и вышел. Открывая дверь, он почти
услышал вздох облегчения Бэрриса. Затем он захлопнул за собой дверь и, чувствуя, что может с таким же успехом продолжить
привязанный к месту, он прошёл весь путь до лифта и спустился на нём
в лаборатории ФБР.

 Лаборатории, очень эффективные и разделённые на десятки отделов,
занимали несколько этажей.  Мэлоун прошёл через отдел отпечатков пальцев,
где техники делали странные вещи с большими картами и
слайдами и хмуро рассматривали крошечные кусочки материала и фотографии.
Затем последовало обнаружение подделок, в котором участвовало гораздо больше специалистов, гораздо
больше слайдов, таблиц, крошечных предметов и фотографий, и даже один-два свидетеля, сидящих на белой скамье с одной стороны и
выглядел потерянным и каким-то гражданским. Следующим было Засекреченное удостоверение личности.
огромная комната, похожая на сарай, заполненная картотеками. Настоящие указатели находились
в подвале; здесь, на микрофильме, были только основные
разделы. Перед одной из папок стоял мужчина и хмуро смотрел
на нее. Малоун прошел мимо, не останавливаясь.

Следующей была классификация косметической хирургии. Здесь было больше
указателей, а также диаграмм и слайдов. Там был агент,
сидевший на скамейке со скучающим видом, пока две женщины-оператора,
которых Мэлоун мысленно называл «старыми и уродливыми», суетились вокруг
Он размышлял о том, какие маскировки возможны и какая из них подходит для конкретной работы. Мэлоун помахал агенту, которого едва знал, и пошёл дальше. Он смутно сожалел о том, что ФБР не может нанять более симпатичных девушек для косметической хирургии, но проблема заключалась в том, что симпатичные девушки влюблялись в агентов, и наоборот, и это приводило к досадной тенденции выбирать только красивые и мужественные маскировки. Подразделение O&U было неудачным решением, решил он, но необходимым.

Следующим был химический анализ (III). Отдел химического анализа был
Они были разбросаны по нескольким этажам, причём первые этажи располагались выше.
Отдел III, как помнил Мэлоун, был посвящён неядовитым веществам, таким как глина или песок, обнаруженные в ботинках или на манжетах брюк, пепел от сигар и тому подобное. Они располагались на том же этаже, что и отдел отпечатков пальцев, чтобы можно было свободно и часто перемещаться между секциями, посвящёнными пластиковым отпечаткам, сделанным с помощью замазки или подобных веществ, и видимым отпечаткам, сделанным, когда рука покрыта видимым веществом, таким как кровь, кетчуп или клей.

Мейлон нашёл то, что искал, в самом конце коридора. Это было
Это была компьютерная секция — большое помещение, заполненное гудящими, щёлкающими и жужжащими машинами старой модели, которые что-то бормотали себе под нос во время работы, а также более новыми машинами, которые были меньше и работали тише.
 Горели лампы и тихо звенели колокольчики, переключались реле, и всё помещение представляло собой гигантский лабиринт из вычислительных и управляющих машин. То пространство, которое не занимали сами машины,
было заполнено верстаками, заваленными шестернями,
трубками, запасными реле, транзисторами, проводами, стержнями, болтами, резисторами и
все остальные принадлежности, использовавшиеся при сборке машин и
их ремонте. За основным помещением находились другие, меньшие по размеру, каждое из которых
предназначалось для определенного вида компьютерной работы.

В узких проходах потонуло здесь и там с мужчинами, которые выглядели как
Малоун прошел мимо, но большинство из них дал ему один быстрый взгляд и пошел
возвращайтесь к работе. Некоторые даже этого не сделали, а продолжили работу.
концентрируясь на своей работе. Мэлоун направился к мужчине, который в одиночестве работал
за верстаком, хмуро глядя на сложный на вид механизм, у которого, казалось, не было ни головы, ни хвоста, и ковыряясь в нём.
Он ковырялся в нём длинной тонкой отвёрткой. Мужчина тоже был худым, но не очень высоким; у него были прямые чёрные волосы, очки с толстыми линзами и серьёзное выражение лица, даже когда он хмурился. Он выглядел так, будто механизм был студентом, который прогулял слишком много занятий, и он был добр, но твёрд с ним.

 Малоун сумел подойти к мужчине и тихо кашлянул. Есть
ответа не последовало.

“Фред?” сказал он.

Отвертки тряхнул немного. Мэлоун не был уверен, что
человек дышал.

“Фред Митчелл”, - сказал он.

Митчелл не поднял глаз. Прошла еще секунда.

“ Привет, ” сказал Малоун. Затем он закрыл глаза и глубоко вздохнул.
“Фред, - сказал он громким, звучащим разумно голосом, - Госдепартамент”.
Переводчик Департамента начал говорить на свинячьей латыни.

Митчелл выпрямился, как будто кто-то уколол его булавкой.
Отвертка секунду дико размахивала в воздухе, а затем указала на
Малоуна. “Это невозможно”, - сказал Митчелл ровным, четким голосом.
“Просто невозможно. В нем нет схемы pig-Latin. Этого не может быть
возможно— ” Он моргнул и, казалось, впервые увидел Малоуна.
“О”, - сказал он. “Привет, Малоун. Что я могу для тебя сделать?”

Малоун улыбнулся, чувствуя себя немного победителем из-за того, что преодолел
броню Митчелла, которая была почти неприступной, когда была работа в
руках. “Я уже некоторое время стою здесь и разговариваю с вами”.

“О, неужели?” Сказал Митчелл. “Я был занят”. Это, очевидно,
объясняло это. Малоун пожал плечами.

— Я хочу, чтобы ты помог мне проверить несколько калькуляторов, Фред, — сказал он.
 — Нам сообщили, что некоторые правительственные машины вышли из строя, и я
хочу, чтобы ты проверил их для меня.

“Не в порядке?” Сказал Фред Митчелл. “Нет, вы можете забыть об этом.
Совершенно необязательно выписывать чек, поверьте мне. Абсолютно.
Забудьте об этом”. Он внезапно улыбнулся. “Я полагаю, это какая-то шутка,
не так ли?” - спросил он немного неуверенно. Мир Фреда Митчелла,
хотя и приятный, не включал в себя много юмора, Малоун знал это. “Это
должно было быть забавно”, - сказал он тем же ровным, четким голосом.

“Это не смешно”, - сказал Малоун.

Фред вздохнул. “Тогда они, очевидно, лгут, - сказал он, - и это все”.
Что тут такого. Зачем беспокоить меня этим?”

“Врешь, Фред?” Сказал Малоун.

— Конечно, — сказал Фред. Он с тоской посмотрел на аппарат.

Мейлон сделал вдох. — Откуда ты знаешь? — спросил он.

Фред вздохнул. — Это совершенно очевидно, — сказал он терпеливым тоном.
— Поскольку у переводчика Госдепартамента нет свино-латинского контура, он не может говорить на свино-латинском. Я признаю, что такая схема
было бы относительно легко построить, хотя это не будет иметь никакого утилиты
насколько я могу видеть. За исключением, конечно, ради шутки”. Он замолчал. “Шутка?”
переспросил он слегка встревоженным тоном.

“Конечно”, - сказал Малоун. “Шутка”.

Митчелл, казалось, почувствовал облегчение. “Тогда очень хорошо”, - начал он. “С тех пор как—”

— Подожди-ка, — сказал Малоун. — Свинья-латынь — это шутка. Верно.
Но я говорю не о свинье-латыни.

 — Не о ней? — удивлённо спросил Митчелл.

— Нет, — ответил Малоун.

Митчелл нахмурился. — Но ты сказал… — начал он.

— Шутка, — сказал Малоун.— Ты был совершенно прав. Свинячья латынь - это
шутка. Он подождал, пока выражение лица Фреда прояснится, а затем добавил: “Но
то, о чем я хочу с тобой поговорить, - это не шутка ”.

“Это звучит очень смущен”, - Фред сказал после паузы. “Не на все
такая штука, что—то обычно происходит.”

“Ты понятия не имеешь”, - сказал Мэлоун. “Речь идет о политических машинах,
— Хорошо, но это не что-то простое, как свинья на латыни. Он
объяснил, не торопясь.

Когда он закончил, Фред медленно кивнул. — Понятно, — сказал он. — Я понимаю, что вы хотите, чтобы я сделал.

— Хорошо, — сказал Мэлоун.

— Я возьму команду и поеду в здание Сената, — сказал Фред, — и проверю там компьютеры. Таким образом, видите ли, я смогу провести полную проверку, не выводя из строя ни одну машину на слишком долгое время.

 — Конечно, — сказал Мэлоун.

 — И это не займёт много времени, — продолжил Фред, — чтобы выяснить, в чём дело.
проблема в том.”Он выглядел очень уверенным.

“Как долго?” Спросил Малоун.

Фред пожал плечами. “О, “ сказал он, ” пять или шесть дней”.

Малоун подавил желание закричать. “Дней?” - переспросил он. “Я имею в виду— Ну,
послушай, Фред, это важно. Очень важно. Ты не можешь сделать эту работу еще немного
быстрее?

Фред слегка вздохнул. — Проверка и ремонт всех этих машин, —
сказал он, — чрезвычайно сложная работа. Иногда, Мэлоун, я не думаю, что ты
понимаешь, насколько сложна и деликатна работа с такими сложными машинами. Почему…

— Подождите минутку, — сказал Мэлоун. — Проверять и ремонтировать их?

— Конечно, — сказал Фред.

— Но я не хочу, чтобы их чинили, — сказал Мэлоун. Увидев ужас на лице Фреда, он поспешно добавил: — Я хочу, чтобы вы просто доложили мне, что не так, совершают ли они ошибки на самом деле или нет.
 И если они совершают ошибки, то что заставляет их это делать. И что это за ошибки. Понимаете?

 Фред очень медленно кивнул. “Но я не могу просто оставить их там”, - сказал он.
жалобно. “По частям и все такое. Это неправильно, Малоун. Это просто
неправильно”.

“Что ж, тогда, ” энергично сказал Малоун, “ иди прямо сейчас и отремонтируй
их, если хочешь. Почини их все. Но ты можешь сделать это после того, как
составьте мне отчет, не так ли?

“ Я— ” Фред заколебался. “ Я планировал проверять и ремонтировать каждую машину
на индивидуальной основе.

“Конгресс может разрешить кратковременную приостановку”, - сказал Малоун. “В любом случае,
они могут сейчас или как только я сообщу им. Предположим, вы сначала проверите
все машины, а потом приступите к ремонтным работам.

“Это не лучший способ”, - возразил Фред.

Малоун обнаружил, что настала его очередь вздыхать. “Это самый быстрый?”
спросил он.

Фред кивнул.

“Тогда это лучший”, - сказал Малоун. “Сколько времени?”

Фред закатил глаза к потолку и молча подсчитал, сколько
второй. “Завтра утром”, - объявил он, возвращая свой пристальный взгляд к
Малоуну.

“Прекрасно”, - сказал Малоун. “Прекрасно”.

“Но—”

- Не обращайте внимания на “но”, - поспешно сказал Малоун. “ Я рассчитываю получить от вас ответ
завтра утром.

“ Хорошо.

“И если это похоже на саботаж,” Мэлоун добавил: “Если ошибок нет
вызванные нормальным износом на машинах, дай мне знать верно
прочь. Позвоните мне. Не теряй ни минуты.

“ Я — я начну прямо сейчас, ” тяжело произнес Фред. Он печально посмотрел на
механизм, над которым работал, и отложил отвертку
рядом с ним. Малону показалось, что он возлагает цветы на могилу
дорогого усопшего. — Я соберу команду, — добавил Фред. Он
бросил на механизм и отвёртку последний любящий прощальный взгляд и
отошёл.

 Малоун секунду смотрел ему вслед, ни о чём конкретном не
думая, а затем развернулся в противоположную сторону и направился
к лифту. Пока он шёл, он всё больше и больше
доволен собой. В конце концов, он же начал расследование, не так ли?

 И теперь ему оставалось только вернуться в свой кабинет и почитать
отчеты и прослушать несколько записей интервью, а затем он мог отправиться домой.

Отчеты и записи интервью звучали не совсем весело,
Подумал Малоун, но в то же время они казались довольно невинными. Он
будет работать свой путь через них мрачно, и, возможно, он бы даже
побалуйте своих самых тайных пороках и курить сигару или два, чтобы сделать работу
пройдет более приятно. "Достаточно скоро, - сказал он себе, - с ними будет покончено"
.

Однако иногда он сожалел о своей репутации. Она была
достаточно плохой ещё в те времена, до 1971 года, когда Мэлоун был
Он думал, что ему просто повезло. Тогда, когда он раскрыл три сложных дела подряд, Бэррис назвал его вундеркиндом. Из-за того, что ему просто повезло,
ему было немного трудно жить с ярлыком «вундеркинд». В конце концов,
подумал Мэлоун, на самом деле он ничего не сделал.

 Но с 1971 года и дела о телепатическом шпионе всё стало
хуже. Намного хуже. Теперь Мэлоун был не просто счастливчиком. Вместо этого он
мог телепортироваться и даже немного предсказывать будущее, но
смутно. Так он поймал Телепатического Шпиона, и когда
случай телепортации несовершеннолетних правонарушителей пришел он
назначается тоже, и он раскрыл его. Теперь Баррис, казалось,
думать о нем как Бога, и передал ему все жесткие грязную работу.

И если он не просто повезло больше, Мелоун не мог придумать сам
как бесстрашный, героический агент ФБР. Он просто не тот тип. Он
был ... ну, талантливый. Вот оно, это слово, сказал он себе: «талантливый».
 У него были все эти таланты, и они делали его кем-то выдающимся в глазах Барриса и других сотрудников ФБР. Но на самом деле это было не так. Он был
Он не сделал ничего по-настоящему сложного, чтобы получить свои таланты; они просто
появились у него.

Но, похоже, никто в это не верил. Он слегка вздохнул и
вошёл в ожидающий лифт.

В конце концов, подумал он, есть и плюсы. Он хорошо
пожил, и таланты действительно пригодились. И в последнее время он сам
выбирал себе отпуск. И он познакомился с несколькими милыми девушками...

И, кроме того, сказал он себе с яростью, когда лифт начал подниматься, он
не собирался делать ничего, кроме как вернуться в свой кабинет и почитать
отчеты и прослушать несколько кассет. А потом он собирался пойти домой и
спокойно проспать всю ночь. А утром Митчелл собирался
позвонить ему и сказать, что компьютерным секретарям ничего не нужно,
всего лишь небольшой ремонт. Он бы сказал, что они стареют, и ему было бы
немного жаль по этому поводу; но это не было бы чем-то серьезным.
Малоун разослал бы приказы отремонтировать машины, и на этом
было бы все. А в следующем деле будет что-то обычное и захватывающее,
например, ограбление банка или похищение с участием прекрасной
блондинка, которая была бы так благодарна, что Мэлоун....

Он вышел из лифта и пошел по коридору без
замечая его. Он толкнул в свой кабинет, двери и вошел в
внешний номер. Ход мыслей, которому он следовал, был очень приятным,
и звучал действительно очень привлекательно, сказал он себе.

К сожалению, он в это не верил. Его способность предвидеть будущее,
работавшая с обычной эффективностью, подсказала Мэлону, что утром
всё не станет лучше или проще. Будет хуже и сложнее.

 Будет намного хуже.

И, как обычно, это предчувствие оказалось абсолютно точным.




2


Телефон, как запоздало понял Мэлоун, звонил особенно противно. Он мог бы догадаться, что это плохие новости.

На самом деле, с грустью сказал он себе, он знал.

— Ничего не случилось? — спросил он в трубку. — Ни с одним из компьютеров? Он моргнул. “Даже ни одного из них?”

“Ничего особенного”, - сказал Митчелл. “Я пришлю вам отчет через некоторое время.
немного погодя. Вы ее читали; мы положили их через все испытания, и это
всю подробную есть”.

“Я уверен, что вы были очень убедительны,” Мэлоун сказал беспомощно.

“Конечно, были”, - сказал Митчелл. “Конечно. И машины
прошли все тесты. Все до единого. Малоун, это было прекрасно ”.

“ Молодец, ” сказал Малоун наугад. “ Но должно же быть что—то...

“ Есть, Малоун, ” сказал Фред. “ Есть. Я думаю, что здесь определенно происходит
что-то странное. Что-то забавное. Я имею в виду необычное, а не
юмористическое ”.

“Я так и думал”, - вставил Малоун.

“Верно”, - сказал Фред. “Малоун, постарайся расслабиться. Это трудно сказать
и, должно быть, еще тяжелее слышать, но...

“ Скажите мне, - попросил Малоун. “ Кто мертв? Кого убили?

“Я знаю, что это тяжело, Малоун”, - продолжал Фред.

“Все мертвы?” Спросил Малоун. “Это не может быть только один человек, нет"
судя по вашему тону. Кто-то убил весь
сенат? Или президента и его кабинет? Или...

“Ничего подобного, Малоун”, - сказал Фред тоном, подразумевавшим
что подобные происшествия на самом деле были довольно незначительными. “Это машины”.

“Машины?”

“Это верно,” сказал Фред мрачно. “После того, как мы проверили их снова и
найдены они были в хорошей форме, я попросил образцы входных
а выход каждой машины. Я хотел проделать тщательную работу.

“Поздравляю”, - сказал Малоун. “Что случилось?”

Фред глубоко вздохнул. “Они не согласны”, - сказал он.

“Они не согласны?” Переспросил Малоун. Фраза прозвучала, как будто это что-то значило
знаменательный, но он никак не мог понять что. Через минуту, он
подумал смущенно, она к ним придет. Но он хотел ее?

“Они определенно не согласны”, - говорил Фред. “Корреляция является
неустойчивой; это не имеет статистического смысла. Мэлоун, есть два
возможности”.

“Расскажи мне о них”, - сказал Мэлоун. Он начинает чувствовать облегчение.
Фред, неисправность машины был более серьезным, чем убийство
всего Конгресса. Но Мэлоун не мог заставить себя так думать.

 

«Во-первых, — напряжённо сказал Фред, — возможно, что техники, передающие информацию машинам, допускают всевозможные ошибки».Мэлоун кивнул, глядя на телефон. «Это возможно, — сказал он. — Какие именно?»

«Все», — ответил Фред. “Они все совершают ошибки — и все они
совершают примерно одинаковое количество ошибок. Кажется, что нет никаких
настоящих пиков или впадин, Малоун; все это делают ”.

Малоун подумал о университетской одежде и подавил эту мысль. “Куча
из шарящих по карману, ” сказал он. “ Все шарящие одинаково. Это звучит маловероятно,
но я думаю, это возможно. Мы немедленно отправимся за ними, и ...

“Подождите”, - сказал Фред. “Есть вторая возможность”.

“О”, - сказал Малоун.

“Может быть, это не ошибки”, - сказал Фред. “Возможно, техники
намеренно снабжают машину неправильными ответами”.

Малоуну не хотелось признавать это даже самому себе, но такой ответ казался гораздо более вероятным. Техников-механиков не набирали с улицы наугад; они были хорошо обучены своей работе, и
Мысль о том, что целая команда может начать ошибаться одновременно и в больших масштабах,
была немного труднопостижимой.

 Мысль о том, что все они саботируют работу машин, на которых работают,
тоже была труднопостижимой, подумал Малоун.  Но в этом был смысл.  Люди, уныло сказал он себе, совершают безумные поступки
 намеренно.  Гораздо труднее представить, что они совершают те же безумные поступки,
не осознавая этого.

— Что ж, — сказал он наконец, — как бы то ни было, мы докопаемся до сути. Честно говоря, я думаю, что это сделано намеренно.

 — Я тоже так думаю, — сказал Фред. — И когда вы выясните, кто именно это делает,
техники занимаются подобными вещами — когда выяснишь, кто отдает им приказы...
Дай мне знать.

“ Дать тебе знать? - Спросил Малоун. “ Но...

“Любой человек, который будет давать ложные сведения в совершенно невинных компьютер”
Сказал Фред жестоко, “бы—бы—” на второй он был, видимо,
потерян для сравнения. Затем он закончил: “Убил бы собственную мать”.
Он сделал паузу на секунду и добавил ещё более резким голосом: «А потом
солги об этом!»

 Изображение на экране погасло, и Мэлоун откинулся на спинку стула
и вздохнул. Несколько минут он сожалел о том, что не выбрал
в начале жизни стать миссионером на островах Фиджи или, возможно,
просто пьяницей-бездельником без каких-либо проблем, но затем пришёл отчёт, о котором
упомянул Митчелл. Малоун взял его без особого энтузиазма и начал внимательно изучать.

Он был красиво напечатан и оформлен; кто-то из команды Митчелла, очевидно,
просидел над ним всю ночь. Малоун восхищался работой, но не мог проникнуться энтузиазмом по поводу содержания. Как и все
технические отчёты, он был скучным и малопонятным для тех, кто не был полностью
осведомлён в этой области. Мэлоун
кибернетики не были закадычными друзьями, и к тому времени, когда он
закончил читать отчет, он страдал от крайней степени
скуки.

В отчете также не было никаких новых зацепок; телефонный разговор Митчелла
касался всех основных моментов. Мэлоун положил сноп
из бумаг на его столе и посмотрел на них, на минуту, как если бы он
ожидается ответ, чтобы выпрыгнуть из стопки и встретить его с радостью
плакать. Но ничего не произошло. К сожалению, ему пришлось выполнить ещё кое-какую работу.

 Следующим очевидным шагом было начать проверять техников, которые
мы работали над машинами. Малоун решил про себя, что он
не передаст ни один из своих отчетов Фреду Митчеллу; ему не нравилась
идея нести ответственность за убийство, и это было наименьшее, что Фред
мог сделать с кем-то, кто перепутал его драгоценные калькуляторы.

Он поднял трубку, набрал номер отдела документации и подождал
пока не появилось лысое лицо средних лет. Он попросил это лицо прислать
досье на соответствующих специалистов в его офис. Лицо
кивнуло.

“Вы хотите их прямо сейчас?” - спросило оно мягким, слегка скрипучим
голосом.

“Скорее, чем прямо сейчас”, - сказал Малоун.

— Они приедут с курьером, — сказал голос.

Мейлон кивнул и прервал связь. Техники, конечно, были проверены ФБР до того, как их наняли, но не будет ничего плохого в том, чтобы проверить их ещё раз. Он был рад, что ему не придётся делать всю эту работу самому; он просто просмотрит досье и назначит полевых агентов для проверки, когда у него будет представление о том, что нужно проверить.

Он снова вздохнул и откинулся на спинку стула. Он положил ноги на
стол, вспомнил, что он совсем один, и опустил их.
еще раз. Он порылся в личном отделении в верхнем ящике стола, вытащил
сигару и развернул ее. Положив ноги обратно на стол, он
зажег сигару, выпустил облако дыма и погрузился в глубокую задумчивость.

Сигарный дым клубился вокруг него, создавая странные, фантастические очертания в
воздухе офиса. Малоун затянулся, слегка нахмурившись и
пытаясь придать головоломке, над которой он работал, хоть какой-то смысл.

«Похоже, что-то происходит», — подумал он.
Но, хоть убей, он не мог понять, что именно.
В конце концов, какой смысл кому-то было портить кучу калькуляторов? Конечно, всё это могло быть чередой случайностей, но череда была довольно длинной, и это с самого начала вызвало у Мейлона подозрения. Было проще предположить, что поломки были преднамеренными.

 К сожалению, они не имели смысла и как саботаж.

Сенатор Дидс, например, разослал своим избирателям письмо тиражом в десять тысяч экземпляров, в котором
резко раскритиковал законопроект администрации и попросил
прокомментировать его
Законопроект о праве собственности на воздух, предложенный Дидсом-Хартшорном, — это законопроект, находящийся на рассмотрении,
который предусматривает частную, личную собственность на верхние слои стратосферы,
основанную на праве собственности на землю, с явным намёком на то, что право прохода больше не
применяется без компенсации владельцу воздуха.
Разумеется, Дидс передал оригинал в компьютерную службу, чтобы
сделать десять тысяч копий, и машина сделала это, сложив копии,
положив их в конверты с адресами и отправив их с маркой сенатора.

 Однако адреса на конвертах были не те, что
Сторонники сенатора. Письмо было отправлено десяти тысячам
акционеров крупных авиационных компаний, и у сенатора до сих пор
звенело в ушах от возмущённых писем, телеграмм и телефонных звонков,
которые он получал.

 А ещё был представитель Фоллансби из Южной Дакоты. В серии
новостных сообщений о предлагаемом законопроекте Фоллансби о водных ресурсах
содержалось утверждение, что искусственное озеро, которое Фоллансби
предложил создать в районе Блэк-Хиллс, «будет образовано контролируемыми
атомными взрывами и наполнено водой, полученной путём сбора слёз вдов и
сирот».

Журналисты, увидевшие это сообщение, немедленно проверили законопроект. Формулировка была точно такой же. Фоллансби утверждал, что фраза «вдовы и сироты»
появилась в его речи по поводу законопроекта, а не в самом законопроекте. «Это полный абсурд, — сказал он с похвальным спокойствием, — рассматривать такой способ заполнения искусственного озера».
К сожалению, абсурд теперь содержался в законопроекте, который
должен был вернуться в комитет для доработки и, вероятно,
не будет рассматриваться на текущей сессии Конгресса. Судя по
судя по количеству смеха, который был встречен ошибкой , когда она если бы
стало известно, Малоун в глубине души сомневался, что какое-либо изменение определения
спасет его от сокрушительного поражения.

Представитель Келлер, штат Айдахо выступили с речью, которая содержала так
много фактических ошибок, которые газетных передовиц, и его враги на
пол Конгресса, разрезал его с легкостью и удовольствием. Келлер
жаловался на свою невиновность и сказал, что получил факты от компьютерного секретаря
, но это его не спасло. Его переизбрание стало серьёзной проблемой для его собственной партии, а также для оппозиции,
естественно, их это позабавило. Они бы не осмелились, подумал Мэлоун,
покраснеть от смущения.

 И это были не единственные жертвы. Это были самые вопиющие
ошибки, но были и другие, например, ошибка в нумерации
законопроекта, которая привела к двухмесячной задержке, в течение которой
противники законопроекта набрали достаточно голосов, чтобы отклонить его.
Сообщения перенаправлялись, терялись или искажались, что приводило к путанице.
В том числе, как вспоминал Мэлоун, к совершенно ужасной путанице, которая произошла, когда сенатор-новичок, думая, что говорит
разговаривая со своей девушкой по видеосвязи, он обнаружил, что
разговаривает со своей женой.

Поток информации был заблокирован из-за узких мест, которые внезапно
появились там, где их раньше не было.

И дело было не только в компьютерах, как понял Малоун. Он вспомнил
отчёты, которые составляли сенаторы и представители. Кто-то забыл
отправить важное сообщение сюда или отправил его слишком рано туда. Оба
варианта были одинаково тревожными, и оба привели к ещё большему недовольству.
Отчёты, которые должны были быть отправлены за несколько недель до этого, пришли слишком поздно;
отчеты, предназначенные для глаз только одного человека, выпускались в
трех экземплярах и рассылались по всем офисам Конгресса.

Каждая путаница была незначительной. Но, вместе взятые, они привели к
неэффективности такого рода и масштабов, которые не были замечены, сказал Малоун
сам себе с некоторым удивлением, со времен администрации Хардинга пятьдесят лет
назад.

И, похоже, не было никого, на кого можно было бы что-то свалить.

Мэлоун с надеждой подумал о саботаже, проникновении и массовой измене,
но от этого ему не стало намного лучше. Он выпустил ещё одну струю дыма
и нахмурился, глядя в пустоту.

 В дверь его кабинета постучали.

Быстро и виновато он убрал ноги со стола и вынул сигару изо рта. Он бросил её в глубокую пепельницу и убрал пепельницу обратно в ящик стола. Он запер ящик, вяло отмахнулся от клубов дыма, окружавших его, и сказал обречённым голосом: «Войдите».

 Дверь открылась. Там стоял высокий, крепко сложенный мужчина с бородкой и весёлым выражением лица. У мужчины было огромное количество мышц, более или менее равномерно распределённых по его коренастому телу, и большой живот, как будто он проглотил шар.
Мир. Кроме того, он курил сигарету и выпуская маленькие
клубы дыма, а как игрушечный паровоз.

“Так, так”, - сказал Малоун, слабо отмахиваясь от дыма, который все еще
слегка окутывал его. “Если это не Томас Бойд, ответ ФБР на
Ниро Вульф”.

“И если телосложения относится, ты Шерлок Холмс, я полагаю,”
Сказал Бойд.

Мэлоун покачал головой, с грустью думая об отце и о сигарете.
«Не совсем, — сказал он. — Не совсем…» И тут до него дошло. Не то чтобы он стыдился курить сигары, как его отец, но
сигары просто не подходили бесстрашному, преданному делу агенту ФБР. И он
только что придумал способ скрыть от Бойда, чем он занимался
. “Кстати, ты куришь чертовски классную сигарету”, - сказал он
.

Бойд посмотрел на нее. “Правда?” спросил он.

“Конечно,” сказал Малоун, надеясь, что его голос звучит достаточно невинно.
“Пахнет сигарой или чем-то в этом роде”.

Бойд на секунду принюхался, сморщив лицо. Затем он снова посмотрел на свою сигарету. — Боже мой, — сказал он, — ты прав, Кен. Это
действительно пахнет сигарой. Он подошёл к столу Мэлоуна и посмотрел
огляделся в поисках пепельницы, но не нашел ее и, наконец, подошел к окну.
выбросил сигарету в вашингтонский бриз. “ Как, кстати, дела?
Как дела, Кен? ” спросил он.

“Все запутано”, - сказал Малоун. “Разве не так было всегда?”

Бойд вернулся к столу и сел в кресло сбоку от него.
Он поставил локоть на стол. “Конечно, это так”, - сказал он. “Я сам в замешательстве
на самом деле. Только я думаю, что знаю, где я могу получить некоторую
помощь”.

“Правда?” Сказал Малоун.

Бойд кивнул. “ Баррис сказал мне , что я , возможно , смогу раздобыть кое - какую информацию
от одного известного и уважаемого человека, — сказал он.

 — Ну-ну, — сказал Мэлоун.  — Кто?

 — Ты, — сказал Бойд.

 — О, — сказал Мэлоун, пытаясь выглядеть разочарованным, польщённым и скромным одновременно.

 — Ну, — продолжил он через секунду, — если я могу чем-то помочь…

 — Бэррис подумал, что у тебя могут быть какие-то ответы, — сказал Бойд.— Бэррис на старости лет стал оптимистом, — сказал Мэлоун. — У меня даже
вопросов почти не осталось.

  Бойд кивнул.

 — Ну что ж, — сказал он, — ты знаешь об этой истории в Калифорнии? — Конечно, — ответил Мэлоун. — Ты ведь собираешься уйти в отставку, не так ли?

“Сенатор Берли”, - сказал Бойд. “Это верно. Но Сенатор Берли по
отставка еще не все, с помощью любых средств.”

“Это не?” - Сказал Малоун, стараясь казаться заинтересованным.

“Вовсе нет”, - сказал Бойд. “Это гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд.
на поверхности. Кен, за последний год пять сенаторов объявили о своей отставке
из Сената Соединенных Штатов. Это не совсем рекорд…

— Звучит как рекорд, — сказал Мэлоун.

— Ну, — сказал Бойд, — был 1860 год и Гражданская война, когда сразу много сенаторов и представителей
отказались от своих должностей.

“О”, - сказал Малоун. “Но сейчас не идет никакой гражданской войны.
По крайней мере, - добавил он, - я ни о какой не слышал”.

“Вот что делает это таким забавным”, - сказал Бойд. “Конечно, сенатор Берли
сказал, что это из-за плохого здоровья, и двое других тоже, в то время как сенатор Дэвидсон
сказал, что это из-за старости”.

“Что ж, ” сказал Малоун, “ люди действительно стареют. И болеют”.

— Конечно, — сказал Бойд. — Единственная проблема в том, что… — Он сделал паузу. — Кен, — сказал он, —
ты не против, если я закурю? Я имею в виду, ты не против запаха сигар?

 — Не против? — сказал Мэлоун. — Совсем нет. — Он моргнул. — Кроме того, — добавил он,
— может, эта не будет пахнуть как сигара.

“Ну, с последним получилось”, - сказал Бойд. Он достал сигарету из пачки
в кармане и закурил. Он понюхал. “Знаешь, ” сказал он, “ ты
права. Эта не подходит”.

“Я же говорил тебе”, - сказал Малоун. “Должно быть, это была плохая сигарета. Испорченная или
что-то в этом роде”.

“Думаю, да”, - неопределенно ответил Бойд. — Но что касается этих увольнений — ФБР хотело, чтобы я
разобрался в этом из-за того, что Бёрли был замешан в скандале с
космической программой в прошлом году. Помните?


— Смутно, — сказал Мэлоун. — В прошлом году я был занят.

 — Конечно, — сказал Бойд. — Мы оба были заняты тем, что становились
знаменитыми и известными.

Мэлоун ухмыльнулся. — Продолжайте рассказ, — сказал он.

 Бойд затянулся сигаретой. — В любом случае, мы не смогли найти ничего
действительно плохого, — сказал он. — Трое сенаторов уходят в отставку по состоянию
здоровья, один — по старости. А у Фарнсворта, самого молодого, случился
нервный срыв.

 — Я не слышал об этом, — сказал Мэлоун.

Бойд пожал плечами: «Мы замяли это, — сказал он. — Но у Фарнсворта мания преследования. Он, очевидно, думает, что кто-то хочет его убить. На самом деле он думает, что все хотят его убить».

 — А вот это, — сказал Малоун, — звучит знакомо.

Бойд немного откинулся на спинку стула. — Вот что забавно, — сказал он. — Все остальные ведут себя так, будто с подозрением относятся ко всем, кто с ними разговаривает. Не то чтобы что-то очевидное, понимаете.
 Просто обеспокоены, встревожены. Постоянно поглядывают на вас краешком глаза. Что-то в этом роде.

Малоун подумал о сенаторе Леффертсе, который также страдал от
мании преследования, мании, которая подкреплялась реальными доказательствами
. “Это действительно звучит забавно”, - осторожно сказал он.

“Ну, я доложил обо всем Баррису”, - продолжал Бойд. “И он сказал
вы работали над чем-то подобным, и мы могли бы с таким же успехом объединить наши ресурсы
.

“Ну вот, опять”, - сказал Малоун. Он глубоко вздохнул, наполнив свои
ноздри остатками сигарного запаха в комнате, и почувствовал себя
умиротвореннее. Он быстро рассказал Бойду о том, что происходило в
Конгрессе. “Это кажется довольно очевидным,” - закончил он, “что есть некоторые
какая связь между двумя делами”.

“Может быть, это очевидно, ” сказал Бойд, “ но это просто немного странно. Развлечения
и игры. Знаешь, Кен, Баррис был прав”.

“Как?” - Спросил Малоун.

“Он сказал, что все перепуталось”, - продолжил Бойд. “Он сказал мне, что
страна отправится в Рим в корзинке для рук или что-то в этом роде”.

Смутно гадая, действительно ли Баррис предсказывал массовое религиозное обращение.
Малоун молча кивнул.

“И он прав”, - сказал Бойд. “Посмотрите газеты. В последнее время все такое
странное”.

“Все всегда странное”, - сказал Малоун.

— Не так, как сейчас, — сказал Бойд. — В последнее время было убито столько крупных гангстеров, что мы могли бы с таким же успехом вернуть сухой закон. А профсоюзы так заняты внутренними конфликтами, что у них нет времени
бастовать больше года”.

“Разве это плохо?” Спросил Малоун.

Бойд пожал плечами. “Бог его знает”, - сказал он. “Но это чертовски запутанно"
.

“И теперь, — сказал Малоун, - “когда все это происходит ...”

“Конгресс Соединенных Штатов решает сойти со своего коллективного"
качалки”, - закончил Бойд. “Совершенно верно”. Он с минуту смотрел на свою сигарету с угрюмым и задумчивым выражением на лице. Он выглядел, как подумал Мэлоун, как Генрих VIII, пытающийся решить, что делать со всеми этими жёнами.

  Затем он поднял взгляд на Мэлоуна. — Кен, — сказал он напряжённым голосом, — в последнее время, кажется, много сумасшедших.

Малоун задумался. “Нет”, - сказал он наконец. “Просто, когда появляется чокнутый
, мы его получаем”.

“Именно это я и имею в виду”, - сказал Бойд. “Интересно, почему это так”.

Малоун пожал плечами. “Нужно быть вором, чтобы поймать вора”, - сказал он.

“Но это не воры”, - сказал Бойд. “Я имею в виду, они просто чокнутые”.
Он сделал паузу. — О, — сказал он.

 — И два вора лучше, чем один, — сказал Мэлоун.

 — В любом случае, — сказал Бойд, слегка вздохнув, — это компания.

 — Конечно, — сказал Мэлоун.

 Бойд поискал пепельницу, снова не нашёл её и подошёл
к окну, чтобы выбросить вторую сигарету на Вашингтон. Он вернулся на своё место.
он поднял стул, сел и спросил: “Каков наш следующий шаг, Кен?”

Малоун тщательно обдумал. “Сначала, - сказал он наконец, - начнем”
предположим кое-что. Мы начнем предполагать, что за всем этим стоит какая-то организация
, за отставками всех сенаторов
и тому подобным ”.

“Это звучит как серьезное предположение”, - сказал Бойд.

Малоун покачал головой. “На самом деле это не так”, - сказал он. “В конце концов, мы
не можем предположить, что это работа одного человека: это слишком широко распространено для
этого. И глупо предполагать, что все случайно ”.

“Хорошо”, - спокойно сказал Бойд. “Это организация”.

“Пытаюсь подорвать Соединенные Штаты”, - продолжил Малоун. “Превращая
все в хаос. И это влечет за собой все остальное, Том. Это
влечет за собой профсоюзы, войны банд и все остальное”.

Бойд моргнул. “Как?” - спросил он.

“Очевидно”, - сказал Малоун. “Борьба, вызванная внутренним замешательством,
вот что происходит повсюду. Это одна и та же схема. И если мы предположим, что какая-то организация пытается навредить Соединённым Штатам, это даже
имеет смысл». Он откинулся назад и просиял.

«Конечно, это имеет смысл, — сказал Бойд. — Но что это за организация?»

Мейлон пожал плечами.

“Если бы я выбирал, - сказал Бойд, - я бы выбрал русских. Или
Китайцев. Или и то, и другое. Вероятно, и то, и другое”.

“Это возможно”, - сказал Малоун. “В любом случае, если это саботаж, то кто еще?
Кто еще может быть заинтересован в саботаже Соединенных Штатов? Есть какая-то
российская или китайская организация, которая портит Конгресс, профсоюзы,
и банды. Если подумать, зачем нужны банды? Мне кажется, что
если бы вы оставили профессиональных гангстеров в силе, это ещё больше
всё испортило бы.

— Кто знает? — сказал Бойд. — Может быть, они пытаются избавиться от американских
гангстеров, чтобы импортировать своих собственных.

— В этом нет никакого смысла, — сказал Малоун, — но я подумаю об этом.
А пока у нас есть ещё один интересный вопрос.

— У нас есть? — спросил Бойд.

— Конечно, есть, — сказал Малоун. — Вопрос в том, как?

Бойд сказал: «М-м-м». Затем ненадолго воцарилась тишина.

— Как диверсанты всё это делают? — спросил Малоун. «Просто не кажется вероятным, что _все_ технические работники в здании Сената,
например, являются шпионами. Ещё менее вероятно, что профсоюзы состоят в основном из шпионов. Или, если уж на то пошло,
Мафия и подобные ей организации. Что бы шпионы делали в
мафии?

— Учили бы итальянский, — мгновенно ответил Бойд.

— Не глупи, — сказал Малоун. — Если бы в этой
стране было столько шпионов, русским вообще не пришлось бы воевать. Они могли бы
проголосовать за коммунистов и привести их к власти с большим отрывом.

— Подождите минутку, — сказал Бойд. “Если шпионов не так много, то как же тогда
все это делается?”

Малоун просиял. “Вот в чем вопрос”, - сказал он. “И я думаю, что у меня есть
ответ”.

“Ты знаешь?” Переспросил Бойд. Через секунду он сказал: “О, нет”.

“Предположим, ты скажешь мне”, - сказал Малоун.

Бойд открыл рот. Ничего не вышло. Он закрыл его. Прошла секунда
и он открыл его снова. “ Магия? ” слабо переспросил он.

“ Не совсем, ” бодро ответил Малоун. “Но тебе становится жарко”.

Бойд закрыл глаза. “Я не собираюсь этого терпеть”, - заявил он.
“Я больше ничего не собираюсь принимать”.

“ Что еще? - Спросил Малоун. “Скажи мне, что у тебя на уме”.

“Я даже не буду рассматривать это”, - сказал Бойд. “Это преследует меня. Это проникает в мои
сны. Послушай, Кен, я больше не могу даже видеть вилы без того, чтобы
не думать о греческих буквах.

Малоун вздохнул. “Какая греческая буква?” он спросил.

“Ты прекрасно знаешь”, - сказал Бойд. “На что похожи вилы. _Psi._
И я даже не собираюсь думать об этом”.

“Что ж, ” спокойно сказал Малоун, - вам и не придется. Если вы предпочитаете начать
с того, что касается русского шпиона, вы можете сделать это ”.

“Что я предпочел бы сделать, - сказал Бойд, - так это уйти в отставку”.

“В следующем году”, - тут же ответил Малоун. — Пока что вы можете подождать, пока не придут досье — они для техников в здании Сената, и они уже в пути. Вы можете просмотреть их и начать проверять контакты всех известных российских агентов в стране. Вы
Вы также можете начать проверять досье и в целом следить за любыми
нечистоплотными действиями».

Бойд моргнул. «Нечистоплотными действиями?» — переспросил он.

«Это вполне нормальное слово, — обиделся Мэлоун. — Или два слова.
В любом случае, вы можете начать с этого и не беспокоиться ни о чём другом».

«Это будет преследовать меня», — сказал Бойд.

— Что ж, — сказал Мэлоун, — ешьте побольше эктоплазмы и высыпайтесь, и
всё будет хорошо. В конце концов, мне придётся сделать основную часть работы,
псионическую часть. Возможно, я ошибаюсь, но…

 Его прервал телефонный звонок. Он щёлкнул переключателем, и на экране появилось лицо Эндрю Дж.
Бёрриса.

“ Малоун, ” мгновенно вмешался Баррис, “ я только что получил жалобу из
Государственного департамента, которая связана с вашей работой. Их переводчик
барахлит.

Малоун с минуту не мог ничего сказать.

“ Малоун, ” продолжал Баррис. “ Я сказал...

“ Я слышал тебя, - сказал Малоун. “ И у него его нет.

“У него нет одного чего?” Спросил Баррис.

“Схема на свинячьей латыни”, - сказал Малоун. “Что еще?”

Голос Барриса был очень спокоен. “Малоун, ” сказал он, “ какое отношение ко всему имеет свинячья латынь
?”

“Ты сказал—”

“Я сказал, что один из переводчиков Госдепартамента барахлит”, - сказал Баррис
. “ Если вам нужны подробности...

“Я не думаю, что смогу их вынести”, - сказал Малоун.

“Некоторые русские и китайские релизы вышли с немного измененным значением"
”, - упрямо продолжал Баррис. “И я хочу, чтобы ты
проверил это прямо сейчас. Я—”

“Слава Богу”, - сказал Малоун.

Баррис моргнул. “Что?”

“Неважно, ” сказал Малоун. “Не бери в голову. Я рад, что вы сказали мне об этом, шеф.
Я сразу же примусь за работу и…

— Так и сделайте, Мэлоун, — сказал Бёррис. — И ради всего святого, перестаньте называть меня шефом! Я что, похож на индейца? У меня что, перья в волосах?

— Всё возможно, — величественно произнёс Мэлоун. Он замолчал.
связь в спешке.




3


Летнее солнце палило на белый город Вашингтон, округ Колумбия, как будто
немного перепутало инструкции и было убеждено, что город находится где-то в Сахаре. Солнце, казалось, было сбито с толку, подумал Мэлоун. Если бы это была Сахара, то, очевидно, Потомак не протекал бы через неё. Однако солнце
делало всё возможное, чтобы исправить эту небольшую ошибку,
выдавая ещё больше тепла в отважной попытке высушить реку.

 Его попытка увенчалась успехом, по крайней мере частично.  Потомак всё ещё был
там, но большая часть его уже не была в русле реки.
Вместо этого она поднялась в воздух, который к тому времени стал таким влажным, что
Мейлон был готов поклясться, что он попадает в его лёгкие при каждом вдохе. Подавив желание попробовать плыть брассом, он
стоял под палящим солнцем прямо у здания Сената. Он посмотрел на Капитолий, расположенный прямо напротив,
мужественно прищурившись от яркого света, исходящего от его купола.

По крайней мере, Капитолий немного отвлекал от вида Томаса
Бойд и группа агентов деловито допрашивали двух техников. Это происходило в здании Сената, и Мэлоун пришёл посмотреть на происходящее. Всё было устроено так, как, по мнению Мэлоуна, только можно было устроить. Большое помещение превратили в проекционный зал, и плёнки прокручивались снова и снова. Плёнки, снятые скрытыми камерами, наблюдавшими за компьютерными секретарями, застали двух техников с поличным, когда они вводили ошибки в машины. Бойд ухватился за это доказательство, и он вместе с
его команда показывала видеозаписи техническим специалистам и допрашивала
их при ярком освещении, пытаясь сломить их сопротивление.

Но это не выглядело так, как будто они собирались иметь больше успеха
чем Солнце было, превращение Вашингтона в Сахаре. После
все, Мэлоун сказал себе, вытирая потокового чела, не было
Пирамиды в Вашингтоне. Он попытался понять, имеет ли это какой-нибудь смысл.
Но это было слишком трудоемко. Он вернулся к мыслям о Бойдах.

Технические специалисты придерживались своих первоначальных версий о том, что
ошибки были честными. Это казалось разумной идеей для
Мейлона; в конце концов, люди совершают ошибки. И у ФБР не было ни единого доказательства того, что техники занимались преднамеренным саботажем. Но Бойд не сдавался. Снова и снова он заставлял техников повторять свои истории, выискивая несоответствия или оговорки. Снова и снова он просматривал записи их ошибок в поисках какой-нибудь зацепки, какого-нибудь доказательства.

Даже вид Капитолия, с грустью сказал себе Мэлоун, был лучше, чем
любые из многочисленных методов расследования Бойда.

Он вышел на какую-то думать. Он верил, что, несмотря на хороший
интернет-доказательств обратного, что его лучших идей пришли к нему
во время прогулки. Во всяком случае, это был способ сбежать из четырех
стен, от любопытных глаз и озабоченных взглядов начальства. Он
тихонько вздохнул, нахлобучил шляпу на голову и направился к выходу.

"Только маньяк, - подумал он, - надел бы шляпу в такой день, как тот, в который он плавал"
. Но люди, которые проходили мимо него, пока он брёл
в неизвестном направлении, казалось, не замечали его; они
Они держались от него на почтительном расстоянии и казались очень вежливыми, но не потому, что считали его сумасшедшим, как знал Мэлоун. А потому, что знали, что он из ФБР.

 Это было результатом правила ФБР. Все агенты должны были носить головные уборы.
 Мэлоун не знал почему, и его размышления на эту тему привели лишь к мысли, что нужно носить головной убор на случай, если кто-нибудь попросит вас что-нибудь спрятать под ним. Но ФБР было непреклонно в своих решениях. Независимо от погоды, агент носил шляпу. Мэлоун с горечью подумал, что с таким же успехом он мог бы носить красно-бело-синюю
светящаяся вывеска с надписью «ФБР» большими мигающими буквами и, может быть, с
гудящей сиреной. Тем не менее, Федеральное бюро расследований не
должно было быть секретной организацией, что бы там ни говорили
критики. И шляпы, по крайней мере, пока стояла жаркая погода, были достаточным доказательством этого для всех.

 
 Мэлоун чувствовал, как вода собирается под шляпой и заливает голову.Он быстро снял шляпу, вытер голову платком и
надел шляпу обратно, чувствуя себя так, словно на несколько секунд стал
инкогнито. Теперь шляпа снова была на нём, и он чувствовал себя официально, но ужасно, и
примерно то же самое можно было сказать и о полностью заряженном револьвере Smith & Wesson 44 калибра
"Магнум", который висел у него в наплечной кобуре. Жгут проводов натер
на плече и груди и вес самого пистолета был
добавлены и нежелательное бремя.

Но даже без пушки и шлема, Мэлоун не чувствовал ровно
Дробилка. Его рубашка и майка были уже не двумя предметами одежды, а одним, слившимся воедино от пота и плотно прилегающим к коже. Штанины брюк намокли и прилипли к икрам и бёдрам, натирая кожу при ходьбе, а на коленях штанины задрались.
прикреплялся и отсоединялся с неприятной регулярностью мокрого мяса
бастинадо. Внутри ботинок Малоуна его носки были полностью залиты водой, и
казалось, что он хлюпает при ходьбе. Трудно было сказать, но есть
казалось бы, маленькая рыбка в его левый ботинок. Возможно, сказал он себе,
быть не более, чем булыжник или морщинки в его носке. Но он был готов
поклясться, что оно плыло вверх по течению.

И прогноз, с горечью сказал он себе, был на продолжение потепления.

 Он заставил себя отвлечься от собственных проблем и вернуться
к проблемам ФБР в целом, таким как текущая проблема.
Это потребовало усилий, но он нахмурился и продолжил идти, и уже через квартал снова сосредоточился на _пси-способностях.

 _Пси-способности, — сказал он себе, — стояли за всем этим беспорядком. Несмотря на то, что Бойд в ужасе отказывался в это верить, Мэлоун был в этом уверен.
Три года назад, конечно, он бы тоже не подумал об этом. Но с тех пор произошло много всего, и его кругозор расширился. В конце концов, одной лишь поимки двух совершенно
безумных, но совершенно искренних телепатов из психиатрических лечебниц по всей
стране было достаточно, чтобы расширить кругозор многих ошеломлённых людей.
А потом, позже, появилась банда малолетних преступников. Они
были совершенно обычными малолетними преступниками, угоняли машины и
избили одного-двух заблудившихся полицейских. Однако случилось так, что они
также разгадали секрет мгновенной телепортации. Это делало их
просто немного необычными.

Захватив их, Малоун тоже узнал секрет телепортации.
В отличие от Бойда, подумал он, или Бэрриса, идея псионической силы не слишком его беспокоила. В конце концов, псионический спектр (если это вообще был спектр) был таким же естественным явлением, как гравитация или магнетизм.

Некоторым людям было просто трудно к этому привыкнуть.

И, конечно, он не до конца понимал, _как_ это работает и _почему_.
Это ставило его, как он говорил себе, в положение австралийского аборигена. Он попытался представить австралийского аборигена в шляпе в жаркий день, решил, что у аборигена было бы слишком много здравого смысла, и снова переключился на другую тему.

Однако, мрачно подумал он, там был этот австралийский абориген. И
у него была увеличительная линза, которую он подобрал на месте крушения какого-то
корабля. Используя её — при условии, что у него был опыт или дружелюбный миссионер,
научил его, как — он умел разжигать огонь, используя для этого солнечные
термоядерные процессы. Малоун сомневался, что абориген
что-нибудь знал о термоядерных процессах, но он мог
разжечь огонь с их помощью.

В самом деле, сказал он себе, абориген не понял
окисление, либо. Но он мог использовать огонь, когда он получил это происходит.
Несмотря на недостаток знаний, абориген мог бы использовать этот приятный,
горячий, пылающий огонь...

 Мэлоун поспешно отогнал мысли об аборигенах и жаре
и попытался сосредоточиться на чём-то другом. Он не понимал псионики
«Процессы», — подумал он; но, насколько ему было известно, никто их не
использовал. Но он мог их использовать.

И, очевидно, кто-то другой тоже мог их использовать.

Только какая сила была задействована? Какая псионическая сила
понадобилась бы, чтобы заставить столько людей в Соединённых Штатах вести себя
так, как они себя вели?

Это, — сказал себе Мэлоун, — хороший вопрос, основной и важный вопрос. Он гордился собой за то, что додумался до этого.

К сожалению, у него не было ответа.

Но он думал, что знает, как его получить.

Это было правдой, что никто не знал многого о том, как работает псионика.
Если уж на то пошло, никто толком не знал, как работает гравитация. Но
кое-какая информация всё же была, и в случае с псионикой Мэлоун
знал, где её найти.

 Она была в Юкка-Флэтс, штат Невада.

 Конечно, в Неваде, вероятно, было ещё жарче, чем
Вашингтон, округ Колумбия. Но с этим ничего не поделаешь, с грустью сказал себе Мэлоун.
И, кроме того, сам эксперт, вероятно, довольно быстро охладит пыл. Мэлоун подумал о докторе Томасе
О’Конноре, эксперте по псионике из «Вестингауза», и нахмурился. О’Коннор был
не совсем то, что можно назвать дружелюбным человеком.

Но он знал больше о псионики, чем кто-либо мог Мэлоун
думать. И его помощь была неоценима в решении двух предыдущих
случаи пси-Мэлоун работал на.

На секунду он подумал, называя О'Коннор, но он матовый, что
мысль в сторону смело. Несмотря на жару в Юкка-Флэтс, ему придется
поговорить с этим человеком лично. Он снова подумал о застывшей в неподвижности фигуре О’Коннора и
поинтересовался, действительно ли это поможет справиться с жарой. Если бы помогло, сказал он себе, он бы взял этого человека
прямо в Вашингтон с ним и подключим его к системе
кондиционирования.

Он глубоко вздохнул, подумал о сигарете и с сожалением решил, что не стоит
курить здесь, на улице, где его может увидеть кто угодно. Вместо этого он огляделся, обнаружил, что находится всего в квартале от большой аптеки с неоновой вывеской, и направился туда. Не прошло и минуты, как он оказался в телефонной будке.

Операторы по всей стране, казалось, страдали от теплового удара, и Малоун вряд ли мог их в этом винить. Но, тем не менее, ему потребовалось несколько минут, чтобы дозвониться до доктора.
В кабинете О’Коннора прошла примерно минута, прежде чем он смог убедить
настороженную секретаршу, что, в конце концов, он вряд ли разорвет
О’Коннора на куски по междугороднему телефону.

 Наконец секретарша со вздохом неохоты сказала, что посмотрит,
есть ли доктор О’Коннор на месте. Мэлоун ждал в телефонной будке,
каждые несколько секунд открывая дверь, чтобы подышать. В кабинке работал кондиционер, но по какой-то мистической причине температура оставалась на десять градусов выше точки кипения Мэлоуна.

 Наконец на экране появилось худое бледное лицо доктора О’Коннора.
Он не изменился с тех пор, как Мэлоун видел его в последний раз. Он по-прежнему выглядел и
вел себя как один из самых нелюбимых Мэлоуном профессоров права.

— А, — сказал учёный холодным, чётким голосом. — Мистер Мэлоун. Я
извиняюсь за наши меры предосторожности, но вы понимаете, что безопасность
должна быть соблюдена.

— Конечно, — сказал Мэлоун.

— Будучи сотрудником ФБР, вы, конечно, должны были бы, — продолжил доктор О’Коннор, слегка изменившись в лице, а его голос потеплел почти до температуры кипения азота. Было очевидно, что эта фраза была шуткой доктора О’Коннора, и Мэлоун вежливо улыбнулся и кивнул.
ученый, казалось, чувствовать некоторую дружелюбность по отношению к Мэлоун, хотя это
было трудно сказать наверняка. Но Малоун принес ему несколько прекрасных
образцов для работы — телепаты и телепортисты, хотя и люди, существа
не более чем образцы для такого очень точного научного мышления — и он
казался благодарным Малоуну за усердие и усилия в поиске таких
увлекательных объектов для изучения.

Что Мэлоун, конечно, не отправилась на поиски их сделал, это
оказалось, очень маленькая разница.

— Что ж, — сказал О’Коннор, возвращаясь к своему обычному серьёзному тону.
 — Чем я могу вам помочь, мистер Мэлоун?

“Если у вас есть время, доктор, ” почтительно сказал Малоун, “ я бы хотел
поговорить с вами несколько минут”. У него возникло абсурдное ощущение, что
О'Коннор собирался сказать ему, чтобы он зашел после занятий, но ученый
только кивнул.

“Ваш звонок очень вовремя”, - сказал он. “Так получилось, мистер Малоун, что у меня
действительно есть несколько свободных секунд прямо сейчас”.

“Хорошо”, - сказал Малоун.

— Я был бы рад с вами поговорить, — сказал О’Коннор, но не выглядел при этом более радостным, чем обычно.

 — Я сейчас приеду, — сказал Мэлоун.  О’Коннор снова кивнул и отключился.  Мэлоун выключил телефон и сделал глубокий, прерывистый вдох.
"бут эйр". На секунду он подумал, не начать ли свое путешествие снаружи.
телефонная будка, но это было опасно — если не для Малоуна, то для
невинных зрителей. Слово "Псионика" ни в коем случае не было нарицательным, и
вид Мэлоуна, уезжающего в Неваду, мог бы отправить нескольких граждан на тот свет.
прямиком в тюрьму. Это было неподходящее место, рассудительно подумал он.
В такой жаркий день здесь никому не место.

Он на долю секунды прикрыл глаза. За это время он воссоздал в своей памяти подробный, трёхмерный, полноцветный образ кабинета доктора О’Коннора. Он был безупречен в деталях.
он мысленно перепроверил всё ещё раз, а затем, собравшись с силами,
дал себе мысленный толчок, который сделал переход возможным.

 Открыв глаза, он оказался в кабинете О’Коннора, стоя перед широким столом учёного.  Он надеялся, что никто не заглядывал в телефонную будку в тот момент, когда он исчез, но был уверен, что его никто не видел. Люди не ходят вокруг и не заглядывают
в конце концов, в телефонные будки, и он никого не видел.

О'Коннор поднял глаза без удивления. “А”, - сказал он. “Садитесь, мистер
Малоун. Малоун огляделся в поисках стула, который был
Неудобное кресло с прямой спинкой, и он осторожно сел в него.
 Вспоминая прошлые визиты к О’Коннору, он был благодарен даже за то небольшое расслабление, которое давало ему твердое дерево.  О’Коннор лишь недавно расщедрился на то, чтобы поставить в своем кабинете запасное кресло для посетителей и, по-видимому, специально для Мэлоуна.  Возможно, подумал Мэлоун, это была благодарность за прекрасные образцы.

Мэлоун по-прежнему чувствовал себя неуютно, но мужественно старался этого не показывать.
Он также чувствовал себя немного виноватым, как всегда, когда заходил в
Офис О'Коннора, не утруждая себя ограничением пространства. В конце концов, по закону
он знал, что должен регистрироваться у главных ворот огромной,
сверхсекретной правительственной резервации всякий раз, когда посещал Юкку
Квартиры. Но это означало потерю уймы времени и прохождение через множество проблем
. Мэлоун рассудил так же и зашёл достаточно далеко, чтобы делать всё быстро и просто, но не настолько, чтобы чувствовать себя спокойно. В конце концов, мрачно сказал он себе, всё, что экономит время и силы, повышает эффективность ФБР, так что всё к лучшему.

Он с трудом сглотнул. “Доктор О'Коннор...” — начал он.

О'Коннор снова поднял глаза. “Да?” - сказал он. У него было много практики
в наблюдении за появлением и исчезновением людей, между Малоуном и теми
образцами, которые Малоун принес ему; он уже не удивлялся и не был шокирован
сейчас.

“Я пришел сюда, чтобы поговорить с вами”, - снова начал Малоун.

О'Коннор кивнул, немного нетерпеливо. “Да”, - сказал он. — Я знаю.

«Что ж…» — быстро соображал Малоун. Представить дело О’Коннору было
невозможно: оно было слишком сложным и могло где-то по пути нарушить
государственную тайну. Он решил изложить всё вкратце.
гипотетическая ситуация. «Доктор, — сказал он, — я знаю, что все
различные проявления _пси-способностей_ были исследованы и названы
задолго до того, как ответственные учёные заинтересовались этой темой».

 «Это, — с некоторой неохотой сказал О’Коннор, — правда». Он выглядел грустным,
как будто жалел, что они не назвали некоторые псионические
проявления до его рождения и не начали их исследовать.
Мэлоун попытался представить себе человека, занимающегося чем-то под названием «о’конноризация»,
и решил, что благодарен истории.

«Что ж, тогда…» — сказал он.

“По крайней мере, ” вмешался О'Коннор, - это правда в довольно расплывчатом и общем виде“
. Видите ли, мистер Мэлоун, любое точное описание псионического проявления
должно подождать, пока метаязык не разовьется, чтобы охватить
это; то есть, пока понимание и знание не достигнут точки
где может иметь место тщательное и точное описание ”.

“О”, - беспомощно сказал Малоун. “Конечно”. Он задумался, значит ли что-нибудь то, что сказал О’Коннор, и решил, что, вероятно, да, но он не хотел об этом знать.

«Хотя мы ещё не дошли до этого, — сказал О’Коннор, — мы
приближаясь к этому в наших экспериментах. Я надеюсь, что в ближайшем
будущем…

«Ну, — отчаянно вмешался Мэлоун, — конечно. Разумеется. Естественно».

Доктор О’Коннор выглядел раздражённым. Казалось, температура в комнате упала на несколько градусов, и Мэлоун с трудом сглотнул и постарался выглядеть
заискивающим и услужливым, как студент, у которого в табеле одни пятёрки.

Прежде чем О’Коннор успел продолжить свою мысль, Мэлоун продолжил:
— Я имею в виду что-то вроде этого. Улавливание мыслей другого человека называется телепатией. Парить в воздухе — это
называется левитацией. Перемещение объектов - это психокинез. Мгновенный переход из
одного места в другое - это телепортация. И так далее. ”

“Язык, который вы используете, ” сказал О'Коннор, все еще раздраженный, “ чрезвычайно
свободный. Я мог бы зайти так далеко, что сказать, что сделанные вами заявления
по сути, бессмысленны из-за отсутствия в них строгости.

Малоун глубоко вздохнул. “Доктор — О’Коннор, — сказал он, — вы ведь понимаете, что я имею в виду, не так ли?

— Полагаю, что так, — ответил О’Коннор с видом короля, дарующего помилование особенно отвратительно выглядящему подданному из низших слоёв общества.

“Ну что ж”, - сказал Малоун. “Да или нет?”

О'Коннор нахмурился. “Что ”Да" или "нет"?" - спросил он.

“Я—” Малоун моргнул. “Я имею в виду, у вещей есть имена”, - сказал он наконец.
 “У всех различных псионических проявлений есть имена”.

“А, ” сказал О'Коннор. “Ну. Я должен сказать— ” Он соединил кончики пальцев
и на секунду уставился в точку на белом потолке.
“ Да, ” сказал он наконец.

Малоун вздохнул с облегчением. “Хорошо”, - сказал он. “Это то, что я
хотел знать”. Он наклонился вперед. “И если у них у всех есть имена”,
он продолжил: “как это называется, когда большая группа людей вынуждена
действовать определённым образом?»

О’Коннор пожал плечами. «Принуждать?» — сказал он.

«Принуждать с помощью ментальной силы», — сказал Мэлоун.

На секунду воцарилась тишина.

«Сначала, — сказал О’Коннор, — я мог бы привести разные примеры:
например, действия толпы, или демонстрация индийского
трюка с верёвкой, или, возможно, продажа бесполезного товара по
телевидению или с помощью другой рекламы». И снова его лицо дрогнуло, совсем чуть-чуть,
в том, что он, очевидно, принял за улыбку. “Обычное
название для такого явления - ‘массовый гипноз’, мистер Малоун”, - сказал он.
— Но, строго говоря, это вовсе не _пси-феномен.
 Исследования в этой области относятся к сфере массовой психологии; они
не входят в мою компетенцию. Он выглядел намного лучше, чем кто-либо и
что-либо за пределами его компетенции. Мэлоун сосредоточился на том, чтобы выглядеть
восприимчивым и понимающим.

 — Да? — сказал он.

О’Коннор посмотрел на него так, что Малоун почувствовал себя так, будто его поймали на списывании на экзамене, но учёный ничего не сказал в ответ на этот взгляд. Вместо этого он продолжил: «Я признаю, что в таких случаях у нормального человека может быть усилена телепатическая способность».

— Хорошо, — с сомнением сказал Мэлоун.

 — Такое усиление, — продолжил О’Коннор, как будто не услышав его, —
объясняет очевидную — э-э — ментальную связь, которая заставляет толпу
действовать как единый организм в определённые периоды — э-э —
стресса.  — Он на секунду задумался, а затем кивнул.  — Однако, —
сказал он, — помимо этого, я сомневаюсь, что здесь замешана какая-либо
псионическая сила.

Мэлоун пару секунд переваривал ответ О’Коннора.

 — Ну, — сказал он наконец, — я не уверен, что имел в виду именно это.  Я имею в виду,
 я не уверен, что хотел задать этот вопрос.  Он сделал вдох и
решил начать все сначала. “Это не похоже на толпу, - сказал он, - где
все делают одно и то же в одно и то же время. Это больше похоже на
группу мужчин, все разрозненные, без каких-либо видимых связей между
кем-либо из мужчин. И все они работают над достижением общей цели. Все они
делают разные вещи, но все с одной целью. Видишь?

“Конечно, хочу”, - решительно сказал О'Коннор. — Но то, что вы предлагаете…
 — Он посмотрел прямо на Мэлоуна. — У вас есть какой-нибудь опыт в отношении этого…
 феномена?

 — Опыт? — переспросил Мэлоун.

 — Полагаю, что есть, — сказал О’Коннор. — Такая концепция не могла бы
пришли к вам теоретическим путем. Вы, должно быть, вовлечены в
реальную ситуацию, очень похожую на ту, которую вы описываете.

Малоун сглотнул. “Я?” - переспросил он.

“Мистер Мелоун,” О'Коннор сказал. “Позвольте мне напомнить вам, что это Юкка
Квартиры? Что проверяет охрана здесь так же осторожны, как и везде в
мир? Что я сам имею высший допуск ко многим специальным проектам
? Вам не нужно следить за своими словами здесь.

«Это не безопасность, — сказал Мэлоун. — В любом случае, это не только безопасность. Но
всё довольно сложно».

«Уверяю вас, — сказал О’Коннор, — я смогу понять даже
события, которые кажутся вам сложными.

Малоун снова тяжело сглотнул. “Я не имел в виду—” - начал он.

“Пожалуйста, мистер Малоун”, - сказал О'Коннор. Его голос был холоднее, чем обычно.
Малоуну показалось, что он собирается убрать лишний стул.
“Продолжайте”, - сказал О'Коннор. “Объяснитесь”.

Малоун глубоко вздохнул. Он начал с фактов, которые сообщил ему Бэррис, и сразу перешёл к опросу двух
компьютерных техников из «Бойд и компания».

Это заняло довольно много времени. К тому времени, как он закончил, О’Коннор уже не
он больше не выглядел замороженным; очевидно, он забыл включить морозильную камеру.
змеевики были включены. Вместо этого на его лице отразились откровенное недоумение и огромный
интерес. “Я никогда не слышал о таком”, - сказал он. “Никогда. Не любой
время”.

“Но—”

О'Коннор покачал головой. “Я никогда не слышал о пси -
проявление в этом роде”, - сказал он. Казалось бы побольнее
прием. — То, что заставило случайную группу людей действовать сообща таким образом, — это что-то совершенно новое.

 — Да? — сказал Мэлоун, размышляя о том, что, когда всё это будет изучено и описано, это можно будет назвать «о’конноризацией».  Затем он задумался о том, как
никто не собирался исследовать его и описывать, и
он погрузился в ещё больший мрак.

«Совершенно новое», — сказал О’Коннор. «Можете поверить мне на слово». Затем он медленно
снова начал светлеть, сверкая, как только что образовавшийся лёд.
«На самом деле, — сказал он более привычным тоном, — на самом деле, мистер Мэлоун, я не думаю, что это возможно».

“Но это произошло”, - сказал Малоун. “Это все еще происходит. Повсюду”.

Губы О'Коннора сжались. “Я высказал свое мнение”, - сказал он. “Я действительно
не верю, что такое возможно. Должно быть какое-то другое
объяснение”.

“Хорошо”, - согласился Малоун. “Я откушу. В чем дело?”

О'Коннор нахмурился. “Ваше легкомыслие, “ сказал он, - неуместно”.

Малоун пожал плечами. “Я не хотел быть—” Он сделал паузу. “Во всяком случае, я не
хочу быть смешным”, - продолжал он. “Но я хочу есть другая идея
что вызывает все это.”

“Научные теории,” О'Коннор сурово сказал: “не выдуманы на
явочным порядком. Только после долгого, тщательного обдумывания.”

“Вы хотите сказать, что ничего не можете придумать”, - сказал Малоун.

“Должно быть какое-то другое объяснение”, - сказал О'Коннор. “Естественно,
поскольку факты были представлены мне только сейчас, я не могу сразу же выдвинуть полностью продуманную теорию».

Мэлоун медленно кивнул. «Хорошо, — сказал он. — Тогда у вас есть какие-нибудь предположения?
Какие-нибудь идеи?»

О’Коннор покачал головой. «Нет, — сказал он. — Но я настоятельно рекомендую, мистер Мэлоун, перепроверить ваши данные. Неисправность может очень
хорошо лежать в вашей собственной интерпретации реальных фактов”.

“Я так не думаю,” сказал Малоун.

О'Коннор поморщился. “Я верю”, - твердо сказал он.

Малоун вздохнул, очень слабо. Он поерзал в кресле и начал
Он впервые осознал, насколько это было неудобно. Ему
тоже было немного холодно, и холод усиливался. Он сказал себе, что это из-за доктора О’Коннора. Он больше не жалел, что надел шляпу. На самом деле, на секунду он с тоской подумал о маленьком лёгком пальто.

 О’Коннор, сказал он себе, определённо не был тёплым и дружелюбным человеком.

— Что ж, тогда, — сказал он, на секунду преодолев чувство тревоги, —
может быть, есть кто-то ещё. Кто-то, кто знает о псионике больше и у кого могут быть другие идеи о…

“Пожалуйста, мистер Малоун”, - сказал О'Коннор. “Правительство Соединенных Штатов
вряд ли выбрало бы меня, если бы я не обладал уникальной квалификацией в своей
области”.

Малоун снова вздохнул. “Я имею в виду, может есть какие нибудь книги на
тему”, - сказал он тихо, надеясь, что прозвучало тактично. “Быть может,
что-то я мог смотреть вверх”.

“Мистер Мэлоун”. Малоун понял, что температура в офисе стала
определенно понижаться. «Встроенные морозильные камеры О’Коннора работали
сверх нормы, — сказал он себе. — Область псионики настолько молода, что я
могу без колебаний утверждать, что знаком со всем».
написано на эту тему. Под этим, конечно, я подразумеваю научные работы. Я
не сомневаюсь, что у Американского общества психических исследований,
например, есть сотни бредовых книг, которые я никогда не читал и даже не слышал о них. Но в строго научной сфере, должен сказать,
что…

 Он замолчал, пристально глядя на Мэлоуна с выражением, которое могло быть
сочувствием, но больше походило на разочарование и скуку.

— Мистер Мэлоун, — сказал он, — вы больны?

 Мэлоун задумался. Он понял, что не совсем уверен.
Холод в кабинете беспокоил его всё больше и больше, и по мере того, как он усиливался,
начал сомневаться, что все это из-за влияния О'Коннор. Внезапно
отчетливая дрожь началась где-то в районе его плеч
и пробежала рябью по всему телу.

За ним последовал еще один, потом третий.

“ Мистер Малоун, ” позвал О'Коннор.

“ Я? - переспросил Малоун. “ Я— я в порядке.

“Вы, кажется, простудились”, - сказал О'Коннор.

Четвертая дрожь последовала за тремя предыдущими.

— Я… думаю, да, — сказал Мэлоун. — Мне… мне кажется, что мне довольно
холодно.

О’Коннор кивнул. — А, — сказал он. — Я так и думал. Хотя холод при семидесяти двух градусах по Фаренгейту — это, конечно, странно. Он посмотрел на
термометр прямо за окном его кабинета, затем повернулся обратно к
Малоуну. “Прошу прощения”, - сказал он. “Семьдесят один и шесть десятых”.

“Это ... это все, что есть?” - Сказал Малоун. Семьдесят один и шесть десятых градуса,
или даже семьдесят два, вряд ли походило на раскаленную пустыню Невада
он ожидал.

“Конечно”, - сказал О'Коннор. “В девять часов утра, то можно было бы
вряд ли стоит ожидать больших температурах. Пустыня становится очень горячей во
в тот день, но быстро остывает; я предполагаю, что вы знакомы с
законы, охватывающие систему”.

“Конечно”, - сказал Малоун. “С- конечно”.

Холод не проходил. Он продолжал распространяться по его телу вверх и вниз с достойной
регулярностью пригородных поездов Пенсильванской железной дороги.

 О’Коннор на секунду нахмурился. Было очевидно, что его острый научный
взгляд оценивал это явление и передавал информацию его острому научному
мозгу. Через секунду или меньше острый научный мозг
придумал ответ, и доктор О’Коннор заговорил своим самым острым
научным голосом.

— «Я должен был вас предупредить», — сказал он без тени сожаления.
— Ответ до смешного прост, мистер Мэлоун. Вы ушли
— В Вашингтоне в полдень.

 — Чуть раньше полудня, — сказал Мэлоун. Вспомнив палящее солнце, он добавил: — В самый полдень. Очень в самый полдень.

 — Именно так, — сказал О’Коннор. — И не только жара была сильной;
влажность, я полагаю, тоже была высокой.

 — Очень, — сказал Мэлоун, вспоминая. Он снова вздрогнул.

 — В Вашингтоне, — сказал О’Коннор, — был полдень. Здесь сейчас девять часов,
и едва ли так же тепло. Атмосфера довольно сухая, и температура примерно на двадцать градусов ниже, чем в Вашингтоне».

Мейлон задумался, стараясь не обращать внимания на озноб. — О, — сказал он наконец. — А я всё это время думал, что это ты».

— Что? — О’Коннор наклонился вперёд.

— Ничего, — поспешно ответил Мэлоун. — Совсем ничего.

— Я предлагаю, — сказал О’Коннор, снова соединив кончики пальцев,
— чтобы вы сняли одежду, которая, несомненно, промокла, и…

Разумеется, Мэлоун не взял с собой в Юкка-Флэтс никакой одежды, чтобы переодеться. И когда он попытался представить себя в запасном костюме доктора,
У О'Коннора картина просто не вышла. Кроме того, идея устроить
модифицированный стриптиз в офисе О'Коннора или рядом с ним была совершенно
непривлекательной.

“ Что ж, ” медленно произнес он, “ большое спасибо, доктор, но нет, спасибо. Я действительно
есть идея получше.

“Лучше?” Спросил О'Коннор.

“Ну, я—” Малоун глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Он услышал, как доктор О'Коннор сказал: “Что ж, мистер Малоун, до свидания. И удачи”.

Затем офис в Юкка-Флэтс исчез, и Малоун оказался в
спальне своей собственной квартиры на окраине Вашингтона, округ Колумбия.




4


Он подошёл к настенному пульту и в спешке выключил кондиционер. Он распахнул окно и глубоко вдохнул горячий влажный воздух с улицы. В глубине души он задавался вопросом, почему благодарен за воздух, от которого страдал
всего несколько минут назад. Но это, подумал он, и есть жизнь. И
очень глупая жизнь, сказал он себе без злобы.

 Через несколько минут он отошёл от окна, немного придя в себя, и направился в
душ. Когда вода потекла нормально и он встал под душ, он начал
петь. Но его голос уже не был похож на голос Лаурица
Мельхиор, как обычно, не отреагировал, даже когда он сделал смелую, хотя и безрассудную попытку
произнести имя Мельхиор с акцентом. Постепенно он начал понимать,
что его это беспокоит.

 Он вылез из душа и начал вытираться. До сих пор он
думал, что он полагался на доктора Томаса О'Коннора в том, что касалось поучительной,
заслуживающей доверия и достаточно полной информации о псионике и
явлениях _psi_ в целом. Он смотрел на О'Коннора как на своего рода
живую версию чрезвычайно хорошего издания "Британики", всегда
доступную для справки.

И теперь О'Коннор подвел его. Что, Мэлоун подумал, вряд ли был
ярмарка. О'Коннор был не его, особенно, когда есть
было некуда идти.

Конечно, учёный был прав, как и предполагал Мэлоун.
другого учёного, который знал бы о псионике столько же, сколько О’Коннор, и если бы
О’Коннор сказал, что книг нет, то так бы и было: книг не было.

Он потянулся к ящику комода, открыл его и достал нижнее бельё, напевая себе под нос, пока одевался.  Если бы некого было спросить, подумал он, и если бы не было книг...

Он остановился с носком в руке и удивлённо уставился на него.
О’Коннор не говорил, что там нет книг. На самом деле, как понял Малоун, он сказал прямо противоположное.

Там были книги. Но это были «сумасшедшие» книги. О’Коннор никогда
прочитал их. По его словам, он, вероятно, даже никогда не слышал о многих из них.

“Чокнутый” было для О'Коннора боевым словом. Но для Малоуна в этом было все
сладость лести. В конце концов, он находил телепатов в психиатрических лечебницах
и телепортистов среди малолетних преступников Нью-Йорка.
“Чокнутый” было словом, которое быстро теряло какое-либо значение.
вообще в сознании Малоуна.

Он понял, что всё ещё смотрит на носок, чёрный
с розовыми часами. Он поспешно надел его и закончил одеваться. Он
взял телефон, сделал несколько быстрых звонков, а затем телепортировался
Он заперся в своём кабинете в штаб-квартире ФБР на 69-й Восточной улице в Нью-Йорке. Он вышел из кабинета и прогулялся по коридору.
Старший агент поднял взгляд от своего стола, когда мимо проходил Мэлоун, моргнул и
сказал: «Привет, Мэлоун. Что случилось?»

«Я прогуливаюсь», — ответил Мэлоун. «Но, насколько я понимаю, для тебя работы не будет».

«О?»

“Просто расслабься”, - сказал Малоун. “Дыши спокойно”.

“Я постараюсь”, - немного печально сказал ответственный агент. “Но каждый раз,
когда ты появляешься, я думаю о той волне красных кадиллаков, которую ты
запустил. Я никогда больше не буду чувствовать себя по-настоящему защищенным ”.

“Расслабься”, - сказал Малоун. “В следующий раз это будут не "кадиллаки". Но это могут быть
спиртные напитки, дующие в слуховые трубы. Или что там они делают”.

“Спиртное, Малоун?” - спросил ответственный агент.

“Нет, спасибо”, - строго сказал Малоун. “Я никогда не пью на службе”. Он дал
агент веселый махнул рукой и вышел на улицу.

Общество психических исследований располагало офисами в Равелл-билдинг,
большом здании, состоящем в основном из листового стекла и анодированного алюминия,
которое немного напоминало ярко-синюю прозрачную коробку для печенья,
поставленную на попа для неизвестных целей. Пройдя весь
дойдя до этой будки на 56-й улице, Малоун восстановил свою прежнюю чувствительность к температуре
и был трогательно благодарен за
прохладный морской бриз, который делал Нью-Йорк несколько менее
невыносимее летнего фестиваля, чем это было обычно.

Вестибюль здания был блестящий и отполированный, как будто человека
существа не может существовать в нем. Малоун поднялся на лифте на
шестой этаж, вышел в небольшой, столь же отполированный холл и
поспешно посмотрел направо. Там стояла небольшая дверь с
надписью, выгравированной изящными маленькими буквами. Надпись гласила:

 _ Общество психических исследований_
 _пуш_

Малоун выполнил инструкции. Дверь бесшумно открылась, а затем
закрылась за ним.

Он находился в большой квадратной комнате, в одном углу которой стояли диван и кресло
, а в дальнем конце - письменный стол. За столом висела латунная табличка
, на которой было выгравировано:

 _ Общество психических исследований_
 _ Основные офисы_

Слева от Мэлоуна был коридор, уходивший в невидимую даль, а слева от стола
был ещё один коридор, уходивший прямо назад мимо дверей
и двух радиаторов, пока не поворачивал направо и тоже


Мэлоун почти автоматически фиксировал детали окружающей обстановки,
записывая их в памяти на случай, если они когда-нибудь понадобятся.

Однако одна деталь требовала более пристального внимания. За столом, чуть ниже латунной таблички, сидела рыжеволосая женщина.
Мэлоун подумал, что она была невероятно красива. Конечно, он не мог видеть нижнюю часть её тела, но если она была хотя бы вполовину так же интересна, как верхняя часть, лицо и голова, он был готов потратить дни, недели или даже месяцы на её изучение. Некоторые работы,
он сказал себе, испытывая сильное чувство долга, что это определённо стоило того, чтобы потратить время.

Она была слегка повернута в сторону от Мэлоуна и, очевидно, не слышала, как он вошёл.  Мэлоун задумался, как лучше представиться, и с сожалением отказался от идеи подойти к девушке на цыпочках, закрыть ей глаза руками, поцеловать в затылок и воскликнуть:
«Сюрприз!»  Это было элегантно, но он чувствовал, что это неправильно.

В конце концов он сдался и воспользовался старым проверенным способом — откашлялся,
чтобы привлечь её внимание. Он был уверен, что сможет довести дело до
в высшей степени удовлетворительного завершения.

Он на цыпочках подошёл по ковру с высоким ворсом прямо к её столу. Он сделал глубокий
вдох.

И случилось то, чего он ожидал.

Он чихнул.

Чих был громким и продолжительным, он эхом разнёсся по комнате и
по коридорам. Для Мэлоуна это прозвучало как взрыв небольшой бомбы или, возможно, гранаты. Испугавшись громкости звука, который ему удалось издать, он отскочил назад.

Девушка тоже подпрыгнула, но её прыжок был направлен прямо вверх, примерно на
полтора дюйма. Она опустилась на стул и подняла руку.
 Рука медленно и плавно провела по её шее.
с отвращением. Затем так же медленно она повернулась.

«Это, — сказала она низким, приятным голосом, — была чертовски грязная уловка».

«Это был несчастный случай, — сказал Мэлоун. — Воля Божья».

«У Бога чрезвычайно извращённый ум, — сказала девушка. — Кстати, я часто это подозревала». Она мрачно посмотрела на Мэлоуна. «Ты всегда так поступаешь с незнакомцами?» Это что-то вроде нового извращения?

— Я никогда раньше такого не делал, — сурово сказал Мэлоун.

— О, — сказала девушка. — Экспериментатор. Жаждущий новых ощущений.
 Вероятно, пресыщенный отпрыск богатой нью-йоркской семьи. Она помолчала. — Расскажите
— Скажи мне, — спросила она, — это весело?

Мейлон открыл рот, но ничего не сказал. Он закрыл его, подумал секунду, а затем попробовал снова. Он успел произнести: «Я…», прежде чем Немезида настигла его. Второй чих был ещё громче и сильнее первого.

— Должно быть, это весело, — язвительно сказала девушка, откуда-то доставая носовой платок и вытирая лицо. — Тебе, кажется, не терпится сделать это снова. Будет ли тебе полезно узнать, что увлечение этой формой приветствия не универсально? Или тебе всё равно?

 — Чёрт возьми, — раздражённо сказал Мэлоун, — я простудился.

“И ты чувствуешь, что должен поделиться этим со всем миром”, - сказала девушка. “Я
вполне понимаю. Скажи мне, я могу что-нибудь для тебя сделать? Или
твоя миссия выполнена?”

“Моя миссия?” Переспросил Малоун.

“После того, как ты дважды чихнул на меня, - сказала девушка, - ты чувствуешь себя удовлетворенным?
Ты тихо исчезнешь? Или ты чихать хочешь на
кого-то другого?”

— Я хочу видеть президента Общества, — сказал Мэлоун. — По моим
сведениям, его зовут сэр Льюис Картер.

 — И если вы на него чихнёте, — сказала девушка, — то испачкаетесь.
 Он не любит новизну.

 — Я…

— Кроме того, — сказала она, — он очень занят. И я не думаю, что он вообще тебя заметит. Почему бы тебе не пойти и не чихнуть на кого-нибудь другого?
 Должно быть, есть много людей, которые сочли бы за честь, если бы их заметили, особенно таким поразительным образом. Почему бы тебе не попытаться найти кого-нибудь? Где-нибудь очень далеко.

 Мэлоун потерял дар речи. Он нащупал свой бумажник, открыл его и показал девушке удостоверение.

 — Боже мой, — сказала она. — А разве у ФБР нет дел поважнее? Я имею в виду, разве вы не можете пойти и прихлопнуть фальшивомонетчиков в их логове или где бы они ни были?

“ Я хочу видеть сэра Льюиса Картера, ” упрямо сказал Малоун.

Девушка пожала плечами и сняла трубку со стола. Это был
пустые видения устройства, конечно, многих офисных домофонов были. Она
набрал номер, подождал, а потом сказал: “господин Льюис”.Еще секунда ушла
купить. Затем она снова заговорила. “ Сэр Льюис, ” сказала она, - это Лу, из приемной.
за стойкой регистрации. Здесь мужчина по имени Мэлоун, который хочет тебя видеть.

Она подождала секунду. “Я не знаю, чего он хочет”, - сказала она в трубку.
“Но он из ФБР”. Секундная пауза. “Совершенно верно, из ФБР”.
— Хорошо, сэр Льюис. Прямо сейчас. — Она повесила трубку и с опаской посмотрела на Мэлоуна.

 — Сэр Льюис, — сказала она, — примет вас. Не могу сказать почему. Но пройдите по боковому коридору в заднюю часть апартаментов. На его кабинете написано его имя, и я не буду говорить вам, что вы не сможете его пропустить, потому что я уверена, что вы его не пропустите. Удачи.

Мэлоун моргнул. — Послушайте, — сказал он. — Я знаю, что напугал вас, но я не
хотел. Я… — Он начал чихать, но на этот раз вовремя достал
свой носовой платок и слегка приглушил звук.

— Хорошая работа, — одобрительно сказала девушка. — Скажите, мистер Мэлоун, вы тоже приучены к туалету?

 На это замечание нечего было ответить, подумал Мэлоун, пока шёл по боковому коридору. Он казался бесконечным и неожиданно разветвлялся. Однажды он зашёл в большую открытую комнату, заполненную людьми за столами. На него посмотрела женщина с очень большим количеством зубов и выпученными глазами. — Я могу вам помочь? — спросила она с жалким придыханием.


— Искренне надеюсь, что нет, — сказал Малоун, отступая и пытаясь найти
Он снова пошёл по коридору. Пройдя, как ему показалось, очень долго и ещё раз
чихнув, он нашёл маленькую дверь, на которой было написано заглавными
буквами:

 ОБЩЕСТВО ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
 СЭР ЛЬЮИС КАРТЕР
 ПРЕЗИДЕНТ

Мейлон вздохнул. — Что ж, — пробормотал он, — они определённо ничего не
скрывают. Он толкнул дверь, и она распахнулась.

Сэр Льюис был высоким, крепко сложенным мужчиной с добрым выражением лица. Он
носил серые фланелевые брюки и коричневый твидовый пиджак, которые
интересно контрастировали по цвету с его седыми волосами. У него были
так крепко вцепился в огрызок калебаса с пенковой миской
, что Малоун подумал, сможет ли он когда-нибудь освободиться. Малоун закрыл за собой дверь.
Сэр Льюис встал и протянул руку.

Малоун подошел к столу и потянулся, чтобы взять его за руку. Она была
твердой и сухой. “Я Кеннет Малоун”, - представился Малоун.

“Ах, да”, - сказал сэр Льюис. “Рад познакомиться с вами. Всегда радует,
конечно, делать все, что я могу для ФБР. Не только обязанностью, так
говорить, но приятно. Садись. Садитесь, пожалуйста”.

Малоун нашел стул сбоку от стола и опустился в него. Это было
мягкая и удобная. Она так контрастировала с обстановкой О’Коннора, что Мэлоун начал жалеть, что в Юкка-Флэтс работает не сэр Льюис. Тогда он мог бы рассказать сэру Льюису всё о деле.

  Теперь, конечно, он мог только осторожничать и пытаться обойтись без подробного изложения фактов. — Сэр Льюис, — сказал он, — я надеюсь, что вы сохраните этот разговор в тайне.

  — Разумеется, — ответил сэр Льюис. Он вынул трубку, посмотрел на неё и
вставил обратно.

«Я не могу сообщить вам все подробности, — продолжил Мэлоун, — но ФБР в настоящее время
занимается расследованием, которое требует специальных знаний
похоже, ваша организация обладает знаниями.

“ ФБР? - Спросил сэр Льюис. “ Специализированное расследование? Он казался довольным,
но немного озадаченным. “ Дорогой мальчик, все, что у нас есть, в твоем распоряжении,
конечно. Но я совершенно не понимаю, как ты можешь считать нас...

“Это довольно необычная проблема”, - сказал Малоун, чувствуя, что это было
преуменьшением года. “Но я понимаю, что ваши записи насчитывают
почти столетнюю давность”.

— Совершенно верно, — пробормотал сэр Льюис.

— За это время, — сказал Мэлоун, — Общество расследовало множество
предположительно сверхъестественных или паранормальных происшествий.

“Многие из них,” сэр Льюис сказал: “были обнаружены поддельные, я
боится. Подавляющее большинство, на самом деле”.

“Вот что я предполагаю,” сказал Малоун. Он порылся в карманах, нашел
сигарету и закурил. Сэр Льюис продолжал жевать незажженную трубку.
“Что нас интересует, ” сказал Малоун, “ так это некоторое описание
различных методов, с помощью которых были совершены эти мошенничества”.

“А”, - сказал сэр Льюис. “Так сказать, уловки ремесла?”

“Именно так”, - сказал Малоун.

“Ну, тогда”, - сказал сэр Льюис. “ Светящаяся ткань, например, которая
проходит за эктоплазмой; различные способы поднятия стола; управление доской для спиритических сеансов — что-то в этом роде?

— Не совсем так просто, — сказал Мэлоун. Он затянулся сигаретой,
жалея, что это не сигара. — Мы в значительной степени разбираемся в такого рода вещах.
Но вам когда-нибудь приходило в голову, что многие методы, используемые, например, в фальшивых сеансах
чтения мыслей, могут использоваться шпионами в качестве средств связи?

— Ну, я полагаю, что некоторые были, — сказал сэр Льюис. — Хотя я, конечно, мало что об этом знаю; во время Первой мировой
войны был случай…

— Именно так, — сказал Мэлоун. Он сделал глубокий вдох. — Именно такие вещи нас и интересуют, — сказал он и следующие двадцать минут медленно подбирался к своей теме. Сэр Льюис, явно заинтригованный, был готов развернуться в любую сторону и делал заметки о наиболее интересных случаях, которые приводил Мэлоун, бормоча: «Очень необычно, очень необычно».

В ходе обсуждения были затронуты различные типы явлений, которые исследовало Общество, и Мэлоун услышал немало о потустороннем мире,
Великой Летней стране, медиумах и гипотетическом существовании
феи, гоблины и эльфы.

«Но, сэр Льюис…» — сказал он.

«Я лично ни на что не претендую, — сказал сэр Льюис. — Но я понимаю, что
существует большая и довольно шумная группа, которая делает довольно
убедительные заявления в этом направлении. Они говорят, что видели
фей, разговаривали с гоблинами, танцевали с эльфами».

«Должно быть, они очень необычные люди», — сказал Малоун, сильно преуменьшая.

«О, — сказал сэр Льюис без тени иронии, — это точно так».

 Так они проговорили почти полчаса, пока Малоун наконец не почувствовал, что пришло время представить кое-кого из своих настоящих
вопросы. “Скажите мне, сэр Льюис”, - сказал он. “У вас было много случаев, когда
один человек или небольшая группа людей контролировали действия
гораздо большей группы? И делает это таким образом, что большая группа людей
даже не подозревает” что ею манипулируют?

“Конечно, я слышал”, - сказал сэр Льюис. “И вы тоже. Они называют это
рекламой.

Малоун стряхнул сигарету в пепельницу. — Я имел в виду не совсем это, — сказал он. — Предположим, они делают это таким образом, что большая группа даже не подозревает, что происходит манипуляция?

Сэр Льюис вынул трубку изо рта и хмуро посмотрел на нее. “Возможно, я смогу дать
вы мало информации”, - сказал он медленно, “но не сильно”.

“Ах?” - Спросил Малоун, стараясь, чтобы его голос звучал хотя бы слегка заинтересованно.

“За пределами психологии толпы,” сэр Льюис сказал, “и все в таком роде
вещь, я действительно не видел никаких записей о случае такая вещь
происходит. И я не могу себе представить, чтобы кто-то притворялся ”.

— Но у вас есть какая-то информация? — спросил Мэлоун.

— Конечно, — ответил сэр Льюис. — Всегда есть контроль над духом.

— Контроль над духом? — Мэлоун моргнул.

— Вмешательство демона, — сказал сэр Льюис. — «Меня зовут Легион», — вы
знаю”.

Сэр Льюис Легион, Мэлоун подумал смущенно, был весьма необычным
имя. Он вздохнул и схватил его оборотных ум. “И как
ты собираешься это сделать?” - спросил он немного безнадежно.

“Я не имею ни малейшего представления”, - жизнерадостно признался сэр Льюис. “Но я сделаю это"
попрошу вас посмотреть.”Он сделал пометку. “Что-нибудь еще?”

Малоун попытался подумать. — Да, — сказал он наконец. — Не могли бы вы вкратце рассказать мне о том, что известно — я имею в виду, _известно —_ о телепатии и телепортации?

 — Вы хотите, — сказал сэр Льюис, — чтобы эти случаи были доказаны как подлинные, а не
те, в которых мы установили факт мошенничества, или те, в которых всё ещё есть сомнения».

«Именно так», — сказал Мэлоун. Если бы он не нашёл другого применения этим данным, они стали бы мерилом для Общества. Широкая общественность не знала, что правительство на самом деле использует псионические способности, и теории Общества, проверенные на соответствие действительности, стали бы приблизительным показателем надёжности для других данных Общества.

Но духи почему-то казались маловероятными. Мэлоун вздохнул и встал.

«Я сделаю копии всех необходимых материалов», — сказал сэр Льюис.
«Из нашей библиотеки и исследовательских файлов. Куда вы хотите отправить материалы? Я хочу предупредить вас, что они объёмные; их может быть довольно много».

«В штаб-квартиру ФБР на 69-й улице, — сказал Мэлоун. — И приложите к ним отчёт о расходах. Если счёт разумный, не беспокойтесь о детализации; я сам прослежу, чтобы он прошёл через бухгалтерию».

Сэр Льюис кивнул. “Прекрасно”, - сказал он. “И, если у вас возникнут какие-либо
трудности с материалом, пожалуйста, дайте мне знать. Я всегда буду
рад помочь”.

“Спасибо за сотрудничество”, - сказал Малоун. Он направился к двери и
вышел.

Проходя по коридорам, он снова забрёл в ту же большую комнату. Женщина с выпученными глазами, которая, казалось, унаследовала полный набор из тридцати двух зубов от каждого из своих родителей, дружелюбно, хотя и несколько натянуто, улыбнулась ему, но Мэлоун прошёл мимо, не сказав ни слова. Через некоторое время он снова оказался в приёмной.

 Девушка за стойкой подняла взгляд. — Как он отреагировал? — спросила она.

 Мэлоун моргнул. — Реагировать? — спросил он.

 — Когда ты чихнул на него, — сказала она. — Потому что я всё обдумала, и у меня появилась новая теория. Ты проводишь опрос о том, как люди
действуйте, когда сталкиваетесь с чиханием. Как Кинси.

 Эта девушка — Лу как-то там, подумал Мэлоун и с трудом удержался от того, чтобы добавить «Гериг», — произвела на него необычное впечатление, решил он. Он
подумал, есть ли в мире кто-то, кого она не может заставить замолчать.

 — Конечно, — продолжила она, — Кинси имел дело с сексом, а вы — нет. По крайней мере, не в рабочее время. Она вежливо улыбнулась
Малоуну.

“Нет, ” беспомощно сказал он, “ я не собираюсь”.

“Тогда это чихание”, - сказала она. “Я буду в книгу, когда я ее
опубликован?”

Книга“?” Мэлоун сказал, чувствуя себя все более и более как довольно низкий-класс
дебил.

“Книга о чихании, когда вы получаете это опубликовано”, - сказала она. “Я могу
смотрите сейчас: корпус библиотеки Мисс х, Receptionist_”.

“Никакой книги не будет”, - сказала Малоун.

Она покачала головой. “Жаль”, - сказала она. “Я всегда хотела
быть мисс Икс". Это звучит захватывающе.”

— Икс, — наугад сказал Мэлоун, — отметь это место.

 — Ну, это самое милое, что мне говорили за весь день, — сказала
девушка. — Я думала, ты едва можешь говорить, а ты выдаёшь такие
милые вещи. Но держу пари, ты говоришь это всем
девушкам.

“Я никогда никому этого раньше не говорил”, - категорично заявил Малоун. “И я
никогда больше не скажу”.

Девушка вздохнула. “Я буду дорожить этим”, - сказала она. “Мой единственный замечательный момент.
До свидания, мистер— Малоун, не так ли?”

“Кен”, - сказал Малоун. “Зовите меня просто Кен”.

“ А я Лу, ” представилась девушка. “ До свидания.

Подошёл лифт, и Мэлоун нырнул в него. Луи? подумал он.
 Луиза? Люк? Конечно, был ещё сэр Льюис Картер, которого могли звать Лу. Он был родственником девушки?

 Нет, подумал Мэлоун в отчаянии. Родственники носят фамилии. У Лу не было причин быть родственником сэра Льюиса. Они даже не похожи друг на друга
например, у него не было ни малейшего желания назначать свидание сэру
Льюису Картеру, или вести его в блестящий ночной клуб, или делать ему какие-либо предложения шёпотом. И сама мысль о том, что сэр Льюис Картер
сидит на коленях у Мэлоуна, вызывала у него несварение желудка и потемнение в глазах.

Он строго приказал себе вернуться к делу. Лифт остановился
в вестибюле, он вышел и направился вниз по улице, чувствуя, что
размышления о женщине по имени Лу были гораздо приятнее. В конце
концов, с чем ему приходилось работать, если говорить о его работе?

До сих пор два эксперта говорили ему, что в его теории полно
маленьких дырочек. Хуже того, они сказали ему, что массовый контроль
над людьми невозможен, насколько им известно.

 И, возможно, это действительно невозможно, с грустью сказал он себе. Может быть, ему
стоит просто отказаться от своей теории и придумать новую. Может быть,
псионика здесь вообще ни при чём, и Бойд с О’Коннором были
правы.

Конечно, у него было глубоко укоренившееся убеждение, что псионика лежит в основе всего,
но это не обязательно что-то значило.
У многих людей были глубоко укоренившиеся убеждения, что они жуки, или
что мир плоский, и, с другой стороны, убийцы часто страдали в результате
глубоко укоренившихся убеждений того или иного рода.

С другой стороны, возможно, он изобрел совершенно новую псионическую теорию
или, по крайней мере, наблюдал какие-то новые псионические факты. Может быть, они назвали бы
результаты Малонизирующими, а не О'Конноризирующими. Он попытался представить, как мужчина открывает дверь и говорит: «Выходи скорее, мистер Фрембитс снова
малунизирует».

 Звучало не очень правдоподобно. Но, в конце концов, у него действительно был
глубоко укоренившееся убеждение. Он попытался вспомнить о поверхностном убеждении, но не смог. Разве убеждения когда-нибудь не встают или не ложатся?

 Он покачал головой, обнаружил, что находится на 69-й улице, и направился в штаб-квартиру ФБР. Он обнаружил, что его убеждения иногда были выражением его способности к предвидению; он решил следовать им, по крайней мере, какое-то время.

К тому времени, как он добрался до кабинета начальника, он уже
придумал, как начать новую атаку.

«Как насчёт призраков?» — спросил начальник, проходя мимо.

“Они будут доставлены”, - сказал Малоун. “В большой пачке, адресованной мне
лично. И не открывайте пачку”.

“Почему бы и нет?” - спросил ответственный агент.

“Потому что я не хочу, чтобы эти штуки вырвались на свободу и ходили вокруг, говоря всем "
бу”, - весело сказал Малоун и продолжил.

Он открыл дверь в свой личный кабинет, вошел внутрь и сел за
стол. Он не торопился формулировать мысль, одну-единственную, ясную, обдуманную мысль:

_Ваше Величество, я хотел бы поговорить с вами._

Он едва успел закончить её. В комнате вспыхнул свет.
в комнате, всего в нескольких футах от его стола. Вспышка превратилась в крошечную, похожую на бабушку женщину с короной из седых волос и добрым, лукавым выражением лица. Она была одета в придворный костюм первой елизаветинской эпохи, и это не удивило Мэлоуна. Маленькая старушка была твёрдо убеждена, что она — королева Елизавета I, чудесным образом сохранившаяся за все эти столетия. Сам Малоун практически забыл, что настоящее имя этой женщины было Роуз Томпсон и что она прожила всего
шестьдесят пять лет или около того. Большую часть этого времени она была безумна.

Однако все это время она была настоящим телепатом. Она
была обнаружена в ходе первого псионического дела Малоуна,
и к настоящему времени она даже научилась телепортироваться, “читая” процесс
в сознании Малоуна.

“ Добрый день, сэр Кеннет, ” сказала она царственным, добрым голосом. Она была безумна, он знал это, но её заблуждения были вполне безобидными. Весь её светлый мир держался на том единственном факте, что она была непоколебимо уверена в своём королевском происхождении. Пока ФБР потакало этой идее,
включал в себя королевский дворец для неё в Юкка-Флэтс и привилегию время от времени посвящать в рыцари агентов ФБР, которые угождали её непредсказуемым прихотям — во всём остальном она была совершенно рациональной. Она сотрудничала с доктором О’Коннором и ФБР в расследовании своих псионических способностей и дала королевское слово не телепортироваться, кроме как по личной просьбе Мэлоуна.

«Я бы хотел поговорить с вами, — сказал Мэлоун, — Ваше Величество».

В голосе королевы прозвучала странная нотка, а на лице появилось
странное, задумчивое выражение. — Я надеялась, что вы пригласите меня, —
сказала она.

“У меня было подозрение, что вы следили за мной телепатически”, - сказал Малоун.
“Вы можете мне чем-нибудь помочь?”

“Я— я действительно не знаю”, - сказала она. “Это что-то новое и что-то
тревожащее. Я никогда раньше не сталкивался ни с чем подобным”.

“Например?” Спросил Малоун.

“ Это— ” Она сделала жест, который совершенно ничего не сказал Малоуну.
Малоун. “ Эти — эти помехи, ” сказала она наконец.

Малоун моргнул. “ Помехи? - переспросил он.

“ Да, ” сказала она. “Вы не телепат, поэтому я не могу сказать вам, на что это похоже
на самом деле. Но... хорошо, сэр Кеннет, вы когда—нибудь видели возмущение на
на экране телевизора, когда поблизости есть мощный источник электроэнергии? Яркие, бессмысленные снежные бури, бессмысленный хаос?

— Конечно, — сказал Мэлоун.

— Это похоже на это, — сказала она. — Это внезапный, бессмысленный, тревожный
всплеск телепатической энергии.

Раздался телефонный звонок. Мэлоун не обратил на него внимания.

— Что вызывает эти помехи? — спросил он.

Она покачала головой. «Я не знаю, сэр Кеннет. Я не знаю», — сказала она. «Я не могу читать мысли человека на расстоянии, если не знаю его, и я вообще не понимаю, что это значит. Это… честно говоря, сэр
Кеннет, это довольно страшно».

 Телефон зазвонил снова.

“Как давно вы испытываете это беспокойство?” Спросил Малоун.
Он посмотрел на телефон.

“Телефон не важен”, - сказала ее Величество. “Это всего лишь сэр
Томас, звоню сообщить вам, что он арестовал трех шпионов, и это
не имеет никакого значения.

“Это не имеет значения?”

“Вовсе нет”, - сказала ее Величество. — Важно то, что я начала улавливать эти вспышки только с тех пор, как вы взялись за это новое дело, сэр Кеннет. И... — она сделала паузу.

— Ну? — спросил Мэлоун.

— И они появляются только тогда, — сказала Её Величество, — когда я настроена на _ваш_ разум!




5


Малоун смотрел. Он попытался что-то сказать, но он не мог найти любой
слова. Телефон зазвонил снова, и он нажал на выключатель со смыслом
облегчение. На экране появилось заросшее бородой лицо Томаса Бойда.


“Тебя становится все труднее найти”, - сказал Бойд. “Я думаю, ты позволяешь славе
и богатству ударить тебе в голову”.

“Я предупредил в офисе, что приеду сюда”, - сказал Малоун.
Обиженно.

— Конечно, — сказал Бойд. — Как, по-твоему, я тебя нашёл? Я что, телепат? У меня есть странные способности?

— Меня бы это нисколько не удивило, — сказал Мэлоун. — А теперь насчёт этих
шпионов…

“Понимаете, что я имею в виду?” Сказал Бойд. “Как вы узнали?”

“Я думаю, просто повезло”, - пробормотал Малоун. “Но что с ними?”

“Ну, ” сказал Бойд, “ мы задержали двух человек, работающих в офисе Сената
Здание, и еще одного, работающего на Государственный департамент”.

“И они шпионы?” Спросил Малоун. “ Настоящие шпионы?

“О, они достаточно реальны”, - сказал Бойд. “Мы знали о них в течение
лет, и я, наконец, решил забрать их для допроса. Бог
знает, но, возможно, они имеют какое-то отношение ко всему этому беспорядку, который
беспокоит всех ”.

“Вы не имеете ни малейшего представления, что вы имеете в виду”, - сказал Малоун. “Беспорядок - это
вряд ли это подходящее слово.

Бойд фыркнул. “Ты продолжаешь запутывать себя, - сказал он, - в то время как
некоторые из нас делают настоящую работу. В конце концов—”

“Не обращайте внимания на оскорбления”, - сказал Малоун. “А как насчет шпионов?”

“ Ну, ” сказал Бойд немного неохотно, “ они работали
уборщиками и ремонтниками, и, конечно, мы позаботились о том, чтобы они
не смогли заполучить в свои руки ничего действительно ценного
информация”.

“Итак, они внезапно превратились в криминальных авторитетов”, - сказал Малоун.
“После того, как в течение многих лет находились под тщательным наблюдением”.

“Ну, это возможно”, - сказал Бойд, защищаясь.

— Почти всё возможно, — сказал Мэлоун.

 — Некоторые вещи, — осторожно сказал Бойд, — более возможны, чем другие.

 — Спасибо, Чарльз У. Аристотель, — сказал Мэлоун.  — Надеюсь, вы понимаете, что сделали, подобрав тех троих.  Если бы вы оставили их там, где они были, мы могли бы получить от них кое-какую информацию.

Есть старая история о генерале, который во время Первой мировой войны отправился с инспекцией на фронт и, неосторожно высунув голову из окопа, едва не попал под пулю снайпера. Он повернулся к ближайшему сержанту и рявкнул: «Поймай этого снайпера!»

— О, мы его засекли, сэр, — сказал сержант. — Он там уже шесть дней.

 

 — Ну, тогда, — сказал генерал, — почему бы вам не выбить его оттуда? — Ну, сэр, дело в том, — объяснил сержант, — что он сделал около шестидесяти выстрелов с тех пор, как оказался там, и пока ни в кого не попал. Мы боимся, что если мы избавимся от него, они поставят кого-нибудь, кто
_умеет_ стрелять».

Это была стандартная политика ФБР в отношении мелких шпионов. Было замечено
множество шпионов, в том числе четверо в Министерстве рыболовства.
Но за известными шпионами легче следить, чем за неизвестными. И, как
Пока они думают, что их не раскрыли, они могут
указать путь к другим шпионам или шпионским сетям.

«Я подумал, что риск того стоит, — сказал Бойд. — В конце концов, если они как-то связаны с этим делом…»

«Но они не связаны», — сказал Мэлоун.

«Чёрт возьми, — взорвался Бойд, — дай мне самому всё выяснить, а?
Ты портишь всё веселье».

— Ну, в любом случае, — сказал Мэлоун, — они этого не делают.

— Вы не можете позволить себе рисковать, — сказал Бойд. — В конце концов, когда я думаю об Уильяме Логане, я говорю себе, что нам лучше проработать все версии.

“Что ж, ” наконец сказал Малоун, “ возможно, вы правы. И опять же, вы
обычно можете ошибаться”.

“Что это должно означать?” Сказал Бойд.

“Откуда мне знать?” Сказал Малоун. “Я слишком занят, чтобы ходить вокруг да около.
вот так. Но поскольку вы поймали шпионов, я полагаю, что
не повредит выяснить, знают ли они что-нибудь.

Бойд снова фыркнул. “Спасибо, ” сказал он, “ за ваше любезное разрешение”.

“Я сейчас спущусь”, - сказал Малоун.

“Я буду ждать”, - сказал Бойд. “В комнате для допросов 7. Вы будете
узнаешь меня по пулевое отверстие во лбу и странным Южная
Американский яд, доселе неизвестный науке, в моём пищеводе».

«Очень смешно», — сказал Мэлоун. «Не сдавайся».

Бойд отключился, не сказав ни слова. Мэлоун пожал плечами, глядя на пустой экран,
и нажал на свою кнопку. Затем он медленно повернулся к Её Величеству,
которая стояла, терпеливо ожидая, по другую сторону стола.
Помехи, — подумал он, — вокруг него...

“Почему бы и нет”, - сказала она. “Именно это я и сказала”.

Малоун моргнул. “Ваше величество, ” сказал он, - вы не будете очень возражать, если я
задам вам вопросы, прежде чем вы на них ответите? Я знаю, что вы их видите
в моей голове, но сейчас мне проще делать всё обычным способом».

«Мне жаль, — искренне сказала она. — Я согласна, что ситуация и так достаточно запутанная. Пожалуйста, продолжайте».

«Спасибо, Ваше Величество, — сказал Мэлоун. — Что ж, тогда. Вы хотите сказать, что
_я_ являюсь причиной всех этих ментальных помех?»

«О нет, — сказала она. — Вовсе нет. Он определенно исходит откуда-то еще.
и он излучается на тебя или вокруг тебя.

“Но—”

“Просто я могу уловить это, только когда настроена на твой разум”,
сказала она.

“Как сейчас?” Спросил Малоун.

Она покачала головой. “Прямо сейчас, - сказала она, - их нет. Это просто
случается время от времени, нечасто, а не постоянно”.

“Это происходит через равные промежутки времени?” Спросил Малоун.

“Насколько я могу судить, нет”, - ответила ее Величество. “Это просто
случается, вот и все. Кажется, для этого нет ни рифмы, ни причины
. За исключением того, что это началось, когда вам поручили это дело.

— Замечательно, — сказал Мэлоун. — Просто замечательно. И что это должно
означать?

— Помехи, — сказала она. — Статика. Шум. Вот и всё. Я просто
не знаю, что-то еще, сэр Кеннет, я никогда не испытывал
ничего подобного в своей жизни. Это действительно беспокоить меня”.

Что, Мэлоун рассказал сам, он мог поверить. Это, должно быть, опыт,
сказал он себе, как будто кто-то, на кого ты смотришь, внезапно
растворяется в мешанине бессмысленных форм и огней.

“Это очень хорошая аналогия”, - сказала ее Величество. — Если вы позволите, я
выскажу своё мнение до того, как вы озвучите свою мысль.

 — Конечно, — сказал Мэлоун.  — Продолжайте.

 — Что ж, — сказала Её Величество.  — Вы используете хорошую аналогию.
Это так же тревожно и бессмысленно, как и то.

— И вы не знаете, что это вызывает? — спросил Мэлоун.

— Не знаю, — ответила она.

— И какова цель этого? — спросил он.

Её Величество медленно покачала головой. — Сэр Кеннет, — сказала она, — я даже не знаю, есть ли у этого какая-то цель.

Мэлоун глубоко вздохнул. Ничто в этом деле, казалось, не имело никакого смысла. Дело было
не в том, что не было никаких зацепок или информации, с которой он мог бы работать
. Там было много зацепок и было много информации.
Но ничто, казалось, не увязывалось ни с чем другим. Каждый новый факт был
яркая, блестящая стрелка, указывающая в никуда конкретно.

“Ну, тогда—” - начал он.

Зажужжал интерком. Малоун яростно ткнул в кнопку. “Да?”
сказал он.

“Призраки здесь”, - произнес голос старшего агента.

Малоун моргнул. “Что?” - спросил он.

“Вы сказали, что собираетесь раздобыть несколько призраков”, - сказал ответственный агент
. “От Общества психических исследований, в паре больших пакетов
. И сейчас они здесь. Хочешь” я изгоню их за тебя?

“Нет”, - устало сказал Малоун. “Просто отправь их присоединиться к толпе. Есть
посыльный?”

“Я пришлю их вниз”, - сказал ответственный агент. “Примерно через минуту”.

Малоун кивнул, понял, что мужчина его не видит, сказал: “Хорошо”, - и
отключился. Он посмотрел на часы. Прошло чуть больше получаса
с тех пор, как он покинул офис Общества психических исследований. Это,
сказал он себе, и есть эффективность.

"Не то чтобы книги что-то значили", - подумал он. Они просто заняли бы своё место в конце длинного ряда бессмысленных,
тревожных, жестоких фактов, которые заполонили его разум. Он больше не был агентом ФБР; он был клоуном и неудачником, и с этим было покончено. Он
собирался уйти в отставку, уехать в Южную Дакоту и вести жизнь отшельника
. Он пил козье молоко и ел старые ботинки или что-то в этом роде, и
всякий раз, когда поблизости появлялся другой человек, он убегал и прятался.
Они называли бы его Стариной Кеннетом, и люди писали бы статьи для
журналов об Отшельнике двадцатого века.

И это сделало бы его знаменитым, устало подумал он, и все началось бы сначала.
circle.

“Сейчас, сейчас, сэр Кеннет,” королева Елизавета сказала. “Вещи не совсем
что плохо”.

“О, да, они есть”, - сказал Малоун. “Они еще хуже”.

“Я уверена, что мы сможем найти ответ на все ваши вопросы”, - сказала ее Величество
.

“Конечно”, - сказал Малоун. “Даже я могу найти ответ. Но это не
правильный.”

“Можно?” Ее Величество сказала.

“Это верно,” сказал Малоун. “Мой ответ таков: к черту все”.

* * * * *

Вашингтонские офисы Мэлоуна ничем не отличались от прежних. Он вздохнул и
положил на стол две большие посылки от Общества психических исследований, а затем повернулся к Её Величеству.

«Я хотел, чтобы вы телепортировались вместе со мной, — сказал он, — потому что мне нужна ваша помощь».

«Да, — сказала она. — Я знаю».

Он моргнул. “О. Конечно, знаете. Но позвольте мне рассказать о деталях”.

Ее Величество милостиво махнула рукой. “Если хотите, сэр Кеннет”, - сказала она
.

Малоун кивнул. “Сейчас мы идем в комнату для допросов № 7”, - сказал он
. “По соседству с ней есть комната для наблюдений с односторонней
панелью в стене. Вы сможете видеть нас, но мы не сможем
видеть вас.

“Мне действительно не нужна панель наблюдения”, - сказала ее Величество. “Если я
войду в твой разум, я смогу видеть твоими глазами”.

“О, конечно”, - сказал Малоун. “Но комната наблюдения была построена для большего количества
нормальных людей — исключая ваше присутствие, ваше величество”.

“Конечно”, - сказала она.

“Теперь, - продолжил Малоун, - “Я хочу, чтобы вы понаблюдали за всеми тремя мужчинами, которых мы
собираемся задержать, и раскопали все, что сможете, в их головах”.

“Все?” переспросила она.

“Мы не знаем, что может быть полезным”, - сказал Малоун. “Все, что сможете
найти. И если вы хотите, чтобы я задал какие-то вопросы, — если вы считаете, что я должен что-то спросить у этих людей или сказать им, — в комнате наблюдения есть телефон без видеосвязи. Просто поднимите трубку. Он автоматически соединит вас с тем, кто находится в комнате для допросов, и я возьму трубку. Понятно?

 — Совершенно, сэр Кеннет, — ответила она.

“Тогда ладно”, - сказал Малоун. “Пошли”. Они направились к двери.
Малоун остановился, открывая ее. “И кстати,” сказал он.

“Да?”

“Если вы почувствуете еще какие-нибудь подобные нарушения, дайте мне знать”.

“Немедленно”, - пообещала ее Величество.

Они прошли по коридору и спустились на лифте в допросную
Номер 7, на самом низком уровне. Не было никакой особой причины для
поставив на допросе разделе туда, за исключением того, что она, как правило,
сделать заключенных более нервной. И нервный плен, Малоун знал, был
очень возможно, признаваясь в плен.

Мэлоун открыл Ее Величество через дверь без всяких опознавательных знаков от
Он вошёл в наблюдательный пункт, убедился, что панель и телефон в рабочем состоянии, и вышел. Он вошёл в допросную № 7, изо всех сил стараясь выглядеть скучающим, деловым и невозмутимым. Бойд и ещё четверо агентов уже были там, стояли вокруг и вяло переговаривались вполголоса. Ни один из них не выглядел так, будто в его жизни не было ни минуты беспокойства. Конечно, всё это было частью той же самой техники, подумал Мэлоун. Дайте заключённому почувствовать, что сопротивление бесполезно, и он практически будет работать на вас.

 Заключённый был крупным, дряблым толстяком в рабочем комбинезоне.
Чёрные волосы, спадавшие на лоб, и крошечные глазки-пуговки.
 Он был единственным мужчиной в комнате, который сидел, и это должно было заставить его почувствовать себя ещё более неполноценным и неуверенным.  Его руки были крепко сжаты на коленях, и он смотрел на них с сожалением.  Никто из агентов не обращал на него ни малейшего внимания.  Общее впечатление было таким, что назревает что-то по-настоящему серьёзное, но они не спешили. Казалось, они были готовы ждать
третьей степени, пока кузнец не закончит
действительно, хорошая работа с новыми шипами для «Железной девы».

Заключённый с опаской посмотрел на него, когда Мэлоун закрыл дверь. Мэлоун
не обратил на него внимания, и заключённый разжал руки, вытер их о комбинезон, а затем снова сложил на коленях. Его взгляд
снова опустился.

Бойд тоже поднял глаза. — Привет, Кен, — сказал он. Он постучал по стопке бумаг
на единственном столе в комнате. Мэлоун подошёл и взял их в руки.

Это были краткие выдержки из трёх досье. Все трое
мужчин, упомянутых в досье, были натурализованными гражданами, но все
прибыли как “политические беженцы” из Венгрии, Чехословакии,
и Восточной Германии. Дальнейшая проверка выявила тот факт, что
все трое на самом деле были русскими. Они пользовались вымышленными именами
во время своего пребывания в Соединенных Штатах, но их настоящие имена были
приложены к досье.

Толстяка в комнате для допросов звали Алексис Брубич.
Двое других, которые, предположительно, ожидали отдельно в других комнатах, были
Иван Борбич и Василий Гарбич. По мнению Мэлоуна, сборник звучал как захудалая музыкальная комедия о юристах: Брубич,
Борбич и Гарбич. Он мог представить, как они весело танцуют на сцене, а музыка
следует за ними, размахивая юридическими документами и
телефонами и распевая песни.

 Однако Брубич выглядел не очень весёлым. Мэлоун подошёл к нему
медленно и посмотрел вниз. Бойд подошёл и встал рядом с ним.

 — Это тот, кто не хочет говорить, да? - Сказал Малоун, задаваясь вопросом, действительно ли он
так сильно похож на Дика Трейси, как ему казалось. Это было
стандартное начало, призванное заставить заключенного думать, что его товарищи
уже сознались.

“Это он”, - сказал Бойд.

“МММ,” - сказал Малоун, пытаясь выглядеть так, будто у него был выбор между
для одежды и кипящее масло. Brubitsch слегка засуетился, но он не
что-нибудь сказать.

“Мы не знали, нужно ли заставлять говорить и этого”, - сказал Бойд
. “Что с остальными, и все такое. Но мы подумали, что вам следует
взглянуть на него. ” Голос у него был очень скучающий. По его тону было очевидно, что ФБР совершенно не волнует, если Алексис Брубич больше никогда не раскроет рта, что, скорее всего, произойдёт в самом ближайшем будущем.

 — Что ж, — сказал Мэлоун с таким же скучающим видом, — возможно, мы сможем получить несколько подтверждающих деталей.

Брубич тяжело сглотнул. Мэлоун не обратил на него внимания.

— Ну, вы только посмотрите на него, — сказал Бойд. — Он определённо не похож на главу шпионской сети, не так ли?

— Конечно, не похож, — сказал Мэлоун. — Наверное, поэтому русские и использовали его. Они решили, что никто не обратит внимания на такого толстого бездельника. Никто бы не заподозрил его в том, что он главный.

— Полагаю, вы правы, — сказал Бойд. Он зевнул, и Малоун подумал, что тот немного переигрывает. Брубэтч заметил зевок и потянулся рукой к воротнику.

 — Кто бы мог подумать, — сказал Малоун, — что он спланировал эти убийства в
Редстоун — все трое из них?»

«Это удивительно», — сказал Бойд.

«Но, с другой стороны, — сказал Мэлоун, — мы знаем, что он это сделал. В этом нет никаких сомнений».

Брубич, казалось, побледнел. Это был удивительный цвет, какого Мэлоун никогда раньше не видел. Он с интересом наблюдал за ним.

«О, конечно», — сказал Бойд. — У нас достаточно улик против остальных двоих,
чтобы завтра отправить этого на электрический стул, если захотим.

 — Более чем достаточно, — согласился Мэлоун.

 Брубич открыл рот, снова закрыл его и закрыл глаза.  Его
губы беззвучно шевелились.

 — Расскажи мне, — непринуждённо сказал Бойд, наклонившись к толстяку.
“Разве ваши заказы на эту работу приходят из Москвы, или ты гений
все это сами?”

Глаза Брубича шевельнулись, затем резко открылись, как будто их дернули за ниточку.
- Я? - спросил он хриплым басом. “ Я? “Я ничего не знаю
об этом убийстве. О каком убийстве? Я ничего об этом не знаю”.

Таких убийств, конечно, не было. Но Малоун не был готов позволить
Брубичу что-либо узнать об этом. “О, те, кого ты застрелил в
Редстоуне”, - сказал он небрежно.

“Что?” Брубич сказал. “Я стрелял в людей? Никогда”.

“О, ты уверен, что стрелял”, - сказал Бойд. “Другие говорят, что стрелял ты”.

Голова Брубича, казалось, втянулась в шею. “Борбич и
Гарбич, они рассказали вам об убийстве? Это неправда. Это ложь”.

“Правда?” Сказал Малоун. “Мы считаем, что это правда”.

“Это ложь,” Brubitsch говорил, его маленькие глазки испуганно выглядывающего из -
стороны в сторону. “Это неправда”, - с надеждой продолжил он. “У меня есть алиби”.

“Вы делаете?” Сказал Бойд. “В течение какого времени?”

“В течение времени, когда произошло убийство”, - сказал Брубич. “Я был в другом месте".
"Я был в другом месте”.

“Что ж, тогда, - сказал Малоун, - откуда вы знаете, когда были совершены убийства
? О них не писали в газетах”. Это, подумал он, было
совершенно верно, поскольку убийств так и не произошло. Но он настороженно наблюдал за
Брубичем.

“Я ничего не знаю о времени”, - сказал Брубич, дергая себя за воротник. “Я
не знаю, когда это произошло”.

“Тогда как у вас может быть алиби?” Бойд огрызнулся.

“Потому что я этого не делал!” - сказал Брубич со слезами на глазах. “Если бы я этого не сделал,
тогда у меня должно быть алиби!”

“Вы были бы удивлены”, - сказал Малоун. “Теперь, что касается этих убийств —”

“ Не было никакого убийства, по крайней мере, мной, ” твердо сказал Брубич. - Никогда не было никакого убийства.
даже случайного.

“ Но двое ваших друзей говорят— ” начал Бойд.

“Двое моих друзей мне не друзья”, - твердо сказал Брубич. “Если они
расскажут вам об убийстве и скажут, что это был я, они никакие не друзья. Я никого не убивал
, у меня есть алиби. Я даже никого не убивал
самую малость. Они не друзья. Это ужасно ”.

“Ну вот, ” задумчиво сказал Малоун, “ я согласен с вами. Это положительно
ужасно. И я думаю, что мы можем с таким же успехом отказаться от этого. В конце концов, нам не нужны ваши показания. Двух других достаточно; они получат по десять лет, а вы сядете на электрический стул.

— Я не сяду, — твёрдо сказал Брубич. — Я невиновен. Я
Невинен, как маленький ребёнок. Разве маленький ребёнок может совершить убийство? Это
смешно».

 Бойд с лёгкостью подхватил его мысль. «Тогда вы можете рассказать нам свою версию событий, — непринуждённо сказал он. — Если вы не совершали никаких
убийств…»

 «Я маленький ребёнок», — объявил Брубич.

 «Хорошо», — сказал Бойд. “Но если вы не совершал никаких убийств, только то, что
_have_ ты делал с тех пор побывала в этой стране, как Советский
агент?”

“Я ничего не могу вам сказать,” Brubitsch объявлено. “Я маленький ребенок. Этого
достаточно”. Он сделал паузу, моргнул и продолжил: “Я скажу тебе только это:
наша группа не совершала никаких убийств в ходе своей деятельности».

«А чем вы занимались?» — спросил Мэлоун.

«О, многим, — ответил Брубич. — Многим, многим. Мы…»

Громко зазвонил телефон, и Мэлоун поднял трубку опытной рукой. «Мэлоун слушает», — сказал он.

Голос Её Величества был взволнованным. «Сэр Кеннет!» — воскликнула она. «Я только что получил
огромный всплеск помех!»

Мейлон моргнул. «У меня снова помутился рассудок?» — подумал он, зная, что она
услышит это. «Мне мешают?_

Он не чувствовал ничего необычного. Но что он должен был чувствовать?

“Это не ваш разум, сэр Кеннет”, - сказала ее величество. “Не в этот раз.
Это его разум. Этот подлый парень Брубич”.

_рубич?_ Подумал Малоун. _ Итак, что это должно означать?_

“Я не знаю, сэр Кеннет”, - сказала ее Величество. “Но вернемся к
вашему допросу. Теперь он готов говорить ”.

— Ладно, — сказал Мэлоун вслух. — Хорошо. Он повесил трубку и посмотрел на
русского, сидящего на стуле. Брубич был готов говорить, и это
было хорошо. Но что это за помехи?

Что происходит?

— Итак, — сказал Мэлоун. — Вы рассказывали нам о своей группе
деятельность”.

“Верно”, - сказал Брубич. “Я не совершал никаких убийств. Возможно,
что Борбич совершал убийства. Возможно даже, что
Гарбич совершал убийства. Но я так не думаю.

“Почему нет?” Сказал Бойд.

“Они мои друзья”, - сказал Брубич. “Даже если они лгут. Они
тоже маленькие дети. Кроме того, я даже не глава группы.


- Кто это? - спросил Малоун.

“ Гарбич, ” тут же ответил Брубич. - Он работал в штате.
Департамент, и он сказал нам, что искать в офисе Сената
Здание ”.

“Что вы должны были искать?” Сказал Бойд.

“Для информации”, - сказал Брубич. “Для клочков бумаги или вещей, которые мы
подслушали. Но это было очень плохо, очень плохо”.

“Что значит "плохо”?" Малоун сказал.

“Все было ужасно”, - скорбно сказал Брубич. “Иногда
Борбич что-то слышал и забывал рассказать об этом Гарбитчу.
Гарбитчу это не понравилось. Он очень вспыльчивый человек. Однажды он
пригрозил отправить Борбича на остров Яп в качестве шпиона. Это очень плохое место. На острове Яп нет развлечений,
и там не любят чужаков. Борбич очень расстроился».

— Что вы сделали со своей информацией? — спросил Бойд.

 — Мы запомнили её, — ответил Брубич. — Или, если у нас был клочок бумаги,
мы сохраняли его для Гарбича и отдавали ему. Но я помню, что однажды у меня
был клочок бумаги. На нём была формула. Я не знаю, что
там было написано.

 — О чём она была? — спросил Малоун.

Брубич пожал плечами. “Речь шла о Крестике и каких-то цифрах”,
сказал он. “Это было не очень интересно, но это была формула, и
Гарбитчу она понравилась бы. К сожалению, я не дал ему ее
ему ”.

“Почему бы и нет?” Сказал Бойд.

“Мне стыдно”, - сказал Брубич, выглядя пристыженным. “Я закуривал
сигарету днем, когда у меня была формула. Выкурить сигарету днем - это очень
расслабляющая вещь. Это успокаивает
душу ”. Он выглядел очень печальным. “Я держал листок бумаги в
одной руке”, - сказал он. “К несчастью, спичка и бумага соприкоснулись".
Я обжег палец. Вот. Он вытянул палец в сторону. - Я держал листок бумаги”. - сказал он. "К сожалению, спичка и бумага соприкоснулись".
Мэлоун и Бойд, который смотрел на него без особого интереса ни на секунду.
“Бумаги нет”, - сказал он. “Не говори гарбич. Он очень
воспаленный”.

Малоун вздохнул. “Но вы помните формулу”, - сказал он. “Разве нет?”

Брубич очень медленно покачал своей массивной головой. “Это было не очень
интересно”, - сказал он. “И у меня нет математического склада ума”.

“Мы знаем”, - сказал Малоун. “Ты маленький ребенок”.

“Это было ужасно”, - сказал Brubitsch. “Гарбич не был рад нашей
деятельности”.

— Что Гарбич сделал с этой информацией? — спросил Бойд.

 — Он передал её, — ответил Брубич. — Каждую неделю он отправлял закодированное сообщение на родину по
короткой волне. Иногда он не отправлял сообщение.

 — Почему? — спросил Малоун.

— Радио не работало, — просто сказал Брубич. — Мы получали приказы по коротковолновой связи, но иногда не получали их. Радио было очень плохого качества, и несколько недель оно отказывалось отправлять какие-либо сообщения. В другие недели оно отказывалось принимать какие-либо сообщения».

«Кто был вашим связным в России?» — спросил Бойд.

«Человек по имени Икс, — сказал Брубич. — Как в формуле».

“Но как его звали на самом деле?” Спросил Малоун.

“Кто знает?” Спросил Брубич. “Разве это имеет значение?”

“Что еще ты делал?” Спросил Бойд.

“Мы встречались дважды в неделю”, - сказал Брубич. “Иногда в доме Гарбича,
иногда в других местах. Иногда у нас была информация. В другое время
мы были друзьями, устраивали светские посиделки.

“Друзья?” Переспросил Малоун.

Брубич кивнул. “Мы вместе выпивали, разговаривали, играли в шахматы. Гарбич
лучший шахматист в группе. Я не очень хорош. Но однажды у нас
возникли некоторые проблемы. Он помолчал. “Мы пили русские ликеры.
Они очень сильны. Мы решили защитить честь нашей страны».

«Кажется, — печально пробормотал Мэлоун, — я знаю, что будет дальше».

«Да?» — заинтересованно спросил Брубич. «В любом случае, мы решили защитить честь
наша страна в песне. И подошел полицейский и заговорил с нами. Он отвел нас
в полицейский участок.

“Почему?” Спросил Бойд.

“Он был подозрителен”, - сказал Брубич. “Мы пели"
_international_", и он был подозрителен. Это неразумно”.

“О, я не знаю”, - сказал Бойд. “Что произошло потом?”

“Он отвез нас в полицейский участок, ” сказал Брубич, “ а затем через некоторое время
немного погодя он нас отпустил. Я этого не понимаю”.

“Все в порядке”, - сказал Малоун. “Я верю”. Он на секунду отвел Бойда в сторону
и прошептал ему: “Копы были готовы предъявить обвинение этим
три клоуна со всем, что только можно придумать. Нам пришлось потрудиться, чтобы
выследить их и продолжать наблюдать за ними. Я помню, как они
возбудились, хотя до сих пор не знал их имён.

Бойд кивнул, и они вернулись к Брубичу, который смотрел на
них угрюмым взглядом.

— Вы рассказываете ему секрет, — сказал Брубич. — Это неправильно.

“Что вы имеете в виду, говоря, что это неправильно?” Спросил Малоун.

“Это неправильно”, - продолжил Брубич. “Это не по-американски”.

Он продолжил, с некоторым подталкиванием, рассказывать о деятельности
шпионская сеть. Это не кажется, чтобы быть очень эффективной шпионской; Brubitsch по
давно грустная история забытых сообщения, смешанные заказы, теряется документы
и странные происшествия была чудом и откровением для прослушивания
офицеры. “Я никогда не слышал ничего подобного”, - прошептал один из них.
тоном абсолютного изумления. “Они почти работают на нашей стороне”.

Более часа спустя Малоун устало отвернулся от заключенного. — Хорошо, Брубич, — сказал он. — Думаю, на данный момент этого достаточно. Если нам понадобится дополнительная информация, —

“Позвоните мне”, - печально сказал Брубич. “Я никуда не ухожу. И я
дам вам всю информацию, которую вы пожелаете. Но я не совершал никаких
убийств”.

“Прощай, малышка”, - сказал Малоун, когда два агента увели толстяка
прочь. Вскоре после этого двое других ушли, и Малоун с Бойдом остались
одни.

“Думаешь, он говорил правду?” Спросил Бойд.

Малоун кивнул. — Никто, — сказал он, — не смог бы придумать такую историю.

— Полагаю, что так, — сказал Бойд, и зазвонил телефон. Мэлоун взял трубку.

— Ну что? — спросил он.

— Он говорил правду, — сказала Её Величество. — Там есть
Конечно, есть ещё несколько деталей, например, девушка, с которой был связан
Брубэтч, сэр Кеннет. Но она, похоже, не имеет никакого отношения к шпионской сети, и, кроме того, она не очень приятный человек. Она всегда
хочет денег».

«Звучит очень мило», — сказал Мэлоун. «На самом деле, я думаю, что
знаю её. Я знаю много девушек, которые всегда хотят денег. Кажется, это в моде».

— Вы её не знаете, сэр Кеннет, — сказала Её Величество, — и, кроме того, она не окажет на вас хорошего влияния.

Мейлон вздохнул. — А как насчёт статических разрядов? — спросил он. — Ещё есть?

“Нет”, - сказала она. “Только этот”.

Малоун кивнул на трубку. “Хорошо”, - сказал он. “Мы собираемся
сейчас принести второй. Продолжайте в том же духе.

Он повесил трубку.

“Кто у вас в наблюдательной комнате?” Спросил Бойд.

“Королева Елизавета I”, - ответил Малоун. “Ее Королевское Величество”.

— О, — без удивления сказал Бойд. — Ну что, Брубич говорил правду?

 — Он не утаивал ничего важного, — сказал Мэлоун, думая о девушке. Было бы неплохо познакомиться с дурной компанией, — с грустью подумал он. Было бы неплохо куда-нибудь сходить с дурной компанией (
«Плохое влияние», — поправил он себя, — «с хорошей фигурой») и забыть обо всём: о работе, о шпионах, о телепатии, телепортации, псионике и обо всём остальном. Это могло бы успокоить.

К сожалению, это было невозможно.

— Что это за история со статическим взрывом? — спросил Бойд.

— Не задавай глупых вопросов, — сказал Мэлоун. — Статический взрыв — это
противоречие в терминах. Если что-то статично, оно не движется —
кто-нибудь слышал о неподвижном взрыве?

«Если это противоречие в терминах, — сказал Бойд, — то это ваши термины».

«Конечно, — сказал Мэлоун. — Но я не знаю, что они означают. Я даже не
ты понимаешь, что я имею в виду.

“ Ты в плохом положении, ” сказал Бойд с сочувствием.

“Я в совершенно страшным образом”, - сказал Мэлоун“, и он собирается получить
хуже. Подожди и увидишь”.

“Конечно, я подожду и посмотрю”, - сказал Бойд. “Я бы ни за что не пропустил конец света"
. Это должно быть великолепное зрелище. Он помолчал.
“Хочешь, чтобы они привели следующего?”

“Конечно”, - сказал Малоун. “Что нам терять, кроме разума? И кто
следующий?”

“Борбич”, - сказал Бойд. “Они приберегают Гарбича для большого финала”.

Малоун устало кивнул. “Вперед”, - сказал он и поднял трубку. Он
набрал номер, сказал несколько слов и повесил трубку.

Через минуту четверо агентов ФБР вернулись, ведя за собой мужчину. Он был высоким и худым, с мрачным, измождённым и слегка тошнотворным выражением лица. Его подвели к стулу, и он сел на него, словно ожидая, что сейчас начнётся самое худшее.

— Ну что ж, — сказал Мэлоун скучающим, усталым голосом. «Значит, это тот, кто не хочет говорить».




6


Полночь.

Кеннет Дж. Мэлоун сидел за своим столом в своём вашингтонском офисе,
окружённый грудами бумаг, которые покрывали стол и валялись на полу.
пол и украшая его коленях. Он смотрел на бумаги, как будто он
ожидается, что их скачок вверх, танцуют вокруг него и кричать решение
все его проблемы в подготовку хорового голоса. Они вообще ничего не делали
.

Сидели, скрестив ноги, на ковре в центре комнаты и выглядели
как невозможная комбинация последнего Генриха Тюдора и Гаутамы
Будда, Томас Бойд тоже ничего не сделал. Он смотрел вниз, сложив руки на обширных коленях, с выражением крайнего, жгучего
разочарования. А на соседнем стуле сидел третий член
компания, сохраняющая спокойное и терпеливое выражение лица благороднорожденной.
Несмотря на все превратности судьбы: королева Елизавета I.

“Хорошо”, - сказал Малоун в наступившей тишине. “Теперь давайте посмотрим, что у нас есть"
.

“Я думаю, у нас церебральный парез”, - сказал Бойд. “Это продолжалось
годами”.

“Не будь смешным”, - сказал Малоун.

Бойд коротко, безрадостно гавкнул. “Смешно?” Переспросил он. “У меня абсолютная
истерика от радости и хорошего настроения. Я схожу с ума от
счастья”. Он помолчал. “В любом случае, ” закончил он, “ я не в своем уме.
Что ставит меня в хорошую компанию. Все ФБР, Брубич, Борбитч,
Гарбич, доктор Томас О'Коннор и Сэр Льюис Картер—мы все из
наши умы. Если бы мы не были, мы все отойти на Луну”.

“И пить, чтобы забыть”, - добавил Малоун. “Конечно. Но давайте попробуем сделать некоторые
работа выполнена”.

“Непременно, сэр Кеннет,” Ее Величество сказал. Бойд не включены
ее в свой список безумных людей, и выглядела она слегка обиделась. Мэлоун было трудно понять, обиделась ли она на упоминание о безумии или на то, что её не пригласили.

«Давайте рассмотрим факты, — сказал Мэлоун. — Всё это началось с некомпетентности в Конгрессе».

— И кое-какие беспорядки в других местах, — сказал Бойд. — Профсоюзы, гангстерские
организации.

  — Почти везде, — сказал Мэлоун. — И хотя мы нашли трёх
шпионов, кажется очевидным, что они не являются причиной этого.

  — Они вообще ни к чему не приводят, — сказал Бойд. — Кроме
неверящего смеха в высших эшелонах ФБР. Не думаю, что кто-то поверит нашим отчётам об этих допросах.

«Но это правда», — сказала Её Величество.

«Конечно, это правда, — сказал Бойд. — Вот что невероятно. Это похоже на фарс, причём не очень хороший».

“О, я не знаю”, - сказал Малоун. “Я думаю, они довольно забавные”.

“Может, вернемся к текущему делу?” Мягко спросила ее Величество.

“А”, - сказал Малоун. “В любом случае, это не шпионы. И то, что мы сейчас имеем
, это путаница, усугубленная еще больше”.

“Сбит с толку”, - сказал Бойд. “Джон Мильтон. "Потерянный рай", я это где-то слышал.
”

— Я не имею в виду замешательство, — сказал Мэлоун. — Я имею в виду путаницу. В любом случае,
русские шпионские сети в этой стране, похоже, находятся в таком же плачевном состоянии,
как и Конгресс, профсоюзы, синдикаты и все остальные.
 И все они, похоже, каким-то странным образом связаны с этими
Вспышки телепатического вмешательства. Верно, Ваше Величество?

— Полагаю, что так, сэр Кеннет, — сказала она. Старушка выглядела уставшей и
сбитой с толку. Казалось, что-то яркое ушло из её жизни. — Верно, — сказала она. — Я и не подозревала, что их так много. Понимаете, сэр Кеннет, вы единственный, кого я могу почувствовать на расстоянии, у кого были эти вспышки. Но теперь, когда
я здесь, в Вашингтоне, я чувствую, что всё это происходит вокруг меня».

«Возможно, это не имеет никакого отношения ко всему остальному», — сказал Бойд.

Мэлоун покачал головой. «Если это не так, — сказал он, — то это самое странное совпадение, о котором я когда-либо мечтал, а мои мечты могут быть довольно странными. Нет, это как-то связано. Это какая-то ментальная статика, которая каким-то образом заставляет всех этих людей дурачиться».

«Но зачем? — спросил Бойд. — Для чего это делается? Просто ради забавы?»

“Одному Богу известно”, - сказал Малоун. “Но мы собираемся это выяснить”.

“В таком случае, “ сказал Бойд, - я предлагаю много-много молитв”.

Ее Величество подняла глаза. “Это прекрасная идея”, - сказала она.

“Но Бог помогает тем, - сказал Малоун, - кто помогает себе сам. И мы
собираемся помочь себе сами. В основном фактами.

“Хорошо”, - сказал Бойд. “До сих пор все факты были большим подспорьем".
".

“Ну, вот один”, - сказал Малоун. “Мы получили по одному показанию от каждого из
Брубича, Борбитча и Гарбитша, пока мы их допрашивали. И
в каждом случае эта вспышка произошла как раз перед тем, как они начали выбалтывать
все, что они знали. До вспышки они не разговаривали. Они
вели себя как настоящие шпионы и держали язык за зубами.
После вспышки они не могли говорить достаточно быстро.

— Это правда, — задумчиво сказал Бойд. — Похоже, они сдались довольно быстро, даже для любителей.

Малоун кивнул. “Итак, вопрос в следующем”, - сказал он. “Что именно происходит
во время этих сумасшедших вспышек помех?”

Он выжидающе посмотрел на ее Величество, но она печально покачала головой. “Я
не знаю”, - сказала она. “Я просто не знаю. Для меня это просто шум,
бессмысленный шум”. Она медленно закрыла лицо руками. — Люди
не должны так поступать со своим правителем, — сказала она приглушённым
голосом.

Мейлон встал и подошёл к ней. Она не плакала, но была близка к этому. Он обнял её за худые плечи. — А теперь послушай, Ваше
Ваше величество, ” сказал он мягким тоном, “ все это прояснится. Мы выясним
, что происходит, и мы найдем способ положить этому конец ”.

“Конечно, мы сделаем это”, - сказал Бойд. “В конце концов, ваше величество, сэр Кеннет и я"
будем усердно работать над этим”.

“И королевы ФБР”, - сказал Малоун, “не остановится, пока мы не
закончив с этим делом, раз и навсегда.”

Ее Величество очень медленно отняла руки от лица. Она
заставляла себя улыбаться, но выглядело это не слишком хорошо. “Я знаю, ты не подведешь
свою королеву”, - сказала она. “Вы двое всегда были самыми верными моими
предметам”.

“Мы будем усердно работать”, - сказал Малоун. “Неважно, сколько времени это займет”.

“Потому что, в конце концов, ” сказал Бойд задумчивым тоном, “ это
серьезное преступление, вы знаете”.

Казалось, эти слова подействовали на ее Величество, как тонизирующее средство. На секунду
на ее лице появилось выражение королевского гнева и негодования, и
привычная сила вернулась в ее старческий голос. — Вы совершенно
правы, сэр Томас! — сказала она. — На карту поставлена безопасность
трона и короны!

 Мейлон моргнул. — Что? — спросил он. — Вы о чём-то говорите?
 Что это за преступление?

“Чрезвычайно серьезный”, - сказал Бойд серьезным голосом. Он поднялся.
Нетвердо поднялся на ноги, твердо поставил их на ковер и
нахмурился.

“Продолжайте”, - зачарованно сказал Малоун. Ее Величество наблюдала за Бойдом с
пристальным выражением лица.

“Преступление, “ сказал Бойд, - очень серьезное преступление, заключается в том, что
Угрожает благополучию королевы. Преступник совершил преступление, вызвав у упомянутой государыни необоснованные, беспочвенные и несогласованные опасения за свою жизнь или благополучие. И это преступление —

«Ага, — сказал Мэлоун. — Я понял. Преступление заключается в том, что…»

“Государственная измена”, Бойд произнес.

“Измену Родине” Ее Величество сказал с удовлетворением, и огонь в ее
голос.

“Очень государственную измену”, - сказал Мэлоун. “Чрезвычайно высокая”.

“Стратосферный”, - согласился Бойд. “Это, конечно, так, “ добавил он, - если
исполнители этого подлого преступления являются подданными Ее Величества”.

“Боже мой”, - сказала королева. — Я никогда об этом не думал. Предположим,
что это не так?

— Тогда, — сказал Мэлоун самым решительным тоном, — это акт войны.

— Необходимо принять меры, — сказал Бойд.

— Мы должны сделать всё возможное, — сказал Мэлоун. — Сэр Томас…

— Да, сэр Кеннет? — сказал Бойд.

“Эта задача требует от нас самой горячей самоотдачи”, - сказал Малоун. “Пожалуйста,
пройдемте со мной”.

Он направился к столу. Бойд последовал за ним, шагая с прямой спиной и
высокий. Малоун наклонился и достал из ящика стола бутылку
бурбона. Он закрыл ящик, налил немного бурбона в два стоявших под рукой
стакана для воды и закрыл бутылку пробкой. Он протянул одну из
вода-очки с Бойдом, и поднял другую в воздухе.

«Сэр Томас, — сказал Мэлоун, — я представляю вам Её Величество Королеву!»

«За Королеву!» — эхом отозвался Бойд.

Они допили свои напитки и одновременно повернулись, чтобы швырнуть стаканы
в мусорную корзину.

 Поразмыслив позже, Мэлоун понял, что в тот момент он не счёл это глупым. Конечно, посторонний человек мог бы слегка удивиться такой последовательности событий, но Мэлоун не был посторонним. И, в конце концов, так и нужно обращаться с королевой, не так ли?

 И...

Когда Мэлоун впервые встретил Её Величество, он удивился, почему, хотя
она, очевидно, умела читать мысли и прекрасно знала, что ни Мэлоун, ни Бойд не верят, что она — королева Елизавета I, она
настаивала на внешнем проявлении уважения и преданности. Он спросил её
наконец-то я заговорил об этом, и ее ответ был простым, разумным и по существу
.

По ее словам — и Малоун ни на мгновение в этом не усомнился — большинство
людей просто не думали, что их начальники такие, какими они себя представляют
. Но они вели себя так, как будто знали, по крайней мере, в присутствии
этих начальников. Это была обычная выдумка, своего рода удобное масло для
колес общественного общения.

И всё, на чём когда-либо настаивала Её Величество, — это на таком же
обращении.

«Благослови вас Господь, — сказала она, — я не могу изменить то, как вы _думаете_, но, как королева, я могу контролировать то, как вы _ведёте себя_».

Забавно, что, по мнению Малоуна, две
стороны его личности становились все более и более похожими. Он не верил
на самом деле, что Ее Величество - королева Елизавета I, и горячо надеялся
, что никогда не поверит. Но он действительно испытывал к ней большое уважение
и больше привязанности, чем поначалу считал возможным.
Она была бабушкой, которую Малоун никогда не знал; она была хорошей, и
доброй, и он хотел, чтобы она была счастлива и довольна. В его торжественном тосте, который он предложил, и в его
праведное негодование, он чувствовал, что против тех, кто давал ей
Величество даже отдельную дискомфорт.

И Бойд, как ни странно, казалось, чувствовали себя точно так же. Малоун
обрадовался этому; Ее Величеству нужны были все преданные сторонники, которых она
могла заполучить.

Но все это было позже. В то время Малоун ничего не делал
кроме того, что было естественно. Как, очевидно, и Бойд. После того, как стаканы с ужасающим грохотом были брошены в металлическую
корзину для мусора, и звон в ушах стих, наступила тишина.

Затем Бойд повернулся, оживленно потирая руки. “Хорошо”, - сказал он.
“Давайте вернемся к работе”.

Малоун посмотрел на гордое, счастливое выражение лица ее Величества; он увидел
блеск слез в уголках каждого глаза. Но он никак не подал виду
, что заметил что-то необычное.

“Прекрасно”, - сказал он. — Теперь, возвращаясь к фактам, мы кое-что установили.
Какое-то агентство вызывает вспышки телепатического шума по всему
миру. И эти вспышки каким-то образом связаны с неразберихой,
которая творится вокруг нас. Каким-то образом эти вспышки
влияет на разум людей».

«И мы знаем по крайней мере одно проявление этого эффекта, — сказал Бойд.
— Он заставляет шпионов выдавать все свои секреты, когда они подвергаются его воздействию».

«По крайней мере, эти трое шпионов,— сказал Мэлоун.

 — Если «шпионы» — это правильное слово, — сказал Бойд.

 — Хорошо, — сказал Мэлоун.  — И теперь у нас есть ещё один очевидный вопрос.

 — Мне кажется, у нас их около двенадцати, — сказал Бойд.

 — Я имею в виду, кто это делает?  — сказал Мэлоун.  — Кто вызывает эти телепатические вспышки?

 — Может, это просто происходит, — сказал Бойд. “Из воздуха”.

- Возможно, - сказал Мелоун. “А пойдем на предположении, что есть
человека дела. С другой стороны, мы ничего не можем сделать, кроме как сидеть сложа руки и
наблюдать, как мир катится к чертям”.

Бойд кивнул. “Похоже, это не русские”, - сказал он. “Хотя,
конечно, это может быть отвлекающий маневр”.

“Что вы имеете в виду?” Спросил Малоун.

“ Ну, ” сказал Бойд, - они могли знать, что мы вышли на Брубича,
Борбич и Гарбич— - Он замолчал. “Знаешь, - сказал он, - каждый раз,
когда я произношу это имя, мне приходится убеждать себя, что не все мы такие.
бродим по миру Флоренца Зигфельда”.

“Взаимно”, - сказал Малоун. “Но продолжайте”.

“Конечно”, - сказал Бойд. “В любом случае, они могли подставить их троих
в качестве козлов отпущения, на случай, если мы наткнемся на это безобразие. Мы не можем
упускать из виду такую возможность.

“Верно”, - сказал Малоун. “Это слабо, но это возможно. Другими словами
Другими словами, агентство, стоящее за этими вспышками, может быть русским, а может и не быть.

 — Это всё проясняет, — сказал Бойд.  — Следующий вопрос?

 — Следующий вопрос, — мрачно сказал Мэлоун, — в чём причина этих вспышек?
 Их вызывает какая-то псионическая сила, это очевидно.

 — Я соглашусь с этим, — сказал Бойд.  — Я должен согласиться с этим. Но не думай, что мне это нравится.

— Никому это не нравится, — сказал Мэлоун. — Но давай продолжим. О’Коннор ничем не поможет; он умывает руки.

— Счастливчик, — сказал Бойд.

— Он говорит, что этого не может быть, — сказал Мэлоун, — а если это так, то мы
все поддатые. Итак, правильно или неправильно, это не мнение о том, что дает нам
никаких ручек, чтобы работать”.

- Нет, - Бойд сказал в раздумье. “Определенный комфорт, чтобы быть уверенным"
конечно, но никаких ручек.

“Сэр Льюис Картер, с другой стороны...” — сказал Малоун. Он порылся в
нескольких стопках бумаг, пока не нашел те, которые прислал
президент Общества психических исследований. “Сэр Льюис
Картер, — продолжил он, — похоже, действительно неплохо справляется. По крайней мере, некоторые из более современных материалов, которые он прислал, выглядят довольно убедительно.
  Они провели немало исследований по этой теме, и их
теории кажутся мне правильными, или почти правильными. Конечно,,
Я не эксперт.

“ Кто? - Спросил Бойд. “За исключением О'Коннора, конечно”.

“Ну, кто-то же это делает”, - сказал Малоун. “Тот, кто все это делает, например,
. И теории действительно кажутся приемлемыми. В большинстве случаев, например,
они согласны с работой О’Коннора, хотя и не во всём.

 — Я так и думал, — сказал Бойд. — О’Коннор не признал бы астральный план, если бы TWA ввела его в эксплуатацию.

 — Я не это имел в виду, — сказал Мэлоун. — В этом есть много
астральные тела и призраки, эктоплазма, трансцендентальная йога, теософия,
дерос, Великая пирамида, Атлантида, Му, норны и другие подобные нелепые выдумки. Насколько я могу судить, это просто глупо. Но то, что они говорят о парапсихологии и псионике как таковых, кажется достаточно достоверным.

 — Полагаю, что так, — устало сказал Бойд.

 — Тогда ладно, — сказал Мэлоун. — Кто-нибудь заметил в этой куче вещей что-нибудь, что могло бы иметь отношение к нашим проблемам?

— Я заметил, — сказал Бойд. — Или мне так кажется.

— Вы оба заметили, — сказала Её Величество. — И я тоже, когда просматривала
IT. Но я не стал утруждать себя этим. Я отмахнулся от этого.

“Почему?” Сказал Малоун.

“Потому что я не думаю, что это правда”, - сказала она. “Однако мое мнение - это
на самом деле всего лишь мнение”. Она улыбнулась остальным.

Малоун взял толстую пачку бумаг из одной из стопок на своем
столе. “Давайте проясним, о чем именно мы говорим”, - сказал он.
“Все в порядке?”

“Со мной все в порядке”, - сказал Бойд. “Мне легко угодить”.

Малоун кивнул. “Итак, этот писатель — как его зовут?” - сказал он. Он
взглянул на копию титульного листа. “_разумы и дебилы_”, - прочитал он.
“От Картье Тейлора”.

— Отличный заголовок, — сказал Бойд. — Он говорит, что это такое?

 — Давайте вернёмся к серьёзному делу, — сказал Мэлоун, бросив на Бойда единственный взгляд. На секунду воцарилась тишина, а затем Мэлоун сказал: — В книге он упоминает кое-что, что называет «телепатической проекцией». Насколько я понимаю, о чём он говорит, это какой-то способ навязывать свои мысли другому человеку. Он взглянул на Королеву. — Итак, Ваше Величество, — сказал он, — вы не думаете, что это
правда, — и это, возможно, всего лишь мнение, но довольно обоснованное.
 Мне кажется, что Тейлор приводит убедительные доводы в пользу этой «телепатии».
проекция"его". Почему вы так не думаете?

“Потому что, ” категорично ответила ее Величество, “ это не работает”.

“Вы пробовали это?” Вставил Бойд.

“У меня есть”, - сказала она. “И я вообще не добилась с этим успеха. Это
полный провал”.

“Подождите минутку”, - сказал Бойд. “ Одну минутку.

— В чём дело? — спросил Мэлоун. — Ты уже пробовал и у тебя получилось?

 Бойд фыркнул. — Вряд ли, — сказал он. — Я просто хочу посмотреть на эту штуку, вот и всё. Он протянул руку, и Мэлоун отдал ему стопку бумаг. Бойд медленно пролистал их, время от времени останавливаясь.
и снова обратился к странице, пока не нашёл то, что искал.
«Вот», — сказал он.

«Что вот?» — спросил Мэлоун.

«Послушайте это», — сказал Бойд. «Тем, кто не приемлет одержимость демонами, я предлагаю попробовать телепатическую проекцию. По-видимому, можно проецировать собственные мысли прямо в разум другого человека — вплоть до того, чтобы взять его разум под контроль.
Гипноз? Скажите мне, и мы оба будем знать. С тех пор, как ортодоксальные
учёные признали гипноз, я отношусь к нему с осторожностью. Может быть, у человека действительно есть астральное тело или душа
припрятал где-то у себя — что-то, что он может отправить, чтобы взять под контроль другого человека. Но лично я предпочитаю теорию телепатической проекции. Всё, что вам нужно сделать, — это послать свои мысли через пространство и распылить их по всему мозгу другого человека. Вуаля, он делает почти всё, что вы хотите.

 — Именно эту цитату я и имел в виду, — сказал Мэлоун.

 — Конечно, — сказала Её Величество. — Но это действительно не работает. Я
пробовала.

— Как вы пробовали? — спросил Мэлоун.

— Было много случаев, сэр Кеннет, — сказала Её Величество, — когда я хотела
кто-то должен был сделать что-то особенное для меня или для кого-то другого.
В конце концов, вы должны помнить, что я долго лежала в больнице.
Конечно, это лишь короткий отрезок моей жизни, но мне он показался долгим.

Мейлон, который пытался представить годы с пятнадцати до шестидесяти с лишним как короткий отрезок чьей-то жизни, с ужасом вспомнил, что это говорила не Роуз Томпсон. Это была королева Елизавета
Я, которая никогда не умирала.

«Верно, сэр Кеннет», — ласково сказала она. «И в той больнице
я несколько раз хотела, чтобы кто-нибудь из врачей или
медсестры делать то, что я хотел. Я пытался много раз, но я никогда не
удалось”.

Бойд кивнул головой. “Хорошо”, начал он.

“О да, сэр Томас”, - сказала ее Величество. “То, о чем вы думаете,
безусловно возможно. Это может быть даже правдой”.

“О чем _ он_ думает?” Сказал Малоун.

— Он думает, — сказала Её Величество, — что у меня может не быть таланта к этому конкретному эффекту — и, возможно, так оно и есть. Но, талант или нет, я знаю, что возможно, а что нет. И то, как мистер Тейлор это описывает, просто глупо, вот и всё. И не по-женски. Представьте себе, что какая-нибудь уважающая себя леди «выплёскивает» свои мысли в пространство!

“ Ну, ” осторожно начал Малоун, - помимо того, что это не подобает леди...

“ Сэр Кеннет, ” сказала ее Величество, - вы не телепат. Как и
Сэр Томас.

“Я ничто”, - сказал Бойд. “Я даже не существую”.

“И очень трудно объяснить нетелепату, что именно мистер
Тейлор намекает, ” невозмутимо продолжала ее Величество. — Прежде чем вы сможете внедрить какие-либо мысли в чей-то разум, вы должны будете
суметь заглянуть в этот разум. Верно?

— Думаю, да, — сказал Мэлоун.

— И для этого вам нужно быть телепатом, — сказала Её Величество. — Я права?

— Да, — сказал Мэлоун.

— Ну что ж, — с удовлетворением сказала Её Величество и просияла, глядя на него.

Прошла секунда.

— Ну что ж, что? — в замешательстве спросил Мэлоун.

— Телепатия, — терпеливо сказала Её Величество, — чрезвычайно сложное
явление. Она включает в себя своего рода взаимодействие с разумом другого
человека. Она не имеет ничего, абсолютно ничего общего с этим простым
«Выстреливание» мыслями в пространстве, как будто это апельсиновые косточки, которые вы
пытаетесь выбросить в мусорную корзину. Нет, сэр Кеннет, я не могу
поверить в то, что говорит мистер Тейлор.

 

 — Но это всё равно возможно, — сказал Мэлоун.“О, - сказала ее Величество, - это, безусловно, возможно. Но я должен думать,
что если бы поблизости были какие-нибудь телепаты, и если бы они меняли сознание людей
, ‘брызгая’ на них, я бы это знал.

Малоун нахмурился. “Может быть, вы бы на это”, - сказал он. “Я думаю, что вы
бы”.

— Не говоря уже о том, — вмешался Бойд, — что если бы вы собирались контролировать всё, с чем мы сталкивались, вам бы понадобилось очень много телепатов-операторов.

 — Это правда, — признал Мэлоун.  — И возражения, кажется, имеют смысл.  Но что ещё можно предпринять?

 — Не знаю, — сказал Бойд.  — У меня нет ни малейшего представления.  И я
Я быстро приближаюсь к той стадии, когда мне уже всё равно».

«Что ж, — сказал Мэлоун, тяжело вздохнув, — давайте продолжим поиски».

Он наклонился и взял ещё одну стопку экземпляров из Общества психических
исследований.

«В конце концов, — сказал он без особой надежды, — никогда не знаешь наверняка».

* * * * *

Мэлоун оглядел кабинет Эндрю Дж. Бёрриса так, словно никогда раньше его не видел. Он чувствовал себя уставшим, измотанным и подавленным; это была долгая ночь, а теперь наступило утро, и глава ФБР давал ему указания. Мэлоун сказал себе, что это была чертовски тяжёлая жизнь.

“Итак, Малоун, ” сказал Баррис, “ это очень щекотливая ситуация. Ты должен
действовать с большой осторожностью”.

“Я вижу это”, - с опаской сказал Малоун. “Это определенно выглядит
щекотно. И необычно”.

“Ну, мы не хотим никаких проблем”, - сказал Баррис. “У нас и так достаточно проблем".
"У нас и так достаточно проблем”.

“Иногда мне кажется, что у нас их слишком много”, - сказал Малоун.

“Это наша работа”, - сказал Баррис с мрачным видом.

Малоун моргнул. “Что такое?” сказал он.

“Возникли проблемы”, - сказал Баррис.

Наступило короткое молчание. Малоун нарушил его. “В любом случае, “ сказал он, - ты
считаешь, что у нас и так достаточно проблем, поэтому мы пытаемся облегчить жизнь
всем”.

Бэррис кивнул. «Я поговорил с президентом, — сказал он, — и он считает, что это лучший способ решить проблему».

 Мэлоун попытался представить, как Бэррис объясняет президенту невероятную сложность ситуации, и разрывался между облегчением от того, что его там не было, и любопытством, желанием услышать этот сбивчивый разговор. — Мне кажется, — осторожно сказал он, — что отправить этих шпионов обратно в Россию — худшее наказание, чем отправить их в федеральную тюрьму.

 — Может быть, — сказал Бёррис. — Может быть. Что бы вы чувствовали, если бы вас отправили в тюрьму?

— Невиновны, — тут же ответил Мэлоун.

 — Но дело не в этом, — продолжил Бёррис. — Понимаете, Мэлоун, у нас на самом деле нет веских доказательств против этих шпионов, кроме их признаний. Всё время, пока мы следили за ними, мы следили за тем, чтобы они не сделали ничего опасного; мы охотились не на них, а на их начальство, на остальную часть сети.

“Там, кажется, не быть любой сети”, - сказал Мэлоун. “Не в этом
стране, так или иначе”.

- Конечно, - сказал Баррис. “Теперь мы знаем это, благодаря признаниям, и
Её Величеству. Но мы не можем возбудить дело на основании таких улик. Вы
знаете, что может сделать хороший адвокат с неподтверждёнными
признаниями — и даже если бы мы хотели раскрыть тайну телепатии
широкой публике, было бы сущим адом выносить это на суд.

 — Значит, — сказал Мэлоун, — мы не можем посадить их в тюрьму, даже если захотим.

 — О, я этого не говорил, — поспешно сказал Бёррис. «Мы, вероятно, могли бы победить,
даже несмотря на хорошую защиту. Но они не провели бы много времени в
тюрьме, и в любом случае мы бы их депортировали».

Малоун достал сигарету, прикурил и выпустил дым. “Итак, мы
собираемся сэкономить налогоплательщикам немного денег”, - сказал он. “Это было бы неплохо для
разнообразия”.

“Совершенно верно”, - сказал Баррис, сияя. “Мы собираемся сэкономить федеральные средства
, отправив их обратно на родину прямо сейчас. В конце концов, они
оформили свои документы о натурализации под вымышленными именами, и их
декларации полны ложной информации. Так что всё, что нужно, — это
постановление суда, чтобы признать их гражданство недействительным и вернуть
всех троих Советскому Союзу.

 — Хорошая, простая уборка, — сказал Мэлоун. — Всё открыто и
всё по-честному. И признания, безусловно, будут приняты во внимание при рассмотрении вопроса о депортации.

  — Без вопросов, — сказал Бёррис.

 — Но я позвал вас сюда, Мэлоун, потому что меня беспокоит ещё кое-что. Мэлоун выдохнул ещё немного дыма, с тоской подумал о сигарах и спросил: — Что?

 Мне всё кажется достаточно простым. Бёррис нахмурился и откинулся на спинку стула. “Это из-за твоей идеи
, Малоун”, - сказал он.

“Идеи?”

“Насчет того, чтобы отправиться туда”, - сказал Баррис. “Теперь я могу понять, что вы
хотите знать некоторые факты о Москве, о текущем прошлом и все такое
вещь. Пока все имеет смысл.

“Хорошо”, - осторожно сказал Малоун.

“ Но, в конце концов, Малоун, - сказал Баррис, - у нас есть такая штука, как
Центральное разведывательное управление. Они присылают нам отчеты. Для этого они и существуют
. И почему вы хотите проигнорировать отчеты и отправиться туда.
чтобы прогуляться и увидеть все своими глазами—

“Это из-за всего, что происходит”, - сказал Малоун.

Бёррис выглядел озадаченным. — Что? — спросил он.

 — Из-за всей этой неразберихи, — сказал Мэлоун. — Честно говоря, я не могу доверять
ЦРУ или любому другому подразделению правительства. Я должен убедиться
сам.

Баррис на секунду задумался. “Это будет выглядеть очень
необычно”, - сказал он.

Малоун пожал плечами. “Все выглядит необычно”, - сказал он. “Еще немного
никому не повредит. И если я найду что-нибудь, что нам может пригодиться,
вся поездка будет стоить того ”.

“Но посылать человека из ФБР вместе с Брубичем, Борбичем и Гарбичем
немного странно”, - сказал Баррис. — Не говоря уже о Её Величестве.

 — Это так, — сказал Мэлоун.  — Интересно, что наши красные друзья подумают о королеве.

 — Бог знает, — сказал Бёррис.  — Если они воспримут её всерьёз, то могут
чтобы назвать её какой-нибудь капиталистической девианткой».

«А если они не воспримут её всерьёз?» — спросил Мэлоун.

«Тогда они будут удивляться, почему она притворяется капиталистической девианткой», — сказал Бёррис.

Мэлоун бросил сигарету в пепельницу. «Тебе не победить», — сказал он.

“ Откровенно говоря, ” сказал Баррис, “ я бы не позволил ее Величеству сопровождать меня
ни при каких обстоятельствах — за исключением того, что есть повод для присутствия рядом женщины постарше.
- Есть? - спросил я.

“ Есть? - Сказал Малоун.

Баррис кивнул. “В качестве сопровождающего”, - сказал он.

“Подождите минутку”, - сказал Малоун. “Брубич, Борбич и
как там его зовут, не нуждается в сопровождающем».

«Я не говорил, что это для них», — сказал Бёррис.

«Для меня?» — спросил Мэлоун тоном абсолютного удивления. «Шеф, мне не нужен сопровождающий. Я взрослый мужчина. Я знаю, что делаю. И если со мной будет Её Величество, всё будет выглядеть ещё более странно». В конце концов, шеф…

— Мэлоун, — сказал Бэррис стальным голосом.

— Простите, — пробормотал Мэлоун. — Но, правда, я не какая-нибудь юная невинная девушка из викторианского романа.

— Нет, — сказал Бэррис с лёгкой грустью, — не такая. Но одна из вас отправится в путешествие вместе с остальными.

“Есть?” Переспросил Малоун. “Кто она? Ребекка?”

“Ее зовут Люба”, - сказал Баррис. “Люба Гарбич”.

“Жена Гарбича?” Переспросил Малоун.

Баррис покачал головой. “Его дочь”, - сказал он. “И не говори мне, что
такого имени, как Люба, не существует. Я знаю, что это не так. Но что бы вы выбрали в дополнение к Гарбишу?

«Корзинку для бумаг», — мгновенно ответил Мэлоун. «Кожуру грейпфрута. Лимонную кожуру. Кофейную гущу».

«Чёрт возьми, Мэлоун, — сказал Бёррис, — это серьёзно».

«Ну, — сказал Мэлоун, — это не похоже на серьёзное дело. Что мы делаем, депортируем всю семью?»

“Я полагаю, мы могли бы, ” сказал Баррис, - если бы действительно хотели усложнить ситуацию“
. Учитывая ложное заявление Гарбича, я
не имею ни малейшего представления о статусе его дочери, но она
_was_ родилась здесь, Малоун, и, насколько мы можем судить, она совершенно
лояльный Соединенным Штатам”.

“Прекрасно”, - сказал Малоун. “Итак, вы отправляете ее в Россию. Знаешь, в этом становится
все меньше и меньше смысла”.

Бёррис провёл рукой по лицу. — Мэлоун, — сказал он спокойным, терпеливым голосом, — почему бы тебе не подождать, пока я закончу? Тогда всё
станет на свои места. Я обещаю.

“Ну, хорошо”, - с сомнением сказал Малоун. “Люба Гарбич едет с нами в Россию.
несмотря на то, что она абсолютно лояльна”.

“ Верно, ” согласился Баррис. “ Видишь ли, Малоун, она все равно любит своего старого предателя
папочку. Семейная привязанность. Очень трогательно.

“ И если он собирается в Москву...

“ Она хочет поехать с нами, ” сказал Баррис. “ Совершенно верно.

— И ты собираешься отправить её, — сказал Мэлоун, — из
доброго побуждения. Как Санта-Клаус. Или пасхальный кролик.

  Бэррис выглядел крайне смущённым. — Мэлоун, — сказал он, — это не совсем так, и ты это знаешь.

— Разве нет? — спросил Мэлоун, стараясь выглядеть удивлённым.

 Бёррис покачал головой. — Если мы отправим с ней Любу Гарбич, — сказал он, —
это даст нам хороший повод для Её Величества. В качестве компаньонки.

 — Вы уверены, — медленно спросил Мэлоун, — что кому-то с таким именем, как
 Люба Гарбич, может понадобиться компаньонка? Даже в логове порока? Потому что это как-то неправильно звучит: Люба Гарбич,
в сопровождении Её Величества Королевы Елизаветы I».

«Ну, — сказал Бёррис, — это будет не королева. Я имею в виду, она не будет
известна как королева».

«Инкогнито?» — спросил Мэлоун.

Баррис пожал плечами. “В гостях”, - сказал он. “Как вы думаете, что быть
хорошее имя для нее, чтобы путешествовать под водой?”

Мэлоун считается. “Я не знаю”, - сказал он наконец. “Но не более того.
”Любас".

“Я тут подумал”, - осторожно сказал Баррис. “Как насчет Розы Томпсон?”

Последовало долгое молчание.

— Я не знаю, согласится ли она на это, — сказал Мэлоун. — Но я попробую.

 — Ты справишься, Мэлоун, — тут же сказал Бэррис. — Я знаю, что справишься. Я просто знаю это.

 — Твоя вера, — со вздохом сказал Мэлоун, — когда-нибудь станет для меня невыносимой.

 Бэррис пожал плечами. — Просто успокойся, Мэлоун, — сказал он. — Ты сказал, что
Я хотел, чтобы Её Величество побывала там и прочла несколько мыслей, и вы её
привезли. Но помните, не ввязывайтесь ни во что сложное.
Не устраивайте фейерверков.

— Надеюсь, что нет, — сказал Мэлоун.

— Держитесь подальше от политических споров, — сказал Бёррис.

Мэлоун моргнул. — А что, по-вашему, я собираюсь делать? — спросил он. — Прихватить с собой трибуну?

“Никогда не знаешь наверняка”, - сказал Баррис. “Просто сиди тихо и не шастай"
там, где тебя не ждут.

“Это, ” решительно заявил Малоун, “ полностью удержало бы меня от поездки в Россию"
.

“Черт возьми, - сказал Баррис, - вы понимаете, что я имею в виду. Мы не хотим никаких
международные инциденты, понимаете?

— Да, сэр, — ответил Мэлоун.

Бёррис кивнул. — Тогда ладно, — сказал он. — Ваш самолёт вылетает из аэропорта через час. Вам лучше сначала поговорить с Её Величеством.

— Верно, — ответил Мэлоун.

— И я надеюсь, что вы знаете, что делаете, — сказал Бёррис.

«Я тоже», — подумал Мэлоун. Вслух он сказал: «Я просто хочу
понять, как там обстоят дела, вот и всё, сэр. Я не доставлю больше
проблем, чем обычный турист».

 «Мейлон, — сказал Бёррис, — не будь обычным туристом. Они
пустоголовые идиоты и доставляют проблемы. Будь невидимым туристом.
Веди себя со всеми хорошо. Будь вежливым и добрым. Не наступай никому на ноги, ни
кому бы то ни было и ни при каких обстоятельствах».

«Да, сэр», — сказал Мэлоун.

«Помни, они узнают, кто ты такой, — сказал Бёррис.

«Мы не сможем сохранить это в секрете».

«Да, сэр», — сказал Мэлоун. «Я буду помнить».

«Хорошо». Баррис протянул руку. “Удачи, Мэлоун”, - сказал он,
с глубоким чувством искренности, чем Мелоун испытывали от
его уже несколько месяцев.

Малоун пожал руку. “Спасибо, сэр”, - сказал он.

* * * * *

Чуть меньше часа спустя Малоун сидел на ступеньках
десантную аппарель, которая вела к открытой двери большого ВВС
транспортный самолет на взлетно-посадочной полосе. Самолет был в ожидании, и так было
Малоун. Он не был уверен, или даже взволнован. Он чувствовал себя лишь
немного напуганным. Сложные предупреждения Барриса возымели некоторый
эффект, и Малоун боролся с легким приступом дрожи.

Рядом с ним, озаряясь счастливой улыбкой, сидела элегантно одетая
седовласая женщина лет шестидесяти. На ней был скромный
костюм по фигуре и лёгкая куртка, и она выглядела так, будто могла быть одной из
пожилые матроны из высшего общества, определенно принадлежащие к высшему слою общества.
Несмотря на обычную одежду, ее Величество выглядела королевой до мозга костей.
"Королева до мозга костей", - подумал Малоун.

“ И это, сэр Кеннет, вполне естественно, ” сладко сказала она. “ Даже когда
путешествуешь инкогнито, нужно сохранять достоинство. И я не возражаю
совсем не против использования имени Роуз Томпсон в благих целях; им пользовались
столько лет, что оно почти как часть меня ”.

“Я бы нисколько не удивился”, - мягко сказал Малоун.

Голос сверху и позади него прервал его тревожные мысли.
“Мистер Малоун!” - сказал он. “Мистер Малоун?”

Мэлоун повернул голову и посмотрел вверх. В дверях самолёта стоял полковник ВВС и смотрел на него с суровым,
обеспокоенным выражением лица. — Да? — спросил Мэлоун. — В чём дело?

— Взлёт, мистер Мэлоун, — сказал полковник. — Мы должны взлететь через пятнадцать
минут, и разрешение получено.

— Хорошо, — сказал Мэлоун.

— Но ваши пассажиры, — сказал полковник. — Где они?

 — Мэлоун старался выглядеть спокойным, хладнокровным и собранным. — Они будут здесь, — сказал он. — Ни о чём не беспокойтесь. В глубине души он надеялся, что прав.
Бойд еще не появился, а Бойд привел музыкально-комедийное шпионское
трио. Малоун подумал, что Бойд обычно не опаздывал. Но с
Брубич, Борбич и Гарбич на буксире, почти все может случиться.
"Случиться может что угодно", - подумал он. "Он горячо надеялся, что этого не случится".

“Этого не случится”, - сказала ее Величество. “ По крайней мере, пока этого не произошло. Они все
в машине, и они едут прямо сюда. Бойд думает, что он
должен быть здесь в течение пяти минут.

Малоун кивнул, вытирая лоб. “ Пять минут, полковник, ” крикнул он.
обернувшись к фигуре в дверях. Полковник деловито кивнул ему,
повернулся и исчез внутри самолета. Малоун посмотрел на часы.
Секундная стрелка двигалась ужасно быстро, подумал он. Он задавался вопросом
возможно ли, чтобы время ускорилось, пока он ждет, чтобы к
моменту прибытия Бойда он был старым-престарым человеком. Он чувствовал себя примерно на восемь лет старше.
сказал он себе, что еще и минуты не прошло.

Он заставил себя отвести взгляд от движущейся секундной стрелки. Он знал, что, глядя на это, он будет только больше нервничать. Может быть, вокруг есть какой-нибудь пейзаж, на который он мог бы посмотреть. Он поднял глаза и выглянул наружу
к воротам, которые вели внутрь аэровокзала.

Пейзаж, сказал он себе с внезапным удивлением, не подходил для этого слова.

Он уставился. Он хотел моргнуть, но в то же время он чувствовал, что его
стыдно было бы закрыть глаза даже на десятую долю секунды. Он
с усилием разлепил веки и продолжал смотреть.

Девушка, идущая к нему через поле, была абсолютно красива.
Казалось, что она заставила всё вокруг засиять и запеть. Мэлоун был уверен, что где-то неподалёку он слышит, как птицы распевают свои любимые
Цифры и тихий шелест ветра в сосновых ветвях. Он
чувствовал, как ветер нежно ласкает его лицо, и вдыхал аромат
сирени, жимолости, фиалок и других цветов. Они были разных
цветов и форм, и он не мог вспомнить многих из них, но чувствовал,
что они повсюду вокруг него. Они должны были быть повсюду
вокруг него. Особенно красные.

У девушки были рыжие волосы, которые слегка развевались на ветру. Нижние две трети её фигуры, как с радостью отметил Мэлоун, были не только
хороша, как третья, но намного лучше. Ему потребовалось несколько
секунд, чтобы прийти к такому выводу, потому что сначала он был готов
поклясться, что никогда раньше не видел такой красивой девушки.

Но, сказал он себе с некоторым опасением, так оно и было.

Когда она приблизилась, он встал. “ Ну-ну, ” весело сказал он. “ Если это
не та Леди, Которая известна как Лу. Общество психических исследований
дало тебе выходной, или ты здесь, чтобы разобраться с потерянной метлой?

Девушка лучезарно улыбнулась ему. “Боже мой”, - сказала она. “Как ты?”

“В порядке”, - сказал Малоун. “И—”

“А как остальные?” - спросила она.

Малоун моргнул. “ Другие? - спросил он.

Она кивнула. “Сварливый, Сонный, Счастливый, Вялый, Застенчивый и Докучливый”, - сказала она.

Малоун открыл рот, снова закрыл его и на секунду задумался.
“Подожди минутку”, - сказал он наконец. “Это нечестно. Я—”

“О, - сказала она. “И чуть не забыла. Я у тебя в долгу с прошлого раза:
_gesundheit_.”

— И много счастливых возвращений, — сказал Мэлоун. — Серьёзно, что ты здесь делаешь?

— Разговариваю, — ответила девушка. — С тобой. Или ты не заметил?

— Я имею в виду в целом, — в отчаянии сказал Мэлоун.

— В целом, — охотно согласилась она, — я здесь, чтобы немного попутешествовать.

“О”, - сказал Малоун. “Самолетом?”

Она мило улыбнулась и покачала головой. “Вовсе нет”, - сказала она. “Я"
"жду следующую запланированную метлу”.

Малоун глубоко вздохнул. “Когда вылетает ваш самолет?” сказал он
упрямо.

“Минут через десять или около того”, - сказала она.

“Тогда тебе лучше поторопиться”, - сказал он.

Она кивнула. “Так я и думала”, - сказала она.

Прошла секунда.

“Ты хотел что-то сказать?” Малоун почувствовал себя неловко.

Она покачала головой. “Не особенно”, - сказала она.

“Что ж, тогда—”

“Времени остается все меньше”, - сказала она.

“Правда, правда?” Мэлоун сказал, немного удивляясь. “Ну,
сейчас. До свидания. Скоро увидимся”.

- Прощай, - сказала она.

Прошла еще секунда.

“ Ваш самолет— ” начал Малоун.

“ А как насчет вашего? - спросила она.

- Со мной все в порядке, ” нервно ответил Малоун. “Но если ваш самолет улетает
через десять минут ты бы лучше сделать это”.

“Я намерен”, - сказала она, не двигаясь с места.

“Хорошо” Мэлоун начал.

“Как только ты перестанешь загораживать трап”, - сказала она. “Ты не будешь возражать,
если я перелезу через твою голову? Потому что мне действительно нужно попасть на борт".
борт.

“Подождите минутку”, - сказал Малоун. “Это не ваш самолет”.

“Откуда ты знаешь?” - спросила она. “Он твой? Ты улетаешь на нем?”

“ Ну, ” беспомощно сказал Малоун, “ это мой самолет, и на нем никого нет.
но...

Он замолчал. Великий свет, казалось, вспыхнул в его сознании, проливая
совершенно ужасное сияние на разрушенные его мыслительные процессы. “ Ты
знаешь, ” сказал он неуверенным тоном, - мы никогда не были должным образом
представлены. Я знаю только, что тебя зовут Лу.

“Так меня называют люди”, - сказала девушка. “Для краткости. Я Люба
Гарбич”.

“А я Кеннет Малоун”, - представился Малоун. “Кеннет Дж. Малоун. Из
ФБР”.

Она кивнула. “Да”, - сказала она. “Я знаю”.

— Ваш отец…

— Мой отец едет в Россию, — сказала она, — и я еду с ним.

— О, — сказал Малоун. — Конечно. Конечно. О.

Повисла долгая пауза.

— Я могу подняться на борт? — спросила Люба.

— Спешить некуда, — сказал Малоун. — Мы всё ещё ждём… пассажиров. И это одна из них. ” Он повернулся и указал на
Королеву. “Это она — Роза Томпсон. Она будет путешествовать вместе с
нами”.

Малоун нервно заметил, что на лице ее Величества была широкая улыбка.
Поворачиваясь, он заметил. Несомненно, она была настроена на весь
разговаривал и точно знал, что происходило в головах обоих. Но она
только сказала: “Я очень рада познакомиться с тобой, моя дорогая”.

Лу моргнула, улыбнулась и протянула руку. “Ну что ж”, - сказала она
. “Привет. И давайте все счастливого пути”.

“Конечно”, - сказал Малоун. “И обе, кажется, собирался
начало”.

Он услышал топот множества ног, приближающихся к ним по полю. Он посмотрел и увидел, что все ноги аккуратно прикреплены к телам, по две к каждому. Там были ноги Томаса Бойда, двенадцать ног шести агентов ФБР и три пары, принадлежавшие Алексис
Брубич, Иван Борбич и Василий Гарбич. Брубич выглядел ещё
толще, чем обычно, Борбич — ещё тоньше. Гарбич был неопределённой
средней комплекции; у него были седые волосы и пенсне, и он
шёл немного вразвалку, как утка, низко опустив руки. Он смотрел
в землю, пока толпа толкала его вперёд.

Когда толпа приблизилась к ступенькам, Люба подошла к нему. Гарбич
поднял глаза с приятной, немного задумчивой улыбкой на лице. “Привет,
Люба, дитя мое”, - сказал он.

Люба тоже улыбнулась. “Привет, папа”, - сказала она. “Все готовы идти?”

— Конечно, я готов, — сказал он. — Я уже собрался. Мы вылетаем через несколько минут. А ты, Люба, моя девочка?

 — Хорошо, папа, — сказала она.

 Она посмотрела вниз. — На тебе наручники, — сказала она. — Как же так…

 Гарбич пожал плечами. Он выглядел ещё более задумчивым. “Формальность”, - сказал он
. “Это не имеет значения”.

“Хорошо”, - внезапно сказал Бойд. “Мы должны убираться отсюда довольно скоро,
и вы взлетите. Давайте покончим с этим. Мисс Томпсон, вы и
Люба поднимайтесь на борт. Малоун, ты следуешь за остальными.

Малоун собрал Брубича, Борбича и Гарбича и последовал за ними.
дамы поднялись на борт.

Затем он вернулся к двери и высунул голову. “ Ключи, ” сказал он
.

Бойд уставился на него. “ Что?

“ Ключи от наручников, ” сказал Малоун. “ Они мне понадобятся.

- Ты собираешься снять их, когда они прибудут в Россию? - Спросил Бойд.

Малоун покачал головой. “Нет”, - сказал он. “Сейчас”.

— Но…

— Думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться, если они решат что-то предпринять, Том, — тихо сказал Мэлоун. — В конце концов, Её Величество держит их под наблюдением.

 Не говоря ни слова, Бойд бросил ключи. Мэлоун поймал их и положил в карман.
 — Я вернусь как можно скорее, — сказал он.“Тем временем ты можешь продолжать копаться в других вещах — в том, что мы обсуждали
и во всем, к чему это, по-видимому, приведет”.

“Хорошо”, - сказал Бойд. “Держись подальше от неприятностей, Кен. Пока”.

Малоун кивнул и нырнул обратно в самолет. Он отстегнул
наручники, и Брубич с Борбичем немедленно подошли и сели
скорбные вместе в хвостовой части самолета. Мэлоун поискал взглядом Лу,
но она уже сидела — разумеется, рядом с Её Величеством. Он коротко вздохнул
и наконец сел рядом с задумчивым Гарбичем.

 — Будет приятно снова увидеть Россию, — сказал Гарбич. — Я почти не надеялся на это.

Самолёт задрожал, взревел и взлетел. Затем он успокоился и
вернулся в своё обычное неестественно тихое состояние. Мэлоун откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться.

 Это было невозможно.




 7


Красная площадь почему-то разочаровала. Она была заполнена мужчинами и
женщинами, все они выглядели по-русски, но как-то неопределённо, а
большие стеклянные окна сверкали со всех сторон. — Я знаю, это глупо, — растерянно сказала Люба, — но почему-то я всегда думала, что Красная площадь должна быть красной.

 — А почему она должна быть красной? — спросил мужчина из НКВД, стоявший рядом с ней.  Это был крепкий мужчина с кислым выражением лица, как будто он съел слишком много лука.
— Ну, — сказал Мэлоун, — в конце концов, это Красная площадь.

— Но красный цвет — это только символ, — угрюмо сказал сотрудник МВД.

— Это не цвет.
Только символ славной России.

— Полагаю, что так, — сказала Люба. — Но это всё равно разочаровывает.

— Вы, наверное, ожидаете, что мы будем набирать нашу славную Красную армию из
племен американских индейцев? — кисло спросил сотрудник МВД. “Ты
буквально мыслящий буржуазный интеллектуал. Быть таким нехорошо”.

“Почему-то, - задумчиво произнес Малоун, - ”я так не думал”.

“Но это другое дело”, - сказала Люба. “Красная Армия состоит из
Русских. Но это всего лишь квадрат. Его можно нарисовать”.

— В конце концов, — предложил Мэлоун, — Белый дом ведь белый, не так ли?

— Белый — трусливый цвет, — с удовлетворением заметил сотрудник МВД.

— Неважно, — сказал Мэлоун. — Мы называем его Белым домом, и это действительно
Белый дом. Вы называете это Красным квадратом, а он даже не розовый.
Совсем не розовый. Он просто… просто…

“Просто строительного цвета”, - вставила Люба. Малоун повернулся к ней и
отвесил легкий поклон.

“Спасибо”, - сказал он.

“Не думай об этом”, - сказала Люба.

“О, не волнуйся”, - сказал Малоун. “Я так и сделаю”.

Человек из МВД зашипел, как чайник, и обе головы повернулись, чтобы посмотреть
снова на него. Ее Величество, которая восхищалась какими-то платьями в витрине магазина
, тоже обернулась. “Боже мой”, - сказала она. “Это ужасный
хрип. Вы принимаете что-нибудь за это?

“Это не хрип”, - сказал сотрудник МВД. “Это шум, представляющий нетерпение
с высокомерием и глупостью капиталистических разжигателей войны в разговорах ”.

“ Высокомерие? - Спросила Люба.

“Глупость?” Переспросил Малоун.

Ее Величество выпрямилась во весь рост. “Мы не разжигаем войну”,
сказала она. “Ни в малейшей степени. Мы не торговцы”.

Сотрудник МВД посмотрел на нее, моргнул, вздохнул и отвел взгляд. “Это
— Спор о цвете, — сказал он, — это очень глупо. Посмотрите на Голубые горы
 в вашей стране. Они голубые?

 — Ну… — сказал Мэлоун.

 — Какого цвета, например, мост Золотые Ворота? — продолжил
сотрудник MVD с явным сарказмом. — Это даже не ворота. Это мост. Он не золотой. Но вы говорите, что мы разочаровываем. Нет. Это вы разочаровываете.

Казалось, что на этот вопрос нет немедленного ответа, поэтому Малоун не стал
его искать. Вместо этого он снова посмотрел на площадь и за неё,
туда, где в лунном свете блестели перевёрнутые луковицы Кремля.
Репа была очень красивой, хотя и немного странной для крыш зданий. Но
Красная площадь, несмотря на все свои исторические ассоциации, казалась немного скучной. Здания были просто зданиями, а улицы были заполнены русскими. Это были не бросающие бомбы русские, не бородатые
русские и даже не поющие «Волжского лодочника» русские. Это были просто обычные, скучные русские всех мастей, оттенков, рас, цветов кожи и прежних условий жизни.

Это было примерно то, чего он ожидал после поездки. Это тоже не было
впечатляющим, сказал он себе. Никаких происшествий не было
рода. Ни один из трех шпионов, казалось, был в восторге о
отправили назад в старой доброй России-матушки, но никто, казалось, склонен
заработать много шума по поводу этой темы, либо. Малоун вежливо сказал им
что их депортируют, а не судят, потому что не было никаких
доказательств, которые стоили бы судебных расходов. И, кроме того, он
особо подчеркнул, что ФБР не поверило ни одной из тех
историй, которые рассказали трое мужчин.

— Они просто не совпадают, — сказал он. — Вы все рассказали разные истории,
и между ними слишком много разногласий. Честно говоря, мы не
Мы не верим ни одному из них — пока не верим. Но помяните моё слово. Когда-нибудь мы узнаем правду».

 Он считал, что это была хорошая речь, и Её Величество согласилась с ним. Это возымело желаемый эффект, поскольку самолёт был первым местом, где эти трое смогли встретиться после ареста. «Каждый из них знает, что говорил правду, — сказала Её Величество, — но никто не знает, что говорили двое других».

“Я так и думал”, - сказал Малоун. “У них не было возможности
поговорить друг с другом”.

“И поэтому каждый из них лжет другим”, - сказала ее Величество.
сказал: “и говорите им о том, как он, тоже лгал и славно
смело в защиту Родины. Это очень забавно”.

“Что ж, ” сказал Малоун, “ это делает их счастливыми. А почему бы и нет?”

Люба тоже довольно много болтала со своим отцом. Ее
Величество сообщил, что ничто из этого разговора не могло быть
понято как опасное или наносящее вред. Это был всего лишь простой разговор.

Конечно, Люба и её отец не всё время разговаривали, и у Мэлоуна
была возможность вставить пару слов. Её величество не возражала
Он не стал бы докладывать об этих разговорах, но Мэлоун был уверен, что они не относятся к безобидным. Его отношения с девушкой, как он с радостью говорил себе, немного улучшились. Время от времени он даже выигрывал у неё.

 Когда американский самолёт пересекал границу, его сопровождали российские истребители, которые летели с ними до самой Москвы. Истребители ничего не делали; Мэлоун решил, что они просто страховали их. Но они заставляли его нервничать, когда он
смотрел в окно. Поездка от границы до Москвы, казалось,
длилась очень долго.

Тогда, на аэродроме, группа МВД мужчин уже почти локтем в
Американская делегация посольства в сторону в поздравлении
высадка маленького отряда. Было много разговоров на русском,
Английском и различных яичницах, которые никто не понимал. В
Американская делегация официально поприветствовала Малоуна, Любу и ее Величество, и
МВД сосредоточилось на Брубиче, Борбиче и Гарбиче. Троих
шпионов без лишнего шума увели, по-видимому, в штаб-квартиру НКВД. Люба довольно спокойно попрощалась с отцом, и Василий
Гарбич, казалось, почти не обращал внимания на окружающее. Когда
самолет коснулся земли, он сказал: “Ах, земля Матери
Россия”, но, за исключением пары прощаний, это были его последние слова
перед отъездом.

Один сотрудник МВД остался даже после того, как американская делегация
уехала. Он объяснил, что его зовут Владимир Иосифович Петкофф. — С
удовольствием покажу вашей группе множество исторических и
интересных достопримечательностей Москвы, — объявил он Малоуну.

 — С
удовольствием? — переспросил Малоун. Петкофф был высоким и грузным мужчиной с
рядами
Медали, которыми была увешана его грудь, напоминали газетные заголовки.

 «Мой долг, — бесстрастно сказал Петков, — это моя радость. Так мы
решаем вопросы в России».

 Так началось путешествие по Красной площади. Мэлоун сказал себе, что
на самом деле не возражал бы, если бы она не была красной, но он думал, что она могла бы выглядеть хотя бы зловещей. К сожалению, площадь, похоже, не
была готова пойти ему навстречу.

“Итак, это Красная площадь”, - сказал Малоун после долгого молчания.

“Кажется, вам это неинтересно”, - сказал Петкофф, и в его голосе прозвучало что-то похожее на
смутно зловещее. “Потому что она не написана в капиталистических и
очевидные цвета, тебе скучно?

“Не совсем”, - сказал Малоун. “Но когда ты видишь один квадрат, ты уже
видишь их все, вот что я думаю по этому поводу. Там должно быть где-то еще
зрелище-видеть”.

“Куда?” Сказала Петкова. “Есть везде. Это "Москва",
столица и самый большой город в России-матушке. Это то, что мы
велено говорить”. Он понизил голос. “Лично я, ” добавил он, “ родом
из Ленинграда. Мне это больше нравится. Но в Москве говорят только о Москве”.

“Я прекрасно понимаю, что вы чувствуете”, - заверил его Малоун. “Я был в Сан-Франциско".
”Я был в Сан-Франциско".

— Ну что ж, — сказал Петкофф, почти улыбаясь ему. — Что бы вы хотели
посмотреть?

 Мэлоун порылся в кармане в поисках американской сигареты. Он
прихватил с собой пачку, однажды попробовав русские сигареты. Они
казались в основном картонными, как длинный фильтр, так и табак. Он
закурил сигарету и на секунду задумался. — Не думаю, — осторожно сказал он, — что мы могли бы заглянуть внутрь Кремля, не так ли?

— Ага, — сказал Петкофф. — Я понимаю, что у вас на уме.

— Правда? — удивлённо спросил Мэлоун.

— Естественно, — сказал Петкофф. — Вы хотите увидеть могилу Ленина.
известный во всем мире.

Малоун на минуту задумался. “Почему-то”, - сказал он осторожно,
“Гроб Ленина" не совсем похоже на гейское начало для
осмотра достопримечательностей”.

Петкофф мгновенно обрадовался. “Я понимаю”, - сказал он. “Действительно, я
понимаю. Вы тоже опечалены смертью великого Ленина. Как
прекрасно! Какой культурный!”

Мэлоун задумался, стоит ли разочаровывать этого человека, и решил, что не стоит. — Ну, что-то вроде того, — неопределённо сказал он.

 — Вот что я вам скажу: есть ли здесь поблизости ресторан, где мы могли бы
что-нибудь перекусить?

“Поесть?” Сказал Петкофф, все еще выглядя довольным. “Ты хочешь есть?”

“Ну,” - сказал Малоун, “я довольно голоден, и, полагаю, дамы, должно быть,
тоже”.

“Что?” - Спросила Люба, возвращаясь к группе. Она присоединилась к ее величеству
во время просмотра показа платьев. Королева тоже поспешила к ним,
пробираясь сквозь молчаливую и толкающуюся русскую толпу.

“Я предлагал ресторан”, - сказал Малоун.

“Лучшая идея, которая приходила кому-либо в голову за весь день”, - сказал Лу. Ее Величество милостиво
согласилась, и Петкофф просиял, как восходящее солнце.

“Мои друзья”, - сказал он. “Мои очень хорошие друзья, хотя вы
капиталистическая буржуазная интеллигенция, сбитая с пути прогресса.
в Москве у нас лучшие рестораны во всем мире.

“Как насчет ... о, Ленинград?” Малоун сказал, понизив голос.

“В Ленинграде, - признал Петкофф, - рестораны лучше. Но в
Москве рестораны действительно очень хорошие. Гораздо лучше, чем один
могли бы ожидать, если человек знает, Ленинград”.

“Что ж, ” сказал Малоун, - я полагаю, нам просто придется смириться с Москвой”.

Они вернулись на угол и остановили длинный, черный,
элегантный лимузин, который привез их из аэропорта. В
двое молчаливых мужчин на переднем сиденье сверкающего седана "Волга"
терпеливо ждали. Малоун, ее Величество и Лу сели на заднее сиденье.,
Петкофф впереди. Двое мужчин были неподвижны, как статуи — и довольно
неприятного вида статуи, подумал Малоун, — пока Петкофф не рявкнул
что-то по-русски. Затем один из них, за рулем, сказал: “Да,
Товарищ_”.

Машина тронулась по московским улицам.

Её Величество молчала и была несколько рассеянной во время поездки, как и на протяжении всего путешествия. Она, как знал Мэлоун,
проникала в сознание каждого, к кому могла прикоснуться. Он мысленно улыбнулся, когда
подумал об этом.

Милиция, сама того не подозревая, усердно охраняла самого опасного шпиона в Москве.

Больше никто не говорил, пока машина не набрала скорость. Петков начал светскую беседу, но она была не очень
интересной, пока ему наконец не удалось перейти к теме, о которой он действительно хотел поговорить.

— Кстати, мистер Мэлоун, — сказал он таким тоном, словно
Петкофф пытался вести себя непринуждённо, но у него ничего не получалось. — Это было очень любезно со стороны американцев.
правительство, чтобы вернуть нам этих людей. Вы очень добры.

Выражение лица Малоуна не выражало ничего, кроме явной доброй воли.
“Ну, вы знаете, как это бывает”, - сказал он. “Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы сохранить
мир и дружбу между нашими странами — мы сделаем это. Вы это знаете.
Ладить, сосуществовать и тому подобное. О, мы рады
оказать услугу ”.

“Я уверен”, - мрачно сказал Петкофф. “Вы, конечно, понимаете, что они
преступники? Дезертиры из Красной Армии, казнокрады. Растратчики
денег ”.

Смутно задаваясь вопросом, в чем еще ты мог бы быть растратчиком, Малоун
кивнул. “Это то, что сказал ваш посол в Вашингтоне, когда мы рассказали
ему о приказе о депортации”.

“Но папа не растратчик”, - вмешалась Люба. “ Или дезертир.
Он...

- У нас есть записи, ” сказал Петкофф.

“ Но...

“Обычно, мистер Малоун, ” многозначительно сказал Петкофф, - мы не находим, что это
политика американского правительства отправлять обратно политических
беженцев”.

“Теперь послушайте, ” сказал Лу. “Если вы думаете, что сможете заткнуть мне рот—”

“Это именно то, что я думаю”, - сказал Петкофф. “Позвольте мне заверить вас, что
у меня не было намерений оскорбить вас”.

Лу открыла рот и начала что-то говорить. Затем закрыла его
снова. “Что ж, ” сказала она, - думаю, сейчас не время спорить об этом“.
 Извините, мистер Петкофф.

Человек из МВД лучезарно улыбнулся ей в ответ. “Зовите меня Владимиром”, - сказал он.

Малоун поспешно вмешался. “Видите ли, майор, - сказал он, - все эти люди
растратчики, как вы сами сказали. У нас есть слово вашего правительства
на этот счет ”.

Петкова сводил глаз с Лу с тем, что казалось реальным нежеланием. “О,”
сказал он. “Да. Конечно, вы это делаете”.

“Следовательно, ” мягко сказал Малоун, - эти трое преступники, а не политические беженцы".
”Действительно", - вежливо сказал Петкофф.

"Очень интересно. Ваше правительство приняло решение о том, что они являются политическими беженцами“. "Действительно".
мы хорошо подумали над этим вопросом».

«Конечно, подумали», — сказал Малоун. «В конце концов, мы не хотим создавать никаких
проблем».

«Нет», — сказал Петкофф и нахмурился. «Конечно, нет».

«Естественно», — сказал Малоун.

После этого почти минуту стояла тишина. Затем майор
Петкофф снова повернулся к Малоуну и нахмурился. «Подождите», — сказал он.

“Подождать?” Переспросил Малоун.

“Союз Советских Социалистических Республик, “ сказал Петкофф, - не имеет
договора об экстрадиции с вашей капиталистической страной, разжигающей войну”.

“Мы не поджигатели войны”, - вставила ее Величество. Оба мужчины проигнорировали ее.

“Верно”, - признал Малоун.

“Тогда не было причин отсылать этих людей обратно к нам”, - сказал Петкофф.

“О, нет”, - сказал Малоун. “Была очень веская причина. Видите ли, мы
тоже не хотели видеть их в нашей стране.

“Но—”

“И когда мы обнаружили, что они солгали в своих документах о натурализации,
естественно, мы предприняли немедленные шаги. Единственные шаги, которые мы могли предпринять,
на самом деле.”

— Только шаги? — переспросил Петкофф. — Вы могли бы выдвинуть обвинения.
 Этого не было сделано. Почему этого не было сделано?

 — Это, — сказал Мэлоун, ловко уклоняясь от ответа, — вопрос государственной политики, майор Петкофф. И я не могу дать однозначный ответ.

“Ах?” Сказала Петкова.

“Но, в конце концов, суд не имеет смысла,” сказал Малоун, теперь
деловито напал на него сбоку. “Видите ли, сначала мы подумали, что они
были агентами-шпионами”.

“Глупый вывод”, - смущенно сказал Петкофф.

Малоун кивнул. “Это то, что мы наконец поняли”, - сказал он. “Мы
расспросили их, но их рассказы были чепухой, абсолютной чепухой.
Конечно, мы понятия не имели, какое иностранное правительство могло их нанять.

 — Конечно, нет, — сказал Петкофф, слегка поёрзав на сиденье. Машина
вывернула на широкий поворот и слегка покачнулась, и Мэлоун обнаружил, что почти
на коленях у Лу. Ощущение было настолько приятным, что все разговоры
были отложены на пару секунд, пока машина не выровнялась.

— Итак, — продолжил Мэлоун, когда пришел в себя, — мы решили избавить
себя от расходов на суд.

— Вполне естественно, — сказал Петкофф. Небольшая задержка,
по-видимому, позволила ему прийти в себя. — Капиталистические страны
думают только о деньгах.

— Конечно, — любезно согласился Мэлоун. — Ну, в любом случае, так оно и было.
 На самом деле не было смысла сажать их в тюрьму — зачем? Что нам это даст?


— Кто знает? — сказал Петкофф.

“Вот именно”, - сказал Малоун. “Так, так как все, что мы хотели избавиться от
их, и так как у нас был простой способ сделать это, мы приняли его, вот
все, и отправили их сюда”.

“Я вижу”, - сказала Петкова. “И Союза Советских Социалистических Республик
правильно благодарен”.

“Боже мой,” Ее Величество вложил, видимо, из неугомонный
чувство юмора. “Может быть, мы получим медали”.

«Медали, — строго сказал Петкофф, — не вручаются капиталистам-агитаторам».

«Мы не агитируем», — сказала Её Величество и сложила руки на коленях, довольная собой.

Петкофф на секунду задумался. “И почему, - сказал он, - вы почувствовали, что
такие сложные меры предосторожности были необходимы при возвращении этих людей к
нам?”

Малоун пожал плечами. “Ну, мы не могли их просто бегали все
мира, мы могли бы?”, - сказал он. “Мы чувствовали, что здесь они будут
правильно питалось, на своей Родине, даже если они не
устроиться на работу”.

“О них позаботятся должным образом”, - мрачно пророкотал Петкофф.

“Сейчас, подожди минутку—” - начала Лу и замолчала. “Извини”, - сказала она.

Малоуну было жаль ее, но он ничего не мог сказать, чтобы утешить
что-то хорошее. “Точно”, - сказал Петков с тем, что он надеялся, был
улыбка.

“Ах, хорошо”, - сказала Петкова. “Мой друг и коллега, мы должны прекратить
эту болтовню по магазинам. Болтовня по магазинам?”

“Совершенно верно”, - сказал Малоун.

“Я долго изучал английский”, - сказал Петкофф. “Это не
логический язык”.

“Ты делаешь это очень хорошо”, - сказал Мэлоун. Петков отсалютовал ему по-военному.

«Я ценю ваши комплименты, — сказал он. — Но боюсь, мы утомляем дам».

Майор хорошо рассчитал время своей речи. В этот момент богато украшенная «Волга» плавно остановилась перед большим, богато украшенным зданием
что ярко светились под электрическими огнями большой знак. В
сказал что-то непонятное знак в кириллице. Под ним,
вход в здание был золоченые и резные в фантастические формы рококо.
Малоун уставился на вывеску и уже собирался задать вопрос по этому поводу
когда заговорил Петкофф.

“У Троткина”, - сказал он. “Лучший ресторан во всем мире — в
Москва, вот что о ней говорят.

 — Я понимаю, — сказал Малоун.

 — Пойдёмте, — величественно произнёс Петкофф и вышел из машины.  Один из двух молчаливых мужчин выскочил и открыл заднюю дверь, и Её Величество Луиза
а Малоун вылез из машины и стоял, моргая, на тротуаре под навесом
подпишите.

Петкофф наклонился и что-то сказал водителю. Второй
Молчаливый мужчина сел обратно в машину, и она уехала по улице,
завернул за угол и исчез. Компания из четырех человек направилась к
входу в ресторанДверь распахнулась ещё до того, как майор Петков до неё дошёл. Её придерживал швейцар, который кланялся каждому из четверых, когда они проходили мимо. Он был одет в викторианскую ливрею, доходившую до коленей и украшенную кружевами, и Мэлоун подумал, что это довольно странно для бесклассового русского общества.
Но швейцар был лишь первой нотой великой симфонии.

Внутри стояли столы и стулья — по крайней мере, так, по мнению Мэлоуна, они должны были выглядеть. Это были массивные деревянные предметы, вырезанные в причудливых формах и позолоченные или раскрашенные во всевозможные цвета, которые безумно сверкали под светом нескольких
электрические люстры.

 Люстры свисали с потолка, расписанного фресками, и казались слишком тяжёлыми. Они покачивались и звенели в такт музыке, наполнявшей комнату, но на секунду Мэлоун посмотрел не на них, а на потолок. Казалось, что он изображал своего рода русский рай в конце пятилетки. Офицеры и дамы ели виноград, вальсировали, прогуливались по белым пушистым облакам, пели, пили, занимались любовью. На потолке происходило что-то очень активное,
и только опустив взгляд, Мэлоун понял, что ничего не происходит
сведения об этой активности были преувеличены.

Правда, белых пухлых облаков не было, и он не смог сразу
найти где-нибудь виноградную гроздь. Но там были музыканты, одетые
в те же викторианские костюмы, что и швейцар: три скрипача, виолончелистка
и мужчина, игравший на пианино. “Совсем как в ночных клубах буржуа".
Париже”, - сказала Петкова, проследив за взглядом Мэлоуна с каждым доказательств
гордость.

Между музыкантами и Мэлоуном было много столиков и стульев, а также
пожилые, гордые собой официанты, которых, по-видимому, наняли, когда
«Троткинс» открылся, — и это, как подумал Мэлоун, было очень, очень давно.
давным-давно. Он чувствовал себя как те две дамы, чьих имён он не мог вспомнить, которые говорили, что перенеслись в прошлое. Офицеры и их дамы, мужчины в блестящих мундирах, дамы в бальных платьях всех мыслимых оттенков, фасонов, из всех мыслимых материалов и степеней обнажённости, вальсировали по залу, выглядя очень вежливо и по-старомодному. Другие сидели за столами, где трепетали свечи, совершенно бесполезные в электрическом свете. Шум стоял ужасный, но
почему-то всё это было очень воспитанно.

Официант внезапно оказался рядом с ними. Он не подходил к ним, а
по крайней мере, не заметно; он, казалось, довел до совершенства старомодные манеры
молчаливого слуги. Или, конечно, подумал Малоун, этот человек
мог быть телепортом.

“А, майор Петкофф”, - сказал он вкрадчивым голосом. “Так приятно видеть
вас снова. А ваши друзья?”

“Американцы”, - сказал Петкофф. “Они приехали посмотреть на славный Советский Союз".
Союз.

— А, — сказал метрдотель. — Ваш обычный столик, майор?

 Петкофф кивнул. Метрдотель провел гостей через танцующих,
медленно продвигаясь вперед, пока они не подошли к большому столу рядом с
музыкантами на краю танцпола. Ее Величество
Она автоматически заняла место рядом с музыкантами, которое, как она
предположила, было во главе стола. Лу сел слева от неё, а Мэлоун — справа, прислонившись спиной к стене. Петкофф сел в конце стола, подозвал официанта и сделал заказ для всей компании. Он проделал огромную работу: два официанта наконец-то записывали, казалось, все его мемуары, а также список всех солдат Красной армии
Армия ниже ранга Великого Возвышенного Лося, или кем бы он там ни был. Малоун понятия не имел, что приказывает майор, но это звучало
обширно и очень, очень по-русски.

Наконец официант ушёл. Майор Петкофф повернулся к Мэлоуну и улыбнулся. — Разумеется, — сказал он, — мы начнём с водки, _нет_?

 Мэлоун хотел сказать «нет», но почувствовал, что сейчас не время и не место. Кроме того, мрачно сказал он себе, будет печально, если Петкофф сможет напоить Мэлоуна под столом. Самым ценным наследием, доставшимся ему от отца, была огромная работоспособность, сказал он себе. Теперь у него был шанс проверить её.

«И, конечно, немного икры к этому блюду», — добавил Петкофф.

«Разумеется», — сказал Малоун, как будто икра была самым обычным делом.
мир в его обычных вашингтонских барах.

Вскоре появился официант с четырьмя стаканами и тремя бутылками водки, охлаждёнными в ведерке со льдом, как букет
шампанского. Петков откланялся после того, как была открыта одна бутылка, расставил стаканы и начал разливать.

— О боже, — начала говорить Её Величество.

— Мне не надо, спасибо, — вмешался Лу.

— О да, — сказала Её Величество. — Не думаю, что у меня они будут.
Понимаете, пожилая дама должна быть очень осторожна со своим здоровьем.

 
 — Вы не похожи на пожилую даму, — галантно сказал Петкофф.“ Возможно, средних лет, чтобы быть жестоким. Но определенно не старый. Не старше ...
о, возможно, сорок.

Ее Величество вежливо улыбнулась ему. Мэлоун начал задаваться вопросом, если бы
была галантность, в конце концов. Судя по тому, что он видел о русских женщинах,
в конце концов, Петкофф, вероятно, действительно думал, что ее Величеству
при этом было не намного больше сорока.

“ Вы мне очень льстите, майор, ” сказала ее величество. “ Но уверяю вас,
я намного старше, чем выгляжу.

Мэлоун попытался убедить себя, что никто не заметил душит
глоток, который следовал за этим замечанием. Это был его собственный сдавленный глоток.
И его лицо, он был уверен, должны были в возрасте ста двенадцати лет
в течение секунды или около того. Он ждал Ее Величество, чтобы сказать майор Петков
просто сколько она была на самом деле....

Но она больше ничего не сказала. Через секунду она повернулась и улыбнулась
Малоуну.

“Спасибо”, - сказал он.

“О, всегда пожалуйста”, - сказала она.

Петков нахмурился, глядя на них обоих, пожал плечами и достал бутылку.
«Что ж, — сказал он. — Похоже, пить будут мужчины — и это правильно. Водка — напиток для мужчин».

Он наполнил свой стакан холодной прозрачной жидкостью. Теперь он
налил Малоуну. Он встал со стаканом в руке. Малоун тоже поднялся.
ноги.

“За продолжающуюся дружбу наших двух стран!” Сказал Петкофф. Он
на секунду поднял свой стакан, затем залпом осушил содержимое. Малоун
последовал его примеру. Водка весело прожгла ему путь в желудок. Они
сели.

Подошел официант с большим блюдом. “ А, ” сказал Петкофф, поворачиваясь.
“Попробуйте немного этой икры, мистер Малоун. Вы найдете ее лучшей в
мире”.

Малоуну почему-то так и не удалось развить вкус к икре. Он
был готов признать, если на него надавят, что это сделало его некультурным
Сбоку, но икра всегда напоминала ему анекдот о деревенском увальне, который считал, что дробину можно размягчить, просто замочив её в рыбьем жире.

 Однако теперь он чувствовал, что должен быть вежливым, и попробовал немного икры.  В целом, она оказалась не такой уж плохой, как он думал.  И она неплохо дополняла водку.

Ее Величество также положила себе немного икры. “Боже мой”, - сказала она
. “Это напоминает мне старые времена”.

Малоун снова ждал, затаив дыхание. Но, хотя Ее Величество
Может, она и была сумасшедшей, но не глупой. Она больше ничего не сказала.

Петков тем временем снова наполнил бокалы и выжидающе посмотрел на
Мэлоуна. На этот раз настала его очередь предложить тост. Он на секунду задумался,
затем встал и поднял свой бокал.

— За самую красивую женщину во всём мире, — сказал он, чувствуя себя
немного как персонаж «Войны и мира». — Любу Васильевну
— Гарбиш, —

 — А, — одобрительно улыбнулся Петкофф. Мэлоун слегка поклонился Лу и последовал примеру Петкоффа, осушив свой бокал. Еще два бокала водки отправились в путь по извилистому маршруту.

— Скажите мне, коллега, — сказал Петкофф, зачерпывая ложкой ещё икры, — как обстоят дела в Соединённых Штатах?

Мейлон бросил взгляд на Её Величество, но она была сосредоточена на чём-то другом, и её взгляд казался далёким. — О, всё в порядке, — сказал он наконец.

— Конечно, вы так и говорите, — пробормотал Петкофф. — Но, как один коллега другому, скажите мне: как вы думаете, сколько ещё времени пройдёт до того, как в вашей стране начнётся пролетарское восстание?

 На этот вопрос можно было дать много ответов, сказал себе Мэлоун. Но он без особого труда выбрал один. — Ну, это трудно судить, — сказал он.
сказал. “Мне бы не хотелось делать какие-либо прогнозы. У меня недостаточно
информации”.

“Недостаточно информации?” Сказал Петкофф. “Я не понимаю”.

Малоун пожал плечами. “Так как наш пролетариат, - сказал он, - показали никаких признаков
желая никакого восстания вообще, как я могу предсказать, когда они будут
бунтовать?”

Петкофф одарил его недоверчивой улыбкой. — Что ж, — сказал он. — Нам нужно набраться
терпения, да, коллега?

 — Думаю, да, — ответил Мэлоун, наблюдая, как Петкофф наливает себе ещё водки.

 К тому времени, как принесли еду, Мэлоун почувствовал, как внутри у него
всё теплеет, но голова не кружится. Танцпол уже опустел.
На этот раз группа из шести профессиональных танцоров в костюмах
вышла на сцену и заняла свои места. Музыканты заиграли громкую и
неровную мелодию, и танцоры начали какой-то славянский народный танец,
который выглядел как смесь кадрили и шиварея. Мэлоун с интересом
наблюдал за ними. Они были хорошими танцорами, но, казалось,
страдали от неуклюжести: они постоянно натыкались друг на друга. С другой стороны, подумал Мэлоун, может быть, это было частью
танца. Трудно было сказать наверняка.

 Ужин был таким роскошным, о каком Мэлоун и мечтать не мог:
_Борщ_, бефстроганов, копченая рыба, овощи в гигантских
тарелках, мороженое, сыры и фрукты. И всегда, между блюдами,
во время блюд и в любой удобный момент, была водка.

 Пьянство не слишком его беспокоило. Но еды было слишком много.
Не веря своим глазам, он наблюдал, как Петкофф доедает большое красное яблоко, грушу
и маленький кусочек белого, похожего на сливочный, сыра в конце
обильного застолья. Её Величество тоже смотрела на него, но очень вежливо.
 Лу выглядела просто остекленевшей и переевшей. Мэлоун почувствовал к ней
сочувствие.

Петкофф доел ломтик сыра и вызвал отрыжку
невероятной величины и великолепия. Малоун почувствовал, что должен зааплодировать, но
сумел сдержаться. Ее Величество, похоже, испугалась на секунду,
а затем восстановили ее душевное равновесие. Только Лу, казалось, принял это событие как
само собой разумеется, что установить Малоун задумался о ее жизни.
Как-то он не мог представить ее задумчивым папаша когда-либо производить
звук такой ужасающей величины.

— Мой дорогой коллега, — говорил Петкофф. Мэлоун повернулся к нему и
постарался изобразить интерес. — Я много лет задавался одним вопросом.

“Правда?” Мэлоун сказал вежливо.

“Это верно”, - сказала Петкова. “В течение многих лет, там никогда не было
смена фамилии в организации тайной полиции”.

“Мы не тайная полиция”, - сказал Малоун.

Петкофф пожал плечами. “Естественно, “ сказал он, - кто-то должен сказать
это. Но, конечно же, человек устает от того, что его все время называют ФБР.

- Устает? Малоун сказал. “Я не знаю. Это дает человеку своего рода
чувство безопасности”.

“А, ” сказал Петкофф. “Но возьмем, к примеру, нас. Мы гордимся собой
нашей способностью маскироваться. ГПУ, а затем ОГПУ — которые, я думаю, были
Полагаю, это стало поводом для множества шуток капиталистов».

Мэлоун постарался сделать вид, что не может себе этого представить. «Полагаю, так и было», — сказал он.

«Тогда мы были НКВД, — сказал Петкофф, — а теперь МВД. И я понимаю, мистер Мэлоун, что между нами,
так сказать, ходят разговоры о дальнейших изменениях».

Раздались внезапные аплодисменты. Мэлоун задумался, зачем, посмотрел на танцпол и понял, что шесть славянских танцоров кланяются. Пока он наблюдал, один из них поскользнулся и чуть не упал. Музыканты сыграли финальные аккорды, и танцоры
потрусил прочь. Заиграл вальс, и пары из-за столиков начали подниматься.
зал заполнился.

“Как вы можете управлять пролетариатом, - спросил Петкофф, - если вы не будете
держать их в замешательстве?”

“Мы точно не будем”, - сказал Малоун. “Они более или менее управляют нами”.

“Ха”, - сказал Петкофф, отметая это взмахом руки.
“Пропаганда”. А потом он тоже повернулся, чтобы посмотреть на танцующих. Вальс
закончился, и начался фокстрот. — С вашего позволения, мистер
Мэлоун, — сказал он, вставая, — я бы хотел пригласить очаровательную мисс
Гарбич на танец.

Мэлоун взглянул на девушку. Она быстро улыбнулась ему, в её улыбке
промелькнуло что-то нервное или напряжённое, и она повернулась к Петкоффу. — Я буду
рада, майор, — сказала она. Мэлоун закрыл рот. Когда девушка
поднялась, он тоже встал и отвесил паре небольшой викторианский поклон.
Петкофф и Лу вышли на танцпол, и Малоун, снова усевшись,
с завистью смотрела, как он взял ее на руки и начал вести
умело двигаясь по танцполу в такт музыке.

Мэлоун вздохнул. Некоторые мужчины, - сказал он себе, была всем назло. Но,
конечно, Лу пришлось быть вежливой, тоже. Она не очень нравится Петкова, он
Она просто ведёт себя дипломатично, сказал он себе. И он добился с ней определённого прогресса в самолёте, подумал он.

 Он посмотрел на Её Величество, но королева рассеянно смотрела на хрустальную люстру. Мэлоун снова вздохнул, взял немного икры и запил её водкой. Водка была приятной и тёплой, рассеянно подумал он. Водка была хороша. Жаль, что люди, которые делают такую хорошую водку, оказались врагами. Но так уж всё устроено, философски сказал он себе.

Ужасно. Так уж всё устроено.

Фокстрот подошёл к концу. Мэлоун увидел Петкоффа, который болтал с
оживлённо беседуя с Лу, повёл её к небольшому бару в противоположной стороне зала. «Некоторым людям, — пробормотал он, — слишком везёт. Или слишком много дипломатических способностей».

 Её Величество потянула его за руку. «Это, — подумал Мэлоун, — плохие новости».

 Так и было.

 «Сэр Кеннет, — тихо сказала она, — вы понимаете, что здесь полно людей из МВД?» Конечно, ты не знаешь; я тебе еще не сказал.

Малоун открыл рот, снова закрыл и стал торопливо соображать. Если в
заведении было полно людей из МВД, это означало, что оно, вероятно, прослушивалось.
И это означало несколько вещей, и все они были неприятными. Ее Величество
Ей не следовало ничего говорить — во-первых, она не должна была проявлять нервозность или беспокойство, во-вторых, она не должна была знать, что там так много сотрудников МВД, потому что она не могла знать об этом, кроме как с помощью телепатии, — маленький секрет, о котором Мэлоун не хотел, чтобы русские узнали. И ей определённо, совершенно определённо, не следовало называть его «сэр Кеннет».

 — О, — сказала Её Величество. “Я сожалею, сэр — э—э... мистер Малоун. Знаете, вы совершенно
правы”.

“Конечно”, - сказал Малоун. “Хорошо. Боже мой”. Он придумал что-то, чтобы
скажи, и сказал это сразу. “Конечно, здесь есть люди из МВД. Это
как раз то место, куда приходят старые добрые люди из МВД, когда они заканчивают службу.
Милое, расслабляющее место, полное веселья, танцев, еды и водки .... ”
И в то же время он думал: "Они делают что-нибудь странное?"_

“Русский, вы знаете, ” сказала ее Величество почти непринужденно, “ это
чрезвычайно сложный язык. Чтобы научиться думать на нём по-настоящему свободно, требуется много практики.

 — Да, я так и думал, — рассеянно сказал Мэлоун.  — Вы хотите сказать, что не можете понять, о чём думают эти люди? _

— О, можно уловить основные черты, — продолжила Её Величество, — но по-настоящему полное знание практически невозможно. Хотя, конечно, всё не так плохо, как кажется. Человек, говорящий на обоих языках, как, например, наш дорогой майор Петкофф — такой очаровательный, такой жизнерадостный, — мог бы стать бесценным помощником для любого, кто хочет узнать, как на самом деле думают русские. Она нервно улыбнулась. Её лицо внезапно стало напряжённым. — Я считаю, что…

 Она внезапно замолчала. Её глаза расширились, и она схватила Мэлоуна за руку сильнее, чем он ожидал.
она никогда не могла. “Сэр Кеннет!” Ее голос, лишившийся всякой сдержанности, превратился в
шипящий шепот. Малоун начала что-то говорить, но ее Величество продолжила:
ее глаза расширились. “Сделай что-нибудь быстро!” - сказала она.

“Что?” Переспросил Малоун.

“Они что-то подсыпали в напиток Лу!” Ее Величество прошипела.

Мэлоун вскочил на ноги ещё до того, как она закончила, и сделал шаг
через всю комнату.

«Она уже проглотила его!» — сказала Королева. «Сделай что-нибудь! Быстрее!»

Танцующие на полу не были его заботой, мрачно сказал себе Мэлоун. Он не решался двинуться с места; он уже был в пути, прежде чем успел подумать
пронеслось у него в голове. Офицеры и их дамы в изумлении смотрели ему вслед, пока он пробирался по танцполу,
используя ноги, локти, плечи и все остальное, что позволяло ему двигаться свободно. Иногда танцорам удавалось убраться с его пути.
 Иногда нет. Кеннету Дж. Мэлоуну было все равно.

Её Величество последовала за ним, молчаливая и потрясённая, семеня за ним, как маленький эсминец, следующий за линкором, или как бабушка с мячом, следующая за своим внуком.

Мейлон заметила Лу, стоявшую у бара.  В ту секунду она
казалось, она впервые поняла, что что-то не так. Она
яростно оттолкнулась от стойки и отчаянно огляделась
вокруг, ее рот открылся, чтобы позвать. Петкофф был размытым пятном рядом с ней;
Малоун непонимающе посмотрела на него. Лу сделала шаг....

И двое мужчин с разбитыми, бугристыми лицами вошли в дверь где-то в
задней части ресторана, ближе к ней, чем Малоун. Петкофф
внезапно появился в поле зрения; он стоял неподвижно и выглядел
совершенно сбитым с толку.

Мейлон протиснулся между парой танцоров, не обращая внимания на их взгляды и
мужчина прошипел оскорбление, которого он все равно не понял, и обнаружил, что его
обзор внезапно заслонило большое темно-серое пространство.

Это была чья-то грудь в униформе. Малоун перевел взгляд на пол
дюйма и увидел рядом золотых пуговиц. Он посмотрел вверх.

Там, возвышаясь над ним лицо. Оно смотрело вниз, выглядя тяжелым
, жестоким и глупым. Мэлоун, чьи ноги всё ещё несли его вперёд,
отскочил от груди и отступил на шаг или два. Он услышал, как кто-то
прошипел ругательство у него за спиной, и, не задумываясь, понял, что
снова столкнулся с той же парой танцоров. Он
Он не оглянулся, чтобы посмотреть на них. Вместо этого он посмотрел вперёд, на великана,
который преграждал ему путь.

 Рост мужчины составлял около шести футов и шести дюймов, он был крупным монголом и весил около шестисот фунтов. Но он не выглядел толстым, скорее сильным и невероятно массивным. Мэлоун сделал шаг в сторону, и монгол слегка сдвинулся, чтобы преградить ему путь. Мэлоун увидел, как мимо проскочила Её Величество. Монгола, очевидно, больше интересовал Мэлоун, чем
попытка остановить милых старушек. Мэлоун увидел, что Её Величество
направилась к бару, и на секунду забыл о ней.

Монголец снова сдвинулся, чтобы преградить путь Малоуну.

«Куда вы так спешите, _товарищ_?» — спросил он голосом, похожим на сигнал тревоги. «У вас что, нет культуры? Почему вы так невежливо бегаете по залу?»

Возможно, мужчина преграждал ему путь из-за Лу или просто хотел преподать урок некультурному _американисту_. Малоун
не мог сказать, какой именно, да это, казалось, и не имело значения. Он развернулся и
потянулся за стаканом водки, который на мгновение остался без присмотра на
соседнем столе.

Он плеснул водкой в глаза великану и обошел вокруг стола.
гора плоти, прежде чем разразиться вулканической чередой
русских ругательств, сотрясших комнату своей громкостью и искренностью.

Но Лу и Её Величество нигде не было видно. Майор Петкофф
уставился на него, и Мэлоун проследил за его взглядом.

Дверь в задней части ресторана только что закрылась. За ней
Мэлоун увидел Её Величество и Лу, исчезающих из виду.

Мэлоун сбил официанта и направился к Петкова. “Что происходит
здесь?” он ревел за аварии блюд и поднимающуюся волну
Русской ненормативной лексики.

Петкофф величественно пожал плечами. “У меня нет идей, коллега”, - сказал он.
— У меня нет идей.

— Но она…

— Мисс Гарбич внезапно почувствовала себя плохо, — сказал Петкофф.

— Чертовски внезапно, — прорычал Мэлоун.

— Её подруга, мисс Томпсон, отвела её в дамскую комнату, —
сказал Петкофф. Он махнул рукой, едва не задев изуродованное, бугристое лицо,
которое Мэлоун уже видел раньше.

— Вы арестованы, — сказало лицо. Его напарник заглянул через плечо
Петкоффа.

— Я? — спросил Петкофф.

— Не ты, — сказало лицо. — Он. — Он направился к Мэлоуну, и Петкофф
выставил обе руки.

— Стойте! — сказал он. — Мне приказано следить, чтобы этого человека не трогали.

Гости внезапно и бесшумно растаяли. Малоун отступил на шаг.
он искал, чем бы устроить драку.

“С другой стороны, товарищ, ” сказал один из мужчин с бугристым лицом, “ у нас
тоже есть приказ”.

“Мои приказы...” — начал Петкофф.

“Ваших приказов не существует”, - сказал другой шишковатый мужчина. “Мы должны
арестовать этого человека. Так гласит наш приказ”.

— Вы дураки, — сказал Петкофф. Он шире расставил руки, загораживая их обоих. Мэлоун отступил к бару, нащупывая за спиной бутылку или, может быть, зажигалку. Вместо этого его рука коснулась рукава.

 Голос позади него взревел: «Прекратите!»

Двое мужчин с грубыми лицами выпучили глаза. Петкофф не пошевелился.

Мейлон повернулся и увидел высокого худого гражданского в тёмных очках.
— Прекратите, — повторил гражданский. — Мы должны арестовать девушку!
Девушку!

— Это не девушка, — сказал один из грубых мужчин. — Сэр. Мы должны
арестовать этого человека. В наших приказах чётко сказано…

— Не обращайте внимания на приказы! — сказал Петкофф. — Идите и порвите свои приказы на мелкие кусочки, засуньте их себе в ноздри и умрите от удушья! Мои приказы гласят…

 — Девушка! — сказал гражданский. — Где девушка?

 Мэлоун бросился вперёд. Петкофф ловко поймал его одной рукой.
— Пока мы не решим, что делать, — сказал сотрудник МВД, — ты останешься здесь. Малоун сопротивлялся, но ничего не мог поделать. — А пока, —
 сказал Петкофф, — я за то, чтобы отпустить тебя.

 — Я ценю это, — процедил Малоун сквозь зубы. — Как насчёт того, чтобы доказать
это?

 — Если вы его отпустите, — сказал коренастый мужчина, — вам придётся отвечать перед нашим
начальником.

Петкофф крепче сжал его в своих объятиях. Тем временем гражданский
находился на грани истерики.

 «Вы болваны, идиоты, черви без мозгов и ходячие брюха,
набитые падалью!» — величественно заявил он. «У меня есть приказы, которые я
поклялся выполнять!»

“Ты не один”, - сказал Петкофф.

Малоун предпринял еще одну попытку сбежать и потерпел неудачу.

“У нас преимущество”, - сказал коренастый мужчина. “Мы можем поговорить позже. Арест
превыше всего.

“Но кто?” - рявкнул штатский. “Я настаиваю—”

“Никакого ареста не будет!” Петкофф закричал. “Никто не должен быть
вообще арестован!”

«Клянусь костями Сталина, что в моих приказах говорится…» — начал высокий мужчина.


«Кости Сталина с нами!» — сказал коренастый мужчина. «Иди и умри в
конуре, полной блох и старых газет! Иди и замёрзни, как
непристойная статуя буржуазного божества! Иди и повесься на
уши с памятника высотой в четыре тысячи футов в центре
великой пустыни!»

 Вдохновлённый, другой коренастый мужчина закричал: «В атаку!» — и бросился на Петкоффа
и гражданского. Петкофф развернулся, отпустив Мэлоуна, чтобы
отбить эту волну обезумевших нападавших, и Мэлоун воспользовался
этим. Он нырнул под левую руку Петкоффа и побежал вокруг
жестикулирующей, кричащей, дерущейся группы к задней двери
ресторана. Он сделал ровно четыре шага.

Затем остановился. Монгол, чьи глаза покраснели от водки,
и, рыча, как бык, бросился на него, размахивая руками и хватая пальцами воздух. — Поджигатель войны! — кричал он.
 — Капиталист-рабовладелец! Прокажённый и древний каннибал без культуры!
 Ты начал войну, которую не сможешь закончить!

 — Ха! — сказал Мэлоун, чувствуя себя не в своей тарелке. Когда монгол
бросился на него, он ощутил прилив прагматизма. Он
вернулся к стойке, схватил бутылку водки и выплеснул несколько стаканов в лицо гиганту. Монгола залило водкой, он закричал,
дико замахал руками, пытаясь вытереть глаза, и несколько раз крутанулся на месте.
Проклиная Мэлоуна и всех его родственников на протяжении следующих двадцати семи поколений,
он хватал руками воздух, пытаясь дотянуться до «Американского».

 Все посетители, похоже, нашли срочные дела в другом месте. Монголу не с чем было столкнуться, кроме пустых столов и стульев. Но ему удалось ударить одного из мужчин с грубыми лицами по голове.
Мужчина с мясистым лицом сказал: «Йоу!» — и, пошатываясь, пошёл прочь.
Петкофф развернул его и швырнул в сторону эстрады. Эта отвлечение внимания дало Мэлоуну время.
достаточно времени, чтобы снова начать движение.

Четверо мужчин в форме направлялись к дамской комнате с
противоположной стороны ресторана. Они несли носилки,
которые казались совершенно неподходящими для той бойни, которую только что устроил Малоун
.

Он преградил им путь. “Куда вы идете?” - спросил он.

“Вы американец?” - спросил один из них. “Я хорошо говорю по-английски, не так ли?”

За ним, Мэлоун услышал вой и хруст, как от тела поражает
древесины. Это звучало, как будто кто-то за уши к стойке. “Ты
прекрасно говоришь по-английски”, - сказал он, чувствуя себя дико не в своей тарелке. “Ты
брала уроки?”

— Я? — переспросил мужчина. — Не время для разговоров. Нам нужно отвезти даму в
больницу.

  — Даму? — переспросил Мэлоун. — В больницу?

 — Мисс Гарбич, — сказал санитар, пытаясь пройти мимо Мэлоуна. Агент ФБР слегка сдвинулся, преграждая ему путь. — Мы подождём снаружи один оборот…

 — Один что?

“Когда стрелки повернутся один раз”, - сказал мужчина. “Через час. Сейчас нам позвонят, так что
мы отвезем ее в больницу”.

Малоуну это показалось подозрительным. Он услышал за спиной больше кричит, и
они звучали чуть ближе. Шум бегущих людей пришли к его
уши. “Хорошо”, он радостно сказал: “Прощайте все”.

Человек с носилками сказал: «Что?» Мэлоун толкнул его назад, в приближающуюся толпу, выхватил носилки у трёх других мужчин, которые выглядели немного ошеломлёнными, и взмахнул ими по широкой дуге. Он ударил одного из бойцов МВД в живот, и тот согнулся пополам со странным свистящим стоном, слегка повернулся в агонии и ударился о другого бойца МВД своей опущенной головой. Второй мужчина упал; Мэлоун услышал ещё несколько ударов
и криков, но не стал выяснять подробности. Вместо этого он бросил
носилки в толпу и, не останавливаясь, побежал в дамскую комнату.

Он понятия не имел, что будет делать, когда доберётся туда, и что
там найдёт. Её Величество и Лу были там, это точно,
но как они собирались выбраться оттуда, чтобы их не арестовали, не избили,
не выпотрошили и не отвезли в русскую больницу для бог знает каких
целей?

 Его разум всё ещё был немного затуманен из-за огромного количества выпитой
водки, и он не был уверен, что телепортация вообще сработает. Он попытался понять, не унесла ли Её Величество Лу таким образом, но сомневался в этом. Лу был довольно
ноша для старухи. И кроме того, он был не совсем уверен, является ли
можно было телепортировать человека. Комок неодушевленной материи
- это одно; умная женщина с собственным умом - это
определенно что-то другое.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он добрался до двери, и он
тяжело дышал, когда потянулся к ней. Внезапно другая рука протянулась
перед ним, поворачивая дверную ручку. Малоун поднял голову.

Невозможно было понять, откуда она пришла и что, по её мнению, она делала, но это была слегка подвыпившая русская
Матрона с голубоватыми волосами, собранными в пучок на макушке, в ржаво-оранжевом платье
и с множеством драгоценностей, разбросанных тут и там по её
пышной фигуре, стояла, глядя на него со смесью презрения, удивления
и шока.

Мейлон, не задумываясь, оттолкнул её в сторону и распахнул дверь.
Позади неё он видел, что схватка всё ещё продолжается, хотя теперь
казалось, что русские не очень-то понимают, с кем им предстоит
сражаться. Огромная голова монгола на секунду поднялась над
толпой, выкрикивая что-то неразборчивое, и снова опустилась в
толпу.

Мэлоун сосредоточился на медсестре, которая стояла с открытым ртом и смотрела на него.

«Мадам, — сказал он с суровым достоинством, — ждите своей очереди!»

Он нырнул внутрь и захлопнул за собой дверь. Там была небольшая ручка, чтобы запереть дверь, и он воспользовался ею. Но он знал, что надолго её не хватит. Если бы толпа снаружи хоть немного успокоилась,
дверь бы рухнула, как карточный домик, с засовом или без.
 Несомненно, гигантский монгол мог бы справиться с этим, даже если бы одна его рука была
связана за спиной.

 Мэлоун развернулся и прислонился спиной к двери. Женщины были
они смотрели вверх и решали, стоит ли кричать. Время
остановилось, и казалось, что никто не двигается — даже те двое, что были прямо перед ним: напуганная маленькая старушка, которая
пыталась удержать полубессознательную рыжеволосую женщину.

 И он знал, что где-то позади него ревела толпа обезумевших русских.




 8


Дверь затрещала у Мэлоуна за спиной, когда чья-то рука повернула ручку и
потрясла её. Он приготовился к следующему нападению, и оно последовало:
дверь содрогнулась от удара тяжёлого тела. Каким-то чудом дверь не открылась.
удерживался, по крайней мере, на данный момент. Но рев снаружи нарастал.
все громче и громче по мере приближения второй команды.

Где же монгол? он задавался вопросом. Но времени на праздные размышления не было.
Сцена в комнате требовала его немедленного внимания. ..........
...........

Он находился в приемной, украшенной позолотой гостиной, заполненной
мягкими стульями и кушетками. В дальнем конце комнаты была дверь, и из неё внезапно вышла женщина с сумочкой в одной руке и большой пуховкой для пудры в другой. Она увидела Мэлоуна и мгновенно отреагировала.

Её крик, казалось, послужил сигналом. Две другие женщины, сидевшие на
диванах, тоже закричали и вскочили, закрыв лица руками.
 Мейлон крикнул им что-то неразборчивое, но очень громко, и
угрожающе взмахнул кулаком.

 Они снова закричали и побежали в
комнату. Мейлон услышал рёв снаружи и крепче прижался спиной к
двери. Затем он внезапно оторвался от неё и подбежал к Гер
Маджести и Лу. Он посмотрел вниз. Лу, по-видимому, к этому времени уже была без сознания, и на её лице было умиротворённое выражение.
Королева посмотрела на нее сверху вниз, затем подняла глаза на Малоуна.

“Извините, сэр Кеннет, “ сказала она, - но у нас действительно сейчас нет времени на
романтические мысли”.

Мэлоун провел рукой по лбу. “У нас нет времени для
ничего”, - сказал он. “Вы можете видеть, что происходит снаружи”.

“Боже мой,” сказала Ее Величество. “О, да. Боже мой, да”.

“Хорошо”, - сказал Малоун. “Мы должны телепортироваться, если сможем — и если мы
сможем забрать Лу с собой”.

“Я не знаю, сэр Кеннет”, - сказала королева.

“Мы должны попытаться”, - мрачно сказал Малоун, глядя вниз. Там был
Раздался грохот, когда что-то ударилось о дверь. Она содрогнулась, скрипнула и устояла.
Мэлоун перевел дыхание. Лу была слишком прекрасна, чтобы оставлять ее, несмотря ни на что.

— Я соединю свой разум с твоим, — сказала Ее Величество, — чтобы мы были
синхронизированы.

— Верно, — сказал Мэлоун. — Самолет. Поехали.

Раздался еще один грохот, но он едва его услышал. Он закрыл глаза
и попытался представить себе салон самолёта, который ждал их на
аэродроме. Он не был уверен, что сможет это сделать; возможно,
водка затуманила его мысли настолько, что телепортация стала
невозможно. Он сосредоточился. Снова раздался грохот и крик. У него
почти получилось... у него почти получилось....

Последним звуком, который он услышал, был треск ломающейся двери и громкий крик.
крик, оборвавшийся на полуслове.

Малоун открыл глаза.

“Мы сделали это”, - тихо сказал он. “И мне интересно, что подумает МВД"
.

Ее Величество глубоко вздохнула. “Боже мой”, - сказала она. “Это было _ было_
захватывающе, не так ли?”

“Это и вполовину не так захватывающе, как может быть, если мы не поторопимся сейчас”,
Сказал Малоун. “Если вы понимаете, что я имею в виду”.

“Я верю”, - сказала ее Величество.

“Это хорошо”, - сказал Малоун наугад. “Я не знаю”. Он помог королеве
уложить бессознательное тело Любы Гарбич на одно из мягких
сидений, и Малоун нажал на выключатель. Сиденье слегка заскрипело в знак
протеста, а затем откинулось назад, превратившись в плоское устройство, похожее на кровать. Лу был
устроен на этой удобной поверхности, и Малоун глубоко вздохнул.
“ Позаботьтесь о ней минутку, ваше величество, ” сказал он.

— Конечно, — сказала королева.

Мейлон кивнул. — Я пойду посмотрю, кто впереди, — сказал он. Он прошёл
по коридорам самолёта и властно постучал в
дверь кабины пилота. Прошла секунда, и он поднял руку, чтобы
постучать снова.

До двери так и не дошло, она открылась очень внезапно. Малоун обнаружил, что
стоит лицом к лицу с маленькой черной дырой.

Это было дуло и канал ствола револьвера М-2.45,
и он был направлен куда-то между глаз Малоуна.
За пистолетом стоял полковник ВВС с жестким взглядом и мрачным выражением лица
.

— Знаете, — любезно сказал Мэлоун, — это хорошие пистолеты, но они
не идут ни в какое сравнение с «Магнумом» 44-го калибра.

Пилот моргнул, и его пистолет слегка дрогнул.  — Что? — спросил он.

“Ну, ” сказал Малоун, “ если бы вы только присоединились к ФБР, как я, у вас был бы
"Магнум" 44-го калибра, и вы могли бы сравнить пистолеты”.

Пилот снова моргнул. “ Ты...

“ Малоун, ” сказал Малоун. “ Кеннет Дж. Малоун, ФБР. Мои друзья зовут меня
Снукамс, но не пытайся. Почему бы нам не убрать пистолет и не быть
друзьями?”

— О, — слабо произнёс полковник. — Мистер… конечно. Простите, мистер Мэлоун.
 Я на секунду вас не узнал.

 — Всё в порядке, — сказал Мэлоун. Пистолет всё ещё был направлен на него,
и, несмотря на то, что он чувствовал себя Филиппом Марлоу,
или, может быть, Святой, он начинал немного нервничать. “Тотсамый
пистолет, ” сказал он.

Полковник секунду смотрел на него, затем поспешно убрал в кобуру.
“Я сожалею”, - сказал он. “Но мы беспокоились о появлении русских"
на борту. Мой второй пилот и штурман снаружи охраняют самолет,
и они должны были дать мне знать, если кто-нибудь войдет. Когда они
не сообщили мне, а вы постучали, я решил, что вы русские. Но,
конечно, вы…

Разговор внезапно оборвался.

— Что касается этих русских… — в отчаянии сказал Малоун. Но пилот отвел взгляд.
Он немного остекленел. Он не слушал.

— Погоди-ка, — сказал он. — Почему они не предупредили меня?

— Может, они меня не заметили, — сказал Малоун. — Я имею в виду нас.

— Но...

— Я не очень заметный, — с надеждой сказал Малоун, стараясь выглядеть маленьким и неприметным. — Они могли просто... не заметить меня. Ладно?
Он дал пилоту своей самой дружелюбной улыбкой.

“Они бы заметил вам”, - заявил пилот. “Если они все еще
есть. Если ничего не случилось с ними”.Он наклонился вперед. “Ты видел
их, Малоун?”

Малоун пожал плечами. “Откуда мне знать?” - сказал он.

“Как бы вы—” Пилот, казалось, не находил слов. Малоун ждал
терпеливо, пытаясь выглядеть так, как будто все было полностью и
совершенно нормально. “Мистер Малоун, - сказал, наконец, пилот, “ как ты
попал на борт этого самолета?

Он не стал дожидаться ответа, и Малоун был благодарен ему за это.
Вместо этого он подошел к иллюминатору и выглянул наружу. На летном поле,
два офицера ВВС в одиночестве обходили самолет.
В пятидесяти ярдах от них отряд русских солдат также патрулировал ярко освещённую территорию. Больше никого не было видно.

“Вы никак не могли этого сделать”, - сказал пилот, не оборачиваясь.
"Для вас это ФБР", - сказал Малоун.

“Для вас это секретно”. “У нас есть наше маленькое ремесло
секреты, ты знаешь”. Почему-то спина пилота выглядела неубедительно.
“Маскировка”, - добавил Малоун. “Мы мастера маскировки”.

Пилот повернулся очень медленно. “И что теперь, черт возьми, ты маскировке
сам то как?” — сказал он. — «Пайпер Каб»?

 — Это военная тайна, — поспешно ответил Малоун.

 Пилот долго молчал. — Военная тайна? — наконец спросил он приглушённым голосом. — И вы не можете мне рассказать?
Вы — гражданское лицо, а я — полковник ВВС США,
и вы не можете раскрыть мне военную тайну?

Мейлон не колебался ни секунды. — Что ж, полковник, — весело сказал он, —
так уж оно устроено.

Пилот вскинул руки. — Это не моё дело, — громко сказал он. — Я даже не собираюсь об этом думать. Потому что если я это сделаю, вы будете
у Безумного пилота на руки, и вы не хотели бы, что бы
вы?”

“Я ненавижу его”, - сказал Мэлоун искренне, “как черт. Особенно
с тех пор, как у меня на борту больная женщина.

“ Замаскированный, “ предположил пилот, - под Ленина, я полагаю.

Малоун покачал головой. “Сейчас я не шучу”, - сказал он. “Она больна,
и я хочу, чтобы к ней пришел врач”.

“Почему вы не взяли один с собой?” - спросил пилот. “Или
маскировка была недостаточно большой для троих?”

“Четверых”, - сказал Малоун. “ Теперь у нас их трое: я, мисс Гарбич и
Мисс Томпсон. Лу—Мисс гарбич тот, кто болен. Но я хочу
врач из американского посольства”.

“Я думаю, мы все могли бы использовать один,” пилот сказал рассудительно. “Но ты бы лучше сказал мне, что случилось с девушкой".
Малоун передал ему краткую и подвергнутую жесткой цензуре версию схватки в...”. - сказал он. - "Но ты..."

лучше скажи мне, что случилось с девушкой.
Троткин, в частности, опустил подробности последнего побега от
сотрудников НКВД.

Когда он закончил, пилот протяжно присвистнул. — Вы
веселились, — сказал он. — Можно мне отправиться с вами в следующее
приключение, или это только для аккредитованных «мальчиков-скаутов»?

— Вам нужно купить булавку и специальный компас, который работает в темноте, —
сказал Мэлоун. — Не думаю, что вам это понравится. Как насчёт врача?

Пилот устало кивнул. — Я отправлю своего штурмана на аэродром, — сказал он. — На самом деле, я скажу ему, чтобы он передал
врачу, что болен я, чтобы русские ничего не заподозрили.
Возможно, это даже правда.

“Просто чтобы он добрался сюда”, - сказал Малоун. Пилот помахал рукой своему
навигатору в иллюминатор, когда Малоун вышел, аккуратно закрыв за собой дверь
. Он вернулся по коридору самолета к ее Величеству
и Лу.

Лу все еще лежала на импровизированной кровати с закрытыми глазами. Она выглядела
ещё более красивой и беззащитной, чем когда-либо, и Малоуну захотелось сделать
что-то большое и ужасное со всеми русскими, которые пытались её забрать
или усыпить. С трудом он сдержался. — Как она? — спросил он.

 — Кажется, с ней всё в порядке, — ответила королева. — Вещество, которое они ей ввели
в ее напитке, похоже, не было никакого другого эффекта, кроме усыпления
ее немного подташнивало — и это было хорошо ”.

“О, конечно ”, - сказал Малоун. “Это было прекрасно”.

“Ну, - сказала ее Величество, - “она действительно избавилась от немалой дозы наркотика"
в дамской комнате.” Она улыбнулась, немного чопорно. “Я думаю,
с ней все будет в порядке”, - сказала она.

— В любом случае, врач уже в пути, — сказал Мэлоун, глядя на неё. Он пытался придумать, что бы такое сделать для неё — обмахивать веером, или принести воды, или охладить её разгорячённый лоб. Но она выглядела не очень хорошо
ее лихорадило. Она просто выглядела беспомощной и прекрасной. Ему стало жаль всех
тех гадостей, которые он наговорил ей, и всех тех гадостей, которые она
наговорила ему. Если она поправится — а, конечно, она собиралась поправиться,
твердо сказал он себе, — все будет по-другому. Они были бы милыми и
добрыми друг к другу все время, и делали бы друг для друга приятные вещи.

И она определенно собиралась поправиться. Он даже не думал ни о чём другом. С ней всё будет в порядке, и очень скоро. Да она почти не пострадала, сказал он себе, почти не пострадала.

“Сэр Кеннет”, - сказала ее Величество. “Я тут подумала: пока мы были здесь,
почему мы просто не телепортировались домой?”

Малоун обернулся. “Потому что, ” сказал он, - у нас было бы чертовски много времени“
объясняя, как нам удалось это сделать.

“О, ” сказала она. “Понятно. Конечно”.

“Предполагается, что этот трюк с телепортацией держится в секрете”, - продолжил Малоун
. — Мы не хотим распространяться об этом больше, чем нужно.
И без того русские будут ломать голову, как мы выбрались из того ресторана.

— Очевидно, — совершенно неожиданно сказала королева, — что это был буржуа
капиталистический трюк”.

“Очевидно, - согласился Малоун. “Но мы не хотим задавать больше
вопросов, чем необходимо”.

“А как насчет самого самолета?” Ее Величество продолжила. “Вы думаете,
они позволят нам взлететь?”

“Я не знаю, как они смогут остановить нас”, - сказал Малоун.

“Вы не знаете?”

— Что ж, сейчас они не хотят никаких инцидентов, — сказал Мэлоун. — По
крайней мере, я так думаю. Если бы они могли схватить нас — меня, или
Лу, или нас обоих, в зависимости от того, чью сторону вы хотите занять, —
в любом случае, если бы они могли схватить нас у себя дома
у них было бы оправдание. Они сказали бы, что Лу заболела, и они
просто отвезли ее в больницу. Им вообще не пришлось бы называть это арестом
.”

“О, понятно”, - сказала ее Величество. “Но сейчас мы не на их домашней
территории”.

“Нет, пока мы остаемся в этом самолете, это не так”, - сказал Малоун. “И
мы собираемся остаться здесь, пока не взлетим”.

Ее Величество кивнула.

“Хотел бы я знать, что они думали, что они делают, хотя,” Мэлоун
задумался. “Они, конечно, не смогли бы удерживать нас очень долго, независимо от того,
как они все устроили”.

“Я знаю, что было у них на уме”, - сказала ее Величество. “По крайней мере частично.
Всё было так запутанно, что трудно было получить хоть какие-то
подробности или полную картину».

«Вот, — горячо сказал Малоун, — я с вами согласен».

«Вся беда была в том, — сказала Королева, — что никто не знал о
ком-то ещё».

«Я примерно так и предполагал, — сказал Малоун. — Но в чём именно
заключалось дело?»

“Хорошо,” сказала Королева, “крупного Петкова должна была сказать Лу, в
влияние, что если она не согласится сделать шпионскую работу в СССР
Юнион, у нее будут тяжелые отношения с отцом.

“Мило”, - сказал Малоун. “Очень дружелюбный джентльмен”.

“Ну, ” продолжила Королева, “ он должен был рассказать ей об этом
в баре, когда они были наедине. Но она выпила наркотик
прежде, чем он успел что-либо сказать”.

“Тогда кто подсыпал ему наркотик?” Спросил Малоун. “Лу?”

Королева пожала плечами. “Кто-то другой”, - сказала она. “ Майор Петкофф не знал
ничего о напитке с наркотиками.

— В любом случае, приятный сюрприз для него, — сказал Мэлоун.

 — Это был сюрприз для всех, — сказала Королева.  — Понимаете,
напиток с наркотиками должен был привести её в больницу, где она надолго осталась бы одна, и они могли бы оказать на неё давление.

“А потом, ” сказал Малоун, - появились люди, которые хотели арестовать меня.
И те, кто хотел посадить Лу в тюрьму. И безумный монгол, который
я думаю, просто хотел драться.

“Было так много разных вещей, и все происходило одновременно”, - сказала королева
.

Малоун кивнул. “Там, кажется, много путаницы в
СССР тоже”, - сказал он. “По-моему, это не похоже на
эффективную операцию”.

“Это было не очень”, - сказала королева. “ Видишь ли, Гарбич сейчас у них,
но они ничего не могут с ним сделать, потому что не могут добраться до Лу. И
это не делает им никакой пользы, чтобы сделать что-нибудь для ее отца, если она
знает об этом”.

“Звучит так, - сказал Малоун, - как будто СССР идет по тому же
запутанному пути, что и старые добрые Соединенные Штаты”.

Королева согласно кивнула. “Это ужасно”, - сказала она. “Я тоже получаю это"
такие же вспышки телепатических помех.

“Ты получаешь?” Сказал Малоун, наклоняясь вперед.

“Так же”, - сказала Королева. “Все, что работает в организации
Штаты операционной сюда тоже”.

Малоун сел в кресло у прохода. “Все, ” объявил он,
“ теперь совершенно замечательно. Соединенные Штаты сбиты с толку и
Кто-то всё перепутал, и этот «кто-то» выглядел как русский шпион. Но
теперь и Россия в замешательстве».

«Вы думаете, здесь работают американские шпионы?» — спросила королева.


«Если они используют псионику, — сказал Мэлоун, — как они, очевидно, и делают, — и
Я не знаю о них, Баррис не знает о них, О'Коннор
не знает о них, и никто другой, кого я могу найти, не знает о них —
тогда их не существует. Это категорично.”

“А как насчет внешнего космоса?” - спросила Королева. “Я имею в виду шпионов из внешнего мира".
космос пытается захватить Землю.

— Хорошая идея, — кисло сказал Мэлоун. — Я бы хотел, чтобы они поторопились и сделали это.

— Значит, ты не думаешь…

— Я не знаю, что думать, — сказал Мэлоун. — Всему этому есть совершенно простое объяснение. И где-то, пока я бегал и искал, у меня были все факты, необходимые для того, чтобы найти ответ.

“О боже”, - сказала королева. “Это замечательно”.

“Конечно, это так”, - сказал Малоун. “На самом деле, есть только одна проблема.
на самом деле. Я не знаю, как объяснить это, и я не знаю, что
факты важны, а какие не являются”.

Повисла короткая пауза.

«Хотел бы я, чтобы Том Бойд был здесь», — с тоской сказал Мэлоун.

«Правда?» — спросила королева. «Почему?»

«Потому что, — сказал Мэлоун, — мне хочется услышать по-настоящему профессиональные
ругательства».

* * * * *

Прошло три четверти часа, и каждая минута была окутана
чем-то мрачным и зловещим. Мэлоун сидел на своём месте, подперев голову обеими руками, и смотрел на спинку сиденья перед собой. На ней не было написано ничего важного. Королева, уважая его потребность в молчаливом созерцании, сидела, смотрела на Лу и ничего не говорила.

Это всегда можно было, конечно, Малоун думал, что он падет
спят и мечтают ответа. Такого рода вещи продолжают происходить в
детективы в книгах. Или же незнакомый мужчина в черном плаще
бочком подходил к нему и протягивал листок бумаги. Слова: “Пять
часов, берегись, красная змея, гибель” были бы написаны на листе бумаги
, и эти слова дали бы ему именно те зацепки, в которых он нуждался
, чтобы раскрыть все дело. Или же он мог пойти и кого-нибудь избить, и
это занятие стимулировало его мозг, и он внезапно находил
ответ в ослепительной вспышке.

Смутно размышляя, была ли ослепительная вспышка чем-то похожа на подземелье,
потому что люди продолжали находиться в них и, казалось, никогда не выходили, Малоун
вздохнул. Детективы в книгах были великими, замечательными людьми, у которых никогда не было
никаких сомнений или тревог. Особенно если они были из ФБР. Только
Кеннет Дж. Малоун был другим.

Может быть, когда-нибудь, подумал он, он станет настоящим детективом, вместо того чтобы
просто обладать несколькими особыми способностями, над которыми он на самом деле не работал,
в любом случае. Может быть, когда-нибудь, в далёком будущем, он станет таким же, как
Ник Картер.

Но сейчас ему нужно было раскрыть дело. Ника Картера рядом не было
чтобы помочь.

А Кеннет Дж. Мэлоун из ФБР ничего не мог сделать.

Наконец его размышления прервали звуки спора за дверью самолёта. Голоса говорили по-английски и по-русски, очень громко. Мэлоун подошёл к двери и открыл её. Невысокий, круглый, седовласый мужчина, немного похожий на уставшего медведя, который всю зиму не спал, чуть не упал ему в объятия. На мужчине было серое пальто, которое хорошо сочеталось с его прической, и он нёс небольшую чёрную сумку.

Мейлон сказал: «Ого», поставил мужчину на ноги и посмотрел мимо него
он указал ему на группу людей на посадочной рампе снаружи. Там был штурман,
который горячо спорил с двумя мужчинами в форме МВД.

«Чёрт возьми, — сказал штурман, — вы не можете сюда войти. Сюда не входит никто, кроме врача. Это территория Соединённых Штатов».

Мужчины в форме МВД что-то сказали по-русски.

«Нет, — сказал штурман. — Определённо нет».

Один из сотрудников МВД выплюнул что-то, похожее на оскорбление.

Штурман пожал плечами. «Я не понимаю по-русски», — сказал он им.
«Я знаю только одно слово. Нет. _Нет_ Определённо, абсолютно безвозвратно
_нет_».

«_Сикин син Американец!_»

Сотрудники МВД развернулись, как будто это был номер с переодеванием, и спустились по
лестнице. Штурман последовал за ними, вытирая лоб и глубоко
дыша. Мэлоун закрыл дверь.

— Ну-ну-ну, — сказал доктор журчащим голосом.
— Мы почему-то думали, что это будете вы. Во всяком случае, посол так думал.

— Правда? — сказал Мэлоун, стараясь казаться удивленным.

“О, да,” доктор заверил его. “Вы подняли что-то вроде
вонь в городе и по старой доброй Москвы, знаете ли”.

“Я невиновен”, - сказал Мэлоун.

Доктор кивнул. “Несомненно”, - рассудительно сказал он. “А кто нет? И
где, кстати, девушка?

“ Вон там. Малоун указал. Новости, очевидно, распространились по Москве с огромной скоростью.
несмотря на МВД и цензуру. Во всяком случае, подумал он
, это с огромной скоростью дошло до ушей сотрудников посольства
.

Доктор приподнял безвольное запястье Лу, чтобы измерить пульс, его губы были поджаты
, а взгляд устремлен на дальнюю стену.

“ Что вы слышали? - Спросил Малоун.

«Парни из MVD очень обеспокоены, — сказал доктор. — Очень». Он
не отпускал запястье, от которого Мэлоун никогда не уставал. Казалось, что
доктора всегда каким-то образом могут осмотреть пациента
и вести разговор о совершенно разных вещах, без
даже показывал напряжение. Этот не стал исключением. Малоун смотрел в
трепет.

“Согласно отчетам, которые мы получили от них, ” сказал доктор, “ вы
ушли из "Троткина” без сопровождения".

“Ну,” Мэлоун сказал наугад: “я не думаю, чтобы оставить им
прощальную записку. Надеюсь, они не думают, что я не любил их компанию”.

— Официально, — сказал доктор, приподняв левое веко Лу и задумчиво глядя на голубую радужку, — они боятся, что ты потерялся, и они чертовски извинялись за это перед
Посол». Ирис, казалось, утратил свою привлекательность; доктор опустил веко и порылся в своей чёрной сумке, которую положил на сиденье рядом с Лу.

«А неофициально?» — спросил Мэлоун.

«Неофициально, — сказал доктор, — у нас есть новости о сегодняшнем бунте в
«Троткине», в котором вы, похоже, участвовали. Мистер
Малоун, ты, должно быть, настоящий драчун в баре, когда бываешь дома.

“Честно говоря, ” сказал Малоун, - я немного отвык. И я надеюсь, что у меня
никогда не будет шанса вернуться к практике.

Доктор кивнул, достал из сумки стетоскоп и приложил его
к груди Лу. Он подождал секунду, нахмурился, а затем вынул затычки
из ушей. “Я понимаю, что ты имеешь в виду”, - сказал он. “Возможно, вам будет
интересно узнать первый неофициальный счет в этом маленьком матче”.

“Счет?” Спросил Малоун.

Доктор снова кивнул. “Три сотрясения мозга, - сказал он, - один из возможных
перелом черепа, перелом руки, два покусанной руки, и большой и разнообразный
ассортимент стоматологические трудности и обычная истерика. Погибших нет,
однако. Я действительно не понимаю, почему нет ”.

“Ну, - сказал Малоун, “ никто не хотел создавать международный скандал".
инцидент”.

— Хм, — сказал доктор. — Понятно. Или, по крайней мере, я так думаю, и на этом я заканчиваю. Кстати, русские подозревают, что вам удалось попасть на борт самолёта. Они, конечно, знают о девушке, и когда пилот позвал меня, они сложили два и два. Несмотря на его историю о том, что ему стало плохо. Чего они не могут понять, так это того, как вам удалось попасть на борт самолёта.

— Я тоже не могу, — наугад сказал Мэлоун. Доктор пристально посмотрел на него.


— Что ж, — сказал он наконец, — полагаю, ты лучше всех разбираешься в своём деле.
Кстати, мое обследование довольно хорошо согласуется с нашей неофициальной информацией
о девушке - что ей дали какой-то наркотик в
напитке. Это то, что произошло?

Малоун кивнул. “Насколько нам известно”, - сказал он. “Она действительно избавилась от многого.
хотя за несколько минут избавилась”.

“Хорошо”, - сказал доктор. “Очень разумно”.

“Здравый смысл не имеет к этому никакого отношения”, - сказал Малоун.

— В любом случае, — упрямо продолжал доктор, — в её организме не может быть слишком много
остаточного вещества. У неё хороший пульс, она легко дышит, и, похоже, никаких осложнений нет, так что я сильно сомневаюсь
что был нанесен большой ущерб. Помимо всего этого, конечно,
Русские вряд ли хотели причинить ей вред; то, что они ей дали
, вероятно, причинило бы немногим больше вреда, даже если бы она проглотила все это
и держала это в себе ”.

“Хорошо”, - искренне сказал Малоун.

“Я дам вам несколько таблеток”, - сказал доктор, снова роясь в своей сумке.
“и вы можете дать их ей, когда она проснется”.

“И это все?” — сказал Мэлоун, слегка разочарованный.

Доктор пристально посмотрел на него. — Что ж, — сказал он, — я мог бы сделать ей инъекцию, но я немного боюсь. Если бы это было синергическое
из-за препарата ей может стать хуже, чем раньше».

«О, — сказал Мэлоун. — Конечно. Только таблетки».

«Я рад, что вы согласны, — сказал доктор. — О, и насчёт отъезда…»

«Да?» — спросил Мэлоун. — Мы хотим поскорее убраться отсюда, если
можно».

«Думаю, можно», — сказал доктор. “Посол упомянул, что
он попытается договориться об этом с русскими. Я не знаю, что он им скажет
но, с другой стороны, именно поэтому он посол, а я врач ”. Он
выпрямился и протянул Малоуну конверт с тремя зелеными
капсулами. “Дай ей это, если она проснется с головной болью”, - сказал он.
“Если она будет чувствовать себя хорошо, просто забудьте о них”.

“Конечно”, - сказал Малоун. “И спасибо, доктор. Передайте послу, что мы были бы
признательны, если бы он вывез нас отсюда как можно скорее.

“Конечно”, - сказал доктор. “В конце концов, я мог бы с таким же успехом взяться за
работу дипломатического курьера”.

Малоун кивнул. “Что ж, - сказал он, - до свидания, мистер Курьер”.

Доктор подошёл к двери, открыл её и обернулся.

«Конечно, — сказал он, — мистер Айвз».




9


Лу не просыпалась до тех пор, пока самолёт не начал снижаться над вашингтонским
аэродромом, а когда она проснулась, то почувствовала себя так, словно только что вышла из
особенно крепкого сна. Малоун стоял над ней, и это было далеко не случайностью; он ждал и наблюдал практически каждую минуту с момента взлёта.

 Во время его коротких перерывов на отдых Его Величество брал управление на себя, и теперь она мирно спала в задней части самолёта, выглядя немного более уставшей, но такой же царственной, как и всегда. Она выглядела так, будто пережила небольшую революцию против своего правления, но сумела убедить народ (вероятно, раздавая детям печенье), что в конечном счёте всё к лучшему.
лучший из всех возможных миров. Она выглядела, подумал он, абсолютно
замечательно.

Как и Лу. Она моргнула, открыла глаза и пошевелила рукой вдоль тела,
а затем полностью проснулась. “Ну”, - сказала она. “И яркий привет
тебе, Сыщик. Если это не слишком банально, то где я нахожусь?”

“Так и есть, ” сказал Малоун, “ но вы в самолете, прилетаете в
Вашингтон. Мы должны быть на месте через несколько минут.

Лу медленно покачала головой из стороны в сторону. “Я никогда в жизни не слышала ничего лучше", - сказала она.
новости, которые звучали бы лучше. “ Как давно?
мы уехали из Москвы?

— Наша поездка в Прекрасную Москву, — сказал Мэлоун, — закончилась сразу после того, как они попытались отвезти тебя в больницу, дав тебе напиток с наркотиками. Ты это помнишь?

— Я прекрасно это помню, — сказала она. — Я никогда не забуду этот момент.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Мэлоун.

— Хорошо, — ответила Лу. — А ты как?

— Я? — сказал Малоун. — Я в порядке. Я всегда был в порядке. Не беспокойся
обо мне.

  — Ну, никогда не знаешь наверняка, — сказал Лу. — С твоей простудой и всем остальным.

  — Думаю, так будет лучше, — поспешно сказал Малоун. — Но ты уверен, что
чувствуешь себя хорошо?

Лу кивнул. “Немного устал, может быть, но это все.” - Она замолчала. “Я
помните, мисс Томпсон принимает меня в дамскую комнату. Я получил довольно
больной. Но с того момента я не уверен, что произошло ”.

“Я вошел, - сказал Малоун, - и вытащил тебя”.

“Какой храбрый!” Сказал Лу.

“Не очень”, - небрежно ответил Малоун. — В конце концов, что со мной может случиться в дамской комнате?

— Ты удивишься, — пробормотала Лу. — И ты пришла за мной, и отвела меня в самолёт, и всё такое. И я… — Она замялась и на секунду показалась очень маленькой и грустной. — Ты… ты думаешь, они что-нибудь сделают с папой? — спросила она.

“Я не понимаю почему”, - уверенно сказал Малоун. “В конце концов, единственное, что
он сделал неправильно, это попался, а это профессиональный риск, если
ты занимаешься шпионским бизнесом. Многие люди поймают. Происходит все
время. Не беспокойся об этом”.

“Хорошо,” сказала она. “Я не хочу, потом.”

“ Хорошо, ” сказал Малоун. Он порылся в кармане. “ У меня есть несколько таблеток
здесь, ” сказал он, - на случай, если у тебя заболит голова. Доктор сказал, что я могу
дать их тебе, если у тебя будет болеть голова, но в остальном мне следует просто
забыть о них.

Лу улыбнулась. “Я думаю, тебе лучше просто забыть о них”, - сказала она.

Рука Мэлоуна выскользнула из кармана пустой. — Я просто хочу убедиться, что с тобой всё в порядке, — сказал он. — Наверное, это очень глупо. Конечно, с тобой всё в порядке.

  — Конечно, — сказала она. — Но я не думаю, что ты глупый. Она снова улыбнулась, очень тепло. Мэлоун сделал глубокий вдох и обнаружил, что уже несколько минут не дышал нормально. Улыбка Лу стала чуть шире, и он снова перестал дышать. — В общем, — сказала она, — я думаю, что ты очень милый, Кен.

 Голос Мэлоун показался ему очень далёким.
расстояние. Он задавался вопросом, было ли странное ощущение в животе вызвано
муками любви или снижением самолета. Затем он понял, что ему
было все равно. “Ну, хорошо”, - сказал он беззаботно. “Ну, хорошо, хорошо. Откровенно говоря,
Лу, я склонен согласиться с вами. Хотя я не уверен, о
квалификации”.

“Прекрасная вещь”, - сказала она. — Скажи мужчине, что он замечательный, и он просто кивнёт,
как будто знал это с самого начала.

Мейлон тяжело сглотнул.  — Может, и сказал, — ответил он.  — И как ты пришёл к такому поразительному выводу?

Первым нарушил лёгкое настроение их разговора Лу.  — Послушай,
Кен, ” серьезно сказала она, “ я дочь вражеского шпиона. Ты знаешь
это. Ты агент ФБР.

“Ну и что?” - спросил он.

“Итак, ” сказала она, “ вы не относитесь ко мне как к дочери шпиона. Вы
относитесь ко мне так же, как ко всем остальным”.

“Я не отношусь”, - мгновенно ответил Малоун.

“Хорошо”, - сказала она и пожала плечами. — Но я уверена, что ничего из этого нет в
руководстве ФБР для дочерей осуждённых шпионов.

 — А теперь послушай, — сказал Мэлоун. — Как ты думаешь, что это такое? Эпоха
Маккарти? Как бы я с тобой ни обращался, это не имеет никакого отношения к твоему
отцу. Он шпион, и мы поймали его и отправили обратно в Москву.
Это наша работа. Но всё это про то, что грехи отцов
падают на головы детей, даже в седьмом поколении, — это просто глупо. Ты — это ты, а не твой
отец. Ты ничего не сделала — почему я должен относиться к тебе так,
будто ты что-то сделала?»

«Откуда ты знаешь, что я тоже не шпионка?» — спросила она.

«Потому что, — решительно сказал Мэлоун, — я знаю».

— Правда? — тихо спросила она. — Ты правда так думаешь?

Мейлон открыл рот, закрыл его, а затем снова заговорил. — Строго говоря, — осторожно сказал он, — я не знаю. Но сейчас мы в Соединённых
Штатах, где человек считается невиновным, пока не доказано обратное
виновен.

“И это, - сказал Лу, - я полагаю, все, на что ты намекаешь”.

“Не все”, - сказал Малоун.

“Я так не думаю,” сказал Лу, все еще улыбаясь.

“Не спрашивайте меня, как,” сказал Малоун, “но мы уверены, что Вы знал
ничего о деятельности своего отца. Забудь об этом.

Лу внезапно выглядел слегка разочарованным. Малоуну стало интересно, почему. От
конечно, была еще одна причина, и, возможно, она не подумала об этом.
“Это делает его легче,” сказал он, “что вы, оказывается, красивая
девушка”.

Она снова улыбнулась и начала что-то говорить, но так и не смогла произнести ни слова.
шанс. Шасси самолёта мягко коснулись взлётно-посадочной полосы, и корабль
медленно остановился.

Прошла секунда. Из задней части самолёта раздался голос: «Мы вернулись в Вашингтон, С… мистер Мэлоун?»

«Верно, мисс Томпсон», — ответил Мэлоун королеве.

«А мисс Гарбич…»

«Я в порядке, мисс Томпсон», — сказала Люба. Она спустила ноги на палубу.


“ Подожди минутку, ” сказал Малоун. - Как ты думаешь, тебе стоит встать?

Улыбка Лу, казалось, превратила его в мелкий, очень горячий пепел. - Кен, - сказала она.
“ Доктор сказал, что со мной все в порядке, так о чем ты беспокоишься? Я
могу встать. Со мной все будет в порядке”.

“О, хорошо”, - сказал он и отступил назад. Ее Величество уже покинула самолет.
самолет. Лу встала и слегка пошатнулась. Малоун протянул к ней свои
руки и нашел ее в них прежде, чем успел подумать об этом.

Казалось, прошло много времени. Мэлоун не был уверен, действительно ли он стоял
еще потому, что он хотел, или потому, что он был абсолютно неспособен
движения. Лу, похоже, тоже не спешила отстраняться.

Затем она обняла его за шею.

— Сыщик, — сказала она, — ты никогда не следуешь подсказке?

— Подсказке? — переспросил Мэлоун.

“ Черт возьми, ” сказал Лу мягким, сладким голосом, “ поцелуй меня, Кен.

У Малоуна не было ответа на это — по крайней мере, словесного.

Похоже, в нем не было необходимости.

Когда он, наконец, вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, он сказал: “Лу....”

“Да, Кен?”

“Лу, куда ты направляешься отсюда?”

Лу отступил на шаг. “Что?” - спросила она.

— Я имею в виду, обратно в Нью-Йорк? — спросил Мэлоун. — Или куда-нибудь ещё? Я имею в виду —
ну, что ты собираешься делать?

— О, — сказала Лу. — О, да. Я вернусь в Нью-Йорк. В конце концов,
Кен, мне нужно зарабатывать на жизнь, как бы то ни было, и сэр Льюис ждёт меня.

“Я не знаю, ” сказал Малоун, “ но это все равно звучит забавно. Такая девушка, как
ты, работающая на ... ну, на людей, занимающихся психическими исследованиями. Призраки и
эктоплазма и все такое.

Лу отступила еще на шаг. “ Подожди минутку, - сказала она. “ Тебе
казалось, что тебе нужна их информация, все в порядке.

“Но это было— ну, ладно”, - сказал Малоун. “Неважно. Может, я глупый.
Это действительно не имеет значения».

«Думаю, теперь уже не имеет, — сказала она. — За исключением того, что это значит, что я
должна почти сразу же уехать в Нью-Йорк».

«Можешь убрать это «почти»? — спросил Мэлоун. — Потому что я должен быть
там сам, и немедленно. Если вы спешите, мы можем получить такой же
самолет”.

“Это было бы здорово”, - сказала она.

“Хорошо, тогда,” сказал Малоун. “Ни о чем не беспокойся, я позабочусь"
позаботься о бронировании и обо всем остальном.

“Боже мой”, - сказал Лу. “Каково это, должно быть, иметь все это притяжение и
влияние”.

“Что?” Переспросил Малоун.

Лу ухмыльнулся. “Ничего”, - сказала она. “Ничего”.

“Тогда все улажено. Я позабочусь о бронировании, и мы
войдем вместе, - сказал Малоун.

“Справедливо, - сказал Лу, - мой замечательный пернатый кормилец”.

* * * * *

На самом деле Малоуну потребовалось почти три часа, чтобы все приготовить.
Вашингтон по случаю его отъезда в Нью-Йорк. Он должен был сделать устный отчет
сначала Эндрю Дж. Баррису, и на это ушло довольно много времени,
поскольку Баррис был попеременно шокирован, в ужасе, ликующий и сбитый с толку
о всей поездке и провел большую часть своего времени, перебивая Малоуна
и взывая к Божьему отмщению, милосердию, справедливости или пониманию.

Затем Малоуну пришлось продиктовать более длинный отчет для письменного протокола.
Это заняло не так много времени, поскольку не было перерывов, но
к тому времени, как всё закончилось, он чувствовал себя так, словно собирался на войну.
Картезианский монах. Потирая саднящее горло, он почувствовал, что
было бы совсем не плохой идеей принять приятный обет молчания на
некоторое время. Он мог написать человек мало нот, и они все лечат
он ласково и нежно. Он бы указал на незнакомцев, и
люди будут пытаться делать ему поблажек.

К сожалению, он не смог принять обет сразу. Во время его отсутствия, как показал журнал на его столе, поступило несколько звонков, и со всеми нужно было разобраться немедленно. Некоторые из них касались улик или заявлений по старым делам, некоторые были просто неприятными. Самым срочным был звонок от доктора.
О’Коннор в Юкка-Флэтс.

«Если вы не слишком заняты, — сказал О’Коннор своим ледяным вежливым тоном, — я бы хотел, чтобы мисс Томпсон вернулась как можно скорее». Он говорил так, словно Мэлоун одолжил у него скальпель.

«Я посмотрю, что можно сделать», — осторожно сказал Мэлоун.

«Есть новая серия тестов, — сказал О’Коннор, — над которой я сейчас работаю.
Помощь мисс Томпсон была бы для меня неоценима в данный момент».

Повесив трубку, Мэлоун позвонил Её Величеству в её отель в Вашингтоне.
Она была очень рада возможности вернуться в Юкка-Флэтс, сказала она.
Там, как знала Мэлоун, она сможет вернуться к своему привычному положению королевы Великого Английского Содружества — территории, которая, по её мнению, включала в себя большую часть западного мира. В своей нынешней миссии она была простой мисс Томпсон, и, хотя идея путешествовать инкогнито была заманчивой, со временем она стала немного скучной. Приключения были в порядке, хотя и немного более суровыми, чем она ожидала.
Вид Королевского ФБР в действии по-прежнему привлекал Её Величество. Но мир
и тишина, и достоинство Её Королевского дворца взяли верх без особых
трудностей.

«Конечно, — сказал Мэлоун, — вы будете на связи, если понадобитесь мне».

«Я всегда на связи со своими подданными, — с достоинством ответила Её
Величество, — и особенно с вами, сэр Кеннет. Так и будет
дальше».

Затем нужно было разобраться с бумагами. К тому времени
Когда Малоун закончил, он был бы рад телепортироваться в Нью-Йорк
самостоятельно. Но, поразмыслив, он решил, что предпочёл бы
путешествовать с Лу, и поспешил в аэропорт.

 К тому времени, как самолёт приземлился в Ла-Гуардии и они
Вертолёт до Восточного терминала и такси до большого здания Равелла из синего алюминия и стекла. Мэлоун принял новое решение. Он чувствовал, что было бы просто замечательно, если бы он мог провести остаток своей жизни, путешествуя с Любой Гарбич.

 Конечно, это имя было своего рода помехой. Оно было не слишком романтичным. Он на мгновение задумался, не лучше ли было бы «Люба Мэлоун». Но он отбросил эту мысль, не дав ей развиться. «Хватит, — твёрдо сказал он себе, — хватит».

 «Это была приятная поездка», — сказала Лу. Она тоже говорила приглушённо, как будто
она думала о чём-то ужасно серьёзном.

«Отлично», — радостно сказал Мэлоун. «Замечательная поездка».

«Мне понравилось быть с тобой», — сказала Лу.

«Мне тоже», — сказал Мэлоун. Он расплатился с таксистом, и они вышли
на углу. Мэлоун подошёл к газетному киоску и взял номер
«Пост».

«Это, — сказала Лу через плечо, — чертовски хороший заголовок».

Это занимало всю страницу, четыре строки жирными черными буквами:

 СУДЬЯ
 КАПАЕТ
 СОЕДИНЕНИЕ
 КОСТЮМ!

 — Ну-ну, — сказал Мэлоун. — Посмотрим, что это такое.
перелистнул на третью страницу. Лу вытянула шею через его плечо, и они вместе
прочитали начало статьи.

 ОКРУЖНОЙ СУД ПОСТАНОВИЛ, ЧТО ПРОФСОЮЗ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА СЛУЧАЙ

 Нью-Йорк [AP], 23 августа. Судья Джеймс Лефковиц
из Верховного суда Нью-Йорка сегодня постановил, что
Международное братство водителей грузовиков не имело
оснований для подачи иска против United Transport
 Corp. и её должностных лиц. Иск, за который
велось ожесточённое сражение, касался жалобы
Братства на то, что UTC нарушила свой контракт с
Братством, наняв на работу в корпорацию «неквалифицированных
водителей».

 В заявлении, сделанном сразу после вынесения решения,
судья Лефковиц сказал: «Очевидно, что человек с
 водительские права, выданные государством, не являются
«неполноценными водительскими правами».

 Последствия этого решения, как считается, будут
далеко идущими. Комментарий международного
 Братства дальнобойщиков...

 Там было ещё много чего, но Малоуну не хотелось это читать. Это звучало так же запутанно, как он и ожидал, что будут звучать новости в наши дни, но ещё и немного скучно. Он чувствовал, как Лу дышит ему в ухо, пока он читал, и почти сразу же потерял интерес к газете.

«Боже мой, — сказала она. — А я-то ожидала настоящую разоблачительную статью после такого заголовка».

“Это разоблачение”, - сказал Малоун. “Но я не уверен, о чем именно”.

“Звучит довольно запутанно”, - сказал Лу.

“В наши дни, похоже, все меняется”, - сказал Малоун. “Включая любую историю".
о том, что происходило в последнее время.

“Согласен”, - сказал Лу. “Без возражений”.

“Послушай”, - внезапно сказал Малоун. “Тебе поможет, если я подойду и расскажу
Сэр Льюис, на вашей репутации есть пятно?

— Пятно? — переспросил Лу. — На моей репутации?

— Ну, — сказал Мэлоун, — я имею в виду, что он не из тех, кто уволит кого-то из-за... из-за чего-то подобного?

“Ты имеешь в виду, потому что я знаю человека из ФБР?” Сказал Лу.

“Я—”

“Неважно, - сказала она. “Я понимаю, что ты имеешь в виду. И он не будет. Он
понимаю”. Она пришла к нему лицом, и похлопал его по щеке.
- Спасибо, - сказала она. “Спасибо большое, в общем”.

“Если я могу что-то сделать—”

“Этого не будет”, - сказал Лу. “Но ты позвонишь мне насчет сегодняшнего вечера?”

“Конечно, позвоню”, - сказал Малоун. Он надеялся, что предварительное свидание, которое он назначил
с ней на этот вечер, не сорвется из-за внезапного
натиска работы. “Я дам тебе знать до пяти, обязательно”.

“Прекрасно”, - сказал Лу. “Я буду ждать от тебя вестей”.

Она повернулась, чтобы уйти.

“Привет”, - сказал Малоун. “Подожди минутку”.

“Что?” - спросила она, снова поворачиваясь.

Малоун выглядел рассудительным. “ Я думаю, ” веско сказал он, “ что,
учитывая все то веселье, которое у нас было, и все приключения, и
все остальное, меньшее, что ты могла бы сделать, это поцеловать меня на прощание.

“ На Пятой авеню?

“ Нет, ” ответил Малоун. Он постучал пальцем по губам. “ Вот.

Она засмеялась, наклонилась ближе и чмокнула его в щеку. Затем, прежде чем он
успел сказать что-нибудь еще, она ушла.




10


По дороге в штаб-квартиру ФБР на 69-й улице он прочитал _Post_ a
чуть внимательнее. Судья и иск его профсоюза были не единственными.
Он видел, что все пошло наперекосяк. Дела становились все хуже и хуже.
со временем.

Одна история касалась недавних фракционных разборок внутри Американской
Ассоциации содействия развитию медицины. Новая группа, Объединенные
Профессиональное медицинское общество штатов, по-видимому, формировалось как
конкуренция Американской ассоциации врачей, и, поразмыслив, Мэлоун не был так уж уверен, что эта новость была настолько плохой, как казалось на первый взгляд. Ссоры между врачами, конечно, случались довольно редко, по крайней мере,
по крайней мере, на высоком истерическом уровне, на который, казалось, указывала история. Но
AAAM долгое время удерживала монополию в области медицины.;
возможно, пришло время проявить себя какой-то конкуренции. Из того, что он
смог узнать из статьи, USMP казались группой довольно
разумных людей.

Но это был один из немногих лучей света, которые Малоун смог различить среди
окружающего расцвета новостей. Бандитские разборки достигли нового
уровня; теперь «Пост» публиковала так называемую «Ежедневную сводку»,
которая в этой конкретной газете состояла из шести смертей, двух
исчезновения и десять госпитализаций. Шесть смертей были равномерно распределены по всей стране.
Двое в Нью-Йорке, по одному в Чикаго
и Детройте, и еще двое в Сан-Франциско. Исчезновения произошли в
В Лос-Анджелесе и в Майами, и госпитализаций были в значительной степени
все кончено.

Профсоюзы были проблемы тоже. Традиционные формы полемики, казалось, отошли на второй план в пользу
потрясающих разоблачений, избиений, диких криков и множества
загадочных свидетельств. Как, например, подумал Малоун,
президенту местного отделения 7574 «Рыбного братства»
удалось потерять стопку секретных документов, в которых было подробно описано, как
с членов братства выманивали взносы, в бостонском метро? Но
так или иначе, он это сделал, и теперь эти документы вызывали переполох,
отказы и проблемы среди рыбаков.

 Конечно, новости были не только плохими. Всегда были комиксы. Пого был занят тем, что предотвращал приближающуюся свадьбу между
Альбертом Аллигатором и новым персонажем по имени Спокойный Толстяк, который
оказался бурым медведем. Он столкнулся с некоторым сопротивлением,
хотя, одна из персонажа, который планировал скрыться с Альберт
сигары, а Альберт во время медового месяца. Этот персонаж, Дон Койот купить
имя, выглядел как хулиган, и Мэлоун пообещал внимательно
глаз на него.

А потом были и другие заголовки:

 СЛИЯНИЕ СИЛЫ СКОРО В ПРОДАЖЕ
 ДОСТУПНО, ГОВОРИТ ГЛАВА AEC
 Видит резкое снижение тарифов на электроэнергию

 ПОЛИЦЕЙСКИЙ КОНИНГЕНТ ООН ОДОБРЕН:
 МИЛЛИОН МУЖЧИН СОСТАВИТ ПЕРВУЮ ГРУППУ
 Страны-участницы обязуются выделить 20
 миллиардов долларов на поддержку

 ОФИЦИАЛЬНО ЗАЯВЛЕНО: «ПОСЛЕ 17 ЛЕТ МЫ ВЫИГРАЛИ!»
 Космическая программа США превосходит достижения России

 В 1974 году вооружённые силы ужесточат программу подготовки.
 Генерал Фут: «Наша цель — готовить бойцов, а не управлять загородным клубом».

 Правительство сэкономит 1 миллиард долларов в год?
 Сенатор критикует дублирование усилий в правительстве и обещает немедленную реформу.

Мейлон прочитал это чуть более внимательно, потому что на первый взгляд это выглядело как одна из плохих новостей. До этого уже проводились реформы государственных расходов, почти все из которых привели к неразберихе, панике, потере жизненно важных услуг — и к тому, что в два раза больше людей оказались на государственной службе, поскольку правительству теперь приходилось нанимать бесполезных
экспертами по эффективности, бухгалтеров и других подобных нештатных работников.

Но в этот раз реформа выглядела так, как будто он мог сделать что-то хорошее. От
конечно, он с грустью говорил себе, он был еще слишком рано говорить.

Вовлеченным сенатором был Дикс из Массачусетса, который также попал в новости
из-за своеобразной битвы, которая у него произошла с сенатором Фербишером из
Вермонта. Конгресс, отметил Малоун, все еще капризничал. Фербишер утверждал, что деньги, выделенные на строительство новой плотины в Вермонте, действительно
шли на строительство плотины. Но Дикс каким-то образом завладел ими
несколько писем, написанных двоюродным братом Фербишера, в которых подробно описывались
коррупционные схемы, действовавшие в родном штате сенатора. Фербишер
энергично всё отрицал, но его двоюродный брат так же энергично
признавался во всём каждому, кто был готов его выслушать. Это
превратилось в чрезвычайно интересную склоку, и, как подумал Мэлоун,
это было бы даже забавнее, чем «Пого», если бы не происходило в
Конгрессе Соединённых Штатов.

Он вздохнул, сложил газету и вошёл в здание, где располагался нью-йоркский филиал ФБР.

Бойд ждал его в кабинете.

— Ну что, Кеннет, — сказал он. — Как поживают все наши маленькие славянские
братья?

 — Неразумно, — сказал Мэлоун, — и крайне неприятно.

 — Вы, без сомнения, имеете в виду, — сказал Бойд, — Министерство
 Внутренних Дел?

 — _Gesundheit_, — любезно сказал Мэлоун.

 — МВД, — сказал Бойд. “Я несколько дней готовился натянуть это на тебя"
, когда ты вернешься.

Малоун кивнул. “Тогда очень хорошо”, - сказал он величественным тоном.
“Скажи это снова”.

“Черт возьми, ” сказал Бойд, “ я не могу повторить это снова”.

“Не унывай”, - сказал Малоун. “Может быть, когда-нибудь ты научишься. Тем временем,
Томас, ты получил то, о чем мы говорили?”

Бойд кивнул. «Думаю, с меня хватит, — сказал он. — В любом случае, намечается определённая тенденция. Пройдёмте в мой кабинет, и я вам покажу».

 Там, на массивном столе Бойда, лежало несколько аккуратных стопок бумаги.

 «Похоже, этого достаточно, — сказал Мэлоун. — На самом деле, похоже, что этого слишком много. Разве мы не проходили через всё это раньше?»

— Не так, как сейчас, — сказал Бойд. — Информация со всех сторон,
из всех мест, в одно место. Он взял стопку бумаг
и протянул их Мэлоуну.

 — Что это? — спросил Мэлоун.

— Это, — сказал Бойд, — отчёт о Братстве моряков Тихоокеанского торгового флота
.

— Ого, — с сомнением произнёс Мэлоун.

Бойд подошёл, задумчиво теребя бороду, и взял несколько верхних листов из рук Мэлоуна. — В отчёте, — сказал он, глядя на листы, — есть результаты проверок, которые мы провели в офисе президента Братства, а также в местном отделении в Лос-Анджелесе и
Сан-Франциско местные”.

“Только два?” Сказал Малоун. “То, что кажется, как будто ты лежишь на
задание”.

“Они два лучших состава”, - сказал Бойд. “Но послушай это:
президент и трое его подчинённых подали в отставку позавчера, и не
совсем вовремя. Закон — я имею в виду нас и многих других людей —
преследует их по пятам. Похоже, кто-то случайно перепутал пару
конвертов.

 — Похоже на дело для почтового отделения, — бодро сказал Мэлоун.

 — Не эти конверты, — сказал Бойд. “Было письмо, которое
предполагалось отправить главе местного отделения Сан-Франциско, касающееся
второго набора бухгалтерских книг — не тех, которые использовались для целей налогообложения, а настоящих
Маккоя. Письмо не дошло до человека из Сан-Франциско. Вместо этого оно
— обратился к генеральному прокурору штата Калифорния».

«Замечательно, — сказал Мэлоун. — А что в это время делал Сан-Франциско?»

Бойд улыбнулся. «Сан-Франциско был в замешательстве, — сказал он. — Как и все остальные. Человек из Сан-Франциско получил копию аффидевита,
касающегося тоннажа торговых судов. Он должен был передать его генеральному прокурору».

«Хорошая работа, — сказал Мэлоун. «Итак, когда ребята из Фриско проснулись и поняли, что
происходит, —

 они позвонили начальнику, и тот сложил два и два, уволился
и скрылся. Сейчас он, вероятно, живёт под прикрытием
жизнь продавца обуви в Париже, штат Кентукки».

«И, в конце концов, — добавил Мэлоун, — почему бы и нет? Это спокойная жизнь».

«Генеральный прокурор, конечно, конфисковал вторую партию книг»,
продолжил Бойд. «Большое жюри сейчас рассматривает обвинения».

«Знаете, — задумчиво сказал Мэлоун, — я почти жалею этого
человека. Почти, но не совсем».

“Я понимаю, что вы имеете в виду”, - сказал Бойд. “Это чертовски неприятно, что такое произошло”.

“ С другой стороны— ” Малоун торопливо пролистал бумаги,
затем со вздохом облегчения положил их обратно на стол Бойда. - У меня есть
— Теперь основные детали, — сказал он. — Я могу более тщательно изучить это позже. Что-нибудь ещё?

 — О, много чего, — сказал Бойд. — И всё по одному и тому же шаблону. Например, FPM буквально свалила это на нас.

 — Буквально? — переспросил Мэлоун. — Что Федерация профессиональных музыкантов делала у вас на коленях?

 — Не у меня, — поспешно сказал Бойд. — Не моё. Но, кажется, какая-то секретарша положила стопку папок на подоконник в их кабинете на втором этаже, и они упали. В это время мимо проходил агент, поскользнулся на банановой кожуре и сел на
тротуар. Бинго, папки на коленях.

“Замечательно”, - сказал Малоун. “Рука Бога”.

“Рука чего-то, несомненно", ” сказал Бойд. “В этих папках содержится
все боеприпасы, которые нам когда-либо требовались, чтобы получить после FPM. Откаты,
незаконные соглашения с ночными клубами, все работает. Мы ставим
все вместе сейчас, но это похоже на долгий срок вперед на наш
друзья из МПФ”.

И Бойд подошел к своему столу, взял особенно большую стопку бумаг
. “Это, “ сказал он, - действительно горячая штука”.

“Как вы называете остальные?” Сказал Малоун. “ Преступление на льду?

“Новое шоу в ”Зимнем саду", - беспечно сказал Бойд. “Не пропустите".
”Если сможете".

“Конечно”, - сказал Малоун. “Так что там такого горячего?”

Бойд улыбнулся. “Полицейские управления семи крупных городов”, - сказал он.
“Все они подвергаются нападкам либо со стороны местного прокурора, либо
генерального прокурора штата. Похоже, что происходит небольшое взяточничество и
коррупция ”.

— Это, — сказал Мэлоун, — не новость.

 — Для заинтересованных людей это новость, — сказал Бойд.  — Четыре начальника полиции подали в отставку, а также множество инспекторов, капитанов и
лейтенантов.  По всей стране царит хаос, Кен.

“Держу пари”, - сказал Малоун.

“И я проверил каждого”, - продолжил Бойд. “Твоя догадка была
абсолютно верна, Кен. Прокуроры и генеральные прокуроры
все новые люди - все те, кто замешан в этом деле. Каждый из них
заменил предыдущего действующего президента на недавних выборах. В двух случаях
губернатор тоже был новым — его избрали в прошлом году.

“Это цифра”, - сказал Малоун. “А как насчет остальных?”

Бойд величественным жестом указал на все бумаги на столе.
«Всё одно и то же, — сказал он. — Они все следуют шаблону, Кен, _шаблону_. Тому, который ты искал».

Малоун моргнул. “Будь я проклят”, - сказал он. “Будь я вдвойне проклят”.

“А как насчет русских?” Спросил Бойд.

“ Ты имеешь в виду "Величайших вно-тренировочных дел"? - Спросил Малоун.

“ Теперь, ” сказал Бойд, “ будь я проклят. И это после того, как я тренировался несколько дней ”.

“А, ” сказал Малоун. — Но я был _там_. Русские так же сбиты с толку, как группа трансильванских крестьян, которым нужно выследить двух вампиров, а факелов на всех не хватает. Вот, например, только один пример: противоречивые приказы, которые были отданы в отношении меня, Её Величества и Л… мисс Гарбич.

Он вкратце рассказал о том, что произошло.

“Звучит забавно”, - сказал Бойд.

“Они были так заняты спорят друг с другом,” Мэлоун законченной, “что я
есть ощущение, что нам вряд ли нужны телепортации, чтобы сбежать. Это
просто потребовалось больше времени, вот и все”. Он помолчал. “ Кстати, Том,
насчет слежки...

“ Любу Гарбич охраняют так, словно она в Форт-Ноксе, - сказал Бойд
. — Если какой-нибудь советский агент попытается приблизиться к ней с какими-либо угрозами,
мы схватим его раньше, чем он успеет сказать «Иван Робинович».

 — Или, — предложил Мэлоун, — _Meeneestyerstvoh_—

— Если бы мы подождали этого, — сказал Бойд, — нам пришлось бы ждать весь день. Он сделал паузу. — Но кто это делает? — продолжил он. — Это всё ещё вопрос. Марсиане? Венерианцы? Или это последние венерианцы?

 — Афродизиаки, — дипломатично предположил Мэлоун.

 — Нет, спасибо, — вежливо ответил Бойд. — Я никогда не балуюсь во время дежурства.

“Томас, ” сказал Малоун, “ ты первоклассный наездник”.

“Хорошо”, - сказал Бойд. “Но, тем временем, кто все это делает? Вы
предпочитаете злых существ с планеты Ploor?”

“Я бы не стал” Мэлоун сказал твердо.

“Но у меня странное ощущение”, - Бойд сказал, “что, несмотря на все
Если нет доказательств обратного, вы не верите в межпланетную теорию
инопланетян».

«Честно говоря, — сказал Мэлоун, — я ни в чём не уверен. Совсем. Но я
хочу знать, почему, если это делают межпланетные инопланетяне, они выбирают такой странный способ».

«Странный?» — переспросил Бойд. — «Что в этом странного? Вы бы не ожидали
Твари из Ploor выходят прямо и говорят нам, чего они хотят,
не могли бы вы? Это противоречит обычаям. Это может быть даже противозаконно. ”

“Ну, может быть”, - сказал Малоун. “Но это довольно странно. Разница
между тем, что происходит в России, и тем, что происходит здесь…

«Какая разница?» — сказал Бойд. «Все в замешательстве. И здесь, и там. Для меня всё выглядит одинаково».

«Ну, это не так, — сказал Мэлоун. — Взгляни, например, на газету». Он бросил «Пост» Бойду, который поймал её судорожным движением и медленно сложил.

“Зачем кидаться вещами?” Сказал Бойд. “Тебе больно или что-то в этом роде?”

“Наверное, да”, - сказал Малоун. “Но не в тебя. Это ... кто—то или
что-то. Неизвестный человек или люди.

“ Или плоорцы, ” сказал Бойд.

— Как скажешь, — ответил Мэлоун. — Но взгляни на газету и скажи, видишь ли ты то, что вижу я. Он сделал паузу. — Это что-то значит? — спросил он.

 — Наверное, — ответил Бойд. — Разберёмся позже. Он медленно листал газету, задумчиво теребя бороду. Мэлоун наблюдал за ним в напряжённой тишине.

 — Видишь? — наконец спросил он.

Бойд поднял глаза и очень медленно кивнул. “ Ты прав, Кен, ” сказал он.
тихим голосом. “ Ты абсолютно прав. Это так же ясно, как нос
на твоем лице ”.

“И это, ” сказал Малоун, - звучит как оскорбление. Это намного проще
чем это. Предположим, ты скажешь мне.

Бойд подумал. “Здесь, ” сказал он наконец, “ много
сбитых с толку придурков и идиотов. Верно?”

“Правильно”, - сказал Малоун.

“А в России, - продолжил Бойд, - много путаницы. Верно?”

“Конечно”, - сказал Бойд. “Это совершенно ясно. Интересно, почему я не заметил этого раньше
.

“Вот оно!” - Воскликнул Малоун. “В этом-то и разница!”

“Конечно, - сказал Бойд. “Это совершенно ясно. Интересно, почему я не заметил этого
раньше.

“Потому что вы этого не искали”, - сказал Малоун. “Потому что никто этого
не искал. Но я хочу сделать еще одну проверку. Есть одна область, в которой я
не уверен, просто потому, что у меня недостаточно материала для продолжения.

- Что это за область? - Спросил Бойд. - Мне кажется, мы неплохо поработали.
работа...

“Мафия”, - сказал Малоун. “Мы знаем, что у них проблемы, но...”

“Но мы не знаем, какого рода проблемы”, - закончил Бойд. “Вы правы".
"Да”.

Малоун кивнул. — Я хочу поговорить с Манелли, — сказал он. — Мы можем это устроить?

 — Не вижу причин, почему бы и нет, — ответил Бойд. — Старший помощник может рассказать нам о нём. Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

 — Нет, — сказал Мэлоун, немного подумав. — Нет. Ты пойди и поговори с Майком Сэндом, главой Международного союза водителей грузовиков. Мы знаем, что он связан с
с Синдикатом, и, может быть, вы сможете получить от него какую-нибудь информацию.
Вы знаете, что искать?

— Теперь знаю, — сказал Бойд. Он потянулся к телефону внутренней связи.

* * * * *

Чезаре Антонио Манелли был гангстером во втором поколении,
чью историю проще всего описать, обратившись к различным государственным
делам, которые совпадали с его становлением. Таким образом:

Когда Чезаре был маленьким мальчиком с неуверенной походкой и пухлым лицом,
Двадцать первая поправка к Конституции Соединённых Штатов
отменила не только Восемнадцатую поправку, но и процветающую
предприятия, которыми руководили Манелли-старший и многие из его друзей.

Когда Чезаре был маленьким школьником и изучал таблицу умножения
его отец и друзья его отца были заняты делением. Они
отделяли, выражаясь более полно, мужей от семей как средство получения выкупа
и деньги из банков как средство получения
тех же самых наличных без использования посредника или жертвы. Это был период
Великой депрессии и лихорадочных поисков в высших эшелонах
бандитского мира замены бутлегерству.

 И когда Чезаре был невинным старшеклассником, носившим палеолитическую
складной нож и черная кожаная куртка, его отец и его друзья.
друзья отца достигли нового уровня. Они объединились в
Синдикат, и начал концентрироваться на игорный бизнес и в целом,
комплекс, прибыльную сеть из товарищества.

И после Второй мировой войны было прийти, и пришло время для Чезаре делать
его часть. С любовью попрощавшись с отцом и теми из его друзей, кто пережил разногласия времён сухого закона, болезненные судебные процессы начала 1930-х годов и ещё более болезненные объединения в годы, предшествовавшие войне, молодой
Чезаре отправился в чужие края, где прославился тем, что
создал и возглавил крупнейшую сеть чёрного рынка во всей
Южной Европе.

 Чезаре пошёл по стопам своего отца. И до своей внезапной
смерти во время ссоры в Майами Джакомо «Джек-потрошитель»
 Манелли гордился своим сыном.

 «Боже, — часто говорил он. — Что за парень, а? Что за парень!»

В конце войны молодой Чезаре, доказав, что он мужчина, взял себе
прозвище и дробовик. После первых нескольких уроков ему почти не
приходилось пользоваться дробовиком; вскоре он был на пути к
вершине.

Чезаре «Большому Сыру» Антонио Манелли некуда было идти,
кроме как наверх.

Прямо наверх.

Теперь, в 1973 году, он занимал скромный, но роскошный офис на Мэдисон-авеню,
где изо всех сил старался притвориться перед всем миром, что он всего лишь маленький винтик — по сути, почти невидимый винтик — в большой рекламной машине. Его старания были, по сути, достаточно хороши.

Хотя среди сотрудников правоохранительных органов, которые
занимались расследованием, было общеизвестно, что Манелли был настоящим
владельцем агентства, доказать это было невозможно. Он даже не
у него был телефон, зарегистрированный на его имя. Единственный способ связаться с ним —
через его доверенное лицо в агентстве, невозмутимого, агрессивного
араба по имени Атиф Абдулла Ауд.

 По словам начальника нью-йоркского отделения, у Мэлоуна было
два варианта, как добраться до Манелли. Один, более прямой, —
войти, объявить, что он агент ФБР, и настоять на встрече с Манелли. Если бы у него был ордер на обыск, сказал ему помощник, он мог бы даже войти. Но даже если бы он это сделал, то, скорее всего, ничего бы не узнал от Манелли.

Второй, более дипломатичный способ заключался в том, чтобы позвонить Атифу Абдулле Ауду
и договориться о встрече.

Мейлон принял решение в мгновение ока. Он включил телефон и
набрал номер «Плазы».

На экране появилось лицо довольно симпатичной, хотя и несколько глуповатой, брюнетки. — Роджер, Уилко, О’Вурр и Ауд, добрый день, — сказала она.

Мэлоун моргнул.

«Кто звонит, пожалуйста?» — спросила девушка. Она постучала жвачкой по экрану,
и Мэлоун поморщился и отодвинулся.

«Это Кеннет Дж. Мэлоун, — сказал он с безопасного, по его мнению, расстояния. — Я хочу поговорить с мистером Аудом».

“Мистер Ауд?” - позвала она высоким, бесполезным хныканьем.

“Это верно”, - терпеливо сказал Малоун. “Вы можете сказать ему, что
возможно, его ждут какие-то государственные дела”.

“О, - сказала она. “Но мистера Ауда нет на месте”.

Мистера Ауда дома не было, мистера Ауда не было дома. Мэлоун несколько раз прокрутил это в голове и решил попытаться забыть как можно быстрее. — Тогда, — сказал он, — позвольте мне поговорить с одним из других партнёров.

  — Партнёров? — переспросила девушка. Она снова щёлкнула жвачкой. Мэлоун отступил ещё на дюйм.

  — Ну, — сказал он, — с другими людьми, с которыми он работает. С Роджером, или Уилко, или О’Вурром.

“О”, - сказала девушка. “Они”.

“Это верно”, - терпеливо сказал Малоун.

“Как насчет мистера Уиллкоу?” - спросила девушка после секунды глубокого и
серьезного раздумья. “А он бы подошел?”

“Почему бы нам не попробовать его и не посмотреть?” Сказал Малоун.

“Хорошо”, - радостно сказала девушка. “Давайте”. Она одарила Мэлоуна ослепительной улыбкой, лишь слегка искажённой жвачкой, и отключилась. Мэлоун
несколько секунд смотрел на пустой экран, а затем невидимый голос девушки произнёс: «Мистер Уилко сейчас поговорит с вами, мистер Мэлоун.
Спасибо, что подождали».

«Я не…» — начал было Мэлоун, но тут на экране появилось лицо Фредерика
На экране появился Уилко.

Уилко был худым, морщинистым мужчиной с очень бледной кожей. Ему, по-видимому, было за шестьдесят, и выглядел он так, будто только что проиграл
ночную схватку с графом Дракулой. Мэлоун с интересом поискал следы от укусов, но не нашёл их.

— А, — сказал Уилко голосом, похожим на шуршание бумаги. — Мистер
 Мелон. Добрый день.

«Я не мистер Мелон», — раздражённо сказал Мэлоун.

Уиллко выглядел слегка удивлённым, как человек, обнаруживший, что в его вечернем хересе есть холестерин. «Правда?» — сказал он. «Тогда, должно быть, я ошибся номером. Прошу прощения».

— Вы не ошиблись номером, — сказал Мэлоун. — Я в некотором роде мистер Мелон. Когда он это произнёс, прозвучало не очень понятно, поэтому он добавил:
 — Ваша секретарша неправильно записала моё имя. Она думает, что я мистер Мелон — Кеннет
 Дж. Мелон.

 — Но это не так, — сказал Уилко.

 Мэлоун подавил желание объявить, что на самом деле его зовут Ламонт
Крэнстон. — Я Кеннет Дж. Мэлоун, — сказал он.

 — А, — сказал Уилко. — Забавно. Представьте, что я принял вас за мистера
 Мелона, а вы на самом деле мистер Мэлоун. — Он сделал паузу, и его лицо стало ещё более морщинистым. — Но я не знаю вас ни под одним из этих имён, — сказал он.
 — Чего вы хотите?

“ Я хочу поговорить с мистером Манелли, ” сказал Малоун.

“ Но мистер Ауд...

“Господин дерево уд,” Мэлоун сказал, Интересно, если это прозвучало так глупо Willcoe
как это делали его словам, “сейчас нет. Поэтому я подумал, что вы могли бы организовать
в полдень на прием”.

Willcoe закусил губу. “Г-н Манэлли не только сейчас”, - сказал он.

“Да,” сказал Малоун. “Я не думал, что он придет. Вот почему я хочу
договориться о встрече позже, когда он будет дома”.

“Мистер Манелли знает вас?” Сказал Willcoe подозрительно, морщины
опять углубляется.

“Он знает мой босс,” - сказал Малоун внимательно. “Вы просто скажите ему, что
это то, что должно стоить ему времени и денег. Его
времени и его денег».

«Хм, — сказал Уилко. — Понятно. Не могли бы вы подождать минутку, мистер Мел — мистер
Мэлоун?»

Экран тут же погас. На этот раз ждать пришлось немного дольше.

И следующее лицо, появившееся на экране, было лицом Чезаре «Большого»
«Сырный» Антонио Манелли, почти невидимый винтик.

 Для винтика у него было неплохое лицо. Оно было сильным и мускулистым,
с тёмными волнистыми волосами, зачёсанными наверх. По бокам волосы слегка седели, а за сединой виднелись два больших
Уши торчали. Нос Манелли был длинным, слегка орлиным, а
глаза — очень приятными и искренними. Они были светло-серыми.

 — Ага, — сказал Манелли. — Вы мистер Мэлоун, верно? Его голос был
хриплым, но было очевидно, что он пытается взять себя в руки. — Я сожалею, что
сообщаю вам, что я ухожу, мистер Мэлоун, — сказал он. — Но человек в моём положении — я люблю уединение, мистер Мэлоун, и стараюсь уединяться сам. Позвольте мне задать вам вопрос, мистер Мэлоун: я знаю вас, мистер Мэлоун?

 — Не лично, — ответил Мэлоун. — Я…

 — Но я должен знать вашего босса, — сказал Манелли. — Я его не знаю,
пока что и то, и другое.

Малоун пожал плечами. “Уверен, что знаете”, - сказал он и почти небрежно произнес имя.
“Эндрю Дж. Баррис”.

Манелли поднял брови. “Так вот вы кто”, - сказал он. “Я
должен был догадаться, мистер Малоун. И вы хотите немного поговорить со мной
, верно?”

“Совершенно верно”, - сказал Малоун.

“Но так нельзя поступать, мистер Малоун”, - укоризненно сказал Манелли.
“В конце концов, мы понимаем друг друга, вы и я. Что вы должны сделать,
ты должен поступать через каналы, в правильном пути, так что все
она будет открытой и выше правления”.

“Через каналы?” Сказал Малоун.

Манелли посмотрел на него с жалостью. “ Вы, должно быть, новичок в своей работе.
Мистер Малоун, - сказал он. “Потому что существует целая система, построенная
, и вы не знаете об этом. То, как все работает, мы сидим без дела
и не видим людей. А потом кто-то приходит и предъявляет свои
удостоверения, можно сказать — ордера на обыск, например, или
повестки в суд. И тогда мы знаем, где находимся.

Малоун покачал головой. “Это не такой звонок”, - сказал он. “Это
скорее дружеский звонок”.

“Мистер Малоун”, - сказал Манелли. Упрек в его голосе прозвучал сильнее.
“ Вы, должно быть, совсем новичок в своей работе.

“Тем не менее”, - сказал Малоун.

Манелли колебался всего секунду. “Потому что ты мне нравишься, “ сказал он, - и
чтобы научить тебя, как здесь все устроено, я мог бы оказать тебе услугу”.

“Хорошо”, - терпеливо сказал Малоун.

“Через час”, - сказал Манелли. “У меня дома. Здесь”.

Экран погас прежде, чем Малоун успел попрощаться.

Мэлоун встал, вышел в коридор и решил, что, раз уж у него есть время, он может спуститься в кабинет Манелли.
Это, сказал он себе, даст ему время подумать, что он хочет сказать.

Сначала он подумывал о том, чтобы выпить бурбона с содовой в
Бар на Мэдисон-авеню, но он быстро отказался от этой идеи. Он всегда мог попасть в затруднительное положение и телепортироваться, чтобы выбраться, и он не хотел, чтобы у него кружилась голова на случай, если это произойдёт. «Троткинс» показал ему, что при достаточном стрессе он может справиться с работой, даже если выпьет довольно много водки. Но, как он с грустью сказал себе, не было абсолютно никакого смысла рисковать.

  Он направился в центр по Пятой авеню. Вскоре он уже стоял перед
сине-голубой башней Равелл-билдинг.

Это решило за него. Он взглянул на часы, мысленно подбросил
монетку, а затем немного схитрил, чтобы получить правильный ответ. Он
вошел внутрь и вошел в лифт.

“Шесть”, - сказал он с решением.

Лу сидел в Общество психических исследований столом, беседуют
Твиди сэр Льюис Картер. Мэлоун помахал Картер, решили, что
разговор с Лу и пошел прочь. Затем он
понял, что не может допустить, чтобы Картер решил, что он сумасшедший. Ему нужно было
придумать, что сказать этому человеку, и сделать это поскорее.

Картер улыбнулся и жестом подозвал его. “А, мистер Мэлоун”, - сказал он. “Я
рад, что вы доставили нашего Лу домой в целости и сохранности. Я слышал немного о себе—
ах—эскапада. Поразительны, истинно”.

“Не для ФБР,” Мэлоун сказал скромно. “Мы прошли через слишком
много.”

“Но—”

“Нет, правда”, - сказал Малоун. “Мы больше никогда ничего не называем поразительным"
.

“Я могу себе представить”, - сказал Картер. “Я могу что-нибудь сделать для
вас?”

Малоун быстро соображал. Ему нужно было что-то предпринять, а у него было не так много
времени. “Почему— э—э...” - сказал он, и тут до него дошло. “Да, собственно говоря,
на самом деле ты можешь”, - сказал он.

“Рад служить”, - сказал Картер. “Я уверен, что мы можем делать все, что вы
запрос”.

“У тебя есть еще какие-либо сведения о телепатической проекции?” Сказал Малоун.

Сэр Льюис Картер нахмурился. “ Телепатическая проекция? - сказал он.

“Материал — феномен, о котором упоминал Картье Тейлор, “ сказал Малоун, - в
_Умники и Дебилы_. По-моему, это было на восемьдесят четвертой странице.

“О”, - сказал Картер. “О, да. Конечно. Что ж, мистер Малоун, посмотрим
что мы можем для вас сделать”.

Малоун вздохнул. “Спасибо”, - сказал он печально. “Я думаю— я думаю, что это
тогда все”. Он улыбнулся Лу и превратил улыбку в ужасающую
нахмурился, когда его взгляд встретился с взглядом Картера. “О”, - сказал Малоун. “Пока. Пока
пока, все”.

“Кен—”

"Сейчас не время и не место", - с грустью сказал он себе.
“До свидания, сэр Льюис”, - сказал он. “До свидания, Лу”.

Двери лифта открылись и приняли его.

* * * * *

Ровно через пятьдесят девять минут после того, как Чезаре Манелли повесил трубку,
Мэлоун появился в величественном и роскошном кабинете, который за высокую плату каждый месяц принадлежал фирме «Роджер, Уиллко, О’Вурр и
Оуд». За стойкой сидела его старая подруга Спеарминт.

 «Мистер Манелли, — сказал Мэлоун. — У меня назначена встреча. Меня зовут
Малоун, а его зовут Манелли. Он работает здесь ”. Это, сказал он себе, было
мягко сказано; но, по крайней мере, у него был шанс донести свою точку зрения
.

“О”, - сказала девушка. У нее хрустнула жвачка. “Конечно. Сию минуту, мистер
Малоуни”.

Малоун открыл рот, затем снова закрыл его. Это просто не стоит
беда, подумал он.

Девушка что-то сделала с коммутатором, затем снова повернулась к нему. — Кабинет мистера
Манелли находится прямо там, сзади, — сказала она, неопределённо указывая
пальцем. — Думаете, вы сможете его найти, мистер Мэлони?

 — Я попробую, — пообещал Мэлони. Он прошёл по длинному коридору и
Он остановился у двери без таблички. По крайней мере, шансы были равны, сказал он себе и открыл дверь.

 Внутри, похоже, была в основном рабочая зона. Гигантская деревянная плита стояла у дальней стены комнаты, в правом углу, и тянулась к центру. В мягком полумраке комнаты казалось, что она ждёт, когда кто-нибудь войдёт в её логово. С первого взгляда Малоун был уверен, что этот стол пожирает людей; он был именно таким: большим, тёмным, мрачным и массивным.

 За ним никого не было, что укрепило его в этом убеждении.
Стол съел своего хозяина. Теперь он вышел из-под контроля, и его придётся застрелить. Мэлоун сделал глубокий вдох и постарался не
дрожать.

Затем он услышал голос.

— Присаживайтесь, мистер Мэлоун, — сказал голос. — Не хотите ли выпить, пока мы
разговариваем? Если вы настроены дружелюбно.

Голос не принадлежал столу. Несомненно, он принадлежал самому Большому
Сыру. Мэлоун повернулся и увидел его, сидящего в левом углу комнаты за низким столиком. Там был ещё один пустой стул,
обращённый к Манелли, и Мэлоун подошёл и сел на него.

 — Выпить? — спросил он. — Хорошо. Конечно.

“Бурбон с содовой, не так ли?” Сказал Манелли. Он встал.

“В вашем исследовательском отделе быстро находят ответы”, - сказал Малоун. “Бурбон
с содовой”.

“В конце концов, ” сказал Манелли, слегка пожимая плечами, “ человек в моем
положении должен быть уверен, что знает, что есть что, и постоянно.
Это рутина, то, что вы называете стандартной операционной процедурой.

— Я уверен, что так и есть, — вежливо пробормотал Мэлоун.

— И кроме того, — сказал Манелли, — вы хорошо известны. Я думал, что знаю ваше имя, когда старый Фред упомянул его, иначе я бы никогда с вами не заговорил. Вы же знаете, как это бывает.

Мэлоун кивнул. “Хорошо,” - сказал Манелли подошел к маленькому
портативный бар в задней части комнаты, и занялся: “мы откровенно,
в любом случае”.

“А почему бы нам не быть откровенными, мистер Малоун?” Сказал Манелли. “Это
приятная, дружеская беседа, и что у нас на уме?”

Впервые, когда он повернулся, Малоун мельком увидел что-то такое
за четко очерченным и мускулистым лицом. В его голосе была паника, всего лишь крошечное
семя, сдерживаемое железной волей, но это читалось в его глазах и
на щеках.

«Просто милый, дружеский разговор», — сказал Мэлоун. Манелли
разливаю напитки и ставлю их на стол.

“Выбирайте сами”, - сказал он. “Это не то, что должен делать хороший хозяин, просить
гостя выбрать что-нибудь, как в игре; но у меня вошло в привычку. Люди
нервничают из-за мышьяка в напитках. Что глупо ”.

“Конечно, это так”, - согласился Малоун. Он взял левый стакан и
внимательно осмотрел его. — Если бы вы хотели меня убить, вам понадобились бы мотив и возможность, а сейчас у вас их нет. Кроме того, вы бы позаботились о том, чтобы быть далеко, когда это произойдёт. Он надеялся, что его голос звучит уверенно. Он сделал глоток, но на вкус это был бурбон с содовой.

“Мистер Малоун, ” сказал Манелли, “ вы говорите обо мне такие вещи, и это
ранит. Мне больно, прямо здесь”. Он прижал руку к чековой книжке
сбоку своего пиджака. “Я законный бизнесмен и ничем не отличаюсь
от любого другого законного бизнесмена. Вы больше ничего не сможете доказать”.

“Я знаю, что не могу”, - сказал Малоун. “Но я хочу поговорить с тобой о твоем
настоящем бизнесе”.

— Это мой настоящий бизнес, — сказал Манелли. — Рекламное агентство. Я
работаю здесь. Реклама у меня в крови. И я ни капли не понимаю,
почему ты постоянно что-то от меня требуешь.

— Делал что? — спросил Мэлоун. — Что я сделал?

— Ну же, мистер Мэлоун, — сказал Манелли. Он сделал глоток из своего бокала. — Вы
сказали, что будем откровенны, так что я откровенен. Почему бы и вам не быть откровенным?

— Я не понимаю, о чём вы говорите, — сказал Мэлоун, частично
говоря правду.

Манелли сделал еще глоток своего напитка, порылся в кармане пиджака
и достал две сигары. “ Курите, мистер Малоун? - Спросил он. “ Самую лучшую, из Гаваны, Куба.
- Самую лучшую. Каждая обошлась мне в полтора доллара”.

Малоун с тоской посмотрел на сигары. Но для Манелли это было нормально
курить сигары, с горечью подумал он. Манелли был гангстером, и кто
заботило, как он выглядит? Малоун был человеком из ФБР, а люди из ФБР не курили
сигары. Особенно гаванские сигары. Это, сказал он себе с
твердостью сожаления, было это.

“Нет, спасибо”, - сказал он. “Я никогда не курю на службе”.

Манелли пожал плечами и отложил одну сигару. Он зажег другую и
густые облака дыма стали подниматься в номер. Мэлоун вздохнул
глубоко.

«Я понимаю, что у вас были проблемы», — сказал он.

Манелли кивнул. «Теперь вы понимаете, мистер Мэлоун?» — сказал он. «Вы говорите мне, что не знаете, что происходит, но вы знаете, что у меня проблемы. Как так, мистер Мэлоун? Как так?»

“Потому что у тебя проблемы”, - сказал Малоун. “Но я не имею к ним никакого отношения".
Он поколебался, хотел добавить: “Пока”, но передумал.
не стоит.

“Итак, мистер Малоун”, - сказал Манелли. “Вы знаете, что это не так”.

“Я знаю?” Переспросил Малоун.

Манелли вздохнул, сделал еще глоток своего напитка и глубоко затянулся
сигара. “Давайте возьмем, к примеру,” - сказал он. — Теперь вы понимаете, что мой бизнес — это реклама, мистер Мэлоун?

— Это у вас в крови, — невольно сказал Мэлоун.

— Верно, — сказал Манелли. — Но я всё обдумываю. Мне нравится размышлять.
выяснять отношения. В некотором теоретическом смысле, как, например.
Понимаете?

“Какого рода теоретическую историю вы собираетесь мне рассказать?” Малоун
сказал.

Манелли откинулся на спинку стула. “Давайте возьмем, к примеру, некоторых
номеристов, у которых на днях были проблемы, их избили и
отобрали у них деньги. Может быть, вы читали об этом в газетах.

— Я не особо следил за газетами, — сказал Мэлоун.

 — Ничего страшного, — величественно ответил Манелли.  — Может, этого и не было в
газетах.  Но в любом случае я понял, что, возможно, это произошло.  Мне нечего было
что с этим делать, мистер Малоун; вы это понимаете? Но я догадался
как, возможно, это произошло.

“Как?” Сказал Малоун.

Манелли сделал еще одну затяжку сигарой. “Возможно, произошла ошибка на ипподроме
— мы могли бы, например, сказать "Ямайка", просто для смеха. И
возможно, были опубликованы два разных итога для равных чисел,
и оба были опубликованы. Так что бегунки с номерами все испортили,
их избили и забрали у них деньги».

«Это могло произойти таким образом», — сказал Малоун.

«Я думаю, что, возможно, ФБР имело к этому отношение», — сказал Манелли.

«Мы не имели», — сказал Малоун. «Честно говоря».

“И это еще не все”, - сказал Манелли. “Допустим, однажды на Ямайке
были гонки”.

“Хорошо, ” согласился Малоун. “То, что не требует много
воображения”.

“И давайте предположим, ” продолжал Манелли, “ что букмекеры — если таковые вообще есть
букмекеры в этом городе; кто знает? — что они получили известие о том, кто
приходи, выигрывай, размещай и показывай”.

“Звучит естественно”, - сказал Малоун.

“Конечно, звучит”, - сказал Манелли. “Но где-то произошла ошибка,
потому что победившее животное было дисквалифицировано, и никто не слышал об этом
до тех пор, пока не было произведено много выплат. Это стоит денег ”. Он остановился.
“Я имею в виду, что это стоило бы денег, если бы это произошло”, - закончил он.

“Конечно”, - сказал Малоун. “Конечно”.

“И вы говорите мне, что это не ФБР?” Манелли сказал.

“Это верно”, - сказал Малоун. “На самом деле, мы расследуем
такие вещи, как эта путаница и неэффективность повсюду”.

Манелли допил свой напиток одним долгим, изумленным глотком. “Сейчас, подожди
минуту”, - сказал он. “Давайте скажем в шутку, ну, для смеха, что я
что-то вроде колеса в этих вещах, в букмекерских конторах, парнях по номерам и
тому подобное ”.

“Давайте назовем это синдикатом”, - предложил Малоун. “Просто для смеха”.

“Тогда ладно”, - сказал Манелли, бросив подозрительный взгляд на Малоуна.
“Как бы вы это ни называли, такой человек, как я сегодня, не был бы каким-то там
мелким рубакой без мозгов. Он был бы бизнесменом,
отлаженным, умным бизнесменом. Верно?

“Верно”, - сказал Малоун. “И что я хочу знать: как продвигается бизнес?”

“Ты шутишь?” Сказал Манелли.

“Я не шучу”, - сказал Малоун. “Я серьезно. ФБР расследует
путаницы, точно такие же, как те, о которых вы мне рассказываете. Мы хотим остановить
их ”.

Манелли моргнул. “ Знаете, мистер Малоун, ” тихо сказал он, “ я слышал
о вмешательстве государства в частное предпринимательство, но не вы
думаю, что это немного слишком далеко?”

Малоун пожал плечами. “Вот для чего я здесь”, - сказал он. “Соглашайся или
оставь это”.

“Просто чтобы было понятно, - сказал Манелли, - что мы говорим о
воображаемых вещах. Теоретических”.

“Конечно”, - сказал Малоун. “Воображай дальше”.

— Ну, — медленно произнёс Манелли, — вы слышали об этом разрушенном ночном клубе
во Флориде? Это случилось, кажется, месяц назад, в Майами?

 — Я слышал об этом, — сказал Мэлоун.

 — Это просто пример, понимаете, — сказал Манелли. — Но предположим,
В том клубе было колесо рулетки. Просто колесо.

— Хорошо, — сказал Мэлоун.

— И предположим, что колесо было немного подкручено, — сказал Манелли. — Не сильно, совсем чуть-чуть.

— Отлично, — сказал Мэлоун. — Это объясняет, почему клуб был разрушен?

— Ну конечно, — сказал Манелли. — Потому что что-то случилось с механизмом, или, может быть, оператор ошибся. И число семь выпадало
восемь раз подряд».

«Старая добрая семёрка», — сказал Мэлоун.

«Так что был бунт, — сказал Манелли. — Потому что у некоторых людей были деньги на
этом номере, и некоторые люди забеспокоились и тому подобное. И был бунт».

“И клуб потерпел крушение”, - сказал Мэлоун. “Вот что я называю плохой
удачи”.

“Удача?” Сказал манелли. “Какое везение надо делать с рулеткой?
Кто-то облажался, вот и все”.

“О, ” сказал Малоун. “Конечно”.

“И так оно и было”, - сказал Манелли. Он затянулся сигарой,
положил её в стоявшую рядом пепельницу и выпустил огромный столб
дыма, как Везувий.

«Очень жаль», — сочувственно сказал Мэлоун.

«Всё кончено, — сказал Манелли. — Ошибки и люди, совершающие
ошибки, косящие то тут, то там и везде. Людей убивали из-за
ошибок, и никто не может позволить себе терять людей».
их постоянно убивают».

«Это влечёт за собой расходы», — сказал Мэлоун.

«И время, и найм парней, которые будут убивать, а потом они ещё и облажаются, — сказал Манелли. — Это ужасно. Некоторых парней убили, даже если они не совершали никаких ошибок. Просто случайно, вроде как».

«Что ж, — осторожно сказал Мэлоун, — можно рассчитывать на то, что правительство сделает всё возможное, чтобы исправить ситуацию».

Манелли нахмурился. — Вы это серьёзно, мистер Мэлоун?

 — Конечно, серьёзно, — честно ответил Мэлоун. Он напомнил себе, что не обещал помогать Манелли. Он только пообещал навести порядок.
выяснится. И он мог бы выяснить, что это могло означать позже, когда
у него будет время.

“Все, что я скажу, это забавно”, - сказал Манелли. “Это безумие”.

“Так оно и есть”, - сказал Малоун.

Манелли пристально посмотрел на него. “Мистер Малоун, - сказал он наконец, - “может быть,
вы имеете в виду именно это. Может быть, ты так и делаешь.

“Конечно, хочу”, - сказал Малоун. “В конце концов, предполагается, что правительство должно
помогать своим гражданам”.

Манелли покачал головой. “Мистер Малоун, ” сказал он, “ ты можешь называть меня
Cesare. Все так делают.

“Нет, не делают”, - сказал Малоун. “Они называют тебя Сыром. У меня есть
научные сотрудники тоже”.

“Так что зови меня Чиз”, - сказал Манелли. “Я не возражаю”.

“Есть только одна маленькая проблема”, - сказал Малоун. “Если бы я называл тебя
Чиз, ты бы звал меня Кен. И пошли бы слухи.

“Я понимаю, что вы имеете в виду”, - сказал Манелли.

“Я не думаю, что кто-то из нас хочет, чтобы его коллеги думали, что мы
друзья”, - сказал Малоун.

“Думаю, что нет”, - сказал Манелли. “Это вызвало бы беспокойство”.

“И определенный недостаток уверенности”, - сказал Малоун. “Так что, предположим, я продолжу
называть вас мистером Манелли?”

“Прекрасно”, - сказал Манелли. “А я буду называть вас мистером Малоуном, как всегда”.

Малоун улыбнулся и встал. “Ну, тогда, ” сказал он, “ до свидания, мистер
Манелли.

Манелли тоже встал. “ До свидания, мистер Малоун, ” сказал он. “ И удачи, если
вы действительно имеете в виду то, что сказали.

“О, я знаю”, - сказал Малоун.

“Потому что все ужасно”, - сказал Манелли. “И они становятся
хуже с каждым днем. Ты должен только знать”.

“Не волнуйся”, - сказал Малоун. “Все наладится довольно скоро".
”Очень скоро". Выходя за дверь и направляясь по коридору, он надеялся, что, по крайней мере, здесь он говорит правду. Он думал, что звучит довольно уверенно, но на самом деле чувствовал себя не так уж уверенно. Секретарь была занята у коммутатора, когда он вышел в
Он прошёл мимо, не поздоровавшись, его разум был занят, взбудоражен и сбит с толку.

Ему казалось, что его голова немного набекрень.

Или, может быть, где-то в ней была маленькая дырочка, и факты просачивались на тротуар.

Если бы он только посмотрел на проблему под правильным углом, сказал он себе, то увидел бы, что происходит.

Но что было правильным углом?— Вот он, — пробормотал Мэлоун, ловя такси, чтобы вернуться на 69-ю
улицу, — большой вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов. И сколько
времени у меня есть на ответ?




11


“Бойд?” - спросил ответственный агент. “Он вышел поговорить с Майком Сэндом".
некоторое время назад он был в МСЭ и до сих пор не вернулся.”

“Хорошо”, - сказал Малоун. “Я буду у себя в кабинете, если понадоблюсь ему”.

Ответственный агент взял небольшой пакет. “Посыльный принес
это”, - сказал он. “Это из Общества психических исследований, и если это
призраки, они гораздо меньше, чем в прошлый раз”.

“Обезвожены”, - сказал Малоун. “Просто добавьте эктоплазму, и они появятся,
крича всем _boo_ и танцуя по всему миру”.

“Звучит замечательно”, - сказал ответственный агент. “Могу я прийти на вечеринку"
”?"

— Во-первых, — рассудительно сказал Мэлоун, — вы должны быть мертвы. Конечно, я могу это устроить…

 — Спасибо, — сказал старший агент и поспешно вышел. Мэлоун спустился в свой кабинет и открыл посылку. В ней было ещё несколько факсимильных копий от сэра Льюиса Картера, все они касались телепатической проекции. Он несколько минут рассматривал их, пытаясь
найти в них какой-то смысл, а потом просто сидел и
думал.

Наконец он снял трубку. Через несколько минут он уже разговаривал с доктором.
Томасом О’Коннором из Юкка-Флэтс.

“Телепатическая проекция?” Сказал О'Коннор, когда Малоун задал ему
вопрос, о котором он думал. “Ну, теперь. Я должен сказать, что — нет. Во-первых,
Мистер Мэлоун, скажи, какие доказательства у вас есть на это явление”.

Малоун чувствовал себя почти счастливым, как будто он сделал все домашнее задание до
инструктор призвал его. — Судя по тому, что я смог узнать в PRS, — сказал он, — обычные люди — те, кто не является телепатами, — иногда получают какие-то послания от других людей.

 — Полагаю, — холодно сказал О’Коннор, — вы говорите о телепатических посланиях?

Малоун виновато кивнул. “Я не имел в виду телефон, “ сказал он, - или
письма или что-то в этом роде. Телепатические сообщения или что-то очень
похожее”.

“Действительно”, - сказал О'Коннор. “Мистер Малоун, я полагаю, вы обнаружите, что
подобные происшествия, если о них точно сообщать, происходят только с близкими.
родственники или любимые лица человека, передающего сообщение.

Малоун вспомнил. “Это верно”, - сказал он.

— И, кроме того, — продолжил О’Коннор, — я думаю, вы обнаружите, что полученное таким образом сообщение указывает на то, что отправитель этого сообщения находится в серьёзной опасности. Например, он был тяжело ранен или
либо он стремительно приближается к смерти, либо едва избежал смерти».

«Верно», — сказал Мэлоун.

«При таких обстоятельствах, — холодно сказал О’Коннор, — возможно, что разум человека, передающего сообщение, способен генерировать огромную псионическую силу, тем самым заставляя даже нетелепата распознавать содержание сообщения».

«Хорошо», — сказал Мэлоун. «Это замечательно, доктор, и я…»

— Но, — резко сказал О’Коннор, — количество псионической энергии, необходимой
для такого подвига, огромно. Обычно это последний всплеск
энергия, выплеск всей оставшейся псионической силы непосредственно
перед смертью. И если смерть не наступает, человек, по крайней мере,
сильно ослаблен; его разум, если он когда-нибудь восстановится, нуждается во времени и
отдыхе, чтобы прийти в себя».

Мейлон медленно переваривал услышанное. «Значит, человек не может делать это очень часто», — сказал он.

«Едва ли», — ответил О’Коннор.

Мейлон кивнул. “Это как — как сдача крови в банк крови. Сдача,
скажем, трех литров крови. Возможно, это тебя не убьет. Но если бы этого не произошло,
вы были бы слабы еще долгое время.

“Совершенно верно”, - сказал О'Коннор. “Хорошая аналогия, мистер Малоун”.

Малоун ненавидел себя за это, но ему было приятно, когда О'Коннор похвалил его.
 “Что ж, - сказал он, - это подтверждает теорию Картье Тейлора довольно
основательно”.

“Я бы так и подумал”, - сказал О'Коннор. “Я удивлен, мистер Малоун, что
вы вообще верите в теории этого человека. Его
фактические данные, я признаю, довольно надежны. Но его теории—
ну, они вряд ли стоят того времени, которое требуется, чтобы их прочитать.

“Понятно”, - сказал Малоун. “Хотя это показалось хорошим ответом”.

“Это, несомненно, хорошая идея”, - сказал О'Коннор. “Она умна и имеет
преимущество-простота. Это противоречит, Мистер Мэлоун, только
факты”.

- Конечно, - грустно сказал Мэлоун. “Но—эй. Подожди минутку”.

“Да?” Сказал О'Коннор.

“Один человек не мог бы делать это в одиночку, по крайней мере, не очень часто и не
без серьезного вреда для себя. Верно?”

“Именно это я и сказал”, - согласился О'Коннор. “Да, мистер Малоун”.

“Но как насчет нескольких человек?” Сказал Малоун. “Я имею в виду, хорошо, давайте посмотрим
в банке крови еще раз. Вам нужно три кварты крови. Но один
человек не обязан отдавать это. Предположим, двенадцать человек отдали полпинты
каждый. Предположим, двадцать четыре человека дадут по четверти пинты на каждого.
 Предположим…

 — Есть, — сказал О’Коннор, — точка убывающей отдачи. Но я понимаю, что вы имеете в виду, мистер Мэлоун. Он задумался на секунду. — Возможно, это и правда осуществимо, — сказал он. — По крайней мере, теоретически. Но это потребует большой умственной координации между участниками. Они
надо быть самим собой телепатический, за одно”.

“Почему?” Мэлоун сказал, чувствуя себя глупо.

“Потому что им пришлось бы достаточно тесно связать свои мысли, чтобы
направить их должным образом и в нужное время”. О'Коннор кивнул. “Но,
Учитывая это, я полагаю, что это можно сделать».

«Замечательно», — сказал Мэлоун.

«Однако, — сказал О’Коннор, явно довольный тем, что немного охладил пыл, — это нельзя делать в течение очень долгого времени, понимаете».

«Конечно», — радостно сказал Мэлоун.

«Кстати, мистер Мэлоун, — сказал О’Коннор. — Это как-то связано с гипотезой, которую вы представили мне некоторое время назад?» Массовый
гипноз, насколько я помню…

«Нет, — сказал Мэлоун. — Я окончательно отказался от этой идеи. Я думаю, что это делается
индивидуально — с каждым человеком по отдельности».
Затем его осенила ещё одна мысль. — Вы говорите, что эти люди должны быть
телепатами?

— Верно, — сказал О’Коннор.

— Тогда разве Её Величество не знает о них? Если они телепаты? Или
есть какой-то мысленный щит или что-то в этом роде, что телепат мог бы
обнаружить?

— Мысленный щит? — переспросил О’Коннор. — Ах да. Мисс Томпсон могла бы быть обманута
таким щитом. Он должен быть исключительным, но такое
кажется возможным. Они относятся к сфере психического
дисциплин, конечно, а не псионик.”

“Конечно,” сказал Малоун. “Но может быть, что своеобразным щитом?”

“Могло быть”, - сказал О'Коннор. “Разум, создавший щит для
самого себя, должен был обладать огромной силой и действительно высоким уровнем
контроля. Сильный, здравомыслящий ум может создать такой блок
что даже мисс Томпсон, скажем, мог бы поверить, что она была
поднимая голову, когда она только набирает поверхность мысли,
с реальным думал скрывается за телепатический блок”.

“Прекрасно”, - сказал Малоун. “Спасибо. Большое спасибо, доктор О’Коннор».

«Я всегда рад поделиться с вами своими обширными научными знаниями, мистер Мэлоун», — сказал О’Коннор.

Мэлоун наблюдал за тем, как изображение исчезает, но на самом деле не видел его. Вместо этого
он был занят разговором с самим собой, или, скорее, с другим собой.

«Что ж, сэр Кеннет, — сказал он. — Давайте соберём все факты воедино
и посмотрим, что произойдёт».

«В самом деле, мистер Мэлоун, — сказал сэр Кеннет Мэлоун, —
нам пора это сделать. Продолжайте, сэр. Я буду присутствовать».

* * * * *

— Давайте начнём с самого начала, — сказал Мэлоун. — Мы знаем, что во всех частях страны, да и во всём мире, я полагаю, царит неразбериха. И мы знаем, что эта неразбериха вызвана тщательно спланированными
несчастные случаи и ошибки. Мы также знаем, что эти ошибки, по-видимому, сопровождаются мощными всплесками псионической энергии. И мы знаем, что в трёх конкретных случаях за этими всплесками энергии сразу же следовала смена курса в сознании человека, принимавшего их.

 — Вы имеете в виду, — вмешался сэр Кеннет, — что они изменили своё мнение.

 — Верно, — сказал Мэлоун. — Я, конечно, имею в виду фирму «Брубич,
Борбич и Гарбич, дешёвый шпионаж».

— Действительно, — сказал сэр Кеннет. — Тогда операторы этой силы,
как бы то ни было, есть ли смысл позволить этим шпионам
признаться в содеянном?

«Может быть», — сказал Мэлоун. «Давайте отложим это на потом. Вернёмся к началу: мне кажется, что
случайности и ошибки, из-за которых в Соединённых Штатах и России
произошла неразбериха, вызваны тем, что чей-то разум изменился в
нужный момент. Человек делает что-то немного не так, как он
решил, — или вообще забывает это сделать.

 — Верно, — сказал сэр Кеннет.  — И вы считаете, мистер Мэлоун, что причиной этой путаницы является
телепатическое внушение?

“Их целая серия”, - сказал Малоун. “Но мы также знаем, от доктора О'Коннор,
что на это уходит много психической энергии, чтобы выполнить эту
особенно трюк—больше, чем человек может себе нормально расходовать”.

“Жениться, а теперь” сэр Кеннет воскликнул: “такое заявление не кажется
есть причина в нем. Изменение сознания человека кажется мелочью
по сравнению с телепортацией, или психокинезом, или левитацией. И всё же это требует больше энергии, чем любой из этих вариантов?

Мейлон задумался на секунду. — Конечно, — сказал он. — Я бы сказал, что дело в сопротивлении. Переместить неодушевлённый предмет довольно просто.
по крайней мере, в сравнении с тем, что инертная материя не оказывает ментального сопротивления».

«А перемещение самого себя?» — спросил сэр Кеннет.

«Вероятно, там есть какое-то сопротивление, — сказал Мэлоун. — Но вы помните, что часть системы подготовки Фуэйо к телепортации
включала преодоление собственного ментального сопротивления этой идее».

«Верно, — сказал сэр Кеннет. — Совершенно верно. Тогда давайте скажем, что для осуществления этих изменений требуется огромная сила. Каков наш следующий шаг, мистер Мэлоун?


— Далее, сэр Кеннет, — сказал Мэлоун, — нам нужно немного пофантазировать.
 Этим проектом должна заниматься довольно большая группа, поскольку
Один человек может справиться с этим. Эта большая группа должна быть телепатически связана, и не только из-за точного времени, которое указал О’Коннор.

— Есть ещё одна причина? — спросил сэр Кеннет.

— Есть, — ответил Мэлоун. — Они также должны точно знать, когда заставить свою жертву передумать. Верно?

— Совершенно верно, — сказал сэр Кеннет. — Итак, сэр, к чему всё это нас приводит? Мы упорядоченно изложили суть дела; где же, сэр, ваши выводы?


— Сейчас, — сказал Мэлоун. — Мы должны искать широко распространённую
организацию телепатов, обладающую достаточной ментальной дисциплиной, чтобы
ментальный щит, который Ее Величество не может взломать и даже не может признать
существование. Мы думали, что она нашла всех телепатов. Она сказала
так, и она, очевидно, так и думала. Но она этого не сделала. Они сильные,
тренированные — и в здравом уме.

“Ага”, - сказал сэр Кеннет.

“Ее величество, ” сказал Малоун, “ нашла нам только сумасшедших телепатов,
слабаков, чокнутых”.

— Прекрасно, — сказал сэр Кеннет. — И это, мистер Мэлоун, оставляет нам только один вопрос. Её Величество — да благословит её Господь — заявила, что впервые заметила эти вспышки телепатических помех, когда прислушивалась к нашим мыслям.

  — К нашим мыслям, — сказал Мэлоун. — Надеюсь.

- Очень хорошо, - сказал сэр Кеннет. “Это означает, что некоторые силы
направлены таким образом, по отношению к нам. И откуда нам знать, что все эти
выводы, все тщательное построение кейсов, которые мы делали, не были
проведены под влиянием этой группы? Это, конечно, может означать, что мы находимся в
милях или даже световых годах от решения ”.

Малоун сказал: “Ага”. Этому звуку вторил сэр Кеннет, и две
половины сверкающего разума Кеннета Дж. Малоуна снова стали
одним целым.

"Ваше величество", - подумали умы, - "Я хотел бы поговорить с вами"._

Ничего не произошло. Очевидно, ее Величество временно потеряла рассудок.
свяжитесь с ним.

«Черт», — сказал Мэлоун. «Не говоря уже о крови». Он включил
видеофон и набрал номер Юкка-Флэтс.

На экране появилась фигура высокого,
крепкого мужчины с красным лицом и в форме Бифитера. На груди этого
Стража Башни был вышит британский королевский герб и буквы: «Э. Р.».

“Добрый вечер, сэр Кеннет,” он вежливо сказал.

Мэлоун иногда задумывались, что это походило бы, чтобы быть на
Постоянный персонал королевы. Очевидно, это впитывалось так сильно
, что человек начинал все время оставаться в образе. The
Заблуждение маленькой старушки было таким приятным, что им можно было заразиться.

«Я бы хотел поговорить с Её Величеством, полковник Фэрфакс», — сказал Мэлоун.

«Её Величество, — с сожалением сказал полковник Фэрфакс, — спит, сэр. Насколько я понимаю, в последнее время у неё были довольно тяжёлые времена».

«Тогда я должен попросить вас разбудить её», — сказал Мэлоун. “Я не хочу
тревожить ее больше, чем вы, полковник, но это важно.”

“Покой Ее Величества,” полковник Фэрфакс мягко сказал: “Это также важно,
Сэр Кеннет”.

“Это важнее”, - сказал Малоун. “Я понимаю, что ты чувствуешь, но это
необходимо разбудить ее”.

Экран погас.

Мейлон вздохнул и начал тихо напевать себе под нос, пока ждал:

«Солдаты Королевы связаны дружескими узами —
И если она сойдёт с ума, мы все сойдём с ума вместе...»

В этот момент появилась Её Величество, одетая в шёлковый халат с её гербом и инициалами (Э. Р., а не Р. Т., конечно) и в шёлковой шапочке Матери Хаббард на голове. — О боже, — тут же сказала она. — Вы всё ещё беспокоитесь о них?

 — Вспышках? — спросил Мэлоун. — Верно. Вы сразу настроились на мои мысли, не так ли?

“Как только я получила твое сообщение”, - сказала она. “Мне нравится твоя песенка,
по крайней мере, я думаю, что нравится”.

Малоун слегка покраснел. “Извини”, - сказал он.

“О, не стоит, сэр Кеннет”, - сказала ее величество. “В конце концов, я предоставляю
моим подданным большую свободу; они могут ею пользоваться”. Она
улыбнулась ему. “На самом деле, я должна была сказать вам, сэр Кеннет. Но это
казалось таким естественным” что я— что я забыл об этом.

"О, нет", - подумал Малоун.

“Боюсь, что так”, - сказала ее Величество. “Когда я рассказал тебе о
вмешательстве, твой разум совершенно автоматически начал выстраивать то, что я
считайте это... защитой от этого. Так сказать, щитом.

"Я?" - подумал Малоун.

“Совершенно верно”, - сказала ее Величество. “Вы знаете, сэр Кеннет, у вас
очень сильный ум”.

“О, я не знаю”, - сказал Малоун вслух. “Иногда я не чувствую себя таким уж умным".
"Иногда я не чувствую себя таким уж умным”.

“Я говорю не о разведке”, - сказала ее Величество. — Эти два свойства, конечно, взаимосвязаны, но они не идентичны.
 В конце концов... ладно, не важно. Но у вас есть сила воли, сэр
Кеннет, и целеустремлённость. На самом деле, вы набирались сил в последние несколько дней.

— Правда? — удивлённо спросил Мэлоун.

 — В последние несколько дней, — сказала Её Величество, — становится всё труднее
заглянуть в глубины твоего разума. Поверхность твоего разума
по-прежнему легко читается, но трудно понять, что происходит
в глубине.

 — Я делаю это не нарочно, — сказал Мэлоун.

“В любом случае, ” сказала ее Величество, - этот процесс продолжается всегда“
с тех пор, как вы узнали, что телепатия возможна, два года назад. Но за
последние сорок восемь часов события чрезвычайно ускорились ”.

“Звучит заманчиво”, - сказал Малоун. “Означает ли это, что эти меняющие сознание
Я думал о том, что не могу достучаться до меня?

— О каких мыслителях? — спросила королева. — О. Понятно. — Она сделала паузу. — Что ж,
 я не могу быть уверена в этом, сэр Кеннет; всё это так ново, знаете ли. Всё, что я могу вам сказать, — это то, что за последние сорок восемь часов в вашем сознании не было никаких вспышек телепатической энергии.

“Ну,” с сомнением сказал Малоун, “это уже что-то. И я сожалею, что мне
пришлось разбудить вас, ваше величество”.

“О, все в порядке”, - сказала она. “Я знаю, что ты усердно работаешь
чтобы восстановить порядок в королевстве, и это долг любого
Государю дать такую помощь, как она может до ее королевских подданных”.

Мэлоун откашлялся. “Я верю, - сказал он, - Ваше Величество когда-нибудь
найти мне верного слугу”.

Ее Величество улыбнулась. “Я уверена, что так и сделаю”, - сказала она. “Спокойной ночи, сэр"
Кеннет.

“Спокойной ночи”, - сказал он и отключился. Сразу же телефон зазвонил
снова.

Он включил телефон. — Мэлоун на связи, — сказал он.

 На экране появилось лицо Бойда. — Кен, — горячо сказал он, — я очень рад, что ты всё ещё в городе.

 — Спасибо, — вежливо ответил Мэлоун. — А что насчёт Майка Сэнда? Есть какая-нибудь информация?

— Много, — сказал Бойд. — Я чуть не поверил.

 — Что значит «чуть не поверил»? — спросил Мэлоун. — Разве информация не
важная?

 — Важная, конечно, — сказал Бойд. — Она потрясающая. Он чуть не
сдурел, рассказывая мне. Дал мне все свои книги, включая секретные. И
Я арестовал его как важного свидетеля — по его собственной просьбе».

«Звучит так, — сказал Малоун, — как будто у Майка Сэнда внезапно и неожиданно
изменилось мнение».

«А разве нет, — сказал Бойд. — Теперь мы можем взломать ITU,
и я имею в виду, по-настоящему взломать».

«Та же схема?» — спросил Малоун.

“Конечно, это так”, - сказал Бойд. “На что это похоже? Та же схема”.

“Хорошо”, - сказал Малоун. “Поднимайся сюда. Я поговорю с тобой позже.

Он поспешно замолчал, откинулся на спинку стула и задумался.
Сначала он подумал о сигаре. Бойд, как он полагал, не мог вернуться в офис еще некоторое время.
в офис больше никто не войдет. Он запер дверь, достал коробку с сигарами, которую хранил в своём нью-йоркском кабинете, и с большим удовольствием закурил.

 Когда облако дыма вокруг его головы стало таким густым, что его можно было резать ножом, он вернулся к более серьёзным темам.  Ему не нужно было беспокоиться
слишком много думал о том, что за его мыслями следят; если Её Величество не могла читать
его сокровенные мысли, а меняющие разум не посылали в его сторону
электрические разряды, то он был в безопасности.

Ну вот, — сказал он себе и чихнул.

Он покачал головой, слегка выругался и продолжил.

Ну вот...

Существовала организация, раскинувшая свои сети по всему Западному миру и, очевидно, имевшая секретные отделения в Советском Союзе. Организация должна была быть старой, потому что в ней должны были быть обученные телепаты, настолько эффективные, что они могли ускользать от прощупывания Её Величества
она даже не подозревала об уклонении. И обучение требовало времени.

Было и еще кое-что, о чем следовало подумать. Чтобы организоваться до
такой степени, чтобы они могли сеять эффективный, полный хаос, который они сеяли
, организация не могла быть полностью секретной;
всегда происходят утечки, всегда происходят подозрительные события, и тайное общество, которое
прикрывая все это, у меня не было бы времени ни на что другое.

Значит, организация должна быть известной, известной группой, маскирующейся под что-то другое.

Пока что всё имело смысл.  Мэлоун сделал ещё одну глубокую, благодарную затяжку
затянулся сигарой и нахмурился. Интересно, куда он направился дальше?

Он потянулся за карандашом и листом бумаги. Он возглавил газету:
_организация._ Затем он начал записывать, что он знал об этом,
и что он выяснил.

 1. Большой
 2. Старый
 3. Замаскированный

Это звучало какПока что это немного похоже на «Монстра Франкенштейна». Но что ещё он знал об этом?

Поразмыслив секунду, он пробормотал: «Ничего» — и сделал ещё одну затяжку.

Но это было не совсем так.

Он знал ещё кое-что об этой организации. Он знал, что они, вероятно, невосприимчивы к суматохе, от которой страдали все остальные. Организация должна быть — обязана быть — эффективной. Он будет состоять из
умных, прекрасно взаимодействующих людей, которые смогут работать сообща,
ни в коей мере не теряя своей индивидуальности.

 Он снова потянулся за списком и записал:

 4. Эффективность

И посмотрел на него. Теперь он не так сильно напоминал ему
Монстра. Но и знакомым он не казался. Кого он знал, подумал он,
кто был большим, старым, замаскированным и эффективным?

 Звучало как невероятная комбинация. Он снова положил список,
убрав несколько бумаг, которые прислала ему PRS, чтобы освободить место для
него.

 Затем он остановился.

Документы, которые прислала ему PRS...

И он получил их так быстро, так эффективно...

Это была крупная организация...

И старая...

Он бросил сигару в сторону пепельницы, схватил
телефон и начал нажимать на кнопки.

Девушка, ответившая на телефонный звонок, показалась знакомой. Она выглядела не очень старой.
Но она была крупной, и ее нужно было замаскировать, подумал Малоун.
Естественно, что ни у кого не может быть столько зубов.

“Общество психических исследований”, - сказала она. “О, Мистер Мэлоун, хорошее
вечер”.

“Господин Льюис”, - сказал Мэлоун. “Сэр Льюис Картер. Президент. Я хочу поговорить
с ним. Поторопись.

— Сэр Льюис? — медленно произнесла девушка. — О, простите, мистер Мэлоун, но офис уже закрыт. И сэр Льюис уже ушёл. Сейчас больше шести часов, мистер Мэлоун, и офис закрыт.

“Домашний номер”, - в отчаянии сказал Малоун. “Я должен”.

“Ну, я могу это сделать, мистер Малоун, - сказала она, ” но вам это не поможет.
на самом деле, никакой пользы. Потому что он уехал в отпуск, а когда он
уезжает в отпуск, он никогда не говорит нам, куда. Ты знаешь? Его не будет
вернется в течение двух или трех недель ”.

“Угу”, - сказал Малоун и задумался меньше чем на секунду. “Мисс
— Гарбич, — сказал он. — Лу. Мне нужно с ней поговорить. Сейчас.

 — О, я тоже не могу этого сделать, мистер Мэлоун, — сказала девушка с улыбкой. — Все
руководители уже уехали в отпуск. И
это касается и мисс Гарбич. Они только что оставили небольшой отряд
здесь, в офисе.

“Они все ушли?” Глухо переспросил Малоун.

“Это верно”, - сказала она бодро. “Собственно говоря, я в
теперь, вот почему я живу так поздно. Чтобы наверстать упущенное
вещи. Понимаешь?

“Это очень важно”, - напряженно сказал Малоун. — Вы не знаете, куда они
уехали? У вас нет их адреса?

 — Совсем нет, — сказала она. — Простите, но так оно и есть. Может, это
странно, и, может, вы бы стали задавать вопросы, но я подчиняюсь приказам, и
— Таковы мои приказы. Занять их место, пока они не вернутся. Они не сказали мне, куда отправились, а я не спрашивал.

 — Отлично, — сказал Малоун. Ему хотелось застрелиться.

 Лу была одной из них. Конечно, она была одной из них; теперь, когда он подумал об этом, это стало очевидным. Лу была одной из секретной группы, которая саботировала практически всё.

 И теперь они все ушли. На две недели — или навсегда.

Голос девушки прервал его мысли.

«О, мистер Мэлоун, — сказала она, — извините, но я только что вспомнила. Они
оставили вам записку».

«Записку?» — переспросил Мэлоун.

“Сэр Льюис сказал, что вы можете позвонить, ” сказала девушка, “ и он оставил
сообщение. Если вы подождете минутку, я вам его зачитаю”.

Малоун напряженно ждал. Девушка нашла бумажку, моргнул на это
и читать:

“Мой дорогой Мелоун, я боюсь, вы не вполне правы в своем
вычеты; и, как вы можете видеть, что оставляет нам никакой альтернативы. Извините.
Мисс Дж. шлет вам свои извинения, как и я. Девушка подняла глаза.
“Это подписано сэром Льюисом”, - сказала она. “Это вам о чем-нибудь говорит,
Мистер Малоун?”

“Боюсь, что так и есть”, - мрачно сказал Малоун. “Это значит слишком много".
"Это значит слишком много”.




12


После того, как огромная масса зубов, смутно напоминающая лицо, исчезла с экрана Малона, он просто сидел, глядя на мёртвый серый экран визофона, и чувствовал себя в два раза более мёртвым и по меньшей мере в три раза более серым.

 «Всё плохо», — сказал он себе. Но даже это предложение, которое было гораздо более оптимистичным, чем то, что он чувствовал на самом деле, никак не улучшило его настроение. В конце концов, все улики были у него под носом почти двадцать четыре часа, а он не только ничего не предпринял, но даже не заметил их.

Два или три раза, например, он сомневался в возможности
телепортировать другое человеческое существо. Вся его логика подсказывала ему, что это не так.
так. Но, думал он, они с ее Величеством телепортировали Лу, и поэтому,
очевидно, его логика была неверной.

Нет, это не так, подумал он теперь. Есть _would_ быть слишком много душевных
сопротивление, даже если человек был без сознания. Телепортация другого человека была бы невозможна.

Если, конечно, этот человек не мог телепортироваться сам.

Да, она была в полубессознательном состоянии. Вероятно, она не могла
телепортироваться самостоятельно. Но Мэлоун и Ее Величество, когда-нибудь так
ласково и так по ошибке, помог ей, и Лу удалось
телепорт на самолет.

И это еще не все, мрачно подумал он. Это было далеко не все.

“Давайте возьмем другой пример”, - свирепо сказал он голосом, который, как ему
показалось, был карикатурой на Манелли. Чтобы все трое телепортировались, должна была быть идеальная синхронизация.

В противном случае они оказались бы либо в разных местах, либо в одном и том же месте, но в разное время.

А идеальная синхронизация на псионическом уровне означала телепатию.
минимум два из трех должны были быть телепатами. Ее Величество была,
конечно. Мэлоун не был.

Поэтому Лу пришлось телепаты, тоже.

Малоун с горечью приказал себе перестать называть девушку Лу. После того, как
она обманула его, она этого не заслуживала. Ее звали Люба
Гарбич, и отныне он собирался называть ее Люба Гарбич. По крайней мере, в его собственном сознании.

 Факты обрушивались на него, как склон горы, падающий на незадачливого путника во время оползня. И, как сказал себе Мэлоун, за всю свою злополучную жизнь он никогда не получал меньше помощи.

Её Величество никогда, ни разу не заподозрила, что Люба Гарбич была кем-то другим, а не той девушкой, за которую себя выдавала. Это было отрицательным доказательством, и само по себе оно ничего не значило. Но если добавить к нему другие факты, то станет совершенно ясно, что
Люба Гарбич была счастливой обладательницей ментального щита, такого же прочного, сильного и совершенного, как у любого из Мэлоуна, О’Коннора или старого доброго Картье.

А потом, совершенно внезапно, появился ещё один факт, вытеснивший всё остальное
в чёрную ночь горького разума Мэлоуна. Он сильно ударил по
нажал кнопку внутренней связи и набрал номер дежурного агента.

“Что-то не так?” - спросил отличник. “Призраки вырвались на свободу? Или тебе нужна
помощь с красивой блондинкой-наследницей?

“Что бы я делал, - огрызнулся Малоун, - с красивой блондинкой
наследницей?”

Агент обязанности выглядел задумчивым. Было очевидно, что он был
спас его один прикол на несколько часов. — «Может, вы держите её, —
предположил он, — конечно, ради выкупа».

«Это не смешно, — сказал Мэлоун. — Больше ничего не смешно».

«О, ладно, — сказал А-в-С. — Вы, вашингтонские парни, просто слишком
Хорошо для всех нас. Что у тебя на уме?

— Вы ведь круглосуточно следили за Любой Гарбич, не так ли?
— спросил Мэлоун.

— Конечно, следили, — ответил заместитель начальника. — Бойд сказал…

— Да, я знаю, что он сказал, — перебил Мэлоун. — Проверь этих
людей. Я хочу выяснить, где она прямо сейчас. Прямо сию минуту.

Ответственный агент пожал плечами. “Конечно”, - сказал он. “Это не мое
дело. Подожди секунду”.

Экран погас, но он не замолкает. Каждый из агентов, на
слежка-работа как гарбич, будет носить персональный
коммуникаторы, и Мэлоун слышал голос старшего агента, когда тот разговаривал с ними.

Он не мог разобрать все слова, но это было и не важно.
Он скоро всё узнает, твердил он себе; как только
старший агент вернётся и доложит.

Казалось, прошло около двенадцати лет, прежде чем он вернулся.

— С ней всё в порядке, — сказал он. “Не о чем беспокоиться; она, вероятно,
работает допоздна в своем офисе, вот и все. Она еще не ушла домой”.

“Хочешь поспорить?” Рявкнул Малоун.

“Не искушайте меня”, - сказал Отличник. “Я бы не взял ваши деньги — они
вероятно, фальшивые, напечатаны в Вашингтоне”.

“Я ставлю десять к одному”, - сказал Малоун.

“Я беру десять к одному”, - быстро сказал Отличник. “Десять к одному - это все равно что
отобрать конфету у регулировщика. Я не дилетант, даже если и застрял.
далеко в скучном старом Нью-Йорке - и я знаю парней, которые у меня в засаде.
слежка. Я проверю, и...

“ Дай мне знать, когда узнаешь, ” сказал Малоун. — Мне нужно сделать несколько междугородних звонков.

* * * * *

Сорок пять минут спустя он получил все необходимые новости. Проверка офисов PRS на Западном побережье, где ещё не было времени закрытия,
показала, что все руководители внезапно почувствовали необходимость
длительные каникулы в неизвестных местах.

Это была не самая радостная новость, но все же приятная; у Мэлоуна появилось больше
оснований для своей теории.

Звонок в Скотленд-Ярд в Лондоне занял немного больше времени и
вызвал несколько споров со скучающими зарубежными операторами, которым,
по-видимому, нечем было заняться, кроме как сбивать клиентов с толку.
Но в конце концов Мэлоуну удалось дозвониться до помощника комиссара К. Э. Тила,
который пообещал немедленно проверить запрос Мэлоуна.

Казалось, прошли годы, прежде чем он перезвонил, и Мэлоун бросился к
телефону.

«Да?» — сказал он.

Тил, покрасневший и, по-видимому, жующий жвачку, сказал: “Я
поручил командиру ЦРУ Гидеону разобраться в этом вопросе, мистер Малоун.
Здесь уже довольно поздно, как вы должны понимать...

“Да?” Сказал Малоун. “И они все ушли?”

“Почему, нет?” - удивленно сказал Тил. Выборочная проверка показывает, что большинство
руководителей лондонского отделения Общества психических исследований
проводят тихие вечера у себя дома. Наш инспектор Оттермоул
на самом деле разговаривал с доктором Карнаки, главой здешнего офиса.

“О", ” сказал Малоун.

“Они не сбежали”, - продолжил Тил. “Связано ли это с
ничего серьезного, Мистер Мелоун?”

“Пока нет”, - сказал Малоун. “Но я дам вам знать сразу, если есть
все дальнейшие события. Большое спасибо, Мистер Тил”.

“Очень приятно, мистер Малоун”, - сказал Тил. “Очень приятно”. А затем, все еще продолжая
жевать, он отключился.

И это, сказал себе Малоун, было определенно так. Конечно, британская разведка не ушла в подполье; зачем ей это? Британская полиция не преследовала их, как показал Скотланд-Ярд. И, независимо от того, какого мнения придерживалась Её Величество королева Елизавета I, у ФБР не было абсолютно никакой юрисдикции на Британских островах.

Мэлоун закрыл лицо руками, подумал о сигарете и решил, что даже от сигареты ему может стать хуже. Где они были? Что
они делали сейчас? Что они собирались делать?

Куда они ушли?

«Из вездесущего, — сказал он глухим, похоронным голосом, — в
здесь».

Но где было это «здесь»?

Он пытался решить, или нет, что имеет смысл.
Внешне это звучало как плохой английский, но он не был уверен
больше ничего. Все становится слишком запутался.

Раздался стук в дверь.

Малоун без всякой надежды крикнул: “Войдите”, и дверь
открылась.

Вошел ответственный агент и бросил доллар на стол Малоуну.

“Так что вы проверили”, - сказал Мэлоун.

“Я проверил,” А-В-С грустью сказал. “Ребята прошли через всю
проклятый дом. Не подписывайте ее. Даже следа не осталось.

“Там не будут”, - сказал Мэлоун, толкая доллар обратно
в ожидании руки. “Взять деньги; я знал, что произойдет. Это был
ставка лоха”.

“Ну, я чувствую себя полным идиотом, все в порядке”, - сказал Отличник. “Я не знаю,
как она это сделала”.

“Знаю, - тихо сказал Малоун. “Телепортация”.

Отличник присвистнул. “Что ж, - сказал он, - это было большим секретом до тех пор, пока это было собственностью ФБР.
Но теперь, друг, весь ад вырвется на свободу". "Что ж, - сказал он, - это было большой тайной до тех пор, пока это было собственностью ФБР.
Но теперь, дружище, весь ад вырвется на свободу”.

“Это уже произошло”, - глухо сказал Малоун.

“Отлично”, - сказал Отличник. “Что теперь?”

“А теперь, ” сказал Малоун, “ я собираюсь вернуться в Вашингтон. Позаботься о
бедном маленьком старом Нью-Йорке ради меня”.

Он закрыл глаза и исчез.

Открыв их, он оказался в своей квартире в Вашингтоне. Он подошёл
к большому дивану и сел, чувствуя, что если уж он собирается ругаться,
то лучше сделать это с комфортом. Но когда воздух
Несколько минут спустя, когда он снова стал ярко-синим, ему не стало лучше. Проклятье
не было решением проблемы.

 Казалось, что ничего не было.

 Что ему делать дальше?

 Куда ему идти?

 Чем больше он думал об этом, тем сильнее кружилась у него голова. Он
понял, что оказался в абсолютном, полном тупике.

 О, он мог кое-что сделать. Малоун прекрасно это понимал. Он
мог поднять много шума и потратить много сил впустую — вот и всё, к чему это привело бы. Он мог бы проверить все дома пропавших членов PRS. Это, несомненно, привело бы к
выяснилось, что задействованных членов PRS не было в их домах. Он
мог бы конфисковать их файлы, что загромоздило бы все вокруг
еще большим количеством листков бумаги, и ни один из этих листков бумаги
не принес бы ему никакой пользы. В общем, он мог бы всю ФБР
в погоне за всем чертям и пошел—и ничего не найдя что угодно.

Нет, это было бы пустой тратой времени, - сказал он себе. Это
наверняка.

И хотя у него, вероятно, было достаточно улик, чтобы привлечь ФБР,
их было недостаточно для того, чтобы довести дело до суда, не говоря уже о том, чтобы
попытаться довести дело до суда. Это было единственное, чего он не мог сделать, даже если бы захотел: выдать ордер на арест по любому поводу.

 Но Мэлоун был агентом ФБР, и его девизом было: «Выход есть всегда». Ни один из обычных способов выследить членов PRS и узнать, где они находятся, не работал. Они, несомненно, готовились к такой чрезвычайной ситуации в течение многих лет и благодаря телепатии, безусловно, знали, что нельзя оставлять никаких улик.

Но никто, сказал себе Малоун, не идеален.  Улики были повсюду.
Где-то здесь, он был в этом уверен, они должны были быть. Проблема
заключалась лишь в том, чтобы понять, где искать и что искать.

 Где-то подсказки тихо лежали и ждали, когда он их найдёт. Эта мысль немного приободрила его, но не сильно. Вместо этого он
пошёл на кухню и начал нагревать воду для кофе. Он подумал, что впереди его ждёт долгая ночь, и тихо вздохнул. Но ничего не поделаешь. Работа должна была быть сделана, и сделана быстро.

Но когда восемь сигар превратились в пепел, и казалось, что
Несколько галлонов кофе хлынули в организм Мэлоуна, и его разум опустел, как у младенца. На востоке забрезжил прекрасный перламутровый рассвет, и Мэлоун выругался. Затем, измотанный, с красными глазами, растерянный, в ярости и ни на дюйм не приблизившийся к решению, он погрузился в беспокойный сон на диване.

* * * * *

Когда он проснулся, солнце стояло высоко в небе, а за окном
раздавались весёлые звуки проезжающих машин. Внизу кто-то слишком громко
включал телевизор, и до полусознания Мэлоуна донёсся громкий
металлический голос:

«А теперь производители подушек Bon-Ton B-Complex —
одеял здоровья — представляют «Час болтовни» от Матушки Колер!»

 Невидимая аудитория кричала и вопила. Мэлоун выругался особенно грязно и сел на диване. «Вот это да, — пробормотал он, —
прекрасное пробуждение». Он с трудом сфокусировал взгляд на часах. Было ровно полдень.

— Но сначала, — проворковал диктор внизу, — слово от самой Матушки
Колер о совершенно новой специальной подушке B-Complex _Irradiated_
, которую вы можете приобрести в местных магазинах...

— Заткнись, — сказал Малоун. Он потратил много времени, ничего не делая, кроме
сна, сказал он себе. Сейчас не время слушать телевизор. Он встал и, к своему смутному удивлению, обнаружил, что чувствует себя намного лучше и яснее, чем раньше. Может быть, сон пошёл ему на пользу.

Он зевнул, поморгал и потянулся, а затем прошлёпал в
ванную, принял душ, побрился и надел свежую одежду. Он подумал
о том, чтобы выпить утреннюю чашку кофе, но, похоже, вчерашние
остатки прочно обосновались в его пищеварительном тракте, и он
В конце концов он решил не делать этого. Он выпил апельсинового сока и съел тост,
а затем, тяжело вздохнув и стряхнув крошки с рубашки, телепортировался в свой кабинет.

Он знал, что рано или поздно ему придётся встретиться с Бэррисом.

И сейчас было самое подходящее или самое неподходящее время.

Мейлон не колебался. Он нажал кнопку внутренней связи, чтобы
связаться с кабинетом Бэрриса, а затем откинулся на спинку кресла, закрыв глаза, в ожидании
знакомого голоса.

Его не последовало.

Вместо этого заговорил Вольф, секретарь директора.

«Бэрриса нет на месте, Мэлоун, — сказал он. — Ему пришлось лететь в Майами. Я могу
звонил к нему на самолете, если это срочно, но он будет
посадка через пятнадцать минут. И он сказал, что он бы назвал это
во второй половине дня”.

“О,” сказал Малоун. “Конечно. Хорошо. Это не срочно”. Он был так же рад
отсрочке; это дало ему еще один шанс проработать вопрос до конца
найти решение и сообщить об успехе, а не о неудаче. “Но что
происходит в Майами?” - добавил он.

— Вы что, не читаете газет? — спросил Вулф.

В последнее время все, подумал Мэлоун, спрашивают его об этом.  — У меня не было времени, — ответил он.

— Вчера в Майами был убит губернатор Миссисипи.
Пляж, ” сказал Вулф.

“А”, - сказал Малоун. Он на секунду задумался. “Честно говоря, - сказал он
, - мне это не кажется невосполнимой потерей для нации.
Даже в Миссисипи.

“Вы точно выражаете мои взгляды”, - сказал Вулф.

“А как насчет убийцы?” Спросил Малоун. “Я так понимаю, они его еще не поймали"
иначе Баррис не был бы на пути сюда.”

— Нет, — сказал Вулф. — Убийца, скорее всего, направляется сюда. Они
его не поймали, Мэлоун. Похоже, губернатор Фларион шёл по
Коллинз-авеню, когда кто-то выстрелил в него из мощной винтовки
с оптическим прицелом, я полагаю.

“Профессионал”, - прокомментировал Малоун.

“Похоже на то”, - сказал Вулф. “Никто даже не слышал выстрела снайпера;
губернатор просто упал, прямо там, на улице. И к тому времени, когда
его телохранители выяснили, что произошло, было невозможно
даже точно определить, в какую сторону он смотрел, когда был произведен выстрел
”.

“ И, насколько я помню, Коллинз—авеню... - начал Малоун.

“ Верно, ” сказал Вулф. «Там, где прогуливался губернатор Фларион,
искать придётся очень долго. Мальчики пытаются найти
кого-нибудь, кто мог видеть подозрительного человека в каком-нибудь из
соседних зданий, и не слышал выстрела, или видел кто-нибудь вообще скрываться или
праздношатание в любом месте близко к сцене.”

- Прелестно, - сказал Малоун. “Хорошая у вас сложная работа”.

“Ты и половины этого не знаешь”, - сказал Вулф. “Есть еще торговая палата Майами
Бич. По их словам, Фларион умер от сердечного
приступа, и даже не в Майами-Бич. Пулю и тело, как предполагается, можно списать на простое совпадение, чтобы сохранить доброе имя Майами-Бич незапятнанным.

 — Всё, что я могу сказать, — предложил Мэлоун, — это пожелать удачи. Это самое печальное
день в американской истории с момента убийства Хьюи П. Лонга.

“Согласен”, - сказал Вулф. “Хочешь, я передам Баррису, что ты звонил?”

“Хорошо”, - сказал Малоун. Он отключился.

Теперь он спросил себя, как убийство губернатора Немура
П. Фларион с чем-то увязывается? Конечно, старый добрый Немурс П. был ужасной ошибкой, параноиком, эгоистом, потенциальным диктатором, чьи таланты подстрекателя и сеятеля страха каким-то образом позволили ему быть избранным губернатором. Конечно, никто особо не расстроился из-за его смерти. Но он не вписывался в общую картину. Мэлоун
напомнил себе, что это была еще одна вещь, которую он должен был выяснить, когда
у него будет шанс.

Проблема заключалась в поиске возможности, подумал он — и затем он
поправил себя.

Не _finding_ это—_making_ это. Никто не собирался вручать ему что-либо
на серебряном подносе.

Он снова нажал кнопку внутренней связи и вызвал Архив.

“Да, сэр?” - произнес знакомый голос.

— Поттер? — сказал Мэлоун. — Это Мэлоун. Мне нужны факсимильные копии всего, что у нас есть на Общество психических исследований, на сэра Льюиса
Картера и на Любу Василовну Гарбич. Последние двое связаны с Обществом.

“Хорошо”, - сказал Поттер. “Они будут сейчас”.

Затем он нажал еще раз и попросил последний номер Washington
_Post_. Он бегло просмотрел статью о губернаторе Фларионе, но
в ней не было ничего такого, чего бы он еще не знал
узнал от Вульфа. После этого он оставил это и сосредоточился на более
прозаичных новостях, представляющих интерес для людей, на небольших историях.

 В СРАЖЕНИИ С «ДОЧЕРЯМИ КОЛОНИАЛЬНЫХ АМЕРИКАНЦЕВ» ФОРМИРУЕТСЯ ПЯТАЯ ОППОЗИЦИОННАЯ ГРУППА

«Это было интересно», — подумал он. «Дочери колониальных
американцев» почти достигли точки убывающей отдачи в своих
битва за права Роуз Карсвелл Элдер, потомка негра-вольноотпущенника по имени Уильям Элдер, который жил в Бостоне в 1776 году и сражался на стороне колоний во время революции. «Ещё одна отколовшаяся группа, — подумал Мэлоун, — и отколовшихся групп станет столько же, сколько членов». Роуз Карсвелл Элдер настаивала на своём праве быть членом клуба, а дамы в ответ бросались посудой и ругательствами.

Затем был Легион американских ветеранов войны. Заголовок на
этой странице гласил:

 «Легион американских ветеранов войны» разгоняет «хулиганов»: собрание в поддержку продолжается

Малоун обнаружил, что ”хулиганы" были многочисленной группой меньшинства, которая
хотела вернуть старые добрые времена электрических тростей, бумажных шляп, свистков и
красивых девушек. “Легион вырос”, - сказал им представитель. “Этот
съезд проводится для обсуждения возможности увеличения
технологической помощи Индии и Африке. Здесь нет места для
дурачества или баловства ”.

Приказ об исключении был принят рекордным большинством голосов.

А ещё на разных страницах были два пункта, которые, казалось, противоречили друг другу. Первым был небольшой заголовок на четырнадцатой странице:

 УВОЛЬНЕНИЯ ДОСТИГЛИ НОВОГО МАКСИМУМА НА ФАКУЛЬТЕТАХ КОЛЛЕДЖЕЙ В США

Учителя, по-видимому, увольнялись повсеместно, практически на всех факультетах практически всех колледжей. В этом был смысл. И другой пункт на третьей странице тоже имел смысл:

 ПО ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ США ПРОШЕЛ РЕФЕРЕНДУМ О ПОВЫШЕНИИ НАЛОГОВ,
 ЧТОБЫ ПОВЫСИТЬ ДОХОДЫ УЧИТЕЛЕЙ
 Также была обещана государственная и федеральная помощь
 в стремлении повысить зарплаты

Судя по всему, учителя увольнялись как раз в тот момент, когда собирались получить
больше денег, чем когда-либо прежде. Но Мэлоун мог легко вписать это
в общую картину; это было совершенно очевидно, как только он
Он задумался.

У Мэлоуна не было времени читать дальше;
пришли факсимильные копии, которых он ждал, и он отложил «Пост»
в сторону и сосредоточился на них. Может быть, где-то в этих копиях
была подсказка, в которой он отчаянно нуждался.

PRS действительно была широко распространена. У неё были филиалы почти в каждом
крупном городе Соединённых Штатов, в Европе, Южной Африке, Южной
Америке и Австралии. Было даже небольшое отделение общества в
Гренландии. Верно, коммунисты неодобрительно относились к таким нематериалистическим,
Немарксистские цели, которые преследовало «Психическое исследование», проявлялись в том, что в китайско-советском блоке не было зарегистрированных отделений. Но это, как подумал Мэлоун, не имело особого значения. Может быть, в России они называли себя «Группой изучения Ленина» или «Лигой лучшего борща». Судя по тому, что он видел, он был почти уверен, что у «Психического исследования» была какая-то организация даже за железным занавесом.

Деньги тоже, похоже, не были большой проблемой. Мэлоун проверил, кто поддерживает организацию, и нашёл микрофильмированный список, в котором были сотни тысяч имён, в основном обычных людей
люди, которые, казалось, интересовались спиритизмом и тому подобным, и
которые каждый год жертвовали по несколько долларов на PR. Помимо этого
масса мелких пожертвований, конечно, было и несколько крупных, от
независимо разбогатевших мужчин, которые оказывали поддержку организации и
казались активно заинтересованными в ее целях.

В этом не было ничего необычного; это была просто исключительно большая фотография.

Малоун вздохнул и перешел к личным досье.

Сам сэр Льюис Картер был известным астрономом и
математиком. Он был членом Королевского общества, Королевской
Астрономическое общество и Королевское математическое общество. Он был посвящён в рыцари за свой вклад в высшую математику всего за два года до того, как переехал жить в Соединённые Штаты. Мэлоун внимательно изучил документы, связанные с его въездом в страну, но всё было в порядке, и в них не было абсолютно никаких зацепок, которые он мог бы использовать.

 Книги сэра Льюиса по политической и исторической философии были хорошо приняты, и он также написал роман «Но некоторые из них
«Равенство», которое через несколько недель после публикации опустилось
в самый низ списка бестселлеров.

И на этом всё. Мэлоун попытался понять, есть ли от всей этой
информации хоть какая-то польза, и ему не пришлось долго думать. Ответ был отрицательным. Он открыл следующее досье.

 Люба Васильевна Гарбич родилась в Нью-Йорке. Её мать, Мэри О’Киф, была
женщиной ирландского происхождения и умерла в 1968 году.
Её отец, конечно же, теперь был разоблачён как русский агент и
в настоящее время, вероятно, обустраивал свой дом в старой доброй
Москве.

Мейлон вздохнул. Он был уверен, что где-то в досье есть
ключ, основной ключ, который расскажет ему всё, что нужно знать.
 Его предчувствие никогда не было таким сильным; он прекрасно понимал, что
смотрит на самое большое, самое поразительное и самое полное
разоблачение из всех. И он не мог этого увидеть.

 Он долго смотрел на папки. Что они ему говорили?
 Что это был за ключ?

А затем, очень медленно, разум его озарил мягкий свет заблудившегося солнца.


«Мистер Мэлоун, — мягко сказал Мэлоун, — вы чертовски глуп. Бывают
случаи, когда необходимо отказаться от невозможного после того, как
ты понял, что непонятное — это очевидное».

Он не был уверен, значило ли это что-нибудь, и даже не был уверен, что понимает,
что говорит. Он был уверен только в одном: в окончательном ответе.

И это было очевидно. Чертовски очевидно.




13


Конечно, нужно было сделать только одно и пойти только в одно место.
Мэлоун спустился по лестнице, даже не остановившись, чтобы попрощаться с
руководителем, и забрался в большой, специально построенный для ФБР «Линкольн»,
который ждал его.

«Вам нужен водитель?» — спросил один из механиков.

«Нет, спасибо, — ответил Мэлоун. — Это работа для одного человека».

Это было точно так. Он выехал на улицу и попал в плотный поток машин.
предвечернее движение в Вашингтоне, округ Колумбия. "Линкольн" справился с управлением
плавно, но Малоун не стал испытывать судьбу среди мчащихся машин. Он
никуда не спешил. У него было все время в мире, и он знал это.
Они — и, на этот раз, Малоун точно знал, кто такие “они” — все еще будут здесь
ждать его, когда он доберется туда.

«Если» он доберется туда, внезапно подумал он, объезжая
дорожный затор, состоявший из зеленого «Плимута», совершавшего
незаконный поворот, четырнадцатилетнего мальчика на велосипеде и
милой девушки, толкавшей детскую коляску. Ему удалось проехать, и он вытер лоб рукой
рука. Он продолжал вести машину, еще более осторожно, пока не выехал из
города.

Это заняло довольно много времени. Движение в Вашингтоне становилось все хуже и
с каждым месяцем становилось все хуже, а пешеходы были такими же беспечными
, как и всегда. Когда Малоун завернул за угол, в поле зрения появилось знакомое лицо.
практически перед его машиной. Он свернул и проехал мимо, не совершив убийства.
и бодрый голос сказал: “Спасибо, извини”.

“Все в порядке, Честер”, - сказал Малоун. Здоровяк выскочил обратно на тротуар
и стал смотреть вслед проезжающей машине. Малоун немного знал его, немного
частный детектив, который занимался мелкими преступлениями в Вашингтоне;
в общем-то, неплохой парень, но слишком активный на вкус Мэлоуна.

 На секунду он подумал о том, чтобы попросить его составить ему компанию, но
последнее, что нужно было Мэлоуну, — это мускулы. Ему нужны были мозги, и он даже подумал, что, возможно, у него они есть.

Он был почти уверен в этом к тому времени, как наконец покинул город и
выехал на шоссе, ведущее на юг, в глубь Вирджинии.
 И пока он ехал, он начал использовать свой мозг, позволяя своим рефлексам
Теперь, когда он оставил позади вашингтонские пробки, у него
появилось больше времени для размышлений.

Он извлёк все свои мысли из-под прикрытия,
которое их защищало, и аккуратно разложил их перед собой.  Всё было предельно
ясно; теперь ему оставалось только объяснить это.

На протяжении многих лет Мэлоун задавался вопросом о детективах в книгах.
Им всегда удавалось завершить всё в последней главе — и
это было правильно. Но их всегда окружала целая толпа подозреваемых,
которые тоже их слушали. И Мэлоун прекрасно знал, что он может
не подстава такая. Люди бы прерывая его.
Все будет происходить. Собак будет спешить и начать бой на
пол. Там будут землетрясения, или еще кто-нибудь вдруг
слабый и прервать его.

Но теперь, наконец, он понял, у него был шанс.

Никто, он с радостью подумал, может его прервать. И он мог бы объяснять
сколько душе угодно.

Потому что члены PRS обладали телепатическими способностями. А Малоун, как он с радостью подумал, — нет.

 Он был уверен, что кто-нибудь настроится на него, пока он будет ехать в
их тайное убежище в Вирджинии. И он надеялся, что кто-нибудь предупредит остальных, чтобы они все могли настроиться и услышать его грандиозное финальное объяснение всего.

  «И всем сердечный привет», — подумал он. — «Очень сердечный, счастливый и солнечный привет всем — и особенно мисс  Любе Гарбич». Я надеюсь, что она настроилась на волну — или что кто-то уже предупредил её, потому что я бы предпочёл поговорить с ней, а не с кем-то другим._

_Ничего личного, понимаете. Просто я хотел бы покрасоваться
немного. Мне не нужно ничего от тебя скрывать — по сути дела,
простой факт, я не могу. Не с опущенным щитом._

Он сделал паузу и в своем воображении почти услышал голос Лу
.

“Я слушаю, Кеннет”, - сказал голос. “Продолжай”.

"Ну что ж", - подумал он. Секунду он копался в своих мыслях,
размышляя, с чего именно начать. Затем он решил, в лучших
традициях детективной истории, не упоминать _алис в
Страна чудес_, начнем с начала.

"Милое старое Общество психических исследований", - подумал он, - "собиралось
уже много лет — с 1880-х годов, если быть точным, или где-то около того. Это долгий срок и множество исследований. В Общество входило много известных и умных мужчин и женщин. И всё это время они усердно и искренне работали над изучением всевозможных психических явлений. Они беспристрастно и научно подошли к тому, чтобы выяснить, можно ли объяснить тот или иной необычный случай с точки зрения известных законов природы или он является результатом воздействия какой-то неизвестной силы._

_И неудивительно, что после примерно ста лет работы
в конце концов из этого что-то вышло._

«Совсем не удивительно, — услышал он голос Лу. — Ты всё очень ясно объясняешь, Кеннет».

Или это было «сэр Кеннет»? Мэлоун не был уверен, но это не имело значения. Он развернул машину на повороте, мягко улыбнулся про себя и поехал дальше.

_Естественно, для обычного человека, живущего на улице, Общество было просто кучкой чудаков, и чем более уважаемыми и знаменитыми были его члены, тем счастливее он себя чувствовал; это лишь доказывало его превосходство над ними. Он же не имел дела с чудаками, не так ли?_

_Нет, Общество сделало это. И никто, кроме его членов, не обращал особого внимания на то, что происходило._

_Я помню, например, одно из факсимильных изданий, которые вы мне дали. Какой-то человек, чьего имени я не помню, написал большую «разоблачительную» книгу об Обществе, в которой он пытался доказать, что сэр Льюис Картер и некоторые другие члены Общества пытались захватить власть над миром и управлять им по своему усмотрению, установив своего рода ужасную диктатуру, опираясь на свою силу и положение. В этом он был не так уж далёк от истины, хотя и немного исказил её. Но книга показывает, что он не
знания независимо от того, что псионики, или как это работает. Он, кажется,
меня просто немного испугался этого, что, вероятно, добавляет к его
невежество. И, в результате, у него сложилось искаженное представление о том, чем на самом деле занимается PR-служба
._

Он почти снова услышал голос Лу. “Да”, - говорила она. “Я
помню эту книгу. Ее поместили в нашу справочную библиотеку из-за ее
юмористических аспектов”.

«Верно, — подумал Мэлоун. — Тебе это было бы только забавно. Но для многих людей это было бы пугающе и ужасно просто
потому, что они не поняли бы, в чём суть Общества._

— Хорошо, — услужливо произнёс голос Лу. — И о чём же всё это?

 Мэлоун откинулся на спинку водительского сиденья, пока машина продолжала крутиться
на дороге. «Мне кажется, — осторожно подумал он, — что любой
телепат должен пойти одним из двух путей. Либо, как Её Величество или другие, кого мы нашли, когда обнаружили её два года назад, телепат сходит с ума — или, возможно, совершает самоубийство, что просто ещё один шаг назад, — либо он учится понимать и контролировать свои способности, а также настолько хорошо понимать других людей, что, если он
Если бы он действительно управлял миром, в долгосрочной перспективе это пошло бы на пользу всем._

_Разница между этими двумя видами — это разница между Её
Величеством и PRS._

«Хорошая мысль», — услышал он голос Лу.

_Нет, это не так, — подумал он; — это всего лишь догадка, и она может быть настолько безумной, насколько вам угодно. Но я знаю одно:
чтобы сделать мир лучше, или, по крайней мере, сделать первый шаг, нужно расчистить
дорогу впереди. А это значит избавиться от дураков, идиотов, маньяков,
тупоголовых, дебилов, психопатов, параноиков, трусливых,
Поклоняющиеся страху, фанатики, воры, преступники и многие другие._

«Избавиться от них?» — сказал голос Лу.

«Ну, — подумал Мэлоун, — я не имею в виду, что их нужно убивать или изгонять из цивилизованного мира. Просто нужно убрать их оттуда, где их влияние сильно ощущается в обществе в целом._

«Хорошо», — приятно сказал голос Лу. — И как мы можем это сделать? Писать возмущённые письма редактору?

 «Есть гораздо более эффективный способ», — подумал Мэлоун. «Избавиться от человека не составит труда, если заставить его раскрыться.
И у вас это неплохо получается. Вы срывали их идиотские
планы, заставляли их спотыкаться из-за собственной недальновидности, играли на
их неврозах, придумывали ошибки, с которыми они боролись, и в целом
обставляли всё так, чтобы они уволились, или их уволили, или они проиграли
выборы, или их арестовали, или просто каким-то образом вывели из
строя._

_Это чрезвычайно эффективно — и это очень хорошо работает._

_Иногда приходилось накладывать блоки только на отдельных людей.
Иногда приходилось уходить целым народам. А иногда это было
в промежутке между ними ты умудрился запороть работу целой организации из-за
потерянных бумаг, неотправленных сообщений, ошибок, передумавших людей и
всего остального, что только можно себе представить._

На самом деле, это звучит забавно._

«Что ж, — подумал он, — это действительно забавно. Но это и смертельно серьёзное дело».

«Конечно, — подумал Мэлоун. _Я думаю, что впервые это пришло мне в голову, когда я увидел, что происходит в России, и сравнил это с тем, что происходило здесь. Том Бойд тоже это увидел, когда я указал ему на это — как вы, вероятно, знаете, если в то время читали мои мысли._

_Не то чтобы я был против._

_Приходи почаще, пожалуйста._

_Но Том, если ты не слушал, сказал: «Здесь много бестолковых придурков и идиотов... А в России много путаницы»._

_И это совершенно верно, и это объясняет разницу. Здесь вы сбивали с толку придурков и идиотов, избавляясь от них, чтобы система могла работать должным образом. В России же, напротив, вы оставили придурков и идиотов наедине с их грязной работой и просто добавляли путаницы там, где это было необходимо, чтобы
система рухнет под собственным весом._

«Но, в конце концов, — сказал Лу, — здесь тоже всё выглядит довольно плохо.
Посмотрите на газеты».

«Все, — подумал Мэлоун, — говорят мне, чтобы я посмотрел на
газеты. И когда я смотрю на них, я вижу всевозможные признаки
смятения. Учителя уходят в отставку, сенаторы и представители в Конгрессе
игнорируют законопроекты, войны банд заполоняют улицы трупами
и усложняют работу Департамента санитарии, в различных организациях
идут фракционные бои. Теперь всё это выглядит довольно ужасно.
документы, но знаете что? Это совсем не ужасно._

_ На самом деле, это чертовски вкусно._

_ Например, учителя, которые уходят в отставку, - это простофили.
их нужно убрать, чтобы пришли компетентные учителя.
А с повышением заработной платы все больше и больше компетентных мужчин и женщин
будут привлекаться к этой работе. Университеты станут более свободными и привлекательными местами для работы; они больше не будут монополиями.

«Монополиями?» — переспросил Лу.

«В ограничении знаний», — подумал Мэлоун. «Старая монополия была в
ограничение торговли и судебные иски помогли уничтожить этот вид.
Монополия на ограничение знаний потребовала немного больше убийств, но
вы неплохо справляетесь с работой. И не только в школах._

_ Фракционные бои приводят к тому же результату. Посмотрите на AAAM,
например. Эта организация - монополия, чистая и незамысловатая.
Во всяком случае, простая. И то, что фракционные распри делают с этим, — это просто
разрушают монополию и снова освобождают знания._

_И вот мы приходим в Конгресс. Сенаторам и представителям приходится
нелегко, некоторым из них. Между ними идёт борьба.
Фербишер и Дикс, потому что Дикс нашёл улики против
Фербишера. У кого сейчас ужасные времена?_

_У всех?_

_Нет. У Фербишера. Не у Дикса._

_И так будет продолжаться во всём мире. Полезный, необходимый
законопроект проходит через Конгресс, не будучи загромождённым
глупыми законопроектами о плотинах, водоснабжении и другими идиотизмом,
которые просто тормозят работу._

_И, конечно же, есть войны банд. Теперь я, как и все, сочувствую
Департаменту санитарии, но, по крайней мере, теперь они
навсегда очищают улицы. Мальчики, которые умирают и
отправляют в больницы и тюрьмы как раз тех, кого следовало бы отправить.
Давным-давно. Все это знают, но никто не может доказать.
это._

_ За исключением PR._

_ И PR-служба занята тем, что делает все возможное с этим доказательством._

_ И все, что для этого нужно, - это несколько человек из вас. Я не знаю, сколько... Я не знаю
сколько вас на самом деле, если уж на то пошло. Но их должно быть достаточно, чтобы заполнить все ваши филиалы руководителями «высшего звена» и мужчинами и женщинами более низкого ранга, которые действительно слепо верят в PRS и делают всё возможное, чтобы она работала._

_Вероятно, это можно сделать разными способами, но самый простой и
лучший способ, который я могу придумать, таков: есть что-то вроде
информационного центра, и от различных телепатических шпионов,
работающих на PRS, поступает информация о различных предполагаемых
действиях контингента имбецилов._

_И на основе этой информации вы определяете наилучшее время и место для удара молнии и выбираете, какой именно она будет. Здесь — потерянное письмо, там — «факты», которые
не являются фактами, а где-то ещё — упавшая пачка секретных документов.
Кто-то ошибается — и его разоблачают. _

_Может быть, это работает на уровне местных организаций. Может быть, по всей стране есть команды, готовые синхронизировать свои мысли и вмешаться в чьи-то мыслительные процессы в нужный момент, нужным образом, как только они получат сигнал. Это один из способов сделать это, может быть, лучший._

_Есть и другие, но не так важно, как это работает. Важно то, что это работает._

_И когда это работает, то, конечно, может создать настоящий беспорядок. Да, сэр,
Боб. Или Лу, как в данном случае._

_Я очень надеюсь, что кто-нибудь всё это уберёт, потому что мне бы не хотелось
чтобы объяснить это снова, когда я приеду._

_ Ты здесь, кто-нибудь?_

Малоуну показалось, что он слышит голос Лу. “Да, Кен”, - сказала она. “Да, я
здесь”.

Но, конечно, у них не было возможности достучаться до него. Они
были телепатами, но Кеннет Дж. Малоун таким не был, с грустью сказал он себе.

"Привет, там, снаружи", - подумал он. _Надеюсь, вы до сих пор слушали,
потому что дальше будет не так много. Но есть пара вещей, которые
ещё нужно прояснить. У меня есть некоторые ответы, но
мне нужны и другие._

_Возьмём, к примеру, Россию. Мне кажется, что вашим командам в
России, как бы они себя ни называли, гораздо веселее, чем командам из
США. Во-первых, у них более лёгкая работа._

_В этой стране команды ищут способы избавиться от
тупиц, а их очень много. В России не нужно избавляться от тупиц. Всё, что вам нужно сделать, — это расчистить для них дорогу. И вы можете сделать это, подставив более умных людей._

«Умных людей?» — услышал он голос Лу.

_«Ум не означает здравый смысл», — подумал Мэлоун. _«Я не сомневаюсь»
что люди, поддерживающие власть России, — умные люди,
но то, что они делают, в долгосрочной перспективе плохо для мира в целом._

_Поэтому вы портите им жизнь и оставляете тупицам чистое поле для того, чтобы они разорили страну. И это проще, чем портить жизнь тупицам._

_Конечно, проще._

_Вокруг меньше умных, активных людей, чем тупиц._

_Так было всегда._

_И, может быть, так будет всегда — но не если этому не помешает PRS._

_О, и кстати, — подумал Мэлоун. — Ты ведь знаешь, как я тебя заметил,
не так ли? Ты ведь был на связи, не так ли?_

И я имею в виду не только Лу. Я имею в виду всех вас._

_В мире слепых выделяется зрячий. В мире безумных выделяется здравомыслящий._

_И в мире, где организации регулярно путают и портят — либо как целые организации, либо из-за ваших попыток избавиться от отдельных членов, — слаженная, эффективная организация выделяется как бельмо на глазу._

_Честно говоря, мне потребовалось больше времени, чтобы понять это, чем следовало бы._

_Но я наконец-то получил ответ — главный ответ. Хотя, как я уже сказал,
есть и другие ответы, которые я хотел бы получить._

_Как, например, в России. И именно это произошло той ночью в
Москве._




14


В этот момент Мэлоун внезапно услышал звук, который исходил не из его
собственного разума. Он доносился откуда-то из-за его машины, и это был очень громкий звук. Это была, как он понял, оглянувшись, сирена патрульного на мотоцикле, который мчался к нему, рискуя жизнью и здоровьем, и отчаянно махал невероятно свободной рукой.

Мейлон посмотрел на спидометр.  Со вздохом он понял, что его рефлексы позволили ему немного сбавить скорость и что он собирался
Он слегка превысил разрешённую скорость на этом шоссе в Вирджинии. Он
покачал головой, сбросил скорость и начал тормозить.

 К тому времени, как он съехал на обочину, полицейский
притормозил позади большого «Линкольна». Мэлоун наблюдал, как он
проверил номер на заднем номере, а затем медленно подошёл к окну со
стороны водителя. — Вы не могли бы поторопиться? Мэлоун пробормотал себе под нос: «Вся эта вирджинская непринуждённость хороша на своём месте,
но…» Тем временем он доставал своё удостоверение личности и
когда патрульный подошел к нему, она была у него в руке.

“Извините”, - сказал он.

“Извините?” патрульный нахмурился. У него было открытое мальчишеское лицо
с веснушками и курносым носом. Он был похож на чьего-то младшего брата,
очень надежный, но немного симпатичный. “Зачем?” - спросил он.

Малоун пожал плечами. “Что еще?” - спросил он. — За превышение скорости.

 — Ах, это, — сказал патрульный. — Не беспокойтесь об этом.

 — Не беспокоиться об этом? — переспросил Мэлоун. Этот младший брат, очевидно, был немного не в себе, и его следовало посадить много лет назад.
он молча стиснул зубы, но не стал жаловаться. Он знал, что это было
неразумно, раздражать любого полицейского на дороге.

“Конечно, нет”, - сказал патрульный. “Ну, мы не обращаем никакого внимания снаружи"
здесь, пока парень не превысит установленный лимит на десять миль. Это нормально.

“Отлично”, - весело сказал Малоун. “ Значит, я могу ехать дальше?

“Теперь просто подержите это секунду здесь”, - сказал патрульный. “Давайте посмотрим".
ваше удостоверение личности, если не возражаете.

Малоун молча протянул его. Патрульный, явно намеревавшийся
выяснить, из какой именно бумаги была сделана карточка, у кого
напечатано ли оно и есть ли на нём какие-нибудь микробы, долго и внимательно изучал его. Мэлоун слегка поёрзал на стуле, досчитал до десяти
и умудрился ничего не сказать.

  Затем патрульный начал читать карточку вслух. — Кеннет Дж.
Мэлоун, — сказал он с некоторым удивлением. — Специальный агент
ФБР. — Он поднял взгляд. — Так и есть? — спросил он. — Что здесь написано?

— Верно, — сказал Малоун. — И вы сможете получить мой автограф позже. Он
пожалел о последней фразе, как только она слетела с его губ, но
полицейский, похоже, этого не заметил.

“Тогда ты тот самый мужчина, все в порядке”, - радостно сказал он. “Я запомнил твой
номерной знак, когда ты проходил мимо меня, там, сзади”.

“Номерной знак?” Сказал Малоун. “Что я, по-твоему, сделал?” Он знал, что
проспал, но это было единственным нарушением даже его собственного
личного кодекса, которое он мог придумать. И казалось маловероятным, что
Дорожный патруль Вирджинии посылал своих людей арестовывать людей
которые проспали.

— Мистер Мэлоун, — сказал патрульный с искренним удивлением на лице, — насколько я знаю, вы не сделали ничего плохого.

— Но...

— Они просто сказали нам следить за чёрным «Линкольном» 1973 года с вашим номером и посмотреть, не вы ли за рулём. Они сказали, что вы, скорее всего, будете за рулём.

 — Хорошо, — сказал Мэлоун. — И я за рулём. И я бы хотел продолжать в том же духе. — Он сделал паузу и добавил: — Но что случилось?

“Ну”, - сказал патрульный в точности так, как человек, начинающий
рассказывать длинную, интересную историю о войнах испанцев
Преемник: “ну, сэр, кажется, штаб-квартира ФБР в Вашингтоне, они
связались со штаб-квартирой дорожного патруля в Ричмонде,
и штаб—квартирой дорожного патруля ...”

“ В Ричмонде, ” покорно пробормотал Малоун.

“ Верно, ” сказал патрульный довольным голосом. “Ну, они
позвонили во все местные казармы, и тогда мы получили сообщение по нашим
рациям”. Он остановился, как будто думал, что закончил.

Мэлоун снова сосчитал до десяти, сделал это двадцать, а потом обнаружили, что он был
способен речи. - Что? - спросил он спокойным, терпеливым голосом: “был
сообщения о?”

«Ну, — сказал патрульный, — похоже, какой-то парень из Вашингтона,
кажется, его зовут Томас Бойд, очень хочет с тобой поговорить».

— Он мог бы позвонить мне по мобильному, — сказал Мэлоун, как ему казалось, спокойным тоном. — Ему не нужно было…

 — Не нужно кричать на меня, мистер Мэлоун, — укоризненно сказал патрульный. — Я всего лишь выполнял приказ: найти ваш чёрный «Линкольн» 1973 года выпуска, проверить, не за рулём ли вы, и передать вам сообщение. Вот и всё.

“Этого достаточно”, - пробормотал Малоун. “Ему не нужно было посылать за мной ополчение".
”О, нет, мистер Малоун", - сказал патрульный. - "Он не должен был посылать за мной милицию".

“О, нет, мистер Малоун”. “Не милиция. Шоссе
Патруль. Мы не правильно иметь никакой связи с ополчением на всех”.

— Рад это слышать, — сказал Мэлоун. Он снял трубку автомобильного телефона и подождал гудка, который означал бы, что он на связи с Центром связи в Вашингтоне.

Гудка не было.

— О да, — внезапно сказал патрульный. — Полагаю, именно поэтому мистер
Бойд не мог позвонить вам по автомобильному телефону, мистер Мэлоун. В сообщении, которое мы получили, также говорится, что парень из гаража ФБР в
Вашингтоне просто забыл подключить там телефон».

«О, — сказал Мэлоун. — Что ж, спасибо, что сообщили мне об этом».

«Не за что, мистер Мэлоун, — сказал патрульный. — Теперь вы можете подключить его».

“Я намерен это сделать”, - процедил Малоун сквозь зубы. Он закрыл глаза на
долгую секунду, а затем снова открыл их. Он увидел заинтересованное лицо
патрульного, смотрящего на него сверху вниз. Он поспешно отвернулся, пошарил
под приборной панелью, пока не нашел болтающийся штекер, и
вставил его в розетку.

Теперь послышалось гудение.

Малоун тяжело вздохнул и нажал кнопку вызова кабинета Бойда. Затем он огляделся.

 Патрульный всё ещё стоял у окна машины. Он смотрел на Мэлоуна с заинтересованным, слегка растерянным выражением лица.

Мэлоун придумал несколько вариантов ответа и выбрал самый безобидный.
«Большое спасибо, — сказал он патрульному. — Я ценю, что вы остановились, чтобы сообщить мне об этом».

«О, всё в порядке, мистер Мэлоун, — ответил патрульный. — Это был мой приказ. И даже если бы это был не приказ, это не составило бы труда. В любое время. Я всегда рад помочь ФБР».

“Бойд слушает”, - произнес металлический голос из трубки.

Малоун кисло посмотрел на патрульного. “Малоун слушает”, - сказал он. “В чем дело
проблема, Том? Я— Нет, подожди минутку.

“ Кен! - Раздался голос Бойда. “ Я пытался...

— Подождите секунду, — сказал Мэлоун. Он открыл рот, а потом увидел проезжающую мимо машину. Патрульный её не заметил. Мэлоуну стало жаль водителя, но не слишком. — Эй! — сказал он патрульному.

 — Да, сэр? — ответил патрульный.

 — Этот парень действительно разогнался, да? — сказал Мэлоун. — Должно быть, он ехал со скоростью не меньше девяноста.

Патрульный повернул голову и посмотрел на исчезающую машину.
«Что ж…» — сказал он, а затем: «Да, сэр. Спасибо, мистер Мэлоун. Спасибо.
Увидимся позже». Он подбежал к своей машине, запрыгнул в неё и взревел мотором
Он ехал по дороге, управляя одной рукой мотоциклом, а другой — радар-детектором.

Мэлоун весело помахал ему на прощание и вернулся к телефону.

— Ладно, Том, — сказал он. — Продолжай.

— С кем ты разговаривал? — спросил Бойд.

— Да так, с патрульным на мотоцикле, — ответил Мэлоун. — Он хотел помочь,
поэтому я сказал ему, чтобы он погнался за «Бьюиком».

— Почему за «Бьюиком»? — с интересом спросил Бойд.

— А почему бы и нет? — сказал Мэлоун. — В тот момент он оказался под рукой.
А что у тебя на уме?

— Я искал тебя по всему аду, — сказал Бойд. — Я бы хотел, чтобы ты
просто оставь какое-нибудь слово там, куда ты направлялся, и тогда мне не пришлось бы…

— Чёрт возьми, — перебил Мэлоун. — Том, просто скажи мне, чего ты хочешь. Прямо и просто. Мне потребовалось всего десять минут, чтобы вытянуть из патрульного несколько идиотских фактов. Не заставляй меня проходить через всё это снова с тобой.

— Ладно, ладно, — сказал Бойд. — Не кипятись. Но вот что я вам скажу: я
только что прилетел из Нью-Йорка и привез все материалы по делу —
то, что вы оставили в своём нью-йоркском офисе, помните?

— Верно, — сказал Малоун. — Спасибо.

“И я думаю, мы сможем заполучить Большую Шишку”, - продолжил Бойд.

“Манелли?” Переспросил Малоун.

“Не кто иной, как знаменитый Чезаре Антонио”, - сказал Бойд. “Кажется, двое
из его самых ценных помощников были найдены в гараже в Квинсе,
практически утяжеленные пулеметными пулями”.

Малоун подумал о Манелли, грустно жалующемся на высокие издержки, связанные с убийствами.
"И к чему это нас приведет?" - спросил я. “И к чему это приведет нас?” — сказал он.

— Ну, — сказал Бойд, — кто бы это ни сделал, он забыл обыскать тела.

— О-о, — сказал Мэлоун.

— Очень даже о-о, — сказал Бойд. — Они набиты не только
зацепка, но с бумагами. Есть документы, связывающие Манелли с Международным профсоюзом водителей грузовиков — прямая связь с Майком Сэндом. И
Сэнд теперь говорит, что он связан с профсоюзом водителей грузовиков Великих озёр в
Чикаго».

«Похоже, это что-то серьёзное», — сказал Мэлоун.

«Вы и представить себе не можете», — сказал Бойд. «И посреди всего этого позвонил Бёррис».

«Бёррис?» — переспросил Мэлоун.

— Верно, — сказал Бойд. — Он хочет, чтобы я отправился во Флориду и
взял на себя расследование убийства Флэриона. Так что, похоже,
я пропущу большую часть веселья.

 

— Очень жаль, — сказал Мэлоун.“Но, возможно, не все”, - сказал Бойд. “Это может быть связано с делом, над которым мы
работаем. По крайней мере, так думает Баррис”.

“Да”, - сказал Малоун. “Я понимаю, почему он так думает. У него были
сообщение для меня, кстати?”

“Не совсем так”, - сказал Бойд.

Мэлоун моргнул. “Не совсем?” он сказал. “Что ты хочешь этим сказать
?”

“Ну, - сказал Бойд, - он говорит, что ему действительно есть что тебе сказать, но
это подождет, пока он тебя не увидит. Тогда, по его словам, он скажет вам об этом
лично”.

“Отлично”, - сказал Малоун.

“Может быть, это сюрприз”, - сказал Бойд. “Может быть, вы уволены”.

“Я бы не хватило везения”, - сказал Мэлоун. “Но если я получу какие-нибудь зацепки по
в Фларион работу, я дам тебе знать сразу же”.

- Конечно, - сказал Бойд. “Спасибо. И — кстати, чем ты сейчас занимаешься?”

“Я?” Сказал Малоун. “Я за рулем”.

“Да, я знаю, - терпеливо сказал Бойд. “ Куда и зачем? Или это ещё один секрет? Иногда мне кажется, что меня больше никто не любит».

«О, не глупи, — сказал Мэлоун. — Весь Майами-Бич с замиранием сердца ждёт твоего приезда».

«Но что ты делаешь?» — спросил Бойд.

Мэлоун тщательно подбирал слова. «Я просто проверяю зацепку», — сказал он.
наконец-то. “Я не знаю, получится или нет, но я подумал, что
Я съезжу в Ричмонд и проверю имя, которое у меня есть. Я позвоню тебе
расскажу об этом утром, Том, и сообщу, каков результат.

“О”, - сказал Бойд. “Хорошо. Конечно. Пока, Кен”.

“Пока”, - сказал Малоун. Он повесил трубку, снова включил передачу и с рёвом помчался по шоссе номер один. Он не был
полностью доволен тем, как всё обернулось; ему пришлось солгать Тому Бойду, а это было неправильно.

 Однако ничего не поделаешь. Так даже лучше, подумал он.
сказал он себе с надеждой. В конце концов, чем меньше Том будет знать, тем лучше для него. Тем лучше для всех.

  Он без происшествий проехал через Фредериксберг, но не стал
продолжать путь до Ричмонда. Вместо этого он свернул с шоссе U. S. 1, когда
доехал до маленького городка под названием Торнбург, который оказался
меньше, чем он себе представлял. Он поехал по второстепенной дороге
в сельскую местность.

За городом, конечно, было много холмов, птиц, деревьев, цветов, травы и других отвлекающих факторов.
Проезжающему мимо автомобилисту. Мэлоуну потребовалось гораздо больше времени, чем он ожидал,
чтобы найти то, что он искал, и в конце концов он пришёл к печальному
выводу, что загородные поместья найти так же трудно, как и дома в Бруклине. В обоих случаях, подумал он, были одни и те же
безумные поиски по, казалось бы, верному пути, одно и то же
разочарование, когда этот путь оказывался тупиковым, и одно и то же
обнаружение того, что никто никогда не слышал об этом месте и, по сути,
сильно сомневался в его существовании.

Но в конце концов он нашёл его, свернув за поворот на узкой дороге с чёрным асфальтом
и увидел дом за рощей. Он сразу же узнал его.

 Он видел его так часто, что чувствовал себя так, словно знал его как свои пять пальцев.

 Это был большой, раскидистый особняк в колониальном стиле, выкрашенный ослепительно-белым цветом, с широким крыльцом с колоннами и большой резной входной дверью. Окна первого этажа были занавешены плотными пурпурными шторами, а перед домом раскинулся большой сад с высокими старыми деревьями. Мэлоун почти ожидал, что Скарлетт О’Хара в любой момент выскочит из дома.

 Однако внутри, если Мэлоун был прав, не было ничего притягательного.
Скарлетт. В доме находились некоторые из самых важных членов
Общества психических исследований.

Но снаружи этого было не понять. На ухоженной территории
ничего не двигалось, а в окнах не было видно даже колыхания
фиолетовых занавесок. Не было слышно ни звука. Вокруг дома не было
припаркованных машин, и, как подумал Мэлоун, вспомнив «Унесённых
ветром», не было ни лошадей, ни экипажей.

Место выглядело заброшенным.

Мейлон думал, что знает его лучше, но ему потребовалось несколько минут, чтобы
набраться смелости и подняться по длинной подъездной дорожке. Он уставился на
Дом. Он знал, что это было старое здание, построенное задолго до Гражданской войны.
первоначально оно занимало огромную плантацию. Теперь все, что осталось от
этого огромного участка земли, - это несколько акров, которые окружали дом.

Но первоначальная семья все еще жила на нем, гордясь домом и
своей ролью в его прошлом. Малоун знал, что на протяжении многих лет они скрупулезно поддерживали его в порядке.
заведение было отреставрировано и модернизировано.
внутри не пострадали классические очертания
сооружению сто пятьдесят лет.

Поместье окружал забор, но парадные ворота были распахнуты настежь.
Малоун увидел это и сделал глубокий вдох. Теперь, сказал он себе, или никогда.
Он поехал в Линкольн через отверстие медленно, тревога почти
ничего.

Не было никакого возмущения. В тридцати ярдах от входной двери он вытащил
автомобиль осторожно остановился, вышел. Он зашагал по направлению к
дом. Каждый шаг, казалось, занимал целые минуты, и все, о чем он
думал, снова пронеслось в его голове.

Казалось, что ничто не движется, кроме самого Мэлоуна.

Был ли он прав? Действительно ли люди из PRS были здесь? Или они ввели его в заблуждение?
Неужели ими так же легко манипулировать, как и им?
манипулировал столькими другими?

Это было возможно. Но это была не единственная возможность.

Предположим, подумал он, что он был совершенно прав, и что члены PR
ждали внутри. И предположим также, что он неправильно понял
их мотивы.

Предположим, они просто ждали, когда он подойдет немного ближе.

Малоун продолжал идти.

Всего через несколько шагов он окажется достаточно близко, чтобы пуля, выпущенная из дома, не промахнулась.

 И это могла быть не пуля. Они могли устроить ловушку,
подумал он, и ждать, пока он в неё попадёт. Тогда они
они будут держать его в плену, пока не придумают, как...

Что? Он не знал. И это было ещё хуже; это пробуждало
ужасные кошмары из самых тёмных глубин разума Мэлоуна. Он
продолжал идти вперёд, чувствуя себя таким же беззащитным, как баранья отбивная в ресторане, у которой спустили штаны.

Он добрался до ступенек, ведущих на крыльцо, и стал подниматься по ним
одну за другой.

Он встал на крыльце. Прошла долгая секунда.

Он сделал шаг к высокой, широкой и красивой дубовой двери. Затем он
сделал ещё шаг, и ещё один.

Что ждало его внутри?

Он глубоко вздохнул и нажал на кнопку дверного звонка.

Дверь немедленно распахнулась, и Малоун невольно отступил
назад.

Хозяин дома улыбнулся ему с порога. Малоун выдохнул
его дыхание превратилось в долгий вздох облегчения.

“Я надеялся, что это будешь ты”, - слабо сказал он. “Могу я войти?”

“Ну, конечно, Малоун. Заходи. Мы ждали вас, знаете ли, — сказал Эндрю Дж. Бёррис, директор ФБР.




15


Мейлон сидел, спокойно расслабившись и почти полностью расслабившись, в огромном, удобном старомодном кресле Морриса.
Похожие на его стул кресла стояли вокруг приземистого массивного кофейного
стола, сделанного из цельного куска тёмного дерева, установленного на коротких изогнутых ножках.
Мейлон оглядел остальных троих с расслабленным чувством узнавания: Эндрю Дж. Бёрриса, сэра Льюиса Картера и Любу Василовну
Гарбич.

— Твой ментальный щит, — говорил Бёррис, — работает очень хорошо. Мы не были до конца уверены, что вы действительно нашли нас, пока вы не
подъехали к этой подъездной дорожке».

«Я не был до конца уверен, что именно я ищу», — сказал Мэлоун.

«И вот всё кончено, — сказал Бёррис с довольным видом. — Всё
кончено».

— И это только начало, — вставил сэр Льюис. Он достал трубку из внутреннего кармана и начал её набивать.

— И, конечно, — сказал Бэррис, — это только начало. Так всегда бывает; всё идёт по кругу. Из-за этого всё так
запутанно.

— И так весело, — сказала Лу, откинувшись на спинку стула. Теперь она не выглядела враждебно, подумал Мэлоун; она была похожа на кошку, настороженную, но довольную. Он решил, что эта Лу нравится ему даже больше, чем прежняя. Лу, находясь дома среди своих коллег-псиоников, была даже лучше, чем он мог себе представить.

— Что ещё? — внезапно спросила она. Бэррис слегка выпрямился.

 — Что ещё что? — сказал он. — Чёрт возьми, давай придерживаться чего-то одного. Как только эта штука начинает смешивать слова и мысли, она меня сбивает с толку.

 — Неважно, — сказала Лу. Она улыбнулась Мэлоуну через стол.

 Мэлоун ткнул пальцем себе под воротник.

 — Что заставило тебя прийти сюда? — сказал сэр Льюис. Теперь он раскурил трубку
и выпустил облако ароматного дыма над столом.

Мейлон не знал, с чего начать. — Одна из подсказок, — сказал он наконец,
— это эффективность ФБР. Это поразило меня так же, как и эффективность
один из пиарщиков ударил меня, в то время как Я просматривал пачку отчётов, которые были составлены так быстро».

«А, — сказал сэр Льюис. — Досье».

«Досье?» — переспросил Бёррис.

Сэр Льюис затянулся трубкой. «Простите, — сказал он. — Я думал, вы
прислушались к этому».

«Я был занят, — сказал Бёррис. — Я не могу прислушиваться ко всему. В конце концов,
У меня только одно на уме”.

“И две руки”, Мэлоун сказал наугад.

“По крайней мере”, - сказал Лу. Их глаза встретились в зеркале совершенной
понимание.

“Какое, черт возьми, отношение к этому имеют руки?” Сказал Баррис.

Сэр Льюис пожал плечами. “Настройся и увидишь”, - сказал он. “Это старая шутка; но
вы никогда по-настоящему не привыкнете к телепатии, если не будете практиковаться».

«Чёрт возьми, — сказал Бёррис, — я практикуюсь. Я всегда практикуюсь. То одно, то другое — в конце концов, я директор ФБР.
Многое нужно сделать».

Сэр Льюис снова затянулся трубкой. «В любом случае, — спокойно сказал он, — мистер Мэлоун запросил несколько досье на нас. На PRS, я и
Люба. Они прибыли очень быстро. Эффективность этого прибытия и
эффективность, которую он отмечал в ФБР с тех пор, как начал работать над этим делом,
наконец-то дошли до него.

“А”, - сказал Баррис. “Вот видишь? Работа в ФБР - это работа на полную ставку. Она должна быть
эффективной.

“Конечно”, - успокаивающе сказал сэр Льюис.

“Как бы то ни было, ” сказал Малоун, “ сэр Льюис прав. В то время как все остальные ветви власти
у правительства были проблемы с Великой Неразберихой,
ФБР работало как транзисторный компьютер ”.

“Хорошее начало”, - сказал сэр Льюис.

“ Чертовски хорошо, ” сказал Баррис. “ Малоун, я знал, что могу на тебя положиться.
Ты хороший человек.

Малоун с трудом сглотнул. “Ну, в любом случае, ” сказал он после паузы, “ когда я
увидел это, я начал вспоминать несколько других вещей. Начиная с
Пару лет назад, когда мы впервые нашли Её Величество, помните?

— Я никогда этого не забуду, — горячо сказал Бёррис. — Она посвятила меня в рыцари.
 Рыцарь-командор Королевского ФБР. Что за момент!

— Потрясающе, — сказал Мэлоун. — Но вы добрались до Юкка-Флэтс для своего
посвящения в рыцари слишком быстро, даже для современного самолёта.

“Это нужно было сделать”, - сказал Баррис. “В любом случае, я никогда по-настоящему не любил
самолеты. В принципе небезопасно. Люди разбиваются в них”.

“Но ты этого не сделаешь”, - сказал Малоун. “Ты всегда можешь телепортироваться"
”наружу".

“Конечно”, - сказал Баррис. “Но это хлопотно. Зачем беспокоиться? Во всяком случае, я бы
Я уже бывал в Юкка-Флэтс, так что мог телепортироваться туда — немного дальше по дороге, где я мог встретить свою машину, — без каких-либо проблем.

 — В любом случае, это было одно дело, — сказал Мэлоун.  — А ещё была Её Величество, когда она указала на экран визофона и обвинила тебя в том, что ты телепатический шпион.

 — Она указывала не на меня, — сказал Бёррис.  — Она указывала на человека в соседней комнате. Как насчёт того, чтобы кое-что вспомнить?

— Конечно, она была, — сказал Мэлоун. — Но это просто небольшое совпадение.
И я подозреваю, что она подсознательно чувствовала, что здесь что-то не так
не совсем верно в отношении тебя.

“Возможно”, - признал Баррис. “Но это не ответ на мой вопрос”.

“Это не так?” Сказал Малоун.

“ Послушай, Малоун, ” сказал Баррис. “ Ничто из этого не является доказательством. Ненастоящее
доказательство. Не то, что ФБР обучило тебя искать.

“ Но...

— Что я хочу знать, — сказал Бёррис, — так это почему вы пришли сюда, в мой дом?
И, несмотря на всё, что вы сказали, это не было доказано.

Мейлон нахмурился. Подумав секунду, он сказал: «Ну... Всё, что я знаю, так это то, что это казалось очевидным. Вот и всё».

«Действительно, — сказал сэр Льюис. — Но нам придётся кое-что выяснить».
научить тебя, мой мальчик, тому, как отличать дедукцию от
наблюдаемого факта и псионической интуиции. Ты путаешь их уже
несколько лет.

“ У меня есть? Малоун сказал.

“Конечно, видел”, - сказал Баррис. “И, более того—”

“Ну, он не хуже тебя, Эндрю”, - сказал Лу.

Баррис обернулся. — Я? — сказал он с уничтожающим презрением в голосе.

 — Конечно, — ответил Лу.  — В конце концов, ты так и не привык к
сочетанию мыслей и речи.  И, более того, ты так долго пользовался
телепатией, что, когда пытаешься общаться только с помощью слов, ты только
запутываешься.

“И все остальные”, - добавил сэр Льюис.

“Хмпф”, - сказал Баррис. “Я все время занят. У меня нет лишнего
времени для тренировок”.

Малоун кивнул, сравнительно не удивленный. Он годами задавался вопросом, как
человек, столь явно неспособный ясно выражать свои мысли, может руководить такой
организацией, как ФБР, так же хорошо, как он. Наличие псионических способностей
очевидно, приводило как к недостаткам, так и к преимуществам.

— Вообще-то, — сказал он, — моё предвидение допустило одну ошибку.

— Правда? — спросил Бёррис, выглядя одновременно обеспокоенным и довольным.

— Я ожидал, что здесь будет полно людей, — сказал Мэлоун. — Я думал, что
элитный корпус Королевской морской пехоты был бы здесь».

«О», — сказал Бэррис с удручённым видом.

«Ну, это не ошибка, — сказал сэр Льюис. — На самом деле, они все здесь. Но в данный момент они очень заняты; ситуация накаляется, знаете ли, и они должны работать в спокойной обстановке».

«И это, — добавил Бэррис, — хорошее место для этого». В этом доме шестьдесят
комнат. Шестьдесят.

“Это много комнат”, - вежливо заметил Малоун.

“Особняк”, - сказал Баррис. “Настоящий особняк. И моя семья жили
вот с тех пор—”

“Я уверен, что Кен не очень заинтересованы в вашей семье сейчас,” Лу
вломился в дом.

“ Моя семья, ” с достоинством сказал Баррис, “ очень интересная семья.

“ Я уверен, что так и должно быть, ” скромно сказал Лу. Сэр Льюис поперхнулся от смеха
внезапно он начал размахивать своей трубкой. Через минуту Малоун
присоединился к нему.

“Черт возьми”, - сказал Баррис. “Давайте придерживаться того или другого. Разве я это говорил
?

“Дважды”, - сказал Малоун.

— Шестьдесят комнат, — сказал Бёррис. — Все построены моей семьёй. И местными подрядчиками, конечно. Этого достаточно, чтобы разместить шестьдесят комнат, полных людей. А такое количество людей — это, я бы сказал, большой дом.

 

 — Звучит внушительно, — сказал Мэлоун.“Это много”, - сказал Баррис. “Все в моем доме. Дом, который построила моя семья
.

“И мы благодарны за это”, - успокаивающе сказал сэр Льюис. “Мы действительно
несколько”.

- Хорошо, - сказал Баррис.

“Вы, должно быть, были большие семьи”, - сказал Лу.

“Большой семьи”, - сказал Баррис, “и много гостей. Много, много гостей.
Со всех концов. Включая известных людей. Генерал Худ спал в этом доме.
И он действительно спал очень хорошо ”.

“На самом деле, ” добавил Лу, - он все еще спит. Они называют это
быть мертвым.

“ Это не смешно, ” огрызнулся Баррис.

“ Извини, - сказал Лу. “ Так и должно было быть.

“ Я— ” Баррис закрыл рот и свирепо уставился на него.

Мэлоун был далеко, думая о шестидесяти комнатах, заполненных людьми,
которые тихо сидели, погрузившись в свои мысли, объединённые в небольшие группы. Эта картина пугала и успокаивала его одновременно. Он не был уверен, что ему это нравится, но и не испытывал неприязни.

 В конце концов, смущённо сказал он себе, слишком много поваров портят кашу.

 Он быстро отмахнулся от этой мысли. — Скажите мне, — спросил он, — вы
получали мою трансляцию по дороге сюда?

 Бэррис и сэр Льюис кивнули.  Лу тоже начал кивать, но остановился и
выглядел удивленным. “Ты хочешь сказать, что не знал, что мы были?” - спросила она.

“Откуда я могла знать?” Сказал Малоун. “В конце концов, я просто выкидывал это из головы"
и надеялся, что кто-то был на том конце провода.

“Но, конечно, кто-то был”, - сказал Лу. “Я был”.

“Хорошо”, - сказал Малоун. “Но я все еще не понимаю, откуда я должен был знать
что ты—”

“Я вам ответил, глупо”, - сказал Лу. “Я продолжал отвечать тебе.
Помнишь?”

Мэлоун моргнул, сосредоточился, а потом сказал, очень медленно: “это была моя
воображение. Пожалуйста, скажи мне, что это было мое воображение, пока я не сошел с ума.

“ Извини, - сказал Лу. “ Это было не так.

— Но для такого, — сказал Мэлоун, — требуется огромное количество
энергии, не так ли?

 — Не тогда, когда получатель — телепат, — мягко сказал Лу.

 Мэлоун медленно кивнул. — Именно этого я и боюсь, — сказал он.
 — Только не говорите мне…

 Наступила тишина.

 — Ну что? — спросил Мэлоун.

“Вы просили не говорить вам”, - мгновенно отреагировал Лу.

“Хорошо”, - сказал Малоун. “Я отменяю приказ. Я телепат или нет?
”

Губы Лу не шевелились. Но в этом и не было необходимости.

Сообщение пришло, непрошеное, в сознание Малоуна.

_ Конечно, ты здесь. В этом и заключалась вся причина назначения Эндрю
вас к такого рода делам._

“Боже мой”, - тихо сказал Малоун.

Сэр Льюис положил трубку в удобную пепельницу. “Конечно”, - сказал он,
“поначалу тебе будет трудно подцепить кого-либо, кроме Лу.
Взаимопонимание между вами двумя действительно довольно сильное”.

“ Действительно, очень сильный, ” пробормотал Лу. Малоун обнаружил, что начинает
краснеть.

— Пройдёт ещё какое-то время, — продолжил сэр Льюис, — прежде чем ты действительно сможешь называть себя телепатом, мой мальчик.

 — Держу пари, что так и будет, — сказал Мэлоун.  — Прежде чем я смогу называть себя телепатом,  мне придётся основательно привыкнуть к этой мысли.  И это будет
на самом деле это займёт очень, очень много времени».

«Вы так думаете только потому, что привыкли к этой мысли, — сказал сэр Льюис. — На самом деле вы уже привыкли к этой мысли. Это была большая работа Эндрю».

«Его большая работа?» — переспросил Мэлоун. — Постойте-ка…

«Вы же не думаете, что я выбрал вас для нашего первого дела о псионике просто так, не так ли?» — спросил Бёррис. “Прежде всего, вас нужно было заставить
принять тот факт, что такие существа, как телепаты, действительно существуют”.

“О, они существуют”, - сказал Малоун. “Они, безусловно, существуют”.

“Вот, например, я”, - сказал Баррис. “Но тебя нужно было убедить.
Поэтому я приказал тебе выйти и найти кого-нибудь”.

“Как Синяя птица счастья”, - сказал Малоун.

Баррис нахмурился. “На что похожа Синяя птица счастья?” он сказал.

“На тебя похожа”, - сказал Малоун.

“Я не такой”, - возмущенно сказал Баррис. “Синие птицы едят червей. Боже мой,
Малоун”.

“Но Синяя птица”, - упрямо сказал Малоун, - “все время была дома"
в то время как все искали ее где-то далеко. И мне пришлось отправиться далеко, чтобы найти телепата, хотя именно ты приказал мне это сделать.

— Верно, — сказал Бёррис. — Значит, ты отправился на поиски Её Величества. И когда ты её нашёл, она заставила тебя подчиниться, просто будучи Её Величеством.
Ваше Величество, и доказала вам, раз и навсегда, что она могла читать мысли.


“Отлично”, - сказал Малоун. “Конечно, я мог погибнуть".
"принимая эти уроки—”

“Мы наблюдали за вами”, - сказал Баррис. “Если бы что-нибудь случилось, мы бы
были на месте”.

“Вовремя, чтобы похоронить тело”, - сказал Малоун. “Я думаю, это очень
предусмотрительно с твоей стороны”.

“Мы бы прибыли вовремя, чтобы спасти вас”, - сказал Баррис. “Не надо
придираться. Ты жив, не так ли?”

“ Что ж, ” медленно произнес Малоун, “ если вы не уверены, я не знаю, как мне
убедить вас.

“ Вот, ” торжествующе произнес Баррис. “ Видите?

Малоун устало вздохнул. “Хорошо”, - сказал он. “Итак, вы послали меня найти
телепата и доказать мне, что такие вещи существуют. И я это сделал.
И что случилось потом?”

“У тебя был год”, - Баррис сказал: “чтобы привыкнуть к идее кого-то
читаю ваши мысли.”

“Спасибо,” сказал Малоун. “Конечно, я не знал, что это был ты”.

— Это была и Её Величество, — сказал Бёррис. — Все.

  — Старый добрый Мэлоун, — сказал Мэлоун. — Человеческое шоу.

 — Вот что мы имеем в виду, — вмешался сэр Льюис. — Вам подсознательно не нравилась мысль о том, чтобы делиться своими мыслями с кем-либо, даже с
милая старушка. В какой-то мере, вы до сих пор. Но что будет
пройдет”.

“Хорошо,” сказал Малоун.

“Осадок-это просто не важно”, - сэр Льюис пошел дальше. “Твои
телепатические таланты доказывают это”.

“О, прекрасно”, - сказал Малоун. “Вот я читаю мысли, телепортируюсь и
много чего еще. Что теперь подумают ребята в Штабе?
”

— Мы вернёмся к этому, — сказал Бёррис. — Но тот первый случай сделал для вас ещё кое-что. Поскольку вам не нравилась мысль о том, чтобы оставлять свой разум открытым, вы начали создавать щит. Это позволило вам обрести своего рода ментальную неприкосновенность.

“А потом, ” сказал Малоун, “ я встретил Майка Фуэйо и его маленькую банду
телепортирующихся малолетних преступников”.

“Чтобы ты мог развить свои собственные псионические способности”, - сказал Баррис
. “Это завершило твое принятие. Но потребовалась угроза, чтобы
укрепить этот щит. Это был третий шаг. Если вы обнаружили свой
разум был подделки—”

“Щит начал все сильнее”, - сказал Мэлоун. “Конечно. Её Величество
сказала мне об этом, хотя и не знала почему».

«Верно», — сказал Бёррис.

«Но подождите минутку, — сказал Мэлоун. — Как я мог сделать всё это без
зная об этом? Как бы я знаю, что некоторые мои мысли были в безопасности за
щит, если бы я не знал, что щит существовал и даже не мог сказать,
мои мысли были читать?” Он замолчал. “Это имеет смысл?” - спросил он.

“Имеет, - сказал Баррис, - ”но не должно иметь”.

“Что?” Переспросил Малоун.

“Два года назад у вас был ответ на этот вопрос”, - сказал Баррис. “Доктор
Машина О’Коннора. Помните, почему она определяла, когда у человека
читают мысли?

— О, — сказал Мэлоун. — О, конечно. Он сказал, что любой человек подсознательно
понимает, когда у него читают мысли.

— Так и было, — сказал Бёррис. — А потом мы перешли к четвёртому шагу:
познакомили вас с псиоником, который мог научить вас управлять щитом, поднимать и опускать его, можно сказать. Научиться принимать чужие мысли, а также отвергать их. Научиться принимать свой телепатический талант. Это была работа Лу.

 — Работа Лу... — работа? — переспросил Мэлоун. Он почувствовал, как поднимается его собственный щит.
Мысли, стоящие за этим, были не из приятных. Лу был ... ну, нанят, чтобы
оставаться с ним. Она притворялась, что он ей нравится; это было частью ее работы.

Теперь это было совершенно ясно.

Ужасно ясно.

“Теперь вы находитесь на своем пути,” сэр Льюис сказал: “чтобы быть настоящим
psionicist”.

“Хорошо,” сказал Малоун тупо. “Но почему я? Почему бы и нет, о, Вулф Вулф? Я бы
подумал, что у него было бы больше шансов, чем у меня.

“У моего секретаря, - сказал Баррис, - достаточно собственных талантов. Но ты,
ты - нечто совершенно новое. Это замечательно, Малоун. Это захватывающе».

«Это новый вкусовой опыт», — пробормотал Мэлоун. «Попробуйте Bon-Ton B-Complex
Bolsters. Научитесь не только спать, но и есть со своим одеялом».

«Что?» — спросил Бёррис.

«Не обращай внимания», — сказал Мэлоун. «Ты бы не понял».

«Но я…»

— Я знаю, что ты бы не стал, — сказал Мэлоун, — потому что я не стал бы.

 Сэр Льюис откашлялся. — Мой дорогой мальчик, — сказал он, — ты представляешь собой
прорыв. Ты взрослый.

 — Это, — раздражённо сказал Мэлоун, — не новость.

 — Но ты взрослый телепат, — сказал сэр Льюис.  — Многие из них способны развить эту способность до
полезного уровня. Дети, у которых есть талант, могут случайно развить в себе способность использовать его, но это почти
неизменно приводит к безумию. Без надлежащего руководства ребёнок не
способен справляться с разнообразием впечатлений, которые он получает от
взрослые умы, чем это возможно, способны понять сложное произведение из
современной музыки. Попытка составить из этого связное целое.
впечатление, так сказать, перенапрягает разум, и ущерб является
необратимым ”.

“И вот я здесь, ” сказал Малоун, “ и я не сумасшедший. По крайней мере, я не думаю, что
Я сумасшедший”.

“Потому что вы взрослый человек”, - продолжил сэр Льюис. «Телепатию, по-видимому, практически невозможно развить во взрослом человеке, и даже трудно её проверить. Ребенка можно проверить сравнительно легко, а взрослого — редко или никогда».

 Он сделал паузу, чтобы раскурить трубку.

«Однако, — продолжил он, — исполнительный совет Общества психических исследований ещё в 1931 году обнаружил способ пробудить способности у талантливого ребёнка. Все мы, кто сегодня является здравомыслящими телепатами, обязаны своими способностями этому процессу, который применялся к нам в каждом случае до достижения шестнадцатилетнего возраста».

«А как насчёт меня?» — спросил Мэлоун.

— Вы, — сказал сэр Льюис, — первый взрослый, который научился пользоваться
псионическими способностями с нуля.

 — О, — сказал Мэлоун.  — И именно поэтому Майк Фуэйо, например, смог научиться
телепортироваться, а его старшая сестра — нет.

“Майк был экспериментом”, - сказал сэр Льюис. “Мы решили научить его
телепортации, не обучая телепатии. Вы видели, что произошло”.

“Конечно, видел”, - сказал Малоун. “Я должен был остановить это”.

“Мы были вынуждены заставить вас остановить его”, - сказал сэр Льюис. “Но мы также
позволили ему научить вас своим способностям”.

“Итак, я - эксперимент”, - сказал Малоун.

“Успешный эксперимент”, - добавил сэр Льюис.

— Что ж, — уныло сказал Малоун, — тем лучше для меня.

— Не расстраивайтесь, — сказал сэр Льюис. — У нас есть…

 Он внезапно замолчал и посмотрел на остальных. Бэррис и Лу встали, и сэр Льюис последовал их примеру.

“К сожалению,” сэр Льюис сказал уже другим тоном. “Там что-то
важно, что мы должны заботиться. Что-то совсем срочное, я
боюсь”.

“Ты можешь идти домой, Малоун”, - сказал Баррис. “Мы поговорим позже, но
прямо сейчас надвигается кризис, и мы должны помочь. Выйди из
машины. Я позабочусь об этом.

“ Конечно, ” сказал Малоун, не двигаясь с места.

Лу сказал: «Кен…» — и замолчал. Затем они втроём развернулись и
поднялись по длинной изогнутой лестнице, ведущей в комнаты наверху.

 Мэлоун несколько долгих минут сидел в кресле Морриса, жалея, что
он был мертв. Никто не издал ни звука. Он потер руки о мягкую
кожу и попытался убедить себя, что ему повезло, и он талантлив, и
успешен.

Но ему было все равно.

Наконец он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Затем он исчез.




16


Каким-то образом прошло два часа. Бурбон с содовой помог им забыться, как обнаружил Малоун. Он медленно выпил два бокала, стараясь ни о чём не думать, и продолжал смотреть на стены своей квартиры, ничего не видя. Он чувствовал себя ужасно.

 Он сделал себе третий бурбон с содовой и приступил к нему. Может быть,
Это помогло бы ему почувствовать себя лучше. Может быть, подумал он, ему стоит достать сигары и отпраздновать.

Но, как ни странно, праздновать было особо нечего.

Он чувствовал себя подопытной морской свинкой, которую поздравляют с тем, что она успешно сопротивлялась микробу во время эксперимента.

Он выпил ещё немного бурбона с содовой. Морские свинки не пьют бурбон с содовой, сказал он себе. Ему жилось лучше, чем морской свинке. Он был счастливее морской свинки. Но он не мог представить, чтобы какая-нибудь морская свинка в мире, даже с разбитым сердцем, чувствовала себя хуже, чем Кеннет Дж. Мэлоун.

Он поднял взгляд. В комнате была ещё одна морская свинка.

 Затем он нахмурился. Это была не морская свинка. Это была одна из экспериментаторов. Это была та, в кого должна была влюбиться морская свинка, чтобы морская свинка могла быть милой и телепатической, а все остальные экспериментаторы могли бы поздравить себя. Но кто слышал о том, чтобы учёный влюбился в морскую свинку? Это была судьба. И
судьба была ужасна. Малоун часто подозревал это, но теперь он был уверен.
Теперь он видел всё глазами подопытной морской свинки, и судьба была ужасна.

— Но, Кен, — сказал экспериментатор. — Всё совсем не так.

“Это тоже так”, - сказал Малоун. “Это еще хуже, но с этим придется подождать.
Когда я выпью еще, станет еще хуже. Смотри и увидишь”.

“Но Кен—” Лу колебался, а потом пошел дальше. “Не грустите о
будучи эксперимент. Мы все эксперименты”.

“Я свинка”, - сказал Мэлоун. “Я единственный подопытный кролик. — Ты так и сказала.

— Нет, Кен, — ответила она. — Помнишь, все мы в PRS прошли
раннюю подготовку, когда это было ново и непроверенно. Некоторые из этих методов были не так хороши, как сейчас; вот почему у такого человека, как твой начальник, иногда возникают небольшие проблемы.

“Конечно”, - сказал Малоун. “Но я твоя морская свинка. Ты заставил меня танцевать
через обруч, показывать трюки и все такое просто для эксперимента.
Вот что. ” Он сделал еще глоток своего напитка. “ Видишь? - сказал он.
“ Уже становится хуже.

“ Нет, это не так, ” сказал Лу. “ Становится лучше, если ты только послушаешь.
Мне не поручали эту работу, Кен. Я сам вызвался.

“Это ничуть не лучше”, - угрюмо сказал Малоун.

“Я вызвался, потому что я ... потому что ты мне нравился”, — сказал Лу. “Потому что я
хотел работать с тобой, хотел быть с тобой”.

“Это больше экспериментов”, - категорично сказал Малоун. “Больше подопытных кроликов"
.

— Это не так, Кен, — сказала Лу. — Поверь мне. Загляни в мою душу. Поверь мне.

Мэлоун попытался. Прошла секунда...

А потом прошло много времени, и они молчали.

— Ну что ж, — наконец сказал Мэлоун. — Если это жизнь подопытной морской свинки, я только за.

— Я за права подопытных морских свинок, — сказала Лу. «Жизнь, свобода и
стремление к себе».

 — Согласен, — сказал Мэлоун. — Кстати, как насчёт того кризиса? Тебе снова придётся внезапно уехать?

 Лу лениво потянулась на диване. — Слава богу, всё закончилось, —
сказала она. — Нам пришлось забрать нашего агента из Майами-Бич и прикрыть его
отслеживает одновременно.

“Сложно”, - сказал Малоун.

“Очень”, - сказал Лу.

“Но—” Малоун моргнул. “Подожди минутку”, - сказал он. “ Ваш агент? Вы
хотите сказать, что убили губернатора Флариона по вашему приказу?

Лу серьезно кивнула. “Нам пришлось”, - сказала она. “Этот его параноидальный разум
воздвиг щит, через который мы просто не могли пробиться. У него были планы стать президентом, знаете ли, — и все ужасающие
возможности зарождающегося Гитлера. Она поморщилась. — Нам не нравится, когда нас заставляют убивать, — сказала она, — но иногда приходится.

  Мэлоун подумал о своём «Магнуме» 44-го калибра и о том, как он им пользовался, и очень медленно кивнул.

“Тем не менее, остается пара вопросов”, - сказал он. “Например,
есть эта поездка в Россию. Почему ты ее совершил? Это был
твой отец?”

“Конечно, так и было”, - сказал Лу. “Мы должны были вернуть его обратно и убедиться, что
он в безопасности”.

“Вы имеете в виду, что Василий Гарбич является членом PSR?” - Что? - спросил Малоун,
ошеломленный.

“ Ну, правда, ” сказал Лу. “Вы думали, мой отец действительно мог быть
шпионом? Мы должны были вернуть его в Россию; он был нужен для работы в
Кремле. Вот почему мы подтолкнули Бойда произвести арест ”.

“ А остальные? - Спросил Малоун. “ Брубич и Борбитч?

— Настоящие шпионы, — сказала Лу. — Плохие, но настоящие. Ещё вопросы есть?

 — Есть, — сказал Мэлоун. — Вы шутили насчёт того напитка в Москве?

 Она покачала головой. — Лучше бы я шутила, — сказала она. — Но я
сосредоточилась на Петкоффе, который ничего не знал о напитке с
наркотиком. Я ничего не заподозрила, пока не проглотила его. А
потом было уже слишком поздно.

“Старый добрый Петкофф”, - сказал Малоун. “Всегда помогал. Но в любом случае он был прав
в одном.

“В чем?” Лу сказал.

“ФБР”, - сказал Малоун. “Он сказал нам, что это была тайная полиция
организация. И, клянусь Богом, в некотором смысле так оно и есть!”

Лу ухмыльнулся. Малоун начал откровенно смеяться. Они оказались
очень близко, смех прекратился, и еще какое-то время было тихо.
без слов. Когда Малоун вырвался, на его лице появилось внезапно отрезвевшее выражение.


“Привет”, - сказал он. “А как насчет Тома Бойда? Он много знает, но у него нет
никаких талантов, насколько я знаю, и...

“ С ним все будет в порядке, ” сказал Лу. — Эндрю и остальные уже подумали об этом.

— Но он очень много знает о доказательствах, которые я нашла.

— Эндрю придумает для него объяснение, которое они разрабатывают, — сказала Лу.
— Это убедит Бойда, что больше не о чем беспокоиться. Конечно, нам, возможно, придётся переубедить его в некоторых вещах, но мы можем сделать это, вероятно, через тебя, потому что ты знаешь его лучше всех. Тебе не о чем беспокоиться, Кен. Совсем не о чем.

 — Хорошо, — сказал Мэлоун. Он наклонился и поцеловал её. — Потому что я совсем не беспокоюсь.

Лу глубоко вздохнула, уставившись в пустоту.

«Люба Мэлоун», — сказала она. «Звучит неплохо. И, в конце концов, моя мать была ирландкой. По крайней мере, это звучит лучше, чем Гарбич».

«А что не так?» машинально спросил Мэлоун. Затем он моргнул. «Эй,
_ Я_ Малоун! ” сказал он. “ Как ты можешь быть Малоуном?

“ Я? - Спросила Лу. Она радостно распевала гимн. “Я Малоун, потому что я люблю тебя,
люблю тебя всем сердцем”.

“Это, - сказал Малоун, - делает свое дело. Женщина по душе моему сердцу”.

Лу сделала низкий реверанс.

“ И женщина изящная и воспитанная, ” добавил Малоун. — «Эфтос, если это
что-то значит».

«Знаете, — сказала Лу, — вы мне нравитесь ещё больше, когда ведёте себя как сэр
Кеннет. Особенно когда вы разговариваете сами с собой».

«Моя врождённая галантность и все мои хорошие качества проявляются», — сказал Мэлоун.

«Да, — сказала Лу. — Действительно, проявляются. Повсюду. Приятно, когда
во всяком случае, в елизаветинские времена, в разгар всех этих
бедствий».

«О, я не знаю, — сказал Мэлоун. — Бедствия были всегда. В Средние века это были
ведьмы. В семнадцатом веке это были
демоны. В девятнадцатом веке это были революции. В…»

Лу прервала его поцелуем. Когда она отстранилась, Мэлоун поднял брови.

«Прошу вас, — сказал он, — не перебивайте меня. Я разрабатываю философскую концепцию. Проблемы были всегда. В 1890-х годах была
депрессия и паника, а также испано-американская война…»

«Хорошо, сэр, — сказал Лу. — А что потом?»

“Давайте посмотрим”, - сказал Малоун, на секунду возвращаясь к 1973 году. “В 1903 году
был самолет и проблемы за границей”.

“Да?” Сказал Лу. “Продолжайте, сэр. Ваш Льеж ждет ваше малейшее
слово”.

“Хм,” - сказал Малоун.

“Что, Милорд, действительно был очень легким слово”, - сказал Лу. “Что будет после
1903?”

Мэлоун улыбнулся и с радостью вернулся во времена Первой Елизаветы.


«В 1914 году это были вражеские инопланетяне», — сказал сэр Кеннет Мэлоун.






*** КОНЕЦ ЭЛЕКТРОННОЙ КНИГИ ПРОЕКТА «СУПЕРУМ» ***