Ежедневные Страдания

Зачем я только встретил тебя на просторах интернета? Кто бы знал, что это обернётся лихорадочной страстью и какие чувства я буду испытывать, просто думая о тебе? Я — простой советский бомж, а не шпана. А может, я всё-таки и не бомж? Могу ли я вообще быть кем-то и причислять себя к чему-то? К чему мне эти глупости? Не вижу смысла ограничивать себя такими рудиментарными оплошностями социального конструкта. Главное — не это, главное — мои незыблемые чувства к тебе на протяжении уже пяти лет, двух месяцев, четырёх недель, пяти дней, двух минут и трёх секунд.

Увидев тебя впервые в клипе Кирилла, я даже не придал тебе значения: белые волосы, пухлые губы, нулевая мимика лица. Но, Боже, эти великолепные, бездонные глаза! Они потрясающие во всём! Этот твой чарующий взгляд котёнка, умоляющего о смерти, просто изумителен. Как же это было прекрасно! А аккомпанемент Кирюши унёс меня в нирвану. Дома, в своей квартире, — Smells Like Teen Spirit.

Я знаю, я прекрасно понимаю, что мы кардинально отличаемся друг от друга. Но ведь противоположности притягиваются? Или я тешу себя пустыми грёзами? Слёзы, боль и каждодневные страдания...

Лично я больше всего хочу мировой революции пролетариата, чтобы мы читали Ленина, Маркса, Энгельса — три столпа коммунизма, если я не ошибаюсь. Но разве кому-то есть дело до меня и до того, чего я хочу? Вот и я так думаю. Но хватит лирики — мы преступили точку отсчёта. Вот он, момент истины: что было самым замечательным в СССР? Конечно, это была водка — народ пил, пытаясь не видеть тщетности бытия. Ну и что? Ничего? Правильно — всё остальное ТРЫН-ТРАВА!

Анюта! Ты ведь читаешь? Я ведь прав? Тебе не скучно? Ну и славно! А тебе же нравится рэп? Тебе нравится рассказывать про себя, быть красивой, незабвенной, восхитительной во всём. И я тебя уверяю: ты справляешься даже лучше, чем идеально! Чудесно... Твои белые локоны шёлка — это нечто неподдающееся описанию. Я не могу и двух слов связать при виде тебя — даже при мыслях о тебе моё сознание улетучивается.

Я днями напролёт смотрел на твои фотографии — не спал около пяти суток. Я только и делал, что разглядывал их, представляя наш поход в кафе и прогулки. Как бы ты мне пела свои замурчательные песни, в которых я нашёл упокоение своей поросшей гнилью души. О, Аня! А какое у тебя имя — просто невообразимое! Особенно мне нравится его уменьшительное: «Анютик».

Эх, а сколько боли мне причиняло удовольствие лицезреть воочию, как ты улыбаешься другим парням... Они, наверное, гораздо интереснее меня. Ну и что? И так понятно — даже камню ясно, — намного богаче меня. Твои лапки больше не мои, да и не были никогда таковыми...

Мою грудь протыкали ножом двадцать восемь раз в секунду: моё пронзённое сердце страдало от боли тысячей огней. Какая же это была мука!

Я, конефна, не знаю насколько можно такое здесь будет ето написать, но всё же воть — созерцать тебя, волновать нейронные соединения своего больного разума твоей красотой, твоей великолепной музыкой, твоими образами, твоими словами — никогда ещё не было так родней, не было красивей, не было больней, не было счастливей...

И я прыгаю в одежде, и я прыгаю в надежде, предвкушая урожай чего-то лучшего. Не имею представления о моменте своей риторики сознания относительно будущего — чёрт, опять мне нужно пить триган. Десять таблеток — и жизнь моя вновь становится иллюзорной: я снова услышу твой голос у себя в голове и, возможно, увижу тебя. И, наконец-то, мы сольёмся в страстном поцелуе.

У меня есть демон в голове — копия меня, лишь в темноте. Хватит! Замолчи! Терпкая густота горечи несбывшихся надежд...