Чилингаров из Затерянного мира

;      Кто в нынешнее время не слышал о Чилингарове? Можно быть уверенным, что даже тинейджер в мешковатых штанах и с бутылкой пепси, у которого в голове звучит исключительно рэп, а телевизионная передача «Дом-2» является единственным информационным контактом с внешним миром, на вопрос, знает ли он Артура Чилингарова, обязательно ответит: «А то!!!»

Мне пришлось встретиться с легендарным полярником, будущим орденоносцем и депутатом Госдумы, когда он ещё и не мечтал о восхождении на вершину власти. Хотя методично и упорно шёл к ней, возможно и не сознавая этого.

В 1972 году тот же Чилингаров организует комсомольско-молодёжный состав на станции "Беллинсгаузен" в Антарктиде. Тогда самому ему стукнуло уже 33, и «апостолы» его по зимовке были в разных, чаще немолодых летах, но на это закрывали глаза. Комсомолец – он никогда не стареет. И чем бы дитя ни тешилось, лишь бы было в русле политики КПСС.

Наше судно "Профессор Визе" через месяц после выхода из Ленинградской гавани бросило якорь в бухте Ардли. На её берегу располагались тогда только две полярные станции: советская "Беллинсгаузен" и чилийская "Президент Эдуардо Фрей". Как начальник "Беллинсгаузена", Чилингаров при смене зимовщиков, покидал станцию последним.

В это время подошло и встало на якорь чилийское обеспечивающее судно "Пилото Пардо", экипаж которого оказался свидетелем не очень приятной для нас истории: при загрузке тяжёлого оборудования на станционное плавсредство оно перевернулось и в воды бухты Ардли ушёл ценный груз. Оказалось, что в этом плавсредстве – плашкоуте, в подводной его части, образовалась дыра, через которую при буксировке плашкоута набралось изрядно воды. Заранее досконально осмотреть плашкоут, лежащий на берегу, не удосужились – проморгали. А Чилингарову было не до того – он сдавал дела. Но печати вины на его лице я не заметил. Все эмоции скрывала большая чёрная борода.

Лицо его не выражало эмоций и тогда, когда в бухту Ардли зашло французское исследовательское судно «Калипсо» с известным тогда на весь мир Жаком Ивом Кусто.
Французский экипаж был готов оказать нам помощь в подъёме утопленного груза, так как имело оснащение для такого рода деятельности. Но это же огласка на «всю вселенную»! Поэтому руководство экспедиции вместе с Артуром Чилингаровым не имело ни малейшего желания встречаться с известным исследователем-подводником. Ну, утопили. Наши проблемы. Привезём ещё.

Биография нашего полярного исследователя, бывшего начальника станции «Беллинсгаузен», могла бы пополнится эпохальной встречей двух известных исследователей нашей планеты – Артура Чилингарова и Жака Ива Кусто. Но предложение француза оказать нам помощь было проигнорировано. Под предлогом жёсткого графика мы очень быстро свернули все такелажные работы, снялись с якоря и с идейно выдержанным комсомольцем Чилингаровым и его молодёжным зимовочным составом ринулись в воды Индийского океана, забыв и про плашкоут, и про "Калипсо" с Жаком Кусто, и про утопленный груз, и про нежелательного чилийского свидетеля "Пилото Пардо." Главное – не забыть себя.

С Чилингаровым впервые мне удалось встретиться нос к носу во внутреннем коридоре нашего идущего к западному берегу Австралии теплохода. Знаменитый полярник и бывший комсомолец шёл навстречу на твёрдых, растопыренных циркулем ногах. В то время я находился под впечатлением романа Артура Конана Дойла "Затерянный мир" и, увидев вблизи Чилингарова, оторопел: передо мной предстал вылитый профессор Челленджер из упомянутого романа. Как будто автор известной книги списывал портрет своего героя именно с Артура Николаевича. Дело было не только в самих образах, но и в именах и фамилиях писателя и его героя: Артур Николаевич – Артур Конан Дойл, Чилингаров – Челленджер. Звучало похоже. Так и напрашивалось назвать Чилингарова Артуром Конандойловичем.  А если вы ещё и откроете роман с описанием внешности профессора Челленджера, то найдёте поразительные совпадения. Создавалось впечатление, что известный писатель долго и хорошо знал Чилингарова и перенёс его образ в свой роман, сделав его самым колоритным персонажем. Тайна этого совпадения была удивительна.

Когда Чилингаров поравнялся со мной, я, замерев от удивления, тем не менее вежливо посторонился. Сначала он будто меня не заметил, но, пройдя мимо, медленно развернулся в полкорпуса и, видя моё оцепенение, улыбнулся: мол, да, это я – Чилингаров-Челленджер из "Затерянного мира"!

И у меня в голове мелькнуло: а почему материк Антарктида не мог оказаться именно тем затерянным миром, в котором очутились герои романа английского писателя? Ведь Антарктида действительно представляет собой далёкий затерянный мир, и в этом мире когда-то, многие тысячи лет назад, росли древовидные папоротники и бродили гигантские доисторические животные, так красочно и живо описанные Конаном Дойлом.

С этого момента Чилингаров стал для меня образом мифическим.
Мы продолжали свой путь на восток – в Австралию для пополнения запасов топлива, воды и продовольствия. Я находился в своём окружении, Чилингаров – в своём. Часто он появлялся на ходовом мостике, наблюдая за неспокойным в тех широтах океаном, ведя нехитрые разговоры с капитаном или его помощниками, несущими ходовую вахту.

В Австралии, в порту Фримантл, судьба опять свела меня с Чилингаровым, попав в его четвёрку увольняющихся на берег. В те, не столь уж и далёкие, времена сход на чужой берег был строго регламентирован и расписан помощником капитана по политической части. По его раскладу я попадал в группу вместе с будущим думцем, будущим членкором, и просто – членом Британского Королевского общества, героем Советского Союза, героем РФ, кавалером орденов Ленина, Святого Месропа Маштоца и Бернардо О’Хиггинса, а также кавалером ордена Почётного Легиона. Судьба подарила мне пребывание, пусть и кратковременное, в лучах предстоящей славы этого необузданного человека.

Будущий орденоносец, кавалер, герой смотрел поверх наших голов в какую-то далёкую даль, полную приключений, открытий, свершений, награждений, поисков себя и смыслов жизни. Не знаю, как насчёт смыслов, но себя он точно нашёл и, не исключено, что в этом и был его главный смысл среди остальных смыслов. Но всё это пока – в дали. И чтобы лучше видеть эту даль, он одолжил у четвёртого помощника капитана большой морской бинокль и твёрдо шествовал с ним к побережью, где волны Индийского океана мерно набегали на белые кварцевые пески бесконечных австралийских пляжей. 

Конечно же, после длительной зимовки, пусть и не на самой суровой станции Шестого континента, хотелось прогреться на тёплом декабрьском солнце и окунуться в ласковые прибрежные воды. Быстро избавившись от одежд, мы оказывались под испепеляющим южным солнцем. Чилингаров, в чёрных облегающих плавках, с чёрной густой бородой, с чёрным морским десятикратным биноклем на волосатой груди, стремительный в разговоре и во всех своих движениях, выглядел по-комсомольски демократично, резко контрастируя с фланирующими филистерами. Именно в таком виде он больше всего и напоминал любимого персонажа из моей любимой книги. Это был вылитый профессор Челленджер.

Нередко «профессор» подходил к тощим местным девушкам, выползшим погреть свои скудные телеса, наставлял на них почти в упор свой морской бинокль и в опасной близости водил им по контурам женского тела, поднимая при этом большой палец правой руки. Не знаю, чем он восторгался, но смотреть там было не на что. Потомки английских и голландских переселенцев женского пола в западной части Австралии в большей своей части непривлекательны. Однако после длительной зимовки о вкусах не спорят. Тем не менее «ухаживания» при помощи десятикратного бинокля не производили должного впечатления на местных див. В лучшем случае они показывали ему язык. Конечно, и это было кое-что. Если бы эти субтильные создания знали, что появившийся перед ними прототип профессора Челленджера станет со временем зампредом Государственной Думы, членом-корреспондентом и пр., возможно, они вели бы себя по-другому. К сожалению, его старания в этой области не приносили ожидаемых результатов, тогда как в других областях, и особенно в покорении суровых полярных просторов, он всегда был удачлив.

Когда будущий депутат направлял свой бинокль в океанскую даль, что он видел там? Покинутую им станцию «Беллинсгаузен»? Друзей-полярников? Дрейфующие по Южному океану айсберги? Каменные сопки острова Ватерлоо? Именно в такие моменты его крепкая, ладная фигура и начинала притягивать к себе взгляды загорающих «красавиц». На фоне Индийского океана, отрешённый от всех дел, с большим чёрным биноклем у глаз, с демократичной осанкой, – он действительно привлекал к себе «противуположный» пол более, чем вблизи.

А когда, разбежавшись по песчаной полосе, Артур Николаевич нырнул в высокий океанский прибой и на миг исчез в солёной пене набегающих волн, все наблюдающие оценили его стремительность и душевный порыв. Мы тоже присоединились к нему, памятуя слова местных австралийцев не заплывать за линию прибоя, за ней могут поджидать акулы, коих здесь великое множество. Чилингаров мощным кролем заплыл за эту линию, на минуту пощекотав себе и нам нервы, и быстро вернулся назад.

Артура Чилингарова теперь я вижу гораздо чаще. Правда, на экране телевизора. Он или даёт кому-то интервью, или просто сидит одесную председателя Думы, или летит на одномоторном самолёте на Южный полюс, или в глубоководном аппарате погружается на дно Северного Ледовитого океана в точке схождения меридианов. Там он в своей стихии.

Но наш герой, так похожий на профессора Челленджера, слава Богу, давно перешагнул комсомольский возраст и где-нибудь в Средней Азии мог бы сойти за мудрого аксакала. Харизмы на это у Артура Чилингарова хватит.

Когда я вижу его теперь на экране телевизора, то, вспоминая волосатую энергичную фигуру с биноклем на груди. Думаю: покажись он хоть раз в таком виде перед Государственной Думой и позови её на покорение неизведанных пространств, страна зажила бы совсем другой жизнью, и мы показали бы «кузькину мать» не только Америке, но и всему «затерянному миру». На который всё более и более становится похож наш русский мир.

Не стало Чилингарова. И это было удивительно. Всегда казалось, что он вечен. Живой, с хитринкой в глазах, с неизменной большой бородой, которая со временем поседела, но он никогда с ней не расставался. Он и с миром не хотел расставаться. Но пришла пора. И мы стоим за ним в очереди – за старым маститым полярником, орденоносцем, известным исследователем Антарктики и морей мирового океана.     ;