Еврейский кувшин

Так уж в жизни случилось, что свою супругу я нашел в городе Нальчике. А район, в котором она росла и жила в народе называется Еврейская колонка. В этом месте не одно столетие жили горские евреи, которые как и другие народы Северного Кавказа носили папахи, черкески, кинжалы. В лихие 90-е годы большая часть вынуждена была покинуть Кабардино-Балкарию в поисках спокойной и мирной жизни, без рекета, без разборок с бандитами.

По соседству с супругой на улице Иллазарова в колонке жил пожилой еврей Илья Шабаев. Он был человеком с глубокими корнями, история которого тянулась через поколения от Дербента до Нальчика. Дядя Илья никогда не стеснялся делиться своими воспоминаниями о прошлом, рассказывая о трудностях и радостях своей жизни. В этом старом доме, где он жил, хранились бесценные семейные реликвии, каждая из которых была связана с чьей-то судьбой.

Однажды, когда Илья подготовился к долгожданному, но не очень  желанному отъезду в Израиль, он позвал меня к себе. Я знал, что это решение стало для него очень непростым. Отрываться от родной земли, от воспоминаний, которые окутывали его, было нелегко. Когда я пришёл к нему, атмосфера была пропитана смесью грусти и надежды на лучшее время.

Во времянке, где располагалась кухня Илья сидя в своём любимом кресле, обнял меня взглядом и, казалось, собирался рассказать что-то важное. Минут десять расспрашивал про мои дела, а потом достал из шкафа большой старинный медный кувшин, который блестел в мягком свете лампы. Я сразу понял, что этот предмет имеет для него особое значение. С трепетом он начал рассказывать историю кувшина, который принадлежал его бабушке , а потом матери. Кувшин видел три поколения, он хранил в себе тепло семейных встреч, запахи домашних блюд и звуки радостного смеха.

"Этот кувшин," - сказал Илья с нежностью в голосе, - "был изготовлен в Дербенте вручную. Моя мама всегда приносила в нем родниковую воду, а до нее это делала ее мать. Кувшину больше ста лет. Он символизирует наш дом, наше наследие и те корни, которые я ношу с собой."

Слезы на глазах дяди Ильи напоминали мне, как важно ценить память о предках и о том, что они оставляют после себя. "Я хочу, чтобы ты хранил этот кувшин," - продолжил он, - "как память о нашем соседстве, дружбе и о моем семействе. Я надеюсь, что он принесет тебе тепло и уют, как это делал для нас целый век."

Я был безмерно тронут таким подарком и доверительной просьбой. Этот медный кувшин стал для меня не просто предметом интерьера, но символом еврейской истории, прошедшей через многие испытания и радости горских евреев, а также свидетельством пронесенной через поколения любви и памяти.

- Дядя Илья, почему ты не везешь кувшин в Израиль? - спросил я.
- Я уже стар и вряд ли долго протяну. Не хочу чтобы кувшин моей мамы исчез за пределами родины. Ты же его сохранишь, я уверен в этом. Возьми пожалуйста на память.... - с грустью в глазах сказал старый Илья.

С того дня кувшин занял особое место в моем доме, и каждый раз, когда я на него смотрю эти прошедшие 30 лет, вспоминаю об дяде Илье и его мудрости, о том, как важно хранить память о наших корнях. Прощаясь с ним, я знал, что хотя бы одна часть его души останется со мной, словно огонь, который никогда не погаснет. А еще в памяти порядочность наших евреев, их доброта и существенный вклад в становление и развитие Кабардино-Балкарии.

Заурбек Шахмурзаев, 2025 г.