Старый Джо

Старый Джо знал, что он особенный. Верблюдов, конечно, много, но не каждый из них становится лицом легендарной марки. Он не был молодым и глупым, как все эти белозубые скакуны из арабских турфирм. Он был ветераном. Служил в цирке, снимался в вестернах, а однажды даже перешёл мексиканскую границу с  каким-то странным грузом, но подробности предпочитал не вспоминать.
Когда к нему подошли люди в костюмах с кока-колой в руках, он сразу понял: это контракт всей жизни.
— Джо, ты станешь легендой, — сказали они.
Он прищурил свой верблюжий глаз. Эти люди не понимали, что с легендами делать после того, как они перестают быть полезными. Но Джо решил рискнуть. Потому что свобода, как он знал, — это мираж. А мираж всегда появляется перед тем, кто идёт достаточно долго.
Съёмка была в пустыне, которую все называли «американской», хотя по ощущениям она больше походила на старого, ленивого крокодила: беззубая, горячая и абсолютно бесполезная. Джо терпел: поворачивался к солнцу, тянул морду так, чтобы его профиль запомнился навсегда.
Когда пачка сигарет вышла, Джо наконец понял, что такое слава. Это когда тебя ненавидят даже те, кто тебя никогда не видел.
Люди курили и смотрели на его изображение, думая о пустыне, которой у них никогда не будет. "Курите меня, уроды", — думал он, лениво жуя кактус.
Потом его забрали в музей. Там, под стеклянным куполом, он стоял рядом с тем самым логотипом Camel, который принёс ему бессмертие.
— Ну что, Джо? — спросил у него маленький мальчик, сжимая в руках рогатку. — Это правда ты?
Джо посмотрел на него долгим, мудрым взглядом.
А после плюнул. Точно, метко, прямо на стекло, отделяющее его от мира.