Укус пчелы

     У трёх друзей закадычных в тот день было настроение – прям, скажем, можно бы лучше, да некуда. Во-первых, они только что закончили седьмой класс. Во-вторых, они сумели продать свои учебники будущим семиклассникам. В-третьих, они купили в магазине на эти скромные деньги разные сладости в виде черствых, окаменевших, пряников и слипшихся карамелек-подушечек. И в придачу целых шесть бутылок лимонада. Только что, привезенного из райцентра, среди прочих продуктов питания. Что случается в их деревне очень и очень редко.

    Пикник решили устроить на горочке, что за речкой над селом возвышается. А что? Обзор великолепный. Почти вся деревня как на ладони. И самое главное – отсюда виден омуток в речке, куда почти каждый день, приходят девчонки купаться. Так что, держитесь, девочки! Парни, в лице Федьки, Мишки и Валерки, вот они! Всегда готовы скрасить ваше женское общество своим мужским присутствием. А что, осенью они будут самым старшим классом в их восьмилетке. Так что марку соответствующую, им нужно держать прямо со дня сегодняшнего.

      Сладости, с горем пополам, были, наконец, прикончены и лимонадом запиты, но девчонок на омуте всё нет и нет. А тут еще пчелы стали досаждать. Бросили нырять в свои синие цветочки и  парнишкам, чуть ли не в рот, норовили залететь.

    - Пошли, пацаны, спустимся к речке. Умоемся, смоем с рук и лиц остатки сладостей наших. А то, неровен час, ужалят, куда не след, и будут нам тогда девочки с нашими то мордами.

    Сказано – сделано. И вот уже умытая троица вновь на своём наблюдательном пункте. Сидят на горочке, среди цветочков синеньких, что пчёлки облюбовали. А те ныряют в каждый цветочек, делом занимаются важным, нектар выискивают.

    Надоело Валерке, лидеру этой троицы и заводиле, просто так сидеть без дела:

   - Пацаны! А давайте себе по пчёлке на руки посадим, чтобы ужалили. Зато после кулачищи наши вот такими будут. Тогда хрен кто захочет подраться с нами.

    Вот же дурачьё несусветное! Пчёлка в цветок, а её хвать сзади за крылышки и к кулаку своему.

   - Ой-ёё-ёй! Больно то как! Валерка, так она жало своё оставила на руке!

   - А ты ногтями своими вытаскивай его, будто занозу. Чо, занозы никогда не вытаскивал.

   Прошло несколько минут после совершения экзекуции. Сидят рядком, ждут результата. Валерка ждет сразу на обоих кулаках, а Мишка с Федькой, почему-то на левых только. Тут Валерке в голову залетела блестящая, по его мнению, мысля. А по сути, садистская.

   - Слушай, Миха. Ты только не обижайся, друг. Когда мы в прошлый раз без трусов купались, я заметил, что писюн у тебя совсем уж малюсенький, намного меньше, чем у нас Федькой. Ты, если не трус, то пчёлку… туда… на него… и посади.

    - Ты чо, Валерка, совсем охренел! Вот себе возьми и посади, если хошь. А я потом, по-твоему,  должен трусы каждый раз снимать и всем показывать, если кто попросит.

    - Зачем снимать. В трусах в обтяжку его и так за километр все заметят.

    - Ну, ладно, пусть заметят. Ну, а дальше что?

    - А ничего. Не дорос ты, значит, еще мозгами своими. Замнём для ясности.

   А девчонок так и нет у омута. А кулаки у ребят стали заметно припухать. Особенно у Мишки. Посмотрит парнишка на свой кулак. И так и этак повернёт его. Размышляет. Потом, вроде как, отлучился по своим делам, в сторонку.

    И тут раздаётся громкий крик. Кричал Мишка. Причем не только кричал, но и катался по склону, держась обеими руками за то место, где живот заканчивается. Валерка с Федькой бросились на помощь к другу.

  - Что с тобой? Живот прихватило от сладкого?

  - Какой, на хрен, живот! Тебя, дурака, послушался! А-а-а-а! Пчелу посадил! Ой, больно то как!

  - Ты, Мишка, крепись. Не ори так громко. Давай, прямиком вниз, и в речку плюхайся прямо в штанах. Говорят, холодное прикладывать надо к укусу. Помогает.

    Интересную картину можно было наблюдать через несколько минут. Мишка сидит на мелководье, широко раздвинув ноги, лицом против течения. А два друга, Валерка с Федькой пристроились на бережку на камешках, участливо поглядывают на дружка своего. Через несколько минут берег опустел. Исчез и Мишка, что сидел в реке.

    Дальше можем только гадать, что произошло в Мишкином доме. Скорей всего, его родители добились правды о произошедшем. И сделали соответствующие выводы, потому, что вечером того же дня, состоялся допрос с пристрастием уже в доме Валерки. Допрашивал отец, на всякий случай с флотским ремнем в руке. Мать присутствовала в роли народного заседателя, без права голоса.

   - Так, сынок, а теперича я хочу услышать от тебя, как ты сумился додуматься, чтобы твой лучший дружок нанес себе такое членовредительство. Это ведь черт знает что! И как тебе, в башку твою, такое могло прийти! Правду говори мне, а не то, - отец помахал ремнем.

   - Это, батя, твой напарник, дядька Митька Тупорылый виноват. Он в кузне анекдот мужикам рассказывал, а я невзначай подслушал.

   - Так-так. И что же в этом анекдоте? Странно, а где же я в тот момент был? Говори, говори, чего он там наплёл.

   - Да и говорить то, разу нечего. Мол, ужалила мужика пчела, прям в то место, куда Мишка ее посадил. Жена его скорей в больницу повела. И просит врача: - “Доктор! Я Вас умоляю. Вы только боль у мужа снимите, а опухоль то, пожалуйста, оставьте, не трогайте.” Я и не понял, почему все мужики хохотать начали после этих слов.

   Крякнул отец, посмотрел долгим взглядом на жену свою, ремень в сторону отложил.

   - Ну, и дальше что? Опухоль, то хоть оставил?

   - Да откуда же, я, батя, знаю? Ты сам завтра у Митьки спроси, если хошь.

   - Спрошу, спрошу. А ты, впредь, не вздумай больше такие советы друзьям своим давать. Молоко ишшо на губах не обсохло, а они вона куда уже лыжи навострили свои. Нет, ну надо же. А у Митьки надо спросить. Да-а-а, дела.

     Думаете, в деревне так никто и не узнал об этом случае? Как бы, не так! Мужики, так те, при встрече, всё за руку норовили с Мишкой поздороваться, по плечу похлопать, улыбнуться ему заговорщески. Женщины, правда, ничего не говорили, а вот девчонки… Те, после того случая, Мишане стали такие знаки внимания уделять, такие глазки ему строить, что мама не горюй! Дурёхи, совсем глупые, неуж и правда посчитали, что Мишка всю жизнь с этой бедой так и  будет ходить. А вот на Валерку с той поры, как говорится, ноль внимания и фунт презрения. И на Федьку тоже. А его то, спросите, за что? А просто так, за компанию.