Дела уже минувших дней

В № 31 за 12.09.2019 год газеты «Новый Петербургъ» опубликована статья К. Методиева «История одной клеветы», посвящённая деятельности, как пишет автор,  «одарённого журналиста и издателя» первой половины 19 века Фаддея Булгарина и его взаимоотношениям с Александром Пушкиным. Прочитав данный материал, решил тоже взяться за перо.
Краткие биографические данные малоизвестного в современной России Ф. Булгарина таковы:  Фаддей Венедиктович Булгарин (урождённый Ян Тадеуш Кшиштоф Булгарин, 1789, Великое княжество Литовское - 1859, Лифляндская губерния) - писатель, журналист, критик и издатель польского происхождения. Капитан наполеоновской армии, кавалер ордена Почётного легиона Франции (?), действительный статский советник; «герой» многочисленных эпиграмм Пушкина, Вяземского, Баратынского, Лермонтова, Некрасова и других.
Известно, что семья Булгариных происходила из шляхетского рода Речи Посполитой. Отец – Венедикт Булгарин, полная фамилия - Шкандербек-Булгарин, мать – Анеля Бучинская. Один из его предков по матери, Ян Бучинский, был ближайшим сподвижником Лжедмитрия I. Отец дал Фаддею имя в честь Тадеуша Костюшко, руководителя антироссийского восстания  1794 года, впоследствии сам участвовал в этом восстании  и был сослан в Сибирь за убийство русского генерала. В 1798-1806 годах Фаддей учился в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе в Санкт-Петербурге.
В 1806 году направлен в Уланский полк и сразу же отправляется в поход против французов. Был ранен под Фридландом, награждён орденом Святой Анны 3-й степени. Его журнальный соратник Греч в своих воспоминаниях писал: «Хотя впоследствии он рассказывал мне о своих геройских подвигах, но, по словам тогдашних его сослуживцев, храбрость не была в числе его добродетелей: частенько, когда наклевывалось сражение, он старался быть дежурным по конюшне». В 1808 году участвовал в шведской кампании.
В 1811 году Булгарин отправлен в отставку (выгнан за разгильдяйство) с воинской службы в чине поручика. Оказавшись без денег, едет в Польшу. Там вступает в созданные Наполеоном войска герцогства Варшавского. В составе Надвислянского легиона воевал в Испании. В 1812 году участвовал в походе на Россию в составе 8-го полка польских улан 2-го пехотного корпуса маршала Удино. В 1814 году сдался в плен прусским войскам и был выдан России.
Биография Булгарина, служившего у Наполеона, а затем ставшего, возможно, агентом Третьего жандармского отделения, обсуждалась в русском обществе и была предметом многочисленных эпиграмм. Сам Булгарин оправдывался тем, что вступил во французскую армию до 1812 года, когда согласно Тильзитскому миру Франция была союзницей России.
Не обошли вниманием этого флюгера Александр Пушкин и Михаил Лермонтов.

Александр Пушкин
Не то беда, что ты поляк:
Костюшко лях, Мицкевич лях!
Пожалуй, будь себе татарин, –
И тут не вижу я стыда;
Будь жид – и это не беда;
Беда, что ты Видок Фиглярин.

Здесь Александр Сергеевич сравнил Булгарина с Эженом Видоком, французским преступником, ставшим впоследствии первым руководителем Главного управления национальной безопасности Франции. Фигляр же - это шут, скоморох, что, видимо, по мнению русского гения было весьма характерно для Булгарина-Фиглярина.

Михаил Лермонтов
Россию продает Фаддей
Не в первый раз, как вам известно.
Пожалуй, он продаст жену, детей,
И мир земной, и рай небесный,
Он совесть бы продал за сходную цену,
Да, жаль, заложена в казну.

В 1819 году Булгарин окончательно поселился в Санкт-Петербурге, завёл связи в столичных литературных кругах, познакомился со многими писателями, чиновниками. Здесь началась его активная литературная и издательская деятельность. С 1825 года стал соиздателем журнала «Сын Отечества», основанного писателем и издателем Николаем Гречем в 1812 году. Одновременно Греч сотрудничал с журналом Булгарина «Северный архив». В ряде публикаций указывается, что издания Булгарина и Греча имели монопольное право на размещение политической информации, пользовались финансовой поддержкой 3-го отделения.
Интересно ещё одно высказывание Н. Греча о Булгарине: «В Булгарине скрывалась исключительная жадность к деньгам, имевшая целью не столько накопление богатства, сколько удовлетворение тщеславия; с каждым годом увеличивалось в нем чувство зависти, жадности и своекорыстия. В основе его характера было что-то невольно дикое и зверское. Он ни с кем не умел ужиться, был очень подозрителен и щекотлив и при первом слове, при первом намеке бросался на того, кто казался ему противником, со всею силою злобы и мщения. Иногда по самому ничтожному поводу он впадал в какое-то исступление, сердился, бранился, обижал встречного и поперечного, доходил до бешенства. В таких случаях он пускал себе кровь, ослабевал и приходил в нормальное состояние».
Вот так, если коротко, можно сказать о Фаддее Булгарине. Говорить о клевете в отношении Булгарина со стороны его современников-литераторов, на мой взгляд, неуместно. Что можно сказать об офицере, изменившем присяге, данной царю и Отечеству, воевавшему против России в столь грозный для нашей Родины 1812 год и последующие годы. Это, считаю, власовец 19 века, избежавший заслуженного наказания. И писать о нём «Будучи истинным патриотом России…», как указывает в статье К. Методиева, считаю, переворачивать факты с ног на голову.
Ставить этого фигляра-перевёртыша на одну ступеньку с русским гениальным литератором, мягко говоря, некорректно, да и неуважительно к памяти Александра Пушкина. И писать «…взаимоотношения между Пушкиным и Булгариным приобретают характер настоящей литературной междоусобицы, что-то вроде перманентной войны…» явное преувеличение. Здесь уместно вспомнить басню Крылова «Слон и Моська». Кто есть кто, читатель определит без подсказки. О Булгарине, если кто-то и знает, то в основном благодарю эпиграммам Александра Сергеевича. Для Пушкина эти эпиграммы и суетящийся Булгарин, думаю, всего лишь небольшой штрих его наполненной событиями жизни.
Здесь хотелось бы сказать  и о самом Пушкине, которому автор статьи «История одной клеветы» приписывает негативные качества – мнительность, африканскую горячность, обострённое чувство уязвлённого самолюбия и пр. В сознании многих наших сограждан «стараниями» отдельных (отдельных от русского народа) пушкиноведов сформировался образ Пушкина, как повесы, пренебрегавшего службой, любителя покутить и т. д.
Но так ли это было? Мог ли безответственный повеса, пренебрежительно относившийся к государственной службе, своей стране оставить нам такое колоссальное и содержательное творческое наследие, уйдя из жизни всего в 37 лет. Наследие, которое проникнуто патриотизмом, любовью к России, знанием народных традиций. Конечно же, человек, стремящийся к праздному времяпровождению, такого сделать не мог.
Как мы знаем, в 1817 году после окончания Лицея Пушкин поступает на службу в Коллегию иностранных дел, дав при этом несколько подписок о неразглашении государственной тайны. Не в этой ли секретности причина, что сам поэт почти не писал о своей служебной деятельности, и так мало об этом сведений в открытой печати?
В своей книге  «Секретная жизнь Пушкина» писатель Сергей Порохов отмечает: «Коллегия иностранных дел была создана Петром Великим в 1720 году для выполнения, прежде всего, разведывательных задач. Не случайно авторы «Очерков по истории российской внешней разведки» под редакцией академика Е. М. Примакова подробно повествуют о деятельности Коллегии – предшественнице иностранного отдела ВЧК-ОГПУ, ПГУ КГБ СССР и нынешней Службы внешней разведки России… Коллегия включала в себя Секретную экспедицию, которую называли еще «политическим департаментом», поскольку она занималась политической разведкой.
Это было единственное учреждение, подчинявшееся не Сенату, а императору - подобно тому, как нынешняя Служба внешней разведки подчиняется только президенту…
Интересно, что в ведомство Коллегии иностранных дел в то же время были отданы яицкие казаки – тогда неспокойное порубежье России. Во времена Пушкина в непосредственном ведении Коллегии находилась Бессарабия – плацдарм русской внешней политики на юге Европы, правый фланг русско-турецкого противостояния.
Одним из сотрудников Секретной экспедиции и стал Александр Сергеевич Пушкин. По понятным причинам он не оставил воспоминаний о том, чем занимался в Коллегии. Из этого некоторые исследователи делают поверхностный вывод, что поэт там якобы даже не появлялся». 
И далее: «Поддерживаемое на протяжении многих десятилетий представление о Пушкине, как о трутне на государевой службе, даже если оно было в какой-то мере инициировано самим поэтом, непростительно для исследователей и оскорбительно для того, кто был и остается гордостью России».
Я бы добавил и оскорбительно для всех нас - граждан России, для которых Александр Сергеевич является величайшим авторитетом. Подобное освещение жизни поэта характерно для когорты вредителей, окопавшихся во многих российских сферах. Они постоянно будут принижать всё русское, превозносить иностранное, всячески компрометировать патриотически настроенных литераторов, чтобы вызвать негативную реакцию общественности к их творчеству. Чтобы это творчество как можно меньшее влияние оказывало на умы и сознание соотечественников.
И все так называемые южные ссылки поэта в начале 20-х годов 19 столетия, в том числе, в Бессарабию, которая входила в сферу ведения Коллегии иностранных дел, тоже были связаны с исполнением Пушкиным секретных поручений по сбору информации о граничащих с Россией районах Османской империи. Русско-турецкие отношения того периода сопровождались постоянными военными конфликтами. И Россия готовилась к очередной войне с опасным и коварным южным соседом.
Пушкин служил в Коллегии иностранных дел до ссылки в Михайловское в 1824 году и впоследствии по высочайшему соизволению с конца 20-х годов до своей гибели. В 1833 году он избирается членом  Российской академии. При поддержке Николая I российское общество получало крупнейшего мыслителя, литератора, способного развернуть духовно-историческое развитие страны в направлении русского национального вектора. В архивах вюртембергского и австрийского министерств иностранных дел, насколько известно, были обнаружены секретные депеши послов этих государств, где Пушкин предстаёт как видный политический деятель, идейный глава русской партии, противостоящий партии иноземцев, пытавшихся стеной отгородить Николая I от русского общества. Судя по документам, Пушкин стремился сломать эту стену. За что и был убит в результате заговора.
Несколько слов о склонности Пушкина к кутежам и различным утехам. Сохранились воспоминания современника поэта Павла Анненкова (1813-1887): «Физическая организация молодого Пушкина, крепкая, мускулистая и гибкая, была чрезвычайно развита гимнастическими упражнениями. Он славился как неутомимый ходок пешком, страстный охотник до купанья, до езды верхом, и отлично дрался на эспадронах, считаясь чуть ли не первым учеником известного фехтовального учителя Вальвиля». А сын князя Петра Вяземского (1792-1878) - друга Пушкина Павел писал: «В 1827 году Пушкин учил меня боксировать по-английски, и я так пристрастился к этому упражнению, что на детских балах вызывал желающих и не желающих боксировать, последних вызывал даже действием во время самых танцев».
Как-то эти характеристики не соответствуют личности, которая предавалась постоянному увеселению. Наоборот, эти свидетельства говорят о собранности и целеустремлённости молодого Пушкина. Я не идеализирую личность Александра Сергеевича. У него, как и у всех живущих на земле людей были свои недостатки. Как не идеализирую и его отношения с Николаем I. Но мы должны очищать память поэта от той шелухи, которая высыпана на него злопыхателями и недругами России.
Произведения Пушкина во многом способствовали пробуждению национального самосознания, пониманию исконно русского мировоззрения и в целом русского мира.  Поэтому вокруг него начали плести изощрённую и очень мерзкую интригу. По мнению организаторов этого заговора, Россия не должна была идти по русскому пути, к чему своим творчеством звал Пушкин, обладавший к тому же влиянием на императора и на российское общество. Его необходимо было устранить, чтобы он не напоминал соотечественникам о славной русской старине, о традициях, которые помогали нашим предкам одерживать победы.
Немного о происхождении поэта. Да, прадед Пушкина – Абрам Ганнибал был африканцем, но он был эфиопом, а не представителем негроидной расы. Если кто видел настоящего эфиопа, то, несмотря на тёмный цвет кожи, обратил внимание на европейские черты его лица. Уже в 1 тыс. до н. э. на территории Эфиопии существовали государственные образования. Негроидное население вряд ли было способно это сделать в то далёкое прошлое.
Официальная наука говорит о существовании на сегодняшний день эфиопской расы, занимающей промежуточное положение между европеоидной (индоарийской) и негро-австралоидной расами. А 300 лет назад при рождении Абрама Ганнибала эфиопы были ещё менее смешаны с неграми. Поэтому вливание в славянскую кровь небольшого количества эфиопской крови дало плодовитое талантливое потомство.
Существующие описания внешности поэта порой разноречивы. Недоброжелатели, порой искажая внешний облик поэта, подчёркивали его «африканизмы». Приведу воспоминания Веры Нащокиной – жены одного из лучших друзей Пушкина Павла Нащокина (1801-1854). На мой взгляд, они наиболее достоверны. И что немаловажно, исходят от человека, относившегося к поэту с искренним уважением: «И вот приехал Пушкин с Павлом Войновичем. Волнение мое достигло высшего предела. Своей наружностью и простыми манерами, в которых, однако, сказывался прирожденный барин, Пушкин сразу расположил меня в свою пользу. Нескольких минут разговора с ним было достаточно, чтобы робость и волнение мои исчезли. Я видела перед собой не великого поэта Пушкина, о котором говорила тогда вся мыслящая Россия, а простого, милого, доброго знакомого.
Пушкин был невысок ростом, шатен, с сильно вьющимися волосами, с голубыми глазами необыкновенной привлекательности. Я видела много его портретов, но с грустью должна сознаться, что ни один из них не передал и сотой доли духовной красоты его облика — особенно его удивительных глаз.
Это были особые, поэтические задушевные глаза, в которых отражалась вся бездна дум и ощущений, переживаемых душою великого поэта. Других таких глаз я во всю мою долгую жизнь ни у кого не видала».
Этот привлекательный во многих отношениях человек, гениальный поэт любил своё Отечество. Гордился его величием, историей. Именно ему принадлежат строки: «…клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить  Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал». Его творчество проникнуто высоконравственными категориями, уходящего истоками в глубины тысячелетий. Поэтому сатанисты 19 века организовали подлую и изощрённую травлю поэта, приведшую к его гибели. Пачкать его память пытаются и сатанисты 21 века. Но прекрасные пушкинские произведения навсегда останутся с нами. И наши дети с их помощью будут познавать замечательный русский мир.
                октябрь 2019 года