Православный ученый в современном мире

Понятие «православный учёный» сопряжено с рядом трудноразрешимых проблем, связанных с участием как в светской, мирской, так и в общинной жизни. И прежде всего, трудность их решения обусловлена определением науки, приобретшим устойчивую форму в религиозных кругах, как «блудной дочери религии». Такое определение грешит рядом несоответствий. В этом вопросе надо учитывать, что и одна, и другая имеют своей первостепенной целью служение истине в её конечной инстанции, что делает их родными сёстрами – библейскими Оголой и Оголивой[1], но такое видение требует глубокого и тщательного его осмысления. И подобно родным сёстрам они соперничают друг с другом, награждая одна другую не всегда лестными эпитетами: имея общие корни, они то воссоединялись, то расходились, и даже выступали одна против другой, но воссоединялись вновь, оставаясь в прямой зависимости от воли сильных мира сего, и выражая их интересы. Их воссоединение происходило трудами выдающихся просветителей и представителей религиозной мысли. Так, на заре христианства апологетами веры даже был установлен образовательный минимум для неофитов. «Очевидно, как об этом неоднократно говорит Климент (Александрийский – М. Б.), свою задачу они видели не просто в наставлении в вере (эту достаточно простую не требующую специального образования работу выполняли церковные деятели), но в преподавании всего “круга наук”, который включал традиционный набор таких дисциплин, как риторика, диалектика (как наиболее полезная часть логики), а также, в некотором объеме, математика и физика. Всё это рассматривалось в качестве подготовительных дисциплин для изучения теологии»[2]. Ко всему «кругу наук» следует добавить медицину и астрологию, как весьма востребованные не только до Новой Эры, но и в её начале. Позже, начиная со времён Юстиниана, его эдиктами умалялась роль просвещения, и вновь наступали периоды возрождения, сменяющиеся очередными периодами противопоставления науки религии, и даже прямых гонений на последнюю.

Начавшееся в так называемую «эпоху просвещения» отделения церкви от науки, а, впоследствии, от государства, потребовало переосмысления места и роли церкви в современном обществе, что привело к появлению такого понятия, как «православный учёный», и вместе с тем вызвало немало проблем. Суть вопроса состоит в том, что учёный не вправе признавать, а тем более руководствоваться какими-либо ненаучными постулатами и разного рода легендами, а, как православный, не признающий церковного предания, не может быть допущен к участию в церковных таинствах, и, прежде всего, ко причастию. Таким образом, словосочетание «православный учёный» являет собой сочетание противоречащих друг другу понятий, или оксюморон.

Главная проблема состоит в признании учёными церковного предания, возникающая из ошибочного понимания значения самого термина.

Греческое слово ;;;;;;;;; [пара;досис], которое обыкновенно переводят как «предание», означает, – «то, что передано, традиция, доктрина, учение, передаваемые как воспринятые из прошлого». Это понимание не имеет ничего общего с русским словом «предание» – «легенда, рассказ». Речь идет не о передаваемых из поколения в поколение историях, даже не о житиях святых или рассказах о чудесах, а лишь о традиции вероучения. Таким образом, правильным пониманием термина снимается проблема исторической достоверности отдельных житий.

Такая проблема проявлена в житии четвёртого епископа римского Климента I, применительно к исторической достоверности, обозначенной еще на заре христианства отцами церкви. Прежде всего, речь идёт о его ссылке в Херсонес Таврический и мученической смерти.

Так, например, «о кончине же Св. Климента читаем у Евсевия следующее: “В третий год царствования упомянутого императора (Траяна) Климент, епископ Римский, скончался, передав своё служение Эваресту. В течение девяти лет он возглавлял обучение Божественному слову”[3]. То есть, нет ни слова, и даже намёка на его ссылку! Более того, упоминание о прямой передаче папского престола и отсутствие каких-либо сведений о производстве жеребьёвки, либо иных мероприятий по избранию его преемника, делают подобные предположения беспочвенными и лишают их всякого смысла.

Такое же мнение высказывает и старший брат священномученика Е. С. Спиридонова, мученик Д. С. Спиридонов: “Решение, данное А. Л. Бертье-Делагардом вопросу о месте нахождения Константином-Философом св. мощей около Херсонеса, прочно обосновано, как наиболее вероятное. Но остаётся открытым другой, – кто был этот св. мученик”»[4].

Проблемы такого рода в настоящее время решаются простой формулой, являющей собой яркий пример конформизма: «как христианин – верю, но как учёный не имею достаточных оснований».

Другая проблема проявилась в смене формулировки, указывающей на достоверность материала. И если в дореволюционный период звучало «согласно преданию», то после 1992 г., в частности в докладах научно-практическим конференциям по церковной археологии, такую форму сменили выражения «как широко известно» и «как хорошо известно всякому просвещённому человеку», в скором времени изменённые на «как доподлинно известно».

Существуют и другие более, или менее значимые проблемы, затрудняющие диалог и взаимопонимание между представителями этих двух направлений. А главным препятствием является противоречие витиеватого и аллегорического богословского представления природы вещей научному, требующему экспериментального подтверждения и логической чёткости выводов, что решается созданием общей системы терминов и понятий.

Со стороны богословов существует непринятие такого понятия, как «чистота эксперимента», поскольку в основе всего лежит вера, то по вере вашей и будет вам. Иными словами, вера компенсирует отсутствие знаний, и лишь уверенность в том, что вещь такова, делает вещь таковой.

По нашему мнению, для упрощения устранения противоречий между наукой и религией необходимо снять существующие в науке умолчания о сущности материи, изменив сам подход к описанию мира. На наш взгляд, для его понимания, следует рассматривать проявление бытия в виде некоторого континуума, представляющего собой одно непрерывное и неразрывное во времени и пространстве целое, как общее состояние энергии, с вкраплёнными в него точками «сгущений» или максимумов, а именно – материальных объектов, в частности – отдельных людей с их индивидуальными биологическими полями. Эти сгущения в большинстве случаев представляют собой область смешивания различных спектральных слоёв по закону, который существовал на момент возникновения данного сгущения, получающему временную автономность в качестве волевого фактора, устремлённого к обособлению, или индивидуальности, представляющей собой некоторое «событие», описываемое в существующей системе координат. Собственно устремление, присущее волевому фактору, и определяет его направленность, ведущую к реализации тех, или иных индивидуальных качеств. А приобретение индивидуальности позволяет и способствует проникновению этого волевого фактора в более плотные слои энергии уже как самостоятельного объекта, утрачивающего единство и осознание связи с породившим его началом, но сохраняющим все его качества. В зависимости от степени организации возникающего субъекта осуществляется и способ его проявления. Высшей формой в этом процессе является человек, представляющий собой область пересечения и взаимодействия минерального, животного и энергетического, сконцентрированных в строго определённой области, получившей название «венца», или «короны», определяемой как северный полюс тела. В зависимости от устремлений человека, имеющего достаточную степень автономности, возможны разнообразные варианты его развития, приводящие, в первую очередь, к формированию семи оптических центров, или фокусов, производимых его головным мозгом, как «призмой сознания», и разделению части из них на крайние противоположности, как, например, доброе и худое, в их библейском представлении. При этом возможно отклонение полярных осей каждого из центров от вертикали. Такое отклонение приводит к выделению соответствующих полюсов каждого из семи центров, в зависимости от степени разделения и концентрации внимания, вплоть до полного перемещения «венца», как такового, в любую область тела, а также его разделения с возникновением в прежнем объекте нескольких субъектов и последующим их обособлением. В этом случае возможны различные метаморфозы, позволяющие реализовать скрытые в нормальном состоянии свойства и качества, такие, как слияние с другими объектами, приобретение невидимости, либо материализация в ином облике – человеческом, или животном, а также и минеральном, вплоть до разделения на несколько взаимосвязанных, либо взаимодействующих комплиментарных объектов. При утрате человеком контроля над общим состоянием, возможно внедрение в его сущность инородных самодостаточных бесплотных объектов, нуждающихся в источнике энергии для обеспечения своего существования, что производит конфликт, проявляющийся в изменении поведенческих реакций и патологиях разного рода.

В существующей религиозной традиции представления двойственной природы материальных объектов производится их классификация по признаку излучения, либо поглощения энергии. Такое разделение представлено в понимании активного и пассивного начал, как мужского и женского. В человеке рассматривают две составляющие – дух и плоть, являющиеся неразрывным целым, в образе первичной супружеской пары, где духовная составляющая и есть муж, а плоть – жена. Соответствующие им качества определены следующим: «дух бодр, плоть же немощна»[5].

Для описания природы вещей в религиозных доктринах применён метод аналогии, а потому особое место занимает вопрос о разделении людей на мужчин и женщин, о природе самого различия и основных его признаках. В основе такого подхода лежит эвристический метод, позволяющий как постичь принцип взаимодействия двух противоположностей на повседневном примере, так и, при необходимости, расширить это понимание, применяя его к любому объекту, или процессу.

Очевидно, что в текстах Библии основное внимание уделено мужчине, как преемнику Создателя, исходя из того, что «Бог есть дух»[6], а совпадение венца и северного полюса тела, указывают направление протекания биопотенциала сверху вниз – от севера к югу. Именно в таком случае между изливаемым свыше Духом и духовными процессами в теле человека не возникает конфликта, проявляющегося в их противопоставлении и противостоянии. Для обеспечения возможности продолжения биологической жизни мужчине требуется его комплиментарная противоположность, основным проявлением которой должно быть и противоположное протекание биопотенциала. Такую, дополняющую до целого, «половину» представляет собой женщина, на что в Библии указывает уточнение: «мужчиной и женщиной сотворил их»[7], где союз «и» противопоставляет одно другому. А наличие этой противоположности, как одного из обязательных условий, не позволяет говорить о возможности формирования у женщины венца, вместо которого следует рассматривать области восприятия. Источником духовной составляющей женщины является тело, определяющее своим физиологическим состоянием в данный момент времени изменения, привносимые в поглощаемый извне Дух. Исходящий, преимущественно из области головы[2] потенциал, предоставляет полную информацию для возможного партнёра, обеспечивая, таким образом, как возбуждение желаний, так и соблюдение максимальной комплементарности, обуславливая правила отбора по целому ряду признаков в рамках культурно-видовой традиции по принципу донор-акцептор. Такие качественные отличия женщины обеспечивают низкую избирательность, как выбора источника биопотенциала, так и количества и качества этих источников, что предопределяет род её деятельности, особенности одежды и место в религиозной и общественной жизни.

Для современной науки природа человека, как объект исследования, представляет широкий интерес. Одним из направлений такого исследования будет представление тела человека, как и любого живого организма, совокупностью отдельных клеток. В 1944 г. в работе «Теория биологического поля», профессор А. Г. Гурвич приводит исследование электрохимических процессов, проистекающих в клетках живого организма, и взаимодействия возникающих при этом полей. Из чего сделан вывод о наличии у живых объектов биологического поля, представляющего собой некоторый континуум, создающий не только непрерывную связь между клетками, но и результирующее общее поле.

Применяя результаты исследования к отдельно взятому человеку, отметим наличие свойственного ему и связанного с его деятельностью биологического поля. Для группы лиц будет возможным говорить о возникновении суммарного, или совокупного поля, возникающего при их взаимодействии. А, перефразируя профессора Гурвича, можем утверждать, что формируется некоторый континуум, определяемый тем, что динамический принцип – биологическое поле, выходящее за пределы тела в окружающее пространство, – создаёт непрерывную связь между людьми. Результирующее общее поле является одним непрерывным и неразрывным целым с вкраплёнными в него точками «сгущения» или максимумов, а именно – отдельными членами сообщества с их индивидуальными биологическими полями.

То есть, справедливо утверждение, что данный континуум и есть средоточие законов существования и развития биологических видов, а также культурных традиций и норм, не только изменяемый образующими его индивидами, но и оказывающий влияние на все объекты, находящиеся в нём, препятствуя нарушению установленных законов, норм и правил. По нашему мнению, данное описание подходит и для определения духовной среды человеческого сообщества как рая сладости, возделываемого человеком. А в контексте концепции Вернадского о ноосфере, позволяет дать конкретные определения сферы взаимодействия общества и природы, в границах которой разумная человеческая деятельность становится одним из определяющих факторов развития.

Таким образом, консервативный, инвариантный характер духовной среды, формируемой в рамках того, или иного сообщества, как бы предохраняет основные аппараты реакций от вторжения слабых посторонних возбуждений и вместе с тем открывает путь для более интенсивных раздражений[8].

При таком взгляде на природу культовых отправлений, можем утверждать допустимость применения к описанию природы духовной связи между представителями как одной, так и различных конфессий, законов физики, полагая, что физика, наряду с другими науками, является приличной светскому обществу формой изложения Закона Божия.

Сила взаимодействия биологических полей может быть определена, как и сила взаимодействия составляющих их электромагнитных полей, по закону Кулона. Она пропорциональна произведению зарядов и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. И, что наиболее важно – такая зависимость от расстояния определяет дальнодействующий характер, как минимум, электромагнитного взаимодействия, его неограниченный, как и у гравитационного, радиус действия.

Несмотря на то, что электромагнитное взаимодействие – наиболее полно изученный тип фундаментального взаимодействия, – вопрос о его роли в жизнедеятельности живых организмов, их скоплений и организованных сообществ, остаётся не достаточно исследованным.

Электромагнитное взаимодействие являет собой частный случай, а потому не даёт полного представления о рассматриваемом явлении, ставшем прерогативой богословских изысканий, тем не менее, описание механизмов межчеловеческих отношений интересует представителей различных научных направлений.

Рассматривая человека как биоэнергетический комплекс, мы вынуждены признать, что его жизнедеятельность связана с извлечением, потреблением и выделением определённого вида энергий[9]. Энергии, выделяемые во время биологической деятельности, не имеют выхода за пределы ионосферы Земли, а возникающие электромагнитные волны многократно огибают её, порождая такое явление, как «резонанс Шумана».

Под резонансом Шумана понимают образование стоячих электромагнитных волн сверхнизких частот между поверхностью Земли и ионосферой. Явление, открытое Н. Тесла, было экспериментально обнаружено и теоретически обосновано В. О. Шуманом в 1952-1954 годах, и относится к частотам, не превосходящим единицы и десятки герц, точнее – от 7 до 35 Гц, что кратно, или соответствует частотам, в частности, электромагнитных импульсов головного мозга, а также ритму сердечных сокращений живых существ.

Вопрос взаимодействия тела человека с порождаемым и видоизменяемым им в ходе жизни биологическим полем, именуемым в религиозной терминологии словом «дух», является одним из основных вопросов вероучения. Отождествлять «дух» с биологическим полем позволяют библейские тексты. Наилучшей иллюстрацией сказанному выше, будет сравнение пророка Исайи: «Как беременная женщина, при наступлении родов, мучится, вопиет от болей своих, так были мы перед Тобою, Господи. Были беременны, мучились, и родили дух спасения, его же сотворим на земли…»[10].

Физикам близко понятие поля, теологам – духа, в психологии для описания того же явления психиатром Карлом Юнгом в 1916 году в статье «Структура бессознательного» был введён термин «коллективное бессознательное»[11]. Позднее заменён им на более точный термин «объективная психика», а впоследствии на «трансперсональное бессознательное»[12]. «Коллективным бессознательным» или «психоэнергетическим пространством», называют совокупность полей (бессознательного) каждого члена коллектива, что является центральным понятием аналитической психологии. При этом очевидно, что представители разных направлений в свойственной им манере характеризуют один и тот же феномен.

Представленного достаточно для понимания природы конфликта между наукой и религией, исследующими сущность бытия разными методами, иногда соединяя несоединимое и разделяя неразделяемое. Возникающее при этом противопоставление исходных позиций обеих обуславливает многовековой спор. А отсутствие стремления к общности взглядов и единству терминологии, порождает непонимание, что делает практически невозможным диалог между представителями науки и религии.

Этим обусловлена самая важная проблема, суть которой состоит в определении допустимой границы раскрытия тайн мироздания. И в её решении требуется тесное сотрудничество просвещённого духовенства, разумно сочетающего веру со знанием, и учёных, относящихся с благоговением к объекту исследования. Эта проблема представлена в Библии повествованием о Хаме, случайно узнавшем о своей тождественности отцу, но в силу неготовности к принятию такого знания, осмеявшем его, навязывая то же своим братьям. Сим и Иафет, братья Хама, как повествует бытоописатель, «взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего»[13]. Но, с другой стороны следует соблюдать новозаветное наставление: «Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях»[14] ибо «зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме»[15]. Поэтому решение о том, что и в какой форме делать достоянием общественности, а что следует оставить под покровом тайны, чтобы не допускать профанации, и в то же время, не обходить молчанием, то, что можно представить в иносказательной форме притчей или мифической историей, должно приниматься коллегиально, в тесном сотрудничестве учёного и священника. И только признание священных текстов научными трактатами своего времени, их всестороннее и глубокое исследование в научных кругах всеми существующими методами может способствовать выходу на новый уровень религиозного и научного сознания, ведущего к иным направлениям технического развития, сопоставимого, разве что, лишь со вторым пришествием. А обеспечением таких перемен, по нашему мнению, и должен заниматься православный учёный.


[1] Огола, та, что имеет свой собственный Храм (шатер); Оголива, та, в которой Мой (т. е. божий) Храм (шатер)
[2] Ср. Змееволосые чудовища, дочери морского божества Форкия (Форкиса) и его сестры Кето – Горгоны (др.-греч. ;;;;;, ;;;;;;, вероятно от ;;;;;; – грозный, ужасный) – персонажи древнегреческой мифологии. По другой версии, горгоны были дочерьми Тифона и Ехидны. Самая известная из них и единственная смертная из трёх чудовищных сестёр –.Медуза (др.-греч. ;;;;;;; – «повелительница», «стражница»).

Список литературы

1. Иез. 23
2. Климент Александрийский. Строматы/Перевод с древнегреческого и комментарии Е. В. Афонасина. в 3-х томах//Изд-во Олега Абышко, С-Пб., 2003 г. С. 18.
3. Евсевий Памфил. Церковная история. Москва: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1993. Кн. III, 34, – С. 113
4. Васильев А. В., Тайны Инкерманского монастыря. Часть 1, http://www.graal.org.ua)
5. Матф. 26:41; Мар. 14:38
6. Иоан.4:24
7. Быт. 1:27
8. Гурвич А. Г. «Теория биологического поля»/ А. Г. Гурвич – Москва, Советская Наука, 1944 г. – С. 132, 136.
9. Кажинский Б. Б. Биологическая радиосвязь. — Киев: Изд-во Академии наук УССР, 1963. — 168 с
10. Ис. 26:17-18
11. Юнг К. Очерки по психологии бессознательного («Ьber das UnbewuЯte und seine Inhalte»)/К. Юнг. – Когито, 2006 г.
12. Kaufmann. Y. Analytical Psychotherapy/ Y. Kaufmann//Current Psychotherapies. (Ed. by R. Corsini.) – 1984. (Журнал практической психологии и психоанализа, №3 сентябрь 2003 г.)
13. Быт.9:23
14. Матф.10:27
15. Матф.5:15, Лук.8:16; 11:33