Портреты мест

Автор: Генри Джеймс.
***
СОДЕРЖАНИЕ     I. Венеция II. Возвращение в Италию 3. Случайный Париж
IV. Реймс и Лан: небольшое путешествие V. Шартр VI. Руан VII. Этрета
8. От Нормандии до Пиренеев IX. Английская Пасха.10. Лондон в разгар лета
XI. Две экскурсии.12. В Уорикшире.13. Аббатства и замки.XIV. Английские виньетки.XV. Английский Новый Год.XVI. Английский зимний водопой
17. Саратога,18. Ньюпорт,19 XIX. Квебек, XX. Ниагара.
***
1.ВЕНЕЦИЯ, 1882 год.

Мне доставляет огромное удовольствие писать это слово, но я не уверен, что не будет некой дерзости в том, чтобы пытаться что-то к нему добавить. Венецию рисовали и описывали много тысяч раз, и из всех городов мира её легче всего посетить, не выезжая туда. Откройте первую
Откройте книгу, и вы найдёте о нём восторженные строки; зайдите в первый же магазин картин, и вы найдёте три или четыре ярких «вида»
на него. Больше об этом нечего сказать. Все там были, и каждый
привёз оттуда коллекцию фотографий. В Гранд-канале столько же загадок, сколько в нашей местной улице, а название Сан-Марко так же привычно, как кольцо почтальона. Однако не запрещено говорить о привычном, и я
считаю, что для истинного любителя Венеции Венеция всегда в порядке.
Конечно, здесь не о чем говорить, но старое лучше любой новизны. Это был бы печальный день, если бы можно было сказать что-то новое. Я пишу эти строки, полностью осознавая, что мне нечего предложить. Я не претендую на то, чтобы просветить читателя; я претендую лишь на то, чтобы освежить его память; и я считаю любого писателя достаточно оправданным, если он влюблён в свою тему.
1.

Мистер Раскин отказался от этого, это правда, но только после того, как
получил удовольствие на полжизни и неизмеримое количество
известность от этого. Мы все можем сделать то же самое, когда настанет наш черед,
что, вероятно, не прекратится еще много лет.
Тем временем именно мистер Раскин, как никто другой, помогает нам наслаждаться. Он
действительно, в последнее время выпустил несколько вспомогательных средств от депрессии в форме
некоторых маленьких юмористических - с дурным чувством юмора - брошюр (серия _St.«Отдохновение Марка»), в которых он излагает свои последние размышления о Венеции и описывает последние зверства, совершённые там. Эти зверства многочисленны и вызывают глубокое сожаление, но признать
сказать, что они испортили Венецию, означало бы признать, что Венеция может быть испорчена, — признание, которое, как нам кажется, граничит с предательством.  К счастью, можно защититься от заразы Раскина, и один час в
лагуне стоит сотни страниц деморализованной прозы. Эту странную, запоздалую прозу мистера Рёскина (включая переработанное и сокращённое издание «Камней Венеции», из которых вышел только один небольшой том или, возможно, никогда не выйдет) стоит прочитать, хотя большая её часть, кажется, адресована детям младшего возраста. Она написана в
Это похоже на детский лепет и могло бы исходить от рассерженной гувернантки. Однако всё это наводит на размышления, и многое из этого восхитительно справедливо. В этом ощущается невообразимая нехватка формы, хотя автор всю жизнь устанавливал принципы формы и ругал людей за отступление от них; но это пульсирует и сверкает любовью к своему предмету — любовью, которая сбивает с толку и отвергается, но всё ещё обладает силой вдохновения. Среди множества странных вещей,
случившихся с Венецией, ей посчастливилось стать
объект страсти человека, наделённого блестящим талантом, который сделал её своей, а вместе с тем и мировой. Поэтому, как я уже сказал, в Венеции нет лучшего чтива, чем Раскин, и каждый истинный любитель Венеции может отделить зёрна от плевел. Узкий теологический дух, морализаторство, странные провинциальные замашки и ханжество — всего лишь сорняки на цветочном поле. Несомненно, в Венеции можно быть очень счастливым, вообще ничего не
читая, не критикуя, не анализируя и не напрягая мозг.
Это город, в котором, как я подозреваю, очень мало напряжённого
размышления, и всё же это город, в котором, должно быть, почти столько же
счастья, сколько и страданий. Страдания Венеции выставлены на всеобщее обозрение; они являются частью зрелища — убеждённый поклонник местного колорита мог бы с уверенностью сказать, что они являются частью удовольствия. У венецианцев мало того, что они могут назвать своим, — лишь привилегия жить в самом красивом из городов. Их жилища разрушаются, налоги высоки, карманы пусты,
возможностей мало. Однако складывается впечатление, что жизнь
открывается перед ними с привлекательными сторонами, не учтенными в этом
скудном наборе преимуществ, и что они находятся в лучших отношениях с ней,
чем многие люди, которые заключили более выгодную сделку. Они лежат на
солнышке; плещутся в море; носят яркие лохмотья; впадают в
состояния и гармонии; участвуют в вечном _conversazione_. Нелегко сказать, что кто-то хотел бы видеть их другими, но если бы их лучше кормили, это, безусловно, имело бы огромное значение.
Число людей в Венеции, которым, очевидно, никогда не хватает еды,
болезненно велико; но было бы ещё больнее, если бы мы не понимали, что богатый венецианский темперамент может расцвести и на собачьем пайке. Природа была к нему благосклонна, и солнечный свет, досуг, беседы и прекрасные виды составляют большую часть его пропитания. Чтобы стать успешным американцем, нужно многое, но чтобы стать счастливым венецианцем, нужно лишь немного чуткости. У итальянцев есть как хорошее, так и плохое качество — сознательность потребностей; так что, если цивилизованность общества измеряется количеством его потребностей, как, по-видимому, принято считать сегодня, то, боюсь, дети лагуны будут выглядеть не лучшим образом в сравнительных таблицах. Не их нищета, несомненно, а то, как они избегают нищеты, — вот что радует сентиментального туриста, которому приятно видеть прекрасную расу, живущую благодаря своему воображению. Чтобы насладиться Венецией, нужно последовать
примеру этих людей и получать максимум удовольствия от простых вещей. Почти
Все удовольствия этого места просты; это можно утверждать даже
под предлогом хитроумного парадокса. Нет ничего проще, чем смотреть на прекрасного Тициана — если только это не прекрасный Тинторетто, или прогуливаться по площади Сан-Марко — отвратительно, как быстро привыкаешь к этому, — и отдыхать от света в мраке без окон, или плыть в гондоле, или сидеть на балконе, или пить кофе у Флориана. Именно из этих поверхностных развлечений
состоит венецианский день, и удовольствие от этого
эмоции, которые они вызывают. Они, к счастью, одни из самых прекрасных.
в противном случае Венеция была бы невыносимо скучной. Читать Рескина - это
хорошо; читать старые записи, возможно, лучше; но самое лучшее из всего
- это просто продолжать. Единственный способ заботиться о Венеции так, как она того заслуживает, это дать ей возможность часто прикасаться к тебе - задерживаться, оставаться и возвращаться.