Исторические анекдоты

***

Донской атаман граф Матвей Иванович Платов любил пить с прусским генерал-фельдмаршалом Геебхардом Леберехтом фон Блюхером в армии которого состоял его казачий корпус. Шампанского Платов не любил, но был пристрастен к цимлянскому, которого имел порядочный запас. Бывало сидят да молчат, да и налижутся. Блюхер в беспамятстве спустится под стол, а адъютанты его поднимут и отнесут в экипаж. Платов, оставшись один, всегда жалел о нем:
— Люблю Блюхера, славный, приятный человек, одно в нем плохо: не выдерживает.
— Но, Ваше Сиятельство,— заметил однажды Николай Федорович Смирной, его адъютант или переводчик,— Блюхер не знает по-русски, а вы по-немецки. Вы друг друга не понимаете, какое вы находите удовольствие в знакомстве с ним?
— Э! Как будто надо разговоры; я и без разговоров знаю его душу. Он потому и приятен, что сердечный человек.

***

Адмирал Павел Васильевич Чичагов, после неудачных действий своих при Березине в 1812 году, впал в немилость и, в 1814 году получив значительную пенсию, поселился за границей, проживая во Франции и Италии. Встречая соотечественников он достаточно резко отзывался о России. Однажды в Париже он беседовал с дипломатом, тайным советником и послом в Северо-Американских Соединенных Штатах Петром Ивановичем Полетикой. Тот долго слушал язвительные упреки в адрес российской действительности, но наконец не выдержал и сказал Чичагову:
— Признайтесь, однако ж, что есть в России одна вещь, которая так же хороша, как и в других государствах.
— А что, например? - удивился адмирал.
— Да хоть бы деньги, которые вы в виде пенсии получаете из России.

***

Брат императора Александра III великий князь Владимир Александрович довольно много путешествовал по России (был кстати и в Архангельске).
Во время поездок в его честь часто устраивались роскошные обеды. Особенно отличился в этом отношении уездный город Боровичи Новгородской губернии. Местный купец Соколов, торговавший бакалейными товарами, выписал из Москвы повара. Причем не просто из Москвы, а из знаменитого трактира Ивана Тестова на Театральной площади, где часто любил обедать великий князь. Повару было велено приготовить обед исключительно из самых любимых блюд высокого гостя. В итоге угощение обошлось купцу в 100 тыс. рублей.
Великий князь был очень приятно удивлен, охотно отобедал, и в результате еле-еле смог встать из-за стола. После чего он обратился к хозяину:
- Скажите, почтенный, как это вы узнали все блюда, которые я особенно люблю?
Купец благоговейно поднял очи к потолку:
- Господь Бог надоумил, Ваше Императорское Высочество.
На что великий князь заметил:
- Ну, я полагаю, у Господа Бога есть заботы поважнее, и ему некогда заказывать для меня обеды.

***

Будущий генералиссимус, граф Рымникский и князь Италийский - Александр Васильевич Суворов в 12 лет был записан рядовым в лейб-гвардии Семеновский полк, где через 6 лет и начал свою действительную воинскую службу. Свое первое свое повышение в чине он получил довольно любопытным образом и не на полях сражений.
Летом 1749 года Семеновский полк нес караульную службу в Петергофе. Суворов стоял на посту у Монплезира. Он так ловко отдавал честь при прохождении императрицы Елизаветы Петровны, что она остановилась около него и спросила, как его зовут. Получив ответ, государыня поинтересовалась, не родственник ли он генерал-аншефу Василию Ивановичу Суворову. Узнав, что это его отец, императрица вынула серебряный рубль и протянула его Суворову, но тот отказался взять рубль, сказав, что часовому на посту Уставом брать деньги запрещено. Елизавета Петровна похвалила часового, дала руку для поцелуя, а рубль положила на землю у его ног, велев забрать его при смене караула.
На следующий день последовал приказ о производстве Суворова в капралы. А этот серебряный рубль Александр Васильевич берег до конца жизни, как свою первую награду.

***

19 апреля (1 мая по н. с.) и 10 мая (25 мая по н. с.) 1836 года состоялись премьера гоголевского «Ревизора» соответственно в Александринском театре в Санкт-Петербурге и Малом театре в Москве.
На петербургской премьере присутствовал император Николай I с наследником цесаревичем Александром Николаевичем. Царь был доволен, хохотал от всей души. После спектакля государь заявил: «Ну и пьеса! Всем досталось, а мне более всех!»
Через 20 лет после смерти Гоголя и 36 лет после первого представления «Ревизора» министр внутренних дел генерал от кавалерии Александр Егорович Тимашев, потребовал прекратить спектакли на том основании, что эта пьеса производит «слишком сильное впечатление на публику и, притом, не то, какое желательно начальству». Но запретить пьесу при «реакционном царском режиме» все же не удалось.

***


Среди покорителей Кавказа значительное место занимает генерал от кавалерии барон Григорий Христофорович фон Засс, основатель города Армавира.
Когда фон Засс был ещё полковником, ему пришла пора выдавать замуж дочь. Потомок старинного германского вестфальского рода непременно хотел сохранить его в истории, и поэтому поставил условие – чтобы дочь носила двойную фамилию, где Засс было бы на первом месте. Все бы хорошо, но девица фон Засс полюбила молодого человека - офицера Рижского гарнизона с очень военной русской фамилией Ранцев. Отец конечно был очень смущен, ибо его родительскую волю в данном случае было выполнить, так скажем - затруднительно.
На выручку смущённым влюблённым пришел император Николай I. Он поступил просто - издал указ в котором повелел - молодожёнам носить фамилию Ранцев-Засс.

***

Издатель юмористического журнала «Ералаш» Михаил Львович Нехватович в 1846 году представил в цензурный комитет вид Санкт-Петербурга «с окрестностями», в число которых входили Шлиссельбург, Вятка, Пермь и Вологда (места тогдашних ссылок - прим. автора).
В итоге начальник штаба корпуса жандармов генерал-лейтенант Леонтий Васильевич Дубельт вызвал Нехватовича в III Отделение Его Императорского Величества канцелярии и объявил ему, что если он еще раз позволит себе подобную шутку, то будет немедленно выслан в одну из таких петербургских «окрестностей».

***

На одном из разводов император Николай I увидел среди гвардейских солдат унтер-офицера со знаком отличия ордена св. Георгия.
Государь поинтересовался:
- Где ты, братец, получил «Георгия»?
Солдат ответил:
- При сражение у аула АхВы.
Сначала император не обратил внимания на слова солдата, но потом вспомнил, что жестокие бои в 1848 году были возле аула Ахты, и подозвал служивого к себе:
- Как же это ты, братец, проврался и не знаешь, как называют крепость, где ты отличился?
Солдат уверенно оправдался:
- Никак нет, Ваше Величество! Только разве я посмел бы в лицо царю сказать «Ах-Ты!»...

***

Однажды императрице Екатерине II стало плохо, и по врачебной практике тех лет лейб-медик Иван Самойлович Роджерсон прописал ей пустить кровь (кстати за каждое из кровопусканий он получал дополнительную плату — по 2 тысячи рублей).
После очередной процедуры государыня приняла графа Александра Андреевича Безбородко.
— Как здоровье, Ваше Величество? — спросил граф.
— Теперь лучше. Последнюю немецкую кровь выпустила, — ответила императрица.

***

Император Павел I послал к бывшему в ссылке в селе Кончанском генерал-фельдмаршалу графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому, фельдъегеря с письмом, призывающим его прибыть тотчас же в Санкт-Петербург. Суворову на сборы потребовалось менее двух часов. Он сел в кибитку и поскакал к императору, удивив всех своим очень быстрым прибытием.
Подходя к Павлу I, Суворов читал вслух молитву «Отче наш». Приблизившись к императору и становясь на колено, он произнес заключительные слова молитвословия:
«И не введи нас во искушение».
Государь поднял Суворова рукой с колена и договорил:
«Но избави нас от лукавого!»
Он собственноручно надел на него цепь ордена Святого Иоанна Иерусалимского и знак большого креста. Суворов воскликнул:
«Боже, спаси царя!»
На что Павел возразил:
«Тебе спасать царей!»

***

В 5 часов утра 24 октября 1794 года русские войска под командованием генерал-аншефа графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского пошли на штурм предместья Вашавы - Праги, расположенного на правом берегу Вислы.
В приказе Суворова говорилось: «Идти в тишине, ни слова не говорить. Подойдя же к укреплению, быстро кидаться вперед, бросать в ров фашинник, спускаться, приставлять к валу лестницы, а стрелкам бить неприятеля по головам. Лезть шибко, пара за парой, товарищу оборонять товарища; коли коротка лестница, — штык в вал, и лезь по нем другой, третий. Без нужды не стрелять, а бить и гнать штыком. Работать быстро, храбро, по-русски. Держаться своих в середину, от начальников не отставать, фронт везде. В дома не забегать, просящих пощады — щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать. Кого убьют — Царствие Небесное, живым — слава, слава, слава!»
К 9 часам утра сражение закончилось. 28 октября капитулировала Варшава.  29 октября на берегу Вислы магистрат польской столицы преподнёс Суворову хлеб-соль, городские ключи, и золотую с бриллиантами табакерку с надписью «Варшава — своему избавителю».
Суворов же отправил императрице Екатерине II краткую реляцию:
«Всемилостивейшая государыня! Ура! Варшава наша!»
Ответ был столь же лаконичен:
«Ура! Фельдмаршал Суворов!»
Получив такое приятное известие Суворов стал прыгать через стулья и считать на пальцах старших его по производству в чин генерал-аншефов, которых он опередил :
- Салтыков позади, Долгорукий позади, Каменский позади, а мы впереди!

***

Британский физик сэр Уильям Томпсон, барон Кельвин, открывший  «эффект Томпсона» (перенос тепла электрическим током) и в честь которого названа  одна из семи основных единиц СИ — единица термодинамической температуры однажды отменил свою лекцию в университете Глазго и написал на доске:
«Professor Tomson will not meet his classes today» (Профессор Томсон не сможет сегодня встретиться со своими учениками).
Студенты решили подшутить над своим профессором и стерли первую букву в слове classes (получилось lasses - любовницы).
На следующий день Томсон увидел это исправление, но не растерялся, а стер еще одну букву в этом же слове и молча ушел.
Получилось asses - ослы...

***

9 августа 1704 года русские войска взяли шведскую крепость Нарву. 11 сентября жители города присягнули на подданство России.
Государь Петр I посетил Нарвский магистрат и спросил собравшихся там городских советников об их пожеланиях. Те стали просить царя о сохранении своих прав, земель и привилегий. Петр их внимательно выслушал и обещал все исполнить. Потом он спросил, не забыли ли «отцы города» еще чего. Те были очень довольны таким оборотом дела и отвечали, что им больше ничего не надо.
Тогда Петр сказал:
- Права ваши я сам дам, привилегии и земли оставлю, но так как вы сами забыли Бога, то я лишаю вас церквей.
И повелел опечатать все храмы в Нарве, запретив проводить в них богослужения. Церкви в Нарве были открыты только через 16 лет при императрице Анне Иоанновне...

***

Известный борец и чемпион мира Иван Поддубный приехал как-то в гости на дачу к писателю Максиму Горькому.
За обедом, съев три бифштекса, он решил пофилософствовать:
- В России, - сказал Поддубный, - есть три знаменитости: я, Горький и Вяльцева.
Горький отозвался с полной серьезностью:
- Я положительно смущен: гости начинают льстить своему хозяину.

***

В 1858 году до правительства дошли слухи о произволе властей и хищениях в Пензенской губернии. В «Колоколе», издаваемом Александром Герценым в Лондоне, вышла статья «Дневной грабёж в Пензе», где речь шла о взяточничестве и казнокрадстве губернатора Александра Алексеевича Панчулидзева.
Для проверки была назначена ревизия под руководством тайного советника, сенатора Степана Васильевича Сафонова. Он прибыл в Пензу неожиданно и инкогнито, вышел вечером из гостиницы, взял извозчика и велел вести себя на набережную. Извозчик удивился:
- На какую набережную?
Сафонов рассердился:
- Как на какую? Разве у вас их много? Ведь одна только и есть!
В ответ извозчик вскричал:
- Да никакой нет!
Вскоре Сафонов выяснил, что на бумаге набережная строилась уже два года, и на ее строительство было израсходовано несколько десятков тысяч рублей, но на самом деле строительство еще и не начиналось. Итогом ревизии стала отставка губернатора Панчулидзева...

***

Санкт-Петербургский обер-полицмейстер в 1847-56 годах генерал-майор Свиты Его Величества Александр Павлович Галахов был известен склонностью к «горячительным напиткам».
Известный политэмигрант князь Петр Владимирович Долгоруков обыгрывая французское слово esprit (дух, рассудок) писал про Галахова:
«Qu’il n’est guere spiritual, mais tres spiritueux» (Он вовсе не остроумен, но преисполнен спирта).
Когда в 1856 году Галахова отправили в отставку, то шутили, что он будет назначен генерал-губернатором на остров Мадеру или, по крайней мере градоначальником в город Херес.

***

В августе 1837 года наследник престола цесаревич, великий князь Александр Николаевич (будущий император Александр II) проезжал через Калугу. Одна местная дворянка собиралась подать ему прошение, но не успела.
Через месяц цесаревич возвращался в столицу снова через Калугу, и эта дворянка написала новое прошение, так как бумага старого прошения уже пожелтела.
В этом новом прошении дворянка по простоте души решила исправить своё обращение к наследнику престола: титулование «Августейшему» она сменила на «Сентябрейшему», так как месяц август уже закончился и наступил сентябрь...


***

Знаменитый актер-трагик Василий Андреевич Каратыгин несмотря на свою говорящую фамилию, был человеком очень большого роста.
Государь Николай Павлович сам отличался высоким ростом и любил высоких людей. Встретившись однажды лицом к лицу с актёром, император оглядел его могучую фигуру и заметил:
- Однако, ты выше меня, Каратыгин!
Каратыгин склонился в почтительном поклоне:
- Длиннее, Ваше Величество...

***

В сентябре 1771 года в Москве из-за эпидемии чумы вспыхнул бунт, впрочем довольно быстро подавленный. Но для окончательного искоренения эпидемии в Первопрестольную императрицей Екатериной II был послан граф Григорий Григорьевич Орлов.
Он провел множество решительных и полезных мероприятий, и в сравнительно короткое время с чумой было покончено. В ноябре граф Орлов вернулся в Санкт-Петербург и его действия по борьбе с эпидемией и наведению порядка в Москве были высоко оценены и награждены государыней: ему организовали торжественную встречу, по просьбе Екатерины II император Иосиф II возвел Орлова в княжеское достоинство Священной Римской империи, в Екатерининском парке Царского Села в его честь возвели мраморную триумфальную арку - Орловские ворота - с надписью «Орловым от беды избавлена Москва».
Также была также отчеканена медаль, на которой были выбиты надписи: «Россия таковых сынов В СЕБЕ имеет» и «За избавление Москвы от язвы в 1771 году». Эти медали Орлов мог вручить тому, кого он бы посчитал достойным награды.
Когда императрица вручала Орлову эти медали, он, стоя на коленях, сказал:
- Я не противлюсь, но прикажи переменить надпись, обидную для других сынов Отечества.
Выбитые золотые медали были переплавлены, а на новых медалях появилась надпись: «Россия таковых сынов ИМЕЕТ».

***

В одном из либеральных салонов Москвы в 1870-х годах зашел спор о том, много ли русской крови в тогдашнем наследнике престола великом князе Александре Александровиче? Как известно будущий император Александр III считал себя чисто русским.
За разрешением спора обратились к знаменитому историку Сергею Михайловичу Соловьеву, который оказался среди гостей и, кстати, два года читал великому князю курс русской истории.
Соловьев попросил, чтобы ему принесли пол стакана красного вина и кувшин с питьевой водой и начал свое объяснение:
- Пусть красное вино будет русскою кровью, а вода - иностранной. Петр I женился на лифляндской крестьянке Марте Скавронской, ставшей императрицей Екатериной I...
И историк налил в стакан с красным вином полстакана чистой воды. Затем он продолжал:
- Дочь их, Анна, вышла замуж за немца, Карла-Фридриха Ольденбурга, герцога Гольштейн-Готторпского...
Соловьев отпил пол стакана разбавленного вина и долил его водой.
- Их сын Карл Петер Ульрих стал императором Петром III и женился на немке Софии Августе Фредерике Асканий, принцессе Ангальт-Цербстской, которая затем правила как императрица Екатерина II...
Соловьев вновь проделал процедуру с разбавлением вина водой.
- Их сын Павел I женился на Софии Марии Доротее Августе Луизе, принцессе Вюртембергской, ставшей императрицей Марией Федоровной.
И снова историк разбавил водой вино.
- Их сын Николай I вступил в брак с Фридерикой Луизой Шарлоттой Вильгельминой Гогенцоллерн, принцессой Прусской, ставшей императрицей Александрой Федоровной.
И снова манипуляции со стаканом.
- Их сын - Александр II женился на Максимилиане Вильгельмине Августе Софии Марии, принцессе Гессен-Дармштадтской и Рейнской, ставшей государыней Марией Александровной.
В итоге к конце рассказа в стакане осталась почти что чистая вода. Историк поднял его и сказал:
- Вот сколько русской крови в наследнике русского престола!

***

Император Павел I распорядился, чтобы все руководители ведомств непременно являлись в свои присутственные места и заседали там, где состоят на службе.
Обер-шталмейстер Лев Александрович Нарышкин приехал в Конюшенную контору и спросил:
- Где мое место?
Секретарь сказал:
- Здесь, - и указал на президентское кресло.
Нарышкин поморщился:
- Видно, мой предшественник очень уважал это место, что не смел опускаться в это кресло. К нему нельзя подойти, на нем слой пыли.
Ему ответили:
- Более десяти лет на нем никто не сидел, кроме кота, который тут же и спит.
- Так, стало быть, мое место занято, и мне нечего делать, - сказал Нарышкин и уехал.

***

Поэт и баснописец Иван Андреевич Крылов служил библиотекарем в Императорской Публичной библиотеке и жил в том же здании.
Как-то на лето императорская семья поселилась в Аничковом дворце, расположенном рядом с библиотекой. Однажды на Невском проспекте император Николай Павлович встретил Крылова:
- А, Иван Андреевич! Каково поживаешь? Давненько не видались мы с тобой.
Баснописец ответил:
- Давненько, Ваше Величество! А, ведь, кажись, соседи?

***

Однажды на придворном балу императрица Екатерина II решила оказать внимание генерал-аншефу графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому и спросила его:
- Чем потчевать дорогого гостя?
Суворов попросил:
- Благослови, государыня, водкой!
Екатерина удивилась:
- Но что скажут мои фрейлины, когда они будут с вами разговаривать?
Ответ был прост:
- Они почувствуют, что с ними говорит солдат!

***

В мае 1961 года во время визита в СССР Нильс Бор выступал в Институте физических проблем АН СССР. После выступления его спросили, как ему удалось создать такую первоклассную школу физиков. Бор ответил:
- По-видимому, потому, что я никогда не стеснялся признаться своим ученикам, что я дурак...
Переводивший Бора ученик Льва Ландау Евгений Лифшиц сделал это так:
- По-видимому, потому, что я никогда не стеснялся заявить своим ученикам, что они дураки...
В аудитории наступило оживление, так как кое-кто язык все-таки знал. В итоге на трибуну вбежал Игорь Тамм выпаливший:
- Совсем не это сказал господин Бор, совсем не это сказал господин Бор!.. Господин Бор сказал, что при общении со своим учеником он всегда может сказать, что он, господин Бор, – дурак!
Лифшиц извинился за неверный перевод, однако сидевший в зале академик Петр Капица заметил, что это не случайная оговорка:
- Она фактически выражает принципиальное различие между школами Бора и Ландау...

***

29 апреля 1717 года Петр I прибыл в Париж, где разместился в отеле «Ледигьер». Семилетний король Франции Людовик XV в сопровождении своего наставника маршала Франсуа де Нёвиля, герцога де Вильруа приехал к нему.
Петр встретил Людовика у кареты. Обменявшись коротким приветствием, царь взял короля за руку, уступив ему почетную правую сторону, и повел его во внутренние покои, где для них были приготовлены одинаковые кресла для беседы.
Однако дальше случилось непредвиденное – возникла заминка, из-за того, кто же должен был войти в двери первым. Тогда Петр I взял Людовик XV на руки и пошел с ним по лестнице, при этом сказав во всеуслышание: «Теперь я несу на своих руках всю Францию!».
Как писал Луи де Рувруа, герцог Сен-Симон: «Было удивительно видеть, как царь берет короля на руки, поднимает и целует, и король при его малолетстве, притом совершенно к этому не подготовленный, ничуть не испугался».

***

В 1822 году президент Императорской Академии Художеств статс-секретарь Алексей Николаевич Оленин предложил принять в почетные члены академии графа Алексея Андревича Аракчеева, министра внутренних дел графа Виктора Павловича Кочубея и министра уделов графа Дмитрия Александровича Гурьева.
Вице-президент Aлександр Федорович Лабзин спросил, в чем состоят заслуги этих лиц в отношении к искусствам. Оленин не нашелся и отвечал, что они - «самые близкие люди к государю».
- Если эта причина достаточна, то я предлагаю Илью Байкова ,— заметил Лабзин, предлагая сделать академиком любимого лейб-кучера императора Александра I. - Он не только близок к государю, но и сидит перед ним!
В итоге на Лабзина поступил донос, и он был уволен в отставку и выслан по указу Александра I в Симбирскую губернию, где с ним познакомились и местные помещики - Гудим-Левковичи...

***

Во время пребывания в Англии царь Петр посетил главную базу английского флота Портсмут.
На Спитхедском рейде он пожелал посмотреть, что такое килевание, которому подвергают провинившихся матросов в английском флоте. Этот вид наказания заключался в протаскивании человека при помощи подкильных концов с борта на борт под днищем корабля. Осуждённого поднимали на рей, опускали вниз головой в воду и протягивали при помощи верёвки под килем на другую сторону корабля. Наказание производилось один, два или три раза, в зависимости от проступка. Однако в Порстмуте не нашлось никого, кто заслуживал бы подобного наказания.
Тогда Петр предложил взять кого-нибудь из его людей.
На что ему возразили:
- Государь! Ваши люди находятся в Англии - следовательно, под защитой закона.
Наказание килеванием упоминалось в «Статьях Крюйса», предшествовавших «Морскому уставу» 1720 года, но в Устав Петр I его включать не стал...

***

Когда художник Леонид Пастернак делал наброски к портрету Льва Толстого, он попросил, позировавшего ему писателя:
- Старайтесь, пожалуйста, Лев Николаевич, о чем-нибудь интенсивно думать.
На что Толстой ответил с недоумением:
- Да я всю жизнь только этим и занимаюсь!


***

Знаменитая красавица графиня Юлия Павловна Самойлова (урожденная графиня Пален) была одной из самых популярных женщин высшего света.
В окрестностях Царского Села ей принадлежало имение Графская Славянка - наследственная вотчина графов Скавронских - родственников императорского дома (супруга Петра I императрица Екатерина I до замужества была Мартой Скавронской, а сама Самойлова была внучкой последнего графа Скавронского).
Летом в ее саду собирался весь цвет столичного общества, и эти вечера так пленяли публику, что Царское Село пустело, и императрица Александра Федоровна жаловалась, что не с кем танцевать. Чтобы прекратить эту конкуренцию и вернуть прежнее оживление в собственную резиденцию, император Николай I предложил графине продать ему Графскую Славянку. Самойлова согласилась, но, продавая имение, сказала:
- Передайте императору, что ездили не в Славянку, а к графине Самойловой, и где бы она ни была, будут продолжать к ней ездить!
Как-то вечером она поехала на стрелку Елагина острова, пустынную в то время. Там она сказала:
- Вот здесь будут приезжать к графине Самойловой.
И действительно - буквально со следующего дня в этот дикий уголок начали приезжать поклонники графини, чтобы удостоиться беседы с нею. За ними потянулись любопытные кумушки большого света, за ними молодые женщины, дипломаты, а там и придворные стали гулять в эти места. Так за каких нибудь две-три недели стрелка Елагина острова стала местом собраний для всего аристократического общества Петербурга...

***

На похоронах командира Гвардейского корпуса, генерал-адъютанта, генерала от кавалерии Федора Петровича Уварова император Александр I следовал за его гробом.
Шедший следом управляющий Собственной Е. И. В. Канцелярией, председатель военного департамента Государственного совета и командир Отдельного корпуса военных поселений граф Алексей Андреевич Аракчеев сказал громко, обращаясь к командиру Лейб-гвардии Конного полка генерал-адъютанту Алексею Федоровичу Орлову: «Один царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?», намекая на участие Уварова в заговоре 11 марта 1801 года, закончившегося как известно кончиной императора Павла I «апоплексическим ударом»...

***

Император Александр I именным указом от 31 октября 1803 даровал Николаю Михайловичу Карамзину особое звание «историографа» (кстати в России после смерти Карамзина его более никто не получал).
После назначения Карамзин, как было принято, отправился с визитами. Подъехав к одному из домов, он отправил туда слугу, спросить, готовы ли хозяева принять его:
- Если меня не примут, то запиши меня, - сказал историограф.
Слуга возвратился и сказал, что хозяина дома нет.
Карамзин спросил его:
- А записал ли ты меня?
- Записал.
- Что же ты записал?
- Карамзин, граф истории...

***

Крестник императрицы Екатерины II - сын ее подруги княгини Екатерины Романовны Дашковой (урожденной графини Воронцовой) - князь Павел Михайлович Дашков слыл большим оригиналом и любителем собак.
Другой собачник - посол Великобритании в России граф Чарльз Уитворт узнал, что у князя есть датские доги, чрезвычайно складные, необыкновенно красивой шерсти и такого огромного роста, что он предлагал за них большую сумму.
Дашков предложения не принял и велел отвечать послу, что «русский барин собаками не торгует».

***

Обер-гофмаршала Кирилла Александровича Нарышкина часто преследовали просьбами о зачислении в дворцовую прислугу.
Один особенно настойчивый претендент получив ответ: «Нет вакансии», заявил сановнику:
- Да пока откроется вакансия, определите меня к смотрению хотя за какою-нибудь канарейкою.
- Что же из этого будет? - спросил Нарышкин.
- Как что? Все-таки будет при этом чем прокормить себя, жену и детей!
Нарышкин также рассказывал, что один камер-лакей, при выходе в отставку, просил за долговременную и честную службу отставить его «не в пример другим» - Арапом!
- В противоположность Североамериканским штатам, у нас во дворце выгоднее быть черным, чем белым, ведь жалование, получаемое арапами, превышает жалование прочей прислуги, - пояснял Нарышкин.

***

Известный шутник и остроумец генерал-майор князь Владимир Сергеевич Голицын (внучатый племянник Потемкина, знакомый Пушкина и Лермонтова) будучи в отставке и путешествуя по Европе вызвал своими розыгрышами большое неудовольствие у нескольких дипломатических представителей России.
Император Николай I повелел ему немедленно возвратиться на родину:  «На жительство в деревне своей безвыездно».
Вернувшись в отечество, Голицын долгое время колесил его во все направления, переезжая из одного города в другой. Таким образом, приехал он в Астрахань, где приятель его генерал-лейтенант Иван Сергеевич Тимирязев был военным губернатором. Последний немало удивился его появлению.
- Как попал ты сюда,— спрашивал он, — когда Высочайше повелено тебе жить в деревне?
- В том-то и дело,— отвечает Голицын, — что я все ищу, где может быть моя деревня: объездил я почти всю Россию, а все деревни моей нет как нет, куда ни заеду, кого ни спрошу!

***

Действительный тайный советник, сенатор Александр Яковлевич Булгаков в молодости служил секретарем посольства в Неаполе.
И там один англичанин спросил его:
- Есть ли глупые люди в России?
Несколько озадаченный таким вопросом, Булгаков отвечал:
- Вероятно, есть, и не менее, полагаю, нежели в Англии.
- Не в том дело, — возразил англичанин. — Вы меня, кажется, не поняли. А мне хотелось узнать, почему правительство ваше употребляет на службу чужеземных глупцов, когда имеет своих?

***

Атаман Донского казачьего войска граф Матвей Иванович Платов как-то беседовал со вдовствующей императрицей Марией Федоровной, и обмолвился, что со своими близкими друзьями ездил в Царское Село:
— Что вы там делали — гуляли? - спросила императрица.
— Нет, государыня, — отвечал граф, оставшийся казаком, и разумеющий по-своему слово «гулять». — Большой-то гульбы не было, а так бутылочки по три на брата осушили...

***

В одно из многочисленных путешествий государя Александра I по России в одном из губернских городов ему по традиции представлялось местное дворянство.
Будучи глуховат, император не расслышав имени одного из представлявшихся дворян, обратился к нему:
— Позвольте спросить, ваша фамилия?
— Осталась в деревне, Ваше Величество,— отвечает он.— Но, если прикажете, сейчас пошлю за нею.

***

Граф Александр-Луи Андро де Ланжерон, маркиз де ла Косс, барон де Куньи, де ла Ферте и де Сасси именовался на русской службе Александром Фёдоровичем. Он прожил в России более 40 лет, дослужился до генерала от инфантерии, Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора, градоначальника Одессы, но так и не удосужился как следует выучить русский язык.
Чтобы правильно отдавать команды, он носил в карманах специальные бумажки, на которых они были записаны по-русски французскими буквами. Там же он хранил листы с записями русских песен, которые ему очень нравились.
И вот однажды на смотре в присутствии императора Николая Павловича, Ланжерон вынул из кармана листок и перед фронтом скомандовал:
- Ты пойди, моя коровушка, домой!

***

В декабре 1846 года издатель и редактор газеты «Северная пчела» Фаддей Венидиктович Булгарин опубликовал балладу графини Евдокии Петровны Ростопчиной «Насильный брак».
В обществе сразу пошли разговоры, что поэтесса аллегорически изобразила отношения России и Польши, тем более, что произведение было посвящено Адаму Мицкевичу.
Эти толки вокруг стихотворения вызвали сильное недовольство императора Николая I. Он даже хотел запретить Булгарину издавать газету.
Шеф жандармов князь Алексей Федорович Орлов, защищая редактора, пояснил императору, что Булгарин просто не понял иносказательного смысла стихов.
На что государь, будучи очень зол, отрубил:
- Если он (Булгарин) не виноват как поляк, то виноват как дурак!

***

Однажды князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический, в сопровождении генерал-поручика Василия Ивановича Левашева и его адъютанта князя Ивана Михайловича Долгорукова, гуляя по Таврическому дворцу проходил через уборную комнату мимо великолепной ванны из серебра.
- Какая прекрасная ванна! - восхитился Левашев.
На что Потемкин сказал:
- Если берешься ее всю наполнить (это в письменном переводе, а в устном тексте значилось другое слово), я тебе ее подарю.
Находчивый Левашев, ответил обращаясь к Долгорукову, известному своим обжорством:
- Князь, не хотите ли попробовать пополам?

***

Однажды император Николай Павлович встретил на улице писателя и журналиста Николая Ивановича Греча и спросил его:
- Скажи, пожалуйста, Греч: к чему служит в русской азбуке буква «;» (ять)?
Греч, не задумываясь, ответил:
- Она служит, Ваше Величество, как знак отличия грамотных от неграмотных.

***

В 1791 году драматург Яков Борисович Княжнин за написание трагедии «Вадим Новгородский» в которой восхвалялась политическая свобода, был выслан из Санкт-Петербурга (и по некоторым сведениям даже наказан розгами в Тайной экспедиции), а затем умер.
Через некоторое время обер-полицмейстер Никита Иванович Рылеев, докладывая императрице Екатерине II о прибывших в столицу, назвал и Княжнина.
- Вот как исполняются мои повеления, — с сердцем сказала государыня,— Поди узнай верно ли это он.
Пока Рылеев ходил и проверял список приехавших, императрице сообщили, что прибыл не Княжнин, а бригадир Князев.
Когда обер-полицмейстер вернулся императрица, с веселым видом встречая его, несколько раз повторила:
— Никита Иванович! Ты не мог различить князя с княжною.

***

Морской министр, адмирал Павел Васильевич Чичагов был назначен императором Александром I членом Государственного совета. Но после нескольких заседаний он перестал ездить в Совет. Об этом сообщили государю.
Император Александр I любил Чичагова, но, однако же, заметил ему его небрежение и просил быть вперед точнее в исполнении обязанностей. Вслед за этим Чичагов еще несколько раз присутствовал на заседаниях Государственного Совета, а потом опять перестал. Узнав об этом, государь с некоторым неудовольствием повторил ему замечание.
- Извините, Ваше Величество, но в последнем заседании, на котором я был, шла речь об устройстве Камчатки. После этого, я полагал, что все уже устроено в России, и собираться Совету не для чего, - отвечал Чичагов.

***

Граф Федор Васильевич Ростопчин, бывший генерал-губернатор Москвы во время нашествия Наполеона, в декабре 1825 года был разбит параличом. Он почти потерял способность двигаться и практически не мог говорить, хотя оставался в полном сознании.
Ему рассказали о восстании на Сенатской площади. Умирая 18 января 1926 года Ростопчин сказал неотлучно сидевшему у его постели Александру Яковлевичу Булгакову: «Во Франции понимаю революцию: сапожники захотели в князья. В России — не понимаю: князья — в сапожники!»

***

Гавриил Романович Державин императором Павлом I был назначен докладчиком по делам Сената.
Звание были новое, и вызвало зависть у коллег-сенаторов. Пошли разговоры: «Выше ли, ниже ли Державин теперь простого сенатора, стоять ему, сидеть ли ему?» И надоумили просить у государя инструкции на новую должность.
Державин попросил. Император отвечал очень кротко:
- На что тебе инструкции, Гаврила Романович? Твоя инструкция — моя воля. Я велю тебе рассмотреть какое дело или какую просьбу - ты рассмотришь и мне доложишь: вот и все!
Державин не успокоился, и в другой раз снова просил инструкцию. Павел I, удивленный этим, сказал ему уже с досадою:
— Да на что тебе инструкция?
Державин ему отвечал:
— Да что же, государь! Я не знаю: стоять ли мне, сидеть ли мне!
Павел вспыхнул и закричал:
— Вон!
Испуганный докладчик побежал из кабинета, император - за ним и, встретив графа Федора Васильевича Ростопчина, громко сказал:
— Написать его опять в Сенат! — и вслед бегущему Державину крикнул: — А ты у меня там сиди смирненько!

***

Император Александр I любил пошутить. Однажды он вызвал коменданта Санкт-Петербурга генерал-лейтенанта Павла Яковлевича Башуцкого и говорит ему:
— Какой это у вас порядок! Где монумент Петру Великому?
— На Сенатской площади.
— Был да сплыл! Ночью украли!
Башуцкий, бледный, уехал. Возвращается веселый и под всеобщий смех присутствующих докладывает:
— Успокойтесь, Ваше Величество. Монумент целехонек, на месте стоит! А чтобы чего не случилось, я приказал к нему поставить часового.
— 1-е апреля, любезнейший, 1-е апреля, — сказал улыбаясь государь. Через год ночью Башуцкий будит императора:
— Зимний Дворец горит!
Александр вскочил и понесся к Зимнему. Возле дворца все спокойно.
— А где пожар?
— 1-е апреля, Ваше Величество, 1-е апреля.
Император грустно посмотрел на Башуцкого и сказал:
— Дурак, любезнейший, и это уже не 1-е апреля, а сущая правда.

***

Капитан-лейтенант Николай Александрович Бестужев, 14 декабря 1825 года вывел на Сенатскую площадь Гвардейский флотский экипаж, и был автором проекта «Манифеста к русскому народу».
Был арестован 16 декабря и заключен в Петропавловскую крепость. На первом допросе император Николай I сказал тезке:
- Бестужев, я готов тебя помиловать.
На что получил следующий ответ:
- Мы для того и восставали, чтоб не было ни беззаконных казней, ни беззаконных милостей. Судите по закону!
Потом член Следственной комиссии, генерал-лейтенант Василий Васильевич Левашов на допросе протянул Бестужеву две колоды карт как некую важную улику. Как раз вошел царь. Бестужев объяснил, что колоды не имели другого назначения, как служить забавой старушке, его матери, любившей раскладывать пасьянс. Тогда государь предъявил записку, в которой было сказано о посылке двух колод: кто писал?
— И вы хотите, — сказал Левашов после того, как император вышел, — чтобы я вам поверил, будто без всякого смысла в колоде подобраны подряд король, туз червей, туз пик, десятка и четверка?
— ???
— Десятка и четверка — это 14 декабря, а смысл в том, чтобы нанести государю (тузу червей) в этот день прямой удар в сердце (туз пик!)
Бестужев рассмеялся и предложил этим картам совсем иное истолкование, не совсем лестное для государя. Смысл его был в том, что оценивались достоинства четырех братьев Павловичей: туз червей — Александр, туз пик — Константин, десятка — Николай, четверка — Михаил...


***

Граф Роман Илларионович Воронцов будучи Владимирским, Пензенским и Тамбовским генерал-губернатором «прославился» тем, что поборами и лихоимством довел вверенные ему губернии до крайнего разорения, за что получил прозвище «Роман — большой карман».
Императрица Екатерина II, до которой доходили многочисленные жалобы, решила «отблагодарить» Воронцова и отправила ему на именины подарок с намеком.
Граф, распечатывая пакет в присутствии гостей, восхищенно сказал:
– Ах, какая милость! Государыня изволила вспомнить день моих именин!
И извлек из пакета подарок – огромный кошелёк длиной более одного аршина.
Говорят, что монаршия милость так подействовала на Воронцова, что он вскоре заболел и умер...

***

На первом допросе арестованного декабриста Ивана Ивановича Пущина император Николай I долго его рассматривал, а потом бросил генерал-адьютанту Василию Васильевичу Левашову: «Не помню!»
Генерал (который будучи командиром Лейб-гвардии Гусарского полка обучал лицеистов верховой езде в Царском Селе) объяснил, что Пущин — из Лицея и служил в конной артиллерии.
— Отчего же в статском? - спросил государь.
Пущин рассказал, что перевелся из гвардии почувствовав тяготение к гражданским делам, и что там понимал свою пользу. Однако царь явно не понимал, не верил:
- Нет, так из гвардии не выходят, наверное, штучки, заговоры, лицейские глупости! Вас, господа, изрядно разбаловали — ведь ни розги, ни палки?
Пущин подтвердил, что в Лицее телесных наказаний не существовало.
- А меня с братом, - воскликнул Николай и вдруг засмеялся: - Нас до 13 лет генерал Ламздорф лупцевал тростью по рукам, да как лупцевал! А матушка еще подозревала, что он нас балует. (Генерал от инфантерии граф Матвей Иванович Ламздорф часто бил будущего императора линейкой и даже ружейным шомполом. Он мог схватить великого князя за воротник и ударить его об стену. Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна была в курсе воспитательных методов графа и весьма ценила его).
Император заметил, что Пущин улыбнулся и спросил, чему он улыбается?
- Насколько мне известно, Ваше Величество вместе с великим князем Михаилом Павловичем должны были по первоначальному плану учиться вместе с нами в Лицее и что мой дед адмирал Иван Петрович Пущин особенно старался поместить меня в одно заведение с царскими детьми.
- Вот видишь, - сказал царь, - Бог миловал. Мог бы я сделаться однокашником твоим и твоего друга Пушкина, которого уж наказал покойный государь.
Затем Николай подошел к Пущину, глянул добродушно и спросил:
- Почему такой худой? Небось шалишь много?
Вместе они посмеялись.
- Тебе сколько лет?
- Двадцать семь.
- Почти одногодки, небось в 12-м году мечтал удрать в действующую?
- Я и брат, мы умоляли - нас было пустили, но государь и матушка остановили. Пришлось вернуться, так и не понюхав пороху.
- Выходит, что и у тебя, Пущин, и у меня первое в жизни пороховое дело - 14 декабря. Так чего же ты хотел?
- Вашему Величеству, наверное, уже приходилось слышать от других: конституцию, освобождение крепостных, сокращение службы, закрытие поселений, преобразование чиновничества.
- Да ведь и я этого хочу. Но ты коллежский ритор, болтун, а я вот попытаюсь дело сделать! Эх, коллежский ритор, зря гвардию оставил, возможно, что и обошлось бы...

***

Под влиянием революции в Европе император Николай I 2 апреля 1848 года распорядился создать «Комитет для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений» — высший цензурный орган, осуществлявший надзор за «духом и направлением» российской литературы и периодической печати. Его председателем стал действительный тайный советник Дмитрий Петрович Бутурлин.
С обер-прокурором Святейшего Синода генерал-адьютантом графом Николаем Александровичем Протасовым у него состоялся такой примечательный разговор:
- Ну, граф, мы доберемся и до вашей цензуры, а то в ваших Отцах Церкви попадаются иногда такие вещи - не лучше коммунизма. Они хоть и Отцы, но россияне дороже!
Протасов спокойно отвечал:
- Теперь это ваше дело, но вот какое затруднение: по соборным определениям, которые подтверждены государями, слова нельзя выкинуть из Отцов Церкви.
Бутурлин возмущался:
- Однако, граф, обстоятельства таковы, что можно испросить Высочайшее повеление и напечатать с выпусками.
Протасов же гнул своё:
- Помню, со мною несколько раз случалось, читая статьи для «Христианского чтения», нападать на мнения совершенно коммунистические. Сгоряча обмакнешь перо в красные чернила, да смотришь - внизу цитата: Евангелие от Луки, глава такая-то. Справишься: точно так. Что делать в этом случае?
Бутурлин задумался:
- Да, из Священного Писания-то трудно что-нибудь выпустить.
Он немного помолчал, но потом заявил:
- Вот мы умеем подражать иностранным журналам, а дельного заимствовать не умеем. Ведь католики печатают те же Библии для народа с пропусками!

***

У императрицы Екатерины II околела любимая собачка по кличке Томсон.
Государыня попросила Санкт-Петербургского генерал-губернатора генерал-аншефа графа Якова Александровича Брюса распорядиться, чтобы с собаки содрали шкуру и сделали бы чучело.
Граф Брюс передал приказ петербургскому обер-полицмейстеру генерал-майору Никите Ивановичу Рылееву - но в самых общих словах: «Снимите с Томпсона шкуру и сделайте чучело».
Рылеев, будучи не большого ума в итоге отправился к богатому и известному в то время банкиру по фамилии Томпсон и передал ему волю императрицы. Тот, понятно, не согласился, долго требовал объяснить ему - в чем он провинился перед государыней, потом побежал во дворец, чтобы оправдаться, и по дороге умер...

***

Из одесских архивов:
«Дело о Карле Деазерте, преданном нашему правительству как по интересу, так и по убеждению».
«Дело о Симе Шапошниковой, обвиняемой за незаписку ни к какому классу людей».
Книга «Нет более геморроя», автор доктор Маккензи. Седьмое издание, СПБ, 1849 год. Приписка от руки: «Зачем же семь изданий, если его нет?»

***

Русские цари, а потом и императоры считали своим долгом бороться с азартными играми (хотя сами в них часто играли).
Вот и государь Александр Павлович издал указ запрещающий карточную игру, в котором отмечалось, что «толпа бесчестных хищников одним ударом исторгает из рук неопытных юношей достояние предков».
Однажды, встретив обер-егермейстера генерала от инфантерии Василия Ивановича Левашева, Александр I спросил его:
— Я слышал, ты играешь в азартные игры?
— Играю, государь.
— Да разве ты не читал указа против игроков?
— Читал, Ваше Величество! Но этот указ обнародован в предостережение «неопытных юношей», а самому младшему из играющих со мною 50 лет.

***

В 1848 году вышла в свет книга профессора Санкт-Петербургского университета Константина Ивановича Арсеньева «Статистические очерки России» с посвящением наследнику престола цесаревичу Александру Николаевичу.
В этом посвящении говорилось, что наследник ожидает «свободного развития народной жизни в России». Эта фраза на фоне сообщений о революции в Европе наделала много шуму и была перепечатана в ряде журналов. В итоге император Николай I во время доклада министра народного просвещения графа Сергея Семеновича Уварова накричал на него. Но потом успокоился, сказав:
- Впрочем, я знаю, как трудно следить за направлением умов, у меня вот двое, - и император указал на присутствовавших здесь же наследника цесаревича Александра Николаевича и великого князя Константина Николаевича, - да и то я не могу уследить за ними. Один пропустил книгу Арсеньева, а другой славянофил.
В итоге император сделал наследнику строгий выговор за необдуманные выражения.

***

Во время путешествия императрицы Екатерины II в Тавриду с ней в карете ехал австрийский император Иосиф II, его посол в России граф Людвиг Кобенцель и посол Франции граф Луи-Филипп де Сегюр.
Австрийский посол похвалил великолепную шубу императрицы, на что Екатерина II ответила: «Это один из моих слуг заботится об этой части моего гардероба. Он слишком глуп для другой должности».
Сегюр в это время о чём-то задумался, слышал только обрывки разговора, в котором хвалили шубу императрицы, и поспешил присоединиться: «Каков господин, таков и слуга».

***

«Отец» славянофильства, философ и богослов Алексей Степанович Хомяков весьма критически относился к теории «Официальной народности».
Когда в конце царствования императора Николая I правительство стало широко поощрять внешнюю православную религиозность, Хомяков заметил по этому поводу: «Православие было в большом ходу, все сделались до такой степени православными, что так и хотелось быть еретиком».
При этом, он писал, что ужесточение цензуры доходило до абсурда: цензоры не пропускали статей «О нравах пчёл», замечая в их нравах коммунизм!

***

Один воспитанник 1-го кадетского корпуса вспоминал, как корпус приехал с визитом император Александр I в сопровождении фельдмаршала князя Михаила Богдановича Барклай-де-Толли.

«Государь такой милый, славный, всем кивал, улыбался. Барклай же шел, аки монумент, и ни разу с юнцами даже не поздоровался».
Уже став генералом бывший кадет узнал, что по придворному этикету - «зеленым болванам неведомому», если царь здоровается, то при нем не здоровается никто, ибо сие было бы уравнением себя с царскою особою...

***

После революционных событий в Европе 1848-49 годов в России особо рьяные охранители стали подозревать в сочувствии к переменам духовенство.
Например святителя Иннокентия (Борисова) архиепископа Херсонского и Таврического называли демократом за то, что он защищал необходимость освобождения крестьян, а в его проповедях прямо находили коммунистические мнения.
Кто-то его спросил:
- Говорят, Преосвященный, Вы проповедуете коммунизм?
Владыка спокойно ответил на это:
- Я никогда не проповедовал: берите, - но всегда проповедовал: давайте!

***

Во время восстания 14 декабря 1826 года государь Николай I отправлял уговаривать мятежников разных лиц: генерала от инфантерии графа Михаила Андеевича Милорадовича (который в итоге был убит выстрелом в спину), своего брата великого князя Михаила (в которого хотел стрелять Вильгельм Кюхельбекер, но не сумел по незнанию справится с пистолетом).
Для увещевания солдат также решено было послать митрополита Новгородского и Петербургского Серафима (Глаголевского).
78-летний владыка получив повеление императора спросил:
- А с кем же я к ним пойду?
На что получил ответ:
- С Богом!

***

В 1848 году, когда во Франции и Германии начались революции, в Санкт-Петербурге на вечере в литературном салоне Екатерины Андреевны Карамзиной кто-то сказал:
- Как счастливы мы, что живем спокойно в то время, когда разрушается вся Европа...
На это председатель департамента законов Государственного Совета граф Дмитрий Николаевич Блудов возразил:
- Не слишком надо полагаться на это спокойствие: и у нас есть люди, которые замышляют то же самое.
Его спросили:
- Кто же?
И он ответил:
- Журналисты!

***

12 декабря 1819 года состоящий по Министерству иностранных дел  титулярный советник князь Александр Михайлович Горчаков был пожалован императором Александром I в звание камер-юнкера.
Столь высокое отличие для 22-летнего начинающего дипломата вызвало раздражение у канцлера графа Карла Васильевича Нессельроде, заявившего: «Молодой человек уже метит на мое место».
Нессельроде (он же «Кисельвроде» из лесковского «Левши») останется канцлером еще долгие 37 лет...
Но сменит его именно Горчаков.

***

Однажды император Александр I прислал  обер-егермейстеру Дмитрию Львовичу Нарышкину чья жена - Мария Антоновна (в девичестве княжна Святополк-Четвертинская) была его фавориткой, книгу, в которую были вплетены в виде листов 100 тысяч рублей.
Благодаря государя, Нарышкин отметил, что сочинение очень интересное и он ждет продолжения. Императору пришлось выпустить «второй том», правда с пометкой, что «издание закончено».
Сама Мария Антоновна тоже не стеснялась.
Разговаривая на балу с супругой Александра I - Елизаветой Алексеевной, она пожаловалась на недомогание заявив: «По-моему, я беременна».
В письме к матери в Баден императрица напишет: «Она прекрасно знала, что мне небезызвестно, от кого она могла быть беременна».

***

Наталья Николаевна Ланская, в первом браке Пушкина, в девичестве Гончарова одобряла освобождение крепостных, но при этом аргументы ее были достаточно неожиданными.
Госпожа Ланская утверждала: «Крестьяне так изменились и пали нравственно, что толку и выгоды от них никакой, а посему надобно разорвать эти тяжкие (помещику) узы...» То есть освобождение будет не мужиков, а господ!
Она рассказывала, между прочим, как кистеневские ее мужики прикидывались из года в год несчастными и убогими, пока не прибыл к ним Лев Сергеевич Пушкин. «Левушка сразу доказал, что кистеневские могут платить вчетверо больше прежнего, и в конце концов мужики вместе ним от души сами над собой смеялись. Но это не помешало им три следующие года просить уступки, ссылаясь на недород», - жаловалась она.
Первый муж ее кстати нуждаясь в средства заложил и Болдино, и Михайловское. Понятно дело с душами ему принадлежащими...

***

Император Александр I, узнав, что в списках распространяются возмутительные стихи молодого Александра Пушкина, велел Санкт-Петербургскому генерал-губернатору графу Михаилу Андреевичу Милорадовичу допросить поэта.
Когда Пушкина доставили в губернаторскую канцелярию, граф приказывает полицеймейстеру ехать на его квартиру и опечатать все бумаги.
Пушкин слышит это приказание, говорит ему: «Граф! Все мои стихи сожжены! У меня ничего не найдете на квартире. Но если вам угодно, все найдется здесь (и указал при этом пальцем на свой лоб). Искать не надо!».
В ответ Милорадович вскричал: «C'est chevaleresque» (Это по-рыцарски!).
А Пушкин ему: «Прикажите подать бумаги, я напишу все, что когда-либо писано мною (разумеется, кроме печатного), с отметкою, что мое и что рукопись под моим именем».
Затем Милорадович расхаживал по комнате, перечитывал стихи по мере того, как Пушкин писал их, прерывал чтение хохотом и даже пожалел, что в эпиграммах ничего нет против Государственного совета или Сената...
На другой день тетрадь была доставлена государю.
— А что же ты сделал с автором? — спрашивает Александр Павлович.
— Я, — сказал Милорадович, — объявил ему от имени Вашего Величества прощение!
Помолчав немного, государь сказал:
— Не рано ли?
Император был недоволен чрезмерным добродушием Милорадовича, но отменять слово, данное генералом, посчитал неудобным. К тому же о Пушкине хлопочут друзья — Чаадаев, Карамзин, директор Лицея Энгельгардт.
В конце концов выбирается среднее между тюрьмой и полным помилованием — ссылка в Кишинев. При этом быстро составляется бумага, по которой коллежскому секретарю Пушкину выдается на проезд тысяча рублей ассигнациями...

***

Наполеон Бонапарт прослыл на Руси антихристом еще до Отечественной войны.
В 1806 году Святейший Синод издал манифест: «Неистовый враг мира и благословенной тишины, Наполеон Бонапарте, самовластно присвоивший себе царственный венец Франции и силою оружия, а более коварством распространивший власть свою на многие соседственные с нею государства, опустошивший мечом и пламенем их грады и селы, дерзает в исступлении злобы своей угрожать свыше покровительствуемой России вторжением в ее пределы… и потрясением православной грекороссийской Церкви во всей чистоте ее и святости. Всему миру известны богопротивные его замыслы и деяния, коими он попирал законы и правду. Еще во времена народного возмущения, свирепствовавшего во Франции во время богопротивной революции, бедственной для человечества и навлекшей небесное проклятие на виновников ее, отложился он от христианской веры, на сходбищах народных торжествовал учрежденные лжеумствующими богоотступниками идолопоклоннические празднества и в сонме нечестивых сообщников своих воздал поклонение, единому Всевышнему Божеству подобающее, истуканам, человеческим тварям и блудницам, идольским изображениям для них служившим. В Египте приобщился он гонителям Церкви Христовой, проповедовал Алкоран Магометов, объявил себя защитником исповедания неверных последователей сего лжепророка мусульман и торжественно показывал презрение свое к пастырям святой Церкви Христовой. Наконец, к вящему посрамлению оной, созвал во Франции иудейские синагоги, повелел явно воздавать раввинам их почести и установил новый великий сангедрин еврейский, сей самый богопротивный собор, который некогда дерзнул осудить на распятие Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа и теперь помышляет соединить иудеев, гневом Божиим рассыпанных по всему лицу земли, и устроить их на испровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний!) на провозглашение лжемессии в лице Наполеона».
Манифест читался по всем храмам России. Однако ж через год в Тильзите император Александр I заключает с «антихристом» мир и союз. Народ истолковал это по-своему. Толки среди мужиков шли такие:
- Как же наш батюшка, православный царь, мог решиться сойтись с этим нехристем? Ведь это страшный грех!
- Да, как же ты, братец, не смекаешь? Разве не знаешь, что они встретились на реке? Наш государь с тем и повелел приготовить плот, чтобы сперва окрестить Бонапартия в реке, а потом уже допустить его пред свои царские очи!

***

Один служитель Михайловского замка накануне восстания 14 декабря 1825 года рассказывал декабристу Ивану Ивановичу Пущину, что 11 марта «покойный император Павел непременно является».
- С утра дворцовый штат уже знает и подтрунивает над новенькими — а к вечеру сами себя так зарядят, что и на лестницу выйти боятся, не говоря о подвале и темных коридорах. Но обязательно откуда-нибудь истошный вопль — это государь с перекошенной шеей явился...
«Я предупредил старичка, что будущим ноябрем следует ожидать Александра Павловича», - вспоминал Пущин.
Император Александр I скончался в Таганроге 19 ноября 1825 года при весьма загадочных обстоятельствах...

***