Скорая помощь и Святая Инесса

            
       Вот уж действительно, унтер-офицерская вдова сама себя высекла, сказал бы Николай Васильевич, сами понимаете, Гоголь.  Нет, вот взять и всё испортить, да ещё как!  А всё почему? Да потому, что небезызвестная онегинская фраза, сказанная им в отповеди Татьяне : «Учитесь властвовать собой» , для Ии  -- сплошная абстракция,  плюс  несбыточная мечта. Так что же всё-таки случилось? А собственно ничего, что заслуживало бы внимания, на первый взгляд,  да и на второй тоже.
       Одним безветренным солнечным днём, когда под ногами твердый снежный настил и морозец ощущается как нечто приятственно-бодрящее, отважилась Ия на дальнюю прогулку по издавна-любимому маршруту. Пролегал он вдоль неказистой извилистой речки Смоленки, берега которой некогда украшала гранитная набережная, чьи останки кое-где уцелели, заставляя вздремнувшее-было  воображение активно включиться в работу, дорисовывая недостающие детали, бытовые сценки, которым, увы, не суждено возродиться, ибо планировщики  задумали радикальное переустройство  всего течения реки, не заморачиваясь несусветными мечтами  и воздыханиями представителей уходящего прошлого.
       А пока Иечка любуется закутанными в снег берегами, поросшими  деревьями, окаймляющими Смоленку , бодро струящую свои  воды несмотря на мороз; знаменитым кладбищем с останками Арины Родионовны – мечтой найти-там-успокоение василеостровцев; усадебной архитектуры зданием, притаившимся за оградой. На противоположной стороне реки идёт активное избавление от индустриального прошлого этого района. Но одно благое дело сделано: вознёсся внушительный корпус Дома престарелых, хотя наверняка, он сейчас именуется более изысканно, завуалированно, как это принято делать на враждебном западе и успешно пускает корни здесь.
        В свойственном ей восхищении шагает Ия, похрустывая снежком под ногами, к заветной цели: наградой за дальний поход должна послужить чашечка, вернее, ненавистный бумажный стаканчик, кофе  в уютном кафе нового жилого массива, которым заканчивается подобие восхитительной загородной прогулки.
       В крохотной кафешке  тепло, уютно, празднично.  Иечка у нас девушка с претензией, поэтому её не устраивает ни эспрессо, ни американо -- подавай ей нечто среднее между ними по количеству аш-два-о. Со второй попытки  Артёму удаётся выполнить её  каприз.  Иечка устраивается за круглым столиком в окружении ёлочек  и других новогодних украшений, до слуха мягко доносится умиротворительная музыка  – кайф, в натуре, чисто конкретно.
       Но когда же начнётся заявленная выше драма, кажущаяся теперь малозначительной  и не тянущей  на громкое название?  Но это  ежели смотреть со стороны…
       Внезапно при выходе из кафе в голове Ии возникает подленький вопрос, окутанный страхом,  поскольку недавний опыт заставляет быть настороже: «А не поднимется ли давление?» Эта парочка – вопрос в обнимку со страхом --  будет весь вечер  назойливо  гнездиться в её сознании, вернее, в подсознании, из которого она всевозможными способами будет пытаться её  извлечь,  стараясь убедить  себя в том, что для волнения нет абсолютно никаких причин. Но как ни старалась Иечка отвлечь, развлечь, задобрить страх – эту мерзкую тварь, клубком свернувшуюся глубоко в Иином теле и не желающую его покидать --  ничто не помогало,    и устрашающие заоблачные цифры не покидали измерительный прибор. Мучительная  борьба шла долго: время перевалило за полночь,  а впереди была бесконечная пугающая ночь. Обессилев в неравном бою, Ия сдалась, призвав на помощь  скорую службу, прибывшую действительно вскоре.
        В отличие от прошлого раза (а такое уже бывало), когда под видом врача приехал, извиняюсь, жлоб с деревянной мордой, который даже не подошел к Ие, а, швырнув на диван куртку,  сел за стол и, задав несколько вопросов, решительно заявил о необходимости  отправиться в медучреждение – во избежание, так сказать; на сей раз на пороге появился интеллигентного вида врач, представившийся Олегом Александровичем.  Высокий, лысоватый, красивый, лет  пятидесяти, он  был внимателен, учтив, в общем, обладал всеми качествами, ценимыми Ией в людях  этой гуманной профессии. Медбрат Игорь,  который совершал над ней всевозможные манипуляции, был под стать доктору.
       В ходе длительного лечения от заметно-приободрившейся Ии не ускользал интерес, с которым Игорь подолгу смотрел  на висящую над её головой картиной, копией великого Риберы. Надо сказать, что все стены в Ииной комнате завешаны её работами – копиями полотен художников прошлого.  Видя прикованный к ним взгляд  Игоря, она спросила: «Вы, наверняка, знаете эти картины?» – «Нет, не знаю», последовал простодушный ответ.  От неожиданности Ия растерялась и,  боясь его обидеть, воскликнула: «Какой Вы молодец!»
       После каждой процедуры доктор отводил пять минут для «подействования». Отпущенного времени и ответа медбрата было достаточно, чтобы повеселевшая Иечка с воткнутой в вену иглой,   поведала историю картины, которую особенно пристально разглядывал Игорь. Рассказывая, она время от времени поглядывала на доктора,   ища реакции на происходящее, и была приятно удивлена, видя в его глазах неподдельный интерес. А история такова.
       «Святая Инесса» - одна из самых известных картин Хосе Риберы, великого испанского живописца семнадцатого века. Житие этой святой весьма необычно. По преданию, Инесса была прекрасной юной римлянкой, дочерью богатых родителей. Втайне от семьи она приняла христианство, за что была приговорена к смерти. Её мучители оказались изобретательными: по их замыслу, до места казни Инесса должна была пройти обнажённой. Однако Бог, за веру в которого Инесса шла на плаху, услышал её мольбу об избавлении  если не от смерти, то хотя бы от позора: мгновенно отросшие волосы и белый покров защитили юную мученицу от глазеющей толпы.
       Хосе Рибера родился в 1591 году в испанском городке.  Ещё в юности он отправился в Рим, где  почти нищий, бродил по улицам «вечного города», самозабвенно изучая искусство. Однажды кардинал Борджиа,  увидев его рисунки, оценил талант Риберы, принял художника на службу и дал средства для безбедного существования. Однако бунтарский дух Риберы не давал ему покоя, и вскоре он переехал в Неаполь - город, входивший во владения испанской короны. Став и здесь придворным художником,  Рибера разбогател,  и  слава о нем достигла родной Испании. А после того, как его мастерскую посетил Диего Веласкес, он начал получать заказы от испанского короля Филиппа IV.
       Художник обзавелся семьей. Шли годы, дети подрастали. Особенно хороша была Мария-Роза, и  Рибера, гордясь  её тонкой, одухотворенной красотой, начал использовать её в качестве модели. В 1641 году он решил написать с неё святую Инессу, молящуюся в темнице.
       Картина вызвала в Неаполе всеобщий восторг и была приобретена вице-королем.
В 1647 году в Неаполь прибыл молодой принц Хуан Австрийский, незаконнорожденный сын Филиппа IV.  Вскоре он нанес визит в мастерскую Риберы и  попросил написать свой портрет, на что  художник охотно согласился. Правда, свою просьбу Хуан Австрийский сопроводил еще одной, предлагая семье художника переселиться на время во дворец. Такая забота о семье тронула Риберу: он перевез семью и начал писать портрет. В это время и состоялось знакомство Хуана Австрийского с дочерью художника. Рибера не знал, что принц мечтал об этом с той минуты, как увидел во дворце вице-короля знаменитую картину «Святая Инесса», о которой был много наслышан еще в Испании. С момента её написания прошло несколько лет, и Мария-Роза повзрослела, превратившись из очаровательного подростка во взрослую девушку. Воспитанная в строгости, попав во дворец вице-короля, она с удовольствием начала принимать участие в увеселениях. Внимание принца вскружило ей голову, а отсутствие опыта  привело к тому, что она всерьез восприняла любовные притязания девятнадцатилетнего хлыща. Рибера был всецело поглощён  работой и не замечал того, что происходило за порогом мастерской. Написанный им конный портрет Хуана Австрийского принцу понравился: покидая Неаполь, он увез его с собой, заодно прихватив Марию-Розу.
       Рибера тяжело пережил бесчестье, постигшее его семью: бросил мастерскую, оставил должность придворного живописца и  переселился в предместье. Он почти перестал писать картины и вскоре, больной и нуждающийся, был всеми забыт. Это, вероятно, и породило легенду о том, что после несчастья с дочерью Рибера ночью скрылся из дома и пропал без вести.
       Интересно, что в 1649 году, незадолго до смерти Риберы,  с ним  вновь встретился Веласкес. Вид несчастного отца, подавленного горем, потряс его. Вернувшись в Испанию, он по-своему отомстил за него, написав портрет шута по имени Дон Хуан Австрийский. Современники, знавшие о похождениях принца, прекрасно понимали скрытый смысл этого портрета.
       А что же «Святая Инесса»? В 1745 году картина была куплена для Дрезденской галереи   и пережила вместе с ней  горести и радости. О том же, чем с детства была для неё «Святая Инесса»,  Ия рассказывать не стала, адресовав  пытливого юношу  на прозу.ру, где помещён её рассказ «Откуда что берётся».

     Хронометраж оказался идеальным, и Иечка  с удовлетворением вздохнула  оттого, что зловредная устрашающая тварь, наконец,  с ней рассталась.  А ещё оттого, что невольно просветила  славного юношу, и наконец, оттого, что не задержала своей болтовнёй визит  к другим страждущим и жаждущим исцеления.
      На пороге Игорь, смущаясь, переспросил: «Так Вы говорите «Святая Инесса»? «Да», - радостно подхватила Иечка, выпроваживая замечательную бригаду. «У меня много историй, так что в следующий раз поведаю ещё что-нибудь». «Но лучше», подумала Иечка, запирая дверь на засов, «если для такой просветительской акции больше не будет повода».