Демократы лингвистики

Новая интеллигенция.
Наша интеллигентность не знает границ. Вот когда-то девушки далеко не дворянских корней, получив советское образование, в общественных местах старались разговаривать литературным языком, не употреблять грубых, а тем более бранных слов, следили не только за своей речью, но и старались не допускать в их присутствии грубости и пошлости окружающих. При этом они делали замечание: "Так некрасиво говорить, так поступать неприлично" и в том же духе. Если бы в их присутствии кто -то произнес фразу на тему процесса пищеварения в его окончательной стадии, наверняка они отреагировали бы решительно и произнесший эти слова очень бы об этом пожалел. Даже на стройках, где штукатурами и малярами работали девушки после ПТУ, которые не учились в институтах благородных девиц, услышать от них что-то похабное и нецензурное можно было крайне редко. Это не украшало девушку в глазах ее кавалера, считалось позорным для девушки. Ну, а если бы что-то похожее на ТВ случайно обронил диктор или приглашенный на передачу, то ведущий программы мог бы распрощаться с работой. Но что-то сломалось в нашем культурном коде или его сознательно поменяли и теперь слушаешь серьезных политологов или ведущих ТВ и вдруг они запросто говорят: "он обосрался" , а то еще и покруче, как любит это делать высококвалифицированный работник российского ТВ телеведущий Андрей Норкин. Про одиозного журналюгу Владимира Соловьева и говорить не приходится, у того по советским меркам за одну передачу можно было заработать за злословие годика три в колонии общего режима. Но тем не менее все знали эти бранные слова и в критических ситуациях пользовались ими. Иногда эти слова были крайне кстати. Еду я как-то на автобусе по дороге Москва-Киев. Трасса этом участке довольно узкая, только-только разъехаться двум автомобилям. И вот едем мы, а навстречу одна за одной автомашины. И тут откуда-то с боковой грунтовки на трассу выехал конная упряжка. Впереди на повозке, спиной к трассе сидит дед. Он свесил ноги с повозки, помахивает кнутиком и лошадка трусцой, не спеца цокает копытами по бетонке. Наш автобус подъехал вплотную, и водитель просигналил, чтобы дед свернул на положенное для гужевого транспорта место-на обочину. Но дед не оглянулся. Водитель еще раз просигналил и опять дед не реагирует. Так едем с километр-водитель сигналит, дед не реагирует. Пассажиры стали возмущаться, возбудились. Какой-то парень боевитого вида просит водителя выпустить его: "Я ему щас уши прочищу" - говорит он, но водитель продолжает ехать и сигналить. Наконец встречный поток прервался, появилось окно и наш автобус стал обгонять телегу. Поравнявшись с повозкой, водитель открыл переднюю дверь и на ходу негромко позвал: «дед, а дед!". Дед тут же оглянулся на водителя. И тут водитель уже громко, но без злобы дал деду совет: "Что б ты обосрался" и закрыл дверь, дал по газам. Весь салон пассажиров покатился от смеха. Всем стало весело и никакой злости.
   Зато сегодня в любом транспорте, в общественных местах, юные создания, учащиеся или окончившие по несколько учебных заведений для благородных девиц, спецшколы и лицеи, изучившие несколько языков, так кроют матом, что уши вянут.