Парадокс балетного актера

      БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ.ИЗ ЦИКЛА "НЕИЗВЕСТНОЕ О ВЕЛИКИХ ЛИЧНОСТЯХ В ИСКУССТВЕ"

                ПАРАДОКС БАЛЕТНОГО АКТЕРА.


      Когда этот человек, в костюме и гриме своего персонажа  шел по закулисным коридорам к выходу на сцену, встречные люди невольно сворачивали с его пути и жались к стенам. Такова была харизма и магическая сила его погружения в образ, особенно если образ был демонический. Имя этого человека Григорий Михайлович Галетко. Двадцать пятого марта 2024-го года ему бы исполнилось ровно 100 лет. Четверть века из них были целиком отданы балету в Ташкентском Государственном Академическом театре оперы и балета имени Алишера Навои. К большому сожалению, семидесятипятилетняя история этого известного в СССР театра не сохранила архивных документов о золотой поре творческой жизни нескольких поколений талантливейших танцовщиков и балерин середины прошлого века, когда самые известные балеты мировой хореографии радовали зрителей великолепными спектаклями на этой сцене.

     Я взяла на себя смелость немного рассказать об этом, бывшем для меня родным прекрасном театре через жизнь одного из его балетных актеров. Причем, взялась я за эту тему по двум причинам. Григорий Михайлович Галетко – мой отец, это во-первых. И его актерский талант невероятным образом обогатил балетные спектакли того времени персонажами, полными драматизма и глубины, юмора и индивидуальности – и это вторая причина. Я не оговорилась – мой отец был не просто артистом балета, танцевавшим вторые партии и массовые танцы. Он был Актером, создавшим ярких и запомнившихся ташкентцам тех лет героев сцены, достойных самых высоких оценок, которые могли бы  остаться на страницах истории сценической культуры Узбекской республики.

     Не грандиозный по объему, но изумительный по внешнему и внутреннему декору, Ташкентский театр оперы и балета был построен в1948 году пленными японцами по проекту известного архитектора Щусева. Театр стал архитектурной жемчужиной города и любимым культурным центром для  его жителей. В послевоенные годы отношение к культуре и искусству было особенно трепетным, люди истосковались по Красоте и радости, поэтому и воспринимался  новый театр как истинный храм искусства. Когда человек попадал из изумительных фойе в роскошный зрительный зал с бордовым бархатом кресел и лож, с коврами на полу, золотой лепниной ярусов и огромной сверкающей люстрой, он ощущал себя в сказочном дворце иной реальности, в волнении ожидая чуда за расшитым золотом тяжелым занавесом в ажурной раме сцены. Никто не позволял себе прийти в этот дворец неопрятно одетым, в грязной обуви или в плохом настроении. Я очень хорошо это помню – там прошло мое детство и юность, мое сердце до сих пор хранит этот трепет, хотя я практически ровесница этого театра.

      Жизнь любого яркого человека достойна отдельной книги, потому что она неповторима, даже на фоне общей истории. Судьба Григория Михайловича выписывала такие крутые виражи и повороты, что читать книгу о нем было бы очень интересно. Мальчик Гриша, родившийся в небольшом украинском городке Умань, мечтал стать скульптором. Но война перечеркнула не только его мечты, а практически перенаправила вектор всей его жизни. Рано осиротевший, шестнадцатилетний подросток попал к партизанам, воевал, был в плену, дважды бежал из него. За пребывание на оккупированной немцами территории парень был на долгие десятилетия взят на заметку у спецслужб. И это сильно отравляло его жизнь. В далекий Ташкент он с радостью уехал, когда в новый театр был объявлен набор молодых мужчин, и ни о каком специальном хореографическом образовании тогда не шла речь.            

     Творческие люди, как правило, талантливы во всем. Григорий с его глубокой художественной натурой довольно быстро овладел профессией и легко влился в дружный молодежный коллектив, собранный, как говорится, с миру по нитке. По воспоминаниям очевидцев, артистов, друзей моих родителей, да и по моим детским впечатлениям, в труппе царила истинно творческая атмосфера.  Каждый участник в создании нового спектакля – от постановщика балета, художника, солистов, кордебалета до костюмеров, осветителей сцены и гардеробщиц горячо болели за успех спектакля, все выкладывались по полной и стремились помочь друг другу. Сегодня, к сожалению, это звучит почти как фантастика. А тогда в силу немногочисленности труппы, солисты не считали за позор, оттанцевав свою партию, выйти во втором акте, быстро переодевшись, на полонез или мазурку в общей массе кордебалета. Балетные танцовщики и балерины вливались в состав труппы тех лет из разных танцевальных ансамблей, эвакуированных театров, так что молодым было у кого учиться азам хореографии, пока не было построено ташкентское хореографическое училище.

      Как бы в доказательство теплых взаимоотношений в труппе можно привести один наглядный пример. У большинства балетных артистов в силу разных причин нет детей. Поэтому, когда мои родители, встретившись именно в этом театре (мама тоже была балериной), поженились, вся труппа принимала участие в их судьбе. В один прекрасный день мой счастливый отец зашел в репетиционный зал сразу с двумя свертками на руках и положил их торжественно на рояль, репетиция была сорвана восторгами артистов – ведь в тех свертках были близнецы – мы с моим братом. И все помогали моим родителям, чем только могли – везли с гастролей лекарства, детскую одежду, игрушки, костюмеры отдавали остатки тканей от костюмов, которые мама перешивала нам в те трудные времена. Так что мы прошли своеобразное «посвящение» в святая святых театра, будучи еще несколько дней от роду.

     Постепенно, когда состав труппы набрал необходимое количество танцоров, когда их профессионализм поднялся на достаточно высокий уровень, в Ташкент стали приезжать известные балетмейстеры и ставить на сцене нового театра всемирно знаменитые балеты – «Жизель», «Лебединое озеро», «Дон Кихот», «Спартак», «Человек, который смеется», «Спящая красавица» и другие. Но мне отдельно хочется остановиться на чудесной главе из истории поставленных на узбекской сцене спектаклей – целом ряде детских балетов.

      В традициях узбекского народа отношение к детям представляет собой почитание в маленьком человеке его души, желание вложить в нее истинные человеческие ценности – уважение к старшим, доброту, чувство справедливости, любовь к людям, животным и растениям. Сказки народов мира в аллегорической форме учат детей именно этим духовным ценностям. И именно сказочные сюжеты легли в основу детских балетов, обогатив их невероятно яркими художественными и танцевальными образами, так благотворно влияющими на детские души.

     Мои детские воспоминания наполнены ощущениями огромного праздника (почти как в Новый год), когда мы с мамой собирались на премьеру в театр, где на сцене мы увидим нашего папу в новой роли.  Нас с братом загоняли с улицы домой с большим трудом, но магические слова «идем в театр» делали нас послушными и счастливыми. Нас мыли с головы до ног, одевали в лучшие наши вещи, сшитые мамой «на выход», и мы, притихшие, торжественные, ожидающие волшебства, ехали на трамвае до знакомой остановки. Совсем уже рядом, виднелись арки театрального входа, куда мимо  фонтана, по  небольшой театральной площади  устремлялись толпы зрителей. На афише с круглой тумбы мы по слогам читали название спектакля и с особой гордостью - нашу фамилию, написанную крупными буквами – ГАЛЕТКО. И часто спорили с братом, кто первый узнает папу в гриме. Но в тот памятный раз нам это совершенно не удалось...

      Оркестр заиграл увертюру. Зал притих и обратился в единый порыв ожидания чуда. Огромный занавес, разделившись надвое,  поплыл по сторонам, и сцена открыла чудесную картину большого сада с домиками вдали. Совсем низко сверху на авансцену свисала огромная корявая ветка с почти засохшими листьями, немного не вязавшаяся с общим фоном сада. В музыке появились тревожные ноты, и вдруг ветка зашевелилась – и с нее спрыгнуло вниз уродливое страшное чудовище! Зал, ахнув, вдрогнул и невольно отпрянул назад. Демоническое существо продемонстрировало в танце свою силу и угрозу добру, внушая ужас. Так начинался балет «Шурале» по известной татарской сказке, поставленный в ташкентском театре Леонидом Якобсоном на музыку Фарида Яруллина. В конечном итоге, добро безусловно, побеждало. В разных постановках этого балета в других театрах центральными персонажами становились другие герои. Но в ташкентском варианте именно Шурале была отведена главная роль. И эту роль блистательно сыграл Григорий Михайлович Галетко.

     Специфика актерской профессии заключена не столько в выборе средств выразительности для создания образа, сколько в том – каким содержанием и какого рода энергией будет наполнен этот образ. Для киноактера – эта возможность дана в крупных планах, когда глаза могут невероятно сильно проявить суть героя, как у Иннокентия Смоктуновского, Олега Янковского, например. Для актера на драматической сцене в гораздо большей степени способом создания образа является голос с его широчайшей гаммой  оттенков и интонаций. Тогда как балетный актер лишен и первого, и второго. Главным инструментом создания сценического персонажа для танцовщика  становится все, отшлифованное ежедневным тяжелым трудом, его тело, которое, как известно, никогда не врет. И если балетный танцовщик или балерина пусты внутри духовно, не развиты интеллектуально, то даже самая высокая хореографическая техника не выявит черты героя, его истинные чувства, переживания, душевные состояния. Когда балерина не знает, о чем она танцует, как подметил Н.Цискаридзе, какие чувства в данный момент испытывает ее героиня, то картина получается очень печальной, удручающей и ничего дарит душе зрителя, кроме разочарования. В этом и заключен главный парадокс балетного актера – выразить через наполнение тела в танце таким глубоким духовным зарядом силы, чтобы все было понятно зрителю без слов и без крупных планов... Это очень редко кому удавалось. Григорию Михайловичу Галетко это удалось.

     Этот человек, от природы щедро одаренный разными талантами, был очень сложной и противоречивой натурой в жизни вне сцены. В нем удивительным образом соединялись полярности самых противоположных личностных качеств характера - от внезапного гнева, в котором он был страшен, до жертвенной любви к своей семье и доброты к  людям. Видимо, поэтому его душе было возможно применять любое качество из спектра богатого внутреннего опыта для «лепки» не только внешности персонажа, но и наделение его уникальными чертами вымышленной личности. Он наделил своего Шурале жестокостью,  коварством, злорадством от творимого разрушения чужого счастья и выбрал помимо хореографии, особую манеру безшумно двигаться по сцене, умение затаиться и слиться с пространством, как-будто став невидимым людям, зло перестает существовать. В любом своем герое этот актер всегда искал главную мысль, смысл и суть, безсонные ночи, часы, проведенные в гримерке в поисках грима, парика, споры по эскизам костюмов с художником, которые, кстати, актер часто рисовал сам...

    Григорий Михайлович не забыл о своей мечте стать художником, скульптором и применял на балетной сцене свой талант видеть мир через призму своего дара. Он всегда был сотворцом каждого костюма к любой своей роли. Вместе с гримером и парикмахером они вместе искали наилучший вариант грима, форму головы или рук, особенно для отрицательных персонажей. Именно поэтому созданный им образ заставлял шарахаться в стороны, когда, перевоплотившись в него, Григорий Михайлович шел за кулисами на сцену. Поэтому и образ Шурале получился таким ярким, объемным и в меру устрашающим. Ведь все-таки спектакль-то был детский.

    Следует отметить, что отрицательные персонажи получались у Григория Галетко весьма впечатляющими. Актеры часто замечали, что играть такие роли всегда интереснее, чем положительных героев. Ну, не научили людей этого мира испытывать и выражать счастье. Беды и несчастья, предательства и унижения долго занимали первенство в их жизнях и всегда имени больший интерес. Целая плеяда отрицательных героев проявилась один за другим в творческой биографии этого актера. Фея Карабос из «Спящей красавицы» Чайковского устрашала своим видом при первом же появлении из внезапного взрыва и  облака дыма. Ее гнев и беззвучные проклятия были похожи на глубоко подавленные слезы от обиды, что о ней забыли в королевском дворце и не пригласили на торжество рождения принцессы Авроры. Страшный взгляд, отсутствия зубов, свисающие седые космы, корявые длиннющие пальцы, готовые уничтожать и крушить все вокруг, лохмотья от когда-то роскошного платья – вся эта внешняя атрибутика дополняла сгорбленное, рывками передвигающееся тело – этот образ гневной, но глубоко страдающей от одиночества колдуньи – полностью был создан драматическим талантом Григория Михайловича. Он был незабываем. Как и злой (опять же!) Волшебник, превративший девушек в лебедей в балете «Лебединое озеро». При своем небольшом росте, актер в этой роли казался высоким и всемогущим, повелевающим стихиями, а его развевающийся черный плащ был продолжением его рук и главным орудием колдовства. Такая мощная энергия вырывалась из этого существа, что трепетали не только пугливые девушки-лебеди, но и зрители.

     В галерее ролей, среди нескольких десятков созданных Григорием Михайловичем образов, мое детское воображение особо сохранило один спектакль, в котором огромный талант моего отца проявился сразу в двух противоположных героях. Это был очень любимый и детворой, и взрослыми балет «Доктор Айболит», где отец сыграл и Доктора Айболита, и злого разбойника, который похищал по сюжету двух маленьких непослушных детей Танечку и Ванечку. В образе Доктора Айболита мы с братом легко узнавали нашего доброго папу, охотно играющего с нами, лепившего нам целый зоопарк пластилиновых животных и строившего каждый новогодний праздник расписной картонный дворец для подарков под живой  елкой. Мы знали эту отцовскую любовь, несмотря на его строгость и наказания. На сцене эта доброта увеличивалась стократно, она излучалась из каждого его жеста, из той бережности, с которой он обнимал, гладил и осматривал животных, из тщетности сердиться на провинившихся детей. Невозможно сыграть подобные состояния, не имея их в арсенале своего жизненного опыта и своей души.

     А вот Разбойник, который по либретто должен был быть злым, кровожадным и страшным, получился неожиданно очень смешным. Все его попытки казаться грозным, угрожать кривым и острым кинжалом всем подряд, публика воспринимала безстрашно и смеялась. Когда, стоя на авансцене,  он делал страшное лицо и угрожающие жесты, его лохматая дикая шевелюра вдруг начинала ходить ходуном (была у отца такая способность), он выдергивал из нее длинный волос и на лету рассекал его кинжалом...а дети заливались смехом от восторга. Они чутьем понимали, что этот человек не на своем месте, он вынужден притворяться злым, потому что попал к другим разбойникам, а на деле он бы с радостью помогал Доктору Айболиту. И эта трактовка – целиком заслуга Григория Михайловича.

    На отдельной ступени мастерства в череде исполненных партий отрицательных персонажей находится роль предателя Скарбония из знаменитого балета Арама Хачатуряна «Спартак». Этот спектакль стал очень знаковым событием культурной жизни Узбекистана тех лет. К тому времени театр оперы и балета имени Алишера Навои получил статус академического и большого. Балет готовился очень тщательно и долго. Хореографом-постановщиком ташкентской версии после Леонида Якобсона стал Ибрагим Юсупов. Однако, в Ташкент приехал и создатель музыки «Спартака» Арам Хачатурян, который вместе балетмейстером принимал активное участие в создании этого спектакля.

     Надо отметить, что партия Скарбония включалась в постановку далеко не во всех театрах, где ставился этот балет, но в ташкентской версии она проигралась довольно значимо. Григорий Михайлович был глубоко погружен в разработку характера и внешнего облика коварного персонажа, который должен был совершить предательство, притворившись «верным» сторонником восставших, на деле же злорадно предвкушая их абсолютное поражение. Образ получился емким, не плоским и однозначным, а выразительным в каждом жесте, хотя персонаж должен был оставаться незамеченным, следовать за спартанцами, все подмечать, узнавать, догадываться и также «втихую» доносить Красу обо всех изменениях в стане врага. И у Григория Михайловича это получилось настолько талантливо, глубоко, словно он развернул перед зрителями не только итог падения этой души, но и всю историю его никчемной жизни с жаждой власти, приведшей к этому итогу. Насколько эта вроде бы не главная роль удалась моему отцу, свидетельствует такой факт. После блистательной премьеры «Спартака» и долго не стихающих аплодисментов в гримерную к моему отцу пришел сам Арам Хачатурян, который не только поблагодарил его за отлично исполненную роль, но снял со своей руки часы и подарил их ему, пригласив затем лично на банкет.

      В перечне детских балетов, поставленных на ташкентской сцене в середине прошлого века, трудно забыть очень любимый маленькими зрителями спектакль "Золотой ключик" о приключениях известного всем наивного Буратино. Я помню свою искреннюю радость от этого спектакля , в котором мой отец играл партию Кота Базилио.  О! Какой же это был хитрющий и коварный кот! Отнюдь не домашний любимец, а битый жизнью, закаленный в уличных боях, изворотливый и умеющий притворяться добреньким - хищник. И этот, почти  человеческий характер просвечивал почти в каждом танцевальном эпизоде, в особой кошачьей манере двигаться, совершать резкий угрожающий прыжок в минуту опасности.
 
     Мы с братом часто просили отца позволить нам попасть в его гримуборную, чтобы посмотреть поближе и потрогать руками великолепную кошачью маску у Кота Базилио... Не разрешил! Магия искусства должна была оставаться тайной!

     В истории балетных спектакле ташкентского театра пятидесятых годов прошлого столетия  выделяется еще один необычный по тематике балет, в котором Григорий Михайлович сыграл сразу две главные балетные партии - положительную и отрицательную. Это был балет "Тропою грома" на музыку азербайджанского композитора Кара-Караева в постановке Константина Сергеева - легендарного партнера по сцене незабываемой Галины Улановой. Темой балета стала социальная непримиримость между черными и белыми в Африке, своеобразный вариант "Вестсайдской истории". Либретто балета было написано по одноименной  книге Питера Берта Абрахамса . Этот балет, поставленный в нескольких балетных театрах СССР, получил затем Ленинскую премию .

     В ташкентский версии роль школьного темнокожего  учителя Ленни, посмевшего полюбить белую девушку Сарри, дочь жестокого плантатора Гердта Вильера, сначала исполнял Григорий Галетко.  Очевидцы утверждали, что ему удалось передать в характере своего героя  и смелость, и силу духа, доброту к людям и верность своей любви. Но главное -  ему удалось уловить ту особую манеру двигаться, свойственную африканцам, и тонкую грань между ее рисунком и европейской хореографией, сочетая их так, что не доминировала ни одна из них.

     Этот знаменитый балет шел на сцене Ташкентского ГАБТа несколько лет. И позже Григорию Михайловичу довелось сыграть роль врага своего первого персонажа - отца его возлюбленной Сарри жестокого Гердта Вильера. И он вложил в этот образ все свое умение выявить и показать суть и изнанку типичного негодяя - самовлюбленность, властолюбие, жестокость, похоть, тиранию... И все это без слов - только танцем, манерами, жестами, абсолютным владением языком тела.

    О широком спектре артистических возможностей Григорий Михайловича Галетко  свидетельствуют сохранившиеся в семейном архиве фотографии тех его ролей, которые уже не подлежат восстановлению в памяти. Но их, поверьте, еще очень много. Вот откровенно глупый и самонадеянный дворянин Гамаш из "Дон Кихота", который назойливо сватался к героине балета блистательной Китри. Вот откровенный разиня и обжора - средний брат из сказки "Конек-Горбунок". А вот отчаянно любящий свою невесту Жизель Ганс из одноименного балета, который пытается ее защитить от обмана Принца и готовый вступить с ним в смертельную схватку за ее честь. И еще один отрицательный персонаж - наглый, безчестный и коварный Баркильфедро из известного в те годы балета "Человек, который смеется" по одноименному роману Виктора Гюго. Не обошел талант Григория Михайловича и женские роли. И он прекрасно сыграл роль тетушки из балета "Тщетная предосторожность", которую сейчас блистательно исполняет иногда Николай Цискаридзе, находящийся сейчас менно в этом возрасте, в котором ее исполнял мой отец.

      Их еще много - этих впечатляющих сценических фотографий. Четверть века насыщенной сценической жизни, за которую Григорий Михайлович Галетко, при всей любви к нему зрителей, так и не получил никакого почетного звания, хотя руководство театра неоднократно выдвигало его на их заслуженное получение. Однако невидимые пружины негласного надзора закрывали всякий раз заветные двери.

     Этот сложный, красивый, талантливый человек, несмотря на откровенное изъятие его имени из истории узбекского ГАБТа, остался в памяти и сознании многих его поклонников, друзей, коллег и учеников, их детей и внуков, и особенно в сердцах членов его семьи. У меня нет сомнения, что не только рукописи не горят, но и все прекрасное, истинно талантливое непременно записано где-то в облачных хранилищах Бога, и его создатель никогда не останется без духовной награды, которая гораздо важнее любого людского признания.

                Я люблю тебя , папа!

Елена Майдель (в девичестве - Галетко)

Полное видео с озвученным мной текстом и фотографиями можно посмотреть по ссылке -  https://www.youtube.com/watch?v=X667Yv-Db9E

Кливленд, Огайо, США.
2023 год.
         


Рецензии