Господи, за что

Господи, за что?
I
Лёшка машинально открыл кабину и привычным движением запрыгнул на сиденье. Не глядя сунул ключ в замок зажигания и повернул. Двигатель тихо заурчал. Он выждал, когда поднимутся обороты, и плавно отжал сцепление. Включив первую скорость, медленно выехал с территории гаража. Самосвал ГАЗ-33 покорно слушался водителя, и через пятнадцать минут машина остановилась на складе зернохранилища.
Очереди не было, и Лёшка встал на погрузку первым. Транспортер работал исправно, и с помощью двух рабочих склада кузов быстро наполнялся зерном. Полностью загрузившись, Лёшка медленно выехал на полевую дорогу.
Посевная шла уже неделю. Прекрасная майская погода благоприятствовала людям: до первых дождей оставалось всего ничего, и колхозники старались как можно быстрее закончить сев и сделать небольшую передышку. Народ не расслаблялся: каждому хотелось получить небольшую премию за досрочное выполнение первой весенней работы.
Машина миновала лес и стала подниматься в затяжную гору. По обочинам дороги слышался свист сусликов. С раннего утра грызуны занимались заготовкой корма, по временам вдруг вскакивая столбиками около своих глубоких нор и мгновенно скрываясь, завидев надвигающийся транспорт. Высоко в небе парили несколько коршунов, которые то и дело камнем падали вниз на зазевавшихся зверьков. Солнце поднималось всё выше и выше, жара становилась сильнее. Тучи мошек и мелких бабочек бились в лобовое стекло, обезумев от тепла и принимая солнечные блики за первые весенние цветы.
Лёшка пересек тракт и свернул к лесополосе. Вдалеке виднелась длинная крыша зернохранилища, стоявшего на пригорке. В настежь открытые амбарные ворота он сдал на задней скорости. Остановился, выскочил из машины и открыл задний борт. Рычагом поднял кузов и высыпал зерно в гурт. Посмотрев по сторонам и не увидев бригадира, он выехал наружу. Чтобы не заводить двигатель со стартера, он поставил газик под уклон и заглушил. Включил первую передачу и для безопасности установил на ручной тормоз. Забрав путевой лист, он пошел искать бригадира. Найдя его и дождавшись, когда тот поставит подпись, он направился к машине. Прикрывая глаза от сверкающего солнца, он запрыгнул в кабину, снял с ручника и включил зажигание... Машина дернулась вперед и резко остановилась, словно наехала колесом на камень.
  «Странно. Дорога здесь ровная. Неужели что-то попало под колесо?» – подумал Лёшка и, снова поставив машину на ручник, вылез из кабины. Он нагнулся и заглянул под машину... Из-под кузова торчали чьи-то ноги. Голова лежавшего была придавлена задним колесом, из носа стекала кровь... Несчастный не подавал признаков жизни, только обутые в кирзовые сапоги ноги несколько раз дернулись в конвульсиях.. Лёшка понял, что случилось, и от ужаса упал на колени: «Как же так? Никто ведь даже мимо не проходил... Как он туда попал? Что же теперь будет?..»
Он тяжело поднялся и поглядел по сторонам. В это время двое мужчин вышли из ворот, и Лёшка, взмахнув рукой, закричал им:
– Мужики! Идите скорее сюда! Беда случилась...
Бригадир Николай Иванович Попов понял – что-то произошло – и быстрым шагом направился к водителю. Второй мужчина шел следом. Еще не дойдя до машины, они заметили торчавшие из-под кузова ноги:
– Вот это ни хрена себе!.. Это же Юрка Семикин!
Словно оправдываясь, бригадир засуетился:
– Пришел сегодня на работу, а сам еще не проспался, на ногах почти не стоит. Ну я его и отправил в лесополосу, пусть, думаю, отлежится. А то кто-нибудь из начальства приедет, а он – в ноль! Лёша, он что, под машину прыгнул? Как дело было? Рассказывай...
Лёшка хриплым голосом произнес:
– Не видел я его, Иваныч. Никого рядом не было. Я думаю, он в тень залез... Солнце сегодня сильно жарит. Ты давай сообщай в контору, а я пока колеса зафиксирую, не дай бог, покатится...
Подошли еще рабочие, подъехало несколько машин. Кое-кто с сочувствием успокаивал водителя... Нашлись и такие, кто с презрением высказывался в адрес покойного: 
– Дожился! Сунул башку под колеса, а человеку теперь тюрьма.
И тут будто по заказу на горизонте появился уазик главного агронома. Он лихо тормознул возле скопления людей и почти сразу помчался в управление колхоза. И другие водители, подъехав и узнав подробности, разъезжались по своим делам. Уже через час деревенское сарафанное радио оповестило о чрезвычайном происшествии всех жителей колхоза.
Лёшка тем временем сидел на корточках возле машины и сокрушался: «Вот и всё! Теперь могут посадить... Господи, помоги... Я ведь ни в чем не виноват...»
II
Немного погодя к бригаде, сверкая мигалками, подъехали жигули с двумя работниками ГАИ, которые сразу взялись за осмотр места происшествия. Они досконально проверяли состояние машины, что-то замеряли рулеткой и задавали вопросы водителю. Вслед за гаишниками прибыла оперативная группа из районной милиции, подъехала скорая помощь. Машин стало много. Люди толпой окружили шофера и наконец взялись осматривать покойного. Вытащили тело из-под машины, и молодая женщина в белом халате, мельком взглянув на его голову, произнесла:
– Особо осматривать нечего, колесом раздавило череп. Вскрытие покажет, но ясно – человек сунул голову под колесо. По-моему, это несчастный случай – от него и от мертвого алкоголем несет. Мы забираем тело в морг. Помогите загрузить на носилки.
Неожиданно вмешался капитан милиции:
– Прошу меня извинить, но нам необходимо провести тщательный осмотр покойного. Возможно, на нем есть другие повреждения, побои... Лейтенант, быстро осмотри тело, да внимательнее.
Он отошел в сторону и, взяв за локоть водителя, отвел его в сторону:
– Следователь Марченко Василий Васильевич. Что вы можете рассказать о случившемся? Как вас, Алексей Петрович? Как давно вы знали покойного?
Лёшка рассказал всё, что знал о Юрии Семикине. Подробно объяснил, как произошёл наезд. Вспомнил слова бригадира и посоветовал капитану спросить Николая Ивановича:
— Вы спросите бригадира, пусть он вам расскажет.
Капитан, зло сверкнув глазами, разозлился:
– Ты мне не указывай, что делать. Я пятнадцать лет в органах, в советчиках не нуждаюсь. Машину твою отгонят в гараж, а ты завтра к девяти утра будь в райотделе. Да, парень, здорово ты попал!..
Лишь после полудня машину угнали в гараж, а Алексея увезли домой. Водительские права не забрали, но завгар успел его предупредить:
– Придётся тебе, Алексей, поработать автослесарем, за руль я тебя посадить не могу. Будем ждать суда. Не вздумай пить, а иначе тебя следователь сожрёт. Я узнавал, говорят, что он очень вредный человек.
Открыв калитку, Лёшка присел на родное крыльцо и достал пачку сигарет. На двери висел замок – квартира была пуста. Обхватив голову руками, он пытался успокоиться и стал вспоминать лучшие годы своей жизни. До сегодняшнего дня он считал себя вполне счастливым человеком...
Родился Алексей Климов в колхозе имени Сталина, в крестьянской семье. Сколько себя помнил, родители всегда находились на пенсии. Отец прошёл войну и женился после Победы. Брат Николай старше на девять лет, так что детство Лёшка проводил со сверстниками и одноклассниками. В школе полюбил лыжи и в зимнее время всегда участвовал в соревнованиях. Позднее выучился на водителя и в армии два года крутил баранку. Дружил с девчонкой, строил планы на будущее. Девушка Таня оказалась легкомысленной, и несколько раз видели, как её провожали другие. На проводы в армию она не пришла, да и письма не стала писать. Лёшка попал служить в Забайкалье, два года колесил на машинах по всей России. Набрался опыта и, демобилизовавшись, сел за руль ГАЗ-53 в родном колхозе. На танцах в клубе повстречал Татьяну, но, услышав нелестные высказывания на ее счет, отвернулся и прошёл стороной. А вскоре заметил девушку, которая сразу пришлась ему по душе.
Валя была младше его на три года: симпатичная на лицо и с добрыми красивыми глазами. Через два месяца свиданий Лёшка признался ей в любви. Сыграли свадьбу, ровно через год в молодой семье появился перевенец. Сына назвали Володей в честь отца Валентины. Прошло ещё два года, и на свет народился второй сын Алексей. Забурлила семейная жизнь, то и дело возникали хлопоты, связанные с детьми. Молодые радовались жизни, вместе решали проблемы. Выпивал Лёшка редко, хотелось больше времени проводить в кругу семьи...
Теперь, сидя на крыльце, он ломал голову: чем всё обернётся?
III
Рано утром он уехал в Бийск, целый час стоял у закрытой двери следователя. Марченко невозмутимо прошёл мимо и лишь через несколько минут громко позвал: "Входите!"
Долгих три часа Алексей рассказывал о происшествии, несколько раз переписывал объяснения. Следователь оказался занудным, перебивал, часто отвлекался, а иногда и выходил из кабинета. Алексей начал нервничать, но сдерживал себя, боясь наговорить лишнего, и всё-таки не выдержал:
— Василий Васильевич, вы что, думаете, что я специально его задавил? Вы не верите моим словам?
Следователь мнгновенно покраснел лицом и ударил ладонью по столу:
— Я не верю никому! Даже собственной супруге не доверяю. Работа у меня такая. Что мы тут с тобой, в "веришь-не веришь" играем? Откуда я знаю, может, покойный к твоей жене клинья подбивал... А ты его, пьяного, под машину бросил. Ежели надо, будешь сто раз переписывать бумаги. Ты понял? Давай по новой всё переписывай, умник. Завтра опять ко мне приедешь, бригадир Попов тоже здесь будет.
Получив повестку, Алесей выбежал из райотдела. Запрыгнув в автобус, он отправился на автовокзал. Валентина ждала его дома, встретила мужа с заплаканными глазами, прижала к груди и тихо спросила:
— Ну что, Лёша, как всё прошло? Рассказывай.
— Я думаю, всё обойдется. Не виноват же я... Разберутся. Хотя следак вцепился в меня, будто я специально Юрку задавил. Но ничего, завтра Николай Иваныч всю правду расскажет, да и мужики подтвердят, — успокоил её Лёшка.
Ночь прошла неспокойно, несколько раз Алексей вставал курить, Валя тоже то и дело просыпалась.
С бригадиром Лёшка встретился в райотделе; пока шла планёрка, они успели коротко переговорить. Первым к следователю вызвали Николая Ивановича, затем в кабинет зашёл Алексей. Марченко долго тянул время, а когда ушёл Попов, начал задавать те же вопросы. Через полчаса он подвинул Алексею исписанный лист бумаги.
— Читайте. Николай Иванович Попов пишет, что никого он не отстранял от работы. Семикин пьяным не был, да и вообще он его утром не видел. Так что не знаю, кто из вас говорит правду. Сознайся, за что ты его задавил?
Лёшка побледнел, от волнения у него перехватило горло:
— Не может быть! Я хорошо помню его слова... Он, наверное, за свою должность испугался, вот гадина! Да я его!..
  Следователь ухмыльнулся:
— Вот всё и проясняется. Сейчас пойдём со мной, посидишь в обезьяннике до вечера. Подумай хорошенько, а потом мне всё расскажешь.
Он приоткрыл дверь и вызвал дежурного:
— Закрой его, пусть посидит, остынет немного.
Младший сержант взял за руку Алексея и посадил в клетку из арматуры, закрыл на ключ и уселся на стул. Лёшке почему-то вспомнилась песня: "Сижу за решёткой в темнице сырой, вскормлённый в неволе орёл молодой". Он невольно улыбнулся, но сердце защемило от отчаяния. Стал прислушиваться к разговорам, смотреть на входивших и выходивших из здания людей. Несколько раз вышел на улицу и следователь Марченко, ни разу не повернув головы в сторону Алексея.
К концу рабочего дня к дежурке подошёл седовласый мужчина в форме подполковника милиции. Хозяйским взглядом он окинул помещение, пристально помотрел дежурному в глаза и спросил:
– Кто сидит за решёткой? Открой дверь, выпусти.
Подполковник внимательно просмотрел журнал и спросил Алексея:
– Кто вас закрыл? Давно здесь?
Лёшка подошёл ближе и ответил:
– Сижу с утра. Закрыл меня следователь Марченко. Я тот самый водитель, у которого под колёсами погиб мужчина.
– Наслышан. Весь район знает. Пойдёмте со мной.
Они прошли к кабинету Марченко, и подполковник ногой открыл дверь. Увидев вошедшего начальника, капитан вскочил:
– Здравия желаю, Денис Николаевич!
– Здорово, капитан. Опять беспредельничаешь? – рявкнул начальник и перед носом Алексея прикрыл дверь, – ты что, преступника нашел? Хочешь шофера просто так под статью подвести? Даже прокурор говорит, что это несчастный случай. Почему он у тебя весь день в обезьяннике сидит? Ты соображаешь, что делаешь?! Человек с утра не ел и не пил, а ты его гнобишь. Он, наверное, на автобус опоздал уже. Сейчас же бери машину и отвези парня домой. Понял?
Подполковник вышел из кабинета, прикрыв за собой двери, и обратился к Алексею:
– Сейчас вас отвезут домой, идите на улицу.
За сорок минут машина милицейского начальника домчала Лёшку до родного колхоза. Валентина стояла встревоженная у калитки и ждала возвращения мужа. Она с облегчением выдохнула, едва завидя остановившуюся "Волгу". Муж обнял жену за плечи, и они поспешно вошли в дом. Алексей рассказал Вале о своей поездке, о том, как его выручил начальник милиции:
– У меня даже настроение поднялось... Удивительно, насколько разные люди работают в отделе!
Еще не раз Алексея вызывали повесткой, суд состоялся через два месяца. В зале суда народу собралось немного. Валентина с родными ожидала в коридоре. Долго зачитывали обвинение, затем стали вызывать свидетелей. Первым вышел бригадир Попов:
– Прошу меня извинить за малодушие, но в первый раз я дал неверные показания. Я просто испугался последствий... На самом деле в тот день я действительно отправил Юрия Семикина отдохнуть в лесополосу. Он был сильно пьян. Теперь я прошу суд не судить меня строго. Как он попал под машину, я не видел, но думаю, что он не пошел далеко, а лег в первую попавшуюся тень. Да, и все мужики так поняли. Прости меня, Алексей, и вы, граждане судьи, я виноват...
Зал загудел, судья призвала свидетелей к порядку. После опроса последнего очевидца суд удалился на совещание. Лёшка сидел на скамье подсудимых; руки и ноги его мелко тряслись от волнения. Он ждал. Ждал первого приговора в своей жизни. Во рту у него ссохлось, язык прилип к нёбу – очень хотелось пить. Наконец судьи начали зачитывать приговор. Прокурор требовал условного осуждения на три года, но судья посчитала нужным смягчить наказание, уменьшив его до полутора лет условно. Друзья и родственники стали поздравлять Алексея, но он все равно чувствовал за собой вину, иногда ловя себя на мысли: "Как ни крути, но я убийца! Что мне стоило глянуть под колеса? Все-таки я виноват..."
Утром Лёшка пришел в гараж – самосвала в боксе не было. Заглянув к механику и получив гаечные ключи, он отправился ремонтировать свой старенький ЗИЛ-130. Через полтора года он вновь сел за баранку своей машины.
Жизнь протекала своим чередом; росли дети, старший сын заканчивал школу. Алексей с Валей получили новое жилье и переехали в центр села. Неожиданно глава семейства захворал – заболело горло и осел голос (с раннего детства он был подвержен частым простудам: то воспалятся гланды, то мучит долгий кашель). Алексей обратился в больницу – ему дали направление к лору. После тщательного осмотра врач поставил диагноз: хронический тонзиллит.  Самостоятельное лечение ни к чему не привело. Болезнь не отступала. Через несколько месяцев у Алексея обнаружили начальную стадию онкологии. Он запаниковал. Валя как могла успокаивала мужа:
– Лёша, выбрось из головы все плохие мысли. Ты погляди, сколько народу лечатся от рака, и ничего, выживают. Будем лечиться, что нам остается делать! Вместе мы победим. Только жизнь наладилась, машину новую купили – жить надо!
Алексей едва не опустил руки: "Вот так и закончатся мои деньки, сколько еще осталось? Может, бросить всё и жить сколько Бог времени отпустит? Пацанов жалко, да и как Валя будет одна... А вдруг вылечат? Нет, надо пробовать". И он принял решение ехать в Барнаул.
Начались мучительные месяцы лечения: бесконечные поездки по больницам, прием таблеток по утрам и постоянная сдача анализов. Тяжелее всего оказалась химиотерапия, после которой невыносимо болело все тело. Врачебная комиссия назначила больному вторую группу инвалидности. Алексей по-прежнему работал, на время поездок в Барнаул или Бийск оформлял больничный лист. Пропал аппетит, да и многое из продуктов было под запретом. Он сильно похудел – болезнь съедала его. Но через три года адских мук он внезапно почувствовал небольшое облегчение. Это длилось недолго, и, как говорит народ, беда не приходит одна.
IV
Прошло пятнадцать лет со дня злополучного происшествия в лесополосе. Время всё расставило на свои места, и Лёшка лишь изредка вспоминал подробности трагедии. Как-то ночью ему приснился погибший Юрка Семикин, который будто грозил ему пальцем. Алексей поднялся и перекрестился: к чему этот дурной сон? Может, сходить в церковь, свечку поставить?
После обеда он сидел на крыльце и пил чай – курить он бросил еще год назад. Услышал, как хлопнула калитка, и встал. С толстой сумкой через плечо навстречу шла почтальонка:
– Лёш, тебе письмо заказное. Вот решила занести.
В недоумении Алексей взял письмо и, сказав спасибо, зашел в квартиру. Надев очки, он вскрыл конверт: отправлено из Бийска, вверху страницы – штамп адвокатской конторы. Крупным шрифтом на странице было напечатано, что по просьбе семьи погибшего Юрия Семикина адвокатом Штейном А. В. вновь открыто дело в отношении Климова Алексея Петровича. Родные Семикина требуют от виновного в его смерти компенсации в размере пятнадцати миллионов рублей. Из хитроумных юридических выражений Алексей понял, что поскольку во время суда не ставился вопрос ни о каких выплатах, то адвокатура вправе подать заявление на пересуд. Лёшка нервно отбросил письмо в сторону: "Еще чего выдумали, пятнадцать лет прошло! А где же Валя? А-а, она же в магазин собиралась. Сейчас вернется, вместе подумаем".
Вскоре пришла Валентина, поставила сумку и взяла письмо. Быстро пробежав его глазами, стала успокаивать мужа:
– Лёша, не бери в голову, разберемся. У мамки  брат сродный адвокатом работает, сейчас к ней схожу, пусть ему позвонит. А завтра пораньше съездим к нему с этим письмом, он подскажет, что делать. Ты хотел аккумулятор подзарядить, вот иди займись. А я пока сбегаю...
Через полтора часа Валя вернулась. Едва открыв дверь, она сообщила:
– Завтра утром дядя Миша нас будет ждать, – она обняла мужа за плечи, – пойдем перекусим чего-нибудь, а вечером пельменей настряпаем.
В город Климовы приехали рано, пришлось стоять у дверей, пока не открыли контору. Записавшись на прием, они стали ожидать вызова.
Михаил Михайлович оказался приветливым мужчиной лет сорока пяти. Расспросив Валентину о здоровье родителей, он сразу перешел к делу:
– Ну, слушаю вас, что произошло. Со всеми подробностями, но желательно без преувеличений. Начинай, Алексей...
Лёшка откашлялся и тихо начал свой рассказ. Адвокат попросил говорить громче, но Валентина перебила его:
– Он не может громче, недавно приехал с химиотерапии...
Михаил Михайлович удивленно поднял брови:
– Это в корне меняет дело. Возьмем на заметку.
Около часа продолжалась беседа. Все это время юрист тщательно записывал показания. Затем он поднялся из-за стола и вынес свой вердикт:
– Теперь слушайте. Адвоката Штейна я знаю. Надо сказать, это очень скользкий тип... Но ничего, мы тоже не лыком шиты, еще пободаемся! Есть у нас козыри в рукаве. Я берусь за ваше дело, но сразу скажу – не бесплатно. Вот номер телефона, позвоните мне после шести вечера. Не переживайте, думаю, что всё будет "хоккей".  Валя, связь будем держать через твою маму. Счастливо доехать!
Целую неделю адвокат не выходид на связь. Лёшка с Валей начали беспокоиться, но однажды поздним вечером Михаил Михайлович объявился – приехал на личном автомобиле. Долго напутствовал Алексея, инструктировал, как следует говорить со Штейном и на чем строить свою защиту:
– Самое главное, Лёша, говори, что ты серьезно болен, и потому нет никаких возможностей  заплатить такие деньги. Штейн согласится, хотя и не сразу. А ты знаешь, чья это затея? Племянник покойного служит в милиции – сержант ППС. Вот он и решил с тебя бабла срубить, умник. Думает, что всё им позволено. А теперь скажу главное.  Я не могу работать без оплаты. Готовьте деньги, самое малое – три миллиона рублей. Думайте, где их достать. Они нужны еще вчера. Ладно, я поехал. Всего вам доброго! Не затягивайте.
Адвокат завел двигатель и, лихо развернувшись, исчез в ночном полумраке.
Алексей с супругой сели за стол и стали думать и гадать, где можно занять такую сумму – она казалась неподъемной...
Утром Лёшка дозвонился до брата Николая, жившего в селе Зональном:
– Помогу чем смогу, Лёша. Есть у меня два лимона, одолжу. Как раз к вам заехать собирался, завтра ждите.
Еще миллион заняли у родственников Валентины, и Алексей, забрав деньги, выехал к Штейну.
На прием к адвокату Лёшка попал первым. В небольшом кабинете сидел мужчина предпенсионного возраста. За толстыми линзами очков прятались серые колючие глаза. Лицо длинное, с тонкими губами. Очень ласковым голосом адвокат пригласил:
– Присаживайтесь, если не ошибаюсь, Алексей Петрович. Меня зовут Артур Викторович, будем знакомы. Как ваше здоровье?
Лёшка откровенно рассказал, чем болен и как проходит лечение. Упомянул, что в семье двое несовершеннолетних детей. Лицо Штейна стало скучным:
– Я наводил о вас справки, знаю, что лечитесь и что у вас вторая группа. Кому сейчас легко? А ведь семья Семикиных осталась без кормильца, им даже государство компенсацию не выплатило. Как вы думаете, нужна им помощь? Скажите чисто по-человечески, надо этой семье помочь?
Лёшка на минуту зажумался, потом произнес:
– Артур Викторович, я с вами полностью согласен. Но денег у меня нет, только-только за машину рассчитались. Если ее продать... Но она мне как воздух нужна, я же на ней в больницу мотаюсь. Больше у меня ничего нет, на зарплату шофера не разбогатеешь.
Адвокат выслушал, перебрал на столе бумаги и, словно найдя решение, заявил:
– Ну что же, Алексей Петрович, время у нас есть, может, что-то и придумаем. А пока идите...
Лёшка вышел из конторы и нос к носу столкнулся с Михаилом Михайловичем. Коротко поговорили. Адвокат при этом успел напомнить о деньгах:
– Как дела с финансами? Решили вопрос?
– Да, заняли у родных. Хотел вам сегодня передать, – ответил Алексей и вытащил из кармана бумажный пакет с тремя миллионами.
– Вот и отлично. Сейчас к Штейну зайду, может, договоримся, – забрав пакет, адвокат быстро исчез за дверью.
Незаметно подошел срок, когда Алексею нужно было ехать в больницу. Разговаривать ему становилось всё тяжелее, опухоль в горле увеличивалась... Главный онколог предупредил:
– Алексей, к сожалению, опухоль растет, но ты не отчаивайся. Потерпи... У нас еще два полных курса лечения, может, всё и образуется. Главное верить!
И Лёшка верил и надеялся на чудо. Но седьмого ноября произошло неожиданное и страшное событие: во время гулянки убили родного брата Валентины. В пьяной драке Сашку зарубили топором. Это выбило Валю из колеи – от сильных переживаний она серьезно заболела. Три дня она не выходила на работу; у нее отнались руки. Приехавший врач поставил диагноз – микроинсульт. Выписав лекарства, он предупредил:
– Главное сохранять спокойствие. Никакой тяжелой работы и побольше отдыхать. Берегите себя. На прием – через две недели. Надеюсь, что поправитесь.
Алексей переживал за жену, во всем старался ей помогать. Сыновья тоже баспокоились за здоровье матери и больше времени проводили дома.

Через месяц Алексей поехал по делам в Бийск и решил заодно заскочить к адвокату. Михаил Михайлович сделал вид, что рад встрече с родственником. Предложил выпить "по рюмке чая":
– Присаживайся, Алексей, для тебя есть хорошая новость. Знаешь, Семикинский племянник заявление забрал. К тебе нет никаких претензий, так что живи спокойно. Дело решили закрыть, да и не было никакого дела, можно сказать... Лечись спокойно, не зря ведь тебе вторую группу дали... А про деньги забудь, их не вернуть.
Лёшка поднялся, буркнул спасибо и покинул кабинет. На душе полегчало, хотя долг висел на шее и в целом ситуация казалась непростой: "Да бог с ними, с деньгами, было бы здоровье, а деньги заработаю. И... Только бы Валя поскорее поправилась, остальное ерунда".
Вернувшись домой, он первым делом сообщил супруге радостное известие. Валентина улыбнулась, глаза ее оживились:
– Слава Богу, я так рада, что всё закончилось! Давай устроим праздничный ужин...
Болезнь Алексея по-прежнему не отступала, говорить ему становилось всё труднее и труднее, и вскоре он перешел на тихий шепот. Врач назначил день операции, но тут как назло была объявлена "пандемия" – начался период масок, карантинов и ограничений. Все запланированные операции были отложены на неопределенное время. Оставалась надежда, что скоро снимут карантин, и обычная работа больниц возобновится. На всё нужно время, но сколько его осталось, Алексей не знал. Иногда, проснувшись ночью, он крестился и принимался молить Бога, чтобы он продлил его жизнь...
Между тем проходили день за днем, и Алексей вновь отправился в отделение онкологии. В кабинете главного врача сидела незнакомая женщина. Войдя, он назвал свою фамилию, но реакции не последовало. Даже не предложив пациенту сесть, врач уткнулась в компьютер и сквозь зубы спросила:
– Слушаю. Что вы хотели?
– Я хотел увидеть главного врача, – объяснил Алексей.
– Евгений Николаевич в отпуске, я вместо него. У вас что-то срочное? Приезжайте через месяц, – буркнула она.
Не солоно хлебавши Алексей направился к машине, но, не дойдя до нее, вернулся обратно. Исполняющая обязанности главного врача с изумлением выпучила глаза:
– Я же вам всё сказала, не надо к нам ездить. Мы вообще собираемся снять с вас вторую группу. В истории записано, что состояние ваше улучшилось, так что пора вам изменить группу на третью, рабочую.
От изумления Алексей совсем потерял дар речи. Через боль в горле он выкрикнул:
– Ну-ка повторите еще раз!
– Я сказала, что группу снимем! Чего еще хотите?
От злости у Алексея затряслись губы, он с трудом произнес:
– Больше всего я хочу автомат и рожок патронов! Я бы вам показал, где раки зимуют. Как вы меня достали, твари!.. – он выругался матом и, уже не сдерживая слез, вышел в коридор. Встал к стене и попытался успокоиться.
В это время у кабинета неожиданно появился Евгений Николаевич. Увидев расстроенного пациента, он участливо спросил:
– Что с вами, Алексей? Что случилось?
Смахнув слезы, Лёшка едва слышно промолвил:
– Они с меня хотят группу снять... Как же так?
Главный врач обнял его за плечи:
– Успокойся, Алексей, никто ничего с тебя не снимет, обещаю. Сейчас я разберусь. Стой здесь и жди меня.
Он скрылася за дверью, и Алексей услышал начавшийся за ней громкий разговор:
– Что вы себе позволяете?! Какое право вы имеете даже намекать пациенту на снятие инвалидности? Это решает комиссия, но никак не вы. Вы что, не знаете правил? Если больной прошел курсы химиотерапии и облучения, ему сразу положена группа инвалидности. Сейчас же освободите кабинет главного врача! Считайте, что я вышел из отпуска. Боже мой, как же я в вас ошибся! Займите свое прежнее место работы.
Женщина как ошпаренная выскочила из кабинета, едва не сбив с ног Алексея. Выждав минуту, он постучал в дверь и зашел к Евгению Николаевичу. Главврач нервно ходил по кабинету:
– Проходи, садись и слушай. Забудь всё, что сегодня тут тебе наговорили. Всё остается по-прежнему. Лечись, полощи горло и пей таблетки. Операцию твою никто не отменял, обязательно сделаем, едва только снимут карантин. Мой тебе совет: меньше нервничай. У вас там река рядом, приобщись к рыболовству. Это первое средство от стрессов, проверено! Хорошенько запомни мои слова и езжай домой. Удачи тебе!
Алексей приехал в деревню в четыре часа дня. Решил забрать Валентину с работы, чтобы ей не идти пешком. Завернули в магазин, набрали продуктов и попутно заехали к тёще. Валина мать усадила гостей за стол и стала рассказывать все деревенские новости. Оказалось, что племянник Семикиных находится под следствием. Как работник милиции, он дежурил ночью на служебном уазике. Вместе с напарником они выпили и посадили в машину какую-то девушку. Что там произошло, никто не знает, но она на ходу выпрыгнула из машины и разбилась насмерть. Теперь оба под следствием, из правоохранительных органов их уволили. Лёшка сразу догадался:
– Теперь понятно, почему он забрал заявление. Свою шкуру спасать надо, тут уже не до родственников. Всё это хорошо, только жаль, что деньги пропали. Мы залезли в долги, а адвокаты поделили между собой и успокоились. Как бы сейчас эти деньги пригодились! Ребятишки оба учатся, а в городе каждая копейка дорога.
За эти годы сыновья Климовых окончили школу, отслужили в армии. Старший заканчивал институт в Барнауле, а младший учился в техникуме в городе Бийске. Родителям приходилось тяжело, но они тянули из последних сил, несмотря на болезни и сложности жизни. Они оформили пенсии, но по возможности подрабатывали в колхозе. Долгих два года Алексей ждал операцию – пока не отступила пандемия. Оперировали в бийской онкологии, но результат оказался с нежелательными последствиями. Вместе с опухолью пациенту удалили голосовые связки – Алексей потерял голос. Хирург объяснил необходимость такой меры тем, что опухоль разрослась, и ее нужно было срочно удалить вместе с поврежденными связками. Было принято решение таким путем сохранить больному жизнь, и другого выхода врачи не видели. 
Каким ударом для Алексея стала необходимость привыкать к новой жизни – без повседневных разговоров, простых вопросов и ответов!.. Ему не хватало даже споров. Пришлось учиться общаться жестами и записками в блокноте. Вместо слов у него из гортани вырывалось странное шипение, пугавшее его самого. Врачи пообещали снабдить больного специальным динамиком, который прикладывается к горлу и создает звуки, похожие на человеческую речь. Два месяца Алексей ожидал, когда из Барнаула привезут чудо-устройство. Наконец раздался звонок. Они с Валентиной отправились в Бийск и забрали электронный аппарат. Зарядив аккумулятор, Алексей включил динамик и подставил к гортани. Когда он заговорил с Валей, из аппарата раздался похожий на голос робота странный механический звук, с теском и шипением. Но постепенно его речь становилась всё более внятной и разборчивой. Он повеселел:
– Надо больше тренироваться, со временем всё получится! Валя, ты поняла, что я сказал?
У супруги текли слезы:
– Лёша, я почти всё поняла. Если что, я догадаюсь. Слава Богу, теперь ты можешь говорить!
Но кроме потери голоса, в организме Алексея произошли еще некоторые изменения: ниже горла хирурги сделали отверстие, в которое вставили трубку. При дыхании воздух со свистом входил и выходил через нее. Но главным неудобством стал усложнившийся прием пищи. Пришлось перейти на всё жидкое и перетертое. Вначале он питался только супами, но со временем приспособился к твердой пище. Научился есть всё подряд, хотя и с осторожностью.
Четыре долгих года Алексей боролся со страшной болезнью, и теперь можно было с уверенностью сказать – он ее победил. Он вырвался из когтистых лап смертельного заболевания во многом благодаря любимой жене. Жизнь стала налаживаться. Казалось, что все беды и неудачи позади, однако судьба распорядилась по-своему.
Когда во время пьяной ссоры был убит любимый брат Валентины, женщина не смогла перенести утрату. А когда ее вторично ударил инсульт, у нее нарушилась речь и начались постоянные сильные головные боли. Алексей как мог поддерживал супругу и молился о ее здоровье. Коварный недуг не отступал, несмотря на помощь медиков и неравнодушных близких. В отчаянье семья обращалась и к целителям, но никакие заговоры и лечебные травяные сборы не давали результатов. Лёшкиной жене становилось всё хуже и хуже.
Через год Валя скончалась. Земля ушла у Алексея из-под ног: он не знал, как и зачем дальше жить. Сыновья не отходили от отца, старались не оставлять его хотя бы в первые часы. На прощание с Валентиной пришел почти весь колхоз, все поминали ее добрым словом и недоумевали: "За что ж наказал ее Бог? Почему хорошие люди умирают так рано! Ведь ей бы еще жить да жить..."
На Алексея было страшно смотреть: лицо его почернело, взгляд его стал отрешенным и пустым. Он молча вытирал катившиеся градом слезы и беззвучно шевелил высохшими губами. Валю похоронили, отвели обед, и люди разошлись по домам.
Когда на следующий день уехали сыновья, Алексей остался один.  Он не знал, чем себя занять. Любая мелочь в доме напоминала о любимой: каждая кружка, ложка еще совсем недавно была в ее руках...  Каждую вещь она стирала, мыла, чистила своими руками. Он начал наводить порядок. Всё что напоминало о жене, старался убрать в шифоньер, чтобы ничего не бросалось в глаза. Ему казалось, что запах Валентины еще витал по квартире и никак не выветривался, даже когда он настежь открывал двери и окна. И лишь по прошествии сорока дней он почувствовал, что этот дух покинул квартиру. Алексей привыкал жить один; о других женщинах даже и думать не мог. Он понял, что родился однолюбом, и никто не сможет ему заменить Валентину.
Уже пятый год он живет бобылем, привыкая к одиночеству. В летние дни начал часто уходить на Бию и незаметно для себя стал заядлым любителем рыбной ловли. Небольшой огород также помогает ему скоротать время и вырастить какие-то овощи для сыновей. Зимой Лёшка с нетерпением ждет теплых дней, чтобы с удочкой посидеть на берегу и предаться воспоминаниям.
В пустой квартире остались два кота, которые нуждались в его уходе. Он их кормит, иногда разговаривает с ними... И знает, что эти божьи твари тоже вспоминают свою хозяйку. Всё чаще Алексей задумывается и задается вопросом:
– Господи, за что мне такие испытания? Что я не так сделал?..