Спецназ. На крыльях впереди страха. Глава 90 Роман

Глава. 90                Плен


Первый закон истории – не отваживаться ни  на какую ложь, затем – не страшиться никакой правды.

Марк Туллий Цицерон - римский государственный и политический деятель республиканского периода, оратор, философ, учёный 



Я - младший сержант Сечин терпеливо ожидал своей очереди: пытки и скорой расправы.

Я на своей шкуре испытал, что плен, это прежде всего унижение, оскорбление, а также жестокие побои и как правило - гибель. Порою страшная и мучительная !

Странно, но в тот момент я был предельно собран и спокоен лишь только губы мои незаметно шевелились, то я тихо читал предсмертную молитву.

И вот уже чеченский палач по имени Ваха остановился с брезгливой улыбкой на губах, поигрывая родовым кинжалом перед лицом очередной жертвы…
 
- Да что его пытать, он всё равно ничего не знает, всего-то младший сержант ! Дай, расстреляю ! — по-русски сказал бородатый боевик лет тридцати с чёрными зубами.

Он взялся за автомат. Два других бандита с сомнением смотрели на меня. Мгновение растянулось в целую минуту.

Наконец, высокий, плотного телосложения, с рыжей бородой нохча, приказал:
- Постой Ваха пока пусть поживёт -  у меня есть идея получше !
Этим бородачом оказался полевой командир - Руслан Гелаев.

- Руслан это же солдаты - русские свиньи и они приехали нас убивать и я бы их резал и резал, чтобы эти урусы напились и захлебнулись собственной кровью !

Но зная тяжёлый, крутой и властный норов, своего пахана Ваха не осмелился перечить старшему по должности. После этих слов Ваха выждал несколько секунд и не удержавшись от соблазна и искушения внезапно нанёс мне сокрушительный удар носком берцового сапога точно в пах.

Я рухнул на землю как подкошенный скрючившись пополам.

При этом меня пронзила нестерпимая и изуверская боль, от которой я едва не потерял сознание.

А довольный палач направил руку с зажатым в ней боевым ножом моём в направлении и чётко произнёс:
- Ну что ж, если убивать нельзя, то бить - то можно ! А я вас русские свиньи и тупые бараны резал, режу и буду резать до последнего выродка !

- И запомни сучонок чеченцам нужны только русские рабы и проститутки, а остальных мы перебьём и истребим как никчёмный мусор !

Толпа окружающих палача бородатых ваххабитов после этих слов поддержала его дружным хохотом и одобрительным гулом, от которого по моей коже пошёл мороз, а внутри нарастала волна отвращения !…

Резким рывком за шиворот, он снова поднял меня на ноги. Я стоял, шатаясь на непослушных, ватных ногах. Затем снова получил мощный удар, кулаком в лицо. Из разбитого носа потекла солёная жижа.

От сильного пинка берцом в живот я отлетел назад, сгибаясь пополам, и рухнул на землю, ударившись головой, снова потеряв сознание.

Растерзанным убитым бойцам даже некому было по человечески прикрыть глаза, а мёртвые их взгляды обжигали и морозили душу до самого дна…

Пусть люди знают, что у войны нечеловеческое кровавое лицо.  Очнувшись, я почувствовал, что ком подобрался к горлу и буквально разрывал меня на куски.

Мне казалось, что это сон. Что такого быть не может !…

Нам пятерым выжившим надели на голову мешки из непроницаемой ткани и пинками ног, избивая погрузили в грузовик и куда-то отвезли, поместив в глубокую яму - зиндан.

Мы шёл, словно на ватных ногах, практически на ощупь и меня била мелкая дрожь от только что пережитого ужаса и безумия войны. Я на что - то надеялся.

Надеялся уцелеть. Эта надежда превращала нас в покорный скот, который гонят на бойню. Любой кошмарный день когда - нибудь да кончается.
 Чеченские мятежники выпрыгнули из кузова грузовика и ловко сбросили нас избитых до полусмерти на землю.

Раздав каждому ещё по пинку, они потащили нас в мрачный и зловещий зиндан.

Непроглядная темнота накрыла нас в глубокой яме, только луна и звёзды совсем невесело смотрели через тяжёлую металлическую решётку, надёжно прикрывающую вход в рукотворную темницу».


Продолжение следует …